Сюрприз для оборотня

Глубинка

– Да не знаю я ни хрена, – сказал Шурка. – Ну, помог Семену Федоровичу дотащить до вертолета девушку. Ну, помог погрузить жену…

– А что было у дома Тургунова? – перебил его участковый.

– Да ничего не было. Просто там малость поцапались с мужиками. Пьяные пристали, ну и дали мы им, вот и все.

– Слушай, Матвеев, – вмешался стажер, – ты говори, как было. Ведь там напали на девушку. И ты их знаешь, и почему напали – тоже.

– А ну-ка отстаньте от него, ироды! – напустилась на милиционеров выскочившая на крыльцо Шуркина мать. – Чаво пристали к мужику? Сказано вам, не знает он ничё, так какого лешего вы к ему пристаете-то? А ты домой иди, – кивнула она сыну.

Из дома вышел старик с трубкой в зубах.

– Чаво ты на милицию нашу набросилась? – пыхнул он дымом. – Свою службу справляют, ты им, Шурка, взял бы да и обсказал все. Ты ж на девку хунхузов Бублика навел, – обратился он к участковому, – а теперича, значит, виновных ищешь? Да не дергай ты меня! – прикрикнул он на пытавшуюся увести его жену. – Так и будем молчать? Он же на них работает, хотя должен нас защищать. Тебя на кой хрен сюда прислали-то? Раньше участковый был сволота, но хоть что-то делал. А ты, значит, все виновных ищешь, а сам…

– Погодите, дядя Саша, – остановил его стажер, – вы что-то непонятное говорите. Обвиняете старшего лейтенанта Рубанова черт знает в чем. На кого он хунхузов навел? Что вы такое городите?

– Ты его спроси, пущай он тебе сам все расскажет…

– Кажется, я понял… – Юрий быстро пошел по улице.

– Стой! – бросился за ним Антон.

– Чаво это он? – забеспокоился старик. – Глянь-ка, Антошка у его пистоль хочет отнять. Ну-ка дуй туды, Шурка, подмогни Антону!

– Убью сучку! – отбрасывая стажера, прорычал старлей. – Я тогда еще подумал, что кто-то надевал мою форму, камуфляж с погонами. Значит, Генка, гнида…

– Да успокойся ты! – преградив ему дорогу, закричал Полин. – Очумел, что ли? Они же довольны будут, если тебя упрячут. И представь, какие разговоры пойдут. Отдай ствол или меня кончай…

Подбежавший сзади Александр сбил с ног участкового и, навалившись, ухватил его за разведенные в стороны руки. Подскочивший стажер выхватил пистолет.

– Отпусти его, – сказал Юрий, – а то народ смотрит. Шурка, поднявшись, помог милиционеру встать.

– Так нас в морпехе обучали, – виновато проговорил он. – Я ж вместе с племянником дядьки Семена служил. Ты не дури, старлей, просто девка та говорила, что заявление милиционеру сделала. А его, – он кивнул на стажера, – в тот день не было. Вот мы и подумали…

– Хватит орать, – подойдя, строго сказал старик. – И убивать никого не надо, лучше пойдем ко мне и все не спеша обсудим. Оно, конечно, понятное дело, обида берет за сердце, ежели баба изменила. А тут еще и подставила.

– Убью сучку! – отряхиваясь, пообещал Юрий.

– И кому от этого легче станет? – пожал плечами старик. – Просто народ думал, что ты с ними заедино, – кивнул он в сторону каменной гряды, – а теперича в тебе тоже защиту увидят. Так что не дури, парень. Этим ты ни себе и никому ничего не докажешь. Убить бабу просто, а вот как жить с этим потом, никто не знает. Пошли ко мне, – он хлопнул участкового по плечу, – все обсудим, и поймешь, что неправильно ты решил сейчас.

– Что случилось? – спросил Каменотес.

– Менты меж собой цепанулись, – усмехнулся Местный. – Их Шурка с отцом растаскивали. Видать, что-то не поделили.

– Участковый нам пока живой нужен, – хмыкнул вышедший из дома Коготь. – Генка молоток, лихо под него играет. И порой без всякого шума и меха, и рыбу, и мясо забираем. Так что пусть Юрок пока живет. А вот стажера этого давно пора кончать. Мутит воду, сучонок. Братана завалили, вот он в ментовку и пошел, отомстить желает. Допрыгается, сука!.. Жаль, Боярин запретил ментов стрелять, а то бы давно…

– Желаешь опередить? – усмехнулся Каменотес.

– Боярин тут, – сказал, подойдя, низкорослый чукча с пятизарядным американским «винчестером». – О чем-то с Вампом и Кровососом трет.

– Они тоже здесь? – быстро спросил Местный. – Давно?

– Да пару часов назад появились.

