Там, где начинается свет

Глава 4. Старик не выживет

— Старик не выживет.

Слова Эванша, произнесённые тихим голосом, почти шёпотом, резали слух, вводили в оцепенение.

Беккерель в упор посмотрел на доктора.

Эванш не выдержал, опустил глаза. Не покидает чувство вины, хотя, разумеется, оснований для этого нет. Повернулся к экрану и ткнул в него ручкой.

— Метастазы уже здесь, — сказал доктор. — Если будут развиваться с такой же интенсивностью как сейчас, то через несколько дней мозг Деки умрёт… Я ничего не могу с этим сделать… — Эванш без сил опустился в кресло.

— Поль, перестань себя корить! — Норма присела рядом и взяла его за руку. — Ты сделал всё, что мог, и мы это знаем. Так ведь, Эд? — ища поддержки, обратилась она к Беккерелю.

— Да, конечно, — торопливо ответил тот. Хотел добавить что-нибудь приободряющее, но хватило только на повтор слов Нормы: — Ты сделал всё, что мог.

Видимо, всё-таки повлияло на Эванша. Он поднял взгляд и продолжил:

— Полчаса назад я получил письмо с Земли, от профессора Осипенко. Наверное, лучший специалист по новообразованиям головного мозга, для меня его мнение — истина в последней инстанции. Так вот, Осипенко досконально изучил историю болезни и пришёл к выводу, что у Деки нет шансов. Подтвердил также, что мы правильно сделали, что не отправили его на Землю. Как и остальные доктора, Осипенко считает, что перегрузки при прохождении корабля через червоточину убили бы.

Послышался тихий стон, и взгляды присутствующих обратились к лежащему в кровати Деке. Морщинистое, пожелтевшее лицо казалось совсем старческим, закрытые глаза глубоко ввалились. Сейчас в нём с трудом угадывался тот жизнерадостный и энергичный мужчина, каким был каких-то три недели назад.

— Начертания природы не исправить, — произнесла Норма.

Все понимают, что она имеет в виду.

Словно предчувствуя, Дека часто говорил, что Аура станет его последним пристанищем. Пробыл на планете дольше всех, почти с самого начала терраформирования. Для него этот проект был делом всей жизни. Безусловно, Дека влюблён в Ауру и неоднократно изъявлял желание, чтобы похоронили его именно здесь.

— Поль, — прошептала Норма, — не слишком ли много мы себе позволяем?

Эванш недоумённо посмотрел на неё, но потом, поняв смысл, ответил:

— Думаю, что нет. Он ничего не слышит. Слуховые нервы у него уже не функционируют.

В дальнем углу комнаты, в кресле, зашевелился Лапе, последний из присутствующих. Покашляв, прочистил горло, после чего спросил:

— А Осипенко что-нибудь писал о причинах болезни?

Эванш рассеянно нацепил очки на нос и углубился в изучение бумаг. На несколько минут воцарилась тишина.

— Нет, — наконец изрёк доктор. — К сожалению, затруднился поставить точный диагноз: как вы знаете, возбудителя инфекции, если таковой вообще имеется, ни в одном из анализов я не нашёл.

— Значит, это может быть заразным?

— Понятия не имею. — Эванш вновь виновато потупил взор.

— Отлично! — саркастически произнёс Лапе, но тут же осёкся и добавил: — Прости, Поль.

— Да, ничего, Йонас, я уже привык считать себя никчёмным медиком, — удручённо сказал Эванш.

— Поль! — Норма обняла доктора за плечи и проникновенно заглянула в глаза. — Перестань себя мучить! Нет ничего удивительного в том, что в не знакомом для земной медицины мире люди болеют непонятными болезнями! Ты же сам говорил, что тут возбудителями заболеваний могут быть микроорганизмы не известной нам формы. К тому же, не факт, что у Деки это заразное.

Эванш согласно закивал головой, будто Норма произнесла те слова, которые давно хотел услышать.

— Спасибо, Норма. — Помолчал и добавил: — Ещё, хотел бы обратить внимание на то, что ни у кого из сотрудников не выявлено симптомов, напоминающих течение болезни Деки.

Чувствуя, что неприятный разговор окончен, Беккерель резюмировал:

— Это не может не радовать, — сказал тоном, который по замыслу должен был звучать бодро. — Поль, продолжай наблюдения за Декой. Мне почему-то кажется, что и ты, и этот твой Осипенко… вы сгущаете краски. Всё не так уж плохо! — Беккерель попытался улыбнуться, но когда обвёл взглядом коллег, понял, что слова неубедительны.

