Таруса - древний город на Оке

V. Участие жителей Тарусы в Отечественной войне 1812 года

В Отечественную войну 1812 г. на территории Тарусского уезда не происходило сражений между русской и французской армиями.

С удивительной быстротой в уездах Калужской губернии было собрано для действующей армии Кутузова ополчение в 15 тыс. человек, из которого было сформировано семь полков.

27 июля 1812 г. состоялось губернское дворянское собрание, на котором присутствовало 153 человека. По баллотировке начальником ополчения был избран (заочно) генерал-майор Василий Федорович Шепелев, кандидатом - генерал-майор Александр Алексеевич Чесменский (помещик Тарусского уезда). Ему была поручена, до приезда генерала Шепелева, организация ополчения. Его помощниками были избраны отставной полковник Д. С. Львов, отставной полковник И. И. Раевский, отставной генерал-майор М. Л. Львов, отставной полковник П. П. Яковлев, отставной подполковник Д. И. Львов, отставной полковник А. Д. Шепелев, оставной подполковник А. Ф. Сухотин. Последний был назначен командиром батальона егерей. Названные командиры сами набирали урядников. Дворянское собрание установило, кто и сколько должен поставить пеших и конных ополченцев, чтобы общее количество их было 15 тыс. человек. Ратников поставляли из расчета 5 человек со 100 ревизских душ. Ополченские полки формировались в следующем составе: один конный в 1200 рядов, пять пеших полков по 2400 человек в каждом, при 176 урядниках и 26 писарях, один батальон егерей численностью в 656 человек (в егерский батальон набирались люди, «способные» к стрельбе, в конные - преимущественно дворовые люди, особенно псари). Возраст ополченцев колебался от 15 до 50 лет. Укажем число ополченцев, поставленных от каждого уезда: от Калужского - 999 пеших, 96 конных, от Перемышльского - 801 пеший, 78 конных, от Лихвинского - 881 пеший, 85 конных, от Козельского - 1197 пеших, 116 конных, от Жиздринского - 2040 пеших, 196 конных, от Мещовского - 1923 пеших, 185 конных, от Мосальского - 1932 пеших, 186 конных, от Медынского - 1649 пеших, 159 конных, от Боровского - 575 пеших, 56 конных, от Малоярославецкого - 675 пеших, 66 конных, от Тарусского 1008 пеших, 97 копных. Всего было набрано 13 680 пеших, 1320 конных. В ополчение поступило много добровольцев различных профессий и званий. Сборным пунктом для егерского батальона было назначено село Покровское Тарусского уезда. Сбор всего ополчения был закончен в течение трех недель. К 1 сентября 1812 г. оно было уже готово.

Форма ополчения была принята для пеших и конных ратников следующая: кафтан и шаровары серого крестьянского сукна, рукавицы и кушак;, на голове у пеших высокая суконная цилиндрической формы шапка без козырька, у конных - фуражка с козырьком серого сукна. Как у конных, так и у пеших прикреплен был к головным уборам медный четырехконечный крест, а под ним вензель Александра I с короной. У пеших были кожаные ранцы, у конных - такие же ранцы и холщевые мешки для овса. На вооружении у пеших ратников были топор и пика, а у егерей вместо пики - ружье со штыком, у конных - пика, ружье и сабля, как у казаков. Топоров было приказано собрать по 1000 с уезда.

28 августа 1812 г. Калужская губерния была объявлена на военном положении. 1, 2 и 5-й полки ополчения заняли Калугу (после выхода из нее регулярных частей), где в комендантском управлении, называвшемся «Ордонанс-Гауз», получили оружие, котлы, топоры, ранцы и проч. 3-й и 4-й полки были отправлены на границу некоторых уездов, где у них происходили стычки с противником. 4-й (егерский) полк стоял в Боровске, в резерве регулярных войск.

В предместьях Калуги появились громадные магазины, наполненные сухарями, овсом, хлебом. У бывшей милиции было забрано оружие: пик - 18 тыс., сабель - 906, пистолетов - 483, шпаг, тесаков, рогатин - по нескольку десятков, бердышей - 2 ³³⁰.

Из рапортов тарусского земского исправника от 7 сентября 1812 г. узнаем, что калужский губернатор предписал в Тарусском уезде, на границе с Боровским и Мало-ярославецким уездами, выставить цепь кордонов-пикетов из местного населения. Пикеты следовало поставить через каждые три версты, в составе не менее 20 человек в каждом. При пикете должны были находиться трое конных ³³¹. Эти кордоны, соединяясь в отряды, истребляли мелкие партии французов, в том числе шпионов, мародеров, ловили беглецов из армии. Так, в Мосальском уезде, который граничил со Смоленской губернией, соединенными отрядами было убито 987 человек из неприятельской армии и взято в плен 450 ^[332].

