Танцующие тени

31

Сэм проснулась оттого, что в окно струились утренние лучи солнца, а за дверью слышались шаги и голоса.

Нейт все еще обнимал ее, крепко прижимая к себе, — что за чудесное ощущение! Саманта слегка пошевелилась, Нейт шевельнулся тоже, и она сообразила, что он, должно быть, уже проснулся, но не хотел ее беспокоить.

— М-м-м… — счастливо протянула Саманта.

Нейт повернулся к ней. Волосы его растрепались, на щеках виднелась тень утренней щетины, однако взгляд зеленых глаз был, как всегда, ясен и глубок… а все вместе — невероятно сексуально!

— Кофе разносят, — пробормотал он.

— Мне не нужен кофе.

— А как твоя нога?

— Какая нога? — широко улыбнулась она.

Нейт бросил взгляд на дверь Ложась спать, он запер ее на задвижку и на всякий случай придвинул стул; однако в душе Нейт не сомневался, что здесь, в поезде, их никто не тронет. Здесь они в безопасности. И принадлежат только друг другу. Пусть всего на несколько часов.

— О чем ты думаешь? — спросил он Саманту.

— О тебе. О Джеке Мэддоксе. О Терри. О… о моем брате.

Последние два слова Сэм произнесла с запинкой, не зная, как отреагирует на них Нейт. За эти несколько дней он, кажется, очень изменился — и все же…

— Хочешь позвонить Терри?

Нейт прекрасно понимал, что ее волнует не только Терри, но и Ник Меррит. Наверняка она теряется в догадках, что ему понадобилось в Горячих Ключах? Что ж, Нейт и сам хотел бы это знать.

— Конечно, хочу.

Он крепче сжал ее в объятиях.

— Скоро будет остановка в Омахе. Позвонишь из автомата на станции. Не стоит пользоваться телефоном Мэддокса без крайней нужды. Он говорит, что телефон чист, но кто знает… У современного оборудования возможности очень широкие.

— А когда мы приедем в Омаху?

— Примерно через полчаса.

Она теснее прижалась к нему, прислушиваясь к глубокому размеренному дыханию и с наслаждением ощущая, как начинает твердеть его мужское естество.

— Сэм!

— У нас как раз есть время, — логично заметила она, очень надеясь, что голос у нее не дрожит от возбуждения

Дополнительных поощрений Нейту не требовалось. Он прижался губами к ее шее, осторожно прикусил нежную кожу — и Сэм ощутила, что все тело ее горит, как в огне. Пальцы его скользнули по ее животу, зарылись в холмик курчавых волос, а затем легко проникли в самый интимный уголок тела — и несколько мгновений спустя она уже извивалась от наслаждения, вздохами и стонами требуя большего.

Наконец Нейт вошел в нее, на этот раз он двигался медленно, безумно медленно, сводя ее с ума дразнящей неторопливостью своих движений. Сэм жаждала одного — чтобы эта сладкая пытка тянулась как можно дольше. Но вот он остановился и, склонившись над ней, начал осыпать ее шею и плечи легкими дразнящими поцелуями — и Сэм поняла, что больше не выдержит. Издав хриплый горловой стон, она выгнулась ему навстречу.

Рассчитанно медленные движения Нейта разожгли в ней неведомый прежде огонь. Он начал двигаться быстрее — и Саманте показалось, что мир вращается вокруг нее с безумной скоростью, что ее уносит прочь какая-то магическая сила. Когда же наконец оба они достигли вершины экстаза, она почувствовала, что каждая клеточка ее существа потрясена взрывной волной неизмеримого наслаждения.

Потом, утомленные и счастливые, они лежали, сжимая друг друга в интимнейшем из объятий, и сердца их бились в такт стуку колес. Удивительное чувство покоя окутало Саманту, словно пуховое одеяло в холодную зимнюю ночь. Рядом с Нейтом ей было так хорошо, так спокойно… так естественно, как до сих пор — никогда, ни с одним мужчиной.

Она провела ладонью по его колючей щеке, затем осторожно лизнула еле заметные морщинки, разбегающиеся из углов глаз.

