Танец с судьбой

Глава 6

Жади рассказывала Рании о Бразилии. Та никогда там не была, хотя её мать когда-то приехала именно оттуда.

— Я еду в аэропорт, — Саид взял Ранию за руки и ласково поцеловал её в лоб. — Позаботься о Кадиже, — холодно сказал он Жади, напрасно пытаясь её обидеть. — Через несколько дней вы тоже отправитесь в Рио-де-Жанейро.

— У нас был прекрасный медовый месяц, но короткий из-за того, что у Саида много дел, — пожаловалась Рания старшей жене.

— Скоро вы опять будете вместе, — улыбнулась Жади.

— Да, но начнётся обычная жизнь… — вздохнула Рания.

— В течение первого месяца я уступаю тебе все ночи с Саидом, — Жади относилась ко второй жене с поразительной любовью и нежностью.

— Ты всё-таки сделаешь это?! — изумлённо ахнула Рания.

— Конечно, вы только поженились и хотите быть вместе.

Рания бросилась на шею Жади.

— Ты будешь мне сестрой! — восторженно сказала она.

Жади поцеловала её в ответ.

— Пусть Аллах просветит тебя и даст тебе мудрости в повседневной жизни! — начал Али своё напутствие Саиду. — Ты неплохой человек, но страдания заставляют тебя поступать так, как ты никогда бы не поступил.

— Вы говорите о Жади?

— Ты хочешь мстить, я знаю. Ты страдал и хочешь отплатить, но будь осторожней, потому что это чувство может превратить тебя в другого человека. Люди превращаются в то, что они делают, а ты часто приносишь Жади неприятности.

— Вам известно, как я пытался наладить с ней отношения! Я не собирался брать вторую жену, — сказал Саид, забыв при этом, что прежде чем попытаться восстановить доверие, он сам разрушил всякие доверительные отношения с женой. – Вы хотите защитить вашу племянницу и поэтому делаете вид, что не знаете того, что знают другие, и не слышите того, что слышу я.

— Я никогда не допускал несправедливости по отношению к тебе, никогда, Аллах свидетель!

— Тогда ответьте мне, во имя Аллаха, известно ли вам, что она мне изменила в тот день, когда явилась сюда в костюме танцовщицы? — Саид был вне себя.

— Я ничего не знаю и ничего не видел. Я не могу её обвинять. И у меня нет четырёх свидетелей, которые это видели, — возмутился в ответ дядюшка.

— Но вы подозреваете?

— Я не могу обвинять человека на основании подозрений, а ты постарайся не обижать её, — заключил дядя.

Саид попрощался с дочерью и уехал, не прислушавшись к советам дяди.

— Я очень беспокоюсь, мне не нравится всё это… Жади раскаялась? — спросил старый Али верную Зорайде.

— Нет, она надеется получить развод и жить, как ей хочется, — вздохнула та в ответ.

— Саид мечтает, чтобы она страдала от недостатка его любви, и она будет страдать! – заключил дядюшка.

Лукас закинул руку на затылок и о чём-то думал. Его мысли прервал отец. Как всегда, лицо Леонидаса выражало сосредоточенность.

— Ты знаешь, что Саид назначил в понедельник собрание? — Лукас кивнул в ответ. — А ты в курсе, что компания в значительной степени в его руках? Если мы не заключим контракт, то потеряем лидирующую позицию, которую я занимал на рынке все эти годы. Но у нас почти нет шансов заключить это соглашение с Саидом, но один шанс всё-таки есть. И его можешь дать нам только ты. Отец просит тебя, забудь эту женщину, Лукас! Мы живём в эпоху нестабильности. Возникнут новые предприятия, и они окажутся на рынке сильнее. Если ты чуть ослабил напор, тебе может не хватить времени возвратить его. Итак, я в твоих руках, мы все в твоих руках, — Леонидас давил на сына и даже приказывал.

— Не проси меня об этом! — твёрдо ответил Лукас.

— Я взываю к твоему здравому смыслу! В конце концов, речь идёт не обо мне, а о тебе и о твоей семье! Ты не имеешь права испортить жизнь всем нам ради личного удовольствия.

