Там избы ждут на курьих ножках...

Эпилог

Жизнь продолжалась — Манькиному счастью не было конца.

У нее был новый друг, который важно прохаживался по тучным пастбищам, и не сомневался, что Дьявол такой же существующий, как он сам, учил и учился, и в первый же день после победы, когда Дьявол попомнил Маньке ее лень и увеличил физическую нагрузку, с удовольствием составил ей компанию. И теперь Манька побиваема Дьяволом была не одна. На третий день, когда земля очистилась и вся честная компания наслаждалась выпавшей передышкой, новые побеги выбрались из-под земли и множество семян дали всходы. Да не каких-нибудь, а такие, которые Манька только в кино видела. Она бы их потоптала, и потоптала — когда яблоню приняла за обыкновенную хворостинку. Борзеевич взял у нее розовую ленту и поучил, как лечить растение, подвязав яблоню, а после взялся рассказывать про каждое растеньице в отдельности. По его выходило, что по лугу ходить нельзя, а только любоваться, ибо каждая былинка имела свое название, и редкостной диковинкой считалась в царстве государстве или имела пользу великую.

Избы восстановили огород и припахали новое поле для зерна.

Теперь здесь была не только пшеница. Для огорода Борзеевич составил Дьяволу целый список, наказав крепко-накрепко, когда в следующий раз отправился странствовать по белу свету, не забыть про него, когда мимоходом заглянет ветром под открытый навес, где хранились семена.

Дьявол изменился в лице, обвинив Борзеевича, что тот отправляет его воровать.

Прочитав список, он исчез и через мгновение вернулся с мешком, в котором Борзеевич нашел все необходимое, и что под навесами не лежало, и чему вскоре надлежало стать проращенным. Откуда Дьявол взял семена, Борзеевич спрашивать не стал, но Манька не удержалась, и полюбопытствовала.

— В Райском саду, в заповедных местах, — ответил Дьявол. — Разве не моя земля родит такую красоту? — он сделал неопределенный жест, мазнув в сторону. — И замечательно, — сказал он, — что мы почистили территорию!

И Манька увидела. Новые растения действительно были совсем не такими, как те, которые были до этого.

И неугасимое дерево поднялось из-под земли, как дуб, великий и могучий, а все прочие посаженные Манькой и Дьяволом ветки ушли в землю. Под неугасимым поленьим деревом всегда была тень и пусто, но дальше, прилегающий к реке луг и все, что за ним, изменились до неузнаваемости. Там, где три дня назад было побоище, поднималась молодая поросль. Поднималась она быстро, земля давала ей силу и влагу, которую Дьявол пригнал вместе с проливными дождями, зарядившими на целую неделю.

Вернулись животные.

Животные Маньку, конечно, не признавали, но старика Борзеевича боготворили, причесывая бороду своими лапками, вылизывали его усталое, но довольное лицо, прыгали ему на спину в самый неожиданный момент, и вообще, куда бы ни шел, следовали за ним дружным миролюбивым стадом.

Пару раз сороки приносили новости, и тогда Борзеевич кликал ее, объясняя, что стрела ей еще понадобиться. Манька взбиралась на свой сторожевой пост, чутко прислушивалась к себе и стреляла в небо, зная, что стрела обязательно найдет свою цель…