– Надо, чтоб груз дошел, – говорил дородный краснолицый мужчина в темных очках, – обязательно. Не останавливаться ни перед чем. Груз должен быть в Аянке. Там будет ждать вертолет. И дальше с грузом пойдете вы и ваши люди.

– Кроме одного, – сказал мордатый мужчина с перебитым носом. – Там погранцы загуливают, и мы можем…

– Главное – добраться до вертолета, – опередил его краснолицый. – А там, возможно, план изменится. Ясно?

– Нет, – покачал головой другой здоровый молодой мужчина с длинными усами. – Что-то ты мутишь, Боярин. Может, лучше напрямую?

– Я хоть раз вас обманывал? – зло спросил Боярин. – Я вас из дерьма вытащил и дал шанс…

– Хорош! – бросил длинноусый. – Запахло жареным, вот ты и решил сыграть ва-банк. Но если думаешь, что за наш счет, – ошибаешься. Кстати, не ты нам дал шанс, а мы тебе устроили боярскую жизнь в этих краях. Когда ты развлекался на курортах, мы тут…

– Вот как вы заговорили? – усмехнулся Боярин. – Ну что ж, тогда давайте разбежимся, и каждый останется при своих интересах. Как вам такой расклад?

– Вот это предложение! – усмехнулся длинноусый. – Можно разбежаться, но придется делиться! – засмеялся он. – Ведь ты для всех босс и прочее. А помнишь наш договор? Все, что насобираем, делить на троих. Не забыл?

– Конечно, помню, – кивнул Боярин, – и готов сделать это прямо сейчас.

– Но сейчас ты не сможешь сходить в банк, – криво улыбнулся мордатый. – В Питере, а тем более в Финляндии, чтоб снять бабки и поделить между нами…

– А мои счета при каких? – раздраженно спросил Боярин.

– Это не только твои счета, – сказал длинноусый. – Точнее, не твой счет. Все делали мы и мужики. Кстати, прежде чем исчезнуть, а ты ведь этого хочешь, нужно рассчитаться с мужиками. Ведь все делали они под нашим руководством. Так что думай, как ты можешь…

– Я заплачу всем, – злобно перебил его Боярин. – Но чтобы это случилось, надо для начала убрать бабу, Тур-гуна и тех двоих. Баба видела того, от кого, кстати, мы зависим. Благодаря ему все усилия ментов сводились к нулю за малым исключением. Надеюсь, вы не забыли, что иногда, чтобы потешить самолюбие ментов, вы дарили им преступников? Мужики были согласны с этим? – насмешливо спросил он.

Мордатый вскочил и шагнул к Боярину, но тут же замер. Из открытой двери соседней комнаты подземного бункера выскочили двое и направили на него пистолеты. Длинноусый, услышав шум сзади, повернулся. Увидел зрачок направленного на него карабина. Усмехнулся.

– Зачем все это? – спросил он. – Убить ты нас не убьешь, потому что тогда тебе самому…

– Просто подстраховываюсь, – ответил Боярин. – И предлагаю договориться. Свободны… – Он махнул рукой. Трое с оружием бесшумно вышли. – Вижу, не понравилось вам напоминание о сданных преступниках. Так что предлагаю все решить позже, когда мы успокоимся, а сейчас просто поговорить о делах насущных. Надо спасать Оборотня, – вздохнул он. – Хотя бы для того, чтоб спокойно, без опасений дотащить груз питерцев. А потом будем решать. Может, сами воспользуемся им. И с мужиками рассчитаться все-таки надо. Но сейчас главное – спасти Оборотня, потому что если его возьмут, нам всем…

– Да это понятно, – согласился мордатый. – Но надо башку Местному снять, а заодно Каменотесу и Когтю. Что же они, сучары позорные, дали шкуре этой уйти? Нашли, так надо было сразу ее щелкать, и все дела. Тем более ее никто там не знал. Кто ее отыскал-то?

– Генка, – ответил Боярин. – Надел форму и…

– А чего же он, сучара, не замочил ее? – процедил усатый.

– Ручки, козел, побоялся испачкать в кровушке, – хмыкнул мордатый.

– Слушай, Кровосос, – обратился к нему Боярин, – где сейчас искать эту бабу? И почему Тургун с ней никак не расстанется?

– Да я и сам уже не раз прикидывал. Может, седина в бороду, бес в ребро? Мы же его ни разу ни в чем не прищемили. Да и с Митрием Арпиевым вроде все было тип-топ…

– Он даже помогал нам пару раз, – сказал мордатый. – Отдай он Алхимика, и ничего не случилось бы…

– Я спросил про Тургунова, – напомнил Боярин. – Почему он помогает бабе? Если бы не он, мы бы ее уже хлопнули, и все бы осталось по-прежнему.

