Сюрприз для оборотня

Марково

– Не приходили больше насчет квартиры? – спросил Варяг вошедшую Антонину Петровну.

– Пока нет. Да уж придется отдать им. Ведь если откажусь, с дочерью…

– Со Светой в любом случае все будет нормально, – сказал Владислав. – За нее можете быть спокойны.

– Дай вам Бог здоровья! – Женщина поклонилась.

– А вот этого не надо… – Варяг растерялся.

– Спасибо, – снова поклонилась Антонина. – Знаете, Владислав, я ведь…

– Все-все, – весело проговорил выглянувший из кухни Алексей. – Идите сюда. А то у меня что-то не получается, спасите, иначе Влад сожрет меня заживо. Когда он голоден, представляет особую угрозу…

– Иду. – Она вошла в кухню.

– Болтун! – беззлобно бросил Варяг.

– А ваш друг женат? – тихо спросила начавшая резать капусту женщина.

– Нет. И не был. Служил, воевал, ну, в общем, холост. А ведь он вам нравится, – улыбнулся Алексей.

Антонина смущенно потупилась.

– Он хороший человек. Это я втянул его в очередную авантюру. Ему жену бы хорошую, она бы была за ним как за каменной стеной.

– А со Светой действительно все будет хорошо? – спросила Антонина.

– Конечно, – уверенно ответил Алексей.

– Чего надо? – недовольно спросил Всеволод вошедшего Юркого.

– Тебя хочет видеть Гайдук. И Бешеный там.

– Нужен буду, – резко заявил Севка, – сами придут. А я не шестерка им, чтоб в такую даль топать.

– А старого Тургунова к геологам провожал… – услышал он голос за спиной.

Резко повернувшись, Всеволод выхватил охотничий нож. На подоконнике сидел Гайдук. Мягко спрыгнув на пол, засмеялся.

– Ну и морда у тебя! – подмигнул он Юркому. Парень не отрываясь смотрел на Гайдука.

– И чего вам надо? – спросил Следопыт.

– Прежде всего Бешеный благодарит за то, что прикрыл старого, когда тот к геологам ходил. В общем, с нас причитается, – подмигнул Гайдук.

– А ты-то тут при каких? – удивился Следопыт.

– Старый мне жизнь спас, – ответил Гайдук. – Я, конечно, далеко не сентиментален, но тем не менее…

– Дядька Семен видеть меня не хочет, – вздохнул Следопыт. – Я его сразу…

– Это не важно, – не дал договорить ему Гайдук. – Сейчас он в ауте. К геологам не прошел, да и вообще не сможет смыться отсюда. А его вот-вот найдут на пару с той бабенкой. Кстати, может, ты мне объяснишь, что за канитель? На кой хрен старый в эти дела влез?

– А я знаю? Но баба та видела Оборотня.

– Понятно. Это я и сам знаю. А на кой хрен…

– А ты у него спроси.

– Обязательно спрошу. Он ведь у Матрены?

– А то ты не знаешь…

– Я думаю, там. Но может, уже слинял оттуда. Ты-то лучше знаешь, из винтаря через прицел за ними наблюдал. Надеюсь, оттуда не видно, как девка та в ванную ходит? – Гайдук засмеялся.

– Да иди ты! – обозлился Следопыт.

– Сейчас вместе пойдем, – сказал Гайдук. – Надо решать, как им отсюда выбраться. Геологов перекрыли люди Местного и еще кое-кто. Да, впрочем, ты в курсе. Ловко ты от старого парней увел.

– Значит, это ты со скал наблюдал?

– Страховал, а не наблюдал, – поправил Гайдук. – Не сам я, но вели старого. Как лучше, к нему идти или сюда его пригласить?

– Пригласить? – усмехнулся Всеволод. – Да он встретит пулей из карабина. Их же шарят по Маркову и менты, и братки Матроса.

– Значит, надо к нему идти. В общем, вот что. Выхвати Матрену Пантелеевну, когда она в магазин пойдет, и скажи, что тебе и Володьке Хайдукову очень надо поговорить с Тургуновым. Он меня обязательно примет. Да, о Романе ни слова.

– О ком? – не понял Всеволод.

– О Бешеном, – рассмеялся Гайдук.

– А-а-а, понял. О сыне он даже вспоминать не хочет. А Бешеный, значит, с тобой дела делает? Тоже, что ли, хочет помочь?

– Без что ли. Он сын как-никак старому. А я жизнью обязан Семену Федоровичу Тургунову.

– И что делать, едрена бабушка, ума не приложу, – говорил Тургунов. – Вот влипли!..

– Может, попробуем в Москву позвонить? – спросила Маша.

– Да ты даже не думай сейчас про это. Говорят, техника у бандюков на должном уровне, а тем более у этого гада, которого ты видела.

– Неужели отсюда никак нельзя позвонить в Москву?

– Да не зуди ты, как комар. Когда можно будет, я тя сам к телефону подведу. А счас нам выбраться отсель нужно. Так что не пудри мне мозги своим звонком в Москву. Кстати, если уж в Москве, на самой Петровке, оборотни были, так чего ты хочешь? Надобно к главному прокурору идти. Вот тогда, может, правда и восторжествует. Наверняка тот, которого видела ты на пожарище, начальник высокого полета, поэтому я и не пускаю тебя ни к кому из ментов. Все они, на мой взгляд, гады продажные.

– Не все! – твердо заявила Маша. – Да, есть и сволочи, но их меньше, намного меньше. Есть и трусы, и взяточники. Но абсолютное большинство ведет непримиримую борьбу со всеми этими…

– А ты говоришь так, – усмехнулся Тургунов, – как будто сама в ментовке работаешь. Или, может, родственники там?

– Просто знаю это.

– Ясно. Я тоже так раньше думал, покедова самого не взяли наши защитники правопорядка и такую взбучку устроили, что я готов был подписать и покушение на Ленина вместе с Каплан. Правда, нашелся мент правильный, и тем, кто меня колотил, прилично досталось. Двоих даже вообще на хрен выгнали. Если б я заявление накатал, мо-гет, и засудили бы субчиков, но я не стал. Тюрьма еще никого не исправила, а вот хужее делала. Но счас не про то говорить и думать надобно. И не пудри мне мозги со своим телефоном. Как выберемся отсель, хотя бы в другой район, что-нибудь придумаем. А счас успокойся, едрена бабушка.

– А почему вы все время «едрена бабушка» повторяете? – поинтересовалась Маша.

– Так это ж лучше, чем мать упоминать! – Старик засмеялся.

– Верно, – весело согласилась она.

– Я за хлебом ушла, – услышали они голос Матрены.

– Пора навестить хозяюшку, – усмехнулся очкастый.

– Да уж давно пора, – кивнул плотный.

– Вот сейчас и утрясем все дела с ней, – посмотрев на часы, решил очкастый. – Ты бумаги приготовил? – спросил он длинноволосого молодого мужчину.

– Конечно, все готово.

– Поверьте, Эдуард Викторович, – улыбаясь, проговорил седой мужчина, – Тургунов там. Матрена Панте-леевна Собина… его, как бы это сказать, пассия не пассия, но давнишняя зазноба, это, пожалуй, вернее. Я проверил свою догадку и убедился, что он именно там, с некой молодой особой. А вас, кажется, именно эта дамочка и интересует?

– Держи! – Бритоголовый протянул ему несколько банкнот. – Покажешь им дом и сразу уходи. – Он посмотрел на троих крепких парней в спортивных костюмах. – За старшего ты, Ром, – кивнул он парню с короткими рыжеватыми волосами.

– Ее сразу? – спросил тот.

– Всех сразу, – поправил бритоголовый. – И желательно без шума. Как закончите, сообщите о результате. Все, – он поднялся, – я ушел.

– Да что ты привязался-то! – сердито глядя на стоявшего перед ней Всеволода, громко говорила Матрена Пантелеевна. – Я вот сейчас милицию позову и…

– Зовите, – ответил он. – Они тоже Семена Федоровича ищут. Вы ведь сами это знаете. Просто скажите ему, что с ним хочет поговорить Володька Хайдуков. И чем быстрее вы это сделаете, тем лучше будет.

– Да не знаю я, где Семен, – пристально глядя ему в глаза, сказала она.

– Скажите, что мы придем через два часа. – Всеволод ушел.

– Хайдуков? – прошептала она. – Это ж Гайдук, бандитская морда! Ему Семен вроде жизнь спас на озерках. Ладно, скажу Семену, ведь все одно заявятся басурмане эти.

– Ты уверен, что они там? – спросил Ягуар.

– Да, – кивнул невысокий капитан милиции. – По крайней мере баба эта покупает слишком много продуктов и папиросы «Беломор». А такие курит Тургунов.

Ягуар набрал номер на мобильнике.

– Муха подтвердил слова Слепова, – сообщил он.

– Я уже дал распоряжение, – послышался голос бритоголового. – Проверь сведения о двух туристах. Надеюсь, там мы найдем тех, кто нужен.

– Хайдуков, – пробормотал Тургунов. – Знавал я и деда его, и отца. Оба кончили хреново. Дед Володькин под медведя-шатуна попал, он его разделал так, что смотреть страшно было. А отца Володькиного в зоне зарезали, чтоб долг не платить. Володька и пошел по стопам папани. Сейчас вроде как главшпаном стал. Свою стаю сбил и мутит воду на границе Камчатки и Чукотки. Чего ему надобно, интересно мне знать?

– Пусть придет и скажет, – проговорила Маша.

– Может, конечно, ты верно говоришь, – хмыкнул старик. – А ежели Володька с Плотником, который нас рыщет, в одной стае ходят? Тогда как?

– Да брось ты, Семен, – вмешалась Матрена. – Скажешь такое. Если б Володька с Плотником заодно был, он бы просто прислал сюда парней.

– Тоже верно, – кивнул Тургунов. – Ну… пущай приходит. Ежели что, чем встретить, у нас имеется.

– Неужели вы думаете, – сказала Маша, – что человек, которому вы спасли жизнь…

– Знаешь что, говорливая, – остановил ее старик, – с такими рассуждениями и попадают люди в гроб. Повернешься спиной, а тебе раз – и по темечку. Веришь не веришь, спас ты его али наоборот, жизнь сволочная пошла. Нет во мне веры уже никому. Окромя тебя, наверное, – улыбнулся он. – Потому как нет в те этой жадности и на деньги те плевать. Что имеешь, тем и довольна. Если б ты тогда сказала мне, что на Чукотку приехала, чтоб деньжат подзаработать али хотя б чтобы воротник себе подешевее ухватить, да хрен бы я на тя забил. А ты просто полюбопытствовать в эти края пожаловала. И ни разу я от тебя слова «деньги» не слыхал. И даже мне не предлагала за спасение, – рассмеялся он. – Знать, живой ты человек и душа нараспашку. Жаль, таких счас немного. Может, и есть где-то. Ведь не единственный, едре-на бабушка, экземпляр ты, Машутка. Маша рассмеялась:

– Таких очень много, и лучше меня есть…

– А вот о себе говорить плохо не смей! Я, почитай, жизнь прожил и всяких видал. Посему мне как-то виднее, кого с чем едят, едрена бабушка. А Володька пусть приходит. Ежели с плохим, так я его отправлю туда, от чего спас. А ежели с добром, то поговорим. Помощь нам счас ой как надобна.

– Понял? – спросил Юркого Гайдук.

– Так чего ж не понять? На стреме постою. В случае чего атас метну. А уж там посмотрим, что и как. Да не бо-ись, Гайдук, не дам я вас врасплох застать.

– Надеюсь, – хмуро отозвался Гайдук. – Но что-то мне не нравится здесь. А вот что именно, не пойму. В общем, смотрите, мужики! – Он взглянул на Юркого и стоявших рядом с ним двоих крепких бородачей.

– Нормалек все будет, – отозвался один, со шрамом на лбу.

Другой похлопал себя по карману:

– Лимонка имеется, шарахну, так не только вы услышите.

– Желательно без тяжелой артиллерии, – усмехнулся Гайдук. – Пошли, – кивнул он Следопыту.

Тот сделал шаг вперед.

