Там, где начинается свет

Глава 13. Я вам нравлюсь?

Ковальский захлопнул дверцу и повернулся к остальным.

— Всё очень просто, — улыбнулся он, — у него кончилось топливо. Вероятно, Лапе решил проделать оставшуюся часть пути пешком.

Силва оценивающе посмотрел на лес в сотне метров отсюда. Густые заросли не предвещали ничего хорошего, однако Силва с энтузиазмом сказал:

— Это огорчительно для Лапе, но нам только легче — тем быстрее догоним.

Когда несколько часов назад четверо преследователей выдвинулись в путь, маршрут полёта представлялся в самых общих чертах. Имевшееся у Лапе приспособление — предположительно, широкое кольцо из специального сплава — весьма эффективно глушило излучение радиоимплантата. За время поисков удалось лишь дважды засечь слабый, неуверенный сигнал. Ковальский зафиксировал точки, из которых были посланы позывные, и прочертил на карте предполагаемую линию движения Лапе.

В нескольких километрах от станции они обнаружили взлётную площадку, вероятно, уже давно сооружённую преступником. По некоторым, одному ему понятным, признакам, Ковальский сделал вывод, что недавно отсюда стартовал вертолёт. Откуда у преступника техника, оставалось только догадываться, но Беккерель тут же вспомнил о машине, потерянной три года назад при загадочных обстоятельствах.

По радару нашли вертолёт Лапе и начали преследование. Через несколько десятков километров точка на экране остановилась. Приблизившись, преследователи увидели изящную винтокрылую машину, однако самого Лапе рядом не было.

— Предлагаю продолжить поиски в том направлении, — Ковальский указал на лес. — Он не мог далеко уйти. Думаю, до заката успеем.

— Куда же он всё-таки бежит? — недоумённо спросил Беккерель.

Силва и Ковальский переглянулись.

— Вы хотите что-то сказать?

— Да, Эдмунд, — ответил Силва. — Не вызывает сомнения тот факт, что Лапе стремится попасть к Снежному озеру. Траектория его движения представляет собой прямую, — Силва ткнул пальцем в карту, — от станции до озера.

— Вот как? Мне это и в голову не приходило… — задумался Беккерель.

— Наиболее логичное предположение, если учесть, что до озера осталось не более десяти километров.

— Как в воду глядел… — отвечая своим внутренним размышлениям, заметил Беккерель.

— Ты о чём? — поинтересовался Силва.

— Перед самым отправлением получил письмо от Кошута, — объяснил Беккерель. — Странное такое письмо, сумбурное. Никакой конкретики, Кошут туманно предостерегает от каких-то неприятностей. Рассуждает о террористах. Гладиаторы — слышал о таких?

— Разумеется, слышал, — невозмутимо ответил Силва.

— Вот и говорю — как в воду глядел. Кто бы мог предположить, что наш ненормальный шеф способен на такую проницательность. — Беккерель позволил себе снисходительную улыбочку. — Кроме того, Кошут назвал имена сотрудников, к которым стоит повнимательнее присмотреться. К таковым причислил и Лапе.

— Надо же, — буркнул Ковальский. — Как всё плохо.

— Правда, Кошут призвал не поддаваться панике…

— Вот именно, — укоризненно заметил Силва.

— Какие последствия может повлечь за собой появление Лапе возле озера с аурелианием? — перевёл тему Беккерель.

— Полагаю, самые неприятные, — всё так же спокойно ответил Силва. — Если не сказать — трагические.

— Так чего же мы ждём?

— Есть определённая проблема. — Силва выразительно посмотрел в сторону их вертолёта.

Гладкий чёрный корпус загораживал от них Марту, которая всю дорогу дурно себя чувствовала. Успокаивала убеждением в том, что просто укачивает, но на самом деле, все понимали истинные причины недомогания.

Сразу после приземления Марта вышла и присела на траву. Подняться сил не было, поэтому не участвовала в дискуссии.

— Марте лучше не лететь к озеру, — сказал Силва. — Предлагаю оставить её тут, в вертолёте Лапе. В целях обеспечения безопасности, приставим к ней тебя, Эдмунд. Дадим вам пару ружей, этого вполне достаточно — вряд ли Лапе сюда вернётся.

— А по-моему, это глупо, — с досадой ответил Беккерель. — Стоило лететь в такую даль, чтобы в решающий момент остаться в стороне.

— Я с самого начала был против её участия! — напомнил Силва.

— Вот именно! — в своей немногословной манере буркнул Ковальский.

Поняв, что спорить бесполезно, Беккерель развернулся и понуро двинулся к вертолёту.

— Надо посоветоваться с Мартой, — хмуро кинул через плечо.

Девушка выглядит совсем плохо: синяки под глазами, осоловелый болезненный взгляд, бледное лицо, дрожащие руки. Держит платок возле носа, белая ткань испачкана красным.

— Чёрт подери! — выругался Беккерель. — Что с вами?

— Кровь, — безразлично ответила Марта. — Пошла носом. У меня такое бывает. — Несмотря на плачевное состояние, девушка умудрялась сохранять невозмутимый вид, да ещё и курить при этом. Заметив недовольный взгляд Беккереля, пояснила: — Никотин действует на меня лучше любого антидепрессанта.

— Просто поражаюсь вашему присутствию духа.

— Удалось что-нибудь выяснить?

— Да. — Беккерель сел рядом с ней. — Лапе тут нет. В его вертолёте кончилось топливо, и дальше он пошёл пешком.

— Когда вылетаем?

— Мы остаёмся. Силва и Ковальский переживают из-за вашего состояния, поэтому продолжат поиски вдвоём. Мы будем ждать их тут.

— Жаль, — грустно сказала Марта, взгляд стал ещё более замученным.

— Как вы себя чувствуете?

— Отвратительно. Мне кажется, что я скоро умру. Ужасно болит голова. Всё тело ломит. Возможно, повышенная температура.

— Вам лучше прилечь.

— Было бы куда…

Марте вдруг очень захотелось, чтобы он её обнял. Устала от одиночества. Опротивело, что нужно быть сильной и рассчитывать только на себя.

Хотелось быть хрупкой и беззащитной.

Вероятно, уловив её желание, Беккерель пододвинулся поближе и осторожно положил руку на её плечи. Девушка прижалась к нему. Ей показалось, что близость принесла облегчение, боль прошла.

Марта повернулась к Беккерелю и тихо спросила:

— Эдмунд, скажите честно, я вам нравлюсь?