Сын змеи

Глава 4

Спокойное путешествие по весенним дорогам развеяло мрачные мысли, одолевшие их после посещения дома Фаннайрэ. О плохом больше не говорили. Хорошее встречалось на дороге само. Они миновали Златолесье, узнав от окраинных жителей о рождении второго сына у тамошнего князя.

Вечерело. До столицы оставался день пути. Гилэстэл повернулся к Астиду:

— Как насчет ночлега?

— Пора бы поискать, — отозвался тот.

— Я знаю вполне приличное место недалеко отсюда, — хитро прищурился Гилэстэл. — Там прекрасно готовят ягненка по-мескински.

Астид распахнул глаза, поняв, куда собрался Гилэстэл. Натянув поводья, он остановил лошадь.

— Я туда не поеду, — заартачился полукровка.

— Брось, — Гилэстэл гарцевал вокруг Астида, вызывающе глядя на него. — Прошло столько времени. Чего ты боишься? Что тебя узнают? Поверь мне, ты сейчас совсем другой. Просто держи спину прямо. Если будешь страшиться прошлого, не будешь иметь будущего. Едем!

И он направил коня по дороге к «Златолесскому вепрю». Астид с великой неохотой последовал за ним.

Трактир нисколько не изменился за прошедшие годы. У Астида дрожали колени, когда он спрыгнул на землю в таком знакомом и памятном дворе. Так же бродили куры, из овина доносилось блеяние овец, старый пес дремал под телегой, и ветер разметал по двору клочья соломы. На веревках трепыхались сохнущие простыни, чьи-то латанные холщевые портки и рубахи. Лишь краска на вывеске чуть поблеклаи потрескалась. Полукровка стоял, не в силах сделать шаг к дому своего детства. А Гилэстэл уже входил в трактир, и, оглянувшись, поманил спутника. Кто-то потянул поводья из рук Астида.

— Илан! Ваша милость!

Астид вздрогнул. Голос принадлежал мальчику лет десяти, что с улыбкой смотрел на него снизу вверх.

— Илан! — повторил мальчик. — Ваша лошадь устала. Позвольте, я её расседлаю.

Астид передал поводья мальчишке, и медленно пошел к трактиру. Пес приоткрыл глаза на шаги полукровки, принюхался и вылезиз-под телеги. У крыльца Астид нерешительно остановился, а пес ткнулся носом ему в сапоги, приветственно помахивая хвостом и глядя в глаза. Астид отодвинул его ногой.

— Не бойтеся, вона не кусается, — звонко сообщил мальчишка, расстегивая седельные ремни.

Гилэстэл уже сидел за столом и бодро диктовал трактирщице в белом чепце заказ. Астид, полный воспоминаний, опустился на скамью напротив князя, пряча лицо от сестры своего бывшего хозяина.

— Давненько я у вас не бывал, — потирая руки в предвкушении ужина, сказал Гилэстэл. — А где же прежний хозяин?

— Ой, вы, илан, видать, и впрямь давненько не бывали тут, — с радостной готовностью посплетничать откликнулась трактирщица, развернувшисьна полпути к кухне. — Ино все, почитай, уж знают, что с моим братом-то содеяли. Скоро три года, как преставился. Порешили его, прямо в собственном овине и зарезали, аки овцу.

— Да что вы говорите?! — изобразив испуганное удивление, Гилэстэл взглянул на Астида. — Кто же такое сотворил?

Хозяйка оглянулась на сидевших за дальним столом эльфов, подошла к столу, и, наклонившись, зачастила:

— Не в обиду, илан, будь сказано…. Около тела-то, кинжал нашли дорогой, эльфьей работы. Харчевалась туточки в оный день ватага разбитная, молодцы столичные. Да видно, повздорили с братом-то. Никто не видал, что да как было, да и толку искатьвиноватых-то. Уехали, а пути пылью припорошило. Парнишкау него в подручных был, байстрюк-полукровка, тихий такой, ровно мышь, неперечный да послушливый. В тот же день пропал. Не иначе, и его где-нито в лесу под кустом замучали, коли видал чего. Таперича все здешнее хозяйство на мне да на мужике моем, наследство тож. Да что ж я вас, иланы, все болтовней потчую! Сей миг стол накроют.