– Вот тут они и есть, – сказал невысокий седой мужчина. – Я проверил пару раз. И он, и она тут.

– Ясно, – буркнул Ром и сильно ударил его указательным пальцем между ключицами.

Сдавленно икнув, седой широко открыл рот и повалился. Сидевший слева на заднем сиденье «Нивы» парень, отодвинувшись, плечом остановил его.

– Так, – посмотрел на часы Ром, – работаем через пятнадцать минут. Только ножи. Стрельбы быть не должно.

– Всем оставаться на местах! – Ягуар вбежал в комнату, где за столом сидели трое мужчин и две женщины.

Все они поспешно подняли руки. Вслед за Ягуаром в комнату ворвались двое парней и резкими ударами уложили мужчин и женщин на пол. Начали обыскивать. Побледневшие женщины замерли.

– Кто это? – спросил Ягуар.

– Из Певека, – быстро ответила одна. – Сашка Мишин и Вовка…

– Не те, – недовольно проговорил Ягуар.

В руках парней сверкнули лезвия коротких обоюдоострых ножей. Обливаясь кровью, женщины с распоротыми шеями замерли на полу. Парни начали убивать мужчин. Ягуар набрал номер на мобильнике.

– Не те, – кратко сообщил он, услышав голос Эдуарда.

– Убрать всех, – приказал тот.

– Уже сделали.

– Муху тоже. Больше он нам не нужен.

– В дом вошел один, – проговорил в мобильник рослый молодой мужчина в камуфляже. – В джинсах, футболке и в накомарнике. Больше никого не видно.

– Здорово, Семен Федорович, – войдя, быстро проговорил Гайдук. – В темпе бери свои пожитки и сваливаем.

– А чего так торопиться-то? – спросил куривший у открытого окна Тургунов.

– Сейчас сюда точно придут, – процедил Гайдук. – В темпе, дядька Семен! – крикнул он.

– Ты на меня не ори. Явился и…

– Я готова! – Из комнаты вышла Маша с сумкой и «Соболем» в руках.

– Последуй примеру девушки. – Осторожно подойдя к окну, Гайдук вытащил пистолет и прислушался.

– Во едрена бабушка, – проворчал Тургунов, – уже союз против меня организовали. – Он потушил окурок и ушел в комнату. Выйдя, бросил Гайдуку рюкзак и небольшой чемодан.

– Это ее, – кивнул он на Машу.

– Я потом заберу, – торопливо сказала она.

– Вещами не бросайся, – строго произнес Тургунов.

– За мной! – Взяв чемодан, Гайдук вышел в коридор. Маша выскочила за ним.

– Ну покедова, – кивнул Матрене Тургунов.

– Помоги вам Господь! – Она перекрестилась.

Юркий, докурив, потушил окурок о каблук и отбросил его в сторону. Сильный удар по шее выбил из него сознание. Он рухнул на спину. Парень в спортивном костюме, прыгнув вперед, перемахнул через дощатый забор. За ним еще двое. Замычав, Юркий дернул головой.

– Твою мать! – Он схватился за шею. Нащупал сумку и вытащил обрез охотничьего ружья. Щелкнул предохранителем. Потом снова потрогал шею и поморщился. С трудом встал.

Гайдук, держа перед собой чемодан, осторожно шагнул вперед. Острие ножа вошло в чемодан. Владимир ногой ударил парня с ножом по голени и, стремительно бросившись вперед, рукояткой пистолета ударил осевшего противника по затылку. Сзади услышал короткий звук удара. Отпрянув, развернулся, успел увидеть падающего парня и держащую за ствол «Соболя» Машу.

– Во едрена бабушка, – услышал он голос Тургуно-ва, – лихо ты его приголубила. Ласковая девка, – усмехнулся старик и передернул затвор карабина.

– Лучше не стрелять, – остановил его Гайдук, – менты враз понаедут. А мне бы не хотелось с ними встречаться. Да и вам тоже это ни к чему…

Раздался короткий шелестяще-свистящий звук. Лезвие брошенного из-за угла дома ножа, скользнув по левому плечу Владимира, распороло футболку и кожу. И тут из-за забора грохнул оглушительный выстрел ружейного обреза. Из-за угла вывалился парень с окровавленной головой.

– Валим, Гайдук! – крикнул из-за забора Юркий. – Больше их нет. Наши холодные уже. Порезали, суки!

– За мной! – скомандовал Гайдук и помчался к калитке.

Тургунов и Маша бросились за ним.

– Уходим! – на бегу крикнул Юркому Гайдук. – Сейчас менты появятся.

– Пусть половят, – отозвался Юркий. – Я рекой уйду. Гайдук, выскочив из калитки, махнул рукой. К нему

подъехала пятидверная «Нива».

– Быстрей! – поторопил он своих спутников.

– Стрельба на Заречной! – крикнул дежурный. – Срочно туда!

– Группа на Приисковой, – зло отозвался майор милиции. – Пять трупов! Что за вечер такой?! – Он выругался.

– Еще двое, товарищ майор! – услышал Буланов голос справа, – И еще один. Нет, это бревно. А у этих шеи сломаны.

– Этого картечью сделали, – сообщил Павлу эксперт. – Голова, шея и плечо. Скорее всего обрез двенадцатого калибра. Стреляли из-за забора. Там, кстати, следы. Собака довела до реки, и все. Видно, на лодке ушел.

– Говорит, ничего не знает, – подошел к Павлу Лесов. – Плачет. Перепугана очень. С ней сейчас говорить бесполезно, да и медики не позволяют. Что ж здесь было?

– Чувствую, ночь веселая будет, – вздохнул Оленев. – Хорошо, что жена термос с чаем дала. И главное, никто ничего не видел. А ведь наверняка хоть кто-то был на улице. И на выстрел все выглянули в окна. Боится народ, раньше свидетелей найти было очень просто, а сейчас… – Он махнул рукой. – Да мы сами виноваты. Народ видит, что преступность растет, а мы бабушек за са– ₁₈₅ могон наказываем да пьяных подбираем. За два года ни одного серьезного преступления не раскрыли. Боятся люди. А на Приисковой что? – спросил он подошедшего от остановившейся «Волги» старшего лейтенанта.

– Две женщины и три мужика, – ответил тот. – У всех распорото горло. Вот так… – Он поднес к горлу ребро ладони.

– На себе не показывай, – остановил его Оленев. – И тоже никто ничего не видел?

– Нет, – покачал головой старлей.

– Почему ты его оставил? – зло спросил Ягуар стоявшего перед ним парня с забинтованной головой.

– Менты ехали, – вздохнул тот, – и мы бы не…

Не договорив, он осел. Ягуар рубанул его по шее и тут же добил ударом кулака в висок. Посмотрел на лежавшего без сознания еще одного парня с разбитой головой.

– Кончайте его! – процедил он и быстро пошел к вездеходу.

– Как там Матрена? – нервно дернулся Тургунов.

– Да ничего с ней не случится, – отозвался сидевший рядом с водителем Гайдук и выругался.

– Ты чё лаешься, как кобель? – покосившись на Марию, недовольно спросил Семен Федорович.

– Да чувствовал я, что канитель будет. А теперь менты могут на хвост упасть, и Боярин скорее всего поймет, кто вмешался. Во влип!..

– А кто тя просил? – рассердился Семен Федорович. – И не лез бы к нам. Сами еще с усами. Те девка жизнь сберегла, а ты…

– Спасибо вам, мадам, – повернувшись, усмехнулся Гайдук. – Вы действительно уберегли мою жизнь. Хотя к лучшему это или наоборот, сказать затрудняюсь.

– Что ты за тип такой, – проворчал Тургунов, – нормально поблагодарить не могешь. Куда мы едем-то?

– Сейчас никуда, – ответил Гайдук, – надо отсидеться до утра. А то вполне могут возникнуть определенные трудности. К сожалению, мадам, – снова обратился он к

Маше, – в этих краях имеет место быть сотрудничество между правоохранительными органами и…

– Я могу позвонить в Москву? – перебила она.

– Вряд ли я сумею предоставить вам такую возможность, – улыбнулся он. – Закон тайги. К тому же сейчас я не в очень хороших отношениях с законом, и посему…

– Приехали. – Водитель остановил машину у большого дома. Гайдук вышел и открыл ворота. «Нива» заехала во двор. Владимир тут же закрыл ворота.

Из дома вышел коренастый пожилой чукча.

– Как здесь? – взглянул на него Гайдук.

– Тихо все.

– Проводи их. – Гайдук кивнул на женщину и старика. – И никуда не ходите. Ясно?

– Где-то я видел этого спортсмена, – вздохнув, проговорил Честных и снова посмотрел на лежащего на носилках убитого в спортивном костюме. – Но где?

– Двое – таежники, – сообщил Оленев. – Скорее всего люди Гайдука. Такие ножи делает Кузнец.

Он показал длинный обоюдоострый нож с рукояткой из оленьего рога.

– Видишь? – Он поднял крышечку на конце рукоятки. – Патрон внутри. – Как говорится, на всякий пожарный.

– Что хозяйка говорит? – спросил Честных.

– Ничего. Плачет, испугана очень. Но у нее в доме кто-то был, за ними и пришли эти спортсмены, – кивнул Оленев на убитого. – Их по крайней мере было четверо. Парней Гайдука завалили.

– Тренированные ребятишки, – сказал Честных. – Шеи сломать не все могут. Надо как-то разговорить Матрену Пантелеевну. Она наверняка знает, что тут произошло. Но как?

– В том-то и дело, – вздохнул Оленев.

– А что на Приисковой? – спросил Честных.

– Вообще что-то непонятное. Убиты пятеро. А еще нашли труп Слепова. Проломлен висок. Он из наших. Двадцать лет в милиции работал. Потом отсидел за организацию побега Голубева. Освободили его три года назад. Связь с криминалом не наблюдалась, но…

– Товарищ полковник, – к Честных подошел молодой опер, – Мухина нашли, у него шея сломана.

– Да что же это такое-то? Где?

– В машине, в гараже. Жена его звонила. И говорила об этом на удивление спокойно, – усмехнулся он.

– Похоже, это еще далеко не конец варфоломеевского вечера, – пробормотал Честных. – Что известно о девушке на фотороботе?

– Ничего, – ответил Оленев. – Тех, кого Парин купил, опросили. Даже не видел ее никто. И почему ищут, никто не знает. Конечно, кроме Парина, но он ушел, сука! – Афанасий плюнул.

– По тайге тоже шныряют, – проворчал Честных, – а ее никто нигде не видел. Утешает одно – раз ищут, значит, жива. А что с Антиповыми? Не звонили?

– Их мать несколько раз звонила. Не знаю даже, что и думать.

– Разговор с ними прервался неожиданно, как будто отключили связь. Ничего не было слышно. Он говорил что-то, потом мгновенно замолчал, и тишина. Я думаю, они мертвы. Но где именно они находились? Черт возьми, надо объявить розыск как пропавших без вести.

– А что это даст?

– Все-таки будем искать официально.

– На кой хрен мента с бабой завалили? – зло спросил Местный. – Ведь договаривались, что…

– Да мы не знали, что он мусор, – усмехнулся узко-бородый. – Глядь, он, сучонок, с кем-то по мобильнику чешет. Ну я и шарахнул его прикладом. И мобильник, и его нос разбил вдрызг – сразу жмур. А уж бабу, как говорится…

– Хорошо трупы убрали? – перебил Местный.

– Лет через двадцать, если будут там что-то разрабатывать, найдут.

– Слышь, Местный, – заговорил плотный чукча, – солдатня там лазает. Как бы с ними не столкнуться. А то ведь…

– Не шарьте там, а сидите на местах, – перебил Местный. – Закройте все проходы и сидите.

– Понятно, – недовольно ответил плотный. – Кстати, у Глубинки чукчи из совхоза шныряют. Ты предупреди…

– Да знают уже все, и трогать их нельзя.