— Ах, мисс Кэрролл, вы напрашиваетесь на неприятности! — Он ловко перекатился на край кровати и, легко поцеловав ее в последний раз, вскочил на ноги. — У тебя пять минут, чтобы одеться, и еще четверть часа, чтобы найти телефонную будку и позвонить.

Пока Нейт торопливо принимал душ, Саманта заставила себя встать, натянула вчерашнюю рубашку и джинсы, расчесала волосы. Голова у нее слегка кружилась, и во всем теле чувствовалась приятная истома. Умываясь над раковиной, она заметила, что глаза у нее сияют, а лицо светится от счастья.

Послышался пронзительный свист; поезд начал замедлять ход. Саманта торопливо подкрасила губы и вышла из тесной ванной.

Нейт тем временем отодвинул стул и отпер дверь. Он так и не побрился, но Саманта не возражала: так, казалось ей, он выглядит еще сексуальнее.

В коридоре их встретил проводник; судя по его понимающей улыбке, он догадывался, что произошло между ними несколько минут назад.

— Желаете кофе или завтрак? — поинтересовался он.

— Мы ненадолго выйдем на станции, — ответил Нейт, — а потом сходим в вагон-ресторан.

— Как пожелаете, сэр, мэм. Хотите, чтобы я застелил постели?

Нейтан кивнул.

Поезд, вздрогнув, остановился.

— Мы отправляемся через двадцать минут, — предупредил проводник.

— Не беспокойтесь, мы успеем.

Вместе они вышли на станцию и в ближайшем кафе нашли телефон-автомат.

Саманта набрала номер мобильника Терри. Нейт говорил, что на определение номера требуется не меньше пяти минут — значит, три-четыре минуты она сможет говорить спокойно.

Терри взяла трубку сразу, как будто ждала звонка

— Саманта!

— Да, это я. Как ты?

— Пока все тихо, — ответила Терри.

— У тебя в доме посторонних не было? Может быть, ремонтные рабочие?

— Да нет, кажется.

— А Ник еще в городе?

— Да. И хочет с тобой поговорить. Говорит, что узнал, кто стоит по крайней мере за несколькими из нападений. И что ему очень нужно с тобой встретиться.

Прикрыв трубку рукой, Саманта проговорила вполголоса:

— Ник говорит, что знает, кто за всем этим стоит. Он хочет со мной увидеться.

— Завтра, — ответил Нейт. — В Чикагском планетарии. На «Небесном шоу» в одиннадцать утра.

Саманта изумленно уставилась на него, но передала это сообщение Терри.

— Кончай разговор, — беззвучно прошептал Нейт.

— Мне пора. Позвоню позже. — Повесив трубку, она повернулась к Нейту: — Откуда ты знаешь расписание планетария?

— Был там по делу месяца три назад.

Он занял ее место в кабинке и набрал номер сотового телефона Грея Эванса.

Грей ответил после восьмого звонка. Теперь Саманта наклонилась к трубке, прислушиваясь к разговору.

— Что ты узнал? — спросил Нейт.

— Пока немного, — отозвался Грей. — Этот твой парень, Мэддокс, похоже, чист. Он действительно служил в Конторе. Теперь владеет турфирмой во Флагстаффе. Приличный, законопослушный, всеми уважаемый гражданин.

— А Саймон?

— С Саймоном не повезло. Такого в Дюранго нет. Я раздобыл списки владельцев частных самолетов, но их немало, а мне приходится действовать очень осторожно.

— Не стоит, — ответил Нейт. — То, что мне было нужно, ты уже выяснил.

— Фотографии полицейских тоже быстро раздобыть не удастся.

— Мне нужен только один снимок, — нахмурившись, сказал Нейт.

— Чей?

— Макгайра.

Последовало долгое молчание. Слишком долгое.

— Нейт, ты ошибаешься.

— Хотелось бы надеяться, — угрюмо заметил Нейт. — Но если найдешь его фото в полицейской форме, отошли мне по электронной почте. Я где-нибудь раздобуду компьютер.

— Ладно. Но готов спорить на что угодно, ты идешь по ложному следу.

Нейт отвернулся от Саманты, и она поняла, что он хочет перекинуться с напарником несколькими словами наедине.