— До сегодняшнего дня с самого детства у меня не было личных удовольствий! — не выдержал Лукас.

— Не надо ворошить прошлое! Представь, что я начну руководствоваться своими детскими и подростковыми обидами, к чему это приведёт?!

— Ты до сих пор не научился слушать!

— Люди лишены многого, у всех есть обиды, но все смотрят вперёд! Только ты стоишь на якоре и до сих пор не можешь сдвинуться с места. Ты настоящий эгоист! — закричал Леонидас на сына.

От гнева старшего Ферраса Лукаса спасла Далва, вовремя явившаяся напомнить, что мальчик всё-таки болен.

— Это я болен! Я! — с криком выбежал Леонидас из комнаты сына. — Как мне не хватает Диогу, как мне его не хватает! Он-то всегда знал, что делать!

Далва села возле Лукаса и стала вспоминать, каким весёлым, открытым и ласковым был Диогу.

— Мне тоже хотелось играть с тобой, громко смеяться, хулиганить, — с улыбкой сказал Лукас.

— А почему же ты этого не делал?

— Сам не знаю. Все считали, что я спокойный, тихий, застенчивый… Думаю, я и стал таким, чтобы не разочаровывать вас.

Няня засмеялась, и в эту минуту в комнату вошла нарядная Маиза.

— Ты ничего не хочешь передать Саиду? — ехидно справилась она.

Муж промолчал, и Маиза ушла.

— Она изо всех сил старается сказать мне какую-нибудь гадость, — слабо улыбнулся Лукас:

— Это опасно! Маиза может многое рассказать мужу этой женщины! — заметила Далва.

— Всё опасно, особенно просто жить, — ответил Лукас.

— А у тебя правда хватит смелости бросить всё и жить с этой женщиной, которая приносит одни несчастья? — спросила экономка.

— Я знаю, чего я хочу, я буду с ней и заплачу за это положенную цену, — с мечтательным видом ответил Лукас.

— Матерь божья! — вздохнула служанка.

— А где Мел? Она почти не заходит.

— Она занимается с Шанди. Готовит его сдавать экзамены на ветеринара, — просияла Далва.

— Сначала я испугался этой любви, — задумчиво заговорил Лукас. — Но потом… Я не буду вставлять им палки в колёса. Если он хороший парень, я желаю им счастья. Не хочу поступать с ней так, как поступили со мной. Людям просто говорить, что всё пройдёт, ты встретишь другого, и всё забудется. Но далеко не всегда происходит именно так, не всегда…

— Знаешь, о чём я сейчас думаю? – отозвалась нянюшка. — Если бы вернуть время вспять, я бы не возражала против твоей женитьбы на той иностранке. Я всё равно уверена, что ничего бы у вас не получилось, но так было бы лучше. Ты бы разочаровался и не думал бы до сих пор, что жил бы по-другому, останься с ней.

— Я никого не обвиняю, я сам виноват во всём… Я думал, что у меня впереди вечность. Если бы можно было вернуться в мои двадцать лет… Если бы… Это был бы совсем другой Лукас, — он мечтательно улыбнулся.

Маиза встретила Саида в ресторане отеля.

— Привет! — сказала с улыбкой она.

Саид улыбнулся в ответ.

— Ты как всегда красива, — он взял её за руки, и это прикосновение вызвало у неё томный вздох.

— Как прошла твоя свадьба?

— Хорошо, — усмехнулся Саид.

— Меня поражает лёгкость, с которой ты об этом говоришь. Жениться на двух женщинах…

— Это естественно.

— Для нас это противоестественно…

— Странно, но вас пугает то, что у наших женщин официальный статус — они наши жёны. А у вас всё не так, — мужчины показывают одну жену, а остальных, неофициальных, скрывают.

— Да, мой брак был таким… — вздохнула Маиза. — А что ты чувствуешь, думая обо всех нас четверых? Моё самолюбие очень страдает…

— Они будут страдать гораздо больше, чем страдали мы, вот увидишь, я обещаю, — Саид поцеловал её руку.