– Но меня же арестуют, – испуганно проговорил нервно ходивший по комнате Парин. – Ведь…

– Сиди тихо, – сказал Кутехов, – и никто не узнает, что ты почти под носом у ментов, своих бывших коллег, – засмеялся он. – А это твои помощники, – представил он троих вошедших мужчин. – Хозяин тоже свой человек. Живет тихо и спокойно, поэтому твои коллеги к нему интереса не проявляют. В общем, что делать, ты знаешь. Подготовь все за три дня. А там будем наносить удар. Понял?

– Не успею за три дня. – Парин покачал головой. – Ведь мне не выйти даже.

– Они сделают все, – кивнул на троих Геннадий, – что скажешь. Пути-дороги Честных ты знаешь. Так что ночью прошвырнешься с ними по маршруту начальника и все покажешь. Но есть условие – убить Честных ты должен сам. Искупи свою вину за то, что сажал наших приятелей. Кстати, я бы тебе лично глотку вырвал. Ты же, сука, моего двоюродного брата Сашку упрятал на двенадцать годков. А его там… – Не договорив, он махнул рукой на отшатнувшегося Парина. – Но ты нужен Боярину. В общем, используй свой шанс стать независимым и богатым.

– Извини, Геннадий, на кой черт нужно убирать…

– А вот это тебя не касается. Тем более что Боярин тебе уже все объяснил. Отдыхай пока, – кивнул Геннадий.

– Что там у вас? – спросил вошедшего Павла Альберт.

– Такого еще не было, – мрачно отозвался тот. – Я вот почему пришел… – Он понизил голос. – Ты повнимательнее будь. Похоже, эти сволочи нашли девушку и Тургунова, старика из Глубинки. Как им это удалось, неясно, но я опасаюсь, что могут добраться и до вас. Так что…

– Готов к атаке и обороне, – усмехнулся Альберт.

– Вот! – Павел вложил ему в руку «ТТ». – Это, конечно, незаконно, но держи, мне спокойнее будет.

Альберт засмеялся.

– Зря веселишься, – вздохнул майор. – Я не могу понять, как они вышли на дом, в котором были Тургунов и девушка…

– Значит, время наступило. – Альберт передернул затвор. – Запасная где?

– Держи. – Павел достал вторую обойму. – В общем, будь внимателен. И если что, пусть Пицкевич сразу звонит мне.

– Понятно.

– Что случилось? – испуганно спросил вышедший из ванной Сигизмунд.

– Кто мог найти человека в Маркове? – спросил его Павел.

– Слепов, – немного подумав, ответил Пицкевич, – и Муха. Они оба…

– Черт побери, Пицкевич! – раздраженно проговорил майор. – Вы можете назвать всех, кого…

– Я не стану говорить здесь, – отрезал Сигизмунд. – Я очень боюсь за родных…

– Я ушел. – Павел махнул рукой.

– Что произошло? – спросил Пицкевич.

– С женой поругался, – ответил Альберт.

– А почему у вас оружие?

– Вы умеете стрелять?

– Нет, разумеется.

– Зря.

– Нам угрожает опасность? – облизнув пересохшие губы, спросил Сигизмунд.

– А вы здесь именно потому, что вам угрожает опасность.

– Но недавно приходил майор, и у вас…

– Все нормально, – остановил его Альберт, – успокойтесь. Но если что-то вдруг начнется, сразу звоните Павлу.

– Да-да! – Пицкевич схватил мобильник.

– Мухин и Слепов навели людей Боярина на дом Со-биной, – сказал Павел. – Это не догадка, а факт.

– У вас, Буланов, хорошие информаторы, – кивнул Честных. – Но к сожалению, это нам ничего не дает. Мухин – мразь, его подозревали, и скорее всего им бы занялись. Правда, я не думал, что он настолько увяз, навел убийц. Но кто помог Тургунову и девушке? – Он покачал головой. – То, что ножи у убитых такие, какие делает Кузнец Гайдука, ни о чем не говорит. В конце концов, ножи могли подарить, продать. Один убит из обреза охотничьего ружья двенадцатого калибра, а люди Гайдука с обрезами не ходят. У другого убитого найдена лимонка. И вдруг обрез. Непонятно…

– А если стрелял Тургунов? – предположил Павел. – У него вполне может быть обрез, ведь он старой закваски охотник. А они почти всегда имели обрез, им удобнее защищаться при нападении рыси или росомахи…

– Не думаю, что Тургунов был за забором и так быстро ушел к реке. Кстати, по реке стрелявший уплыл не на лодке, так что это был не Тургунов. И что мы имеем? Что там были люди Плотника – факт. Кого они хотели убить – понятно. Вполне возможно, вмешались и люди Гайдука. Кстати, я от кого-то слышал, что Тургунов спас жизнь Хайдукову. Но кто был третьей силой? Даже предположить нельзя, кто убийца Хорькова. А есть версия, что его убили именно потому, что он знал о местонахождении Тургунова. Одна надежда на хозяйку, но, к сожалению, я уверен, что она ничего нам не скажет. И почему убиты пятеро на Приисковой? Что касается Мухина и Слепова, то понятно – их убрали как свидетелей. Однако убийство пятерых, отмечавших приезд знакомого, непонятен. Хотя я думаю, что на них вышли из-за двоих бродяг, которых видели в Глубинке. Одного, кстати, зовут Алексеем. И на Приисковую приехали двое. Один из них тоже Алексей, и у него светлые волосы.

– Тогда понятно, почему убили Слепова и Мухина, – сказал Павел. – Они нашли…

– Правильно. А это значит, что начали убивать и своих. Выходит, все вот-вот для них закончится, они собираются уходить. Это понятно?

– Я тоже об этом думал. Есть свидетель Пицкевич, но…

– В том-то и дело, что «но»… Мы тоже ищем Пицке-вича, правда, пока неофициально, на него ничего нет, как и на Плотника и иже с ним. Хотя все знают, что Плотник вместе с сыном и дочерью возглавляет преступную группировку, однако… – Честных выругался.

«Чуть было не проговорился о Пицкевиче», – подумал Павел, а вслух спросил:

– А Пицкевич много дел наделал?

– Он финансист Плотника и знает все. Вполне возможно, именно поэтому Плотник и начал убирать своих шестерок – он опасается, что Пицкевич сдаст его. Правда, наше начальство в Анадыре другого мнения, они считают, что Пицкевич ничего не знает, а просто украл у Плотника весьма приличную сумму. Поэтому и был убит его приятель в Глубинке. Кроме того, мне непонятно еще одно – сейчас руководство начало обвинять участкового из Глубинки, Рубанова, черт знает в чем, чуть ли не в связях с бандитами. Мол, к нему приходили двое представителей некой бандитской группы, – усмехнулся он. – Я не стал им объяснять, что это были…

– А кто именно? – осторожно спросил Павел.

«Уж не Оборотень ли он? – не отвечая, вздохнул Честных. – Не думаю. И это не только мое мнение. А Рубанова просто по-человечески жаль. Жена оказалась стервой и была заодно со своим братцем Кутеховым, кроме того, похищен сын Юрия, а он не может заявить об этом. И я понимаю причину его страха».

– Да, Анатолий, – вздохнул Павел, – и что будем предпринимать? Насколько мне известно, сейчас в районе Заячьей Губы лазают люди Боярина и Местного. Может, сообщить об этом в Анадырь и пусть проведут операцию? Все-таки там не один и не два человека. И мы нанесем существенный удар по бандитам.

– Знаешь, – ответил Честных, – боюсь. Я уже не раз хотел сделать это, но просто боюсь потерять веру в нашу профессию, в наше предназначение, что ли. Представь, что будет, если я сообщу об этом в Анадырь, а когда операция начнется, там бандитов не окажется. А я-то буду точно знать, что именно среди начальства и находится Оборотень. И каково мне тогда будет? Ты понимаешь меня, сам пережил такое. Ведь ты никому не доверял и…

– А ты? – усмехнулся Павел.

– Да и я тоже. Вот так и работали. О какой, к черту, результативности можно было говорить? У меня иногда складывалось ощущение, что кто-то хочет, чтоб нас с Оленевым убрали. Но, как говорится, слава Богу, все на своих местах, и какую-то часть гнили мы все-таки выскребли. А тут эти убийства… Завтра, наверное, пожалует на-₁₉₂ чальство – и начнется… Скорее всего меня…

– Перестань, – сказал Павел. – На твое место сейчас, я уверен, желающих не найдешь. Да и если там оборотень, то не станет он тебя снимать. Убрать может, – неожиданно добавил он и замолчал.

– Думаешь?

– Да. Поэтому и на участкового из Глубинки наехали. Убивать его сейчас – значит, привлекать внимание. Сына украли, и он будет сидеть неподвижно. А ты начал действовать, это оборотню не нравится. Но если снимать тебя, будет разбирательство, а тебе терять нечего, и ты выложишь все, что знаешь. А вот убить тебя и в это время попытаться уйти… Точно! Поэтому и убивает Плотник своих людей. Он уходить будет, понял, что Пицкевич скоро сдаст всех и что оборотень засветился. Черт возьми, выходит, прав Пицкевич – здесь ничего сделать нельзя. У Плотника влиятельные хозяева или подельники где-то в России и за рубежом. Взять его здесь, и они уйдут. Прав Пицкевич, – невольно повторил он.

– А ты откуда об этом знаешь? – спросил Честных. – У меня сейчас возникло такое впечатление, что тебе известно, где находится Пицкевич.

– Да, – кивнул Павел, – но сказать я ничего не могу. Он боится за семью. А тебя в это втаскивать я не хочу, сам понимаешь почему.

– Понимаю. А ты понимаешь, что делаешь? И чем для тебя это может кончиться?

– Знаешь, давай лучше прикинем, – предложил Буланов, – что лучше… Если Пицкевич доберется до Магадана, он выложит все, что знает, и тогда будет проведена широкомасштабная операция по всей России и за рубежом. И покончат с этими сволочами. Если мы надавим на него здесь, он ничего не скажет, потому что боится за своих детей. Понимаешь?

– Да вроде понимаю, – пробормотал Анатолий. – Но ведь можно сделать так, что он даст показания, и мы отправим его…

– Ты уверен, что никто не сообщит Плотнику о том, что Пицкевич дает показания? А ему хватит того, что Пицкевич у нас. Он просто-напросто похитит кого-то из родни Пицкевича, и все, мы ничего не получим. Ну, объявим в розыск Плотника, а ему на это плевать. Так что самое лучшее – переправить Пицкевича в Магадан, и тогда им конец. Ты в это не лезь.

– Глупость какая! Неужели ты не понимаешь?

– А я думаю, что это единственный выход. Только так мы покончим с Плотником и его компанией.

– Может, ты и прав. Ладно, встречаться с Пицкеви-чем, как я понял, мне не стоит. Но действовать будем вместе. Как его переправить в Магадан? Самолетом нельзя. Кстати, Бронов что-то вообще не показывается. На вертушке своей постоянно где-то кружит. А не с Плотником ли связался? Скорее всего так и есть. Значит, надо думать, как незаметно вывезти Пицкевича. А ты уверен, что он даст нужные сведения?

– На все сто. У меня сейчас опасение, что на него могут выйти. Ведь Тургунова с девушкой нашли. И эти двое мужиков… Черт возьми, а ведь именно их и пытались убить на Приисковой.

– Так… Я попробую договориться с пожарными. И тогда Пицкевича доставят в Билибино. А оттуда он на самолете отправится в Магадан. Сопровождающий есть?

– Конечно.

– Одного, значит, оставили? – услышал в мобильнике раздраженный голос Эдуард. – Что же вы так оплошали? А если его кто-нибудь узнает? И что тогда? Почему упустили бабу? Получается, потешились добры молодцы, каких-то пьянчуг поубивали у дома бабы и потеряли двоих. Что же ты так, Скорцени? – насмешливо спросил мужчина.

– На Приисковую нам указал Мухин, – ответил Эдуард. – Мы не могли оставить свидетелей.

– Что с Алхимиком?

– Никаких данных о нем нет. Но он не выбрался из Маркова. Где-то отсиживается. Он не рискнет дать показания.

– Если б он дал показания здесь, все было бы гораздо проще. Но Алхимик наверняка пытается убраться отсюда, и если ему удастся смыться, нам всем конец, пойми это, Скорцени.

