Тафгай. Том 8

Глава 5

Во вторник 15-го мая повалявшись в гостинице «Юность» всего пару часов я, собрав кучу документов направился в Спортивный комитет СССР. Кстати, эта гостиница на Фрунзенском валу мной для проживания была выбрана не случайно. Прямо пойдёшь — в Лужники попадёшь, и на каток «Кристалл», где сейчас проводили заключительной сбор московские динамовцы во главе со Всеволодом Бобровым. Повернёшь налево — тут тебе Лужнецкая набережная и здание Спорткомитета, где принимаются важнейшие решения для всего советского спора. Ну а если двинуться налево, то для общего культурного развития можно было посмотреть фрески «Новодевичьего монастыря». Но пока в монастырь меня совсем не тянуло.

— Здравствуй, Иван! — Обрадовался моему появлению в своём кабинет председатель Федерации хоккея Андрей Васильевич Старовойтов. — Ого каким важным стал за прошедший год! Похорошел, возмужал! Настоящий американец. Ха-ха!

— Андрей Васильевич, я вам хочу напомнить, что мы недавно виделись, — пробурчал я смущённо. — Вы в Нью-Йорк прилетали на встречу с руководством ВХА — это раз, а в апреле я сам сюда приходил перед началом чемпионата Мира — это два.

— Да, да, да, — захихикал глава Федерации. — Кофе будешь или что-то покрепче?

— Буду кофе покрепче. — Я поставил спортивную сумку на стул, достал из неё объёмный документ и вывалил на стол Старовойтова предварительный договор от президента НХЛ толщиной с томик Толстого «Война и Мир». — Передали бумаги прямо в аэропорту. Покажите их своим юристам и переадресуйте в ЦК. Пусть тоже изучают.

— Заинтересованы значит в нас капиталисты! — Обрадовался Андрей Васильевич и скорее для профилактики, что не туфту подсовываю, пролистал несколько страниц с красивыми графиками. — Не могут без нашего русского хоккея!

Я же всё это дело проштудировал ещё в самолёте, который из Нью-Йорка летел в Москву целых 8 часов, и даже выписал в блокнот будущий хоккейный календарь.

— В том смысле канадского, то есть с шайбой, — поправил я чиновника. — Смотрите что нам предлагаю товарищи буржуи, — сказал я и протянул блокнот Старовойтову. — График игр для НХЛ самый обычный: начинает команда сезон 11 октября на домашней арене «Мэдисон Сквер Гарден» в Нью-Йорке матчем против «Сент-Луис Блюз», затем 12-го там же играем с «Чикаго Блэкхокс» и 17-го принимаем Филадельфию. Потом идут выезды в Питтсбург и Детройт, затем дома принимаем тот же Детройт и команду из Атланты.

— Я и сам всё вижу, — хмыкнул глава Федерации. — 78 игр до 5-го апреля — ого! Не многовато ли?

— После 5-го апреля начинается плей-офф, а это ещё игр 15 — 20. Зато хоккеистам некогда бегать по кабакам и бабам, — буркнул я. — НХЛ — это прежде всего бизнес. Если бы у них был чемпионат наподобие нашего — 34 матча, то они бы в два счёта разорились и пошли бы на паперть милостыню просить. Кстати, я пометил встречи которые можно привезти сюда в Москву. По договору мы имеем право сделать до 12-и таких выездных игр.

— Кто за перелёты и проживание иностранцев у нас в Москве будет платить? НХЛ? — Спросил не отрываясь от календаря Старовойтов.

— Принимающая сторона, естественно. Вы сами посчитайте какая получится выгода от продажи билетов.

— Кхе! — Громко кашлянул глава Федерации. — Знаешь, Ваня, я тебе скажу так — сюда везти этих хоккеистов — это же целая морока. Мы вас туда посылаем для чего? Чтобы вы для страны валюту зарабатывали, а не наоборот. — Чиновник замолчал, поводил пальцем по игровому календарю и наконец разродился. — Поэтому 28 декабря эту вот команду Нью-Йорк ёкарный бабай.