Хозяйка, довольная, что благородные господа соизволили проникнуться её историей, засеменила на кухню. Гилэстэл взглянул на Астида с усмешкой.

— Расслабься. Ты для неё умер. Тебя замучили под кустом злые эльфы.

Астид исподтишка оглядел зал. Ничего не изменилось — те же массивные столы, бочки вдоль стен, запах жареного лука и мяса. Разве что скатерти посвежее да полы почище. По залу промчался мальчишка, затормозил перед их столом.

— Лошади расседланы, кормлены. Поклажа в комнате.

— Ну, держи за расторопность, — Гилэстэл шлепнул на стол монетку.

Мальчишка осклабился, поддел её ногтем, и, зажав в кулаке, метнулся меж столов на кухню.

— Ему здесь не плохо, — кивнул Гилэстэл вслед пацаненку.

— Еще бы, — покосился на него Астид. — Он же хозяйский сын, а не сирота-приживала.

— Хватит, Астид, — Гилэстэл посерьезнел, глядя на воспитанника. — Это уже прошлое.

— Кто забывает прошлое — не имеет будущего, — прошептал Астид. — Благодарю вас, князь, что забрали меня тогда. И за то, что сейчас я здесь.

Вернулась трактирщица, принесла вино, сыр и овощи. Астид отважился и глянул на неё. Она же, расставляя на столе кувшин и кружки, умильно ему улыбнулась.

— Ягненок уж на вертеле, ваша милость. Вскорости сготовится. А покуда вот сливовицы с дороги выпейте.

Глядя вслед трактирщице, Астид недоверчиво покачал головой.

— Она меня не узнала!

— А я тебе что говорил, — Гилэстэл отломил кусочек сыра, кинул его в рот. — Ты очень сильно изменился.

Ночь была теплой и звездной. Постояльцы спали. Хозяйская семья отправилась на отдых далеко за полночь, закончив свои дела. Астид сидел на телеге, оглядывая трактирный двор. Старый пес — единственный, кто узнал беглеца — лежал у его ног. Вспоминалось многое. Плохое, очень плохое и ужасное. Хорошее на ум не приходило. Да и не было до появления Гилэстэла ничего хорошего в его жизни. Астид поднял голову. Им отвели комнату на втором этаже. Самую лучшую. Ту, в которой он родился. Ту, где неизвестная эльфка, исходя кровью и криком, выбросила его из своей утробы в этот мир. На Астида нахлынуло жгучее желание спалить это место ко всем чертям, вычеркнуть его из бытия. Но память не выжжешь. Он вздохнул, слез с телеги и пошел в овин. Пес, переваливаясь на артритных лапах, медленно последовал за ним. Заворочались потревоженные овцы, шурша соломой. Астид остановился у памятного угла. Трактирщик всплыл в памяти, словно все случилось только что. По сараюшке будто пахнуло кровью. Снаружи негромко заворчал и заскреб по двери пес. За загородкой дышали овцы. Сколько коротких ночей он провел здесь, уставший от дневных трудов, зарывшись в душистое сено…. Астид лег на щедро устланный соломой пол в том месте, где умер хозяин, свернулся калачиком, закрыл глаза и тихо заплакал.

Утром Гилэстэл застал Астида внизу, в зале. Под его строгим и взыскательным взглядом трактирщица накрывала стол к завтраку. Князь с любопытством понаблюдал, как Астид с пристрастием истинного аристократа гоняет слуг, и едва не рассмеялся.

— Где ты провел ночь? — спросил Гилэстэл, присоединившись к воспитаннику за столом.

— В воспоминаниях, — ответил Астид.

— Было уютно?

— Нисколько, — Астид взглянул на князя. — Но я вполне оценил преимущества произошедших со мной перемен.

Покидая «Златолесского вепря», Астид ни разу не оглянулся. Это место его уже не держало. Но и возвращаться сюда по доброй воле он более был не намерен. Гилэстэл ехал, с одобрением поглядывая на Астида. Он не просто так привез его сюда. Минувшей ночью Астид избавился от угнетающих мыслей о своем прошлом. Воспоминания остались, но перестали быть так мучительны и тягостны. Этой ночью Астид будто родился еще раз, но уже для другой судьбы.

