Сын змеи

Глава 2

Зверь мчался через лес, хрустя сучьями, продираясь сквозь кусты, напрягая оставшиеся силы. Голоса собак слышались все ближе. Кабан вырвался на поляну, и остановился отдышаться, опустив голову. Его мохнатые бока вздымались, словно меха в кузне, из пасти капала пенная слюна. На недалекий шорох зверь поднял голову, и в тот же миг стрела вонзилась ему в шею. Завизжав, кабан заметался по поляне, обильно пятная опавшую листвукровью. Потом рванулся к кустам, но вторая стрела угодила ему под левую лопатку, и зверь рухнул в листву. Он дергал ногами, упираясь и пытаясь подняться. Громкий визг перешел в булькающий хрип.

Астид спрыгнул с дерева, закинул лук на спину и встал поодаль, наблюдая за кабаном. Зверь косил на него карими глазами, полными боли и ненависти. Астид усмехнулся и подошел ближе, предвкушая тот миг, когда блеск в звериных глазах сменится тусклой пеленой, а жизнь покинет горячее тело с последним выдохом. Он видел это не раз. Это было естественно. Но так непонятно. И так завораживающе.

Послышались голоса, треск веток под многочисленными ногами загонщиков, и на поляну выскочили люди.

— Ваша милость! — к Астиду подбежал человек с длинным ножом наготове. — Вы не ранены? Не стоило так близко подходить к нему.

— Все в порядке, Оллай, — ответил Астид, не отрывая взгляда от зверя.

— Хорошие выстрелы, — похвалил Оллай, одобрительно качнув головой.

— Хороший выстрел должен быть один, — полукровка пожал плечами и отвернулся от издохшего животного. — Скажи князю — я еще поброжу.

Оллай кивнул, и кликнул загонщиков. Слуги связали кабану ноги, и, подвесив тушу на жердь, быстро потащили в лагерь. Астид же углубился в лес, отчасти недовольный тем, что созерцание таинства смерти было так бесцеремонно прервано.

В охотничьем домике Гилэстэл осмотрел доставленную добычу.

— Кто убил?

— Илан Астид, — ответил Оллай. — Две стрелы в него выпустил. Да так добить и не смог. Все же жалостен он, Ваша светлость. Смотрит на зверюгу, а у самого глаза такие…. Молод еще, мягкосерден.

Гилэстэл выслушал Оллая молча, лишь странная улыбка тронула губы князя. «Жалостлив». Уж он-то знал, что в отношении Астида этот эпитет был неуместен. Гилэстэл давно понял, почему его юный компаньон никогда не добивает зверя на охоте. Потому что ему нравится смотреть, как тот мучается, корчится в предсмертной агонии, нравится смаковать чужую боль и страдание. За неполные три года, прошедшие с того дня, как Астид поселился в его поместье, Гилэстэл уяснил это для себя совершенно точно. Полукровка был тихим садистом.

Отбросив свои страхи, сомнения и комплексы, Астид довольно быстро освоился со своей новой жизнью. Гилэстэл был уверен, что немалую роль в этом играла та часть благородной крови, которая текла в его жилах. Направляемый Гилэстэлом, разум юноши взял под контроль эмоции, порожденные другойего частью. Астид учился. Учился жить, общаться, двигаться, говорить, вести себя подобающим образом. Он научился читать и писать на всеобщем языке и по-эльфийски. Его осанка была исправлена при помощи сконструированного Гилэстэлом корсета и физических упражнений. Тело, став стройным и сохранив проворство, приобрело ловкость и силу. Его учили владеть любыми видами оружия, владеть своим телом, как оружием, быть холодным, осторожным, предусмотрительным в словах и поступках. Гилэстэл старался ненавязчиво, исподволь, вытравить из него привычки рабского детства. Старался поднять, облагородить его натуру, привить бастарду-полукровке те качества и навыки, которые в самом Гилэстэле воспитывались с рождения.

А главное — Астид учился пользоваться даром, которым наделила его природа при рождении. Учился искусству магии. Гилэстэл, в свое время самостоятельно прошедший нелегкий путь от первого детского испуга до осознанного контроля доставшейся ему силы, оказался прекрасным наставником — терпеливым, изобретательным и внимательным. И Астид, поверив в свою исключительность, делал успехи, которые не могли не радовать князя.

Когда вечером Астид вернулся к охотничьему домику, он с удивлением обнаружил там небывалое оживление. На поляне, над шипящими от капающего жира углями, доходила до готовности кабанья туша. Слуги суетились, накрывая стол тут же, под открытым небом.

— Астид! — улыбающийся Гилэстэл, стоя в окружении незнакомых Астиду эльфов, поманил его. — Где ты пропадаешь? У нас гости. Подойди, познакомься.

Астид, несколько смутившись отнаправленных на него взглядов, подошел. Гилэстэл положил руку на его плечо.

— Этому меткому охотнику мы обязаны сегодняшним ужином. Это Астид, мой воспитанник.

Эльфы с легким любопытством оглядели юношу. Астид же, помня уроки Гилэстла, поклонился, приложив руку к груди.

— Какой милый юноша, — на звонкий женский голос Астид поднял голову, и столкнулся взглядом с голубыми глазами эльфийки. Такой красоты Астиду видеть еще не доводилось. Он смотрел, не в силах оторваться от созерцания золотых волос, спадающих волнами на изящные плечи, от алых влажных губ, тонкого носа на идеальном лице. Смотрел, и чувствовал, как холодеют кончики его пальцев. Она же, нисколько не смущенная откровенным взглядом юноши, игриво улыбнулась ему. Гилэстэл усмехнулся.

— Астид, представляю тебе Эйдара из дома Фаннайрэ. Его сыновья — Эйнар и Иллорис. А дивное создание, от которого ты не можешь оторвать глаз, их сестра Элайна.