— «Нью-Йорк Айлендерс».

— Вот её, — ткнул пальцем в список Андрей Васильевич, — можно привезти, не обеднеем. Затем 30-го декабря Бостон и 2-го января Лос-Анджелес. А остальные матчи наш советский человек по телевизору посмотрит. Мы с телевидением этот вопрос порешаем.

— Если мы себе берём всего три матча, то можем наш гонорар в контракте с НХЛ увеличить до 4,5 миллионов долларов.

— Сколько! — Вскрикнул Старовойтов, который пока на главную цифру не смотрел, ради которой всё и затевалось. — Твою мать! Вот это мы с тобой Ванечка молодцы!

Тут секретарша принесла кофе, а сам глава Федерации, открыв резной шкафчик, накапал себе несколько капель дорого коньяка. И прежде чем мы продолжили беседу выпил для успокоения.

— Кто будет оплачивать проживание, перелёты, и зарплаты хоккеистам нашей будущей команды? — Спросил он удовлетворительно крякнув, когда жидкость, бодрящая кровь попала внутрь.

— Аренда жилья, трансфер, то есть перелёты и переезды, а так же аренду хоккейной арены оплачивает американская сторона. — Я отхлебнул кофе. — Кстати, НХЛ нам бесплатно предоставит старшего тренера, знакомого с особенностями тамошней лиги, врача, пресс-секретаря, чтобы мы во время интервью не опозорились и генерального менеджера для решения мелких оргвопросов по-ихнему законодательству.

— Добре, — заметно оживился чиновник. — А то наши тренеры тут передерутся за место в американской команде. Пусть Штаты платят. Молодец! — Он вновь пожал мою здоровенную ладонь. — А зарплаты хоккеистам пойдут из каких денег? Из этих 4,5 миллионов?

— Само собой. — Я пожал плечами и добавил. — Если оплачивать труд 20 спортсменов за 8 месяцев, скажем так по 15 тысяч долларов на брата, то это получится всего 2,4 миллиона.

— Ну это не нам с тобой решать. — Криво усмехнулся глава советского хоккея, у которого можно было прочесть на лбу, что парням предложат играть исключительно за Родину. — Сначала я это всё отвезу в ЦК, а ты жди вызова в Кремль. Это всё дело будет решаться там, на самом верху. Кстати, как команду предлагаешь назвать?

— Название сделаем стандартное — «Москва Ред Старз». То есть «Красные звёзды» из Москвы.

— Замечательно! — Обрадовался Андрей Васильевич и посмотрев на часы, протянул мне руку, что означало окончание моей аудиенции.

— А когда и с кем мы будем обсуждать состав будущей ледовой дружины? — Я встал и пожал крепкую ладонь бывшего хоккеиста ЦДКА. — Там в контракте прописаны обязательные члены нашей команды — Харламов, Коноваленко, Васильев, Боря Александров и я конечно же.

— Тебя вызовут в ЦК, там ты и всё и обсудишь. Ух и задаст тебе Тарасов за Харламова, ха-ха! — Загоготал товарищ Старовойтов. — Главное чтоб он тебя какой-нибудь железякой по голове не хряпнул, ха-ха.

— Разберёмся, — буркнул я.

«Сколько ждать мне этого вызова? — думал я по дороге в Лужники. — Неделю? Две? Месяц? Учитывая, что на Вашингтонский саммит Брежнев летит 18-го июня, то месяц — это крайний срок. В конце концов не я это предложил — покорять НХЛ. Да и получится ли? Большой вопрос. Для всех парней такой режим игр станет сложным испытанием».