– Да хрен его знает! – огрызнулся усатый. – Я сам никак не въеду в это. Он в Марково полетел, а там исчез. Как в воду канул. И менты найти не могут.

– Понятно… Но как она к нему вообще попала? Никто ее не видел. Просто непонятно, откуда взялась, мать ее!.. И все-таки ее надо найти и убрать, – в который раз напомнил Боярин, – и вообще всех, кто к этому имеет хоть какое-то отношение. Тургуна в первую очередь. Кстати, кто-то угрохал Хоря.

– Надо Следопыта потрясти хорошенько, – высказался Вамп. – Наверняка он знает, сука, где сейчас дядька.

– Вряд ли, – возразил Боярин. – Точно не известно. Кто-то следы заметает. Умка на самого Тургуна думает.

– Вполне может такое быть, – кивнул усатый. – Никто не думал, что Тургун нянькой-телохранителем у какой-то шкуры будет. Так что не исключено…

– А вдруг Хоря убрали не из-за бабы с Тургуном? – пробормотал Вамп. – Может, его за сотрудничество с нами завалили? Да и не мог Хорь знать о том, где Тургун, если уж Следопыт не в курсе…

– А если Севка в курсе? – перебил его усатый. – И он завалил Хоря. Тот как-то раз базарил кое-что за Тур-гуна, но что именно…

– Умка думает, что это либо Тургун, либо конкурент у нас объявился.

– А что, – буркнул усатый, – вполне возможно. Сколько раз тут пытались, помнишь?

– Да помнить-то я все помню, – кивнул Боярин. – Только сейчас меня другое интересует: кто эта девка, как она попала к Тургуну и почему он ее прячет? – Он взглянул на усатого. – А ты, Кровосос, что думаешь?

– Я думать не умею, – усмехнулся тот. – По мне так надо разделить бабки и разбежаться. Это, пожалуй, сейчас…

– Куда? – зло спросил Вамп. – Ему куда угодно можно, – кивнул он на Боярина. – А мы с тобой куда двинемся? Нас сразу заметут. Мы с тобой в розыске уже почти четыре года. И до сих пор наши фотоморды на каждом углу висят, да и не только тут. Кроме того, мы не сможем с тобой где-нибудь затеряться и жить, не привлекая внимания… – Он выматерился и достал сигарету. – Мы с тобой даже на поезде ни разу не ездили и видели его только по телику. Тебе смешно? – ожег он взглядом фыркнувшего Боярина. – А нам по тридцать с хвостиком, а мы, кроме Магадана, ни в одном городе не были. Сейчас брось нас в Хабаровске, и все, хана нам. Я уже забыл, как паспорт выглядит.

– А в натуре, – согласился Кровосос, – так оно и есть. Родился я в Билибине. Жил в небольшом поселке, его и на местной карте не найдешь. В пятнадцать устроился по малолетке, дали условно. В восемнадцать грохнул одного мужика и ушел в тайгу. Прогулял с Лешим четыре года. Взяли и дали пятнадцать. Свинтил с этапа – автозак сломался. Мы втроем рванули. Одного солдаты положили, другой, я даже имени его не помню, жизнь мне спас. Я его ел, иначе бы не выжил. Через две недели подобрали охотники, двое. Я их, когда ожил, грохнул. У одного ксива была. По ней и жил, пока не влип. Потом пятнашка, и поехал в зону. Оттуда с ним, – он кивнул на Вампа, – ушли. И снова спаслись тем, что тушенку ходячую с собой взяли. Мужичишку одного, им и питались, – захохотал он. – А когда уже вроде все, осталось от нашей колбасы хрен да немножко, по ночам не спали. Все боялись, что кто-то из нас другого под хавку замочит. Но нас твои парни нашли. Вот так я и жил. Убивал и жрал. Людей жрал. А ты базаришь о каких-то…

– Все-все! – торопливо остановил его Боярин. – «Хорошо, что вы понимаете – без меня вам хана», – подумал он. А вслух сказал: – Вот я и говорю, надо найти эту шкуру и кончить ее. Потом Алхимика отыскать. Ведь у него денежный запас в твердой валюте, в золоте. Хапнуть груз питерских мы тоже сумеем, и нам ₈₃ они ничего сделать не смогут. Затем вообще уберемся из России. Купим какой-нибудь островок, и все. Мы там будем и судьи, и закон. Есть такие места на белом свете. Сделаем документы, и проблем не дело. С деньгами можно абсолютно все. Вложим часть бабок в какое-нибудь дело. Игнат будет заниматься бизнесом, а мы получать бабки и жить в свое удовольствие. А вы на меня всех собак вешаете…

– Поешь ты красиво, – усмехнулся Кровосос. – Мы, конечно, согласны, но есть пара условий: сделай нам кси-вы и положи на счета в банках бабки. И тогда мы будем знать, что ты нас не бросишь где-нибудь на полдороге…