Саманта вышла из телефонной кабинки и стала ждать. Минуту спустя Нейт подошел к ней.

— Пошли, — приказал он и, взяв ее за руку, почти бегом потащил к поезду.

Через несколько минут они были уже у себя в купе, снова преобразившемся из спальни в гостиную. На столе лежала свежая газета.

Пока поезд набирал скорость, Нейт осмотрел купе. Ничего подозрительного. Ну, что ж, теперь можно сходить в вагон-ресторан. Еще несколько часов им ничего не грозит. А потом…

Потом придется туго.

Ник снял трубку.

— Привет, это Терри.

От одного звука ее голоса в гостиничном номере как будто стало светлее.

— Мне нужно с тобой поговорить, — продолжала она.

— Может позавтракаем вместе?

— Хорошо.

— Где?

— В кафе рядом с твоей гостиницей.

— Буду через десять минут.

— Отлично.

Ник торопливо побрился. Он уже успел выпить кофе и прочесть свежую газету, оставленную коридорным у дверей.

Терри ждала его в кафе, за столиком у окна. Сегодня на ней были все те же джинсы и темно-синяя блузка, волосы заплетены в косу.

— Звонила Сэм, — сразу сообщила она.

Огромное облегчение охватило Ника.

— С ней все в порядке?

— Пока да. Она сказала, что готова встретиться с тобой завтра в одиннадцать утра в Чикагском планетарии.

— Как она вышла на связь?

— Позвонила мне на сотовый, — объяснила Терри. — Откуда — не знаю

— Вы долго разговаривали?

— Всего несколько минут.

— Хорошо.

— Ты серьезно думаешь, что кто-то прослушивает мой сотовый?

— Думаю, такую возможность исключать не стоит. — Он отпил кофе. — Маклин все еще с ней?

— Она о нем не упоминала, но, думаю, да.

— Тоже хорошо.

— А мне казалось, что ты его терпеть не можешь…

— Так оно и есть. И по-прежнему боюсь, что он попытается использовать Саманту в своих целях. Но одно знаю точно: он все сделает, чтобы она осталась жива.

— Теперь ты полетишь в Чикаго?

— Да.

— Я с тобой.

Несколько мгновений он молчал, пристально глядя на нее.

— Зачем? Ты боишься, что я причиню ей вред? — При этой мысли сердце его сжала неожиданная острая боль.

— Нет, что ты! Просто… тебе может понадобиться помощь. Лучше, чтобы нас было двое

— Терри, это опасно.

— Но это ведь совсем ненадолго! Ну, пожалуйста!

— А как же галерея?

— Галерею можно на несколько дней закрыть.

Ник покачал головой и нежно провел пальцем по щеке Терри.

— Я бы многое отдал за то, чтобы взять тебя с собой. Но не могу. Пойми, я не смогу охранять одновременно тебя и Саманту.

Ник понимал, что этот аргумент сработает — так оно и вышло. Хорошенькое личико Терри омрачилось разочарованием.

— Я вернусь, — пообещал он. — Обязательно вернусь. Ты мне веришь?

Терри улыбнулась, и ясные голубые глаза ее, казалось, заглянули ему прямо в душу.

Ник чувствовал, что она верит ему. И знал, что он сдержит слово.

Нейтан и Сэм сошли с поезда в Нейпервилле, пригородной станции перед Чикагским вокзалом.

— Пора звонить по сотовому, — заметил Нейт.

Сэм набрала номер, который дал им Мэддокс в Форт-Коллинзе. Трубку сняли сразу, ответил тот же человек, что и в первый раз:

— Да?

— Это Саманта.

— Мы о вас беспокоились.

— Что с мистером Мэддоксом?

— Все нормально. Прибыл несколько часов назад.

— А Джок?

— И со стариной Джоком все в порядке. Они прилетели на моем самолете. Где вы сейчас?

Саманта взглянула на Нейта, и он кивнул.

— В Нейпервилле.

— Как вы туда добрались?

— На поезде.

— Платили наличными?

— Да.

— Хорошо. Сегодня в восемь вечера будьте на перекрестке Чикаго-авеню и Мейн-стрит.

