Сюрприз для оборотня

Марково

– Погоди, – остановил старого чукчу крепкий средних лет мужчина в сером костюме, – это просто разговоры или…

– Эй, – старик покачал головой, – вот что значит давно не был в тундре, забыл, что тут пустых слов нет. Беда пришла к старшему милиционеру в Глубинке. Младший остановил его руку, когда палец на курок маленького ружья лег. Старший милиционер Глубинки – хороший человек, а вот баба его сволочь. Она с хунхузами нашими связь имеет. Меня послали старейшины. Они просят помочь старшему милиционеру. Младший тоже хороший человек и не трус, от медведя-людоеда без ножа ребенка защищать станет. Ты из нашего рода, помоги. Власть имеешь, поэтому и просим тебя.

– Хорошо, – кивнул молодой, – я постараюсь все выяснить. Ты только за этим приехал, дядя Степан?

– Старейшины послали. Шаман ночью с небесными людьми говорил. Беда большая будет, так небесные люди сказали. Хунхузы бабу русскую ищут. По следу идут, но найти не могут. Ей русский охотник старый помог. Мудрый человек, – улыбнулся он. – Мы боимся хунхузов Боярина. Кровосос и Вампир запросто заезжают и олешек берут. Все берут, что им надо. Мы в милицию к вам два раза писали бумагу, да бесполезно. А сейчас узнали, что ты приехал. Помоги старшему милиционеру. Плохо у него на сердце, беда будет.

– Хорошо, дядя Степан, – кивнул молодой. – Я обязательно все проверю и приму меры.

– Как газету читаешь!.. – Старик покачал головой. – Мы ведь телевизор часто смотрим. Депутаты тоже много говорят, но дела хорошего нет. Говорить можно, но слова жизнь не спасают. А пошлешь туда своих служивых, хунхузы все узнают. Поэтому мы больше не писали бумаги в милицию. Хунхузы смеются над нами. Мы, говорят, власть, защита – тоже мы. А мы тут про тебя, Оленев, узнали. Делай что хочешь или быть беде.

Милиционер вздохнул:

– Без заявления я ничего не смогу сделать, пойми…

– Ты служба милицейская, – перебил его старик. – Мы тебе сказали, а ты сам решай, что делать. Но торопись.

Поднявшись, старик медленно пошел к двери.

– Сейчас я отвезу тебя, – заторопился Оленев.

– Не нужно. – Старик вышел. Оленев выскочил за ним.

– Что? – нахмурился державший телефонную трубку Павел. – Погоди, я перезвоню сам… Как в тылу врага, – прошептал он и выругался.

– Что случилось такое? Вызывали, товарищ майор? – В кабинет вошел Корин.

– Садись, – кивнул Павел. – Слушай, капитан, – сказал он, – тут мне шепнули по секрету, что ты поисками какой-то дамочки занимаешься. Может, поделишься? – внимательно глядя в глаза Корина, спросил он. – А то нехорошо получается. Как-то даже…

– Слушайте, майор, хуже другое. Мне самому это давно не нравится. Но к кому пойти и с кем поговорить, черт его знает…

– Вот и шел бы туда, – серьезно отозвался Буланов.

– Что? – удивленно переспросил Юрий и, сообразив, рассмеялся. – А вы, оказывается, умеете правильно понять. Майор, тут разговоры о вас ходят, мол…

– Знаю, – не дал договорить ему Павел. – Ты для этого пришел?

– Я пришел по вашему вызову, товарищ майор! – отчеканил Корин. – И хотелось бы знать, зачем вы меня вызвали?

– Что за девушку вы ищете?

– А я знаю? Попросил Парин, сказал, знакомая приятеля исчезла. Виталька Лесов, правда, сразу его послал подальше, ну а я решил помочь. Потом узнал, что шпана Матроса тоже эту девку ищет. Я осторожно поинтересовался у своих стукачей, они говорят: да, ищут девку и Матрос, и Местный, и отморозки Боярина. А сейчас я сам ее искать стал на пару с Виталием. Решили выяснить, чем она так насолила…

– Выяснили? – перебил Павел.

– Мы ее не нашли, – вздохнул Корин. – Она скрывается вместе с каким-то отшельником. Что-то произошло в Глубинке, и ее ищут.

