Танковая буря

Глава 8

Шубин гнал мотоцикл со всей скоростью, какую ему позволяла неровная, вся в ямах, дорога. Тем не менее 90 километров в час он делал, а временами доходил и до ста. Так он ехал более получаса, после чего впереди услышал шум мотора, а затем показался и сбежавший «опель». Легковой машине, изрешеченной пулями, приходилось еще хуже, чем мотоциклу, – ее все время подбрасывало, она виляла из стороны в сторону, так что ее даже трудно было обогнать. Но наконец Шубину это удалось. Обогнав «опель», он развернул мотоцикл и встал поперек дороги. А сам слез с мотоцикла, встал на дороге и уверенно поднял руку, приказывая водителю легковой машины остановиться.

Солдат не посмел ослушаться. Он остановил машину, выскочил из нее и бросился к Шубину.

– Как хорошо, что вы тут появились, господин инспектор! – закричал он. – Я должен сообщить! На нас совершили нападение! Русские партизаны! Их было не меньше пяти человек! Они всех убили, всех!

– Остановись, рядовой, – сказал ему Шубин. – Я был там, на месте нападения. И мне хотелось бы знать, что там произошло. Значит, ты все видел?

– Да, я видел, я стрелял, и в меня стреляли! – тараторил солдат. – У русских были гранаты, куча гранат! Они взорвали нашу машину, убили господина лейтенанта Шмидта, и Курта, и Фридриха, и Эрнста… А возле этой машины лежало тело какого-то офицера. И тут, в машине, я нашел тело водителя. Какой ужас! Я уже полчаса еду рядом с мертвым! Теперь эта картина будет преследовать меня до конца жизни!

– Успокойся, солдат, держи себя в руках, – сказал немцу Шубин. – Значит, ты сумел сбежать от русских?

– Да, я сбежал, но я уехал только в тот момент, когда все мои товарищи были уже мертвы! – заявил рядовой. – Я не покинул их в трудную минуту. Там, на дороге, остались только мертвые…

– И куда ты сейчас спешишь? В Котельниково?

– Ну да, я еду в комендатуру, чтобы сообщить о случившемся и чтобы из комендатуры выслали группу для поимки партизан.

– Это правильное решение, солдат, – одобрил Шубин. – Но я сам еду в Котельниково, и я буду там раньше тебя. А ведь нужно известить и другую комендатуру, в Волгодонске. Давай сделаем так. Ты сейчас развернешься и поедешь назад, в Волгодонск. А я поеду в Котельниково. Таким образом мы известим наше руководство в обоих местах. Я понимаю, тебе страшно проезжать мимо этого ужасного места…

– Нет, ничего, я не боюсь, – заверил солдат. – Я проеду, господин инспектор. Да, вы совершенно правы: нужно известить наших и на севере, и на юге. Пусть вышлют две группы, пусть прочешут всю местность. Партизаны не могли уйти далеко: здесь нет таких лесов, как в Белоруссии, где я раньше служил.

– Да, будем надеяться, что их поймают, – заключил разведчик. – Так не будем терять зря время. Тебе нужна какая-то помощь?

– Нет, справлюсь, господин инспектор, – заверил солдат.

Он вернулся в кабину «опеля», завел мотор, развернулся и покатил обратно. А Шубин взобрался на сиденье мотоцикла и продолжил путь на юг.

Было около пяти часов утра, когда он проехал Зимовники, а еще полчаса спустя – Дубовское. И уже около семи часов впереди показались редкие огни – это было Котельниково. Как и предполагал Шубин, на въезде в поселок находился КПП, и здесь дежурили «коллеги» Шубина – такие же дорожные инспектора. Подъехав к контрольному пункту, Глеб и не подумал проехать мимо – такое поведение могло показаться подозрительным. Нет, он свернул с дороги, подкатил к инспектору, стоявшему на обочине, и приветствовал его.

– Доброе утро, капрал, – сказал он, разглядев знаки различия на шинели «коллеги». – Скажи, как проехать к вокзалу?

– На втором перекрестке надо будет свернуть налево и ехать около километра, до переезда, – объяснил дежурный. – Там, за переездом, и будет станция. А зачем тебе вокзал?

