Танги

ГОРЬКАЯ СУДЬБА ТАНГИ

«Разве можно забыть массовые расстрелы? Разве можно забыть адские печи Майданека и Освенцима. Можно ли забыть то, что творилось в этом ужасном лагере уничтожения — Маутгаузене? — говорил Никита Сергеевич Хрущев, выступая в Австро-Советском обществе в июле 1960 года. — …Нет, мы не можем забыть прошлого — камни Маутгаузена, как и других таких же лагерей, напоминают о страшных злодеяниях гитлеровских извергов… Ум и совесть народов протестуют против попыток предать забвению страдания миллионов людей, уничтоженных гитлеровцами…»

Книга молодого французского писателя Мишеля дель Кастильо «Танги» служит благородной цели, о которой говорил глава Советского правительства. Взволнованные ее страницы расскажут читателю об ужасах, которые пережил маленький герой романа, о реках детской крови, пролитой гитлеровцами в Маутгаузене.

Каждая хорошая книга вызывает в душе читателя дополнительно и его собственные воспоминания. Мне страницы романа «Танги» напомнили о зверствах фашизма на древней галицкой земле. Летним днем 1944 года в только что освобожденном Львове мы бродили по баракам Яновского лагеря смерти. К окровавленному полу прилипли грязные перья из подушек, выпотрошенных эсэсовскими кинжалами. По углам громоздились кучи стоптанных детских ботинок, туфель, тапочек.

Мы видели такую же детскую обувь и на «фабриках смерти» в Майданеке, Треблинке, Белзеце — повсюду, куда гитлеровцы загоняли за смертоносную, под током высокого напряжения, проволоку сотни тысяч лиц, «подлежащих особому обращению», как называлось в гестаповских циркулярах убийство.

Будущее человечества! Теперь их не стало. Только обувь, мешки с пеплом («Две марки — мешок! Лучшее удобрение для истинно германских огородных хозяйств!») напоминали нам о миллионах человеческих жизней, загубленных в самом их расцвете гитлеровцами.

Когда говорят: «вторая мировая война», «Гитлер», «немецкая оккупация», «блокада», я сразу вижу глаза ребят, умирающих от голода в осажденном Ленинграде, слышу снова гул снарядов, разрывающихся над его улицами, и опять вспоминаю кучи детских башмаков в бараках Яновского лагеря.

Они оставались в огромном количестве, как вещественное доказательство того, что творили палачи Гитлера и в Маутгаузене, там, где провел почти три года своего исковерканного, раздавленного детства Танги.

Сила романа Мишеля дель Кастильо состоит в том, что он вызывает ненависть к фашизму живым, правдивым и страстным рассказом о времени фашистского варварства.

К сожалению, в разных странах Европы мы встречаем иной раз молодых людей, которые, прочтя книгу о последней войне или посмотрев картину о гитлеровской оккупации, лениво позевывая, роняют: «Ах, как все это тяжело и скучно!» В Мюнхене, в «колыбели нацизма», для школьной молодежи демонстрировался шведский фильм «Майн Кампф» («Моя борьба»). Эта документальная картина о кровавых делах фашистских выродков вызвала удивительную реакцию.

На страницах газеты «Зюддейтче цейтунг» появилось письмо читателя Клауса Крайна, в котором он писал: «Наконец наши прекрасные дети получили возможность посмеяться!»

Из письма Крайна следовало, что часть школьников скучала во время демонстрации картины, значительное же большинство разражалось смехом в тех самых страшных местах фильма, которые обычно вызывают слезы у всех зрителей, знающих, что такое фашизм.

Разве не является этот пример доказательством того, что там, где души молодежи отданы на откуп бывшим нацистам, по существу готовятся втихомолку кадры для новой войны.

Именно поэтому, пока мир окончательно, накрепко не воцарится на всей нашей планете, надо неустанно напоминать о всем, что калечило душу маленького Танги и его сверстников.

Помнить обо всем этом надо потому, что существуют преемники немецких фашистов. Сегодня они показывают хищные обличья в Конго, Лаосе, высаживают своих наймитов-террористов на побережье Кубы, рвутся к власти во Франции, завтра они не задумываясь попытаются шагать по горам трупов, чтобы подчинить своему господству любую другую страну.

Подсчитано, что сейчас на земном шаре действует свыше ста тридцати неонацистских организаций. Ими руководят особые штабы, размещенные главным образом на территории Западной Германии, Италии и Австрии.

Аденауэровское правительство открыто поддерживает их. Германские банкиры, выкормившие гитлеровскую свору, снабжают «недобитых» деньгами. Ветераны эсэсовских банд, помилованные американским «правосудием», шпионы и концлагерные мастера заплечных дел натаскивают новое поколение расистов в «науке» провокаций, авантюр и палачества.