– Она видела, как убили мужчину и сожгли дом, – сказал Павел. – К сожалению, мы не можем ее искать, потому что даже не знаем, как она выглядит.

– Это поправимо. – Юрий достал свернутый лист бумаги и положил на стол. – Пожалуйста, фоторобот прекрасной незнакомки. Ни имя, ни фамилия не известны. Правда, Виталий Лесов сразу сказал, что где-то ее видел. Но вспомнить не может. Мы хотели обратиться в службу внутренней…

– И что бы это дало? Парин сказал бы, что выполняет просьбу друга, который влюбился в прекрасную незнакомку. И все. Замечание, ну, возможно, выговор за использование служебного положения…

– А друга он назовет?

– Наверняка да. Значит, вот она какая, – разглядывая фоторобот красивой молодой девушки с распущенными светлыми волосами, пробормотал майор. – Значит, Лесов заявил, что где-то ее видел?

Корин кивнул.

– На известную актрису она не похожа. Хотя, может, какая-нибудь новая звезда. Но тогда бы Виталий вспомнил, у него прекрасная память на лица.

– Он до сих пор уверен, что видел эту девушку. Но никак не может вспомнить где. Уверен, что не встречал ее, но лицо ему знакомо.

– Шерлок Холмс, – усмехнулся майор. – Хорошо было бы, если б он вспомнил. Так, значит, мы в одной команде?

– Выходит, так, – кивнул Юрий, – хотя, если честно, я собирался покинуть ряды защитников закона. Понимаете, товарищ майор, надоело, что на нас вешают всех собак. Преступность растет, потому что вся милиция продается, террористы спокойно захватывают что хотят и где хотят, потому что милиция снова подкупается.

– Значит, бежишь?

– Да я уже забыл, кого настоящим ментом считают! И не знаю, кому что можно говорить! Вот сейчас вы меня вызвали…

– Потому и вызвал и разговор этот завел, – кивнул Павел, – что понял – ты не из тех, кого купить можно. А ты хочешь уходить. Кто же останется? – зло спросил он. – Па-рин со своими участковыми? И плевать, значит…

– Да погодите. Тут сейчас о любом такого наговорят, что надевай на него наручники и в камеру. А где правда?

– Надо найти эту девушку. Для этого нужно вроде бы сотрудничать с Париным. Понятно?

– Да понять-то понятно… – Юрий вздохнул.

– Но если ты согласился помогать Парину, то почему не хочешь помочь мне?

– Лады. А кто еще об этом знать будет? А то потом нас с вами загребут и…

– Не загребут, – услышал он голос сзади и, повернувшись, увидел стоявшего у открытой двери седого мужчину.

– Анатолий Владимирович! – вскочил оперативник. – А вы…

– Садись, – кивнул тот. – Видишь ли, в чем дело, – подходя к столу, сказал он, – у нас действительно есть, как сейчас модно говорить, оборотень. Ну не такого масштаба, как в МУРе, но есть. А самое главное – в краевом управлении имеется чин, который сотрудничает с Боярином, то есть с Плотником. Парин, говоря языком уголовников, – шестерка. Брать его нельзя, да и не надо – спугнем настоящего Оборотня. Кстати, есть информация, что так он себя и называет. К сожалению, о нем больше ничего не известно. Привлекать сотрудников для такой работы мы не можем, кто-то обязательно проболтается. Поэтому с вами, капитан, и начали этот разговор. Надеюсь, вы согласны?

– Один? – усмехнулся Корин.

– Ну почему один? – улыбнулся Павел. – Лесов, ты и еще несколько сотрудников, в которых мы уверены. Но контакт с Париным будешь поддерживать только ты. Кстати, он вроде обещал деньги, – улыбнулся майор, – так что…

– Выходит, вы все знаете? – понял Юрий. – Интересно – от кого?

– От меня, – сказал вошедший в кабинет Лесов. – Ты извини…

– Я так и понял, – кивнул Юрий.

– Где же Павел Валерьевич? – посмотрел на часы Пицкевич. – Он уже должен прийти.

– А что вы так волнуетесь? – усмехнулся сидевший в кресле с газетой Альберт. – Придет, когда захочет.

– Вы не понимаете, молодой человек. Мне гораздо спокойнее, когда я знаю, что Павел Валерьевич жив-здоров и находится на службе.

