Sword Art Online. Том 3. Танец фей

Глава 1

Ту-тук, ту-тук.

На крыльце, мягко постукивая, раскачивается простенькое деревянное кресло-качалка.

Сквозь кроны кипарисов светит ласковое солнышко поздней осени. По глади далёкого озера гуляет тихий ветерок.

Прижавшись к моей груди щекой, ровно дышит во сне она.

Размеренно течёт наполненное золотым покоем время.

Ту-тук, ту-тук.

Покачиваясь в кресле, я ласково глажу её каштановые волосы. Даже во сне на её губах появляется лёгкая улыбка.

На лужайке перед домом резвится компания бельчат. Слышно, как в кастрюльке на кухне тушится мясо. Я хочу, чтобы этот ласковый мир в нашем домике посреди леса существовал вечно. Но уже знаю, что моё желание несбыточно.

Ту-тук, ту-тук.

С каждым стуком кресла падает ещё одна песчинка времени.

Я пытаюсь обнять девушку крепче, словно сопротивляясь судьбе.

Но мои руки обнимают лишь воздух.

Я распахиваю глаза. От её тела, лишь секунду назад прижимавшегося к моему, нет и следа. Я встаю с кресла и оглядываюсь.

Цвета заката быстро тускнеют, будто дали затемнение на сцене театра. Наползающая мгла красит лес в непроглядно чёрный цвет.

Посреди всё леденеющего ветра я стою и зову её по имени.

Но никто не откликается. Ни на лужайке перед домом, откуда исчезли бельчата, ни в кухне позади — нигде нет её силуэта.

Незаметно для меня всё вокруг дома поглощает тьма. Мебель и стены, точно бумажные, падают и исчезают. Совсем скоро посреди темноты остаюсь лишь я да кресло-качалка. В кресле никто уже не сидит, но оно по-прежнему продолжает раскачиваться как ни в чём не бывало.

Ту-тук, ту-тук.

Ту-тук, ту-тук.

Я зажмуриваюсь, затыкаю уши и, собрав все силы, кричу её имя.

Голос звучал так громко и явственно, что я проснулся. Даже не знаю, кричал ли я только в своём сне или же на самом деле её звал.

Лёжа в кровати, я закрыл глаза в надежде вернуться к началу сна. Но вскоре сдался и открыл их снова.

Вместо белых панелей больничных стен мой взгляд упёрся в деревянные щиты. На кровати лежал матрас, застланный простынёй, а не что-то гелевое. Капельницы в руке тоже не было.

Это моя — Кадзуто Киригаи — комната в реальном мире.

Я сел и огляделся. Комната на шесть татами[1] с деревянным полом, редко встречающимся в наши дни. Обстановка насчитывала всего три предмета: компьютер, стеллаж возле стены и мою кровать.

На стеллаже лежал потрёпанного вида тёмно-синий шлем.

Назывался он «Нейрошлем» — VR-интерфейс на основе технологии Полного погружения; именно он запер меня в виртуальном мире на два года. После долгой и трудной битвы я наконец освободился от машины и вернул себе возможность видеть, чувствовать, ощущать настоящий мир.

Да, я вернулся.

Но девушка, которая сражалась рядом со мной и соединила своё сердце с моим…

Я резко моргнул, отвернулся от Нейрошлема и встал. Кинул взгляд на стену напротив кровати. Встроенная рядом с висящим там зеркалом люминесцентная панель показывала текущие дату и время.

Воскресенье, 19 января 2025 года, 7:15 утра.

В реальном мире я жил уже два месяца, но до сих пор не мог привыкнуть к собственной внешности. Теоретически мечник Кирито и нынешний Кадзуто Киригая должны были бы выглядеть идентично, но, поскольку потерянный вес ко мне ещё не вернулся, костлявое тело под футболкой было очень хилым.

Вдруг я заметил в зеркале две дорожки слёз на щеках и стёр их правой рукой.

— Я стал таким плаксой… Асуна.

Пробормотав эти слова, я подошёл к большому окну в южной стене комнаты. Обеими руками распахнул шторы, и зимнее утро окрасило мою комнату в бледно-жёлтый цвет.

Сугуха Киригая шла через замёрзший двор; ледок приятно хрустел под ногами.

Выпавший два дня назад снег почти весь растаял, но утренний воздух середины января был довольно-таки холодным.

Остановившись у края затянутого тонким льдом пруда, она прислонила синай[2], который несла в правой руке, к стволу чёрной сосны. Сделала несколько глубоких вдохов, чтобы вытряхнуть из тела остатки сонливости, затем упёрлась ладонями в колени и принялась за растяжку.

Её мышцы и сухожилия, всё ещё не проснувшиеся толком, начали постепенно разогреваться. Пальцы ног, голеностопы, икры… По мере того как кровь разгонялась, в ногах рождалось покалывание.

Сцепив руки, Сугуха потянулась ими вертикально вниз, постепенно сгибая поясницу, — а потом внезапно остановилась. Она увидела своё отражение в только сегодня образовавшейся ледяной корочке пруда.

Короткие иссиня-чёрного цвета волосы, спереди остриженные на уровне бровей, а сзади доходящие до плеч. Брови — такие же чёрные и очень густые, под ними — целеустремлённо глядящие глаза. Всё вместе создавало довольно-таки мальчишеское впечатление. Традиционное белое доги и длинные чёрные хакама[3], в которые она была одета, лишь усиливали ощущение.

Всё-таки… я совсем не похожа… на братика…

Эта мысль часто посещала её в последнее время. Собственно, всякий раз, когда она видела своё лицо в зеркалах, висящих в ванной и коридоре. Не то чтобы Сугухе не нравилась своя внешность; эта сторона её вообще мало волновала. Но с того дня, когда Кадзуто вернулся домой, её подсознание принялось само делать сравнения.

Сколько об этом ни думай, ничего не изменится.

Сугуха помотала головой и вернулась к растяжке.

Размявшись, она взяла прислонённый к сосне синай. Сжала рукоять, ставшую привычной за много лет, затем выпрямилась и приняла среднюю стойку.

Застыв в этой позе, она сделала глубокий вдох — и внезапно резким движением выбросила руку с синаем вперёд. Её стремительное движение вспороло утренний воздух и напугало стайку воробьёв; те разом снялись с ветки дерева у неё над головой.

Дом семьи Киригая — старый, в японском стиле — примостился близ переплетения древних улочек городка на юге префектуры Сайтама. Семья жила здесь в течение многих поколений, и дедушка Сугухи, скончавшийся четыре года назад, был очень строгим и старомодным человеком.

Он много лет служил в полиции, а в юности был известным кэндоистом. Он надеялся, что его единственный сын — отец Сугухи — пойдёт по его стопам. Однако тот держал меч до конца старшей школы, а затем отправился учиться в Америку, где позднее и нашёл работу в фирме, занимающейся финансовой безопасностью. После того как его перевели в японское отделение фирмы, он познакомился с Мидори и женился на ней, но по роду своей деятельности постоянно летал через Тихий океан туда-сюда. И потому дед Сугухи обратил весь свой энтузиазм на неё и Кадзуто, который был на год старше.

Сугухе и её брату пришлось заняться кэндо, когда они поступили в начальную школу. Но под влиянием матери, работавшей редактором в компьютерном журнале, её брат полюбил клавиатуру куда больше, чем синай, и через два года покинул додзё. Однако Сугухе, начавшей заниматься всего лишь за компанию с братом, кэндо понравилось, и она продолжала ходить в секцию даже после смерти деда.

Сейчас Сугухе было пятнадцать. В прошлом году она весьма далеко продвинулась в национальном турнире среди учеников средних школ. Весной перед ней должны будут открыться двери одной из самых известных старших школ префектуры.

Но…

Прежде Сугуха никогда не теряла из виду своего пути. Она любила кэндо и, занимаясь им, не только оправдывала ожидания окружающих, но в первую очередь и сама получала удовольствие.

Однако два года назад, когда её брат стал жертвой злосчастного происшествия, потрясшего нацию, в её сердце воцарилась сумятица. Можно сказать, она глубоко раскаивалась. С того самого дня, когда брат оставил кэндо (ей тогда было семь), между ними пролегла трещина, и Сугуха раскаивалась, что ничего не предприняла, чтобы эту трещину закрыть.

Брат, отбросив синай, ушёл с головой в компьютеры, словно пытаясь утолить мучившую его жажду. Ещё в начальной школе он соорудил машину из компьютерного хлама, а потом с помощью матери стал писать для неё программы. Для Сугухи всё, что он говорил, было как на иностранном языке.

Конечно, в школе у Сугухи была информатика, и в её комнате стоял маленький компьютер. Но она пользовалась им только ради электронной почты и веб-сёрфинга; мир, в котором жил Кадзуто, находился за пределами её понимания. Особенно отвратительными ей казались онлайновые RPG, столь обожаемые братом. Она даже представить себе не могла, что напялит на себя фальшивую личину и будет общаться в таком виде с другими людьми, на которых тоже будут маски.