В маленьком тренировочном катке «Кристалл» за прошедший сезон ничего не изменилось. Здесь был всё такой же грязный лёд, почерневшие обшарпанные борта, неудобные деревянные кресла на крошечных трибунах. Зато в этом месте царил самый настоящий дух хоккейного творчества, именно на этом катке наигрывались новые комбинации и создавались новые хоккейные сочетания. Всеволод Михайлович Бобров сегодня по традиции вёл тренировочное занятие в коньках и с клюшкой в руках. Кончено, за скоростями молодых здоровых парней он не успевал, зато некоторые элементы демонстрировал сам. Особенно нюансы касающиеся тактической грамотности — вход в зону атаки, выход из-под прессинга, игра в средней зоне.

— Привет, чемпионы! — Крикнул я хоккеистам, которые чего уж греха таить, работали сегодня без огонька, так как длинный сезон закончился и всем уже хотелось отдохнуть от наскучившего хоккея.

— Иван! — Заорали парни и, побросав свои занятия, тут же покатили к борту.

— Честно признаюсь, не ожидал, что вы выиграете чемпионат СССР! — Голосил я пожимая парням руки. — Составчик-то пока сыроват!

— Сам ты пока сыроват! — Захохотал Валера Васильев, признанный советской прессой лучшим защитником прошедшего чемпионата. — И вообще, ты за кубок Стэнли проставиться должен. А то как-то не по-русски получается.

— Вечером в «Юность» приходите! — Кивнул я. — И Валерке Харламову звякните, у меня к нему разговор.

— Ну-ка, что тут устроили! — Гаркнул Бобров. — Живо на лёд! Отрабатываем в ход зону. Первая тройка пошла! Здоров, — пожал мне руку Всеволод Михайлович, когда парни вернулись к своей хоккейной работе. — У Старовойтова был?

— Только что от него.

— Значит в следующем сезоне ты у меня забираешь Васильева и Александрова? — Старший тренер кивнул на молодого и перспективного форварда. — А я с кем останусь за чемпионство биться?

— Братья Голиковы и Саша Мальцев — это первая ударная тройка, Капустин, Жлуктов и Балдерис — вторая. — Невозмутимо ответил я. — Пару защитников, в качестве компенсации, Фёдорова и Куликова забери у «Спартака», из которого я никого с собой не увожу.

— Ладно, разберёмся, — пробормотал Всеволод Михалыч. — Меня один вопрос мучает — а нужно ли нам всё это дело? У нас свой хороший чемпионат. Суперсерию мы выиграли, что ещё для счастья надо?

— Счастье не заключается в сиденье на попе ровно. Счастье — это когда жизнь открывается новыми гранями и возможностями. Кстати, Суперсерию выиграли на-тоненького, и ты помнишь, чего нам это стоило. — Я нагнулся к уху Боброва и шепнул. — Вспомни, как я с матча сбежал, чтобы меня не посадили. Многое нам Михалыч нужно менять, — сказал я уже вслух. — Лига нужна своя как за океаном. Наша Советская Хоккейная лига, которая будет деньги зарабатывать для крайне недешёвого вида спорта. Арены нужны по 15 — 20 тысяч человек. Календарь на 80 матчей с плей-офф.

— Да кто играть-то будет? — Усмехнулся старший тренер. — В стране всего четыре команды хорошего уровня.

— Да подрастёт уровень, молодёжь подтянется. Кстати, практика показывает — самый большой прогресс хоккеисты достигают именно через игры на выбывание, когда организм максимально концентрируется. В СССР 240 миллионов, если верить последней переписи населения. Мы слишком много молодых талантов теряем, так как им негде себя проявить. Представь какую лигу можно забабахать: восточный дивизион — Свердловск, Челябинск, Усть-Каменогорск, Пермь, Казань, Уфа, Омск, Новосибирск. Центральный дивизион — Горький, ЦСКА, «Спартак», «Динамо», «Крылья Советов», «Химик», Ленинград. И западный — Рига, Минск, Киев, Варшава, Братислава, Прага, Берлин, Белград. У меня кстати в Чикаго играл Ваня Болдырев — уроженец Югославии, отличный хоккеист. И эту лигу надо сейчас создавать, дворцы большие строить, а не в 90-е годы, когда ворьё…

На этих словах я резко заткнулся, так как Бобров глянул на меня словно работник КГБ.