Протискиваясь по полуденным, суетливым столичным улицам к гостинице Вантада, Гилэстэл то и дело возводил очи на возвышающийся на холме дворец. Слуги встретили их на гостиничном дворе, приняли лошадей. Вантад, предупрежденный о приезде князя, приветствовал его с всегдашним почтением и радостью.

— Комнаты готовы, Ваша светлость, — склонился Вантад. Потом, прищурившись, взглянул на Астида, и улыбнулся. — Добро пожаловать, илан Астид. Вас и не узнать.

Прекрасно зная привычки князя, Вантад позаботился обо всем. В том числе и о бане. Когда Астид и Гилэстэл переступил порог гостиничной купальни, им навстречу вышли три девушки. Одна из них была знакома Астиду очень хорошо.

— Здравствуй, Наллаэн, — произнес Астид. — Ты меня помнишь?

Девушка, сведя брови, присмотрелась, вспоминая. Удивленно ахнула, узнав в элегантном полуэльфе, вошедшем вместе скнязем, давнего мальчика-заморыша.

— Астид?!

Он улыбнулся ей — широко и открыто, польщенный узнаванием. Наллаэн подошла к нему и в нерешительности остановилась, не зная, как себя вести. А Астидвзял её ладони, и, коснувшись их губами, повторил.

— Здравствуй, Наллаэн. Я скучал по тебе.

Она смотрела и не могла поверить.

— Ты… ты такой… высокий, — засмеялась с радостным удивлением. — Красивый и… другой.

— Я все тот же, Наллаэн. Для тебя я все тот же.

Гилэстэл удивленно смотрел на эту встречу.

— О-о. По всему видно, мы тут лишние, — он обнял двух других девиц и повлек их за собой в купальню.

А Наллаэн и Астид смотрели друг на друга, вовсе и не заметив ухода Гилэстэла.

— Все тот же? — прошептала Наллаэн и коснулась руки Астида. — Тогда пойдем. Тебе будет хорошо.

Её руки были нежны и осторожны, когда она освобождала его от одежд. Не было в ней той требовательности и резкости, что присутствовала в Элайне. Она была для него, а не он для неё. Он стоял перед ней — нагой, как в тот раз. Но теперь она смотрела на него, на его подтянутое, гибкое тело не с жалостью, а с восхищением.

— Я вспоминал твои руки, — прошептал Астид, погружаясь в теплую воду и закрывая с наслаждением глаза. Он чувствовал её ладони на своем теле, щекочущее прикосновение её волос, когда она склонялась над ним, проводя губкой по его плечам, груди, спине. Чуткие пальчики скользили по его телу, массируя, снимая усталость многодневного пути, разгоняя кровь. И Астид не выдержал этой ласковой пытки. Наллаэн распахнула глаза и не стала сопротивляться, когда он, притянув её к себе, стащил промокшую рубашку и осторожно коснулся горячих губ. Астид целовал девушку, обнимая бережно, нежно, словно боясь причинить боль. Наллаэн отвечала ему, и он знал, чувствовал, что она делает это не оттого, что должна, а по другой причине. Наллаэн была полной противоположностью Элайне — мягкая, хрупкая, тающая в его руках, такая чуткая и внимательная к нему. Вода волнами переливалась через бортик на каменный пол, растекаясь по цветной мозаике. То, что было с Элайной, серой пылью осело в дальних углах души Астида. А Наллаэн стала алмазной россыпью, усеявшей его мир, его драгоценностью.

Утром Гилэстэл столкнулся в коридоре с Наллаэн, выходящей из комнаты Астида.

— Доброе утро, Ваша светлость, — закраснелась та, присев в поклоне.

Гилэстэл кивнул, покосившись на дверь.

— Он еще спит, — ответила девушка на его немой вопрос.

— Так разбуди. Скажи — я жду его внизу.

Наллаэн шмыгнула в комнату, а Гилэстэл, усмехнувшись, спустился в обеденный зал. Через четверть часа Астид сбежал по лестнице и присоединился к князю. Глаза его сияли, а губыто и дело растягивались в улыбке. Улыбка у Астида получалась немного странная — косоватая, и, если бы Гилэстэл не знал его, подумал бы, что тот пренебрежительно кривится.