— Как мы вас узнаем?

— Я сам вас узнаю.

И таинственный Саймон повесил трубку.

Сэм и Нейтан переглянулись. Еще пять часов томительного ожидания — а затем, возможно, они получат ответы на свои вопросы.

Дом, где Сэм предстояло встретиться с матерью, располагался на окраине Чикаго, в приозерном лесопарковом районе. Дорога долго петляла по сосновому бору, пока наконец не привела путников к двухэтажному каменному дому, густой стеной деревьев защищенному от любопытных глаз.

Саймон, подобравший Нейта и Сэм на перекрестке, большую часть пути молчал В этом худощавом человеке с хрипловатым голосом и бесшумными движениями, как и в Мэддоксе, чувствовалась скрытая сила.

Он молча выслушал рассказ об их приключениях. Только губы его сжались, когда он услышал о разговоре Саманты с Терри и о предстоящей встрече с Николасом Мерритом.

— Возможно, мы и не пойдем на встречу, — заметил Нейт. — Но Меррит уверяет, что знает, кто за всем этим стоит. Вот почему ему лучше быть там, где мы, если понадобится, сможем его найти

Сэм заметила, что о собственных подозрениях относительно судьи Макгайра Нейт не сказал ни слова — должно быть, сперва хотел выяснить, что известно остальным. Не ускользнуло от нее и то, что он сел на заднее сиденье и сразу после этого, как бы невзначай, проверил на месте ли его револьвер.

Настанет ли когда-нибудь день, когда снова можно будет обходиться без всех этих предосторожностей?.. Но сейчас душа Саманты пела от радости при мысли, что скоро она увидит мать.

Наконец седан остановился у крыльца дома. Саймон вышел и помог выйти Саманте; втроем они поднялись на крыльцо.

Дверь распахнулась им навстречу, на пороге стояла мать Саманты, и лицо ее сияло счастливой улыбкой.

Мать и дочь крепко обнялись; затем Сэм отступила на шаг, вглядываясь в лицо матери так, словно видела ее впервые.

Они не виделись всего несколько дней, но казалось, прошла целая жизнь. Пэтси Кэрролл изменилась. За эти дни она словно постарела на несколько лет: лицо осунулось, в уголках глаз прорезались глубокие морщины. Однако в ее осанке, в поворотах головы, в выражении глаз появилась какая-то новая легкость и свобода — как будто Пэтси сбросила с плеч долго давивший ее тяжкий груз.

Нейт вошел вслед за ними в прихожую, и мать повернулась к нему.

— Вы, должно быть, Нейтан Маклин.

— Да, мэм.

— Спасибо вам!

Нейтан промолчал; Саманта заметила, что он окинул ее мать быстрым цепким взглядом, словно желая составить о ней мнение. Еще несколько дней назад она бы оскорбилась — но теперь привыкла к осторожности Нейта, понимала ее, и его сдержанность ее не удивляла и не оскорбляла.

— Чей это дом? — спросила Сэм.

— Моих друзей, — ответил Саймон. — Они подолгу живут за границей и часто позволяют знакомым здесь останавливаться. Люди постоянно приезжают и уезжают, соседи к этому привыкли.

Он провел всех на кухню, откуда доносился ароматный запах кофе. На столе лежала стопка бумаг. Что-то подсказывало Сэм: предстоит долгий и нелегкий разговор.

Нейт сел и начал просматривать списки имен и фотографии.

— У вас здесь есть компьютер? — поинтересовался он.

Человек по имени Саймон молча вышел и вскоре появился с маленьким переносным компьютером. Он включил его в сеть и подсоединил модем, затем вопросительно повернулся к Нейту.

— Найдите Макгайра, — попросил Нейт. — Терренса Макгайра, Бостон.

Саймон удивленно поднял брови, однако пальцы его уже забегали по клавиатуре. Скоро на мониторе появилось несколько текстовых ссылок и фотография. Саймон отодвинулся, чтобы дать взглянуть Пэтси.

— Не знаю, — проговорила она с сомнением. — Это было так давно…

Саймон тем временем открыл одну из ссылок.