В раннем детстве они с братом были лучшими друзьями. Но когда брат ушёл в абсолютно другой мир, Сугуха, словно пытаясь справиться с накатившим одиночеством, всецело посвятила себя кэндо. Расстояние между ними продолжало расти, день за днём они общались всё меньше, и в конце концов их отношения стали отношениями просто хороших знакомых.

Вот только одиночество никуда не делось, если честно. Сугуха хотела больше общаться с братом. Она хотела понимать мир, в котором он жил, и чтобы Кадзуто тоже приходил к ней на соревнования.

Но прежде чем она смогла выразить свои чувства словами, случилось это.

Кошмарное происшествие по имени «Sword Art Online». Десять тысяч молодых людей со всей Японии оказались заточены в электронной клетке, погрузились в долгий сон.

Её брата отправили в главную больницу Сайтамы. И тогда, во время первого же посещения его палаты…

Едва увидев брата, лежащего в коме, привязанного к кровати множеством проводков, скрытого за этим отвратительным шлемом, Сугуха разрыдалась едва ли не впервые с самого младенчества. Просто прижималась к брату и рыдала в голос.

Возможно, ей уже никогда не представится возможность поговорить с ним. Почему же она не пыталась приблизиться к нему раньше? Вряд ли это было бы так уж трудно; она наверняка смогла бы.

Именно тогда она начала серьёзно задумываться, стоит ли ей продолжать заниматься кэндо и что на самом деле ею движет. Но она была в такой растерянности, что так и не смогла найти ответа. За тринадцатый и четырнадцатый год своей жизни, которые она провела без брата, Сугуха сдала экзамены в старшую школу, идя путём, проложенным для неё другими; но следует ли ей продолжать этот путь? — сомнение в её сердце так никуда и не исчезло.

Если только её брат вернётся, она обязательно будет с ним говорить и говорить. Она выложит ему все свои тревоги, все сомнения, и он наверняка даст совет. Так Сугуха решила — и вот два месяца назад произошло чудо. Брат собственными усилиями разорвал проклятие и вернулся.

…Но к тому времени её связь с Кадзуто уже изменилась разительно. Сугуха узнала от собственной матери, что он приходится ей не родным братом, а двоюродным.

Её отец Минэтака был единственным ребёнком в семье, а старшая сестра её матери Мидори рано ушла из жизни; поэтому с двоюродным родством Сугуха была совершенно незнакома. Узнав, что Кадзуто — сын сестры её матери, она была в полной растерянности и совершенно не понимала, какая между ними дистанция. Иногда ей казалось, что они теперь бесконечно далеки, иногда — что остались на прежнем расстоянии. Она понятия не имела, как самой себе объяснить эту новую родственную связь.

Да. Всего одна вещь, но изменилась.

Додумав до этого места, Сугуха резко рубанула синаем сверху вниз, словно отсекая лишние мысли. Дальше думать в том направлении было слишком страшно, поэтому она сосредоточилась на ощущениях тела и продолжила субури[4].

Когда она закончила положенный набор упражнений, утреннее солнце уже заметно поднялось. Утерев пот со лба, она опустила руку с синаем и обернулась…

— Ах…

Едва взглянув в сторону дома, Сугуха застыла.

Она и не знала, что Кадзуто, сидя в свитере на крыльце, наблюдал за ней. Когда их глаза встретились, он улыбнулся и произнёс:

— Доброе утро.

После чего кинул ей бутылочку с минералкой, которую держал в правой руке. Поймав её левой, Сугуха ответила:

— Д-доброе утро… Ну, правда, если ты смотрел, хоть сказал бы что-нибудь.

— Но ты, похоже, была так сосредоточена.

— Да не особо, сейчас всё уже на автомате.

В душе Сугуха была счастлива, что эти два месяца они могут так непринуждённо общаться. Она уселась на крыльцо справа от Кадзуто — на вполне деликатном расстоянии, — отложила синай и, открыв бутылочку, глотнула. Прохладная вода подарила разгорячённому телу освежающе-приятное ощущение.

— Ну да, ты же этим занималась не переставая…

Кадзуто подобрал синай Сугухи и, не вставая, легонько крутанул правой рукой. Тут же склонил голову набок и произнёс:

— Такой лёгкий…

— Что? — Сугуха отняла горлышко бутылки ото рта и взглянула на Кадзуто. — Он из натурального бамбука, так что вообще-то он тяжеловат. Грамм на пятьдесят тяжелее карбоновых.

— Ну да. Просто почувствовалось. Но если сравнить…

Внезапно Кадзуто выхватил бутылочку у Сугухи и одним глотком допил оставшуюся там воду.

— Ай…

Щёки Сугухи затеплели, и она, словно пытаясь скрыть это, надула губы и спросила:

— Эмм, а с чем ты сравниваешь?

Кадзуто, ничего не ответив, поставил пустую бутылку на крыльцо и встал.

— Слушай, а не хочешь со мной попробовать?

Совершенно обалдев, Сугуха заглянула Кадзуто в лицо.

— Попробовать… в смысле спарринг?

— Да.

Кадзуто кивнул, словно это было нечто само собой разумеющееся; а ведь он вроде бы совсем не интересовался кэндо.

— С богу?..[5]

— Хммм, наверно, мы вполне сможем без них обойтись, если будем сдерживаться… но, если Сугу получит травму, выйдет нехорошо. Думаю, дедушкино богу всё ещё осталось, так что пошли к додзё.

— Хоо, — невольно усмехнулась Сугуха, начисто забыв своё удивление от внезапного предложения Кадзуто. — Ты уверен? Ты ведь давно не занимался. И хочешь устроить поединок с национальной четвертьфиналисткой? И потом… — тут выражение её лица изменилось. — С твоим телом всё нормально?.. Тебе нельзя вести себя безрассудно…

— Хе-хе, увидишь, что дают ежедневные тренировки в спортзале.

Кадзуто ухмыльнулся и быстро направился к задней части дома. Сугуха поспешила за ним.

Участок семьи Киригая был весьма просторен, и восточнее главного здания располагалось маленькое, но полноценное додзё. Следуя завещанию деда, его не снесли. Сугуха там каждый день тренировалась, и потому оно было в хорошем состоянии.

Кадзуто и Сугуха вошли в додзё босиком, поклонились друг другу и начали готовиться. К счастью, фигура деда была почти такой же, как у Кадзуто сейчас, — найденное ими богу было старым, но как раз подходящего размера. Одновременно закончив завязывать шнурки шлемов, они вышли на середину додзё и снова поклонились друг другу.

Сугуха медленно выпрямилась, крепко сжала свой любимый синай и встала в среднюю стойку. Кадзуто же…

— Ч-что это, братик? — вырвалось у Сугухи, едва она увидела, в какой позе стоит Кадзуто. «Странная» — единственное слово, которое годилось для её описания. Его ноги были полусогнуты, левая на полкорпуса выдвинута вперёд, а синай в правой руке смотрел вниз, едва не упираясь в пол. Левая рука просто касалась рукояти.

— Если бы здесь был рефери, он бы от такого просто взбесился.

— Неважно, это мой стиль работы с мечом.

Сугуха покачала головой, сосредоточилась и вновь приняла стойку. Кадзуто ещё больше расставил ноги, тем самым ещё ниже сместив центр тяжести.

Сугуха напрягла толчковую ногу, чтобы нанести противнику мощный удар в незащищённое лицо. Но внезапно странная стойка Кадзуто показалась ей какой-то гармоничной. Вроде бы она была полна дыр, но в то же время не выглядела бездумной. Эта стойка словно вырабатывалась годами практики…

Нет, этого просто не может быть. Кадзуто занимался кэндо всего два года, когда ему было семь-восемь лет. Тогда он мог разучить лишь самые основы.

Словно уловив замешательство Сугухи, Кадзуто внезапно рванулся вперёд каким-то скользящим движением, и его синай из положения справа-снизу метнулся к ней. Эта атака была не сказать чтоб очень быстрой, но застала Сугуху врасплох, и она двинулась чисто рефлекторно. Выставила ногу вправо и…

— Тэээ!

…рубанула сверху вниз по левому запястью Кадзуто. Удар был нанесён идеально — только вот её синай рассёк лишь воздух.

Этот уклон был совершенно невероятен. Кадзуто убрал левую руку с рукояти синая и прижал к телу. Как такое вообще возможно? Синай Кадзуто, который он теперь держал одной правой рукой, метнулся вперёд, нацеливаясь на шлем растерянной Сугухи. Она отчаянно вывернула шею, уклоняясь от удара.

К этому времени они поменялись местами, сделав каждый пол-оборота и оказавшись на том же расстоянии друг от друга, что перед началом поединка. Сознание Сугухи полностью вошло в боевой режим. Приятное напряжение охватило всё её тело; кровь словно кипела в жилах. Теперь была очередь Сугухи атаковать, и она применила свой коронный приём, двойку котэ — мэн…

Только Кадзуто вновь ушёл. Отведя руки назад и изогнувшись всем телом, он пропустил синай Сугухи на волосок от себя. Сугуха была потрясена. В секции её стремительные удары были общеизвестны, и она не припоминала, чтобы кому-то удавалось чисто уклоняться от её атакующих серий.