– Да если я вас оставлю, – хмыкнул Боярин, – вас сразу хапнут, и вы все расскажете обо мне. Какая мне выгода? Документы я вам сделаю, бабки положу. В какой банк? В какой стране господа желают…

– Не выпендривайся! – злобно перебил его Вамп. – В тот же, куда положил ты, чтоб можно было сравнить. А то фуфло двинешь, и мы…

– Хорошо, – согласился Боярин, – все так и будет. Но надо найти дамочку и Алхимика. Их нужно убирать, и чем скорее, тем лучше. Вообще-то можно было бы и сейчас попытаться исчезнуть, но надо делать вам документы. И положить на счета деньги. А на это уйдет какое-то время. Конечно, если я поеду сам, за неделю управлюсь.

– Ты поезжай, – кивнул Вамп. – Мы будем искать эту шкуру и Алхимика. Придется, видно, подключать своих. Вот если бы Тургун с этой шкурой в тундру нырнул, – вздохнул он, – или в тайгу. Ну, южнее, ближе к Колыме, там бы мы с ними поиграли! – рассмеялся он.

– Ну что ж… – протянул Боярин. – Сейчас вас сфотографируют на документы, и я уеду. Сделаю вам паспорта, визы и отдам чеки на банковские счета. А потом будем размышлять, что и как. Но разумеется, если будет время, потому что Алхимик нас сдаст. К тому же он знает все тайные места.

– Не все, – покачал головой Кровосос. – Отсидеться мы сможем в любом случае. Армии мало, чтоб нас найти. А где твой Игнат? Аленка была недавно, рыбу и икру забрала.

– Знаю, – недовольно сказал Боярин. – Сколько раз говорил – не светись, а она…

– Вся в папаню, – усмехнулся Вамп, – любит покрасоваться.

– Так, – сказал Боярин, – сейчас вас сфотографируют, приведите себя в божеский вид. Ведь нельзя на паспорт такие хари. А я принесу фотоаппарат. – Он вышел.

– Веришь ему? – негромко спросил Вамп.

– У нас выбора нет, – недовольно отозвался Кровосос. – И в конце концов, мы с ним в любую минуту разделаться можем. Все эти телохранители его… – Он махнул рукой. – Мы их сделаем за секунду. Так что давай наводить красоту.

– А где отец? – услышал в мобильнике мужской голос сидевший в кресле-качалке молодой крепкий мужчина.

– Со своими бандюками разговаривает. Надо же найти…

– И чем быстрее, – недовольно перебил его мужчина, – тем лучше, в первую очередь для вас. Если меня возьмут, я вам…

– Ну, вообще-то сразу и вам доказать ничего не смогут. Слова какой-то бабы – еще не улика.

– Дурак! Это как раз и улика! В общем, найдите эту шкуру и кончайте с ней, иначе все кончится для нас.

– Ищем. Все претензии к Геннадию. Он виноват…

– Виноваты вы все. Сколько раз говорил – надо работать аккуратнее. А вы как у себя дома. Любите…

– Давайте не будем болтать о пустяках. Мы прекрасно понимаем, что эту бабу надо найти. Хотя, с другой стороны, мне не кажется это таким уж опасным. Ну, видела она вас и машину около…

– Идиот! Ты хоть понимаешь, что говоришь? Меня сразу возьмут. Мое присутствие там о многом скажет. Тогда понятны будут неудачи при облавах, засадах и…

– Найдем мы ее, и очень скоро…

– Я это слышу трое суток, сдвигов никаких. Успокаивает одно – она не обратилась в райотдел. Не знаю почему, но, слава Богу, этого не произошло. Сейчас там Честных и Оленев, а они, к моему великому сожалению, ни в чем не замараны. Так что если к ним поступит информация, компрометирующая меня, они раскрутят это дело. И тогда понимаете, что произойдет.

– Да все мы понимаем, это ты никак не поймешь – нет причин для паники. Можно придумать сто причин, объясняющих твое появление там.

– Кретин! Ты не понимаешь, что говоришь! Ищите девку! – И телефон отключился.

– Нервничает, – усмехнулся молодой мужчина.

– Что там, Игнат? – звонко спросила женщина.

– Оборотень психует, считает, что если баба пойдет в милицию, ему конец.

– Знаешь, – из летнего душа вышла красивая обнаженная женщина, – мне всегда хотелось спросить его, почему он выбрал кличку Оборотень? Ведь сейчас так называют преступников в милицейской форме.

– Именно поэтому. Я, говорит, бросил вызов всем и всему. Он сам вышел на отца, рассказал ему о нескольких делах, за которые отца вполне могли приговорить к приличному сроку, и предложил свои услуги. Отец, разумеется, согласился, и действительно Оборотень, он сразу назвался так, начал давать очень ценную информацию о действиях всех служб милиции. Правда, иногда по его просьбе отец отдавал ему нескольких исполнителей…

– Знаю… – Женщина взяла запотевшую бутылку пива и сделала несколько глотков.