— Мечтаешь всё, ну-ну, мечтай. Куда пас даёшь⁈ Вон игрок открыт! — Крикнул Всеволод Михалыч одному из хоккеистов и сказал. — А если вот так хорошо подумать, то почему бы и нет? С чехами было бы интересно в лиге поиграть. Между прочим Рига в «Вышку» пробилась. Ты сейчас куда? Где остановился? Может в гости заглянешь? Поговорим в спокойной обстановке.

— Посмотрим, — пожал я плечами. — Сейчас съезжу в редакцию «Футбола-Хоккея», мне там обещали гонорар выплатить за несколько месяцев. Вечером подходите с женой в ресторан «Юность». А завтра можно я с твоими бандитами побегаю?

— Не можно, а нужно! — Улыбнулся старший тренер и дунул в свисток. — Когда твои американские гастроли накроются «медным тазом», тебе кроме «Динамо» идти-то некуда, ха-ха. Внимание! — Крикнул Бобров хоккеистам на льду. — Сейчас проведём двухсторонку и на сегодня закончили. — Затем Всеволод Михайлович протянул руку и сказал. — Ладно, давай до вечера.

Редакция еженедельника «Футбол-Хоккей», куда я кроме «Советского спорта» несколько материалов отправил из-за океана, находилась в исторической части Москвы на улице имени художника Архипова, которую в 90-е переименуют на какой-то церковный переулок. Газетчики, занимавшие весь первый этаж здания встретили меня примерно так же как и товарищ Старовойтов: «Смотрите кто пришёл⁈ Иван Тафгаев из НХЛ!» и так далее.

— Принёс небольшую статью про примерное экономическое устройство Национальной Хоккейной лиги. Если это вам конечно интересно, — сказал я в кабинете главного редактора Ивана Гавриловича Филатова, 54-летнего мужчины с породистым интеллигентным лицом. — А то у нас иногда в прессе такое пишут, что как будто там миллионеры бегают по льду. Это же полная ерунда. Я провёл 90 игр за сезон, у меня до сих пор всё тело болит, особенно по утрам.

— Ну скажем так, получают там хоккеисты деньги не маленькие, — возразил мне редактор еженедельника, который зенитчиком прошёл всю войну и был известным борцом с договорными матчами, из-за чего в 80-е будет уволен из редакции.

— Не получают, а зарабатывают своим потом и кровью. Мой друг, капитан «Блэкхокс» Стэн Микита жил с приёмными родителями в семье среднего достатка, а теперь богатый и уважаемый человек в Чикаго. Он сам себя сделал. Разве не в этом заключается высшая человеческая гордость?

— Высшая гордость советского человека — это служение делу построения коммунизма, — буркнул недовольно Филатов, просматривая мой материал.

— А это как? Ты значит всю жизнь вкалываешь за копейки, почти все результаты своего труда отдавая в какие-то фонды, где сидят люди, которые якобы знают как построить коммунизм, а потом на старость лет, ты нищий и больной смотришь, что ни хрена не построено, а деньги тупо украдены, так? В этом гордость?

— Вы рассуждаете Иван, как враг народа, — опешил от моей тирады редактор еженедельника. — Испортила вас Америка.

— Ясно, — я резко вырвал из рук Филатова свои листки с материалом и встал. — Да, вот ещё что. Передайте журналисту, некому Юрьеву, который написал про НХЛ вот эту чушь. — Я вытащил из внутреннего кармана пиджака свежий номер «Футбол-Хоккея» и показал на статью под названием «Простой сюжет сезона», начинающуюся строчками: «Истекший сезон НХЛ не отнесёшь к числу особо увлекательных». — Скажите ему, что он дурак и пишет о том, о чём не имеет никакого понятия и представления.