— Я вижу, столичный воздух тебе на пользу, — заметил Гилэстэл со смешком. — Ешь, у нас имеются планы на сегодняшний день.

Астид, шаря по залу взглядом, загреб ложкой из миски телячий паштет и плюхнул его на широкий ломоть теплого еще хлеба. Насыпал сверху поджаренного до золотистого цвета лука, припорошил мелко нарезанным укропом, и, распахнув челюсти, аки волк, отъел немалый кусок. Отхлебнул медвяницы, разбавляя сухоту, и, не успев проглотить, откусил снова. Гилэстэл, малой ложечкой выскабливая из скорлупы вареные всмятку яйца, попенял ему:

— Я понимаю, после ночных утех аппетит просыпается изрядный. Но все держи себя в руках. Ты за столом, а не под ним.

— Не могу, — расплылся в улыбке Астид, сверкнув глазами. — Наллаэн… она просто мечта! Я даже не подозревал, что так бывает. Она сказала, — понизил он голос, доверчиво глядя на Гилэстэла, — она сказала, что я ей нравлюсь. О, какая она…. Такая нежная, кроткая.

Гилэстэл неодобрительно покачал головой.

— Осторожнее, Астид. Не стоит к ней привязываться. Она всего лишь гостиничная прислуга, маленькая шлюшка, чья работа — быть усладой для гостей.

— Шлюхой была Элайна! — вспыхнул Астид. — Наллаэн благороднее, чище и нравственней неё в тысячу раз!

— Она напоминает тебе, кем был ты сам. Вот и все, что вас связывает. Надо стремиться вверх, а не вниз. Ты закончил завтрак?

— Еще нет, — ответил полукровка, уязвленный словами князя.

— Тогда поторопись. Как закончишь, попроси свою пассию привести твою одежду в порядок и почистить сапоги. Наденешь парадный синий камзол. К полудню нас ждут во дворце.

Астид поперхнулся, и, посерьезнев, послушно склонил голову.

Королевский дворец ошеломил его. Поместье Гилэстэла было для Астида сказочным местом. А в дворцовых стенах он просто потерялся. Барельефы, статуи, гобелены, искрящиеся радугой фонтаны, мраморные лестницы, крытые шелковыми коврами, сверкающий хрусталь многосвечных люстр. Астид едва перебирал ногами, подавленный всем этим великолепием, стараясь не отставать от князя. Навязчивая мысль буравила затуманенный мозг — «Только бы не поскользнуться на мраморном полу, не свалиться под ноги сопровождающим эльфам, не опозориться делом или словом». А Гилэстэл, небрежно похлопывая себя по бедру тонкой перчаткой, пружинистым шагом пересекал залы, легко взбегал по лестницам, и вообще вел себя совершенно спокойно. Полукровка, шедший на шаг позади, искренне любовался своим покровителем. Этот прекрасный полубог, шествующий впереди в светло-голубом одеянии, расшитом серебряными цветами, и перетянутом в талии широким поясомчеканного серебра, снизошел когда-то до его бед. Он вознес его из бездны мрака на гору, поместив одесную себя, и дал ему новую жизнь.

К некоторому разочарованию Астида, король Мэнелгилпринял их не в тронном зале, а в своих личных покоях. Владыка Маверранума был по мальчишески подтянут, черноволос и темноглаз, чему приятно удивился Астид.

— Ваше величество, — князь преклонил перед королем колено. Астид последовал его примеру.

— Гилэстэл, полно! — тепло улыбнулся Мэнелгил. — Встань уж, отшельник. Ты дома, к чему такой официоз?

Гилэстэл поднялся, и Астид удивился еще раз — король был на полголовы ниже своего троюродного племянника. Мэнелгил направил пытливый взгляд на Астида, и тот склонился еще ниже.

— Кто этот почтительный юноша?

— Мой воспитанник, дядюшка. Поднимись, Астид.

Полукровка вскочил с колен.

— Просто Астид? Для незнатного эльфа его манеры недурны.