– Он, по-вашему, должен вас в туалет водить за руку? – рассмеялся Альберт.

– Павел Валерьевич водил меня туда, – усмехнулся Пицкевич. – Правда, мы были соединены наручниками. А вас, молодой человек, я терплю рядом только потому, что Павел…

– Я могу уйти, если желаете.

– Вы не можете этого сделать, не подведете же вы своего друга.

Альберт рассмеялся.

– Вам весело, молодой человек, – вздохнул Пицкевич, – а мне не до смеха. Я вздрагиваю при каждом звуке. Когда около дома останавливается машина…

– Успокойтесь, я рядом, а это значит, что вы в полной безопасности.

– Надеюсь, это так, – кивнул Пицкевич.

– Неужели все действительно так страшно?

– Мне было бы гораздо легче пойти в прокуратуру и подписать явку с повинной. Да, степень моей вины в этих делах значительна, но, поверьте, меня простили бы, сообщи я все, что знаю. Но я не могу этого сделать. Ведь меня сразу убьют, пострадают мои родственники, и прежде чем сумеют взять всех, большая часть организаторов этого исчезнут.

– Знаете, я начинаю вам верить.

– Спасибо за это. Раньше, когда я слышал о том, что кто-то идет в милицию добровольно с признанием вины, я думал, что у этих людей с головой не в порядке – сами себя сажают в тюрьму. Но когда увидел, как убили Арпие-ва и подожгли его дом, я понял, что явка с повинной спасет не только меня, но и множество этих людей. Из-за убийств мы с Арпиевым и решили выйти из дела. Конечно, мы и раньше слышали о таком, но когда Плотник начал убивать своих, мы решили выйти из дела и предупредить остальных компаньонов. Но они сообщили Плотнику о нашем предупреждении, и мы решили уйти. Арпиев хотел забрать свои деньги, а его убили. Я ушел в туалет, и… – Он помолчал. – Я вышел из туалета и сидел в кустах до тех пор, пока они не ушли, а потом убежал. Меня спасло то, что я заранее договорился с геологами и улетел с ними. Кстати, с нами летели двое таежных бродяг. Авантюристы. И мне кажется, они тоже что-то видели и…

– А молодая женщина не летела? – перебил его Альберт.

– Нет. Но там был и санитарный вертолет. Значит, она вполне могла улететь с ним. А искать ее надо среди знакомых отшельника. Так называют Тургунова все, кто его знает. И кстати, желательно сделать это раньше людей Плотника. Они, несомненно, сейчас разыскивают отшельника с девушкой. Здесь милиция может начать официальный розыск, хотя лучше делать это негласно. У Плотника есть человек в управлении округа. К сожалению, ни я, ни Арпиев не знали этого Оборотня. Кстати, так называли его все и в глаза, я слышал разговоры по телефону, и за спиной. Мне известно одно – он занимает высокую должность. Поэтому обо всех действиях органов мы узнавали сразу, и работа милиции была малоэффективной. Скажу даже больше – иногда Плотник позволял милиции арестовывать некоторых своих людей. Это было бы смешно, если б не было так страшно. Все знают имя, фамилию главаря преступной группировки, но ничего не могут ему предъявить. И поневоле вспоминаешь старые времена. Вор должен сидеть в тюрьме, – напомнил он известную фразу героя сериала «Место встречи изменить нельзя». – А сейчас смотришь телевизор и поражаешься: вор в законе, главарь преступной группировки, член такой же банды. Их показывают по телевизору, и ничего. Все знают, что они разъезжают на дорогих машинах, купленных на отнятые или украденные деньги, и это никого не волнует. А потом удивляются, почему многие жертвы преступлений не обращаются в милицию. А к кому обращаться? К тем, кто…

– Хватит, – остановил его Альберт. – Кстати, вот и Павел пришел, машина его подъехала, – ответил он на вопросительный взгляд Пицкевича.

– Вы профессионал, – с уважением отметил он.

– Просто знаю звук машины Павла, – улыбнулся Альберт.

– Да нет ее нигде, – раздраженно сказал Парин. – А у тебя что?

– То же самое, – вздохнул Корин. – Один раз почти вышел на эту мадам, одна знакомая вроде ее видела. Поехал туда, а там говорят – была, но куда-то умотала. Кстати, та баба, ну, которую знакомая опознала, с каким-то стариком была.

