Танцуя с Кларой

Глава 3

Фредерик не слишком заглядывал дальше самого момента предложения. А если и задумывался об этом, то смутно представлял себе, как он лично поедет в Лондон за специальным разрешением, а затем поспешно и чуть ли не тайком женится в Бате в присутствии священника и необходимой для такого случая пары свидетелей. На деле все пошло не совсем так.

В первую очередь, дело было в проклятом Уайтхеде, который, согласно ожиданиям Фредерика, оказался абсолютно лишенным чувства юмора и который, как и предупреждала Клара, твердо стоял на защите ее интересов. Наутро после предложения мужчины провели вместе целых три часа, предположительно сидя за завтраком в «Белом олене»[5], куда он вызвал Фредерика, с виду мирно беседуя и соглашаясь по всем основным вопросам, а на самом деле — обмениваясь колкостями, оценивая собеседника и пытаясь решить, нравятся и доверяют ли они друг другу, а также насколько каждый из них любит и уважает Клару и принимает близко к сердцу ее интересы.

Но по одному поводу, по крайней мере, Фредерик почувствовал облегчение. Огромное облегчение. Хотя он должен был получить за женой только приданое, оно было гораздо более щедрым, чем он опасался на протяжении всей приятной, но полной тревог второй ночи у леди Ваггонер. Двадцать тысяч фунтов! Это позволит ему выплатить все долги, и еще кое-что останется. Было довольно заманчиво сначала решить, какие долги были достаточно срочными и требовали немедленных выплат, а о каких можно было позабыть до поры, до времени, когда они перейдут в первую категорию. Но он не поддастся искушению. Он оплатит их все разом, до последнего. Чувство свободы от всех долгов будет для него в новинку.

По пути к своей гостинице, поднимаясь на холм, Фредерик подумал, что чувствовать себя женатым тоже будет для него в новинку. Он все еще ощущал нечто похожее на панику при мысли об этом. Но он должен был думать об этом хладнокровно и рационально. Теперь пути назад не было. Ему, наверняка, придется изменить свою жизнь. Никаких азартных игр, решил он, или, по крайней мере, не на высокие ставки. Он усвоил урок. И больше никакого распутства, или, по крайней мере, не в таких масштабах, как это было в последние несколько лет. Он найдет себе любовницу, что было ему несвойственно, и станет содержать только одну за раз. Это будет неизмеримо более здоровым, чем таскаться по шлюхам. После прошлой ночи он больше не договаривался о встрече с леди Ваггонер. Это было неподходящее время для продолжительного романа, каким бы, несомненно, приятным в перспективе он ни казался.

Боже, думал он, входя в отель «Йорк» и учтиво кивая служащим, дежурившим в вестибюле, он даже пока еще не был женат, а уже планировал полное изменение своей жизни. Получится ли это? Пойдет ли снег в июле? С этими мыслями он вошел в свою личную гостиную.

И обнаружил, что там сидит его мать, а у окна стоит отец. «Дьявольщина! Кто им рассказал?» — глупо удивился он в первый момент. А затем его мать оказалась на ногах и он обнимал ее и целовал в щеку, потом протягивал руку своему отцу.

— Что случилось? — спросил он, смеясь.

— Мы были на пути домой из Примроуз-Парка, — сказала леди Беллами, — и решили здесь немного отклониться от маршрута, чтобы навестить тебя, Фредди.

— Что ж, — сказал он, — я рад, что вы это сделали. А где Лес?

— Твой брат поехал в Лондон, — ответил лорд Беллами. — Дались ему эти путешествия! Кажется, он хочет на зиму поехать в Италию. По-видимому, Джулия внушила ему мысль, что он всегда хотел быть путешественником.

Джули. Верно, ему нигде не скрыться от своей вины?

— Мы удивились, что ты не остался на свадьбу, Фредди, — сказала его мать, — а умчался прочь, почти не сказав никому ни слова.

Он широко ей улыбнулся.

— Ты же знаешь, какой я, мама, — сказал он. — Всегда неугомонный. Всегда стремлюсь к следующему приключению.

Его отец откашлялся.

— Мы подумали, это могло иметь какое-то отношение к Джулии, — сказал он.

О, Боже, неужели они узнали?