– Мы все прекрасно понимаем и делаем что можем. Зря вы понадеялись на своих шестерок из райотдела. Надо было искать самим. Они тогда еще не предполагали, что в Маркове их будут шарить и уголовники, и менты. А когда узнали, наверняка затаились. Но все они там, в Маркове – и Алхимик, и старик с бабой, а также двое мужиков. Выбраться они не могли. Их бы обязательно увидели.

– Надо найти их. И чем быстрее, тем лучше. Да, что ты узнал о Плотнике?

– Идет какой-то груз, кажется, с Колымы…

– Что за слово такое – кажется? Перекрестись!..

– Извините, босс, – стушевался Скорцени. – Игнат обмолвился мимоходом о каком-то грузе. Но сразу увел разговор в сторону. Мы все выясним. Разумеется, если не придется выбирать средства.

– Какие, к дьяволу, средства? Узнайте все любым путем! И найдите Алхимика и бабу.

– Где же я его видел? – пробормотал Оленев. – Никак не вспомню.

– Я тоже об этом думаю, – кивнул Честных, – но вспомнить не могу. Может, просто похож на кого-то?

– Нет. Я видел его не мимоходом. Шрам над правой бровью… Я его видел.

– Я тоже. Но вот где? Перебрал в памяти всех, а вспомнить не могу. Чертовщина какая-то! Да, у меня есть кое-какие новости. Алхимик попросил укрыть его и переправить в Магадан. Первое ему уже предоставили, а вот со вторым проблемы. Сначала я разозлился, но потом понял, что…

– Он вышел на Буланова? – перебил Оленев.

– На него. И то, что Буланов прячет его, правильно, иначе ничего не получится. А вот как его потихоньку вывезти, пока неясно. Надо спешить, время уходит. Особенно меня беспокоит девушка…

– Так точно, – отозвался Эдуард. – Но бойцы интересуются, что будет с ними.

– Вот, значит, что вас беспокоит? – услышал он. – Я думал, вы мне доверяете, а вы, выходит…

– Вы наверняка понимаете, о чем я говорю. Мы будем с вами до конца, где бы вы ни были. Но как быть с остальными? Ведь…

– Все решим чуть позже, – остановил его абонент. – Сейчас надо найти женщину.

– Он убил его, – недовольно проговорил коротко стриженный крепкий парень в плавках. – Выходит, любого из нас можно…

– Заткнись, – небрежно перебил его лежащий на галечном пляже загорелый амбал. – Правильно сделал. Бросили тело, а из-за этого на нас выйти могут. И что тогда? Правило известное: ни раненых, ни убитых не оставлять. Так что другим наука будет. И давайте больше об этом не говорить. Каждый из нас знал, что не в игрушки будем играть. Понимали, на что подписываемся. Надеюсь, все помнят?

– А я думаю, что скоро мы останемся ни с чем, – заявил усатый здоровяк. – Идти нам некуда, замазаны все по самое…

– Да хватит! – рявкнул амбал. – Кто желает, может уйти прямо сейчас. Но если где что-то шепнет кому-нибудь, то и сам сдохнет, и родня вместе с ним. А силой здесь никого не держат. Кто желает, может уйти, – повторил он. – Есть такие?

– Да куда идти-то? – вздохнул один из восьмерых парней. – Вот когда расчет получим, тогда разбежимся. А сейчас давайте лучше выпьем. Не мешало бы девочек, но время не позволяет. Когда все закончим, ох и оторвусь я!

– Я тоже, – одновременно проговорили еще трое. Все рассмеялись.

– Ты полетишь или нет? – спросила рыжеватая средних лет женщина по телефону.

– Сейчас не до этого, – ответил Бронов. – Появилась возможность неплохо заработать. А почему тебя это волнует?

– Денег осталось на неделю, – сердито ответила она. – Брошу я твою работу и пойду…

– Деньги я тебе передам сегодня вечером. Тысяч пять на пару недель, надеюсь, хватит. А потом я вернусь и, возможно, уедем в Билибино. Меня приглашает частная авиакомпания.

– Наконец-то! А то я думала, что уже навсегда здесь застряла.

– Обо мне спрашивали?

– Да. Почему, мол, нет его, лететь надо. Час назад звонил майор Буланов, начальник уголовного розыска, тоже спрашивал, будет рейс или нет.

– Что ты ему сказала?

– Как ты велел – летаешь с группой туристов. А что?

– Все правильно.

– Ты деньги не забудь передать.

– И долго мы тут сидеть будем? – ворчливо спросил Тургунов.

– Сутки по крайней мере, – ответил ему старый чукча. – Сейчас милиция все ходы перекрыла. Хотите есть или выпить, – он кивнул на холодильник в углу, – там все есть.

– Ну что ж делать, – вздохнул Семен Федорович, – посидим. А затем куда двинемся?

– Гайдук знает.

– Ясен день. А ты, видать, перепугалась? – спросил Тургунов сидевшую на раскладушке Машу.

– Я за Матрену Пантелеевну боюсь, – вздохнула та. – Как она там?

– Да ведь менты уже вовсю шуруют. Так что с нашей Матреной ничего не случится. А ты молодец девка, как ты того по черепу двинула, как будто всю жизнь только этим и занималась! – Старик рассмеялся.

– Я очень испугалась. Стрелять не стала, даже и не подумала об этом.

– Молодец, верно все сотворила. А оказалось, Во-лодька не зря до Матрены пришел. Как же он прознал про то, что мы у нее? Но все одно, очень кстати он появился. А то бы нас эти сукины дети порезали и в какую-нибудь дорожную столовку отвезли и вместе с картошкой подавали водителям.

– Здесь и такое бывает? – изумилась Маша.

– Собачатину частенько дальнобойщикам суют.

– Я уже ничему не удивляюсь, – тихо проговорила Мария. – Знала, что есть продажные сотрудники милиции и что преступность наглеет с каждым днем. Но то, что происходит здесь…

– Да ты жила в городе, – перебил ее Тургунов, – и не касалась ничего такого. А тут вплотную теранулась об эту грязь. Но милиция тут не вся, конечно, продажная. Просто не хочется лишний раз риску подвергаться. Ведь ежели попадешь под гада какого, вообще верить всем перестанешь. Хотя я и так уж никому не доверяю особливо. А вот с тобой я бы и в разведку пошел. Молодец ты, неиспорченная, как счас в основном молодежь. Им главное, чтоб деньга поболее была. А как ее взять, на это всем плевать с высокой колокольни. Счас вот и в Бога вера воз-вернулась. А я когда вижу, например, как Ельцин в церкви стоит и крестится или Зюганов, так плеваться и материться желание появляется. Ведь они ранее и Бога кляли, и церкви рушили. А счас, значится, сызнова к Богу пришли. Белых генералов славить начали. Из могил вон во Франции или Америке выкапывают и в Россию везут. А ведь ранее всех карателями да палачами считали. Я как вижу девчонок молоденьких на трассе, продают себя, заплечные али дорожные называются, так матерюсь. Это куда ж мы Россию-матушку завели? Али это и есть демократия, едрена бабушка? Когда на всю страну кричат, мол, рожайте детей более, а сами матери-одиночке семьдесят рублей в месяц на ребенка подают. И что же она на эту сумму дитю купить могет? И по телику токо и слышишь: там кого-то купили бандюки, там террористки менту деньгу сунули и два самолета взорвали. А ему срок дают – несколько лет тюрьмы. Да на лобное место его, сучару, на Красную площадь, и пусть бы народ распорядился, как с им быть. Ведь сколько людей по его вине погибло!.. Что-то я заболтался, – неожиданно смутился он. – Отвык я от разговоров с народом, вот тебе и надоедаю…

– Ну почему надоедаете? – тоже улыбнулась Маша. – Вы очень часто говорите то, о чем я, например, тоже иногда думаю. И во многом вы правы. Я вам очень благодарна, вы мне жизнь спасли. Как представлю, что вас не было бы, и…

– Прекрати ты эти благодарности, – строго проговорил Тургунов. – Это я тебе благодарность выражать должен. Хоть чувствую, что я нужен кому-то. А то ведь все один да один.

– А почему вы сына выгнали? – осмелилась спросить она.

– Да не сын он мне теперь. Он с двумя такими волками, как сам, семью ограбил. Мать с отцом и двое детей. Так что не сын мне он, и все тут.

– А сейчас он где?

– Не знаю и знать не хочу. И давай более про это не говорить, нет никакого желания такой разговор вести. Где же Володька? – Он посмотрел на часы. – Сказывал, что через полчаса будет, а его все нет и нет.

– Значит, все перекрыли, – недовольно проговорил Гайдук. – Пошумели, конечно, прилично, – усмехнулся он. – Двоих своих потерял.

– А девка, говоришь, одного приголубила? – усмехнулся Бешеный.

– Да. Если б не она, сливай воду. Мне бы он точняк перо под лопатку загнал. Интересно, где Юркий? Он вроде свалил по речке, но потом куда подался?

– Интересно, кто это был? Говоришь, спортсмены какие-то? На кого же они работают?

– Скорее всего это гвардия Оборотня, бывшие спецназовцы, омоновцы. В общем, его люди. Как я въехал, эта Машка самого Оборотня усекла. Поэтому и охота на нас такая. А твой старый под замес попал. Но сейчас и на него нож наточен. Наверняка думают, что Машка рассказала старому, кого видела. Я зашел к Матрене в накомарнике, может, и не срисовали меня. А если все-таки кто-то заприметил, придется воевать. Мне эти канители на хрен не упали, но теперь поздно задний ход давать. А старый ништяк держится, по-геройски, и до конца пойдет. Следопыт пообещал проверить путь отхода. Ведь не могут эти сучары все перекрыть. Все-таки люди по тайге ходят. Кого-то на Горелой сопке завалили, мужика и бабу. Вроде марковские. Мне Молчун шепнул. Он видел канитель эту. Мужик с кем-то по мобильному базарил, а его прикладом. И мобильник вдрызг, и нос переломили. А бабу отодрали втроем или вчетвером, суки позорные. Эти псы Местного вообще оборзели, отморозки гольные! А ты что решил?

– Да что я решил? – вздохнул Бешеный. – Буду в стороне, но поблизости от отца держаться. Попадаться ему на глаза желания нет, снова пошлет далеко и без билета. А оставить его на съедение этим не могу. Да и у самого у меня счет к Плотнику имеется. Вот и предъявлю заодно. Не к нему лично, – поправился он, увидев удивление Гайдука, – а к его людям. Без его приказа они ничего не делают. Так что дороги пересеклись.

– А мне эта канитель вообще не нужна, другие у меня планы. Старому твоему проход сделаю, и все, в расчете мы с ним. Ты не обижайся, но…

– Да понятно, ты и так на чужую территорию нос сунул. И спасибо тебе за то, что все-таки успел пахана вытащить. Если б не ты, хана бы ему.

– Это точно. Я когда появился, так с ходу срисовал, что пасут хату Матрены. Поэтому и мужиков расставил. Но видно, неправильно, двое даже пикнуть не успели. Юркого отоварили, но слегка. Он очухался и успел одного картечью нашпиговать. А эти сучары с ножами хотели без пальбы нас сделать. Грамотно работают, суки. Призвание у них людей убивать. Повезло еще, что не гориллы Оборотня, тогда бы вообще караул. Пиранья, например, троих здоровых мужиков запросто обтешет. Но скорее всего теперь старым и бабой этой займутся они. Вот Скор-цени, к примеру, пальцем человека убивает. И те, кто с ним, не хуже. И стреляют, и…

– Жути на себя или на меня гонишь? – усмехнулся Бешеный.

– Не жути гоню, а по делу базарю. Как я понял, тебе все по хрену. Но мне эта канитель не нужна. Следопыт явится, и если нашел он проход, проведут их мои до места, и все, расстались.

– Следопыт на Плотника пашет, так что запросто может…

– Если б хотел, сдал бы старого, когда тот к геологам нырял. К тому же ты сам с ними перетер этот рамс. Следопыт не сука и обещал помочь.

