Танцуя с Кларой

Глава 1

Летний Бат. Это был красивый город, возможно, красивейший во всей Англии. Достопочтенный мистер Фредерик Салливан признавал этот факт. Тем не менее, в течение проведенной здесь недели ему часто думалось, что лучше бы он находился где угодно, только не здесь. Конечно, это было поспешным преувеличением. Он утешал себя осознанием того, что он, пожалуй, мог без малейшего труда назвать дюжину мест, которые понравились бы ему значительно меньше. Достаточно просто сказать, что он не получал удовольствия от своего пребывания в Бате.

Он поселился в апартаментах в отеле «Йорк», хотя это, возможно, было немного экстравагантно, нанес визит вежливости распорядителю церемоний, оплатил подписку, давшую ему доступ во все сады, библиотеки и на общественные мероприятия города, и имел удовольствие увидеть заметку о своем прибытии в город в батской «Кроникл». Он посетил бювет[1] и оба зала торжеств, прогулялся в Сидни-гарденс и по площади Ройял-кресент, почитал газеты в одной из библиотек с выдачей книг на дом — короче говоря, сделал все, что ожидалось от человека, находящегося в Бате.

Ему было скучно.

Конечно, он мог бы сейчас находиться в Примроуз-Парке в Глостершире на свадьбе своего кузена, графа Биконсвуда, и Джулии Мейнард. Как это было ни удивительно, его все-таки пригласили. Хотя это было не так уж и странно, учитывая, что члены семьи всегда были очень близки и ни Дэн, ни Джули не захотели бы расстраивать остальных, намеренно исключив его из списка гостей. Но он не принял приглашения. Фредди написал письмо с извинениями и, оставив его для них в Примроуз-Парке, уехал. Он был вполне уверен, что оба они вздохнут с большим облегчением, так же как и он. На эту свадьбу ему абсолютно не хотелось ехать.

Конечно, он мог еще находиться в Лондоне, хотя лето было не самым модным для этого временем года. Он мог поехать и в Брайтон. Это было популярное местечко, которое он сам бы выбрал, будь он волен ехать, куда захочет. Там была бы компания друзей и знакомых и куча развлечений. Однако он не мог туда поехать.

Его кредиторы нашли его в Примроуз-Парке прежде, чем он уехал оттуда больше недели назад. Им было бы гораздо легче найти и донимать его, если бы он поехал в Брайтон. Однако если он туда не поехал, то как же ему реабилитировать себя и достать деньги, чтобы расплатиться с долгами? Или, по крайней мере, с самыми неотложными из них — ведь никто и не ожидал, что у джентльмена совсем не будет долгов. Окружающие посчитали бы, что у него не все в порядке с головой.

В Бате для него существовал лишь один способ поправить свое благосостояние. Он было попытался играть и, казалось, удача даже благоволила ему, но его выигрыши больше расстраивали, нежели радовали. Игра с высокими ставками была в Бате категорически запрещена. Азартные игры здесь считались лишь приятным времяпрепровождением. И потому общей суммы его выигрышей едва бы хватило даже на компенсацию малой части самого маленького из его долгов. Нет, в Бат приезжали не для того, чтобы поправлять свои финансы за игорными столами. В Бат приезжали в поисках богатых жен.

Самым лучшим местом для этого, конечно, был лондонский светский сезон. Великая брачная ярмарка казалась самым очевидным местом, куда бы Фредерику следовало отправиться за подобного рода покупкой. Но у него было две важных причины не делать этого. Во-первых, он не мог себе позволить тянуть с поисками жены до следующей весны. Похоже, он мог оказаться в долговой тюрьме задолго до этого, если только его отец не оплатит его долги. Он содрогнулся от этой мысли. Во-вторых, ни один отец или опекун, заботящийся об интересах девушки, не станет даже рассматривать кандидатуру достопочтенного Фредерика Салливана.

