Таиланд, сезон дождей

«Пояс бедности»

Северный Таиланд с его горными цепями, вытянутыми в меридиональном направлении, и привольными лугами между ними, район, покрытый густыми тиковыми лесами, остался позади. Мы выехали на огромное блюдцеобразное плато Корат, приподнятое над уровнем моря в среднем на 190 м. Этот район, раскинувшийся на 60 тыс. кв. км, находится в северо-восточной части Таиланда. Он крайне страдает от недостатка воды: здесь, в условиях колоссальной испаряемости, выпадает всего 1 тыс. мм осадков в год, в то время как в районе Бангкока за один май выпадает 250 мм. Строительство небольших оросительных систем на плато началось в 1939 году. Однако годы войны помешали осуществлению намеченных планов. После окончания второй мировой войны были разработаны новые проекты, но их претворение в жизнь идет весьма медленными темпами. В 1966 году в провинции Конкен началось сооружение ирригационных каналов Кампонг.

Северо-восток населен в основном народностью лао, кхмерами и камбоджийцами. Его называют поясом бедности. До недавнего времени он был отрезан от богатой центральной равнины — бассейна Чао-Прайи. До 1958 года ни одна дорога не вела в этот засушливый, отсталый, бесплодный район. Обочины шоссе, по которому мы ехали, покрывали пыльная сухая трава, желтый бамбук, безлистный колючий кустарник. А дальше насколько хватал глаз почти голая, ждущая влаги равнина. Только от одного этого печального ландшафта пересыхает во рту. И все же население каким-то образом умудряется возделывать рис, кукурузу, сахарный тростник, джут, бобы, земляные орехи, табак. Земляные орехи крестьяне продают на рынке перекупщикам. А те отправляют их в Бангкок и за границу, где орехи широко используются в промышленности по производству мыла, маргарина, парфюмерии. Кое-где крестьяне разводят рогатый скот, свиней, домашнюю птицу.

В деревушке Сусао, где мы остановились на привал, нас встретил полковник Суддимондала. Он окончил университет и сейчас возглавляет так называемую мобильную группу развития. Суддимондала рассказал, что такие группы были созданы несколько лет назад решением правительства. Они предназначены для борьбы с бедностью, невежеством, болезнями. В этот край направлены специалисты сельского хозяйства, опытные администраторы, врачи, учителя.

Наш собеседник рассказывал:

— Когда наша группа прибыла в деревню Сусао, урожаи здесь были очень низкими. Мы помогли проложить дороги, построили больницу, школу, а жители получили самый высокий урожай за все время существования деревушки.

— А какой урожай риса в среднем теперь снимают с одного рая?[1]

Полковник задумался, пригладил волосы, потом сказал:

— Хотя рис здесь считается основной культурой, один рай дает не более 200 килограммов зерна, тогда как в других местах средний урожай составляет 275–350 килограммов.

Он помолчал и, глядя на пыльный носок своего ботинка, добавил:

— И еще одна беда. Народ все время живет в долг. Доходы на душу населения в северо-восточном Таиланде составляют лишь две трети средних доходов центральных районов. Семья в этой деревне имеет средний доход 249 бат, а расходует 308 бат. Люди залезают в долги к ростовщикам, разоряются… Обпщя экономическая отсталость Таиланда ведет к аграрному перенаселению северо-восточных районов. Здесь образовался «излишек» рабочей силы в три миллиона человек. Это вынуждает крестьян идти на любые кабальные соглашения с деревенскими богатеями, чтобы хоть как-то существовать.

Мы зашли в одну из убогих хижин. На земляном полу молодая женщина сидела за примитивным ткацким станком.

— Чтобы выткать метр ткани, ей потребуется ровно месяц, — заметил Суддимондала, — но для нее это занятие привычное, а время не в счет…

Табачная монополия

На плато Корат почти в каждом крестьянском хозяйстве мы видели клочок земли, засаженный табаком. Примерно три четверти всех посевов табака в Таиланде приходится на северные долины и плато Корат.