— Теперь ты собираешь урожай, Жади. Я говорил тебе, вырастет то, что ты посадила, — говорил Али, шагая рядом с племянницей по базару.

— Урожай был разным, дядя Али, там взошла и любовь, — логично заметила она.

— Ты слишком искушала свою судьбу, — вздохнул дядюшка.

— Дядя, вы думаете, Саид сможет полюбить Ранию?

— Не знаю. Он слишком увлечён своей местью. Сложно сказать, на что способен человек, когда он одержим страстью, страсть не подчиняется логике. Страсть управляет людьми, а люди не управляют ею.

Али не подозревал, что дома его ждёт новый очередной скандал. Одна из его жён, Дуния, недосчиталась отреза шёлка, который он подарил другим жёнам, и начала кричать.

— Да я уже купил для тебя подарок, просто не успел его преподнести! — заорал в ответ Али.

Отдав жене шёлк, он объявил, что наказывает её, и теперь целый месяц она будет жить без мужа. С шумом выпроводив жену, Али пошёл на кухню и решил продолжить свою лекцию о том, как не стоит поддаваться земным страстям.

— Вы видели, как отвратительна бессовестная женщина, приглядитесь к ней внимательно! Потому что самый лучший способ получить хорошее воспитание — это наблюдать за невоспитанными, — обратился он к Сумайе и Кадиже.

— Мы никогда такими не будем, — хором ответили девочки.

— Люди, не способные сдерживать свои порывы, причиняют вред себе и другим, они хотят удовлетворять свои желания, — дядюшка внимательно посмотрел на Жади. — Аллах позволяет нам выбирать между земными радостями и вечными радостями, но горе той женщине, той матери, которая забудет о предписаниях Аллаха и прислушается к голосу земного!

Бросив этот тонкий намёк, Али ушёл, а Жади вздохнула. Кадижа и Сумайа так и не поняли, что имел в виду дядюшка.

— Зорайде, теперь всё получится. Я так боялась, что он оставит меня здесь! Здесь я ничего не могу, а в Бразилии другое дело, там я чувствую себя уверенной, — сказала Жади верной служанке при прощании.

— Будь осторожней! Если Саид берёт тебя с собой, значит, он что-то задумал. И не доверяй второй жене, не открывай ей своё сердце, — посоветовала Зорайде.

— Она добрая.

— Женщины не могут дружить между собой, — заметила мудрая служанка.

Прибежала Кадижа. Али обнял её.

— Мой дорогой цветочек, приятного тебе путешествия! И не забывай главного: ты не видишь, но с тобой всегда два ангела: они записывает все твои добрые дела и нехорошие поступки.

— Да, ангел, который справа, записывает добрые дела, а ангел, который слева записывает плохие поступки, — уточнила девочка.

— И в судный день Аллах прочтёт всё, что они написали, — дополнила Зорайде, поскольку давно уже знала, что можно говорить в подобных случаях.

— И ещё ты должна помнить, что кто боится ада, не попадает в ад, — погрозил пальцем Абдул.

— Да защитит тебя Аллах! — вздохнул Али и поцеловал в лоб Кадижу.

Она поцеловала его руки и улыбнулась.

Тавиньу, Лобату и Леонидас обсуждали тяжёлое положение, в котором они оказались в связи с ожиданием ответа Саида. Хотя, с другой стороны, арабскому партнёру самому было выгодно заключить контракт.

Марокканец опередил сам себя и пришёл в офис раньше назначенного срока, решив застать своих компаньонов врасплох.

— Моё положение в вашей фирме упрочилось, теперь мы партнёры! — с улыбкой заявил он старшему Феррасу.

Рашид решил вести войну на всех фронтах и купил все свободные акции компании. Все не на шутку переволновались: если Лукас даст слабину и продаст ему свои акции, то Саид может получить контроль над фирмой.

— Мой сын унаследовал минимум моих качеств! — негодовал Леонидас. — А если Саид разведётся при условии, что Лукас продаст ему свои акции?!

— Он не переступит черту. Он знает, где надо остановиться, — успокаивал его Тавиньу.