Фредерику оставалось только надеяться, что его репутация не успела дойти до Бата. Хотя кого он мог там найти? Слух о том, что Бат стал домом для степенных восьмидесятилетних стариков и людей, старавшихся замаскировать бедность, едва ли был преувеличением. Все те немногие моложавые женщины из встреченных им, которые были хотя бы немного хороши собой, явно не имели никакого состояния. В течение недели он сократил свой список до трех кандидаток, ни одна из которых особо его не привлекала. Но ведь, напомнил он себе, он задумался о браке не по причинам романтики, любви или собственного удовольствия.

Он подумал о Джулии Мейнард и о том, как в Примроуз-Парке он пытался принудить ее к браку, и похолодел от этой мысли. Лучше ему вообще об этом не вспоминать.

Итак, в Бате было три потенциальных невесты. Первой была Гортензия Пью, самая младшая из этой троицы. Семнадцатилетняя, пухленькая и хорошенькая, она имела один значительный недостаток. Гортензия была дочерью владельца шляпной фабрики, который значительно разбогател и задумал улучшить свое общественное положение, выдав единственную дочь за какого-нибудь члена высшего света. Отец и дочь добивались его с целеустремленной преданностью. Ему бы следовало с благодарностью и не задумываясь поспешить под венец. Ведь это было именно то, чего он хотел. Но он не мог не думать о том, что даже долговая тюрьма может быть предпочтительнее, чем необходимость всю оставшуюся жизнь выслушивать вульгарную и глупую болтовню этой девицы. Основными темами ее разговоров были ее отличный гардероб и шкатулка с драгоценностями.

Леди Ваггонер была ему больше по вкусу. Пышногрудая красивая вдова, которая, вероятно, была старше него на семь-восемь лет, также обладала значительным состоянием. И он ей нравился. У Фредерика было достаточно опыта в общении с женщинами, чтобы понять, что он в любой момент сможет попасть в ее постель, если того пожелает. Это была довольно заманчивая перспектива. Но пойдет ли вдовушка за него? Это был ключевой вопрос. Эта женщина обладала не меньшим, чем у него, опытом любовных связей. И он подозревал, что она может быть так же искусна в избегании брачных уз. Он мог впустую потратить лето на связь, которая удовлетворила бы его физически, но и только. Он не мог позволить себе так рисковать.

Оставалась мисс Клара Данфорд — пожалуй, самый неприятный вариант из трех. А также самый, пожалуй, богатый. Ее отец, хотя и был джентльменом, по слухам, сколотил огромное состояние в Ост-Индской компании в Индии и после своей смерти все завещал дочери. Фредерик полагал, что ей было хорошо за двадцать, но, возможно, не больше двадцати шести, как ему самому. Когда однажды после обеда в Верхнем Зале торжеств он попросил представить их друг другу, она была учтива и, казалось, всегда была готова немного поговорить с ним с утра в бювете. Наверняка, вполне возможно было склонить ее к браку. С их самой первой встречи он очень старался использовать на ней весь свой опыт обольстителя.

И все же от одной только мысли о браке с мисс Данфорд его бросало в холодный пот. Однажды утром, в модный ранний час, он стоял в бювете, разговаривал с несколькими новыми знакомыми и развлекался тем, что наблюдал, как те, кто пил лечебную воду, с отвращением подносили стаканы к своим губам. И смотрел, как Клара Данфорд на другом конце комнаты разговаривала со своей верной компаньонкой, молодой, красивой и плачевно бедной мисс Гарриет Поуп, полковником Ратледжем и его супругой.