– Осторожнее, Инна, пиво очень холодное.

– Самое то, – засмеялась она. – А ты, Игнат, видел этого Оборотня?

– Давай не будем об этом, – усмехнулся мужчина и усадил ее к себе на колени.

– А если твоя появится? – обняв его за шею, спросила она.

– Моя – это ты, – улыбнулся он.

– Я про сестру говорю. Она почему-то меня терпеть не может. Может, ты скажешь, в чем дело? Я ее спрашивала, но Алена Петровна даже не ответила.

– Она и ко мне относится точно так же. Ведь большое состояние папеньки, когда он отойдет в лучший мир, ей придется делить со мной. А я обязательно поделю, ведь наши дети такие же внуки, как и…

– А у дедушки большое состояние. Правда, в случае его ареста все конфискуют, и нам не достанется…

– Милая моя женушка, даже если это произойдет, во что я почти не верю, то государство заберет лишь видимую часть айсберга. А остальное достанется нам. Поэтому я не принимаю активного участия в делах отца.

– Ты всегда был трусом, – вызывающе проговорила подошедшая миловидная молодая женщина с коротким хлыстом в руке.

– Вот и наша Амазонка! – рассмеялся Игнат. – А мы только что тебя вспоминали. Позволю полюбопытствовать, почему ты назвала меня трусом?

– Да потому что ты загребаешь деньги руками отца.

– Алена, – посмеиваясь, проговорил Игнат, – если бы все мы стали совершать то, что делает наш папа, то кто будет обеспечивать вашу защиту? Я опытный адвокат и…

– И тем не менее, – резко перебила его Алена, – ты постоянно берешь деньги от наших дел.

– Я выполняю свою часть работы и получаю зарплату. Я не обижаюсь, мне искренне тебя жаль, сестренка. Ты никак не наладишь свою семейную жизнь. Дважды была замужем, но от такой стервы мужья бегут как от огня.

– Заткнись! – закричала она и, взмахнув хлыстом, шагнула к нему.

– Пристрелю сразу! – направив на нее пистолет, улыбнулся Игнат. – Убью не больно.

Инна, вскочив, схватила винтовку и передернула затвор.

– И он называет себя мужчиной!.. – опустив хлыст, усмехнулась Алена. – А ты хоть прикройся чем-нибудь, – одарила она Инну презрительным взглядом. – А то что подумают наши чукчи? Они посчитают тебя шлюхой. И будут не далеки от истины, – засмеялась она.

– Я тебя убью, – прошептала Инна.

– Ты это говорила уже не раз, – насмешливо отозвалась Алена. – Сказала, так делай.

Резким ударом хлыста она срубила ветку стланика и, рассмеявшись, пошла к стоявшему на пригорке охотничьему домику.

– Принесла же ее нелегкая, – вздохнул Игнат, – испортила весь день. Надо уезжать. А ты, Инна, действительно надень что-нибудь… Не то чтобы мне не нравилось то, что я вижу, но здесь есть еще мужчины.

– Уже оделась. – Она накинула на себя халат.

– Как я их ненавижу! – процедила подошедшая к вертолету Алена. – Убила бы и его, и ее! – Она ударила хлыстом по колесу вертолета.

– Я говорил тебе, – сказал молодой мужчина в камуфляже, – согласись, и они сдохнут.

– Нельзя. Игнат – поверенный отца. Кроме того, все дела с банком ведет он. Поэтому он еще и жив.

– А что сейчас происходит? Как я понял, что-то сорвалось?

– Все не так. Одна бабенка видела кое-что, но с ней скоро разберутся.

– А мне не дают летать…

– Постой, ты недоволен? Но ведь…

– Перестань. Я люблю тебя. Но, если честно, опасаюсь твоего папаши. Я и так уже несколько раз рисковал по его просьбе и боюсь, что он вменит риск мне в обязанность.

– Значит, ты недоволен тем, что папа дал тебе возможность заработать приличные деньги?

– Я и так неплохо зарабатываю, а такие деньги пахнут тюрьмой. Если бы не наши отношения, я послал бы его к черту.

– А ты хочешь иметь деньги просто так?

– Давай не будем ссориться. Ведь я хочу быть с тобой… и поэтому…

– Вася, мне нужен не просто муж, а мужчина во всех отношениях. Поэтому подумай и скажи, могу ли я…

– Ладно, я сделаю все, чего хочет твой отец.

– Но почему ты боишься?