– Начальство приказало там дежурить, – объяснил Шубин. – Ожидается прибытие множества машин. Надо будет регулировать движение возле вокзала.

– А ты откуда, не из Волгодонска? – продолжал допытываться капрал.

– Нет, из Зимовников, – ответил Шубин. – У нас там и своей работы хватает, но теперь решили меня направить к вам.

– Что ж, понятно – фельдмаршал скоро пойдет в наступление, так что и нам работы прибавится, – согласился капрал.

Еще Шубин спросил, где находится пункт заправки и столовая. Получив нужные сведения, отъехал от КПП. Добрался до перекрестка, о котором говорил его «коллега», но сворачивать налево, к вокзалу, не стал. Вместо этого он свернул к столовой. Там потратил часть добытых в бою рейхсмарок, чтобы плотно позавтракать да еще купить еды впрок. Затем заехал на заправку и залил полный бак бензина. Потом поехал дальше на юг, на окраину города. Можно было приступать к основной работе, ради которой он и прибыл в Котельниково.

Шубин выехал из города, выбрал подходящее место на въезде, поставил свой мотоцикл на обочине, поправил на рукаве повязку с надписью «Дорожная инспекция» и стал ждать. Вскоре показалась колонна тягачей, везущая противотанковые орудия. Шубин вышел на дорогу и поднял руку. Потребовал к себе старшего по колонне, спросил у него документы. Так он узнал, что в город въезжает подразделение 36-й артиллерийской бригады. В составе 42 орудий оно должно усилить группу армий «Дон».

– А к какому числу вы должны прибыть в место назначения? – строго спросил Шубин у начальника колонны.

– Сначала нам приказали прибыть к первому декабря, – ответил тот. – Но, как видно, другие части не успевают. Так что срок прибытия отодвинулся на третье декабря.

Глеб отпустил артиллеристов и тут же остановил другую колонну, которая везла пехоту. У старшего колонны тоже спросил номер части, откуда переброшена, сколько машин, сколько всего солдат и к какому сроку им нужно прибыть на место. Затем последовала танковая колонна, идущая своим ходом. В ней, как узнал Шубин, начитывалось 32 танка, и следовала она с Кавказа, где танкисты вели бои в ходе наступления германской армии в направлении Баку. Теперь наступление на Баку сворачивалось, их перебрасывали сюда, на север. Им тоже приказали прибыть к 3 декабря.

За танкистами снова появилась мотопехота, потом опять артиллеристы… Шубин только успевал запоминать номера и названия частей, количество танков, орудий или солдат в этих частях, места их нового назначения. А когда проходила очередная часть, он на минутку отворачивался и записывал эти сведения. Колонны техники следовали в Котельниково одна за другой. Было видно невооруженным глазом, что германское командование перебрасывает сюда, в Котельниково, большие силы. Теперь не оставалось никаких сомнений в том, что именно здесь немцы собираются нанести главный удар, пытаясь разблокировать окруженную группировку Паулюса. И этот удар должен быть нанесен 3 декабря.

Цифр и названий было много. Его план работал, и еще как! То, что он делал сейчас, было гораздо лучше, чем прикинуться раненым немецким солдатом, следующим к месту нового назначения. Он еще никогда за свою карьеру разведчика не получал так много нужных сведений за такое короткое время.

Он простоял на перекрестке до самого обеда. Но и тогда не ушел. Лишь минут на двадцать сел в коляску мотоцикла, достал свой «сухой паек», закупленный в столовой, и стал есть. Пока ел, обдумывал свои действия на ближайшие сутки.

Надо будет простоять здесь, на перекрестке, до самого вечера, до темноты. А затем найти укромный уголок, где можно развернуть рацию, и все эти сведения передать в штаб Южного фронта. Потом надо где-нибудь переночевать.

«Попробую отыскать какого-нибудь жадного местного жителя, готового пустить на постой оккупанта, – размышлял Шубин. – Найду такого. Денег хватит…»

На завтра с утра он планировал снова выйти сюда, на перекресток, и продолжить сбор сведений. А ближе к обеду сесть на свой мотоцикл и поехать на север. Как именно он доберется до линии фронта – на мотоцикле или пешком, – разведчик пока не знал. Не знал и того, как и где будет переходить линию фронта.