— Выдвинул свою кандидатуру в Федеральную апелляционную комиссию, — прочитал он вслух. — Бывший офицер полиции, помощник районного прокурора, затем районный прокурор…

— Любимый судья бостонской полиции, — заметил Нейт. — В сомнительных случаях за ордерами всегда обращаются к нему.

Саймон пробормотал себе под нос какое-то ругательство.

Пэтси снова взглянула на снимок.

— Да, может быть. Помню, тот был худой, темноволосый. И мне показалось, что взгляд у него какой-то… жадный.

Однако с современной фотографии на нее смотрел благожелательным отеческим взором дородный седовласый мужчина. Никакой «жадности» во взгляде.

Может быть, потому, что за тридцать пять лет он успел насытить свою алчность?

— Он же ирландец, — заметила Сэм. — Зачем ему связываться с Мерриттами?

— Очень удобно, — хмыкнул Нейт. — Ирландца никто не заподозрит в связях с итальянской мафией. И потом, возможно, у него был доступ к ценной для Мерриттов информации об ирландских «семьях».

— Но как ему удавалось скрывать свою связь с ними все эти годы?

— Думаю, он порвал с Мерриттами, когда поступил в юридическую академию. Возможно, кому-то пришлось умереть… И, подозреваю, у него есть своя «страховка».

Нейтан повернулся к Пэтси:

— Быть может, вы все-таки расскажете, что же произошло тогда, тридцать пять лет назад?

Она взглянула на Саймона. Тот кивнул.

Сплетя руки на коленях, Пэтси начала свой рассказ:

— Выходя замуж за Пола, я понятия не имела, что собой представляет семья Мерритта. А когда поняла, было поздно: они никого от себя не отпускали. Шофер семьи, Лукас Габерна, часто возил по разным надобностям меня и детей В нем я видела свой единственный шанс вырваться. Мне казалось, что он… что я ему нравлюсь, и, к стыду своему, я пыталась это использовать. Однако на самом деле я Лукаса не интересовала. Он был агентом ФБР и работал под прикрытием. У моего свекра везде имелись свои люди. Подкупленный офицер полиции рассказал ему, что из «семьи» идет утечка информации. Вместе они перебрали возможных подозреваемых и остановились на Лукасе. Затем поставили в его машину «жучок» — и выяснили все: не только, кто он такой, но и то, что я призналась ему в своем желании уйти из семьи и попросила его о помощи. Отец Пола пришел в ярость. Как?! Я предала семью, предала Пола, обратилась за помощью к врагу?! Я была уверена, что он меня убьет!

Пэтси помолчала, затем тяжело вздохнула.

— Однако умереть пришлось Лукасу. Пол, его отец и этот полицейский закрылись в кабинете и что-то там обсуждали. Я увидела это случайно, проходя по коридору. Через несколько минут они вышли оттуда, и двое их «боевиков» отправились за Лукасом. Я понимала, что сейчас произойдет, — догадалась по их лицам. Но ничего не могла сделать. Виктор и еще один «боевик» схватили меня и затолкали в комнату. Послышался выстрел, затем еще один. Я вырвалась из рук мужчин и бросилась туда, где стреляли. В коридоре мне встретился Пол: он шел, шатаясь, как пьяный, так, словно ничего вокруг себя не видел… и рубашка его была запятнана кровью. Следом вышел его отец: он нес револьвер, завернутый в носовой платок, и платок тоже был в крови. Так я поняла, что Лукаса убил Пол. После этого я не могла больше оставаться с ним под одной крышей. Тем более что его отец — он с самого начала терпеть меня не мог, потому что я была не итальянка и не католичка, — начал открыто мне угрожать. В любую минуту я ожидала смерти. Однако свекор только распорядился следить за мной и надежно меня охранять. Я понимала, что должна бежать, — но как? У семьи Мерритта длинные руки: куда бы я ни спряталась, они найдут меня и убьют… если только я не завладею чем-то таким, что для них очень ценно. Единственным шансом на спасение стал для меня сейф в кабинете отца Пола. Я видела его однажды, когда по настоянию Пола его отец показывал мне семейные драгоценности, — так что знала, где расположен сейф, и то, что отпирается он с помощью комбинации цифр. Боже, как я молилась, чтобы в сейфе нашлось что-то такое, что обеспечит мне безопасность! Я составила в уме список возможных кодов. Его день рождения. День рождения его покойной жены. Дата ее смерти. День рождения Пола. День рождения Ника. Юбилеи. Вообще все, что приходило в голову. Прошло две недели, прежде чем мне представился случай попробовать. Вся семья отправилась на крещение Анны, кроме меня: я должна была сидеть с детьми. Пока все были в церкви, я попросила горничную присмотреть за детьми. Сказала, что мне надо приготовить им питание, а сама отправилась в кабинет свекра и сразу бросилась к сейфу. Не буду рассказывать, как дрожали у меня руки, как я вздрагивала от каждого шороха; скажу только, что на третьей комбинации — дате свадьбы свекра — замок открылся. Наверху заплакал кто-то из малышей; я поняла, что горничная скоро спустится и начнет меня искать. В сейфе я сперва не увидела ничего, кроме денег, — лишь потом заметила в глубине, в тени, какой-то предмет, завернутый в носовой платок. Это был револьвер — тот самый: я узнала платок, весь в бурых пятнах засохшей крови. Это был мой единственный шанс: я схватила револьвер и спрятала его, завернув в детское одеяльце.