Фредерик подумал, что ему бы следовало подойти и поговорить с ней. У него не было времени на неспешное ухаживание. Он должен отбросить прочь свою неприязнь и быть понастойчивее. Клара была самой непривлекательной женщиной из встречавшихся ему. Она была худой, возможно, из-за неподвижности, вызванной ее состоянием. Она была калекой и, когда он видел ее, всегда сидела в кресле-каталке. Ее руки имели хорошую форму, и, судя по тому, что обрисовывала тонкая шерсть ее утреннего платья, это относилось и к ногам. Лицо Клары также было худым и неестественно бледным. Он где-то слышал, что она жила несколько лет со своим отцом в Индии, где подхватила болезнь, сделавшую ее инвалидом.

У нее было слишком много волос. Для любой другой женщины они были бы предметом гордости, густые, блестящие и очень темные. Но для головы мисс Данфорд такая копна была слишком тяжелой. А ее глаза были слишком темными для такого бледного лица. Он сначала думал, что они были черными, но на самом деле они оказались темно-серыми. На любом другом лице они казались бы красивыми. Они, пожалуй, и были красивыми. Возможно, на него отрицательно действовал тот факт, что, когда он с ней разговаривал, ее глаза смотрели так прямо и так глубоко в его собственные, что ему казалось, что они срывают тщательно прилаженную маску очарования, которую он надевал для нее, и видят правду.

Клара не была желанной добычей для мужчин, если не считать огромного состояния, которое теперь ей принадлежало. Фредерик принес извинения своим собеседникам и постепенно начал двигаться через бювет в ее направлении, кивая по пути и улыбаясь знакомым.

В Бате было три возможных кандидатуры для брака. И все же он без малейших усилий мог сократить их до одной. У него перехватило дыхание от чувства похожего на панику. Мисс Клара Данфорд.

Подходя ближе, он задержал на ней взгляд, который, как ему было известно, мог растопить девять женских сердец из девяти — или, возможно, девяносто девять из сотни, — и улыбнулся той самой полуулыбкой, которая, как он знал, могла заставить эти самые сердца биться в учащенном ритме.

Она посмотрела на него в ответ своими глазами, которые, казалось, видели сквозь его притворство, и тоже улыбнулась.

— А вот и он, — прошипела Гарриет Поуп, когда полковник с миссис Ратледж оставили их, чтобы прогуляться по бювету, а мистер Фредерик Салливан на противоположном конце комнаты почти тотчас же оставил свою компанию и начал медленно двигаться в их направлении.

— Да, — отозвалась Клара Данфорд, — как ты и предсказывала, Гарриет. И я с тобой согласилась, не так ли? Ну признай же, что он самый привлекательный мужчина в этой комнате. Даже во всем Бате, пожалуй.

— Я этого и не отрицала, — ответила Гарриет.

— Да, — Клара слегка улыбнулась и взглянула на подругу. — Твое возражение основано только на том, что он также, вероятно, является самым безнравственным мужчиной в Бате. И с этим я тоже согласилась.

— И ты все равно собираешься поощрять его, — сказала Гарриет.

— Он очень красив, — возразила Клара.

Гарриет ахнула.

— И знает, как этим воспользоваться, — сказала она с упреком в голосе.

— Само собой. — Клара снова улыбнулась.

Они уже говорили о нем раньше. Особенно прошлым вечером, после того, как он посидел с ними за чаем в Верхнем зале торжеств, сначала немного посидев рядом с Гортензией Пью.

— Он охотник за приданым, — немного презрительно сказала тогда Гарриет. — Он ищет себе богатую жену, Клара. Это либо ты, либо мисс Пью.

Клара была с ней согласна. Даже если не обращать внимания на то, что она не могла ходить, она знала, что ее внешний вид не может привлечь джентльмена с почти богоподобной наружностью мистера Салливана. Если бы он и влюбился в кого без памяти, тогда это точно была бы Гарриет, которая со своими очень светлыми волосами и цветом лица, напоминавшим нежные розовые лепестки, была безусловно красива. Тем не менее он едва взглянул на Гарриет с тех пор, как их познакомили около недели назад. Конечно, он был охотником за состоянием. Она уже встречала таких, в основном перед смертью своего отца. Она лишь недавно сняла годичный траур по отцу.