Настроившись уже всерьёз, Сугуха бросилась в яростное нападение. Кончик её синая мелькал перед Кадзуто беспрерывно, удары шли один за другим, быстрее, чем дыхание. Но Кадзуто всё уклонялся и уклонялся. По движениям его глаз Сугухе показалось, будто он уже полностью ухватил закономерности её атак.

Придя в ярость, Сугуха рывком сократила дистанцию, и её синай столкнулся с синаем Кадзуто. Под мощным давлением её тренированных ног и пресса Кадзуто зашатался. Не упустив момента, Сугуха нанесла финальный удар прямо в лицо.

— Мэээн!!!

«Ах», — Сугуха опомнилась, но было поздно. Она совершенно не сдерживалась в последней атаке, и её синай с силой врезался в металлическую решётку защитного шлема Кадзуто. По додзё разнёсся высокий звук удара.

Кадзуто отступил на несколько шагов, пошатываясь, но всё же сумел не упасть.

— Т-ты как, братик?! — отчаянным голосом спросила Сугуха. Кадзуто помахал левой рукой, показывая, что всё нормально.

— …Аа, проиграл. Сугу правда сильная, Хитклиф просто отдыхает.

— …У тебя правда всё нормально?..

— Угу. Поединок окончен.

С этими словами Кадзуто отошёл ещё чуть назад, а потом начал делать что-то совсем странное. Крутанув влево-вправо синаем в правой руке, он затем прижал его к спине. Тут же застыл и поскрёб в закрытом шлемом затылке. Видя всё это, Сугуха начала действительно беспокоиться.

— Ой, я тебя по голове ударила, и…

— Д-да нет!!! Просто старая привычка…

Кадзуто поклонился, потом плюхнулся на пол и начал расшнуровывать богу.

Затем они вместе покинули додзё и отправились к умывальнику с другой стороны главного здания — смыть пот с лица. Изначально Сугуха намеревалась просто немного поиграть, но в итоге раззадорилась, и сейчас во всём теле ощущалось приятное тепло.

— Однако ты меня очень удивил. Братик, когда ты тренировался?

— Ээ, с работой ног всё нормально, но вот атака… Похоже, навыки мечника без поддержки системы не получаются.

Опять Кадзуто бормотал какую-то бессмыслицу.

— Но было правда здорово. Может, стоит опять кэндо заняться…

— Правда?! Правда?!

Сугуха сама не ожидала, что в её голосе будет столько энтузиазма. Она вдруг ощутила, что её лицо расплывается в улыбке.

— Сугу, будешь меня учить?

— К-конечно! Мы обязательно будем вместе заниматься!

— Но придётся подождать, пока я мышцы наращу.

Кадзуто потрепал Сугуху по волосам, и она улыбнулась ещё шире. При мысли, что они снова будут заниматься кэндо вместе, её охватило такое счастье, что слёзы выступили на глазах.

— Слушай… братик… я тоже…

Сугуха, хоть и не понимала, почему Кадзуто вновь заинтересовался кэндо, была этому очень рада, и ей захотелось, чтобы он узнал о её новом увлечении. Впрочем, она сразу передумала и проглотила слова, готовые уже сорваться у неё с языка.

— Хм?

— Эээ, нет, пока секрет!

— Что за дела!

Вытирая волосы большими полотенцами, они вернулись в дом через заднюю дверь. Мидори всегда спала до середины дня, так что завтрак готовила Сугуха, а в последние дни она чередовалась с Кадзуто.

— Я в душ. Братик, у тебя есть какие-нибудь планы на сегодня?

— Аа… Сегодня я… в больницу…

— …

Едва Сугуха услышала этот тихий ответ, её приподнятое настроение внезапно куда-то испарилось.

— Понятно, хочешь навестить её.

— А… просто это единственное, что я сейчас могу.

Речь шла о девушке, которая была для Кадзуто дороже всех в том мире, — это Сугуха услышала от него самого с месяц назад. Тогда они сидели рядышком в комнате брата, и Кадзуто, баюкая в руках чашку кофе, потихоньку рассказывал. Прежняя Сугуха ни за что бы не поверила, что можно влюбиться в виртуальном мире. Но сейчас она более-менее понимала. Кроме того — всякий раз, когда Кадзуто начинал говорить о ней, на глаза его наворачивались слёзы…

Брат рассказал, что они были вместе до самого конца. Они просто обязаны были вернуться в реальный мир тоже вместе. Но сознание Кадзуто пробудилось, а она по-прежнему спала. Что-то произошло — а может, и сейчас происходило, но точно этого никто не знал. Кадзуто раз в три дня отправлялся в больницу навещать ту девушку.

Сугуха в своём воображении прекрасно видела эту картину. Кадзуто сидит перед спящей любимой, держит её за руку, совсем как Сугуха держала раньше его самого, отчаянно зовёт её. Когда она представляла себе это, в её сердце вспыхивало какое-то неописуемое чувство. Грудь стягивало, каждый вздох отдавался болью. Хотелось обхватить себя руками и рухнуть на пол.

Она хотела, чтобы Кадзуто улыбался всегда.

После возвращения из того мира он стал совсем другим — куда более открытым, чем раньше. Он больше общался с Сугухой, стал мягче, причём это не выглядело каким-то натянутым. Как будто… они вернулись в детство, такое у Сугухи было ощущение. Именно поэтому ей было так больно видеть его слёзы. По крайней мере, так она себя убеждала.

Но я, я уже поняла…

Когда Кадзуто закрывал глаза, вспоминая её, в груди у Сугухи пульсировала боль, за которой пряталось совсем другое, потаённое чувство. Стоя у входа в кухню и глядя, как Кадзуто глотками пьёт молоко из стакана, Сугуха мысленно прошептала:

Братик, я, я уже знаю.

Прежние брат и сестра стали кузенами; и всё же Сугуха по-прежнему не понимала, что именно и как именно изменилось.

Но кое-что точно изменилось. До сих пор она об этом вовсе не думала, а сейчас в её сердце мерцало тайное нечто.

Осознание того, что, может быть, она имеет право влюбиться в собственного брата.

Наскоро приняв душ, я переоделся и сел на велик, который купил месяц назад. Медленно крутя педали, я поехал на юг. До пункта назначения было пятнадцать километров — серьёзное расстояние для велопоездки; но для моего восстановления такая нагрузка — как раз то, что надо.

Дорога привела меня к недавно построенной больнице на окраине города Токородзава в префектуре Сайтами. В палате на последнем этаже неподвижно лежала она.

Два месяца назад на 75-м уровне парящей крепости Айнкрад я победил финального босса, Святого меча Хитклифа, пройдя, таким образом, эту смертельную игру. После этого я пробудился в незнакомой больничной палате и понял, что вернулся в реальный мир.

Но она, мой партнёр, самый дорогой для меня человек, рапиристка Асуна по прозвищу Молния — не вернулась.

Узнать её местонахождение получилось достаточно легко. После того как я, очнувшись в токийской больнице, на подгибающихся ногах поплёлся по коридору, меня почти сразу нашли медсёстры и вернули в палату. Менее чем через час передо мной появился мужчина в костюме, который представился сотрудником «Отдела по противодействию чрезвычайному происшествию с SAO при Министерстве внутренних дел».

Организация со столь внушительным названием, похоже, была сформирована сразу после начала инцидента с SAO, но в течение двух последующих лет они мало что могли сделать. Впрочем, это тоже было неизбежно. Любая попытка вмешаться в работу серверов и отключить защитную программу, созданную Акихико Каябой, главным виновником всего произошедшего, могла бы привести к разрушению мозга десяти тысяч человек сразу. Никто не хотел такой ответственности.

Всё, что было в их силах, — это переправить потерпевших в подходящие больницы (что само по себе было очень серьёзной задачей) и мониторить доступные им крохи информации об игроках.

Однако из данных о моём уровне и местонахождении они поняли, что я принадлежу к «проходчикам» — тем, кто реально пытается пройти игру. Именно поэтому, когда в ноябре прошлого года игроки SAO вдруг стали пробуждаться, чиновник Министерства поспешил ко мне в палату, надеясь выяснить, что же только что произошло.

Этому чиновнику в очках с чёрной оправой я поставил свои условия. Я расскажу им всё, что знаю. Взамен они расскажут мне всё, что я хочу знать.

Разумеется, узнать я хотел, где Асуна. Поговорив несколько минут по мобильнику, очкарик повернулся ко мне и произнёс, не скрывая замешательства: «Асуна Юки-сан лежит в больнице в Токородзаве. Но она пока не пробудилась… И не только она, ещё примерно триста человек по всей стране до сих пор спят».

Сперва мы думали, что это просто какой-то лаг на сервере. Однако часы превращались в дни, а Асуна и остальные продолжали спать.

Общество задавалось вопросом, не продолжение ли это махинаций исчезнувшего Акихико Каябы. Лично я в этом сомневался. Я до сих пор помнил наш с ним краткий разговор в мире цвета заката на фоне гибели парящей крепости Айнкрад, помнил его ясный взгляд.

Он тогда чётко сказал. Он освободит всех выживших игроков. И к тому времени у него уже не было причин лгать. Опустив занавес над тем миром, он стёр его полностью — в этом я был уверен.