– Где они были? – быстро спросил Парин.

– В Рыбачьем. Там по крайней мере их видели позавчера. Но ты про старика ничего не говорил, я и подумал, что это не та. Тем не менее проверил – была баба с пожилым мужиком. Они вроде намеревались идти к геологам, которые у Волчьей поляны колупаются. Вот туда они и собирались. А…

– Погоди, – достав мобильник, остановил его Тарас и, набрав номер, сказал: – У Волчьей поляны находится лагерь геологов. Скорее всего эта баба и Тургунов там. По крайней мере имеются такие сведения. Они были в Рыбачьем. Пошли туда людей, путь проверят. Если точно там, сразу позвони. Я отбой дам своим и расплачусь. Да, напомни Боярину, чтоб бабки послал. Не буду же я из своего кармана платить.

– Погоди-ка, – остановил его Корин, – так бабу эту Боярин ищет? Ни хрена себе уха из петуха!.. – Он выругался.

– Да успокойся ты, – усмехнулся Парин, – какая тебе разница, кто ее ищет? Деньги не пахнут. А говорить об этом не советую. Ничего, конечно, серьезного мы не нарушили, но нежелательно, чтоб начальство об этом прознало. А насчет Боярина не беспокойся. Против него ничего конкретного у нас нет. Понял?

– Да понять-то понял. Но если бы знал, что на Боярина тружусь, больше бы бабок попросил. А то получается…

– Нормально получишь, – посмеиваясь, перебил Парин. – А твой приятель, Виталий Лесов, не сболтнет? А то ведь все-таки неприятности будут. Маленькие, конечно, но…

– Он никому ничего не скажет, – заверил Корин.

– Сейчас Корин дает информацию Парину, – улыбнулся Павел. – Это отвлечет их на пару-тройку дней. А нам надо постараться за это время найти девушку и Тургунова. Значит, вы говорите, она вполне могла видеть Оборотня? – спросил он Пицкевича.

– Так я и думаю. Оборотень в тот день должен был заехать за партией пантокрина и не мог не заскочить за деньгами.

– Ну что ж, – кивнул Павел, – это уже кое-что. Я свяжусь с Солодовым, он проверит, кто из руководства ездил в Глубинку.

– И что ты решил? – спросила Матрена Пантелеевна.

– Надобно к геологам идти, – ответил Семен Федорович. – Там, у Волчьей поляны, лагерь ихний. От них мы запросто могем добраться до Билибина, а то и еще дальше, так что надобно туда двигаться.

– Ой, – вздохнула Матрена, – не знаю даже, что и посоветовать. Сможет ли Маша в такую даль дойти?

– Смогет, – усмехнулся Тургунов, – она девка крепкая. Представляешь, одна на Чукотку заявилася. К подруге в гости. И не трусиха. Другая бы на ее месте в слезах купалась, а она спокойно все принимает. И вроде как за меня волнуется. Молодец девка, ей-богу, молодец! И я ее доставлю до места, где правду слушать станут и меры примут. Девка вроде городская, а молодец.

– Да и я так думаю, – согласилась Матрена. – Вас хотели убить в Глубинке, а она не испугалась. С характером.

– Это точно. И еще удивляюсь: страха в ней нетути. Вот подвезет с женой кому-то. Что она сейчас делает-то?

– Стирает. Я сама хотела, а она не дала. Молодец девушка.

– А я разве плохую стал бы защищать? – улыбнулся Тургунов.

– Кто ж Хоря убил? Я опасалась, что он расскажет обо мне. Но кто-то опередил.

– Наверное, Севка, так я мыслю. Он мужик хороший и понял, что не просто так я с девушкой прячусь, вот и зарезал Хоря, чтоб тот не выдал наше местонахождение. Он ведь тоже о тебе знает, но никто не приходит. Значится, молчит Севка. Он Хоря порешил. Я и мыслю его попросить, чтоб он нам помог добраться до геологов.

– А если он сдаст вас хунхузам?

– Не думаю. Хотя вроде и твоя правда могет быть. Ведь ежели он знает, что мы у тебя, то чего ж не…

– Так я же говорила, приходил Севка. Я тебе, Семен, не советовала бы к нему идти.

– Я все обдумаю, и как решу, так оно и будет.