Положение в некоторых странах сейчас таково, что даже номера, казалось бы, нейтрального журнала Организации Объединенных Наций «Курьер Юнеско» и то выходят иной раз с тревожной, предупреждающей надписью на обложке: «Расизм»! Эта надпись напоминает, что бациллы расизма окончательно не уничтожены и тень фашистской свастики еще падает на многострадальную землю, по которой некогда эсэсовцы проводили под конвоем голодного, окровавленного малыша Танги.

Написанная кровью история его жизни — поучительная, суровая, проникнута глубокой, гуманистической заботой автора о том, чтобы царство коричневой чумы никогда больше не повторилось. А взрослый читатель этой книги откроет для себя в истории французского мальчика, попавшего в водоворот военных событий, многое такое, что напомнит ему, читателю, и его собственные военные годы.

Оговоримся — не все в этой отличной книге выписано с одинаковым мастерством. Если, описывая жизнь маленького героя — Танги выразительно и любовно, Мишель дель Кастильо достигает большой художественной силы и ясности, то жизнь его взрослых персонажей зачастую отражена туманно. Читателю, например, трудно представить, за какие идеалы боролась мать Танги. Читатель вынужден, теряясь в догадках, сам определять по смутным намекам ее политическую платформу.

Жизнь Танги в исправительном доме, где царили побои, издевательства и ханжеское лицемерие монахов, передана в романе с предельной выразительностью и воспринимается читателем как подлинная правда. Однако этого никак нельзя сказать о страницах, посвященных пребыванию героя в коллеже «Общее дело».

То ли предвидя, что его книжка впервые должна выйти в католической стране, и опасаясь в связи с этим ее запрета, то ли стараясь, и надо сказать безуспешно, доказать, что «не все служители церкви плохие», писатель изображает отца Пардо да и всех сотрудников названного коллежа до того прекрасными, что просто диву даешься, как бог еще при жизни не вознес их на небо! Давно уже перестало быть тайной, что орден иезуитов является одним из самых коварных, воинственных орденов Ватикана. Он отлично умеет искусно маскировать свои дальние политические цели. Это их воспитанники одиннадцатью ударами топора убили прекрасного украинского писателя Ярослава Галана. «Гвардейцы папского престола» — иезуиты вырастили палачей народов Испании и Португалии, деятелей французских «ультра», тех отборных диверсантов-интервентов американского капитала, что первыми вторгались на берега Кубы в апреле 1961 года.

Весной нынешнего года, осматривая развалины древнего Карфагена в Тунисе, я заметил выходящую из соседнего католического монастыря небольшую группу монахов в белых одеждах и черных шапочках. Они подошли к нам, советским людям, и мы разговорились. Вскоре мы узнали, что эти молодые люди из ордена «белые братья» готовятся за стенами монастыря Ватиканом для того, чтобы «нести слово божие в глубь Африки». Один из «белых братьев», бородатый Густав из Западной Германии, признался: «О, у нас будет трудная миссия там, в Африке!» А я перевел его слова по-своему: «Вас обучат здесь тайному сыску в душах, ловкости, двурушничеству, внешнему смирению и благости. И пойдете вы глушить любыми способами освободительное движение людей, сбрасывающих оковы колониализма. Именно вы будете наводить вчерашних убийц Патриса Лумумбы на новые жертвы, на вождей пробуждающихся народов. Вы будете покрывать и опекать злейших врагов человечества так, как опекал Ватикан после войны одного из самых страшных палачей мира и личного врага маленького Танги, Адольфа Эйхмана, помогая ему бежать от суда в Латинскую Америку».

Зная все это, понимая, какой страшной опасностью для дела свободы является католицизм, мы легко обнаруживаем фальшь в тех местах романа «Танги», где его автор, вольно или невольно, пытается обелить святых отцов.

Если во всех предыдущих главах, познавая мир, стараясь найти главную правду, Танги продирался сквозь заросли сомнений и трудностей, то на страницах, посвященных коллежу отца Пардо, все так неубедительно! Здесь, в коллеже «Общее дело», все ему дается удивительно легко, без всяких преград. Можно подумать, что автор забыл, что коллеж «Общее дело» находится в фашистской Испании, где и поныне господствуют нравы, не уступающие средневековой инквизиции. Это хорошо подтверждает хотя бы трагедия друга Танги по приюту «трудновоспитуемых», мальчика Фирмена, с которым они вместе совершили побег.

В семье Фирмена, где весь жизненный уклад проникнут католической моралью, отец нещадно избивал жену — мать мальчика, толкал сына на мерзкие способы добычи денег. Собственным поведением довел он в конце концов сына до отцеубийства.

Или возьмем хотя бы, как живут рабочие цементного завода, куда попадает работать Танги; герой сразу ощущает ужасающую социальную несправедливость, царящую во франкистской Испании. Ее подкрепляет и поощряет католическая церковь той самой Испании, где слово епископа значит не меньше приказа министра!

Кто же поверит, что в таком государстве идеальные мужи, подобные отцу Пардо, смогли бы сохранить самостоятельность суждений и действий?