— Второго имени он еще не получил, — ответил Гилэстэл. — Но я об этом позабочусь. В свое время и при должном старании с его стороны.

Король благосклонно кивнул Астиду.

— Как дела в Вердэлэйне?

— Все по-прежнему, — ответил князь. — Я привез книги, что заимствовал в твоей библиотеке.

— Не стоило так торопиться. Кроме тебя и меня, они почти никого не интересуют, — рассмеялся король. — Вот разве что Сарлис подрастет. Возьмешь на обучение своего брата?

— Как скажешь, дядя, — улыбнулся Гилэстэтл.

— Ты ведь еще не видел моего сына. Даже на его рождение отделался только подарком. Почему не приехал? — укоризненно взглянул на полуэльфа король.

— Было много дел, — с сожалением ответил Гилэстэл. — Но сейчас я здесь, и просто жажду с ним познакомиться.

— Тогда идем. Тасарнаэль знает, что ты приехал, и тоже будет счастлива тебя видеть.

Гилэстэл и король по-семейному беседовали, идя по светлым террасам. Астид следовал на несколько шагов позади, стараясь не прислушиваться к разговору, но невольно все равно ловил его обрывки.

— Надолго ты в столице?

— На пару-тройку недель.

— Тебе не следует останавливаться в городе. Королевская кровь, а обретаешься в каком-то кабаке.

— Меня это нисколько не коробит. К тому же, «Королевский виночерпий» посольская гостиница, вполне достойная.

— Это коробит меня. Ты словно пренебрегаешь нашим домом, Гилэстэл.

— Неправда. Я просто не хочу быть обременительным.

— Для кого?! Для слуг? Весь дворец в твоем распоряжении, не только библиотека.

— Благодарю, дядя. Я все же останусь там.

— Как знаешь. Что намерен делать потом?

— Хочу проехать на побережье. Летом там просто чудесно.

— В доме Мариллониесов тебе будут рады. Эарнил мой друг и примет тебя с подобающим почтением.

— Я помню князя Эарнила. Он до сих пор не обзавелся супругой?

— Нет. Но он не бирюк, как некоторые, — король со значением взглянул на Гилэстэла, — и усердно ищет пару. А что насчет тебя? Мне было бы приятно объявить о твоей помолвке с достойной девушкой.

Гилэстэл помедлил с ответом.

— Достойная эльфийская девушка за меня не пойдет. А достойная человечья девушка не нужна мне. Так что, дядюшка, это весьма отдаленная перспектива.

— Ты слишком критично настроен по отношению к себе, племянник. Я могу лично заняться твоим браком. Думаю, мне отказать не посмеет ни одна девушка, будь она эльфийка или нет.

— О, дядя, прошу! — князь протестующе вскинул руку. — Избавь меня от смотрин. Да и к чему торопиться? Я еще так молод, и не хочу связывать себя брачными обязательствами.

— Что ж, — рассмеялся король. — Тогда остается ждать, когда ты влюбишься. Твоя мать одобрила бы любой твой выбор. Как и я.

— Это разумный выход, — улыбнулся Гилэстэл в ответ.

В покоях королевы было тихо. Тасарнаэль обняла Гилэстэла, и он склонил к ней лицо, подставляя щеку для поцелуя.

— Милый Гилэстэл! Я так рада тебя видеть!

Она с доброжелательным интересом огляделаАстида зелеными глазами, и, подойдя, протянула руку.

— Друзья Гилэстэла — мои друзья. Как твое имя, юноша?

— Астид, Ваше величество, — полукровка поклонился, коснувшись губами тонких пальцев королевы.

Её нежнейшая кожа благоухала ирисами. Пшеничные волосы были убраны в высокую прическу, открывая белую шею в золотом ожерелье.

— Добро пожаловать, Астид.

— А где Сарлис? — оглядывая комнаты, поинтересовался король.

— Там, — негромко засмеялась королева, и указала на примыкающий к покоям сад. — Заснул прямо на траве. Я разбужу его.

Она двинулась к дверям, что вели в сад, но Гилэстэл остановл её.

— Не нужно, тетя. Не тревожьте его. Детский сон прекрасен, пусть спит. Познакомимся в другой раз, я здесь надолго.

Она оглянулась на полуэльфа с признательностью.