Табак занимает существенное место в экономике страны. Первое предприятие по производству табака в государственном секторе было основано в 1939 году. Оно возникло на базе приобретенных правительством двух частных компаний. В 1943 году было принято решение о создании Таиландской табачной монополии— государственной компании по производству сигарет, импорту и оптовому сбыту табачных изделий. В провинциях Чиангмай, Прайя и Чианграй, где преобладают хорошие аллювиальные почвы, крестьяне собирают ежегодно тысячи тонн табака вирджинского типа. Часть табака экспортируется в США, Европу и Гонконг. Потребности внутреннего рынка также растут: дело в том, что если раньше крестьяне довольствовались сигаретами-самокрутками «сиамского» вида, то теперь и деревня требует поставок сигарет фабричных марок. В Чиангмае, Чианграе, Корате мы видели множество мелких сушилен табачного листа. Между ними и фабричками по производству сигарет существует промежуточное звено — перекупщики. Они ведают транспортом, имеют связи с мелкими производителями табака в деревнях.

Разными путями стекаются из северных и севере восточных районов страны кипы табачного листа к трем табачным фабрикам Бангкока. Их ежедневная продукция — 39 млн. сигарет. А когда вступит в строй четвертая фабрика, она увеличит продукцию еще на 20–30 млн. сигарет в день. Качество таиландских сигарет довольно высокое.

Похороны в деревне

…Как-то под вечер, устав от изнурительной дороги, мы решили заночевать в селении без названия — в стороне от магистрали стояло пять-шесть бамбуковых хижин. Небо бездонным черным шатром опрокинулось над этим крошечным оазисом жизни, в который именно в тот час пришло горе. От туберкулеза умер отец многочисленного семейства.

Над селением гремели звуки барабанов. Они, по поверью, возвещали о том, что душа покинула человека. Об этом должна знать вся округа, не говоря уже о всевышнем.

Оставив свои вещи в машине, мы по приглашению родственников покойного прошли в комнату, где лежало тело. В изголовье покойного чадила толстая стеариновая свеча. Здесь же стоял мешок с продуктами, которые потребуются усопшему на том свете, и лежала палка, которой обмеряли тело, заказывая гроб. На бревне мы заметили дохлую кошку. Ее также кладут в гроб. Родственники утверждали, что кошка приносит счастье, оказывает помощь на том свете. Ведь, по буддийскому поверью, умный кот в свое время помог Будде уничтожить крыс, которые съели одну из священных книг… Тело покрыли трехцветным буддийским полотнищем, положили на грудь цветы, олицетворяющие красоту и чистоту. Примерно через полчаса в комнату внесли керосиновую лампу. Ее свет должен означать мудрость, без которой нет жизни.

Если человек умирает от заразной инфекционной болезни, его тело выносят из дома через специально проделанное отверстие. Полагают, что дверь в таких случаях непригодна: в нее может войти злой дух и принести несчастье живым.

Полная церемония похорон продолжается несколько дней — все зависит от имущественного положения родственников. Жители селения, где мы оказались свидетелями горя, с трудом сводили концы с концами. Поэтому уже следующим утром нас пригласили на ритуал кремации. Он проходил приблизительно в километре от деревушки. На холме был приготовлен огромный костер, на котором лежал труп под трехцветным покрывалом. Вокруг собралась вся деревня. Никто не голосил, не плакал. Время от времени люди отходили в сторону, собирали дрова и складывали их в кучу. Некоторые подбрасывали топливо в костер, поддерживая огонь… Особенно много хлопот доставляет кремация трупа в дождливый сезон, когда ливень то и дело гасит пламя костра, да и дрова не горят, а тлеют…

Лично нам это зрелище казалось невыносимым. Хотелось побыстрее сесть в машину и уехать. Но этим можно было нанести обиду крестьянам. Пришлось выдержать испытание до конца, иными словами, до того момента, когда старший брат покойного подошел к нам и поочередно пожал руку.

И снова заклубилась пылью дорога. Через несколько минут мы обернулись: над далеким холмом вился сизый дымок угасавшего костра. Людей вокруг уж не было видно.

Корат

Мелькают табачные делянки, бамбуковые перелески, блюдечки залитых водой рисовых полей. Безжалостное солнце угнетает все живое, нигде нет спасительной тени. Не успеваешь утолить жажду, как еще острее хочется пить. Мы едем по новой шоссейной дороге, которая соединила столицу Таиланда с крупным центром северо-восточной части страны — Коратом. Это довольно древний город. О его прошлом напоминает старинная крепостная стена и памятник Тао Суранари, или, как еще называли эту героическую женщину, Кунин Мо. В феодальной войне 1826–1827 годов Корат был захвачен правителем Вьентьяна. Супруга помощника правителя Кората Тао Суранари собрала на совет всех женщин города, и они порешили устроить в честь незваных гостей пиршество. Захватчики тотчас откликнулись на это приглашение. Они ели-пили полдня, а к вечеру, одурманенные рисовой водкой, уснули вповалку на центральной площади. Бдительность оказалась потерянной, а с ней и успех победы: женщины во главе с Тао Суранари выкрали у мертвецки пьяных воинов ключи от застенков, где находились все оставшиеся в живых мужчины. Через каких-нибудь двадцать — тридцать минут победный грохот барабанов возвестил о том, что благодаря мудрости женщин враги разбиты. Город снова стал процветать, а благодарные потомки воздвигли в честь храброй Тао Суранари памятник…