В «ордерах» (приказах) калужского губернатора тарусскому земскому исправнику от 10 и 14 сентября 1812 г. предписывалось организовать наблюдение за движением как русской, так и неприятельской армии вблизи Тарусского уезда. Сведения из Тарусы должны были доставляться губернатору в Калугу через день ³³³.

Уже в августе 1812 г. Тарусский уезд принимал активное участие в снабжении армии. 7 августа 1812 г. калужским губернатором было сделано тарусскому земскому суду следующее «предложение» (предписание): «По распоряжению главноуправляющего продовольственной частью в армии следуют к армии из разных губерний волы с фурами и без оных, которые назначено оставить в сей губернии до востребования. Откуда и сколько идет волов, видно из… ведомости». В ведомости значится, что волы шли из губерний Черниговской, Воронежской, Саратовской, Тамбовской, Пензенской и Орловской, причем 6500 волов предназначались для упряжи, а 19 тыс. - на убой - для обеспечения армии мясом. Губернатор предписывал: «…коль скоро вступать будут в уезд гурты волов, оставя оные в уезде, отводить им пасбищные места, о том объявить препровождающим их, а мне в то же время с нарочным рапортовать, означая откуда и в каком количестве прибыли». Затем 28 сентября губернатор указал, чтобы «порционные» гурты волов были размещены в близком расстоянии от армии и чтобы все гурты, проходящие через Тарусский уезд, останавливались в нем и размещались в местах, удобных для снабжения их сеном и соломой. Пребывание такого значительного количества волов на сравнительно небольшом пространстве вызывало у них (как доносил поручик Шубин),«в немалом их количестве болезнь: бока раздулись, глаза помутились, из которых идут слезы, а из рта слюна идет». Было приказано отделить больной скот от здорового ³³⁴.

В сентябре и октябре 1812 г. Таруса и ее уезд являлись ближайшим тылом русской армии, находившейся не более чем в 20 верстах от Тарусы. В это время Таруса играла существенную роль в организации снабжения русской армии продовольствием, фуражом, одеждой, боевыми припасами. Здесь же ведали отправкой в тыл больных и раненых, приемом на прокорм гуртов рогатого скота и лошадей. Через Тарусу проходили следовавшие в армию воинские части, которым было необходимо предоставлять подводы и квартиры.

17 сентября 1812 г. тарусскому земскому исправнику предписывалось обеспечить новые курьерские станции лошадьми и срочно организовать исправление дорог: «По повелению господина генерал-фельдмаршала и главнокомандующего всеми армиями князя Голенищева-Кутузова имейте с получением сего постановить на новоучрежденных курьерских станциях, а именно - в городе Тарусе, в селе Троицком, в селе Рышкове и в селе Спас-Купле (или называемое село Васильевское), по десяти хороших обывательских троек, для возки фельдъегерей и курьеров, с хорошими исправными телегами и ямщиками. В городе Тарусе и селе Троицком прибавить к вышеозначенным десяти тройкам еще по пяти троек, ибо с оных станциев идут разные тракты и бывает более разгону. Также непременно надобно в скорейшем времени по всему оному тракту исправить дороги и восстановить по оным вехи для означения оных… Все вышеописанные надобности непременно выполнить должно с получением сего в двое суток, яко дело важное и не терпящее ни малейшего времени, под личную неисполнителей ответственностию, по силе полевого устава уголовного положения» ³³⁵.

Согласно донесению бурмистра вотчины Н. М. Щербининой, села Троицкого, Никиты Калинина от 4 октября 1812 г. число курьерских троек и пар с упряжью в селе Троицком было доведено до тридцати ³³⁶.