— Поль, ты уверен, что на станции больше никто не инфицирован? — осторожно спросил Лапе. — Эта новенькая, Марта, — по-моему, не очень хорошо себя чувствует. Вчера мы с Эдом стали свидетелями одной пренеприятной сцены…

— Йонас, я контролирую ситуацию, — устало ответил Эванш. — Её недомогания ничем не похожи на болезнь Деки.

— Возможно, — не унимался Лапе. — Но они напоминают кое-что другое… — Он замолчал, и все посмотрели на Эванша.

Хотя тон может показаться излишне настойчивым, а слова — бестактными, Лапе имеет право заострить внимание на этом вопросе. Интерес продиктован не пустой брезгливостью и, уж тем более, не желанием задеть Эванша. Речь идёт об общей безопасности.

Дело в том, что через несколько лет после начала терраформирования на Ауре вспыхнула эпидемия неизвестной болезни. Люди страдали головокружением и постоянной рвотой. Многие теряли сознание, часто случались обмороки. Доктора лишь разводили руками: попытки выявить причины заболевания ни к чему не приводили.

Спустя полгода, когда в нескольких километрах от тогдашней базы обнаружили Снежное озеро, у кого-то возникла мысль связать странный недуг с его близостью. Проверили предположение предельно просто: как только базу перенесли в другое место — в то самое, где до сих пор находится станция — у большинства сотрудников симптомы пропали сами собой.

Озером заинтересовались химики и геологи. Как оказалось, оно состоит из редкого, до этого не известного человеку, вещества — чуть позже его назвали аурелианием. Минерал признали стратегически ценным сырьём, его состав не подлежит огласке, а персонал станции на всякий случай полностью сменили. Исследованиями свойств необыкновенной субстанции занялась специально организованная лаборатория, сотрудники которой скромно именуются геологами. Поговаривают, что их работа секретна настолько, что персонал состоит исключительно из представителей спецслужб.

По мнению медиков, пары аурелиания очень токсичны и вызывают у человека признаки тяжёлого отравления: головокружение, рвота, потеря сознания. Однако, это не объясняет того факта, что часть терраформирологов продолжала испытывать неприятные ощущения и на новом месте, где присутствие аурелиания обнаружено не было.

Более тщательный анализ состава атмосферы Ауры показал наличие в воздухе некоторых соединений хлора, на действие которых в итоге и списали недомогания. В связи с этим, в короткие сроки был разработан и успешно запущен проект по нейтрализации вредных газов. На данный момент большую часть веществ удалось удалить, однако оставшейся концентрации, по мнению биологов, вполне достаточно, чтобы вызвать неприятные ощущения у особо восприимчивых к ним людей.

Впрочем, ко времени появления истинных колонистов атмосфера будет полностью очищена, а нынешним обитателям Ауры остаётся лишь приспосабливаться к окружающей среде: по опыту, через несколько недель пребывания на планете человек привыкает, а симптомы отступают.

Вместе с тем известно, что несколько врачей из числа сотрудников станции предпринимали собственные изыскания. Пытались проверить свою, отличную от официальной позиции, точку зрения. По их предположениям, причиной недомогания является некая болезнь, возбудителя которой они в течение многих лет и искали.

Настораживала избирательность заболевания. Почему некоторые сотрудники отлично себя чувствуют возле Снежного озера, а некоторые даже после переезда и нейтрализации большей части хлористых газов всё ещё страдают от неприятных ощущений? Не является ли это признаком какой-то неизвестной инфекции? Возможно, она не так заразна, чтобы поразить всё население Ауры, поэтому и болеет ей далеко не каждый.

И хотя поиски гипотетической инфекции так и не увенчались успехом, среди терраформирологов широко распространена идея её существования. Болезни даже придумали название — «аурелианская лихорадка».

Эванш решительно замотал головой.

— Нет. Это не то, о чём ты подумал, — сказал доктор. — Если помнишь, при «аурелианской лихорадке» резко падает гемоглобин. Я на всякий случай взял у Марты кровь на анализ. Так вот, с гемоглобином у неё всё в порядке. Кроме того, симптомы проявились сразу по прибытии на Ауру, а я не допускаю мысли, что Марта могла подхватить «лихорадку» ещё на корабле.

Лапе ничего не ответил, но, кажется, удовлетворился доводами Эванша.

— Мне кажется, нужно рассказать о тяжёлом состоянии Деки остальным, — медленно проговорила Норма и посмотрела Беккереля.

— Не сегодня, — решил тот. — У Лианы день рождения. Не хочется портить ей праздник. Она так долго готовилась, даже геологов позвала. Давайте пока делать вид, что ничего не произошло. А завтра я всё им расскажу.

Норма вгляделась в лицо Беккереля и поняла, какая ответственность ложится на его плечи.