— Полагаю, — сказала она, — что жениться ради богатства не запрещено, Гарриет. Мужчина — или женщина, — поступающие так, необязательно являются подлецами.

— А мистер Салливан — да, — возразила Гарриет. — Эти глаза, Клара, и эта улыбочка. Весь этот его шарм.

Да, его глаза были темными и взирали на мир из-под тяжелых век. А его улыбка показывала белоснежные сильные зубы. И это был не просто шарм, а ужасающая притягательность. Весь его облик поражал еще сильнее. Высокий, атлетично сложенный, с длинными ногами, узкими бедрами и талией, широкими грудью и плечами и сильными руками — в его внешности было трудно найти хоть один изъян. Темные волосы, локон которых часто падал на его лоб; волевые и привлекательные черты лица; эти глаза и этот рот — казалось почти невероятным, чтобы один мужчина мог обладать настолько совершенной красотой. А также здоровьем и силой.

— Он красив, — сказала она.

— Красив? — Гарриет взглянула на нее с некоторым удивлением и рассмеялась. — Это слово для описания женщины.

Однако оно отлично подходило мистеру Салливану, хотя в нем не было ничего даже отдаленно женственного.

— Ты должна отвадить его, — настаивала Гарриет. — Должна четко и ясно сказать ему, что распознала его намерения. Отошли его прочь. Пусть он достанется мисс Пью. Они друг друга стоят.

— Иногда, — с улыбкой сказала Клара, — ты можешь быть довольно гадкой, Гарриет. Бедная мисс Пью всего лишь пытается попасть в высший свет. А мистер Салливан старается найти себе состояние. Так почему не мое? Я все равно достаточно мало им пользуюсь. Зато взамен заполучу всю эту красоту.

Она рассмеялась, увидев выражение ужаса на лице Гарриет, и обратила все в шутку. Однако, думая об этом потом, она не была до конца уверена, что пошутила. Она провела бóльшую часть своей жизни в шезлонге дома или в инвалидном кресле, когда выходила за его пределы. Компанию ей составляли Гарриет и несколько прочих друзей, в основном супружеских пар, намного старше ее собственных двадцати шести лет. Ее перспективы замужества были ничтожно малы. Шансов вступить в брак по любви или хотя бы по взаимной привязанности просто не было. Единственным вариантом мужчины, который бы пожелал на ней жениться, был бы такой, где он положил бы глаз на ее богатство.

Она была одинока. И она не меньше нуждалась в том, в чем нуждались все остальные женщины, несмотря на то, что была некрасива и не могла ходить. У нее были мечты. Желания. Иногда она чувствовала себя настолько одинокой, несмотря на дружбу Гарриет и наличие других хороших друзей, что погружалась в пугающие пучины отчаяния.

Она могла бы получить Фредерика Салливана. Клара поняла это, когда они встретились в первый раз. Если он собирался ухаживать за ней с некоторым тактом и терпеливостью, то он зря терял время. Она с самого начала знала, почему он хотел быть ей представленным и зачем он каждое утро приходил в бювет после ее ежедневных погружений в воды купальни Королевы[2]. Он хотел на ней жениться, хотел завладеть ее деньгами.

Она всегда без раздумий отвергала охотников за ее состоянием. Другими словами, она отказывала каждому ухажеру, который у нее мог бы появиться. Мистер Салливан был первым, о ком она хоть немного задумалась. Он не любил ее и не чувствовал к ней никакой привязанности. Возможно, она ему даже не нравилась и вообще не вызывала у него никаких чувств. Возможно, она была ему даже отвратительна. Такова была правда, с которой ей придется столкнуться, если она окажется достаточно сумасбродной, чтобы рассмотреть возможность их брака. Возможно, он никогда и не почувствует к ней никакой привязанности.