Русская армия нуждалась в фураже, приходилось принимать экстренные меры, чтобы снабдить лошадей сеном. По приказанию Кутузова от 30 сентября 1812 г. Калужский военный комитет отдал распоряжение о сборе с губернии 150 тыс. пудов сена, которое на обывательских подводах следовало доставить в действующую армию по такому расчету: с Калужского уезда 8 гыс. пудов к 12 октября, с Малоярославецкого, Тарусского и Боровского по 7 тыс. пудов к 15 октября, с Лихвинского и Перемышльского по 12 тыс., и с Медынского по 15 тыс. пудов к 16 октября, с Козельского и Ментовского по 15 тыс. пудов, с Мосальского 20 тыс. пудов и с Жиздринского 27 тыс. пудов к 20 октября. В силу этого распоряжения тарусский предводитель дворянства Редкий предписал земскому суду немедленно сделать распоряжение об оповещении помещиков или их вотчинных управителей, а также начальников крестьян удельного и казенного ведомств о распоряжении главнокомандующего. К назначенному сроку требовалось собрать по одному пуду сена с ревизской души. Собранное сено надлежало отправить в село Троицкое (на реке Протве Тарусского уезда), где его должен был принять особый чиновник. Указывалось, что за промедление в исполнении этого приказа будет назначено строгое взыскание по законам военного времени. Примерно тогда же, 27 сентября, в Тарусу прибыл начальник подвижного армейского магазина майор Кондратьев, который, по предписанию главноуправляющего продовольственной частью, должен был расположиться в Тарусском уезде с «колонною» названного магазина для прокормления в нем казенных лошадей фуражом. Для этой колонны в составе 1140 лошадей требовалось в сутки 1710 пудов сена и 114 четвертей овса³³⁷.

Через Тарусский и смежные с ним уезды проходили разные воинские части. Так, тарусский земский исправник сообщал 17 сентября, что через Серпухов к армии следуют 36 казачьих донских полков, для одного из которых квартиры были назначены «в здешнем городе» (т. е. Тарусе) ³³⁸. Через Тарусский уезд 23 сентября проходили полки донских казаков из казачьей дивизии генерала Денисова, драгуны Каргопольского полка. В тот же день через Тарусу проходила дивизия князя Урусова из пяти пехотных полков, для которой под провиант потребовалось выставить 350 подвод и командировать чиновника для встречи дивизии и сопровождения ее до Тарутина.

Интересен текст предложения генерал-майора князя Урусова тарусскому городничему от 21 сентября 1812 г.:

«23 числа сего месяца с 5-ю полками командуемой мною дивизии буду следовать через город Тарусу. Обращаясь к вам, чтобы по званию вашему приняли вы благовременные меры к безостановочной переправе сих войск через Оку и к проследованию чрез город; приготовление достаточного количества паромов, барок и разных судов для скорейшей переправы в сем случае необходимо. Я должен надеяться, что не будет встречена какая-либо остановка при сем случае - иначе навлекли бы вы на свой счет взыскание»³³⁹. Все проходившие через Тарусу воинские части требовали от земского суда квартир, провианта, фуража, в получении которых выдавались квитанции. Вышеупомянутый майор Кондратьев заявил тарусскому земскому суду, что если находящаяся у него мука не будет «обращена в сухари» в кратчайшее время, то он донесет об этом высшему начальству. О тяжелом положении Тарусского уезда свидетельствует заявление поручика Линькова от 4 сентября 1812 г. на имя тарусского предводителя дворянства: «Сего числа получил я от вашего высокоблагородия предписание, в коем изображено вами, что будучи по вступлении 2-го пешего казачьего полка полковника Раевского со вверенным ему полком в город Калугу, предоставлено им в распоряжение находящийся провиант в магазейнах при селах Богимове и Никольском, при коих я смотрителем; в таком случае доношу вам, что предписано мне от полковника Раевского с находящимися в магазейнах до 18 тыс. пудов муки и 200 кулей круп прибыть в город Калугу, когда будет доставлено от таруского земского исправника потребное количество подвод, но как и по сие время еще ни одной подводы ко мне не прибыло и засим провианта в полк доставить не могу, то по сему и прошу ваше высокоблагородие с вашей стороны сделать предписание тарускому земскому исправнику, на означенный провиант позаботился бы не замедля доставить потребное число подвод» ³⁴⁰. Многочисленные самовольные действия отдельных воинских команд сильно усложняли порядок выполнения срочных мероприятий по доставке армии продовольственных и прочих грузов. Бурмистр села Троицкого Н. Калинин сообщал, что проезжающие курьеры не возвратили на станцию около двадцати лошадей, а разные воинские части, забрав самовольно фураж и прочее имущество в вотчине, взяли 92 лошади, «кои поныне (4 октября. - Н. Г.) находютца неизвестно где» ³⁴¹.

В Троицкой вотчине Н. М. Щербининой было забрано овса 1039 четвертей и сена 31 348 пудов,³⁴² в вотчине кн. В. А. Урусова, сельце Масенки, 50 четвертей овса, до 1000 пудов сена ³⁴³. Аналогичные донесения поступили от старосты вотчины Е. Н. Нарышкиной, села Лопатина, Харлама Федорова, от 11 октября 1812 г.³⁴⁴ и старшины деревни Горяиновой Петра Карнеева ³⁴⁵.