— Мы подумали, что, вероятно, ты сам сделал ей предложение и был разочарован ее отказом, — сказала ему мать. — Мы знаем, что она всегда тебе нравилась, Фредди.

Они не узнали. Он снова улыбнулся, на этот раз с облегчением.

— Было нехорошо со стороны дяди устанавливать в завещании, что Примроуз-Парк отойдет тому племяннику, за которого Джули согласится выйти замуж, — сказал он. — Конечно, какое-то время я был заинтересован, мама. Это хорошая собственность, и Джули мне нравится. Я даже сделал ей предложение. Но мои чувства не были затронуты. Я желаю ей счастья с Дэном. Свадьба прошла хорошо? Все ли остальные члены семьи остались на нее?

— Все, кроме тебя, — сказал отец.

Фредерик пожал плечами.

— Я боялся, что они смущались бы моего присутствия, — сказал он. — Из-за того, что я сделал ей предложение и прочего, а Дэн это знал. Меня бы это смущало. — И прежде, чем его успела покинуть смелость, он выпалил: — У меня есть важные новости. — «Преуменьшение десятилетия», — подумал он.

Оба родителя обратили на него свое полное внимание.

— Я вчера обручился, — сказал он. — Я собираюсь на этой неделе жениться.

Его мать внезапно снова села. Его отец нахмурился. Фредерик засмеялся.

— Вы не собираетесь поздравить меня? — спросил он. — Спросить меня, кто она?

— Кто она? — спросила его мать.

— Ты «темная лошадка», Фредди, — сказал его отец. — Это кто-то, кто нравился тебе прежде? Ты узнал, что она в Бате? И из-за этого умчался прочь и не остался на свадьбу?

— Кто она? — снова спросила мать более нетерпеливо.

— Мисс Клара Данфорд, — ответил он. — Из Эбури-Корта в Кенте. Ее отцом был покойный сэр Дуглас Данфорд.

— Но почему ты не говорил нам о ней раньше, Фредди? — спросила мать. — Как давно вы знакомы?

— Неделю, мама, — сказал он. — Я встретил ее здесь и без памяти влюбился в нее. Признаю, это не в моем характере. Меня это тоже захватило врасплох.

Глаза матери загорелись, и она прижала руки к груди.

— Данфорд, — нахмурившись, повторил лорд Беллами. — Данфорд из Восточно-Индийской Компании, Фредди? Он ведь был богат как султан, не так ли?

— Думаю, это возможно, — пожал плечами Фредерик, — судя по словам Клары, сказанным вчера, когда я делал ей предложение, и по словам ее поверенного, сказанным мне совсем недавно.

— Она унаследовала все? — спросил отец.

— По-видимому, да, — сказал Фредерик. — На самом деле это довольно досадно. Она богаче, чем я. А мужчине нравится чувствовать, что его жена станет во всем зависеть от него. Но мы не позволим этому повредить нашим отношениям.

Отец пристально и проницательно посмотрел на него и сказал:

— Позже у нас с тобой состоится мужской разговор, Фредди. А сейчас время перекусить.

— Когда мы можем встретиться с твоей невестой, Фредди? — спросила его мать. — О, разве это не странно и вместе с тем изумительно звучит, Реймонд? Ее зовут Клара? Хорошее имя. Она красива? Ну, разумеется, она должна быть красива. Что за глупый вопрос. Никто не разбирается в женской красоте лучше тебя. Я лишь надеюсь, что она еще и по-настоящему благоразумна. О, это будет восхитительно волнующий день. Я только теперь начинаю осознавать, что ты сказал нам, Фредди. — Она засмеялась. — Будет еще одна свадьба. На этот раз нашего собственного сына. У нас будет невестка. Может быть, к следующему лету даже появится внук.

— Ленч, Юнис, — твердо напомнил лорд Беллами, беря жену под локоть.

Галстук Фредерика внезапно стал чересчур тугим.

— Но когда мы можем встретиться с ней, Фредди? — снова спросила его мать.

Клара была взволнована, когда вскоре после полудня из отеля «Йорк» была доставлена записка с вопросом о том, может ли мистер Салливан позже нанести визит и привести с собой своих родителей, чтобы представить их невесте.