Это будет плохой брак. Совсем не такой, о котором она, как и любая другая женщина, мечтала. Но будет ли он лучше, чем отсутствие брака вообще? Этот вопрос занимал ее мысли всю ночь. Она не была в него влюблена, размышляла Клара, пока он приближался по бювету. Было практически видно, как он включал то самое очарование, с которым он неизменно с ней общался. Она никогда не смогла бы полюбить мужчину, который играл роль и который пришел к ней ради ее денег. Но он был красив, силен и здоров, и ей хотелось узнать, будет ли это сочетание неотразимым. Она была склонна считать, что да.

— Он очень красив, — вновь сказала она Гарриет сейчас, улыбнувшись при его приближении. Он был уже слишком близко, чтобы Гарриет смогла что-либо ответить.

— Мисс Данфорд. — Он взял ее узкую прохладную ладонь, но решил не подносить ее к губам и сжал ее обеими руками. — Надеюсь, вы не подхватили простуду, появившись вчера в Верхнем зале?

— В такой теплый день? — удивилась она. — Нет, сэр, благодарю вас за заботу.

Он отпустил ее руку, выпрямился и поклонился мисс Поуп. Если бы только их тела можно было поменять местами, подумал он с сожалением. Вот если бы мисс Поуп сидела в кресле и владела большим состоянием… Но мисс Поуп, как он выяснил путем осторожных расспросов, была дочерью обедневшей вдовы, которую мисс Данфорд повстречала и с которой сдружилась несколькими годами ранее, когда приезжала в Бат с отцом.

— Со своей стороны, — сказал он, вновь обращаясь к мисс Данфорд — я считаю обычай пить чай в залах торжеств довольно очаровательным. Бат, без сомнения, один из красивейших уголков в мире, и им следует наслаждаться как можно дольше.

— Я абсолютно согласна с вами, сэр, — ответила Клара. — Чай всегда приятнее пить в приятной компании.

Она обратила свое внимание на джентльмена, который подошел, чтобы поприветствовать леди и обменяться любезностями, а затем пригласил мисс Поуп прогуляться с ним по залу.

— Конечно, иди, — сказала мисс Данфорд, когда ее компаньонка вопросительно взглянула на нее. — Развлекись немного, Гарриет.

— Я составлю мисс Данфорд компанию до вашего возвращения, — сказал он — Если мне будет позволено.

Клара тепло ему улыбнулась.

— Я буду вам благодарна, сэр, — сказала она.

— Благодарна? — Он обратил на нее свое полное внимание. — Это я должен испытывать благодарность, мэм. Я восхищаюсь вашей смелостью. Вы остаетесь жизнерадостной и безмятежной вопреки очевидному и злосчастному недугу.

Он подавил желание опуститься рядом с ней на корточки. Однако она, казалось, прочла его мысли.

— Одним из минусов постоянного вынужденного сидения, — сказала она, — является то, что мне часто приходится задирать голову, чтобы посмотреть на стоящего рядом со мной человека. Не могли бы вы, сэр, подвезти мое кресло поближе к этой скамье и присесть на нее сами?

Это обнадеживало. Ей явно хотелось побеседовать с ним. Он сделал так, как она просила, и они смогли разговаривать без упомянутого ею неудобства и без обычного присутствия третьего человека. У нее действительно красивые глаза, подумал он, но ему постоянно хотелось отодвинуть свою голову подальше, чтобы оказаться на несколько дюймов дальше от их слишком прямого и пристального взгляда.

— Вы находите воды полезными? — спросил он.

— Я нахожу их расслабляющими, — ответила Клара. — Я купаюсь в них, но не пью. К счастью, у меня нет болезней, которые можно было бы вылечить таким способом. Полагаю, мне нужно было бы быть действительно очень больной, чтобы пить ежедневную порцию. А сами вы ее пробовали?

Он широко улыбнулся, глядя ей в глаза.