Шубин закончил обедать, спрятал остатки хлеба и колбасы в коляску и снова вышел на перекресток, чтобы продолжать выполнять нелегкие обязанности дорожного инспектора. Он стоял, ожидая очередную автомобильную или танковую колонну. Но вместо танков на дороге вдруг появился мотоцикл – такой же, какой имелся в распоряжении самого Шубина. И за рулем этого мотоцикла сидел человек в такой же шинели с нашивками ефрейтора, с такой же повязкой дорожного инспектора на рукаве. Он подъехал к Шубину и строгим тоном спросил:

– Ты кто такой? Что здесь делаешь?

Интуиция подсказала разведчику, что ему не стоит называться именем убитого инспектора Людвига Кауфмана – сообщение о его гибели, скорее всего, уже успело распространиться. У него в памяти всплыло имя, под которым он два дня назад переходил линию фронта – Генрих Тальберг. Правда, Тальберг был майором, но кто это будет сейчас проверять?

– Меня зовут Генрих Тальберг, – с вызовом ответил Глеб. – И я делаю тут свою работу – проверяю документы, слежу, в порядке ли транспортные средства. А ты кто такой и почему спрашиваешь?

– Меня зовут Иоганн Курц, и меня послал сам комендант города, чтобы выяснить, что за чертовщина здесь происходит, – заявил приехавший. – Потому что к нам обратился один капитан из двадцать восьмой артиллерийской бригады, который сообщил, что здесь на перекрестке стоит какой-то тип, который у всех проверяет документы. Капитана это удивило: ведь он давно служит и не помнит, чтобы военные инспектора занимались подобной проверкой. Коменданта это тоже удивило, поскольку он никого не посылал на этот перекресток, чтобы останавливать и проверять документы у прибывающего подкрепления. Вот я и хочу тебя спросить, Генрих, кто тебя сюда послал?

«Хвала небесам за то, что твой комендант такой недогадливый! – мысленно воскликнул Шубин. – Он всего лишь увидел в происходящем непорядок и не догадался, что здесь происходит на самом деле. Ну, если твой комендант такой тугодум, то и ты, друг Иоганн, вряд ли умнее». А вслух произнес:

– Теперь все ясно! Конечно, комендант города не в курсе того, что я здесь делаю. Ведь меня сюда отправили непосредственно из штаба группы «Дон». Я, как инспектор, был придан командованию группы, чтобы вместе с войсками участвовать в прорыве русского фронта и регулировать движение войсковых колонн по русским дорогам. А сюда меня послали потому, что командование узнало об ошибке, допущенной в штабе группы «Юг»: сюда, в Котельниково, отправили несколько частей, которым тут нечего делать. На самом деле им надо было следовать в Морозовскую. Вот я и отлавливаю здесь эти части, чтобы не возникло путаницы в их дальнейшем передвижении.

– И какие же это части, которым здесь нечего делать? – продолжал допытываться ефрейтор Курц.

– Вообще-то это секретные сведения, поскольку мне их сообщили в самом штабе, – с важностью произнес Шубин. – Но поскольку эти сведения запрашивает не кто-то, а сам комендант, я скажу. Я должен выловить и направить по другой дороге, в сторону Волгодонска, семьдесят шестую артиллерийскую бригаду и пятьдесят седьмую танковую.

– Но пока ты этих частей здесь не видел?

– Нет, Иоганн, не видел, – сожалением произнес Шубин.

Ефрейтор Курц задумался.

– Что же нам делать? – стал он размышлять вслух. – Комендант майор Майстер приказал мне выяснить, в чем дело, прекратить неправомерные задержки транспорта, а если здесь действует самозванец, то задержать его и доставить к нам в комендатуру. Но я вижу, что неправомерных задержек нет, порядок соблюдается, просто нас не поставили в известность о твоем задании. Наверное, мне надо вернуться и доложить коменданту о том, что мне удалось узнать.

– Наверное, ты прав, Иоганн, – согласился Шубин. – Хотя мы можем поступить и иначе. Ты можешь временно заменить меня здесь, на перекрестке, и искать заблудившиеся части. А я съезжу к твоему майору Майстеру и сам ему обо всем доложу. Заодно и представлюсь. А то как-то неудобно…

– Что ж, так будет еще лучше, – согласился ефрейтор-тугодум. – Поезжай, сам все объяснишь господину майору. Только напомни номера частей, которые нас интересуют. А я их запишу.