– Знаешь, мой отец сидел в тюрьме, когда я родился. Когда он освободился, мне было уже восемь лет. И я помню, как мама плакала от его пьяных скандалов. Я боюсь стать таким же, как он. Согласись, мало кто после тюрьмы остается нормальным человеком. Сейчас у меня есть самолет, вертолет, и я работаю на себя. Плачу налоги и живу так, как хочется мне. Денег мне хватает. Есть квартира в Маркове, машина, в Билибине тоже квартира и машина. Хочу – лечу, а нет – отдыхаю. Занимаюсь охотой, вообще получаю от жизни удовольствие. А твой отец и все, кто с ним, живут в постоянном страхе, что сегодня что-то выяснится и за ними придет конвой. Мне все равно, что два раза прямо из загса от тебя убегали женихи. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты стала моей женой. Но жить в постоянном страхе я не намерен. Я сделаю то, что хочет твой отец, в последний раз. Надеюсь, ты начала наши отношения не для того, чтобы твой отец заполучил личного летчика?…

– Перестань, Васька, – засмеялась Алена и обняла его. – Поцелуй меня. Я тоже давно хочу нормальной, спокойной жизни. Но отец приучил меня к тому, что я всегда получаю то, что хочу. Да, я дважды чуть не вышла замуж. Но уходили не от меня, а я прогоняла женихов. Потому что оба раза брак мой нужен был отцу. А я хочу быть любимой женой любимого человека. Надеюсь, что буду счастлива. Но теперь… в последний раз помоги отцу, и все, больше мы с ним никогда связываться не будем. Он твердо обещал мне, что не станет вмешиваться в мою жизнь. Я поэтому и веду себя так. Я переживаю за тебя и не хочу, чтобы ты участвовал в делах папы, боюсь потерять тебя. Я люблю тебя, Васька! – Она обняла его. – Помоги ему в последний раз. Там нет ничего криминального. Он просто обещал помочь своему другу и показать ему…

– Ладно, – кивнул Василий, – я полечу. Но после этого мы с тобой уедем в Билибино.

– Я согласна. И думаю, ты будешь хорошим мужем и сможешь заменить отца моему сыну.

– Мы с Мишкой уже подружились. Но ты мне вот что скажи: Нинка, моя кассирша, говорила, что Матрос, человек твоего отца, потребовал сообщить ему фамилии всех, кто заказал билеты. Что-то я не пойму, зачем он…

– Васька, – улыбнулась Алена, – ведь папа, как говорят, отмазал тебя от Матроса, когда он требовал с тебя деньги. А тут просто… – Не договорив, она махнула рукой. – Знаешь, как я счастлива? Наконец-то у меня будет любящий муж. Ты усыновишь моего сына?

– Конечно. Мишка уже пару раз назвал меня папой.

– И ее хахаль тут, – увидев вертолет, усмехнулась Инна. – Она вертит им как хочет. Своего сынка с ним, как с отцом, постоянно…

– Это их дело, – отмахнулся Игнат. – И давай не будем лезть в чужую жизнь. Пойдем пообедаем и…

– А почему отец Мишки с ней не живет? – все-таки спросила Инна. – Кто он?

– Мишку она родила в восемнадцать лет. Отец тогда был в ярости. И счастье того, кто заделал Аленке сына, что он погиб. Иначе бы он прошел семь кругов ада. А что касается Васьки, то он достоин уважения. Сумел встать на ноги без чьей-либо помощи. Отремонтировал брошенный вертолет. Купил остатки самолета и сейчас летает. Имеет деньги, жилье, машины, в общем, молодец, я уважаю таких.

– А как же Алена с ним сошлась?

– А почему ты вдруг так заинтересовалась этим Бро-новым? – улыбнулся Игнат.

– Да просто любопытно. Аленка такая вся из себя вроде бы недотрога, а тут с простым…

– На Бронова наезжали, – перебил Игнат. – Но мужик оказался не из робкого десятка. В милицию обратился, там вроде пообещали помочь, но забыли. Он сам воевал с Матросом и его парнями. А год назад отцу стало плохо. На пастбище, возле озера Красное. А погода нелетная. Люди отца связались со мной, я обратился к летчикам, но бесполезно. Мне и сказали о Бронове. Тот сразу согласился, даже о цене не говорили, и помог. Долетел, сел, погрузили отца, и он назад, до Маркова дотянул. И вовремя, врачи сказали – еще какой-то час, и привет. У отца гнойный аппендицит был. Так и познакомились. И Ален-ка там была. Вот и закрутила голову мужику. Жена от него четыре года назад сбежала с каким-то моряком. А он духом не пал, молодец. Да хватит о них, – улыбнулся Игнат. – Давай о нас. Куда осенью поедем?

– А правда, что любовница Петра Андреевича – жена участкового из Глубинки?

– Вроде да.

– А когда ты узнал, что твой отец мафиози?