– Даже не знаю, что и сказать. А о девчонке ты подумал?

– Так о ней только и думаю! – раздраженно ответил старик.

– А ты начал злиться. К добру это не приведет.

– Да ведь злюсь я оттого, что не знаю, кому верить можно. На тебя у меня, ежели честно говорить, надежи вообще никакой не было. Баба она и есть баба. А вот на Севку надеялся, как на себя, а вышло наоборот. Вот ты сказала, что не стоит к нему идтить, и я задумался. А ежели ты права? Но и тут сидеть сколько можно-то? Досидимся, что найдут нас эти хунхузы, и тогда запоем «это есть наш последний и решительный бой»…

– Даже не знаю, что и сказать, – повторила Матрена.

– А вот ты неужто не боишься, что хунхузы сюда заявятся?

– Сначала боялась, – честно ответила она. – А потом как-то перестала. Ко мне на улице, возле магазина, двое парнишек подошли. Давай, говорят, деньги. А я, видать с испугу, как тресну одного сумкой по голове и сразу другого. Они бежать бросились. И с того момента я бояться перестала. Подумала, если б люди не боялись этих бандитов, то давно бы с ними управились. А то ведь слышишь, как в магазине бабы друг дружке рассказывают: видела, как того-то били. А я, это другая говорит, знаю, у соседа пистолет есть. Так почему в милицию никто не идет? Да потому, что боятся. И не думает никто, что завтра этот сосед с пистолетом и ее ограбить или даже убить может. Раньше не было такого разгула преступности, потому что люди помогали друг другу. Да вот яркий пример, я в «Вестях» слышала. В электричке в Подмосковье парня одного ограбили. И убили бы, если б пассажиры не вмешались. А другой раз тоже парня избивали и убили. Вагон полный был. А ведь если бы не боялись, не было бы такого.

– Вот время настало – боятся люди. И как не бояться-то, ежели то там милиционера осудят за бандитизм али рэкет, то там за взятку берут… И к кому же идти? Поэтому у нас и разгулялись бандюки всех мастей. И долго еще так будет. Борьба с терроризмом ведется, а милиционер, который за безопасность отвечает, сажает на самолеты двух шахидок. Вот те и милиция наша. Марья боится идти в милицию – видела она одного, с погонами. Вот я и решил под конец жизни бой этим самым хунхузам дать. Могет, кто и вспомнит потом добрым словом. А то все отшельник да отшельник. Имени уже никто и не помнит, – усмехнулся старик.

– Так ты сам в этом виноват, – сказала Матрена. – Вспомни, когда ты к кому-то в дом заходил или разговаривал о чем-то? Не можешь, – вздохнула она. – Вот отношение людей к тебе таким и стало. Я к тому, что сейчас…

– Хватит. Я помогу девке дойти и правду сыскать. Помру, но помогу.

– Чай пить будете еще? – заглянула в комнату Маша. – Я свежий заварила.

– Наливай, – кивнул Семен Федорович.

– Мария, – остановила девушку Матрена, – а ты кем работаешь?

– Я? – растерялась Маша. – Ну, – она улыбнулась, – в газете.

– Вот и напишешь про наши дела, – засмеялся Семен Федорович.

– Обязательно напишу. – Маша посмотрела на Матрену. – Можно чай нести?

– Неси, конечно, и… извини меня, – виновато сказала Матрена.

– Не за что вам извиняться, – засмеялась Маша.

– Ее надо найти! – прорычал Матрос. – А вы просто шляетесь да водяру жрете на дармовщину! Короче, вот что: если за двое суток не найдете, можете сухари сушить, повяжут всех. Шкура эта такое ментам выдать может, что камеры очищать от других начнут. Короче, ищите бабу!

– Да погоди ты жути гнать, – недовольно проговорил рослый узкоглазый парень. – Ее менты найти не могут, а нам гораздо тяжелее. Им в любую хату дверь откроют. Да и нет скорее всего этой бабы здесь. Ее бы кто-нибудь засек. А ее никто не видел. Мы уж по всем магазинам и ларькам ходили, да бесполезно, никто ничего не знает. А ты наезжаешь. Может, свалила уже куда.

– Тебе звонят… – В комнату вошла молодая женщина. Матрос взял мобильник:

– Слушаю.