— Гарриет, — сказала она, побледнев даже больше обычного, — я не думала, что мне придется так скоро встретиться с его семьей. Они ведь поймут, не так ли? Как только увидят меня? Что я воспользовалась возможностью стать замужней женщиной за счет их сына?

В голосе Гарриет был слышен гнев.

— Возможно, они также поймут, — сказала она, — что он воспользовался возможностью обогатиться за твой счет.

— Интересно, как много он сказал им обо мне? — сказала Клара. — Думаешь, он все им рассказал, Гарриет? Я ведь не могу отказаться встречаться с ними, не так ли? Может, притвориться, что я внезапно заболела оспой? Или брюшным тифом? — Она засмеялась. — Что мне надеть? Снова мое голубое платье? И что сделать с волосами? Они такие непослушные.

Этого она действительно не ожидала. Она представляла себе тихую свадьбу в собственной гостиной, где не будет никого, кроме нее самой, Фредди, священника и Гарриет с мистером Уайтхедом, возможно, в качестве свидетелей. Она полагала, что должна была бы сообразить, что когда-нибудь в будущем ей придется встретиться с его семьей, но она благополучно отодвинула эту мысль на задворки сознания. Она даже не знала, насколько большая у него семья.

На свадьбу приедет и миссис Уайтхед. По словам мистера Уайтхеда, она бы ни за что на свете это не пропустила. Он нанес Кларе краткий визит перед завтраком, во время которого смог заверить ее, что они с Фредди все в высшей степени дружелюбно согласовали.

Внезапно до Клары дошло, чему она позволила произойти за последние несколько дней. Гарриет была недовольна.

— Ох, Клара, — сказала она накануне днем, как только ушел Фредерик, — что ты наделала? Ты действительно все обдумала? Что он имеет ввиду, называя тебя своей любовью и глядя на тебя с такой нежностью во взгляде?

— Он хочет произвести впечатление, что влюблен в меня, — ответила Клара.

Гарриет выглядела несчастной.

— Ох, Клара! Прогони его. Скажи ему, чтобы шел на сцену, где ему самое место.

Они впервые были близки к тому, чтобы поссориться.

— Ты не должна больше говорить такие вещи, Гарриет, — тихо сказала Клара. — Он мой жених и скоро должен стать моим мужем. Я не собираюсь слушать, как его порочат.

В глазах Гарриет застыли слезы, и она прикусила верхнюю губу.

— Прости, — сказала она. — Мне так жаль, Клара. Ведь ты испытываешь к нему чувства, так?

— В любом случае, — сказала Клара, — он скоро станет моим мужем, Гарриет. Начиная с этого момента, не жди, что я буду обсуждать с тобой наши с ним отношения.

— Я поищу себе другое место, — сказала Гарриет. — В Бате его найти не трудно. И мама здесь, я могу, пока жду, пожить вместе с ней. Я благодарна судьбе, что в течение более чем двух лет моя работодательница была также моим другом.

Это Гарриет должна была бы выйти замуж, внезапно подумала Клара. Это она была красивой. Было ужасно прискорбно, что у той не было состояния. Это ей следовало бы выйти замуж за Фредди. Они бы блестяще подошли друг другу. Он бы мог, вероятно, даже полюбить кого-нибудь, похожего на Гарриет.

— Не уходи, Гарриет, — сказала она. — Пожалуйста. Только если не найдешь ситуацию совсем невыносимой. После свадьбы я буду нуждаться в тебе не меньше, чем раньше. У моего мужа будет своя собственная жизнь, как у всех джентльменов, однако, я буду не в состоянии присоединиться к нему во многих мероприятиях, которыми наслаждаются другие жены. Я смогу разделять только небольшую часть его жизни. Мне понадобится твоя компания и твоя дружба. Останься со мной.

Так что они обе немного поплакали и заверили друг друга, что их дружба была слишком крепкой, чтобы ее было так легко разрушить. Гарриет сказала, что, несомненно, останется. Она осталась бы ради дружбы, даже если бы не дорожила этой работой. И все же Клара чувствовала ее жалость — жалость к женщине, которая на этой неделе должна была выйти замуж, но могла надеяться только на уголок жизни ее мужа.