Но старший Феррас сомневался не без оснований.

Отец сообщил Лукасу, что Саид скупил все свободные акции компании, и есть опасность, что араб сыграет на страсти младшего Ферраса к Жади и поставит условием развода получение контрольного пакета акций. Лукас отмахнулся.

— Ерунда! И я ещё не сошёл с ума!

— Всё же я проконсультируюсь с юристами, чтобы перевести твои акции на своё имя, — отозвался отец.

— Нет никакого законного способа отнять у Лукаса акции компании, — пояснил Леонидасу Лобату. — Ведь это наследство его матери.

Но старший Феррас считал, что во всяком деле должна быть лазейка. Лобату пожал плечами.

— Выход только один: признать Лукаса недееспособным … Вы этого добиваетесь?

Глава фирмы в бешенстве хлопнул дверью. Он сам не знал, как быть.

Назира узнала, что Миру занимается аэробикой, и загорелась идеей самой заняться спортом под его руководством. Самира поддержала этот замысел тётки. Девочка считала, что лучше всего заниматься в спортзале со всеми, и попросила мать разрешить ей заниматься гимнастикой в спортзале.

— Разрешение может дать только отец, — заявила Латиффа и тотчас отпустила Назиру и дочку в спортивный центр.

Самира помчалась одеваться, а когда вновь пришла к матери, то та изумлённо застыла. Она плохо представляла себе костюм для занятий аэробикой. На дочке были только лосины и топик.

— О, Аллах… – пробормотала ошеломлённая Латиффа. — Но это же невозможно…

— Почему это? — фыркнула Самира. — В спортзале так одеты все, и никто этого даже не замечает.

Латиффа вдруг поняла, что примерно так же оденется и Назира, ужаснулась, и тут как раз вошла гордая и довольная собой золовка.

— Мохаммеду станет плохо! — сказала Латиффа, увидев Назиру в чёрном обтягивающем спортивном костюме.

— Почему это плохо? Мы сверху накинем платок! — с улыбкой успокоила Назира.

Однако избежать скандалов не удалось. Обо всём узнавший Мохаммед начал возмущаться поведением сестры, осмелившейся заниматься гимнастикой с Миру.

— Я современная женщина и феминистка! — кричала в ответ Назира.

Мохаммед требовал от жены поддержки, но та игнорировала семейные скандалы. Иначе потом Назира начнёт обвинять её в том, что она настраивает мужа против сестры.

Несмотря на запрещения Мохаммеда, Самира и Назира начали тренировки в спортзале. Они закутались в платки и сказали тренеру, что готовы заниматься только в таком виде. Самира чувствовала себя глупо, выполняя упражнения рядом с полураздетыми людьми, а Назира была увлечена рассматриванием тренера.

Самолет с семьёй Рашида прибыл в аэропорт Рио. «Я спасена», — подумала Жади, и улыбнулась. Её, Ранию и Кадижу встречал глава семьи. Девочка бросилась на шею отцу, вторую жену Саид поцеловал в лоб, а Жади, не удостоил даже приветствия. Но она проследовала за мужем с радостной улыбкой, пока ещё не подозревая, что муж и не собирался давать ей свободу, скорее, наоборот.

Их новым домом оказался шикарный особняк с охраной, оформленный в арабском стиле.

— На верхнем этаже два крыла, один для тебя, Рания, другой для тебя, Жади. Мне не нужны скандалы в доме, ни одна из вас не будет ни в чём нуждаться. Я буду справедлив, как велит Коран, — сказал жёнам Саид.

Рания подлетела к Жади.

— Мы будем жить, как сёстры!

— Как сёстры, — ответила на её улыбку Жади.

— Это будет неплохо. Сейчас я еду в город. Мариам и Миам будут обслуживать вас, вечером я вернусь, — сказал Рашид и ушёл.

— Мы будем здесь счастливы! — ликовала Рания.

— Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы ты была счастлива с Саидом, — сказала Жади и погладила младшую жену по щеке.

Женщины разошлись рассматривать свои комнаты.