Шубин повторил номера, которые только что выдумал, и Иоганн Курц их аккуратно записал. После чего Шубин сел на свой мотоцикл и покатил прочь от перекрестка. «Будем считать, что мне повезло, – размышлял он по дороге. – Мне попался на редкость доверчивый немец, и все обошлось. Но больше искушать судьбу, стоя здесь, на южной окраине Котельниково, не стоит. Если и продолжать сбор сведений, то лучше это делать на северной окраине города. И то не слишком долго. Ведь рано или поздно мой друг Иоганн сообразит, что его надули, или комендант, не получив никаких известий от Иоганна, пришлет другого инспектора – и мой обман вскроется. Итак, едем на север, в сторону Абганерово, и поработаем там еще часок. А потом передадим полученную информацию в штаб – и можно думать о возвращении на свою территорию».

Размышляя таким образом, Шубин проследовал через весь город. Он ехал, не торопясь, внимательно оглядываясь по сторонам, запоминая то, что видит. А запоминать было что. Город оказался буквально забит войсками. На всех улицах можно было увидеть грузовики с ящиками с боеприпасами или грузовики, в которых сидели солдаты; артиллерийские тягачи с прицепленными к ним орудиями; танки… «Если бы нашим удалось нанести по городу бомбовый удар, мы могли бы нанести немцам большой урон, – размышлял разведчик. – Надо будет обязательно включить эту информацию в сводку, когда я буду вести передачу».

Особенно много техники и войск было сосредоточено возле железнодорожной станции, и здесь Шубин ехал совсем уж медленно, стараясь заметить и запомнить все увиденное. Но вот наконец он выехал на северную окраину города. Здесь на север, в сторону Абганерово, войска шли непрерывным потоком. Останавливать каждую часть с целью проверки документов значило блокировать всякое движение на дороге. Немцы, конечно, сразу бы заметили пробку и постарались узнать, в чем дело. Поэтому здесь, на северной окраине, Шубин действовал иначе. Он останавливал, и то ненадолго, лишь отдельные части. При этом он чувствовал, как с каждой минутой вокруг него сгущается опасность. Ему слишком долго везло, а вечного везения не бывает. Если судьба тебе слишком долго улыбается и дарит подарки, то потом уж она на тебе отыграется: так щелкнет баловня судьбы по носу, что у него искры из глаз посыплются.

Поэтому, постояв час на окраине города, Шубин сел на мотоцикл и проехал еще двадцать километров на север. Добравшись до ближайшего села (также переполненного прибывшими войсками), он сделал еще одну остановку для «проверки документов проходящих частей». Уже начало темнеть, и он решил, что простоит здесь не больше получаса, после чего съедет с трассы, передаст по рации сообщение в штаб фронта, а затем отправится на какой-нибудь хутор неподалеку и там проведет часть ночи. «Просто потребую, чтобы хозяин пустил меня на сеновал, – решил он. – Ничего объяснять не буду: пусти, мол, и все».

Правда, еды у него оставалось немного, но это разведчика не беспокоило: последние сутки в рейде вполне можно было поголодать. Прежде ему случалось по двое суток обходиться вообще без пищи – и ничего, не умер.

Размышляя таким образом, он присматривался к приближающейся колонне грузовиков, собираясь ее остановить. Вдруг, опережая колонну, на дорогу выскочила легковая машина, а за ней – мотоцикл. И когда этот мотоцикл стал приближаться к Шубину, его водитель закричал, обращаясь к людям, сидевшим в легковушке:

– Вот он! Это тот самый! Который представился как Генрих Тальберг!

Раздумывать было некогда – все и так ясно. Это был тот самый «щелчок судьбы по носу», который предчувствовал Шубин. Надо было действовать, и действовать быстро.

Шубин вскинул автомат и одной очередью решил сразу две задачи: свалил ефрейтора Курца, а заодно прошил колеса «опеля», так что машина развернулась и встала поперек шоссе, загородив дорогу колонне грузовиков. После чего разведчик вскочил на свой мотоцикл, завел мотор и, нажав на газ, стрелой понесся в сторону Абганерово.