– Посмотрим, – кивнул Бешеный.

– Кто эти люди? – зло спросил Игнат. – Кто оберегает старика и дамочку? А вы тоже хороши! – Он посмотрел на троих мужиков. – Как же вы их упустили?

– Так нам сказали, – злобно ответил один, – чтоб мы туда нос не совали. Сами этих…

– Сами, – перебил Игнат, – с усами. А ты почему их найти не мог? – Он взглянул на Матроса.

– Если уж менты не смогли… – усмехнулся он.

– Как же на них Оборотень вышел? – недоуменно спросил Игнат.

– Хрен его знает, – пожал плечами Матрос. – Сказал бы нам, мы бы по-тихому сделали и биксу эту с Тургу-ном, и хозяйку. Ее сейчас менты тормошат. Точно расколется, и тогда менты тоже начнут…

– Да они уже в курсе, – перебил его Игнат, – взяли участковых и двух оперов. А у них фотороботы, Парин их купил. Так что знают менты про наш поиск, поэтому надо в темпе шарить эту красавицу. А вот кто влез за них? Двоих гвардейцы сделали, а один из обреза пальнул и ушел. И какой-то мужик там был в накомарнике. Высокий и…

– Гайдук, – сказал коренастый мужик. – Я его видел в баре. Сто пудов он.

– Я тоже так думаю, – сказал Матрос. – Гайдуку Тур-гунов жизнь спас. Он под лед провалился, а Тургун его вытащил.

– Откуда Гайдук узнал, что Тургунов у этой бабы, – покачал головой Игнат, – если об этом не знал никто? Даже Севка и тот не в курсе был. Гайдук с отцом ссориться не станет. Сколько раз отец его отмазывал от ментов. Гайдук выполнял поручения отца и получал очень хорошую благодарность. Так что не станет он против людей Оборотня выступать.

– А я один хрен на Гайдука думаю, – стоял на своем Матрос. – Сто против одного ставлю, он это. У мужиков, которых завалили, ножи нашли. В рукоятке патрон спрятан. Такие ножи только Кузнец делает. Так что это парни Гайдука людей угрохали. И он там был. Володька не станет против Тургуна…

– Я скажу отцу, – кивнул Игнат, – но вы продолжайте искать. И в первую очередь бабу и Алхимика. Ясно?

– Чего ж неясного? – ответил Матрос. – Но ты проверь Гайдука и сразу найдешь и Тургуна, и бабу эту.

– Привет! – Войдя, Следопыт кивнул Маше.

– Здорово, коли не шуткуешь, – недовольно проворчал Тургунов. – Зачем заявился? Я же тебе…

– Да хватит тебе, старый, – махнул рукой Всеволод. – Дела хуже, чем я думал. Везде шныряют псы Боярина и еще эти волчары позорные, так называемые гвардейцы Оборотня. Так что придется вам недельку-другую посидеть здесь.

– Не могу я столько дней сидеть, – заволновалась Маша. – Мои родные начнут беспокоиться и наверняка будут делать запрос сюда. Тогда через тех, кто связан с бандитами, ваш Боярин узнает обо мне все. И родственникам моим будет угрожать опасность. Я и так уже почти неделю молчу. Еще дней пять, и все, меня искать начнут.

– Верно говорит, – кивнул Семен Федорович. – Насчет того, что запрос будут сюда делать и Оборотень этот в первую очередь все о Машке разузнает. Значит, ее родственникам худо придется. У него наверняка есть бандю-ки и в центре России. Так что надо отсель выбираться, и чем скорее, тем лучше.

– Перехватят сразу, – процедил Следопыт. – И тогда точно каюк. Твоей родне можно телеграмму отбить, – обратился он к Маше, – что ушла в поход, связи нет, дней через десять – пятнадцать позвоню, и все дела. Так ведь можно?

– Можно, – о чем-то размышляя, кивнула она. – А ты не сумеешь устроить так, чтобы я позвонила?

– Этого никак нельзя.

– Неужели ты не можешь принести сотовый телефон? – спросила Мария.

– Мы с тобой про то уже говорили, – сердито напомнил Тургунов. – Об этом пока даже не думай. Телеграмму отбить – куда ни шло. Но звонить – значит, себе приговор подписать. Сколько можно талдычить-то? Сказано нельзя – значит, нельзя. И хватит на нервы действовать.

– Хорошо, – вздохнула Маша. – Я больше не буду говорить об этом. Но если бы я смогла позвонить, все было бы гораздо проще. Нам бы обязательно помогли…

– В гроб лечь, – перебил Тургунов. – Здеся геологи из Ленинграда были, их ограбили и двоих работяг убили. Они за ружья похватались. Ну, старший геолог, он какой-то ученый был, в Ленинград сообщил про это. И что ты думаешь? Приехали из Ленинграда, а их всех восьмерых и порезали сразу после того самого его сообщения. И не нашли, кто их поубивал-то. Да чего искать, это Боярин, едрена бабушка, и его волчары. А ты говоришь – звонить в Москву. Там тем более все куплено. Вот только еще президента никак не подкупят. А уйдет Путин, и сызнова все начнется. Помяни мои слова, Мария, так оно и будет.

– В общем, договорились, – сказал Следопыт, – нос не высовывать и…

– Вот, – Маша протянула ему листок с адресом, – а текст сам напиши.

– Негоже ему писать, – проворчал Старик, – а то ведь родня твой слог знает. В общем, сама пиши. Ну а ты, значится, ищи путь-выход отсель, – строго наказал он Севке, – и чем скорее, тем лучше. Ведь нашли они нас у Матрены. Хорошо, что Володька со своими орлами там как раз оказался, а то бы конец нам всем наступил. Мы бы с теми волчарами никак не управились. Да и Володька бы мало помог, ежели б не тот, кто из обреза пальнул. Интересно, как он сам, ушел али нет? Ведь милиция там влезла. Ты не в курсе? – обратился он к Следопыту.

– Не знаю, – ответил тот. – Скорее всего ушел.

– Увидишь его, скажи, Тургун те литру поставит свойского. У меня самогон отменный, все так говорят. А глу-бинские мужики в самогоне толк знают, – засмеялся он.

– Узнаю кто, скажу, – улыбнулся Всеволод. – А ты, дядька Семен, не злись на меня, – попросил он. – Просто я думал…

– Все, – остановил его старик, – прошло и проехало. В тайге у геологов ты этих волчар отвел, я видел. Конечно, сволочной ты тип, – вздохнул он. – Ведь ежели б сразу повел, то и проскочили бы. А ты выкаблучиваться начал. Но я тоже хорош гусь. Надо было все объяснить нормально, а не дурость свою выказывать. Но, как говорится, дело сделано, а теперича с головой надобно ко всему подход иметь. Ты уж постарайся шустрее проход найтить. А то время уходит, да и эти сволочи вполне могут нас найти, и тогда грош цена нашему делу. Так что походи и, могет, найдешь проход хоть куды. На Камчатку аль на Колыму, хрен один. А могет, с кем-нибудь договориться смогешь. Ну, с пожарными али с кем еще. Нам хорошо бы враз улететь. До Билибина бы добраться, и, считай, мы их с носом оставили. Знаете, – улыбнулся он, – понял я счас своего сынка и тех, кто, как и он, волками среди людей ходют. Весело живется, когда на тебя кто-то настроен, как на врага. И годы не чувствуешь, и вроде сил прибавляется, и голова яснеет. Правильно кто-то говорил, что человек во время крайней опасности такое могет отчебучить, что сам потом всю жизнь удивляться будет. Вот ты, – кивнул он Маше, – ведь ни разу никого по башке прикладом не колотила, а тут пришлось, и ловко-то как. Во те и городская девица. Нашенская не смогет так, а у ей вышло. Я хоть под конец своей жизни что-то хорошее сделаю. И ежели Бог имеется, он мне эти дела в свою книгу занесет. Так-то мне дорога в ад. Оно, могет, и хорошо, средь своих буду. Ведь в рай скучные попадают. Во, сызнова разговорился. Видать, убьют. Перед смертью никак, говорят, не надышишься. А я наговориться не могу. Ведь, почитай, всю сознательную жизнь в обиде на кого-то был, потому и людей не принимал. И сына выгнал. А могет, неправильно это. Могет, я сам виноватый, что и люди меня отшельником прозвали, и сын бандюком стал. Я после смерти Дарьи забросил все и всех. Свет без нее не мил показался. На медведя три раза с ножом ходил. Но уберег меня либо Бог, либо дьявол. Скорее всего дьявол, чтоб мучился. Потому что не жил я, а просто существовал. И все было мне, едрена бабушка, по хрену. Один раз только Во-лодьку Гайдука вытащил из-подо льда, а и то, наверное, рискнул, чтоб самого утянуло. Но снова пронесло. А мо-гет, для того, чтоб мы с тобой смогли с этой сволотой покончить. – Он посмотрел на Машу.

– Обязательно покончим, – уверенно проговорила она. – Но мне очень-очень нужно позвонить.

– Да что ж ты такая тупоголовая-то! – рыкнул Тургунов. – Говорят те нельзя – значится, невозможно, и весь сказ. Ясно те или сызнова про это говорить будем? Пойми ты, едрена бабушка, если б такая возможность безопасная была, давно бы те уже позвонить сообразили. Но нельзя этого делать. Потому как и тех, кому позвонишь, под удар подведешь, и себя тоже.

– Неужели все так серьезно? – прошептала Маша.

– А ты, значится, мыслила, что это все игра? – усмехнулся Тургунов. – Это, милая Машенька, дело крайне серьезное и опасное. Неужто сама не поняла там, когда по башке бандюку прикладом лупила?

– Кто прикладом по башке бил? – поразился Следопыт. – Она, что ли?

– Так ежели мужики боятся, – спокойно проговорил Тургунов, – этих волчар оборотенских, бабам приходится стоять за себя самим.

– Хватит, дядька Семен, – попросил Следопыт. – Ну не понял я тогда ситуацию. Конечно, с Боярином схватываться себе дороже. Но пошел я за тобой в тайгу и увел этих сук. А засекли бы тебя, стрелял бы на поражение. В общем, прости меня. Сейчас я найду выход. А насчет звонка, – взглянул он на Машу, – можно, конечно, рискнуть. Ведь не всемогущ Боярин. Но этим самым мы можем вывести их на твоих родственников, и узнают они, кто ты такая. Правильно дядька вспомнил про геологов. Было тут такое. Сняли тогда из начальства троих или четверых. А толку? Афанасьев пришел, еще хуже стало. А сейчас Честных, полковник, и помощник его Оленев, этот из местных, начали чистку. Взяли троих, точнее, четверых, один из внештатных. А Парин, главный мутила, успел смыться. Я вот и прикинул, – вздохнув, он посмотрел на Тургуно-ва, – может, с ними, с Честных и Оленевым, и перетереть это дело? Они хотя бы вывести…

– Ты головой заболел! – крикнул Тургунов. – Даже если Честных и Олень правильные менты, то что? Они узнают, узнает и Оборотень. Ведь наверняка у него среди ментов в райотделе сидит какой-то типчик и обо всем ему докладывает. А его никто не знает. Ну придем мы с повинной, а дальше что? Уберут нас всех, и кончится песня.

– Семен Федорович прав, – поддержала его Маша. – Наверняка остался неизвестный начальству шпион. Тем более если один, как ты говоришь, сумел скрыться. Мне необходимо как можно быстрее попасть туда, где они не смогут нас достать. Извините, Семен Федорович, вы совершенно правы, но чем быстрее мы доберемся до места, откуда можно будет связаться с Москвой, тем лучше. И еще желательно сделать это так, чтоб они не думали, что мы сумели выбраться, чтоб по-прежнему искали тут. И только если они не узнают, что мы сумели выбраться, мы сможем арестовать всех. Как я поняла, у местных мафиози есть связь с другими в центре России, а значит, вполне возможно, имеется связь и с преступными сообществами других государств. Арестовать всех сразу не получится. Я говорю о местной милиции. Тем более что преступники есть и среди работников райотдела, и даже в окружном управлении. Так что вы, Семен Федорович, правы, – повторила она. – Нам нужно уходить как можно скорее, и чтоб об этом не узнали все эти Оборотни и всякие Бояре. Они начали убивать своих, следовательно, почувствовали опасность. Я кое-что слышала там, – вздохнула она, – и теперь понимаю, что звонить мне нельзя. Но как можно скорее нужно уйти из этого района.