Жади кинулась к телефону в спальне, но он молчал. Жади спустилась вниз и подошла к аппарату в гостиной, но и он был отключён. Служанка сообщила ей, что Саид запретил звонить и заблокировал все телефоны. Но Жади, не отчаивалась, она решила позвонить с улицы.

— Вам нельзя выходить, хозяин не разрешил! — кинулась к ней служанка, но она демонстративно захлопнула за собой дверь.

Однако на улице Жади наткнулась на двух охранников, которым было приказано не выпускать её. Сказки закончились, и Жади поняла, что оказалась в ловушке — она была в новом доме пленницей, хотя ей к этому не привыкать.

— Я не могу ни с кем поговорить?! Я хочу позвонить дяде Али, сказать Зорайде, что доехала! — в исступлении кричала Жади на ни в чём неповинную служанку.

— Но хозяина нет! — развела она руками.

— Он мне не хозяин! Надо мною нет хозяина! — закричала Жади и выпроводила служанку из комнаты.

Она достала из тумбочки свой амулет. Никто не запретит ей прожить то, что предначертано, никто… Не зря камень вернулся к ней, это сигнал, предупреждение…

«Когда этот камень вернётся к тебе, — говорила когда-то Зорайде, — начнёт исполняться твоя судьба: прошлое и будущее устремятся навстречу друг к другу и встретятся, как две реки. Я вижу двух мужчин в твоей жизни. Саида здесь нет, я вижу Лукаса и другого, но не могу рассмотреть его лицо, он как тень, оторвавшаяся от тела, тень, парящая за своим телом. О Аллах, что бы это могло значить?»

Что бы это ни было, но Лукас здесь, в моей судьбе. И всё, что происходит со мной, будет происходить… Это дорога к нему… – думала Жади.

Она смотрела на свой амулет, вспоминая предсказания Зорайде: «Никто не изменит начертанного Аллахом».

Жади пришла в гостиную, где вторая жена лежала на диване. Рания была очень расстроена. Кадижа показала ей комнату матери, и вторую жену начала обуревать зависть. Эта комната красивей, чем моя, — подумала она. У неё больше золота, чем у меня, — возмутилась Рания, увидев шкатулки с драгоценностями первой жены.

Неужели её телефон тоже заблокирован? — спросила себя Жади, глядя на Ранию.

— Ты уже звонила домой, сказала, что прилетела? — попыталась она выяснить интересовавший её вопрос.

— Нет, я буду звонить вечером, когда приедет Саид. Хочу, чтобы он тоже поговорил с моей семьёй. Жади, а почему у тебя только одна дочь?

— Не знаю. Аллах дал нам лишь Кадижу, — Жади улыбнулась.

— А я хочу подарить Саиду много детей и только мальчиков. Я заполню этот дом мальчиками, ему же хочется иметь сыновей? — с детской непосредственностью спросила Рания.

— Думаю, да. Он покроет тебя золотом, если ты родишь ему сыновей.

— Да поможет мне Аллах!

— Рания, ты хотела бы стать первой женой? — в лоб спросила Жади.

— Я… Но я и так очень довольна… — слукавила вторая жена.

— Но ты бы хотела стать первой? – настаивала на ответе Жади.

— Какая женщина не хотела бы…

— Кто знает, может, ты и станешь первой, — с улыбкой намекнула Жади.

— Но как? — заинтересовалась Рания.

— Не спрашивай меня… Но если мы действительно будем подругами, если я смогу доверять тебе, как сестре…

Рания кинулась к Жади с радостной улыбкой, но тут пришёл Саид. Он позвал Жади за собой, вторая жена осталась в гостиной.

— Мы пленницы здесь?! Мы не можем выйти, позвонить! — закричала Жади мужу.

— Ты переживаешь, что не удалось поговорить с ним… Ты узнаешь всё, что тебе нужно. Маиза придёт ужинать к нам сегодня вечером. Спросишь у неё, — злобно ответил муж и отправился к брату.

Ждать Мохаммеда ему пришлось возле его дома. Латиффа не пустила его, поскольку пускать в дом чужого мужчину, пусть даже и родственника, грех. Саид понимал её. Если бы у него была такая жена…

— А почему не пришла Жади? — спросила Латиффа.