Мы бродили по городским улицам, побывали на крытом рынке. Свежая рыба, разнообразные овощи, фрукты ровными горками лежали на столах. Возле каждой горки табличка с указанием цены. Картофель, лук, апельсины расфасованы в нитяных сетках по 0,5 и 1 кг. Рыбу взвешивают на глазах покупателя на прикрепленном к потолку старинном безмене. Каменный пол тщательно выметен и полит водой. Возле ворот велорикши разгружают корзины и ящики с новыми партиями овощей, фруктов. Несколько лет назад Пентагон по договоренности с правительством Таиланда решил создать военную базу в окрестностях Кората. Теперь на окраине Кората аэродром, нефтехранилища и склады. Американцы сконцентрировали на этой военной базе разнообразную боевую технику, которой достаточно, чтобы вооружить целую бригаду в составе 6 тыс. человек.

По вечерам улицы города залиты огнями. Неоновые вывески на ночных кабаре манят посетителей, главным образом американских солдат и офицеров. Они любят проводить свое время в барах и ресторане при гостинице «Дамронгракс». Оттуда доносятся пьяные голоса солдатни, слышится грубая брань. Один из наших знакомых, старожил Кората, как-то заметил:

— Жаль, что бронзовая Тао Суранари не может сойти со своего пьедестала. Сейчас самое время расправиться с этими молодчиками. Как бы потом уже не было поздно…

Утром за завтраком мы разговорились с молодым тайским геологом, который третий год живет в Корате, собирая материал для диссертации. По мнению геологов, плато Корат было когда-то покрыто водой. Об этом говорит множество мелких болот, покрывающих плато. В дождливый сезон они заполнены водой, а в сухой покрываются соляной коркой. Местные жители стараются использовать эти естественные углубления под водохранилища. Но решить проблему водоснабжения только таким путем невозможно.

— Нужна в первую очередь ирригация, нужны деньги, — говорил геолог. — В дождливый сезон Меконг, его притоки и другие реки затапливают огромные пространства. Под водой оказываются проселочные дороги, поля, деревни. Но когда наступает сухой сезон, пересыхают все водоемы и единственным источником питьевой воды для человека и скота остаются колодцы. Но их не так уж много. Колодец тоже требует затрат, и немалых, — закончил наш собеседник.

После завтрака мы совершили поездку в селение Пи-май, где находится известный храм, построенный в XI веке. Он сложен из песчаника; на его стенах хорошо сохранились барельефы и национальный орнамент. В центре храма находится огромная статуя Будды. Здесь всегда много туристов: Пимай расположен в 60 км от Кората.

В Бангкок мы выехали во второй половине дня. Местные жители организовали вдоль дороги удобные для путника базарчики. Здесь всегда можно купить нарезанный ломтиками арбуз, стебель очищенного сахарного тростника, кукурузу. Торгуют, как правило, ребятишки; подсаживая друг друга, они забираются в окна рейсовых автобусов, наперебой предлагая туристам земляные орехи, американскую резиновую жвачку, банки с соком манго…

Проехали водопад Муеклек, где люди обычно запасаются вкусной холодной водой, и вот уже лента шоссе выскочила на поросшую травой равнину. После облезлых кустов и солончаковых болот сочная зелень особенно радует глаз. На лугу пасутся стада голландских коров. Они, конечно, принадлежат какому-нибудь бойкому иностранному предпринимателю, снабжающему молочными продуктами своих сородичей в Бангкоке. Бизнес безусловно прибыльный!

От полей дрожа поднимаются токи нагретого, распаренного воздуха. Не то бывает здесь в сухой сезон, когда крестьяне выжигают старую траву, чтобы пастбища покрылись новыми всходами, устраивают костры из срубленных деревьев, расчищая места под пашни. Над всей округой тогда висят облака тяжелого дыма, краснеет солнце, на сотни километров растекается запах гари.

От Кората до Бангкока всего 250 км. Мы проделали этот путь меньше чем за четыре часа.