– Да я знал это всегда. Он ведь не вчера стал этим заниматься. Еще при советской власти начал капитал таким путем сколачивать. Хотя меня это никогда не беспокоило, даже наоборот. Меня никто не мог безнаказанно обидеть… Погоди, ведь раньше тебя это совершенно не интересовало…

– Как-то вдруг захотелось узнать все, – виновато улыбнулась Инна. – А здесь сказочное место, – осмотрела она небольшой охотничий домик, баню, две душевые кабины и стоящий в стороне прицеп-домик. – Я бы, наверное, долго могла здесь жить. Почему ты никогда не привозил меня сюда?

– Отец не разрешал. Пойдем домой. – Игнат посмотрел на часы.

– Может, на вертолет? – улыбнулась Инна.

– Я не хочу снова выслушивать лай сестренки, – ответил Игнат.

– Что с тобой? – вытирая мокрые руки о передник, с улыбкой спросила Алина. – Какой-то ты…

– Дела задолбали, – отмахнулся Рубанов. – Где Сашка?

– Да где, – она махнула рукой на окно, – на улице с мальчишками бегает. А ты все-таки какой-то злой. Что-нибудь случилось?

– Да ничего особенного. Есть шанс найти ту девушку, которую хунхузы ищут. Мой стажер Антон пообещал узнать о ней не сегодня, так завтра. Вроде одна женщина ее знает. Она, оказывается, из Баранихи. Там знакомая Тургунова живет, вот и приехала она к нему с гостинцем. А тут такое… Интересно, как про нее хунхузы узнали? Но ничего, как найдем ее, все узнаю. Ты извини, – он чмокнул жену в щеку, – я пойду баньку истоплю. Приготовь мне белье. Сегодня отдохну, а завтра в Бараниху смотаюсь вместе с Антоном. – Он вышел.

– Нашли, – прошептала Алина. Подойдя к телефону, она снова вытерла руки о передник и схватила трубку.

– Бараниха, – услышал присевший под открытым окном Юрий. – Он так сказал. Делай что-нибудь, а то ведь Юрка узнает. Давай шевелись.

– Сучка! – процедил Юрий. – Ну ладно… – Он сделал несколько шагов в сторону бани и громко сказал: – Алина, шампунь мне принеси.

– Сейчас, милый.

– И самогонки захвати. Со мной Антон и Александр, ну, Шурка. Решили хорошенько попариться и выпить.

– Боюсь, не сдержится, – прошептал сидевший у бани Антон, – прибьет…

– Да не должен вроде, – глядя на стоящего у дома участкового, проговорил Александр. – Он все понял. Конечно, удержаться, когда узнаешь, что баба твоя бандитам помогает, трудно. Я бы, наверное, не смог. А ведь как он к ней, стерве, относится…

– Да охолоньте вы, стрекозы, – пробормотал куривший за углом бани Шуркин отец. – Еще не ясен день, а вы уже ночи ждете. Может, она и ни при каких. Генка тот еще лиходей. Может, взял форму и сам все это и проделал.

– Тсс, – зашипел Антон, – идет.

– Она звонила братцу, – сообщил Юрий и, сев, шумно выдохнул. – Как же жить-то теперь? – тоскливо спросил он.

– А ты погодь хоронить себя, – строго проговорил старик. – Пусть она распознается, а уж там и мыслить станешь. Хорошо, что горячку не спорол. И даже если Алин-ка твоя стерва, ну что поделать-то?… Сначала они все хорошие да ладные. Потом уж узнаешь суть бабы. Как ни говори, а ее, бабу твою, тоже понять можно. Ну чего она тут видеть может? Да ничего… и тундру с олешками. И зарабатываешь ты столько, что думать и мечтать о будущем возможности нет. А тут деньгу большую пообещал братишка, тоже не чужой человек, она ж не мыслила, что помогает бандюкам.

– А то, – Юрий кивнул в сторону дома, – что она просила что-то сделать с той женщиной и сказала…

– А это уже другой вопрос, – не дал договорить ему старик. – Но мой тебе совет – не решай это самолично. Ну, убьешь ты ее, и что дальше? Посадят тебя, сыну каково будет? Папаня, значится, маманю пришил и в тюрьму сел. Ему как потом жить?

– Да в том и дело, – процедил участковый. – Если б не Сашка, я бы ее…

– Идет, – шепнул Антон.

– Здравствуйте! – весело поздоровалась Алина. – Вот бутылка самогона, вот коньяк, а это пиво… – Она поставила на землю корзину. – И рыбка есть. Пива, думаю, вам хватит. Генка тебе оставил, – кивнула она мужу. – Он заезжал, но уехал быстро. Какие-то споры у оленеводов частных с совхозными, вот он туда и укатил.