– Прокатись со своими в Рыбачье, – услышал он голос Кутехова, – говорят, баба там была. Вдруг она и сейчас там. Короче, туда кати.

– Привет, мужики, – выходя из джипа, кивнул Местный.

– Здравствуйте! – Протирая очки, к нему подошел молодой мужчина в поднятом накомарнике. – Вы от Ильи Павловича?

– Да мы сами по себе, – сказал Местный, – ищем одну дамочку. У вас ее не было? – Он показал фоторобот.

– А-а-а, – понял очкастый, – вы из милиции. Давайте посмотрю. Нет. По крайней мере я ее точно не видел. Сейчас покажу остальным, может, кто и встречал.

– Уж будьте столь любезны, – кивнул Местный, – поспрашивайте.

Очкастый отошел к толпившимся у вагончиков геологам.

– Ну ты мочишь капканы! – усмехнулся сидевший за рулем амбал. – Прямо интеллигент чукотский.

– Не было их в поселке, – услышал Кутехов голос Матроса. – По крайней мере никто ее не узнал. Базарят, что мелькала какая-то баба со стариком, но вроде не та.

– Понятно. Значит, просто не хотят говорить. Ладно, уезжайте оттуда. Ты вот что, поспрашивай вокруг. Там же полно разного сброда. И ягодников, и разных других собирателей, и браконьеров куча. Может, кто и узнает.

– Понял, – отозвался Матрос.

– Точно она? – переспросил Местный.

– Конечно, – кивнул невысокий мужчина с бородкой. – Они воду у меня брали. Мужчина пожилой, с карабином, у него фляжка солдатская прохудилась, вот и остались они без воды. Они о вертолете спрашивали. Я сказал, что будет не скоро, а если и прилетит, то чужих не возьмут, это запрещено. Они и ушли.

– Куда? – спросил Местный.

– Вдоль Мойи, вниз. Рюкзак у него, у нее – спортивная сумка. В общем, туда они пошли.

– Понятно. Значит, Тургун решил вывести ее пехом. Вот хрен старый! – усмехнулся Местный. – А мы их по Маркову шарим. Умен старик!.. Спасибо. А это в благодарность… – Открыв дверцу машины, он достал две бутылки коньяка и коробку конфет и сунул в руки очкастого. – Еще раз спасибо и до свидания! – Машина уехала.

– Сегодня вечерком выпьем! – К очкастому подскочил бородатый мужчина. – А за что такие дары?

– Да я и сам плохо понимаю, – ответил очкастый.

– Я кое о чем сказал, – улыбнулся бородатый, – и коньяк заработал. Так что вечером будет небольшой праздник. Надеюсь, возражать не станете?

– Не стану, – пробормотал очкастый.

– Были они у геологов, – говорил по телефону Местный. – Спрашивали о вертолете, но им сказали, что чужих брать запрещено. Они ушли по реке вниз.

– Значит, надо подключать охотников, – сказал Ку-техов. – Ты своих тоже пошли. В общем, прикинь, куда Тургунов мог ее повести, и работайте. Я перетру с Боярином, пусть договорится с Гайдуком. В тех местах его люди частенько работают. Как бы накладок не было.

– Да, не хотелось бы с ними войны.

– Я сейчас же перезвоню Боярину.

– Интересно, – держа у глаз бинокль, пробормотал мужчина лет сорока, – что это еще за дела? Чего им тут надо?

– Ты о чем, Митя? – спросила, открывая термос, женщина в спортивном костюме.

– Да так, ерунда. Дай-ка мобильник.

– Что? – спросил полковник милиции.

– Да лазают тут какие-то отморозки, – услышал он. – Шестеро. У двоих автоматы. Но не солдаты и не наши. Так что надо…

Связь прервалась.

– Алло! – закричал майор. – Антипов!

– Что случилось, Толя? – спросила заглянувшая в комнату женщина.

– Антипов звонил. Сообщил, что увидел вооруженных людей. И как-то разом замолчал. Что такое? Говорил, и на полуслове все оборвалось. Странно…

– Может, связь прервалась? Такое иногда бывает.

– Может, и так. – Полковник поднялся с дивана. – Позвоню я Нине Андреевне, она наверняка знает, куда ее зять с дочерью отправились. Он в отпуске уже неделю. Люда уговаривала его пройтись по тундре. Хочется ей посмотреть на здешние красоты.