– Во девка, – пробормотал Тургунов, – как заправский сыщик говоришь. А ты, часом, не сыщица? А то ведь частенько сейчас кажут про Каменскую и других баб следователей. Даже частные сыщики имеются. Так, могет, ты из этих самых и есть?

– Нет, – улыбнулась Маша, – я не сыщик.

– А говоришь дельно. Видал, Севка, как женщины счас размышлять могут? Послухаешь и понимаешь – как был бревном, так всю жизнь и прожил. Ведь и мы хотели все это по-умному обсказать, а не вышло. Ну ладно я, старый пень. Но ты-то молодой, а говорить путем по делу так и не могешь.

– Я так все и говорил, – обиделся Следопыт. – Конечно, не так путно, но то же самое. Ладно, – он встал, – пойду я. Есть у меня одна задумка, может быть, стрельнет, тогда мы раз, и в дамках, – подмигнул он Маше.

– Ты чё размигался, кобелина? – напустился на него Тургунов.

– Да по-дружески! – Следопыт выскочил из комнаты.

– А потом от этих дружеских подмигиваний и дети нарождаются, – проворчал Тургунов. – Так, Машуня, придется те терпеть мой храп. А храплю я здорово. Ясно?

– Ага, – улыбнулась Маша. – Я буду думать, что мы в купе едем.

– Стыдоба прям. Скоро шестьдесят лет вдарит, а на поездах ни разу не ездил. Даже не видел вживую.

Маша удивленно посмотрела на него.

– Да тут немало тех, кто поездов не видывал. Многие так и умирают, не узнав, что это такое – поезд на рельсах, как им управляют. Ведь в кино показывают – перед вокзалом полно этих самых рельсов, а поезд как раз на те заходит, которые нужны. Какие-то стрелки, говорят, переводятся. Ты не объясняй, – остановил он открывшую было рот Машу, – один хрен не пойму. Чтоб понять, надобно увидеть. Давай перекусим и на боковую… А Володь-ка так и не пришел. Неужто случилось что-то?

– Ничего не случилось, – входя, проговорил Гайдук. – Как же ты, старый, не услышал, что я…

– Так ты ж как привидение ходишь, – перебил его Семен Федорович. – Ну что там за дела?

– Неважные. Обложили так, что мышь не выскочит. Очень ты им нужна. – Он взглянул на Машу. – Что же ты там видела?

– Точнее будет сказать – кого, – вздохнула Мария. – И надеюсь, об этом скоро узнают все. А вам сейчас надо…

– Нет, – засмеялся он, – ничего мне не надо. Я влез в это только из-за Семена Федоровича.

– Так благодарность скоро тяготить начнет, – усмехнулся Семен Федорович. – И посему не надобно мне от тебя такой жертвы. Выходит, ежели меня прибили бы эти волчары у Матрены, ты б на нее, – он кивнул на Машу, – хрен забил? Мне такая забота не надобна. Ты, видать, опасаешься с Боярином схватиться, поэтому…

– Да все путем, старый, – усмехнулся Гайдук. – Я уже с ним схватился. Точнее, с людьми Оборотня, а это куда хуже. И все-таки я вас выведу за границу района. Правда, тут и территория не моя, но если выскочим, тогда все путем. И расстанемся в хороших. Как только Следопыт найдет дыру в засадах парней Плотника и Оборотня, так и пойдем. Чем скорее это будет, тем лучше для всех. Но я хотел бы спросить твою спутницу кое о чем… – Он повернулся к Маше.

– Вопросов не надо, – строго одернул его старик. – Ты ж не прокурор, – усмехнулся он.

– Понятно, – улыбнулся Владимир. – Значит, без вопросов. А что касается ее, – кивнул он на Машу, – она с тобой, поэтому…

– А ежели меня убьют? – спросил Семен Федорович.

– Во-первых, постараемся, чтоб этого не случилось. Во-вторых…

– Ты мне не считай, – перебил Тургунов, – а скажи прямо, не увиливай.

– С ней все будет в порядке в любом случае, – твердо заявил Гайдук. – Точнее, до тех пор, пока я не выведу вас за район, где эти гниды вас достать не смогут. Но ты мне вот что скажи: почему ты на Романа такой злой? Ну, попал мужик по малолетке, подставили его, крайним пустили по тому, чего он не делал. Их хапнули на грабеже – одного грузина на уши поставили. А тот золотишком интересовался. Вот и подставили Романа с приятелями, как будто они семью этого грузина встряхнули. А не было там ни хрена подобного.

– С Романом разговор особый. Я слыхал уже про то, что ты сказываешь. Он у тебя в стае.

– Ага, но не у меня, а просто мы вместе в руководящем составе.

– Видала, Машуня, как счас бандюки главарей называют? – усмехнулся Тургунов. – Руководящий состав, ед-рена бабушка. Ох и времечко наступило! Ты вот чё, руководящий состав, сделай все, чтоб, значит, нам шустрее выйти из этих мест.

– Сделаю все, что смогу, – кивнул Гайдук. – Это, кстати, и в моих интересах.

– Значит, Гайдук, – процедил Плотник. – Ты тоже так думаешь? – спросил он у дочери.

– Гайдук мне никогда не нравился. – Алена пожала плечами. – Он, как говорят, себе на уме. Но с другой стороны, он честно выполняет ту работу, за которую ты ему платишь. И не думаю, что он станет рисковать…

– Знаешь, Алена, – перебил ее отец, – в этих краях, несмотря ни на что, очень развит фактор возвращения долга. Видно, с тех пор как Колыма была забита лагерями. И вернуть долг – это, как говорится, дело чести каждого. Хайдукову Тургунов спас жизнь. А это, как ты понимаешь, дорогого стоит. Кроме того, в стае Гайдука, говорят, частенько появляется сын Тургунова Роман… или, как его называют в определенных кругах, Бешеный. Характер у него вспыльчивый, он никого и ничего не боится. Если выйдет из себя, то караул. Силой Бог не обидел, и имеются навыки рукопашного боя. Стреляет не то чтоб отлично, но неплохо. И он вполне мог подействовать на Гайдука, чтобы он…

– Погоди, папа, – остановила его Алена, – Бешеный не стал бы стоять в стороне, если б желал спасти отца.

– Но кто-то стрелял из обреза, – напомнил Куте-хов, – так что…

Договорить ему не дал громкий смех Плотника. Геннадий и Алена удивленно уставились на него.

– Представил себе картинку, – проговорил Плотник, – Бешеный с обрезом. Стрелял из обреза невысокий молодой щуплый мужчина. Он никак не походит на здоровяка…

– Папа, – сказала Алена, – Бешеный спортивного телосложения и уж точно не амбал. Но ты прав, стрелять из обреза Бешеный не стал бы, а тем более убегать. Скорее всего это был человек Гайдука. Господин Жу…

– Не смей! – крикнул Плотник. – Ты что себе позволяешь? Я даже самому себе не всегда…

– Извини, – вздохнула она, – хотя, если честно, мне непонятен твой страх перед ним.

– Ты многого не знаешь. И давай не говорить об этом в присутствии посторонних, – кивнул он на Кутехова.

– Понял, – поднялся тот, – и исчезаю.

– Останься. Ускорь поиски женщины, – приказал Плотник, – и Алхимика. Неужели он сумел выбраться отсюда?

– Нет, – уверенно проговорила дочь. – Он в Маркове. Гвардейцы Оборотня… надеюсь, об этом можно говорить, – усмехнулась она, – нашли, где он скрывается. Но нам почему-то не сказали. Странно… У тебя нет такого чувства, что Оборотень перепуган и хочет просто уйти, ликвидировав всех, в том числе и нас? Алхимик знает очень много, а главное, о твоих тайниках.

– Я уже не раз думал об этом, но переносить их очень сложно, да и куда? Надеюсь, мы успеем уйти. Но пока не покончим с этой бабой и Алхимиком, о спокойствии не может быть и речи. Поэтому нам прежде всего необходимо взять Алхимика. Женщина, конечно, тоже нужна, но в первую очередь меня интересует Алхимик. Насчет Оборотня ты права. Он почувствовал, что запахло жареным, и решил скрыться. Об этом говорит тот факт, что он пустил в дело свою гвардию. Были моменты, когда он задействовал их, но подобного еще не происходило. Один из них, кстати, убит, и милиция пытается установить его личность. Если это у них получится, Оборотню грозят неприятности. Вполне могут выйти на родных убитого, а они укажут на помощника Оборотня.

– Скорее всего родных того жмура тоже убьют, – усмехнулся Кутехов. – Насколько я понял, для гвардейцев Оборотня ничего святого нет. Помните семью метеорологов? Убили отца, мать и трехлетнего малыша только за то, что те их видели. А списали, кстати, все на нас, – зло добавил он, – и вы отдали тогда милиции совсем невиновных…

– Эти невиновные, – раздраженно перебил его Плотник, – стали наркоманами, и им на все было плевать. Их в любом случае пришлось бы убирать. Так что мы ничего не потеряли, а милиция раскрыла дело, потрясшее весь округ. Наркоманы не дожили до суда. Так что все было сделано правильно. Но сейчас не надо ничего вспоминать. Нужен Алхимик. Господи, как я надеялся, что он пойдет в райотдел или местную прокуратуру… Или доберется до Анадыря. Но Алхимик оказался на удивление…

– Он знает всех наших платных агентов, – заметил Кутехов, – и не следовало ожидать от него…

– А ты тоже хорош, – недовольно перебил его Плотник. – Почему сразу не убрал эту бабу? Ведь тогда все было бы гораздо проще, и мы бы занимались только Алхимиком. И у Оборотня не было бы страха перед разоблачением.

– Он в панике, – усмехнулся Кутехов. – Какого черта поехал на пожарище? Видите ли, бабки ему понадобились!

– Из-за тебя все вышло, – зло проговорил ₂₁₀ Плотник. – И Местный хорош, пропустил и Тургунова с бабой, и Алхимика с теми двумя. На вертолетах улетели. Тургун с медиками, а Алхимик и два мужика с геологами. Поэтому все и пошло наперекосяк. Убей ты тогда бабу, не было бы этих поисков и постоянного страха быть разоблаченными. Если Оборотня возьмут, нам каюк. Я молчать и отдуваться за всех вас не собираюсь. Надеюсь, вы это понимаете и сделаете все возможное и невозможное, чтоб Алхимик…

– И меня выдашь? – вызывающе спросила Алена. – Дочь свою родную? И как же ты мне в глаза смотреть будешь на скамье подсудимых? И Игната тоже?

– Всех до единого. Вы с моей помощью нажили себе состояние, так почему я должен сидеть один? Ошибки совершили вы все, поэтому старайтесь исправить их, чтоб не сидеть на этой самой скамье подсудимых!.. – Он рассмеялся.

– Родную доченьку продаст, – процедила Алена. – А что уж говорить о…

– Используйте свой шанс, – перебил ее отец, – и все будет в шоколаде под жарким солнцем. Своя вилла в какой-нибудь азиатской стране на берегу моря, приличный счет в банке, и не будет опасений, что вас навестят приторно вежливые господа из Интерпола. Надо искать Алхимика. Только бы он не выскользнул. Я тебе, Господи, свечей наставлю и пожертвования приличные сделаю, только отдай мне Пицкевича! – Он перекрестился. – Пусть до Билибина доберется, а уж там-то мне его отдадут в упаковочке. Или в Певек улетит, я уж не говорю об Анадыре. Там его Оборотень с распростертыми объятиями встретит… Впрочем, я бы не хотел, чтоб он взял Алхимика. А эта баба, откуда она, интересно? И что связывает ее и Тургунова? Вот чего не ожидал, того не ожидал. Тур-гунов никогда никому не помогал и вдруг рискует жизнью из-за какой-то молодухи. Странно это. О седине в бороду и бесе в ребро я и думать не хочу. И однако, он идет на все, чтобы помочь ей… Наконец-то явился! – уставился он на вошедшего рослого узкоглазого бородача. – Что с грузом?