Она не жалела себя. До прошлой недели она на такое и не надеялась. Этого хватит, чтобы побороть одиночество. В конце концов, она не любила Фредди. Она просто хотела участвовать в той жизни, которую большинство людей считали само собой разумеющейся.

Однако она нервничала при мысли о встрече с его родителями. С лордом и леди Беллами. Они были всего лишь бароном и баронессой. Ее отец был баронетом. Они были не намного выше нее по положению в обществе. И все же она была напугана их титулами. Они должны были бы ожидать большего для своего сына. Она задавалась вопросом, как много Фредди рассказал им о ней.

Как оказалось, немного. Возникла ужасная неловкость, когда они все были приглашены в ее гостиную. Гарриет уважительно поднялась — и лицо баронессы просветлело, когда она стала протягивать ей руку. А потом барон и баронесса бросили на Клару странный взгляд, когда поняли, что невеста — это она и что она не поднялась, чтобы их поприветствовать. Это был ничего не выражающий взгляд. Одинаково пустые взгляды многое сказали обеспокоенному сердцу Клары. Барон и баронесса были глубоко потрясены. Она пожалела, что по глупости все-таки надела опять голубое платье вместо розового. Как будто платье могло хоть на йоту что-то изменить.

— Клара не может ходить, — объяснил Фредерик. Он подошел к ее стулу, тепло улыбнулся, взял ее руку и поднес к своим губам. — Как вы, любовь моя?

Однако она слишком хорошо помнила о присутствии его родителей, чтобы быть способной на большее, чем натянутая улыбка.

— Пожалуйста, извините меня за то, что вынуждена приветствовать вас таким образом, — сказала Клара, отнимая руку у Фредерика и протягивая ее его матери.

— Моя дорогая, — сказала леди Беллами, беря ее за руку и склоняясь над ней с беспокойством на лице, — это был несчастный случай или болезнь? Нет, не пытайтесь двигаться. Я сяду здесь около вас, и мы поговорим по душам.

— Это была болезнь, мадам, — ответила Клара. — Длительная болезнь в детстве, когда я была в Индии. Одна из тех таинственных тропических болезней. Врачи, похоже, так до конца и не знали, что это было.

Баронесса была доброй, подумала она с некоторым облегчением. Она также, должно быть, была в некотором шоке. Барон лишь поклонился ей, сел на стул, предложенный Гарриет, и спокойно смотрел на нее. Фредерик сел с другой стороны от Клары и снова завладел ее рукой.

— Видя терпеливость и жизнерадостность Клары, — сказал он, улыбнувшись ей и затем, посмотрев на мать, — можешь ли ты удивляться, что я влюбился в нее, мама?

Ну конечно, подумала Клара, он наверняка был так же, как и она, обеспокоен этой встречей. Было очевидно, что он не сказал им всей правды, что он пытался обманывать их так же, как ее. Но они лучше его знали. Они поймут даже лучше, чем должна была понять она, настолько невероятной была его история. Как могли они смотреть на нее и верить, что он влюбился в нее.

— Гарриет, — сказала она, — будь добра, позвони, чтобы принесли чай.

Даже лучше, думала она, стараясь развлечь посетителей и чувствуя тепло сильной руки своего жениха, что все уже случилось. Возможно, в конце концов, ей было бы труднее встретиться с бароном и баронессой после тайной свадьбы.

Свадьбы не было еще четыре дня. Хотя причин для особой спешки и не было, понял Фредерик. Если бы кто-то из его кредиторов нашел его в Бате, они не стали бы слишком поспешно настаивать на своих требованиях, зная, что он должен жениться и на ком он собирался жениться. Он был в безопасности.

В итоге он не поехал в Лондон на следующий день после встречи с мистером Уайтхедом, как планировал. Его отец встретился с ним за завтраком, пока его мать все еще была в своей комнате. И это была довольно неприятная встреча. Барон пожелал знать правду.

— И не рассказывай мне эту небылицу про то, что ты влюбился в мисс Данфорд, Фредди, — сказал барон. — Имей уважение к моему интеллекту. Не хочу обидеть леди, но она очень далека от того, чтобы быть красавицей. Насколько велики твои долги?