— У неё много дел по дому, и мы ждём вас всех к себе в гости, — невозмутимо отозвался Саид.

— А не приехала ли Амина? — с тревогой поинтересовалась Латиффа.

— Нет, но приедет, — сказал Саид.

И зря. Латиффа тотчас начала обвинять Назиру в том, что она хочет женить Мохаммеда на сестре Рании. Саид вздохнул и пришёл к выводу, что скоро жена брата будет похожа на скандальную Дунию — жену дядюшки Али.

— Жади портит всем жизнь и не замечает этого. Она живёт, как на Западе. Там думают только о себе. На Западе все пренебрегли семейными ценностями ради удовлетворения собственных желаний. Мы же, напротив, пренебрегаем собственными желаниями во имя семейных ценностей, — вздохнул дядюшка Али в разговоре с Зорайде.

Жади стала для дяди постоянной головной болью. Особенно теперь, когда Саид взял себе вторую жену из очень уважаемой в Фесе семьи. Если Рания что-то узнает о Жади, то эта новость разнесётся вокруг с быстротой молнии, и тогда дядюшке Али и всей семье не избежать позора. Дядюшка сожалел о том, что не взял племянницу к себе на воспитание сразу после смерти отца, пожалел её мать.

— А что будет, если Жади добьётся развода? — с опаской спросила служанка.

— Я откажусь от неё! — жёстко ответил Али.

Лукас поужинал и хотел немного отдохнуть, но Маиза нарядилась для визита к Саиду и нарушила покой своего благоверного.

— Хочешь передать что-нибудь Жади? — спросила она, как бы между прочим.

— Что?!

— Я ужинаю дома у Саида, чао!

— Маиза! — крикнул Лукас опомнившись.

Но торжествующая жена уже исчезла.

В гостиной Мел посвящала Шанди в подробности французской истории. Маиза спустилась по лестнице и тотчас набросилась на дочь.

— Ты слишком много занимаешься ерундой с охранником и совсем забросила свои занятия! — закричала она.

Скандал продолжился в кабинете, куда перешли мать и дочь.

— Ты не понимаешь меня! — возмущённо ответила Мел.

— Это ты не понимаешь саму себя и меня заодно! Ты не любишь себя и так низко ценишь себя, как женщину, что решила, будто твой максимум — это охранник! — всё больше распалялась Маиза.

— На его месте мог быть любой! Первый человек, который посмотрел на меня и полюбил такой, какая я есть, первый же! — закричала Мел в ответ со слезами отчаяния.

— Да, подростки часто чувствуют дефицит любви, позже ты научишься лучше понимать чувства других, особенно мои. Ты тоже любишь меня совсем не так, как я хотела бы!

— Я люблю тебя больше, чем ты меня!

— Ты тоже не понимаешь меня. Не знаешь, что я сейчас чувствую, что пережила. Считаешь меня пустой, эгоисткой… Ты не привязана ко мне. И твердишь, что я не участвую в твоей жизни, но ты тоже не участвуешь в моей: я стою на грани развода, этот дом рушится, а тебе на всё наплевать! Ты даёшь уроки Шанди, и целый день проводишь лишь с ним! — предъявляла Маиза свои претензии.

— А я не хочу вмешиваться в ваши отношения! И никогда больше не желаю слышать, что вы, прожили эти годы только ради меня! — у Мел началась истерика.

— Своего отца ты обожаешь! С ним ты другая! А он самый большой эгоист в этом доме!

— Говоря с ним, я этого никогда не чувствовала!

— Потому что у каждого из нас своя история! Если бы ты знала историю нашей женитьбы с моих слов, у тебя бы было другое отношение к твоему отцу!

— Ну и что это за история? Расскажи! — предложила дочь, но Маиза предпочла уйти.