– Вот так и бывает, – сказала женщина. – Сначала, конечно, интересно все. А уже через год не знаешь, куда себя девать. Мне здесь так надоело! Ладно бы если в Анадырь направили, а то…

– Тихо, Валечка. Ты же знала, что замуж за мента выходишь. А это как за военного, куда пошлют. Но через пару лет будем…

– Эту пару лет еще прожить надо, – вздохнула она. Анатолий набрал номер на трубке.

– Это я, Нина Андреевна, полковник Честных. Вы мне не подскажете, куда ушли Дмитрий Сергеевич и Людмила?

– Что случилось? – заволновалась женщина. – Говорите, Анатолий!

– Да ничего не случилось, – усмехнулся он. – Просто мне бы хотелось знать…

– А почему вы не позвоните Диме?

– Да пробовал. Не отвечает телефон. Может, просто связи нет. А мне надо кое-что…

– Ой, – вздохнула женщина, – я даже не знаю, как вам объяснить. Они хотели поехать в Анадырь, оттуда вернуться по реке на лодках. Там какая-то группа собралась. Но Люда позвонила вчера и сказала, что планы изменились. А как именно, не сказала. Вы действительно хотите…

– Только узнать, – сказал Честных.

Громко крича от страха, женщина в спортивном костюме, отталкиваясь руками и ногами, отползала от наступавших на нее троих смеющихся мужчин.

– Хороша телочка! – подскочил к ней плотный бородач. – Чур, я первый.

– Давай, Шурф, покажи ей, – кивнул другой. Третий потрошил рюкзаки.

– Класс, мужики! – Он поднял бутылку коньяка. – И баба есть, и бухнуть имеется. Не жизнь, а малина.

Женщина довольно сильно ударила ногой Шурфа в колено.

– Ах ты, шкура позорная! – разозлился тот и резко пнул ее.

Она прижала ладони к правому подреберью.

– Ништяк телочка! – повторил Шурф и, разрезав резинку спортивных штанов, рывком снял их с женщины. – А ляхи-то какие! – заорал он.

– Ты нам трохи оставь! – хохотнул проверявший рюкзаки.

– Выходит, не знаешь, где он? – недовольно переспросил Честных.

– Нет, – услышал он голос Оленева. – Знаю, что в отпуске, а куда собирался, не в курсе. Впрочем, как и вы, Анатолий…

– А ты куда отправился? – услышав шум двигателя и поняв, что тот в машине, спросил Честных.

– В Глубинку. Я говорил вам, Ана…

– Оленев, – недовольно перебил его Честных, – сколько раз говорил, давай без этой официальности. И так не знаешь, с кем можно просто поговорить. А тут еще и ты начал официально…

– Извини. Есть информация насчет Глубинки, и я прикидываю, насколько она правдива.

– Как доберешься, сразу позвони. Ты, надеюсь, не один туда отправился?

– С водителем. Петр Орлов, сержант.

– Я бы на твоем месте взял…

– Не хочу привлекать внимания, – перебил его Оле-нев. – Меня там еще никто не знает.

– Не тешь себя, – усмехнулся Честных. – Уж тебя-то наверняка знают. Я говорю о тех, кого хунхузами называют. Да и земляки твои…

– Те, кто знает, будут молчать, – не дал договорить ему Оленев.

– Ты там поосторожнее. Если что не так, сразу на связь.

– Вот жизнь пошла, не знаем, кто…

– Время не пришло. Обязательно узнаем, и все будет нормально. И с дерьмом нашим покончим, и с Боярином разберемся.

– Кое-какие сдвиги уже есть. По крайней мере подавляющее большинство сотрудников честные люди. И кое-кого из продажных я знаю. Но сейчас…

– Вот именно, сейчас об этом рано говорить. Мне не дает покоя неожиданно прервавшийся разговор. Там вроде послышался женский вскрик, и все. Где же Анти-пов может быть?

– Чего не знаю, того не знаю. А звонить пробовал?

– Несколько раз. Постараюсь все-таки найти тех, кто может знать, куда Антиповы уехали. Теща его говорит, что хотели в Анадырь, а потом…

– Ты мне это уже говорил.

– Ну, тогда удачи тебе. Я мобильник отключать не буду.