Фредерик был вынужден признать долги приблизительно в половину той суммы, которую они фактически составляли. Он выслушал отцовскую нотацию и искренне пообещал, что изменит свои привычки. Эти нотации и обещания повторялись с неприятной регулярностью в течение последних лет семи или восьми.

— Но на этот раз, Фредди, — сказал его отец, — ты должен думать не только о себе. У тебя будет жена. Полагаю, на долю этой леди в жизни выпало уже предостаточно страданий. Я не допущу, чтобы мой сын причинил ей еще большие.

Фредерик пообещал с еще большей страстностью. И намеревался сдержать каждое слово. Но, с другой стороны, он всегда так делал. Он неизменно принимал решение начать жизнь с чистого листа каждый раз, когда отец вытаскивал его из какой-нибудь глубокой ямы, которую он сам же себе и выкопал. Он снова задался вопросом, шел ли когда-нибудь снег в июле. Если бы только кто-нибудь с достаточно долгой памятью мог доказать ему, что такое было, что однажды в истории это имело место, то тогда, возможно, для него была бы надежда.

— Но я действительно люблю ее, папа, — сказал он в заключение, ощущая потребность оправдаться в глазах отца. Каким-то образом отцу, бесконечно терпеливому и любящему его несмотря ни на что, одним печальным взглядом всегда удавалось заставить Фредди снова почувствовать себя школьником. — Я люблю ее больше жизни. Я женился бы на ней, даже будь она нищей.

Отец посмотрел на него тем взглядом, которого Фредерик всегда боялся больше, чем любого другого. Он даже предпочитал гнев этому спокойному, понимающему и полному разочарования пристальному взгляду.

— Не переусердствуй, Фредди, — сказал он. — Слова мало что значат. Покажи ей, что ты любишь ее больше жизни. Заставь меня гордиться тобой, мальчик.

Боже, этого хватило, чтобы у него защипало в глазах. Было бы верхом унижения заплакать перед собственным отцом. Он больше всего хотел в этот момент, чтобы его отец им гордился. Для двадцатишестилетнего мужчины было смешно признаваться в этом, даже самому себе.

Время после полудня пришлось посвятить еще одной встрече с мистером Уайтхедом, на которой этот джентльмен и барон завершили составление брачного контракта, а Фредерик присутствовал в качестве почти безмолвного третьего члена этой компании. Его ежегодный доход должен был увеличиться после его брака — и должен был теперь называться доходом, а не содержанием. И должен был быть городской дом. По-видимому, холостяцкие комнаты уже не подходили для женатого человека, даже если было маловероятно, что Клара когда-нибудь захочет поехать в Лондон вместе с ним. Эбури-Корт должен был стать их загородным домом.

Было странно ощущать, думал Фредерик, как человек, похоже, напрочь лишался возможности контролировать свою собственную свадьбу, как только было сделано предложение. Его мать провела большую часть дня с Кларой в доме на площади Серкус, обсуждая вещи вроде цветов и свадебных завтраков. Он увидел Клару лишь мельком, когда пришел проводить свою мать на обед обратно в гостиницу.

Только на следующий день он, наконец, отправился в Лондон за специальным разрешением. А по приезде туда ему пришлось найти брата и сообщить ему новости, и Лесли во что бы то ни стало решил тоже приехать в Бат на свадьбу. Италия может подождать день или два, настаивал он, сияя от удовольствия за приближающееся счастье старшего брата. В словаре Лесли свадьбы и счастье были синонимами.

Так что еще один день был потерян, пока Лесли, не уверенный, что ему следует надеть на эту свадьбу и можно ли надеть тот же самый наряд, который он совсем недавно надевал на свадьбу Дэна и Джули, упаковывал два больших чемодана почти со всеми своими вещами, вследствие чего его пришлось убеждать сократить багаж хотя бы наполовину. А потом он вспомнил, что у самого Уэстона[6] его ожидает новый сюртук. Фредерик обнаружил, что снова бросает взгляды на потолок и часто хихикает, что, похоже, всегда случалось, когда он был с Лесом.