Однако, то ли из-за какой-то случайности, то ли по чьей-то воле главный сервер SAO, который должен был быть полностью отформатирован, продолжал работать как этакий «чёрный ящик». И Нейрошлем Асуны по-прежнему удерживал её душу где-то в недрах этого сервера. Что происходило там внутри, я понятия не имел. Но если бы… если бы мне ещё хоть разок удалось вернуться в тот мир…

Однажды, оставив записку, я ушёл к себе в комнату, надел Нейрошлем и попытался запустить клиент SAO — узнай об этом Сугуха, она была бы в ярости. Однако перед моими глазами сразу же появилось холодное сообщение: «Нет связи с сервером».

Как только моя реабилитация была завершена и я обрёл свободу передвижения, я стал регулярно навещать Асуну в её палате.

Это было безумно тяжело. Чувство, что самое дорогое у меня без всякого повода отобрали, причиняло душе немыслимую боль, хуже любой раны. Но поделать я ничего не мог. Сейчас я был совсем маленьким и беспомощным.

Минут сорок я неспешно крутил педали на шоссе, потом съехал с него на вьющуюся по холмам дорогу. Вскоре передо мной появилось колоссальных размеров здание. Ультрасовременное частное медицинское учреждение.

Помахав рукой уже давно знакомому охраннику у входа, я припарковал велосипед в уголке огромной стоянки. В холле первого этажа, напоминающем скорее холл шикарной гостиницы, я получил пропуск посетителя. Прицепив его на грудь, я вошёл в лифт.

Всего за несколько секунд лифт поднялся на последний, восемнадцатый этаж, и двери медленно раскрылись. Я пошёл безлюдным коридором, ведущим на юг. На этом этаже лежало много пациентов с долгосрочной госпитализацией, так что люди на глаза попадались редко. Вскоре я добрался до конца коридора и увидел светло-зелёную дверь. Возле двери висела тусклая табличка с именем.

«Асуна Юки».

Под табличкой располагалась щель — она-то и была мне нужна. Отцепив пропуск от груди, я ввёл его нижним краем в щель. Дверь открылась с тихим электрическим звуком.

Едва войдя, я ощутил приятный цветочный аромат. Палату украшали яркие свежие цветы — так необычно посередине зимы. Часть просторной комнаты была отгорожена шторой, туда-то я и направился.

«Пожалуйста, пусть она не спит…» — молясь о чуде, я прикоснулся к ткани и отодвинул штору.

Сверхсовременная медицинская кровать. Такая же, как та, на которой лежал я, с гелевым матрасом. Белое одеяло слабо сияло в солнечном свете. И под этим одеялом — спала она.

Когда я пришёл сюда впервые, мне подумалось: может, ей не понравится, что я видел её такой? Но это беспокойство тут же вылетело у меня из головы — так она была прекрасна.

Блестящие каштановые волосы, волнами растекающиеся по подушке. Белая, словно полупрозрачная кожа — но без болезненного оттенка, спасибо заботе врачей. Щёки даже розоватые.

Она, похоже, исхудала не так сильно, как я. Гладкие линии шеи и ключиц выглядели почти точь-в-точь как в том мире. Бледно-розовые губы. Длинные ресницы. Казалось, вот-вот они вздрогнут и поднимутся. Если бы только не этот тёмно-синий шлем на её голове.

Нейрошлем. Три бледно-зелёных светодиода мерцали, как звёзды на небе, сигнализируя о том, что он продолжает функционировать. Даже сейчас её душа оставалась в плену у какого-то мира.

Я обхватил её маленькую правую руку, почувствовал её тепло. Ощущение от ладошки было точно таким же, как прежде, когда она держала мою руку, прикасалась к моему телу, обнимала меня. Вдруг стало трудно дышать. Отчаянно стараясь не выпустить наружу слёзы, я позвал.

— Асуна…

Тихий звонок часов возле её кровати вернул меня к реальности. Я и не заметил, как просидел здесь до полудня.

— Мне пора, Асуна. Но я скоро приду ещё… — тихо произнёс я и встал; в этот момент раздался звук открывающейся двери. Повернувшись, я увидел, что в палату вошли двое мужчин.

— О, Киригая-кун. Прошу прощения, что потревожил, — с улыбкой произнёс пожилой мужчина крепкого телосложения в отлично пошитом коричневом костюме-тройке. Лицо его излучало энергию, и лишь седина в зачёсанных назад волосах показывала, какой груз лежал у него на душе последние два года.

Это был отец Асуны, Сёдзо Юки. Асуна говорила мне, что её отец бизнесмен, но это никак не смягчило моего изумления, когда я узнал, что он — генеральный директор компании «Ректо», производящей электронику.

Я слегка поклонился и сказал:

— Здравствуйте. Прошу прощения, что помешал.

— Ничего, ничего. Приходи когда угодно. Уверен, моя дочурка тоже очень довольна.

Он подошёл к изголовью кровати Асуны и, рассеянно поглаживая её волосы, устремил печальный взгляд ей в лицо. Секундой позже он представил мне человека, стоявшего позади.

— А вот его ты ещё не знаешь. Директор нашего исследовательского института, Суго-кун.

Первое моё впечатление от него было вполне положительным. Высокий мужчина в тёмно-сером костюме, очки без оправы на слегка вытянутом лице. Глаза за тонкими линзами щурились, словно он всё время улыбался. На вид ему не было ещё и тридцати.

Протянув руку, он сказал:

— Рад познакомиться. Я Нобуюки Суго. А ты, должно быть, герой Кирито-кун.

— Кадзуто Киригая. Рад познакомиться.

Не выпуская руку Суго, я повернул голову в сторону Сёдзо Юки. Он погладил подбородок и чуть втянул голову в плечи.

— Насчёт этого — прости. Я знаю, всё, что происходило внутри серверов SAO, конфиденциально. Но это была такая драматическая история, что я не мог не поделиться. Он сын моего доброго друга. И уже много лет всё равно что член семьи.

— Директор, это дело… — Суго выпустил мою руку и тоже повернулся к Сёдзо. — Я надеюсь, что уже через месяц мы всё объявим официально.

— Вот как? Но это тебя действительно устраивает? Ты ещё очень молод, жизнь только началась…

— Я уже давно принял решение. Я хочу увидеть Асуну-сан в этом платье… пока она ещё столь красива.

— …Да. Пришло время принять трудное решение.

Я слушал их разговор, ни черта не понимая. Сёдзо снова посмотрел на меня.

— Что ж, я должен откланяться. До встречи, Киригая-кун.

Кивнув, он развернулся и направился к выходу. Снова раздался звук открывания-закрывания двери. Из мужчин в палате остались лишь мы с Суго.

Нобуюки Суго медленно подошёл к кровати и встал напротив меня. Левой рукой он подобрал прядь волос Асуны и потёр между пальцами, так что они заскрипели.

Меня переполнило отвращение.

— Когда ты был в игре, ты жил с Асуной, да? — спросил Суго, не поднимая головы.

— …Эмм…

— В таком случае наши отношения несколько осложняются.

Суго поднял глаза, и наши взгляды встретились. В это мгновение я понял, что моё первое впечатление об этом человеке предельно далеко от истины.

Глаза-точечки смотрели из-за тонких очков, губы изогнулись в улыбке. Всё вместе создавало впечатление холодного бессердечия. Пот выступил у меня на спине.

— Насчёт того, что я говорил…

Ухмылка Суго была невыносимо довольной.

— …Я имел в виду, что Асуна выйдет за меня замуж.

Я был не в силах выдавить ни слова. Что он только что сказал? Слова Суго постепенно окутали моё тело, точно ледяной коркой.

Несколько секунд молчания, и наконец мне удалось выжать из себя:

— Вы… не можете…

— Безусловно, получить её осознанное согласие в сложившейся ситуации невозможно, а значит, по закону мы не можем пожениться. Формально семья Юки меня усыновляет. На самом деле Асуна меня давно уже ненавидит.

Указательный палец Суго пополз по щеке Асуны.

— Родители об этом не догадываются, но я давно знал, что, если заведу разговор о браке, она наверняка откажет. Так что нынешние обстоятельства меня более чем устраивают. Желательно, чтобы она спала ещё какое-то время.

Палец Суго приблизился к губам Асуны.

— Стоять!

Я неосознанно схватил руку Суго и отдёрнул её от лица Асуны.

— Ты… Ты собираешься воспользоваться состоянием Асуны?! — прокричал я сипло.

Суго, снова ухмыльнувшись, стряхнул мою руку.

— Воспользоваться состоянием? Нет, нет, всё в рамках. Послушай, Киригая-кун. Ты знаешь, что стало с фирмой-производителем SAO, «Аргусом»?

— Я слышал, они обанкротились.

— Верно. Стоимость разработки плюс возмещение ущерба — всё вместе загнало их в долги, и в конце концов компания обанкротилась. Так что поддержку серверов SAO теперь осуществляет отдел технологии Полного погружения компании «Ректо». Мой отдел.

Суго обошёл кровать и встал передо мной. Демонически ухмыльнувшись, он наклонился прямо к моему лицу.

— Можно сказать, она до сих пор жива, потому что я это дозволяю. Поэтому не кажется ли тебе, что я должен что-то получить в качестве компенсации? Или я неправ?