В странах Африки и Азии, которые сбрасывают одна за другой вековые цепи колониализма, церковь сейчас активно, рьяно выступает в защиту старых порядков. Ее миссионеры проникают в отдаленные деревни Конго и в поселки Гвинеи, для того чтобы парализовать силы народов.

И напрасно Мишель дель Кастильо пытается, пусть хотя бы частично, обелить отдельных служителей церкви.

Большой пользы молодому автору это не принесло. Вместо благодарности церковники активно поддержали злую шутку, которую сыграли с ним правители Западной Германии.

Литературная общественность Западной Германии высоко оценила «Элегию ночи» (под таким названием была издана там книга «Танги»). Роман был удостоен премии за лучшее произведение для юношества. В Мюнхене, в честь намеченного торжественного вручения награды, перед читателями выступил писатель Вольфганг Кёппен, он приветствовал лауреата, а в президиуме восседали федеральный министр Вюрмелинг, члены жюри.

Откровенно выступали и юные читатели, рассказывая, какие книги произвели на них самое сильное впечатление.

— Родители не всегда говорят нам правду, — сказала выпускница одной из школ города Франкфурта-на-Майне. — И нам, естественно, приходится отыскивать ее самим, в книгах. Одной из таких наиболее правдивых, волнующих, заслуживающих премии книг я считаю роман Мишеля дель Кастильо «Элегия ночи»…

Наивная читательница не подозревала того, что уже свершилось за кулисами. Судьба автора книги в Западной Германии уже была решена. Присужденная ему премия отменена. Ее он никогда не получит!

Каковы же были мотивы такого скандального решения?

«Это произошло по причинам педагогического толка», — невнятно промямлил в ответ на запросы представителей печати застигнутый врасплох член жюри господин Ромбах.

Действительные причины отмены премии были таковы: реваншистское правительство канцлера Аденауэра никак не заинтересовано в том, чтобы подрастающая немецкая молодежь узнала истину о гитлеровской Германии.

Газета «Ди Цайт» недвусмысленно заявила:

«Мы вынуждены предполагать, что имеются люди, которым премирование Мишеля дель Кастильо пришлось настолько не по душе, что они попытались помешать этому — и не без успеха!.. Клерикальные круги с июня месяца с большим размахом вели кампанию протеста против решения жюри. Мы знаем далее, что все протесты не скрывались от министра Вюрмелинга…»

Вот оно, оказывается, где была зарыта собака! Епископы тоже не дремали…

Печальная судьба романа «Танги» в Западной Германии дает книге дополнительную прекрасную рекомендацию.

«В моей жизни все было изломано. Мне хочется навести хоть какой-то порядок в этом хаосе!» — говорит Танги. Мы понимаем его и глубоко сознаем всю трагедию послевоенного поколения французской молодежи.

В тяжкие дни оккупации маленький Танги делал нечеловеческие усилия, «чтобы устоять на ногах». Нельзя сказать, что он ощущал твердую почву под ногами в то время, как замолкли гитлеровские пушки на полях Европы, но продолжают грохотать французские минометы в Алжире.

Танги по-прежнему окружает мир социальной несправедливости, лицемерия и буржуазного ханжества. Олицетворением их является в романе отец Танги. Прошедший горнило тяжких испытаний, Танги узнает, что, преданный отцом, он попал в концентрационный лагерь, и не может простить ему этого. Примирение с отцом кратковременно, оно кончается решительным разрывом.

«Недостаточно произвести на свет сына, чтобы стать отцом. Быть отцом гораздо труднее. А ты, ты просто ничто. Ты мне жалок…» бросает Танги отцу жестокие, но справедливые слова.

«Что же станет теперь с нашим Танги? — спрашивает у читателя автор. — Мы оставим его на улице, которую он так любит; среди братьев, которым он так доверяет. Пусть поступает как хочет. Мы не будем стараться лишить его последних иллюзий. Нам хотелось бы оставить его с богом, но мы и сами не слишком уверены, что бог существует…»

Итак, Танги покинут автором на распутье.

Но нам думается, повстречай сегодня живой Танги на улицах Мурмелона или Орадура немецких солдат из бундесвера, которым любезно предоставлены военные базы на земле Франции, сердце его не осталось бы безразличным к такому постыдному зрелищу и он нашел бы достойное продолжение своей трудной жизненной дороги. Скорее всего Танги вспомнил бы себя, маленького, истощенного человечка в гитлеровском лагере Маутгаузене, и снова прозвучали бы в его сознании полные надежды слова товарища по бараку:

«Не огорчайся, малыш! Теперь все пойдет по-другому. Не то что в тысяча девятьсот четырнадцатом году. Клянусь, уж мы на этот раз так скоро не забудем!»

Пусть же всегда будут верны этой клятве и герой «Танги», и его соотечественники, и миллионы читателей этой прекрасной и суровой, благородной и правдивой книги!

Владимир Беляев