– Завтра выходят. Там ждут еще одну партию. Ночью обещали доставить, и с утра они выходят. А у вас тут неполадки, я слышал. В чем дело?

– Алхимик ушел, – процедил Плотник, – и какая-то путешественница видела Оборотня.

– Неужели не можете эту путешественницу хлопнуть, как комара? – усмехнулся вошедший.

– Он прошляпил, – показал на Кутехова Плотник. – А тут ее было прихватили гвардейцы Оборотня, но отбились они. Кто-то им помог. Думают на Гайдука. Правда, это только предположение. Но не мешало бы проверить.

– Это запросто, – кивнул узкоглазый. – Есть одно средство, чтобы на Гайдука воздействовать.

– И что за средство? – заинтересовался Плотник.

– И где же ты лазаешь? – сердито спросила вошедшего Гайдука Прасковья.

– Да тебе-то какая разница, где я и что делаю? Захочу – в любое время на хрен пошлю! Так что не лезь лучше со своими дурацкими вопросами. Что с тобой? Какая-то ты стала не совсем нормальная.

– Да люблю я тебя, дурака! – закричала Прасковья и выскочила из яранги.

– Ну и люби на здоровье, – заорал он ей вслед, – только без всяких выпендрежей! А то налажу к такой-то маме!

Он налил себе крепкого чая, сделал глоток.

– Где Злыдень? Пришел Юркий или нет?

– А что с ним сделается? – войдя, усмехнулся молодой мужчина с обезображенным шрамами лицом. – Пришел. Хвастался, что одного из людей Оборотня завалил. Верно, что ли?

– Да… верно, – нехотя ответил Владимир. – Но ему надо исчезнуть. Если его вычислят, то хана ему, да и нам тоже придется несладко. Оборотень убийство своих людей не прощает. Вот так.

– А ты как? – спросил вошедший. – Что-то и ты вроде…

– Зря я в это дело влез. Где Бешеный?

– Рыбу ловит, нервы успокаивает. За батяню своего переживает. А ты на кой в это…

– А вот это тебя не касается! – отрезал Гайдук. – Я тебя вот почему позвал. Проверь выход в сторону Чуванского, а оттуда по хребту до Аянки, до порогов. Потом на лодках спустимся до плато. Там и расстанемся. И это надо сделать как можно скорее – провести Тургунова и бабу до хребта и отправить по Аянке. Если чисто, поведем сразу, на это уйдет восемь или девять дней. К излучью вызовем вертолет.

– Так лучше вертушку вызвать к хребту, – сказал мужик.

– Ее увидят и поймут, что прилетели за бабой и Тур-гуном.

– Погоди, на кой хрен эти проблемы? Схватываться с Оборотнем нам ни к чему. Считай, под его крышей и живем пока. Если он на нас наедет, через пару дней пригонят ОМОН и ВВ, и привет Гайдуку с его артелью. Неужели ты этого не понимаешь? Я думаю, надо отдать бабу Оборотню, и все дела. Тургуну объяснить расклад – и пусть отваливает. Оборотень его не тронет.

– Тургун знает, что девица видела Оборотня. Короче, делай, как я говорю, а свои мысли держи при себе. Усек?

– Я-то усек, а вот ты, похоже, никак не можешь понять, что делаешь всем нам хреново. Помяни мое слово, нас просто…

Гайдук мощным ударом кулака вышвырнул его из яранги.

– Ты тоже так думаешь? – посмотрел Гайдук на заскочившего внутрь Юркого.

– Да ты не путай хрен с гусиной шеей, – обиделся тот. – Просто вижу – вылетает Злыдень. Вот я и решил глянуть, кто его в полет отправил.

– Ты как выбрался? Ни с кем не пересекался?

– Да нет, по водице свинтил. Через полкилометра выбрался и по скалам.

– Хорошо, – вздохнул Гайдук.

– А что с ним? – Юркий кивнул на вход.

– Боится, что с Оборотнем свяжемся. В чем-то он, конечно, прав, но не могу же я старого им на растерзание отдать.

– А чего ты на Прасковью набросился? Сидит и, как береза, слезами заливается. Интересно это, когда березы плачут. Я в Рязани был, видел. А бабу ты зря обижаешь, без нее ведь и жизни нет. Я вот сошелся с Марийкой, хоть и чукча, но девка боевая и заботливая. И здорово мне нравится, когда она меня встречает. Переживает, – гордо произнес Юркий. – А тебе уж на Прасковью надо прямо молиться. И ноги мыть, и воду пить. Уж больно она тебя…

– А это не твое дело, – остановил его Владимир. – Вот что сделай. Возьми пару парней из тех, кто просто так стрелять не станет и тайгу понимает. Проверьте проход в сторону Чуванского. Там вдоль урочища пройти, наверное, можно, даже если ожидают. И на хребте… помнишь баранью тропу? Там не видать, если по ней согнувшись несколько людей пройдут. В ту сторону и не смотрят. Правда, бабе там трудновато будет, но что поделаешь. Это, если там никого нет, единственный проход. Так что проще…

– Я сам посмотрю, – проговорил вошедший в ярангу мужчина со шрамами на лице.

– Ты, Злыдень, исчезни по-хорошему! – процедил Гайдук.

– Извини, – буркнул Злыдень, – я думал…

– Все, – остановил его Юркий, – хорош. А то опять что-нибудь ляпнешь и вновь по физии получишь. Пойдем вместе.

– Я со своими пойду, – сказал Злыдень, – ты только мешать будешь.

– Я мешать? – возмутился Юркий. – Да ты вон Гайдука спроси…

– Да заткнись ты! Я пойду один. – Злыдень кивнул Гайдуку и вышел.

– Он меня за человека не считает, – недовольно произнес Юркий.

– Все, – остановил его Владимир, – хватит. Иди, отдохнуть хочу. И позови Прасковью.

– Вот это правильное решение! – засмеялся Юркий и выскочил.

Вслед ему полетела большая кружка, с силой брошенная Владимиром.

– Я проверю проход, – пробормотал Злыдень, – и выведу бабу и старика. Меня по морде бить… Не родился еще тот, кто безнаказанно меня ударить может. Я выведу их, – усмехнулся он. – Осьминог, бери своих и пошли со мной.

– Все перекрыли, – говорил по мобильнику Эдуард. – На всех направлениях наши люди. Командиры наши, и у каждого по шесть человек Местного. Никто не пройдет незамеченным.

– Зверь хочет проверить Гайдука на причастность к инциденту на Заречной, – услышал он. – У него есть идея. Мне кажется, это сработает. И если там был Гайдук, он скажет, где сейчас баба и Тургунов. И вот что, баба и Тургунов мне нужны живыми. Понятно?

– Так точно. Но как же Зверь…

– Не знаю. Но он сказал, что узнает точно.

– Каковы наши действия?

– Отложим расправу с Гайдуком на более позднее время. Сейчас наша цель – девица и Тургунов. Она наверняка ему сказала, кого видела.

– Понял. Может, надо помочь?

– Если это потребуется, Зверь с вами свяжется. А еще лучше, если вы просто подстрахуете их. Там будут работать люди Плотника. Надеюсь, все получится.

– Привет, – сказал сидящей у ручья Прасковье узкоглазый.

– Чего тебе, Зверь? – не поворачиваясь, сердито спросила она.

– Да слышал от родителей, что забрюхатела ты.

– Ну и что? – Прасковья вскочила.

– Да ничего особенного, – с усмешкой ответил он, – просто сейчас ты пойдешь с нами и погостишь трошки у…

– Гайдука не боишься? – насмешливо спросила она.

– Слушай, Пашка, я вообще никого никогда не боялся. Меня боятся. Но об этом потом поговорим. Пошли! И лучше по-хорошему, иначе можешь не родить. Пузо распорю и посмотрю, что там…

– Ты! – Прасковья выхватила охотничий нож. – Я тебе сейчас…

Резким движением руки Зверь выбил нож и ударил ее в лоб. Подхватил обмякшее тело на руки. К Зверю бежали трое крепких мужчин. И тут из-за камня неожиданно хлестко ударил выстрел. Один из мужчин упал. Раздался еще выстрел. Пуля прошла вскользь по ноге Зверя, и он с криком уронил женщину. Она сильно ударилась затылком о твердую землю. Двое, присев, начали стрелять в сторону камня. Оттуда вновь ударил винтовочный выстрел. Присевший около обросшего мхом валуна получил пулю в лоб. Другой, петляя, побежал вниз по склону. Справа от него грохнул выстрел. Картечь разорвала ему бок, руку и вскользь кожу на животе. Он рухнул. Зверь, лежа на земле, прижал приклад «винчестера» к плечу. Снова ударил выстрел. Пуля вошла ему в плечо. Он потерял сознание.

– Лихо мы их! – К Зверю бежал Юркий с обрезом. Из-за камня никто не ответил. Выдернув из джинсов

Зверя солдатский ремень, Юркий сделал петлю и туго стянул его кисти, а веревкой связал ноги. Потом пошел к камню. Подойдя, округлил глаза. Сзади ударил выстрел. Пуля вжикнула мимо его уха. Он бросился на землю. Обливаясь кровью, бандит, которого Юркий ранил, выстрелил второй раз со склона пологой сопки. Пуля вошла раненому в висок.

– Да ты кто есть-то?! – поднявшись, крикнул Юркий. – Спасибочки тебе, землячок. Один бы я не управился!

Замолчав, прислушался.

– А в ответ тишина, – пробормотал Юркий, – он вчера не вернулся из боя. – Подскочил к женщине. – Прасковья! – Юркий потряс ее. – Ты жива?! Слышь, Прасковья?

– Что происходит?! – услышал он и, повернувшись, увидел четверых вооруженных мужчин.

– Да на Прасковью Зверь навалился, – сообщил Юркий. – Я как раз от реки шел, а тут из-за камня какой-то снайпер шмалять начал. Он и положил их. Я одного подранил, но, видать, легко, он, сука, в меня шмальнул. А тот, ну, снайпер, оттуда его угрохал. И ушел, так и не показался.

– Прасковья! – закричал подбежавший Владимир. – Милая моя! – Присев, он осторожно приподнял ее голову. – У нее шишка на затылке, – пробормотал он.

– Шишка не пробоина, – виновато отозвался Юркий. – Снайпер ему в ногу вскользь пульнул, он ее и выронил. Я только одного подстрелил.

– Несите ее, – подняв женщину, бросил Владимир. – А ты, сучара, сейчас все скажешь! – Он шагнул к мычавшему Зверю и стал бить его ногами.

– Пришибешь ты его! – крикнул Юркий. – И не узнаем ни хрена!

– Верно, – выдохнул Гайдук.

– А кто ж мне так пособил-то? – глядя на сопку, пробормотал Юркий. – И ушел, не показавшись. Прям Робин Гуд чукотский.

– Кто послал? – Гайдук присел перед очнувшимся Зверем.

– А то ты не знаешь, – просипел тот, – Плотник. Ведь ты был на Заречной. Зря ты, Гайдук…

– Сука! – Выхватив нож, Владимир полоснул его по горлу, встал и побежал к лагерю.

Юркий и еще двое обыскивали убитых.

– Этих в овраг, – махнул рукой Юркий. – Все равно отсюда скоро уходить. Растащат их росомахи да вороны. Хоронить такую падаль на хрен не упало.

– Верно, – кивнул один из мужиков.

– Кто же это был? – шаря окулярами морского бинокля по сопке, шептал Местный. – В десятку все время лупил. И не вышел. Кто же это был? Сволота. А Зверь оказался травоядным. Боярин будет в бешенстве. Зверь один из его лучших, так он всегда говорил. Кто же их так уделал? Скажу, что Зверя и его парней Юркий положил, – усмехнулся он.

– Тишина… – Здоровяк в камуфляже посмотрел на

Эдуарда.

– Уходим, – взглянул тот на часы. – Время прошло. Что-то, видно, не получилось у Зверя.