Прошёптанные им слова убедили меня окончательно.

Он собирался воспользоваться не только нынешним состоянием Асуны, но и самой её жизнью ради своих амбиций.

Он продолжал глядеть на стоящего столбом меня, ухмылка наконец пропала с его лица. Ледяным тоном он заявил:

— Не знаю, что произошло между тобой и Асуной в игре, но я хочу, чтобы ты исчез из её жизни. Надеюсь, ты больше не будешь иметь никаких дел с семьёй Юки.

Я изо всех сил сжал кулаки. Но, конечно, поделать ничего не мог. Прошло несколько ледяных секунд.

Наконец Суго отодвинулся — у него дёргалась щека, словно он подавлял смех, — и произнёс:

— Свадебная церемония состоится в будущем месяце прямо в этой палате. Ты тоже приглашён. Ну, мне пора. Насладись как следует этой вашей последней встречей, герой-кун.

Во мне вспыхнуло дикое желание ощутить в руке меч.

Пронзить этому гаду сердце, снести голову. Не знаю, почувствовал ли Суго, что во мне всё кипит, но он похлопал меня по плечу, развернулся и быстро вышел из палаты.

Как я добрался до дома, в моей памяти совершенно не отложилось. Я очнулся, сидя на кровати у себя в комнате и тупо глядя в стену.

«Я имел в виду, что Асуна выйдет за меня замуж».

«Она до сих пор жива, потому что я это дозволяю».

Слова Суго снова и снова вспыхивали в моей голове. И всякий раз меня словно раскалённым металлом пронзала ярость.

Но — может, просто я не мог управиться со своим эго?

Суго долгие годы был очень близким к семье Юки человеком и фактически женихом Асуны. И Сёдзо Юки ему глубоко доверяет, и он занимает ответственную должность в «Ректо». Должно быть, договорённость о том, что Асуна за него выйдет, была достигнута много лет назад. По сравнению с этим я всего лишь знакомый по виртуальной игре, не более. Мой гнев из-за необходимости отдать Асуну этому типу выглядел просто истерикой избалованного ребёнка…

Для нас парящая крепость Айнкрад была настоящим миром. Клятвы, которыми мы там обменивались, наши слова — всё это сверкало у меня в памяти подобно брильянтам.

Но жестокие жернова под названием «реальность» перемалывают воспоминания, истирают их.

«Я хочу оставаться рядом с Кирито-куном всегда…»

Слова Асуны, её улыбка медленно растворяются.

— Прости… прости меня, Асуна… Я… ничего не могу сделать…

Я больше не мог сдерживать слёзы. Кап, кап — одна за другой они капали на сжатый кулак.

— Брати-и-ик! Ванная свободна! — крикнула Сугуха возле двери комнаты Кадзуто на втором этаже, но ответа не последовало.

В тот вечер, вернувшись из больницы, Кадзуто заперся у себя в комнате и не вышел даже к ужину.

Сугуха взялась за дверную ручку, но заколебалась. Если он пойдёт спать прямо так, то может подхватить простуду, убедила она себя и нажала на ручку. Замок щёлкнул, и дверь приоткрылась.

Внутри было темно. Он, наверно, уже спит, подумала Сугуха, но тут из комнаты дунуло холодным ветром, и она поёжилась. Похоже, окно было открыто.

Что ж, значит, ничего не остаётся, решила Сугуха, покачав головой, и тихонько, на цыпочках вошла в комнату. Сделала несколько шагов к южному окну… и вдруг обнаружила, что Кадзуто, которого она считала спящим, сидит на кровати, повесив голову. Она вздрогнула и застыла на месте.

— Ой, братик, прости меня. Я думала, ты уже спишь, — поспешно проговорила Сугуха. Через несколько секунд молчания раздался сиплый, ужасно тоскливый голос Кадзуто.

— Извини, но не могла бы ты оставить меня одного?

— Но, но в комнате такой холод…

Сугуха робко потянулась вперёд и прикоснулась к предплечью Кадзуто. Оно показалось ей ледышкой.

— Ой, твои руки совсем замёрзли, ты же простынешь. Давай быстро в ванну.

Немного света от уличного фонаря проникло сквозь штору и подсветило щёку Кадзуто. Лишь тут Сугуха заметила, что на ней что-то слабо блестит.

— Что… случилось?..

— Ничего.

И голос его дрожал.

— Но…

Словно прячась от Сугухи, Кадзуто уткнулся лицом в руки. И с самоуничижением в голосе пробормотал:

— Я ни на что не годен… Я решил, что никогда не буду ныть перед Сугу, но…

Едва это услышав, Сугуха сразу интуитивно поняла. Тихим, дрожащим голосом она спросила:

— Та девушка… Асуна-сан… что с ней?

Кадзуто весь напрягся. Еле слышным, полным боли голосом он ответил:

— Асуна… ушла далеко… очень далеко. Туда… где мои руки не могут до неё дотянуться…

Это Сугухе ничего не сказало. Но при виде брата, который, скорчившись, плакал перед ней, как ребёнок, её сердце задрожало.

Она закрыла окно, задёрнула шторы, включила кондиционер и села на кровать рядом с Кадзуто. Чуть поколебавшись, обеими руками обняла замёрзшее тело брата. Съёжившийся Кадзуто вдруг обмяк.

Сугуха прошептала ему в ухо:

— Выше нос. Если ты правда её любишь, то так легко сдаваться нельзя…

Она изо всех сил искала эти слова, но, когда нашла и произнесла, они тут же обжигающей болью отразились в душе самой Сугухи. Эта боль родилась от чувства, затаившегося в самой глубине сердца. На этот раз Сугуха твёрдо поняла, что влюблена в Кадзуто.

Я тоже… не могу больше себе лгать.

Сугуха осторожно положила Кадзуто на кровать. Затем накрыла его одеялом, снова обняла уже под этим одеялом и стала поглаживать по спине ладонью.

Сколько времени она это делала, Сугуха не знала, но всхлипывания Кадзуто постепенно сменились мирным сонным дыханием. Сугуха закрыла глаза и мысленно прошептала:

А я должна сдаться. Должна запрятать своё чувство глубоко-глубоко внутри себя. Потому что сердце Кадзуто уже занято ею.

Одинокая слезинка проползла по щеке Сугухи, упала на простыню и исчезла.

Я плыву сквозь сладкое, мягкое тепло.

Чудесное ощущение полёта перед самым пробуждением. Щёку ласкает солнечный свет, заглядывая сквозь ветки деревьев.

Не открывая глаз, я обнимаю спящую рядом девушку. Ощущая её дыхание, по чуть-чуть приоткрываю глаза…

— Уаааа?! — вырвалось у меня. Я отскочил на полметра и, сев, быстро огляделся.

Это был не тот лесной домик на 22-м уровне Айнкрада, который мне всегда снился. Я находился в своей реальной комнате, в своей реальной кровати. Но — не один.

Всё ещё шокированный, я осторожно приподнял одеяло. Тут же опустил, помотал головой, чтобы выкинуть из неё остатки сонливости, и снова приподнял. Чёрные короткие волосы. Густые брови. Зарывшись лицом в мою подушку, на кровати спала в своей пижаме Сугуха.

— Как… как это…

Осторожно покопавшись в собственной памяти, я наконец вспомнил, что произошло вчера вечером. Всё верно, после возвращения из больницы я о чём-то говорил с Сугухой. Посреди отчаяния и боли, которые довели меня до слёз, она утешала меня, и где-то в процессе я, по-видимому, заснул.

— Ребёнок она, что ли?..

От неловкости я не знал, куда девать глаза, потом наконец вновь посмотрел на ангельское лицо спящей Сугухи. Ладно я тут невольно заснул, но чтобы ещё и она — это уж ни в какие ворота.

Кстати, если подумать, нечто подобное случилось однажды в «том» мире. На сороковом уровне я познакомился с девочкой-приручительницей, которая показалась мне похожей на Сугуху. Она тоже заснула у меня в кровати, что доставило похожие проблемы.

Я невольно улыбнулся. Моя вчерашняя встреча с Асуной и с Суго продолжала тяжёлым грузом лежать на душе, но пронзительная боль в сердце за минувшую ночь улеглась.

Воспоминания о том мире, парящей крепости Айнкрад — настоящие сокровища для меня. Радостные воспоминания, печальные воспоминания — слишком много, чтобы сосчитать, — но все они настоящие. Нельзя относиться к ним с пренебрежением. Я пообещал Асуне: мы обязательно встретимся в реальном мире. Наверняка что-то ещё я могу сделать.

И едва я об этом подумал, мне вспомнились слова Сугухи, которые коснулись моих ушей прямо перед тем, как я заснул.

«Сдаваться нельзя…»

— Ты абсолютно права, — прошептал я. Затем, подавшись вперёд, легонько потыкал пальцем Сугухе в щёку.

— Эй, просыпайся, Сугу. Уже утро.

— Хмммфф, — недовольно промычала она и попыталась натянуть одеяло на голову. Я ущипнул её за щёку.

— Вставай, а то не хватит времени на утреннюю тренировку.