Астид оглядел гостей — высокие, золотоволосые, с холеными лицами аристократов. Он, черноволосый, в запыленной охотничьей куртке, смотрелся рядом с ними, как ворона среди породистых голубей.

— Светлейший князь, — изобразила удивление Элайна. — Не отстрелил ли себе язык этот меткий охотник? Он так молчалив. Хотя глаза его весьма красноречивы. Не подпали мне платье своим взглядом, уголёк.

И она засмеялась. Братья поддержали её легкими смешками. Полукровка вспомнил похожих посетителей «Златолесского вепря» — насмешливых, надменных, и весь его трепет перед красавицей улетучился.

— Мне нужно переодеться, — совладав с собой, Астид развернулся, намереваясь уйти.

— Мы ждем тебя, — в голосе Гилэстэла он услышал предупреждение, и, оглянувшись, согласно кивнул.

За ужином Гилэстэл был весел и много шутил. Гости пили вино, хвалили хозяина — все как всегда на подобных пирушках. Астид чувствовал на себе взгляд Элайны — заинтересованный и оценивающий. Исходящее от неё желание смущало и беспокоило его. Исподтишка стрельнув на неё глазами, Астид поймал её многозначительную улыбку. Она провела по губам пальцами, словно бы смахивая с них капельку вина, и повела ими в сторону полукровки. Астид отвел взгляди поднялся из-за стола.

— Если позволите, Ваша светлость, — склонился он перед Гилэстэлом.

— Иди, — махнул рукой князь.

Астид закрылся в своей комнате и, не зажигая огня, притаился у двери. Он не ошибся в предположениях — через несколько минутпо ту сторону двери послышались легкие шаги и тихий дробный стук.

— Астид, — донесся до него шепот Элайны. — Могу я поговорить с тобой? Ты там?

Астид бесшумно отошел к окну, распахнул створки, и, выпрыгнув наружу, ушел в ночной лес.

Гости покинули охотничий дом в полдень следующего дня. Астид, скрывшись в ветвях придорожного дуба, видел, как четверо всадников неспешным шагомудаляются по лесной тропе. Сыновья ехали впереди, Эйдар с дочерью следовали за ними.

— Князь Гилэстэл, надо признать, гостеприимный и щедрый хозяин, — расслышал Астид слова эльфа. — Этого у него не отнимешь. В общем и целом, мне нравится бывать в Вердэлэйне.

— Но этот его воспитанник, Астид — ну совершенно дикий! — со едва скрываемым сожалением пожала плечами Элайна.

— Чем тебе приглянулся этот змееныш? — обернулся к сестре Эйнар. — Тем, что не дался в руки? Хочешь, я куплю его тебе? Выдрессируешь по своему усмотрению.

— Приглянулся, но не настолько, чтобы тратиться на него, — рассмеялась та. — Я могу взять это даром.

— Не разочаровывай меня, Элайна, — нахмурился отец. — Твое пренебрежение правилами приличия меня настораживает. Ты знаешь, я не одобряю связей с людьми и полукровками.

— А как же Гилэстэл? — взглянула Элайна на отца с хитрым прищуром.

— Гилэстэл — исключение. Он племянник короля, и это многое искупает.

— Тогда, может быть, выдашь меня за него?

— Я сказал — многое. Но не все. Брак сюда не входит.

Элайна снова рассмеялась, и, тронув лошадь, обогнала отца.

Когда их голоса стихли вдали, Астид спрыгнул с дерева и направился к дому.

— Где ты пропадал? — укоризненно взглянул на него полуэльф, когда Астид уселся за стол рядом с ним, подтягивая к себе тарелки с остатками утренней трапезы.

— В лесу, — набив рот хлебом, ответил тот. — Мне не понравились ваши гости, князь.

— Я думаю, в особенности гостья, не так ли? — насмешливо взглянул тот на воспитанника. — Она осталась разочарованной твоим отношением.

Астид неопределенно пожал плечами.

— Не стоит быть таким невежей. Залог хороших взаимоотношений с соседями — гостеприимство и приветливость.

— Если бы вы знали, что они о вас думают, вы бы их так не принимали.

— Я знаю, что они обо мне думают, — криво усмехнулся Гилэстэл.

— А зачем пресмыкаетесь? — изумился Астид. — В ваших силах просто испепелить их одним щелчком пальцев!

— Я? Пресмыкаюсь? — вскинул брови полуэльф. — Ну, знаешь ли…. Мне не пристало, как ты выразился, пресмыкаться. Я выказываю им лишь уважение.

— Вас послушать, так я в знак уважения должен был лечь под эту спесивую потаскушку? Вот и уважили бы её сами.

— Я, к моему облегчению, уже давно ей не интересен, — откинулся на спинку кресла Гилэстэл, притушив загоревшийся в глазах огонек. — А в тебе она узрела нечто привлекательное и неизведанное для себя.

Астид недоверчиво покосился на князя.

— Да, она смотрела на меня, как на одно из угощений на вашем пиру. Зубы так и клацали. Ну, уж нет. Я больше не желаю, чтобы мной владели.

— Тогда научись владеть сам. Смотри на это с другой стороны.

— Поздно учиться. Она уже уехала.

Гилэстэл расхохотался.

— Надо было объяснить тебе это вчера. Тогда Элайнабыла бы в лучшем настроении, уезжая, — смеясь, выговорил полуэльф. — Ну, ничего, у тебя еще будет возможность реабилитироваться перед ней.

— Что? — Астид проглотил кусок и нахмурился. — Они вернуться?

— Нет, мы навестим дом Фаннайрэ.

— Когда?

— Весной, по пути в столицу.