– Спасибочки те, милая, – вытащив бутылку коньяка, улыбнулся старик. – Я такого и не пробовал ни разу. И за пивко спасибочки. После баньки сразу примешь пивка холодного, и вроде Бог по пузу босиком прошелся, – подмигнул он хмуро смотревшему в сторону Юрию.

– Что с тобой? – Алина внимательно посмотрела на мужа.

– Все, девонька, – улыбнулся старик, – иди до хаты. Мы теперича сами управимся. А на мужика свово не смотри, работа такая. Все ж труп по соседству в сгоревшем доме на ем висит. А следов никаких нет. Но Антошка сказывал про девку, так что завтра с ней разговор и будет. Она все скажет. А ты иди, дай мужикам попариться да выпить.

– Хорошо… – Алина пошла к дому.

– Чует кошка, чье мясо съела, – пробормотал Шурка.

– Хватит, – простонал Юрий.

– И то верно! – Старик цыкнул на сына. – Банька, похоже, уже нагрелась. Пойдем-ка, только все в это в яму сунь, пущай охладится, – кивнул он на корзину.

– Ну вот и все, – говорил по телефону Игнат. – Теперь эта дамочка доживает последние часы. Очень скоро с ней разберутся и…

– Ее надо убрать сейчас, – перебил его Оборотень. – Заплатите сколько потребуется, но она должна сдохнуть как можно быстрее. Старик тоже. Понятно?

– Да все ясно. Но отстегнуть придется вам. Почему мы должны платить за ваши ошибки? Какого хрена ты там нарисовался? – неожиданно зло спросил он. – Решил лишний куш урвать? Все мало тебе!..

– Ты что это говоришь?! Да вы без меня…

– Слушай, ты, кусок петровских оборотней, не ори. Сейчас твоя безопасность зависит от нас. И на месте отца я бы выбирал из двух вариантов – спасать тебя или убрать. Я бы предпочел второе. Зачем ты сейчас нужен? Одни хлопоты с тобой. Так что сиди и не рычи, а молись ментовскому богу, который покрывает иуд, чтоб ты остался живым. Мне больше не звони. – Игнат отключил телефон и усмехнулся. – Ты можешь подвести под срок многих. И дай Бог, чтоб так получилось. Отец не сдаст меня милиции, да и скорее всего не возьмут его живым. Насколько я знаю, он своим сторожевым псам приказал в случае опасности ареста пристрелить его. Дай-то Бог, чтоб все так и вышло. И тогда, – потянувшись, он рассмеялся, – я буду сказочно богат. И немедленно уеду отсюда. Правда, придется разделаться с сестренкой, она знает о моем участии в бизнесе отца. Конечно, трудно доказать что-то конкретное, но тем не менее зацепка у милиции будет, а это нежелательно. Значит, придется ее убирать. Главное, чтоб прихватили Оборотня. Молчать он не станет, тогда начнут брать всех. Естественно, он попытается потянуть и меня, но не выйдет. Аленка знает обо всем только в общих чертах, но тем не менее это может заинтересовать милицию. Значит, ее надо убирать, – повторил он.

– Муженек! – весело позвала Инна. – Я накрыла на стол.

– Иду, дорогая! – Он поднялся. Прозвучал вызов мобильника.

– Да, папа, слушаю, – сказал Игнат, взяв трубку.

– Насчет вертолета все будет нормально, – сообщил отец. – Аленка убедила Ваську, что груз легальный, и он согласился. Все отлично, сын. Теперь нужно дотащить груз до нашего места, и все, мы богаты и наконец-то выберемся из этой страны. Я всю жизнь шел к этому. Мне пятьдесят пять, тебе на двадцать два года меньше, так что жизнь только начинается, мы еще погуляем, сын.

– Вот как? А ты не боишься, что питерские…

– Да плевал я на них! Я же говорю, что всю жизнь шел к этому и все продумал до мелочей. До нас им не добраться. Если сунутся сюда раньше, мы их, как мамонтов, в вечную мерзлоту положим. Сдавать нас тоже нельзя. Я о них знаю столько, что вполне хватит на два пожизненных. Все, сынок, осталось совсем немного.

– Кстати, бабу эту нашли. Из Баранихи она. Участковый собирается туда со своим стажером.

– Почему сразу не сказал? Надо посылать…

– Я думал, тебе звонила Алина, – заявил Игнат, – или Генка. С ним-то она наверняка связывалась.

– Черт возьми, надо немедленно заняться этой дурой. А как узнали?

– Мне кажется, это не важно.

– Ты прав. Я займусь этим.

В трубке раздались гудки отбоя.

– Золото я, конечно, потерять не могу, – пробормотал Игнат.

– Игнат, – вошла в комнату Инна, – в чем дело?

– Тут кое-что изменилось, дорогая. Как ты смотришь на то, чтобы мы с тобой купили себе отель на Канарах?

– Очень положительно.

Игнат подхватил жену на руки и закружился по комнате.