Наконец Сугуха открыла глаза.

— Аа. Доброе утро, братик, — пробормотала она и села.

Затем удивлённо взглянула на меня и быстро обежала взглядом комнату. Её полузакрытые, заспанные глаза внезапно распахнулись во всю ширину, щёки мгновенно запунцовели.

— Ах! Это, я…

Вслед за щеками заалели уши, рот открывался и закрывался. Потом она внезапно подпрыгнула и пулей вылетела из комнаты, хлопнув дверью.

— Ну и ну.

Покачав головой, я встал, открыл окно и вдохнул полной грудью холодный воздух, чтобы окончательно прогнать чувство беспомощности.

Новости пришли, не успел я прихватить смену белья, чтобы направиться в душ.

Сзади раздался электронный звук, и я обернулся. На верхнем краю экрана компа замигала иконка, обозначающая новые мейлы. Я плюхнулся на стул и шевельнул мышью — электролюминесцентный монитор зажёгся.

За два года, что я спал, устройство компьютеров здорово изменилось. Старые добрые жёсткие диски исчезли, их потомки, SSD, отправились следом, уступив место более современным устройствам на основе магниторезистивной памяти. Никакой задержки при передаче данных, всё происходит мгновенно. Список входящих обновился, едва я запустил почтовый клиент; у последнего полученного письма в поле «От» значилось имя «Эгиль».

В Айнкраде Эгиль был владельцем магазина на 50-м уровне, в городе Альгедо, и по совместительству секироносцем. Мы с ним встретились в Токио дней двадцать назад и обменялись е-мейлами, но до сих пор друг с другом не списывались. В теме письма значилось: «Look at this»[6]. Возможно, Эгиль спешил, когда отправлял письмо: текста внутри не было, только прикреплённый файл с изображением.

Озадаченно склонив голову набок, я открыл картинку, а в следующий же миг вскочил и, подавшись к монитору, впился в неё взглядом.

Странное зрелище. Специфические цвета и освещение давали понять, что это не фотография из реального мира, а скриншот из виртуального, полигонального. На переднем плане — размытая золотая решётка. За ней — белый столик и белый стул. И там сидела девушка в таком же белом платье. Я вгляделся в её лицо за прутьями клетки…

— Асуна?!

Изображение было очень зернистым и, похоже, сильно растянутым. Но эта девушка с длинными каштановыми волосами была, несомненно, Асуной. Она сидела, сложив руки на столе, и в лице её читалась тоска. Присмотревшись получше, я увидел у неё за спиной что-то типа полупрозрачных крылышек.

Я схватил со стола мобильник и принялся лихорадочно искать в телефонной книге нужный номер, потом нажал кнопку вызова. Гудки длились, должно быть, всего несколько секунд, но мне они казались часами. Наконец на том конце сняли трубку, и низкий голос Эгиля произнёс:

— Алло…

— Эй!!! Что это за картинка?!

— Послушай, Кирито, вежливость предполагает, что сначала надо хотя бы назваться.

— Нет времени! Давай выкладывай!!!

— Долгая история. Может, ты ко мне заглянешь?

— Сейчас же. Жди, уже еду.

Не дожидаясь его ответа, я сбросил звонок, схватил одежду и вылетел из комнаты. После самого быстрого в мире душа, даже не высушив волосы, я сунул ноги в ботинки; р-р-раз — и я уже сижу на велике и кручу педали. Дорога к станции никогда ещё не казалась такой длинной, хотя я ездил по ней вот уже бог знает сколько раз.

Кафе-бар Эгиля располагался в узком переулке в Тайто близ Окатимати[7]. Понять, что за фасадом из чёрного, будто испачканного сажей дерева скрывается торговое заведение, можно было только по металлической вывеске с изображением двух игральных костей над маленькой дверью; они-то и дали название заведению: «Dicey[8] cafe».

Я распахнул дверь, и меня тут же поприветствовал звон дверного колокольчика. Лысый здоровяк за стойкой взглянул на меня и широко улыбнулся. Посетителей видно не было.

— О, да ты быстро.

— Твой бизнес идёт плохо, как всегда. Как он вообще выжил за те два года?

— Заткнись, тут по вечерам очень людно.

Эта непринуждённая пикировка чуть успокоила меня — я словно вернулся в тот мир.

Встретились мы с ним в конце прошлого месяца. Тогда я разузнал в Министерстве внутренних дел реальные имена и адреса нескольких своих знакомых, в том числе Кляйна, Нисиды, Силики и Лизбет. Повидаться хотелось много с кем, но я решил, что надо дать им время снова приспособиться к реальному миру, и потому связываться с ними не торопился. Когда я в первый раз посетил кафешку Эгиля и поделился с ним этими мыслями, его реакцией было: «Значит, на меня твоя деликатность не распространяется?».

Его настоящее имя — Эндрю Гилберт Миллз. Когда я узнал, что в реальном мире он тоже торговец, то ничуть не удивился. Этнически он был афро, но по рождению — токиец во втором поколении. Лет в двадцать пять он открыл кафе-бар здесь, в Окатимати. У него было много клиентов, красавица жена — а потом он на два года угодил в плен SAO. Вернувшись, Эгиль обнаружил, что кафешка, с которой он уже мысленно попрощался, спасена усилиями его супруги. Действительно трогательная история.

Вообще у этого заведения, думаю, было много завсегдатаев. Деревянный интерьер лаково блестел — чувствовалось, что за ним тщательно ухаживают. Уютная компактность — всего-то четыре стола и стойка — сама собой расслабляла.

Я сел на обитый кожей стул, нетерпеливо заказал кофе и начал расспрашивать Эгиля о том изображении.

— Давай колись, что это значит?

Владелец заведения не стал отвечать сразу. Вместо этого он извлёк из-за стойки прямоугольную коробочку и пустил по столешнице ко мне. Я остановил её кончиками пальцев.

Коробочка размером с мою ладонь явно была от какой-то игры. Я начал искать, для какой она платформы, и сразу заметил яркую надпись «Амусфера»[9] в правом верхнем углу.

— Никогда не слышал об этой штуке.

— «Амусфера». Она вышла, когда мы были там. Это новое поколение технологии Полного погружения, потомок Нейрошлема.

— …

Пока я со смешанными чувствами разглядывал логотип в виде двух окрещённых колец, Эгиль быстренько ввёл меня в курс дела.

Сразу после инцидента Нейрошлем был объявлен «машиной дьявола». Но рынок сказал своё слово: спрос на VR-игры Полного погружения оставался большим. Всего шесть месяцев спустя возникла новая крупная компания, девиз которой был — «Полная безопасность». Она выпустила новую консоль, которая, пока я сидел взаперти в параллельной вселенной, стала самой популярной игровой приставкой. Отчасти этот успех Амусферы по всему миру был вызван появлением множества игр того же жанра, что и SAO.

Теперь я понимал ситуацию чуть лучше, но не очень стремился узнать побольше. Мне совершенно не хотелось освежать свой опыт в этом направлении.

— Так что, это тоже VRMMO?

Взяв коробку в руки, я снова её внимательно рассмотрел. На картинке была изображена чаща леса, над которой висела полная луна; на её фоне парили юноша и девушка с мечами в руках. Они были в типичных фэнтезийных одеяниях, но за спинами виднелись большие прозрачные крылья. Под картинкой значилось название: «ALfheim Online».

— Альф… хейм онлайн? Что это значит?

— Произносится «Альвхейм»[10]. Царство фей.

— Фей?.. Звучит как-то примитивненько. Игра казуальная[11], что ли?

— Хочешь верь, хочешь нет, но всё наоборот. Она довольно хардкорная.

Ухмыльнувшись, Эгиль поставил передо мной дымящуюся чашку кофе. Я её поднял и, вдыхая аромат, продолжил допрашивать Эгиля.

— В каком смысле хардкорная?

— Основана чисто на навыках. Навыки самих игроков вознаграждаются, плееркиллерство поощряется.

— В смысле?..

— «Уровни» здесь отсутствуют. Все навыки растут только путём многократного использования, хит-пойнты вообще почти не растут. Боевая система основана на атлетических способностях самого игрока. В общем, похоже на SAO плюс магия минус «навыки мечника». Графика и анимация, говорят, тоже на уровне SAO.

— А. Звучит действительно впечатляюще.

Я вытянул губы, словно беззвучно присвистнув. Создание парящей крепости Айнкрада потребовало уймы усилий безумного гения Акихико Каябы. В то, что кто-то ещё смог создать VR мир такого же уровня детализации, трудно было поверить.

— Плееркиллерство поощряется?

— При создании персонажа игроки могут выбрать одну из нескольких рас фей, плееркиллерство возможно только между расами.

— Действительно, хардкор. Однако, хоть она и крута технически, но явно была создана для геймеров-фанатов, и не думаю, что она очень популярна, — нахмурившись, произнёс я.

Эгиль стряхнул с себя серьёзный вид и улыбнулся.

— Сначала я тоже так думал, но на самом деле она очень популярна. Главным образом, потому что в этой игре у тебя появляется способность «летать».

— Летать?..

— На крыльях феи. Здесь движок поддерживает полёт, и если привыкнуть, то можно свободно летать даже без контроллера.