Я решительно пошёл на выход, однако в дверях был остановлен вопросом Ивана Гавриловича:

— Постойте, вы же ещё не получили гонорара за свои статьи.

— Передайте их в фонд построения коммунизма, — криво усмехнулся я. — Пусть на эти деньги дочка, какого-нибудь высокопоставленного чиновника погуляет в ресторане с подругами, коньяк дорогой попьёт, вино и даст взятку гаишнику, если попадётся пьяная за рулём. Всего наилучшего.

Я махнул рукой и покинул кабинет главного редактора.

Вечером в ресторане гостиницы «Юность» было как всегда многолюдно и весело. Бравые парни в простеньких самопальных концертных костюмах зажигали со сцены советским музыкальным суперхитом:

Всё, что в жизни есть у меня,

Всё, в чем радость каждого дня,

Всё, о чем тревоги и мечты, —

Это всё, это всё ты…

Я заранее заказал четыре столика и, оплатив закуски, сок и шампанское, предупредил парней, пришедших с жёнами и подругами, что прочие сверх бюджетные траты исключительно за их собственный счёт. Всё-таки я пока не долларовый миллионер.

— А что будет, если меня из ЦСКА не отпустят? — Спросил Валерий Харламов, который в ресторан привёл некую Марину Баженову, переводчика с французского языка.

— Скажу по секрету, — я нагнулся к уху армейского форварда, — только об этом молчок. За нарушение каждого пункта контракта американскими юристами прописана выплата неустойки. Если твой Тарасов встанет на дыбы, то ему из ЦК быстро мозги на место вправят. Наш десант в НХЛ — это дело государственной важности.

— Так, а сколько нам в этой Америке будут платить⁈ — Уже немного расслабившись спросил Валера Васильев.

— Достаточно чтобы купить губозакаточную машинку! — Хохотнул я. — Ты Васильев учти, особенно в Канаде тебя будут бить почти в каждой смене. Поэтому настоятельно рекомендую за лето поменьше нажимать на спиртное и побольше на штангу с гантелями.

— Мы ещё посмотрим, кто б… кого, — насупился лучший защитник СССР.

— Правда, а что по деньгам нам светит? — Спросил Боря Александров, который так же был сегодня с девушкой, с какой-то стюардессой Ириной.

— Если отбросить сказочные фантазии, — ответил я, — то сумму в 5 тысяч долларов в месяц можно будет смело выбить из спорткомитета. В переводе на рубли по курсу чёрного рынка — это 20 тысяч. Это конечно не много, но жить можно.

— Ничего себе немного⁈ — Вскрикнула стюардесса Ирина. — У меня в месяц зарплата всего 200 рэ.

— По этому поводу хочу сказать пару слов. — Я налил себе чуть-чуть шампанского и встал. — Обращаюсь персонально к тебе Валера Харламов, и к тебе Боря.

— А ко мне? — Обиженно спросил Валера Васильев, рядом с которым сидела его жена Татьяна.

— Васильев, едрён батон! — Засмеялся я. — Мы ещё в НХЛ не уехали, а ты мне уже надоел. Дай сказать. Деньги — это замечательно, но главное это благополучие в личной семейной жизни. Выпьем за то, чтобы вы оба женились в ближайшие месяцы. Иначе вас в Америку из страны не выпустят.

— Так бы сразу и сказал! — Загоготал Васильев и, первым звякнув свой фужер об остальные, опрокинул наше советское полусладкое шампанское в себя.

Постепенно в ресторан стали подходить другие мои гости. Всеволод Бобров с супругой Еленой, Саша Мальцев с Сусанной. И с каждым, перекрикивая ансамбль, я переговорил, посидел, выпил кофе. А когда уже начались танцы я вдруг остался один. Моя-то ненаглядная Лиза сейчас в Чикаго. Кстати, зря она переживала, ибо Родина встретила меня с распростёртыми объятьями.