– А жаль, – заметила Пиранья, – уж очень хотелось бы перерезать шеи Гайдуку и его подружке Параше, – усмехнулась она.

– В твоем голосе слышится ревность, – рассмеялся идущий рядом Ягуар.

– Перестань! Просто давно хочется разделаться с этой стервозой. И заодно Хайдукова мужской гордости лишить.

– А с чего бы это? – поинтересовался лысый здоровяк со снайперской винтовкой. – Неужели он тебя…

– Да просто не люблю таких! – резко проговорила Пиранья. – А ты никак заревновал? – насмешливо спросила она. – Так скажу прямо: у тебя нет ни одного шанса.

– Понял! – рассмеялся здоровяк.

– Всем молчать, – приказал Эдуард. – Этот снайпер, возможно, где-то рядом.

И все сразу переменились. Движения стали четкими и в то же время почти бесшумными. Двое поочередно оглядывались назад, остальные внимательно осматривали фланги.

– Зверя убили, – процедил Плотник. – Сволочи! Я их с лица земли сотру! Я их…

– А за что? – усмехнулся Игнат. – На войне как на войне. Не ты, так тебя. Просто кто-то оказался более тренированным, чем Зверь с его придурками. Тоже мне, нашел краповые береты. А их один сделал, и Юркий помог. И ничего ты предъявить не сможешь. Зверь явился туда с бандой и напал на женщину. А территория…

– Хватит, – остановил его Плотник. – Звереву я доверял полностью, он никогда не обманывал меня и несколько раз спасал мне жизнь. Узнайте, кто именно…

– Хватит тебе, папа, – вмешалась Алена. – Сейчас надо другие вопросы решать. Кто пойдет навстречу каравану? Ведь Зверь…

– Есть кому, – отмахнулся отец. – А наказать убийцу…

– Была разборка, – сказал Игнат. – Но мы выясним и доставим тебе того снайпера, – увидев злой взгляд отца, пообещал он. – Теперь надо думать, как быть с нашим делом. Ведь на Гайдука рассчитывать не приходится. А как ты собираешься доставить груз в Первореченский? Без Гайдука это невозможно. И если он начнет войну с нами, это полнейший провал. Вмешаются МВД и пограничники, и нам просто…

– Ты прав, – произнес Плотник, – я как-то не подумал об этом. Придется устроить так, будто Зверь сам пошел на это. А мы не знали и даже возмущены этим. И еще.

Чтоб Гайдук окончательно поверил в это, отдадим ему двоюродного брата Зверя. Толку от него все равно никакого, а он наверняка попробует отомстить Гайдуку.

– Живым отдавать его тоже накладно, – покачал головой Игнат.

– Зачем живым? – усмехнулся отец. – Отвезем ему голову этого братишки и тем самым принесем свои извинения. Отдайте Зверя-младшего Каменотесу. Он давно на него зубы точит. По-моему, они бабу не поделили. Так что пусть он и отрежет ему головушку.

– А чего ты хочешь? – спросил Злыдня худой мужчина с косичкой на затылке.

– Гайдук мне по харе съездил, – зло отозвался тот. – Думаешь, я спущу ему это? Он хочет Тургуна с бабой, которых Боярин ищет, провести до…

– А ты, значит, подписался, а теперь спрыгнуть хочешь? – перебил его худой.

– Да нет, Змей, мы уже давно хотим убрать Гайдука и…

– Слушай, ты, твои разборки – это твое. А отдавать Гайдука Боярину – значит, ссучиться. Ты прикинь, кто с тобой после этого останется? Или ты в шестерки шестерок Боярина собрался? Нам не по пути. Верно я говорю? – обратился он к троим крепким бородачам с американскими «винчестерами».

– В натуре, Злыдень, – сказал бородач с забинтованной рукой, – ты хреновину порешь, кореш. Не было такого базара, чтоб Гайдука под топор Боярина отдавать. К тому же Тургун – старик правильный, он ничего плохого никому в жизни не делал. Хорошего, правда, тоже, – усмехнулся он, – но Тургун свой старик, и сдавать его – поступать по-сучьи. Ты, Злыдень, похоже, совсем нюх потерял.

Змей мотнул в сторону Злыдня головой. Бородачи, сбили его с ног и связали ремнями. Рывком поставили крывшего их матом Злыдня на ноги.

– Да заткнись ты! – рявкнул Змей и сильным ударом отправил его в нокаут. – В мешок и в лодку, – приказал он.

– Ты чего? – Коренастый мужчина выхватил нож. Каменотес ударом ногой в живот согнул его и сцепленными в замок руками ударил по шее. Тот упал вниз лицом. Каменотес, оскалившись, вытащил из ножен тесак и отрубил ему голову.

– Что же ты, паскуда, – подойдя вплотную к стоявшему со связанными руками Злыдню, спросил Гайдук, – ссучился?

Выхватив нож, он всадил его Злыдню в живот. И резко рванул руку вправо и вниз. Оставив нож в теле убитого, Гайдук махнул рукой:

– Уберите.

Повернулся к троим мужикам. Посмотрел на сидевшего на камне с трубкой Змея.

– С чего это вдруг? – спросил Гайдук.

– С детства сук терпеть не могу, – ответил Змей. – Ладно там сам что-то сделал, а на Плотника работать – это уже паскудство. Ты зла не держи на нас, это Злыдень постоянно мутил воду. А мы против тебя ничего не имеем. Короче, если что надо, говори, все сделаем. А путь проверим. Ну, про который ты Злыдню говорил.

– Ништяк, – кивнул Гайдук.

– А Тургун, выходит, еще на что-то годится, – улыбнулся Змей. – Баба та, говорок идет, может Оборотня на крюк правосудия насадить. Это благое дело. С ним давно пора кончать. Так что мы готовы, дорогу проверим. Да, тут Белка заскакивал, базарил, что с Колымы вроде как груз тащат. И похоже, Боярину. Вертушка Бронова тут пару раз кружила.

– Понятно, – кивнул Гайдук. – Но вы в это пока не лезьте. Если сможете, проводите Тургунова до плато. Там их на вертушку сунем. Через десять дней там вертолет геодезистов сядет. Надо успеть.

– Если чисто на хребте после Чуванского, то вполне успеем. А если там сидят псы Местного или волчары Оборотня, то придется по тундре полукруг дать. Это пару дней займет. Хотя вряд ли, не должны они хребет закрыть. То есть основания и расщелину, конечно, оседлают, а вот баранью тропу не смогут, ума не хватит. – Змей усмехнулся. – Короче, мы сегодня же прощупаем, где и как.

– Отлично! – Гайдук пожал ему руку.

– Тут к тебе пришли, – услышал он голос Прасковьи.

– Кого еще принесло? – зло спросил он.

– От Боярина, – странно улыбаясь, кивнула она направо.

Повернувшись в ту сторону, он увидел вбитый в землю кол с насаженной на него головой.

– Брат Зверя, – узнал он.

– Мы здесь не при делах, – услышал он голос Каменотеса. – Этот тоже вроде хотел с тебя получить за братана. Вот Боярин и приносит свои извинения. Он ничего не знал и ничего подобного не поручал Зверю.

– Да я к Боярину тоже ничего не имею, – усмехнулся Гайдук. – А за подарок спасибо, самому искать не пришлось. Выпьешь? Самогон есть отменный и закусон подходящий.

– С удовольствием, – ответил Каменотес.

Двое парней, стоявших рядом с ним, тоже кивнули.

– Кто же убил Зверя? – спросил по мобильнику Эдуард.

– Неизвестно, – ответил Плотник. – Он так и не засветился. Юркий и то не видел. Знаешь, я, честно говоря, даже подумал, что это твоих рук дело. Ведь Зверь все знает о грузе и, учитывая то, что Оборотень нервничает…

– Ты сам сейчас в панике. Эта бабенка тебе много нервов попортит. А представляешь…

– Извини, Эдуард, но из-за дамочки нервничает твой хозяин. Мне больше беспокойства приносит неуловимый Алхимик. Дамочку мы тоже, конечно, пытаемся найти, а вот Алхимик…

– Плохо пытаетесь, – недовольно перебил его Эдуард. – Выпустили из Глубинки.

– Позвольте, Скорцени, – насмешливо произнес Плотник, – а кто получил труп и двоих покалеченных? Или даже троих? Так что не надо обвинять нас. Почему вы не сказали, что знаете, где находятся старик с девкой? У нас получилось бы гораздо лучше, чем это сделали вы. Кстати, я обязательно переговорю об этом с…

– Почему же вы до сих пор не нашли ни Алхимика, ни эту девку? А с Оборотнем можешь говорить, сколько захочешь и о чем захочешь. Я звонил насчет Зверя, а ты еще и братишку его отдал Гайдуку. С чего это вдруг?

– А ты откуда узнал? – осипшим голосом спросил Плотник.

– Земля слухами полнится. Так почему ты отправил голову брата своего вернейшего раба Гайдуку? Ведь есть мнение, что он был там, на Заречной, и помог уйти даме с Тургуновым.

– Вам виднее. Наших там не было. А вы что, не сумели разглядеть, кто там был? – Плотник рассмеялся.

Играя желваками, Эдуард прищурился и шумно выдохнул.

– Когда будет груз? – негромко со злобой спросил он.

– А это тебя не касается. Кто ты такой, чтоб задавать подобные вопросы? Ты хотел узнать о Звере, я тебе ответил. Почему я отослал Гайдуку голову младшего брата Зверева, отвечу: от Гайдука зависит очень многое, я не хочу сейчас делать его врагом. Когда все закончится, тогда и будем разбираться. Конец для всех одинаков. Мавр сделал свое дело, мавр может умереть!.. – Он неточно процитировал Шекспира. – Так что мой тебе совет, Скорце-ни, не забывай это и знай свое место. – Телефон отключился.

Эдуард выругался, выхватил нож и, не размахиваясь, метнул. Нож воткнулся в стоявшее метрах в пяти дерево.

– Успокойся, Эдуард, – проговорила чистившая пистолет Пиранья. – Чего ты еще от него ожидал? Он строит из себя барина и просто балдеет, когда его так зовут. А на самом деле он никто, и…

– Плотник все начал тут, – возразил Ягуар, – Оборотень просто купил его, как и нас, подловил на чем-то, вот и все. Но Плотник свободнее, чем мы. А мы уже никогда…

– Хватит! – гаркнул Эдуард. – Что с тобой?!

– А что мы? – хмуро ответил Ягуар. – Плотник хоть отдает приказы, а мы исполняем. И заметь, отказаться не имеем права. Потому что знаем, чем это кончится. Вот ты убил…

– Хватит! – остановил его Эдуард. – Осталось совсем немного, а вы…

– Ты веришь, – негромко спросил Ягуар, – что мы будем лежать на песках под солнцем на Кипре? Или еще где-нибудь? Я лично – нет. А ты? – взглянул он на Пиранью.

– Я уверена в этом, – улыбнулась она.

– Мы будем ему там не нужны, – процедил Ягуар. – Он только…

– Перестань ныть, – перебил его Скорцени. – С нами все будет хорошо. Не веришь в обещания Оборотня – дело твое. Но мне ты можешь верить.

– Оборотень, как и все мы, – проговорил Ягуар, – предал всех – закон, который присягали защищать, родных, которые видят в нас защитников, остальных…

– Прекрати! – не выдержал Эдуард.

– Все, – вздохнул Ягуар, – я сказал то, что думаю. Если будете убивать, то так, чтоб я не видел этого.

Опустив голову, он пошел вниз по склону.

– Сломался, – негромко проговорила Пиранья.

– Из-за того, – поморщился Эдуард, – что убил…

– Правильно сделал, – перебила его она. – Но мы оставили труп. И могут выйти на нас. Стоит только найти родителей Андреева.

– Не успеют, – покачал головой Скорцени. – Мы их найдем раньше.

– Ты хочешь сказать, – опешила она, – что…

– Пиранья, ты не студентка, а солдат и, надеюсь, помнишь, сколько на тебе крови. Поэтому не делай удивленной морды, она тебе как-то не подходит.