У меня вырвался восторженный возглас. После создания Нейрошлема появилось множество игр-леталок, но все они были различными авиасимуляторами, где игрок управляет полётом с помощью того или иного устройства. Полёт силами самого человека не был реализован по той простой причине, что в реальности у людей нет крыльев.

В виртуальных мирах игрок может делать ровно то, что он может делать в реальном мире. И наоборот: на что человек неспособен здесь, на то неспособен и там. Приделать крылья на спину — задача нетрудная, но какие мышцы будут эти самые крылья двигать?

В SAO у нас с Асуной были невероятные способности к прыжкам, так что мы даже могли имитировать полёт. Но долгий прыжок и настоящий свободный полёт — всё-таки совершенно разные вещи.

— Концепция полёта — это, конечно, круто, но как там управляются крылья?

— Кто знает, но, должно быть, это очень трудно. Для начала ты должен научиться работать со специальным джойстиком.

— …

Внезапно меня охватило желание бросить вызов этой игре; чтобы его погасить, я быстро глотнул кофе.

— Ладно. Насчёт игры я в целом понял. К нашим баранам: что это за картинка?

Эгиль вытащил из-за стойки и положил передо мной лист бумаги. Это была специальная глянцевая фотобумага, а на ней — та самая фотография.

— Что ты здесь видишь? — спросил он.

Я какое-то время пристально вглядывался в изображение, потом наконец ответил:

— Она так похожа… на Асуну…

— Я знал, что ты тоже так решишь. Правда, это скриншот из игры, и разрешение недостаточно хорошее…

— Давай объясняй уже, не томи.

— Скриншот из этой самой игры, «ALfheim Online».

Эгиль взял у меня коробку с игрой и перевернул. На обороте были скриншоты из игры, а в центре — изображение мира с высоты птичьего полёта. Мир был круглый, разделённый на отдельные территории; эти территории секторами расходились от гигантского дерева.

— Это Древо Мира, или Иггдрасиль[12], — Эгиль ткнул в него пальцем. — Каждая раса стремится первой добраться до города, расположенного на вершине этого дерева.

— А просто прилететь туда нельзя?

— Не знаю, какая там максимальная длительность полёта, но она не бесконечная. Даже до самых нижних ветвей этого дерева не добраться. Однако попадаются люди со всякими безумными идеями; например, была группа из пяти человек, которые залезли друг другу на плечи, от самого тяжёлого до самого лёгкого, и полетели вверх по принципу многоступенчатой ракеты.

— Ха-ха-ха, вот как. Идея, может, и безумная, но довольно креативная.

— Ага, план хороший, и они почти добрались до ветвей. Всё равно не достали даже до самой нижней, но пятый, последний, успел наснимать скриншотов в доказательство того, что он поднялся на такую высоту. На одном из них была странная штука — птичья клетка, свисающая с толстенной ветки дерева.

— Птичья клетка…

Зловещий образ, который несли с собой эти слова, заставил меня нахмурить брови. Угодить в клетку, в плен… такой вот образ.

— Когда этот скрин был увеличен до максимума, вот что получилось.

— Но это же обычная игра. Почему там Асуна?

Я вновь взял коробку и уставился на неё.

На этот раз я прочёл то, что было написано на дне коробки. «Ректо Прогресс».

— Что с тобой, Кирито? Ты малость побледнел.

— Ничего… А других скринов нет? Скажем, с другими игроками из SAO, кроме Асуны, которые не вернулись, — они тоже заперты в «ALfheim Online»?

На мой вопрос он насупил густые брови и покачал головой.

— Нет, ничего не слышал. И поверь мне: если бы слышал, позвонил бы в полицию, а не тебе.

— Да знаю, знаю.

Я уставился в пол, вспоминая слова того типа — Нобуюки Суго.

Серверами SAO теперь управляет он, это он сказал чётко. Впрочем, сказать-то «управляю» можно, но, насколько я понимал ситуацию, эти сервера — нечто вроде чёрных ящиков, и вмешаться в их работу извне нереально.

Однако если Асуна оставалась во сне, это было ему выгодно. Более того, девушка, выглядящая точь-в-точь как Асуна, была в плену VRMMO, созданной дочерней компанией «Ректо». В жизни не поверю, что это просто совпадение.

Я подумал было, что стоит связаться с Министерством внутренних дел, но тут же отказался от этой идеи. Слишком уж расплывчаты мои сомнения, и никаких чётких доказательств.

Я поднял глаза на стоящего передо мной здоровяка.

— Эгиль, можно я её возьму?

— Нет проблем… Хочешь сам взглянуть?

— Да, хочу убедиться собственными глазами.

На лице Эгиля отобразилось беспокойство. Я понимал, что он сейчас думает. Часть меня говорила, что это всё полная ерунда, но от пяток вверх по телу постепенно поднимался страх — быть может, что-то действительно происходило.

Я стряхнул зловещее предчувствие и ухмыльнулся.

— Игра, где смерть не навсегда? Легкотня. Ладно, теперь мне надо купить новую консоль?

— Нейрошлем тоже вполне подойдёт. Амусфера — это новая версия, с усиленными мерами безопасности.

— Отлично, значит, сэкономлю.

Эгиль слегка улыбнулся.

— Ну, это если у тебя кишка не тонка снова надеть ту штуку.

— Я уже много раз надевал.

И это была правда. Я неоднократно надевал Нейрошлем и подключался к сети, не входя ни в какую игру. Я цеплялся за надежду, что Асуна может послать мне какое-нибудь сообщение. Но, конечно, ничего не было. Ни голоса её, ни письма.

Однако теперь дни ожидания закончились. Допив кофе одним глотком, я встал. Заведение Эгиля не могло похвастаться удобными штуками вроде устройств оплаты электронными деньгами, так что я выудил из кармана несколько монет и положил на стойку.

— Ладно, я домой тогда. Спасибо за кофе. Если ещё что-нибудь узнаешь — дай знать.

— Информацию поставлю тебе в счёт. Ты должен выручить Асуну, иначе наш бой не закончен.

— Ага. Когда-нибудь устроим здесь офлайновую встречу.

Мы стукнулись кулаками. Затем я открыл дверь и вышел.

Сугуха плюхнулась на кровать, затем перекатилась, зарывшись лицом в подушку, и несколько минут лупила кровать ногами.

Утро сменил день, а она по-прежнему оставалась в пижаме. Сегодня понедельник, 20 января; зимние каникулы закончились, но в школе Сугухи третьеклассникам в последнем триместре было разрешено свободное посещение. Сугуха ходила практически только на занятия кэндо.

В голове её раз за разом прокручивалось одно и то же воспоминание.

Вчера вечером… чтобы отогреть замёрзшего Кадзуто, она залезла к нему под одеяло, прижалась всем телом, потом раз — и отрубилась. Сейчас она впервые в жизни прокляла собственный организм, обладающий способностью засыпать через десять секунд после того, как принимает лежачее положение.

«…Какая ж я дура-дура-дура!» — мысленно кричала она, молотя кулаками по подушке.

Уж как минимум она могла бы проснуться раньше него и вылезти из постели, но нет, он проснулся первым; как она теперь будет смотреть ему в глаза?

Чувства стыда и смущения внутри неё смешивались с любовью, которую она не могла от себя скрывать, а грудь сдавливало, не давая дышать. Закрыв лицо руками, она внезапно ощутила, что её пижама до сих пор хранит запах брата, и её сердце вновь болезненно сжалось.

В общем, если как следует помахать синаем, всё это забудется, решила она и поднялась на ноги. Сугухе нравилось заниматься в доги, потому что это давало ей правильный настрой; но сейчас она хотела как можно скорее выбраться наружу и поэтому быстро переоделась в спортивный костюм.

Её папа, Минэтака, в начале года уехал в Америку, мама, Мидори, как всегда к полудню ушла на работу, а Кадзуто и сегодня куда-то сбежал, так что Сугуха осталась дома одна. Не заботясь о манерах, она сунула в рот творожный кекс из корзинки на обеденном столе и с пакетиком апельсинового сока в руке присела на веранде.

Едва она откусила здоровенный кусок кекса, во двор, катя свой велосипед, вошёл Кадзуто.

— Гхх!!!

Кусок застрял у неё в горле, и она закашлялась. Попыталась глотнуть сока, который держала в правой руке, — но тут же выяснила, что не вставила соломинку.

— Кха, кха!..

— Эй!

Кадзуто подбежал к Сугухе, выхватил пакет с соком и, быстро вставив соломинку, поднёс её ко рту сестры. Отчаянно втягивая холодный напиток, она смогла наконец протолкнуть застрявший кусок.

— Уаа! Я уж думала, помру сейчас.

— Что за торопыга! Тебе не говорили, что есть надо медленно?

— Уу…

Сугуха расстроенно повесила голову. Кадзуто уселся рядом с ней и принялся расшнуровывать ботинки. Глядя уголком глаза на его профиль, Сугуха ещё раз откусила от кекса. И именно в этот момент он внезапно произнёс:

— Да, насчёт вчерашнего вечера…

Сугуха снова закашлялась и поспешно отпила сока.