Но в конце концов они вернулись в Бат и атмосферу нереальности происходящего. В его отсутствие все было устроено. Из уважения к состоянию Клары свадьба должна была пройти в ее гостиной вместо церкви. Баронесса разъяснила все детали. Кроме священника и жениха с невестой на церемонии должны были присутствовать родители жениха, его брат, компаньонка невесты мисс Поуп и ее близкие друзья: мистер и миссис Уайтхед, полковник и миссис Ратледж и сестры Гровер. Фредерик задавался вопросом, как они все поместятся в гостиную, но он допускал, что на самом деле количество людей было не таким уж большим. Просто гораздо бóльшим, чем он ожидал изначально.

После свадебного завтрака мисс Гровер должны были забрать мисс Поуп к себе домой, так как ее мать в это время находилась в отъезде, и она должна была прожить у них неделю, по истечении которой барон и баронесса привезут ее в Эбури-Корт. Молодожены, похоже, должны были отправиться туда на следующий день после свадьбы.

А следовательно, как обнаружил Фредерик, у них с Кларой должен был быть медовый месяц наедине. Он как-то не думал о медовых месяцах. Он до сих пор не знал, существовала ли возможность, что его брак в какой-то степени будет нормальным.

Когда Фредерик отправился в постель на следующую ночь после возвращения из Лондона, в его голове была ужасная путаница из действительности и нереальности. Его мать, казалось, описывала какое-то чужое событие, не имевшее к нему абсолютно никакого отношения. И все же — о, Господи! — завтра в это же время он станет уже женатым человеком.

Он внезапно пожалел, что так плотно поужинал.

Тем временем Клара только закрывала глаза после того, как долго пролежала, уставившись на полог над кроватью. Сквозь закрытые веки она все еще могла видеть очертания складок драпировки.

Это все стало пугающе реальным. Почему-то, пока их предстоящий брак касался только ее и Фредди, это казалось весьма разумным. Каждый из них вступал в брак по хорошо определенной причине. Каждый из них получал какую-то пользу от этого брака. Все это могло оказаться вполне терпимым.

Но теперь в процесс были вовлечены другие люди, и у нее возникло паническое чувство, что она начала нечто, что начало жить своей собственной жизнью и стремительно развивалось, выйдя из-под ее контроля. Некоторые из ее знакомых узнали о помолвке и приходили с улыбками, поцелуями, рукопожатиями, поздравлениями и своими наблюдениями относительно красивой внешности и обаяния мистера Салливана. Некоторые из ее самых близких знакомых нанесли визит в то время, когда с ней была леди Беллами, и были немедленно приглашены на свадьбу.

Леди Беллами была очень доброй и страстно желала сделать так, чтобы эта свадьба стала запоминающимся событием. Клара догадывалась, что та разочарована, что этому не суждено было стать большой светской свадьбой. Но она сделала все возможное в данной ситуации. Клара узнала, что повсюду должны были цветы, включая волосы невесты, и что будет приготовлен особый свадебный завтрак. Она также узнала, что срочно нужно вызвать швею, так как у нее должно быть новое платье для свадьбы и новое дорожное платье, чтобы надеть, когда они с Фредди уедут в Эбури-Корт наутро после свадьбы. Баронесса сетовала, что у них было недостаточно времени, чтобы пошить весь гардероб для невесты.

Леди Беллами приняла меры, чтобы Гарриет покинула дом в день свадьбы и не приезжала в течение первой недели брака. Клара нашла эту неожиданную идею пугающей и довольно смущающей. Она задавалась вопросом, как Фредди отреагирует на идею о медовом месяце длиной в неделю.

Именно эта мысль заставила Клару закрыть глаза. Медовый месяц. Одна неделя. По крайней мере, у нее будет хоть это. Он, конечно, будет оставаться с ней в Эбури-Корте, пока в конце недели не приедут его родители вместе с Гарриет. В возрасте двадцати шести лет она наконец завтра ночью узнает, что значит быть в полной мере женщиной. Она узнает это в обществе обладателя всей этой силы и великолепной мужественности.

Это была возбуждающая мысль. И вместе с тем пугающая. И она ни в кое мере не способствовала сну. Однако она должна поспать. Если она этого не сделает, то будет даже более бледной, чем обычно бывала по утрам. А под ее глазами будут тени. Она достаточно некрасива и без этих дополнительных изъянов.

Она пожелала заснуть. И почувствовала сильную тошноту и головокружение. И волну охватившего ее возбуждения.