Она всё равно не знала, с чего начать… С того, что ей понравился брат Лукаса, но он погиб? Или сразу переключиться на самого Лукаса, который был сильно влюблён, а она, Маиза, подумала, что если отобьёт его, то получит ещё и те же нежные чувства, которые он испытывал к другой, но маленько ошиблась в расчётах…

Когда Мел вышла в гостиную, то узнала, что её бой-френд, как обычно, испугался скандальной тёщи и предпочёл улизнуть. И несчастная Мел бросилась рыдать к себе в комнату.

Немного успокоившись, она собрала вещи и ушла из дома, объявив перепуганной Далве, что ей всё надоело. Жить она отправилась к Телминье. Дозвониться до Шанди Мел никак не могла. Он не отвечал на телефонные звонки. Мел не догадывалась о главном. Шанди признался своей матери, что обдумывает, стоит ли ему продолжать отношения с девушкой. Он был вновь ошеломлён и напуган очередным скандалом будущей тёщи…

Маиза пришла в дом к Саиду. Они сели на диван в гостиной.

— А почему я не могу поужинать с ними? Почему твоя мама идёт на ужин, а я нет? – спросила Рания у Кадижи.

— Не знаю, но думаю, потому что моя мама — первая жена, а первой жене больше позволено, — с детской непосредственностью объяснила девочка.

Ранию это явно больно задело.

— Я не пойду, Саид! — заявила Жади мужу.

— Пойдёшь! Я хочу видеть тебя там, — приказал он.

— Чего ты добиваешься, скажи, чего?!

— Ты надо мной издевалась, теперь я поиздеваюсь над тобой. Ты будешь ужинать с ней и со мной, ты станцуешь для неё и для меня, как танцевала для него в Фесе. Я хотел сделать тебя главной в своей жизни, но если ты хочешь быть шлюхой, вульгарной танцовщицей, так станцуй для нас! Вот как нужно обращаться с тобой!

— Хорошо, раз ты настаиваешь… Я станцую, — хитро ухмыльнулась Жади.

— Как поживает Лукас? — спросил Саид у гостьи.

— Выздоравливает…

— Похоже, мы все выздоравливаем, — многозначительно вздохнул он.

— Думаю, да. Ты заставил поволноваться моего свёкра.

— Это дела. Они не должны беспокоить женщин. У нас на родине не принято говорить с женщинами о делах. Ты хочешь увидеть, как танцует Жади?

— Кто видел, тот не забыл, — Маиза улыбнулась в предвкушении необычного зрелища.

Рашид приказал служанке позвать Жади и продолжил неспешный разговор с женой Лукаса.

— А другая твоя жена? — поинтересовалась она.

— Рании не будет. Она здесь ни при чём, я не хочу втягивать её в наши отношения, — усмехнулся Саид.

— Но она будет ревновать, что ты ужинаешь с другой женщиной.

— Конечно, а ты бы не ревновала?…

— Вы так отличаетесь от нас, что иногда я думаю, что мы и чувствуем по-разному, — предположила Маиза.

— Мы можем отличаться привычками и одеждой, но сердца и чувства у нас одинаковые.

На этой лирической ноте в гостиной появилась Жади. Она вовсе не выглядела униженной и оскорблённой, скорее, наоборот. Жади закружилась в танце, и этот танец был непохож ни на один из её предыдущих. Танцуя для Лукаса, она открывала ему свою душу и дарила любовь, Саида она соблазняла танцем, но сейчас она выразила в своих движениях все свои чувства, всю свою ненависть к сопернице и зло к мужу. Хотя Саид и запер её в доме, но в своём танце она была свободна и высказала всё, что хотела, на языке своего тела.

«Когда я увидел Жади, она танцевала, и я понял, что это моя женщина», — вспоминала Маиза слова мужа. Глаза Жади бросали ей ответный вызов: «Да, я танцевала, танцевала для него!». Даже Рашид старался избегать смотреть на жену, на её светящееся победной радостью лицо.

— Хватит! Это мне совсем не нравится! — закричала Маиза, не выдержав, и понимая, что в роли униженной оказалась она.

— Да, хватит! — приказал Саид.

Жади бросила ему свой платок и, сделав последнее па, радостно убежала наверх.

Сегодня она выиграла.