— Ага!

— В общем, это… Спасибо!

— А?..

Сугуха, удивлённая услышанным, уставилась на Кадзуто.

— Ты помогла мне прийти в себя. Я — не сдамся. Я обязательно её спасу, вот увидишь.

Пытаясь задавить боль в сердце, Сугуха улыбнулась и ответила:

— Мм. Постарайся как следует! Мне тоже хочется познакомиться с Асуной-сан.

— Вы с ней отлично подружитесь.

Кадзуто потрепал Сугуху по голове и встал.

— Ну, пока.

И Кадзуто взбежал по лестнице на второй этаж. Провожая его глазами, Сугуха сунула в рот последний кусочек кекса.

Мне тоже… надо постараться как следует, да?..

Спустившись во двор, Сугуха подошла к пруду и начала растяжку. Как следует разогревшись, она взяла синай и переключилась на субури.

Раньше работа с синаем — это было всё, что нужно, чтобы вымести из головы лишние мысли. Но сегодня они прочно засели в голове и крутились там, как Сугуха ни старалась.

Я люблю братика… Это правда нормально?

Вчера вечером, когда она лежала, прижавшись к Кадзуто, Сугуха уже решила сдаться. Она совершенно чётко понимала, что в сердце братика есть лишь одна девушка, однако боль от этого не ослабевала.

Но… для меня это не имеет значения.

Она не понимала, почему вдруг стала так много думать о Кадзуто. Но когда именно это началось, ей было совершенно ясно.

Два месяца назад, когда позвонили из больницы, Сугуха понеслась туда, не дожидаясь матери. И, увидев её, Кадзуто со слезами на глазах улыбнулся. Протянул руку ей навстречу, позвал её таким родным голосом. Вот с того момента в сердце Сугухи расцвело это чувство. Она хотела быть рядом с Кадзуто всегда. Хотела больше говорить с ним. Подавить в себе это… она не могла.

Просто быть рядом с ним и смотреть на него — вполне достаточно, убеждала себя Сугуха, продолжая рубить воздух синаем. Полностью погрузившись в тренировку, она потеряла счёт времени, пока, взглянув наконец на часы, не убедилась, что уже почти полдень.

— Ой, паршиво. Договорились же, а я забыла, — пробормотала она и, закончив субури, взяла полотенце, перекинутое через ветку сосны, чтобы вытереть пот с лица. Задрав голову, она увидела, что облака начали расходиться и в просветы выглядывают кусочки синего неба.

Я вернулся к себе в комнату, по-быстрому переоделся и переключил телефон в режим отсутствия. Усевшись на кровати, я открыл рюкзак и достал игру, которую мне дал Эгиль.

«ALfheim Online».

Судя по его словам, эта игра довольно трудная. Но безуровневая система — для меня большой плюс: это позволит в какой-то степени избежать ситуаций, когда мне не хватит характеристик, чтобы куда-то попасть.

Обычно, прежде чем влезть в MMORPG, я собираю информацию по различным журналам и форумам, но на сей раз я об этом даже не задумывался. Открыв коробку, я вытащил оттуда картридж. Взял со стеллажа Нейрошлем, включил его и сунул картридж в щель. Через несколько секунд главный индикатор перестал мигать и загорелся спокойным, ровным светом.

Я лёг на кровать и поднял шлем на уровень глаз.

Некогда сверкающее тёмно-синее устройство потускнело, краска местами облупилась. Целых два года оно было мне одновременно похитителем и надёжным другом.

Прошу, дай мне силу ещё раз.

С этой мыслью я надел Нейрошлем на голову. Затянул ремешок под подбородком, опустил визор, закрыл глаза.

Стараясь унять сильно колотящееся от тревоги и возбуждения сердце, я произнёс:

— Начать соединение!

Слабый свет, просачивающийся сквозь мои закрытые веки, резко исчез. Передача сигнала по зрительному нерву прервалась, и меня обволокла тьма.

Сразу затем возникло радужное сияние; сперва аморфное, вскоре оно начало принимать форму логотипа Нейрошлема. Сначала он был туманным, потом стал чётче, по мере того как устанавливалась связь со зрительной корой. Наконец под логотипом появилась строка текста, подтверждающая, что визуальная связь в норме.

Потом где-то вдали раздалось множество странных звуков. Сперва они тоже звучали искажённо, потом стали красивыми, постоянно меняли высоту и тембр; наконец прозвучал торжественный сигнал загрузки, и звуки смолкли. Появилась строка, сообщающая, что связь со слуховой системой тоже в норме.

Процедура начального подсоединения продолжалась. Следующий этап — осязание и чувство веса; ощущение кровати и собственного тела пропало. Тестам подвергались самые разные чувства, и количество строк, заканчивающихся на «ОК», росло. Если технология Полного погружения была усовершенствована, эти процессы должны были здорово сократиться, ну а сейчас мне оставалось лишь ждать, пока шлем простучит все уголки моего мозга.

Наконец появилось последнее «ОК», и в следующее мгновение я вывалился в черноту. Потом подо мной возникло радужное кольцо, я пролетел сквозь него, и мои ноги опустились на землю другого мира.

…Вообще-то так говорить было ещё рановато. Из темноты выплыл интерфейс регистрации аккаунта. Над головой появился логотип «ALfheim Online», одновременно меня поприветствовал мягкий женский голос.

Следуя указаниям синтетического голоса, я начал создавать аккаунт и персонажа. На уровне груди располагалась бледная, сияющая виртуальная клавиатура, предлагающая ввести логин и пароль в соответствующие поля. Я вбил знакомую строчку, которой пользовался ещё при старте SAO. Будь эта ММО загружаемой игрой, мне пришлось бы указать способ оплаты, но у меня была коробочная версия с месяцем бесплатной игры.

Дальше — выбор ника для персонажа. Я начал печатать «Кирито», но задумался.

Немногим было известно, что айнкрадский ник «Кирито» в реальном мире принадлежит Кадзуто Киригае. Лишь команда из Министерства внутренних дел и те, кто имел к этому прямое отношение, в частности Сёдзо Юки и этот Суго. Разумеется, в число посвящённых входили также Эгиль и Асуна, которой ещё предстояло пробудиться. Даже Сугуха и родители, по идее, не знали.

Информацию, относящуюся к миру SAO, особенно имена персонажей, публично старались не распространять.

Потому что в том мире персонажи часто ссорились между собой, и это привело к множеству ужасных смертей в мире реальном. Если бы информация о том, кто кого убил, оказалась в свободном доступе, нетрудно догадаться, сколько судебных процессов бы сразу началось.

Всю вину за смерть игроков в SAO возложили на Акихико Каябу, местонахождение которого было неизвестно. Родственники игроков до сих пор пытались через суды вытребовать у «Аргуса» возмещение ущерба, что и привело к банкротству компании. Можно сказать, Каяба сам сделал эту компанию столпом индустрии и сам же сровнял её с землёй. Однако правительство, похоже, хотело избежать лавины судебных исков между игроками.

Меня беспокоило, что моё имя известно Нобуюки Суго, но этот ник сам по себе непримечательный, и я, поборов нерешительность, назвался-таки «Кирито». Выбранный мной пол, разумеется, был мужским.

Затем синтетический голос предложил создать персонажа. Впрочем, «создать» — сильно сказано: на этой стадии можно выбрать только расу. Параметры внешности генерируются случайным образом, и, как пояснил тот же голос, отменить результат невозможно. Если мне не понравится то, что я получу, то уже в игре мне придётся дополнительно заплатить за изменение. А, да ладно, меня что угодно устроит.

Персонаж игрока, его альтер эго, может принадлежать к одной из девяти рас так называемых фей. Мне объяснили, что у каждой расы есть свои сильные и слабые стороны. Такие названия, как саламандры, сильфы[13] и гномы, мне были хорошо знакомы по RPG, чего нельзя сказать про кайт ши[14] и лепреконов.

Поскольку я не собирался очень уж углубляться в эту игру, меня устраивал любой вариант. Мне понравилась выполненная в чёрных тонах начальная экипировка спригганов[15], так что я выбрал эту расу и нажал «ОК».

После начальной настройки раздался искусственный голос, пожелавший мне удачи, и меня вновь отослали в радугу. Судя по объяснениям, каждый игрок начинает игру в родном городе своей расы. Чувство опоры под ногами исчезло, сменившись ощущением полёта. Из света постепенно возник новый мир. Я очутился в небе над окутанным тьмой мелким городишком.

После двух месяцев без Полного погружения это чувство щекотало каждый нерв моего виртуального тела. Итак, я медленно приближался к маленькой крепости посреди городка…

И в это мгновение — картина у меня перед глазами внезапно застыла. Следом то тут, то там начали появляться дефекты в виде вываливающихся полигонов, и поле зрения заполнил цифровой шум, похожий на молнии. Разрешение всех объектов резко снизилось, они стали похожи на мозаику, и наконец весь мир развалился.

— Что… какого чёрта?!

Не успел я выкрикнуть что-либо ещё, как снова начал падать. Сквозь нескончаемую черноту я падал и падал.

— Какооооогоооооооо!!!

Мой голос улетал в чёрную пустоту и исчезал.