— Лишь однажды, — сказал он. — Одного раза было достаточно. Я рад, что ванны вам помогают. Вы счастливы в Бате?

— Как вы заметили, — сказала она, — это красивое место, и у меня здесь много хороших знакомых. Я несколько раз приезжала сюда с отцом до его смерти.

— Мне жаль, — сказал он. — Должно быть, это было очень тяжело для вас?

— Да, — сказала она. — А вам здесь нравится, мистер Салливан?

— Гораздо больше, чем я ожидал, — ответил он. — Я собирался провести здесь всего несколько дней. Рассчитывал лишь взглянуть на город, раз уж я оказался в этой части страны. Но теперь мне не хочется уезжать.

— Правда? — Она очень прямо посмотрела на него. Фредерик видел, что возбудил ее интерес. — Он оказался красивее, чем вы думали?

— Да, полагаю, что так, — сказал он. — Но не место красит человека, а человек — место. С этим, я уверен, вы согласитесь. Здесь есть люди, с которыми мне не хочется расставаться. — Он позволил своему взгляду опуститься на ее губы, прежде чем вновь посмотреть ей в глаза. — Можно даже сказать, один человек.

— О. — Она хотела еще что-то сказать, но не произнесла ни звука.

— Я был покорен вашим терпением, жизнелюбием и здравомыслием, — сказал он. — В последние несколько лет я привык общаться с юными леди из высшего света, наводняющими Лондон во время светского сезона, и стал почти невосприимчив к их чарам. Однако я никогда не встречал подобных вам, мэм. Я веду себя слишком дерзко? Тороплю события?

Он посмотрел ее в глаза, прекрасно осознавая, что к ним приближались мисс Поуп и ее сопровождающий. Фредерик очень хотел, чтобы они сделали еще один круг по залу. И так и случилось, хотя ему показалось, что мисс Поуп, когда они проходили мимо, слишком пристально посмотрела на него.

— Нет, — скорее прошептала, а не проговорила мисс Данфорд.

Он легонько коснулся пальцев ее руки, лежащей на подлокотнике кресла.

— Я думал, что я уже пресыщен и невосприимчив к женским чарам, — сказал он. — Я не был готов к своей реакции на наше с вами знакомство, мэм.

— Это было меньше недели назад, сэр, — сказала она. На ее бледном лице выделялись огромные глаза.

— Это могла быть и вечность, — возразил он. — Я не знал, что так много всего может произойти за одну неделю. Я имею в виду, произойти в человеческом сердце.

— Я не могу ходить, — сказала она. — Не могу находиться на свежем воздухе столько, сколько мне бы хотелось. — Ее глаза пристально вглядывались в его. — И меня нельзя назвать красивой.

С этим пунктом ему следовало быть поделикатнее.

— Это то, что вам раньше говорили? — спросил он. — То, что вам говорит зеркало? Иногда, когда мы смотрим на свое отражение, мы делаем это беспристрастно и видим только то, что лежит на поверхности. Иногда красота совсем не связана с внешней привлекательностью. Я знаком с женщинами, в свете провозглашенными красавицами, которые, однако, довольно непривлекательны, потому что за их красотой нет соответствующих черт характера. Ваша красота иная, мисс Данфорд. Она вся таится внутри вас и светится в ваших глазах.

— О. — Он увидел, как приоткрылись ее губы. Как ее взгляд скользнул по его собственным губам, прежде чем вновь вернуться к его глазам.

— Я смутил вас? — спросил он. — Разозлил? Я ни за что на свете не желал бы этого. Возможно, вы не верите моим словам о вашей красоте или о моих чувствах к вам. Я бы и сам в них не поверил еще неделю назад, так считал себя выше того, чтобы влюбиться.

— Влюбиться? — переспросила она.

— Полагаю, это подходящее слово, — ответил он и медленно и осторожно улыбнулся: — Слово, над которым я всегда насмехался.