— Тогда просто взгляни на него. Он так очарователен, когда спит.

— Но когда бодрствует — сущий чертенок, — добавил король.

И Гилэстэл, не посмев отказаться, последовал за королевской четой. В саду, недалеко от мраморного крыльца, среди раскиданных на траве позолоченных лошадок, солдатиков, корабликов, прижав к себе крохотными ручками игрушечный меч и уронив черноволосую голову на маленький щит с королевским гербом, посапывало высокорожденное дитя. Возле него, охраняя детский сон, сидели две эльфийки. Увидев короля, они грациозно поднялись и склонились в поклоне. Королева осторожно подошла, склонилась над ребенком, умильно глядя на румяные щечки и длинные черные ресницы.

Гилэстэл сделал несколько шагов, остановился, впившись взглядом в наследника. Юный принц сладко спал, а четверо взрослых смотрели на него. И у всех в этот миг были совершенно разные мысли.

Тасарнаэль видела лишь своего ребенка, нуждающегося в тепле и защите. Король взирал на продолжателя своего рода с гордостью, видя в нем будущее своего государства, и уже мысленно перебирал знатные эльфийские семьи, в которых можно было бы подыскивать будущую принцессу.

Астид, стоя на крыльце, с ревнивой обидой смотрел на спящего мальчика, вспоминая себя, свое детство.

А Гилэстэл увидел в этом ребенке свое полное поражение. Этот маленький, беззащитный мальчик, безмятежно разметавшийся на траве, разбил все его надежды на трон. Все перспективы возвращения положения, утраченного его матерью, рассыпались прахом.

— Чудесный малыш, — прошептал князь. Король благожелательно кивнул в ответ на похвалу, а королева зарделась краше роз, что украшали сад.

— Надеюсь, ты останешься на обед? — спросил Мэнелгил, когда они покинули покои королевы.

— С удовольствием, дядя, — откликнулся Гилэстэл. А Астид взволнованно сглотнул — обед в присутствии королевских особобещал быть для него испытанием похуже, чем многочасовые занятия на тренировочном корте.

Проведя во дворце полдня, Гилэстэл тепло попрощался сродней. Король, обнимая племянника, неодобрительно покачал головой:

— И все же, тебе стоило бы остаться с нами.

— Не сегодня, прости.

Мэнелгил сделал знак, и стоявший поодаль эльф подошел, держа поднос. Король взял с него увесистый кошель, протянул Гилэстэлу.

— Возьми. Я знаю, ты не расточителен. Но все же, быть скупым — неприлично для дворянина. Мы ждем тебя снова.

— Благодарю, — Гилэстэл принял подарок, не сопротивляясь.

Вечерний город был полон народа. Покинув дворцовый холм, Гилэстэл стер с лицадоброжелательную улыбку. Хмурое лицо его было лучшим тараном на многолюдных улицах. Никто не осмелился пересечь дорогу его лошади, или отереться о стремя вельможного эльфа, пока они ехали до гостиницы.

— Ты слышал, как он назвал меня? Дворянин! — князь возмущенно фыркнул.

Астид деликатно промолчал.

— А ты держался отменно, — похвалил Гилэстэл.

— Жаль, тронного зала не увидел, — пожал плечами Астид. — Очень хочется туда попасть.

Гилэстэл кисло усмехнулся.

— А как мне этого хочется, — пробормотал он. — Ты даже не представляешь. Но Мэнелгил ни за что этого не допустит.

— Но ведь он добр и щедр к вам. И его жена ласкова и приветлива. Разве выне благодарны им за это? Они благородные и милостивые господа.

Гилэстэл, натянув поводья, остановил коня и тихо спросил у Астида:

— Если бы ты сейчас встретился с тем благородным эльфом, который изнасиловал тебя — что бы ты сделал?

Глядя в глаза князя, Астид ответил:

— Убил бы его.

Гилэстэл хмыкнул с наигранным удивлением.

— За что? Ведь он был добр с тобой! Накормил тебя, подарил новую одежду и был ласков.

Брови над серыми глазами сошлись, полукровка судорожно сжал кулаки и посмотрел на спутника.

— Он лишил меня чести. Я все понял, мой князь.