— Можно вас пригласить на танец? — Неожиданно услышал я мелодичный женский голос.

Как раз заиграла какая-то красивая мелодия, и я, старый дурак, не смог отказать красивой пышногрудой блондинке.

«Знают женщины, чем можно охмурить временно свободного мужика», — подумал я, когда эта блондинка уговорила её проводить до дома после нескольких медленных танцев, когда её шикарный бюст протёр мозоль на моей груди.

— А правда, что вы только что из Америки прилетели? — Спросила она, когда мы шли дворами мимо станции метро «Спортивная» к каким-то пятиэтажкам.

В это время уже было темно, прохладно и довольно таки пустынно. Ведь по негласному правилу советский строитель коммунизма к 11-и часам вечера должен был сидеть дома, а не по кабак шляться. Поэтому к этому часу все увеселительные заведения закрывались на клюшку, возможно на хоккейную.

— Ага, из Нью-Йорка, — буркнул я, поёжившись в летнем плаще, накинутым на обычную рубашку из американского супермаркета.

— А чем вы там занимались?

— Отечественными спорттоварами торговал от «Внешторга», — соврал я. — Там за океаном очень любят наши хоккейные клюшки из дуба.

— Почему? Ха-ха, — хихикнула женщина.

— Потому что им сносу нет, не ломаются. Ну, где вы живёте? Вы же сказали недалеко.

— Да вот мы почти пришли, — сказала она, когда мы оказались в каком-то дворике. — Может, зайдёте на чай? Я живу одна.

— Завтра рано утром в министерство новые клюшки привезут из липы, поеду проверять товар. Извините, некогда.

— Опа, какие люди! — Из подъезда словно по заказу вышли четверо пареньков расслабленной вихляющей походкой.

Были ли эти парни любителями хоккея? Возможно да, а возможно и нет. Однако в полутьме моё лицо, как впрочем и их наглые хари, были неразличимы.

— С кем ты у нас тут Танюха загуляла? Чё за дядя? — Спросил другой молодой человек.

— Прекратите у вас будут проблемы, это работник «Внешторга», он только сегодня прилетел из Америки. Его будут искать! — Пропищала как в плохом театре моя случайная знакомая, она бы ещё сообщила этим мудакам мой банковский счёт.

— Если из «Внешторга», то гони «пятихатку» и проваливай, а то покалечим, — опять сказал первый хулиган.

Мой резкий прыжок навстречу к этому первому гопнику вышел сверх неожиданным для всех. За полсекунды правый кулак описал короткую дугообразную траекторию и челюсть хулигана щелкнула. Противник где стоял, там и рухнул как подкошенный. «Перелом в воспитательных целях», — отметил я про себя, и тут же левой рукой пробил ещё одному хулиганистому молодцу в печень.

— Б…! — Заорал тот согнувшись пополам и присел попой на асфальт.

Моя знакомая, кстати, быстро сообразила, что надо бежать. А те двое «орлов», стоявших чуть поодаль, оказались либо дураками, либо дебилами. Поэтому вместо того чтобы делать ноги и спасать здоровье, ринулись на меня под огонь жёстких стремительных кулаков, которыми я навёл ужас на всю НХЛ. Само сбой короткая рубка закончилась в два счёта. У первого «орла» хрустнул клюв, то есть нос. А вот второму куда прилетело я не заметил. Он просто рухнул рядом с товарищем, у которого уже не работала челюсть, и притих. Скорее всего притворившись потерявшим сознание. Не так сильно я его и зацепил.

— Кому ещё нужна «пятихатка»? — Спросил я хулигана с печенью.

— Я сейчас милицию позову, — промямлил тот.

— Ну здравствуй родная страна, — улыбнулся я, потерев больной правый кулак, после чего пошагал обратно в гостиницу.