— Влюбленность, — произнесла она, — для совсем юных, сэр. Мне же двадцать шесть лет.

— Как и мне, — возразил он. — Значит, себя вы к молодежи не относите, мэм? Я в последнюю неделю чувствовал себя как мальчишка: полным желаний, неуверенным в себе, неуклюжим и, да, влюбленным.

Она открыла рот, явно намереваясь что-то сказать, но закрыла его.

— Мне трудно в это поверить, — наконец выдавила она.

Должно быть, она очень одинока, вдруг подумал он. Наверняка, за ней ухаживали охотники за приданым, а настоящих поклонников было очень мало. Если они вообще были. Мечтала ли она любить и быть любимой? В этом была его проблема: он слишком много думал. Из-за этого так все получилось с Джули, хотя в этом случае он не мог сказать, что сожалеет о том, что перестал думать. Он и так чувствовал себя достаточно виноватым.

Должен ли он ощущать вину сейчас? Не потворствует ли он мечте, которую в конце концов так и не сможет воплотить в жизнь? Но почему нет? Если он женится на Кларе, то будет хорошо с ней обращаться. Будет заботиться о ней. Будет дарить ей свое время и внимание. Он вовсе не пытался заманить ее в ловушку ужасного брака, полного пренебрежения.

— Верьте мне, — сказал он, слегка наклонившись к ней и глядя ей в глаза с более искренней симпатией, чем он сам ожидал ощутить. — Мы в общественном месте. Здесь не время и не место для официальных заявлений. Но с вашего позволения я хотел бы найти подходящее время и место. Скоро.

Не слишком ли он поспешил? Когда он этим утром пришел в бювет, у него не было намерения заходить так далеко. Но представился удобный случай в виде джентльмена, который сейчас прогуливался с мисс Поуп. А мисс Данфорд казалась благосклонной.

— Я даю вам разрешение, сэр.

Она говорила это так тихо, что сначала он не был уверен, что она произнесла эти слова. Но когда он убедился в этом, то ощутил восторг и… панику. Ему казалось, что он совершил непоправимый шаг. Ее слова предполагали, что она прекрасно его поняла и была готова выслушать официальное предложение. А, возможно, и принять его. Зачем бы ей хотеть его слушать, если она не собиралась принимать его предложение?

Он снова сел прямо. Приближались мисс Поуп и ее кавалер. Вероятнее всего, в третий раз они зал обходить не станут.

— Завтра? — спросил он, отбросив прочь идею о сегодняшнем дне. Ему нужно было время, чтобы разобраться в своих мыслях, хотя там особенно было не в чем разбираться. Ему срочно надо было жениться на деньгах, а теперь у него был такой шанс, на который он даже и не надеялся. — Могу я нанести вам визит завтра после полудня, мэм?

Она на мгновение задумалась.

— Если хотите, то лучше послезавтра, сэр, — сказала она. — Завтра ко мне приедет гость из Лондона.

— Значит, послезавтра, — согласился он, поднимаясь на ноги и разворачивая ее кресло так, чтобы она оказалась лицом к залу и могла видеть приближение своей подруги. — До этого момента я буду жить в пугающей безвестности.

Он говорил правду. Она собиралась принять его предложение, думал он. Но, конечно, это не могло быть так просто. Его охватили паника и ужас. Он посмотрел вниз на ее худую фигуру в инвалидном кресле, на бледное лицо и слишком густую массу темных волос под хорошенькой шляпкой. Казалось вполне реальным, что она должна стать его женой. Он собирался связать себя с ней на всю жизнь лишь из-за накопленной суммы долгов, которые, если бы ему повезло, могли быть покрыты за один вечер у игорных столов. Вся жизнь против одного вечера.

Клара подняла на него взгляд и прежде, чем подошла ее компаньонка, улыбнулась.

— Я буду с нетерпением ждать, мистер Салливан, — сказала она.