— Но зачем он хранил револьвер в сейфе? — спросил Нейтан.

Пэтси покачала головой.

— Над этим я ломала голову долгие годы. Может быть, потому, что не доверял полицейскому? Или своему сыну? Мне кажется, это убийство было совершено прежде всего затем, чтобы удержать Пола в «семье». Он колебался, хотел выйти из дела, но теперь, когда он стал соучастником убийства федерального агента, идти ему было некуда.

— Как же ты сбежала? — едва шевеля губами, прошептала Сэм. История матери потрясла ее: она не понимала, как Пэтси выжила и сохранила рассудок в этом аду.

— Я знала, что времени у меня немного: рано или поздно свекор хватится револьвера. На следующий день, когда Пол с отцом уехали по делам, я поставила вам с Ником горчичники, а перед этим как бы невзначай заметила при слугах, что детям сегодня что-то нездоровится. Когда я начала кричать, что у детей жар и их надо срочно везти к врачу, думаю, они просто побоялись меня не отпустить. Пол и его отец обожали Ника — ведь он был наследником. Короче говоря, из кабинета врача я вызвала такси и сумела выскользнуть через черный ход, пока телохранитель ждал меня в приемном покое. Пол настиг меня уже в Чикаго. Он понимал, что я обращусь за помощью к сестре — кроме нее, у меня никого не было. Я старалась быть очень осторожной, но недооценила его возможности. Слава богу, к тому времени револьвер уже лежал на депозите в банковском сейфе. Я хотела передать его властям — но не в Бостоне. В Бостоне я никому не доверяла. Единственного моего друга убили, потому что полицейский оказался продажным. Сказать по правде, когда появился Пол со своими людьми, я от ужаса просто голову потеряла. Ведь ему ничего не стоило убить меня, забрать детей… Хуже того — он начал угрожать семье моей сестры! — У Пэтси задрожали губы, по щекам покатились слезы, но она этого, казалось, не замечала. — Пол предложил мне сделку. Он забирает Николаса, я оставляю себе Николь. А если не соглашусь — его отец прикажет убрать и меня, и мою сестру вместе со всей ее семьей. Еще Пол сказал, если я когда-нибудь попытаюсь связаться с Николасом, он выследит нас всех. И я согласилась на все его условия. Тогда он пообещал, что ни мою сестру, ни ее семью никто не тронет И сдержал слово.

В голосе матери звучала невыносимая боль — боль, которая не притупляется с годами, но лишь острее вгрызается в сердце. Сэм было страшно представить тот выбор, что встал перед Пэтси тридцать пять лет назад…

А еще страшнее было сознавать, что человек, навязавший ей этот выбор, — ее родной отец.

«Договор с дьяволом» — так назвал это соглашение Пол Мерритта.

Все верно. Только дьяволом был он сам.