Еще задолго до Отечественной воины финансовое положение на местах было очень тяжелым. Начиная с 1805 г. России пришлось вести ряд войн, потребовавших огромного напряжения финансовых сил страны. В обращении появилась масса фальшивых ассигнаций. В архиве тарусского земского суда за 1812 г. имелось много судебных дел, возбужденных вследствие предъявления в казначействе фальшивых 25-рублевых ассигнаций ³⁴⁶. Материальное положение жителей городов было весьма тяжелым.

Интересным источником для изучения истории войны 1812 г. являются записки помещицы села Кошкина Алексинского уезда А. И. Золотухиной. Ее муж командовал одним из четырех батальонов Тульского ополчения, который стоял в селе Страхове, за Окой, в 4-х км от Тарусы. Судя по запискам Золотухиной, после официального подтверждения известия о сдаче Москвы французам в начале сентября 1812 г. местное население стало принимать меры к спасению своих семей и имущества. Все жители Серпухова оставили город, то же самое произошло и в Тарусе, жители которой переехали через Оку на Тульскую сторону. Купить что-нибудь из продовольствия в городе было невозможно ³⁴⁷.

Однажды Золотухина в обществе мужа и нескольких знакомых проехалась к берегу Оки. Вот как она описывает свои впечатления: «… весь луг на противоположном берегу против Тарусы ³⁴⁸ был установлен телегами, коровами, лошадьми и народом с маленькими детьми; это были разоренные из-под Москвы, которые успели уйти; все были в рубищах, лишенные почти дневного пропитания и всего имущества; некоторые из них были доведены до такой крайности, что и у маленьких детей их кроме одной рубашки ничего не было, и покуда ее сушили, ребенка не во что одеть было, то его голову грели около разложенного огня; скотина от голода ревела, потому что на лугу травы совсем не было; из Тарусы все выезжали; вся армия наша и злодеев наших была не более как в тридцати верстах от Тарусы; тарусский городничий получил уже повеление, если еще опасность умножится, то жечь Тарусу» ³⁴⁹.

Наступившая осень заставила Кутузова принять срочные меры к обеспечению армии теплой одеждой и обувью. О быстроте проведения в жизнь на местах его распоряжения на этот счет можно судить по предписанию тарусского уездного предводителя дворянства тарусскому земскому суду от 22 сентября 1812 г.: «Вследствие предписания г. Калужской губернии губернского предводителя и кавалера Василия Ивановича Темирязева, из которого явствует, что г. сенатор калужский гражданский губернатор и кавалер от сего числа отнесся к нему, что получил он от его светлости господина генерал-фельдмаршала главнокомандующего всеми армиями и кавалера князя Михаила Ларионовича Голенищева-Кутузова повеление, требующее по наступлении осеннего времени и по недостатку в армиях некоторых вещей собрать оные с ближайших губерний… Вследствие сего повеления он господин гражданский губернатор, отдели из потребного числа 13 300 полушубков, 12 100 пар сапогов и 4300 пар лаптей, предоставил посредством покупки и изготовления через мастеровых в течение - по Калуге 10 дней, а в протчих городах в пятнадцать, сделав все, доставить для отправления к армии к нему, а о приготовлении достального числа тех вещей, а именно 6700 полушубк, 7900 пар сапогов, 557 000 пар лаптей, живущим в губернии поселянам, предоставил ему сделать уравнительное расчисление по числу душ в каждом уезде состоящих и по местным в теперешнем положении сей губернии удобностям назначить, сколько от которого уезда должно быть оных доставлено. Так с Тарусского уезда и других, занятых истреблением врагов и близких к театру военных действий, назначить пока приготовить с Тарусского уезда в пятнадцать дней 500 полушубков, 450 пар сапогов и 3500 пар лаптей, что и исполнить в точности» ³⁵⁰.

Вследствие поступления в Калужскую губернию большого количества больных и раненых, в том числе пленных, возникла острая нехватка медицинского персонала (на 2200 человек раненых и больных воинов приходилось всего два врача), не доставало лекарств и перевязочных средств. В селе Спасе среди пленных была вспышка «гнилой горячки». Заразные болезни стали переходить на местное население. Умерших велено было хоронить вдали от населенных пунктов в глубоких ямах и тела их посыпать известью. В некоторых местах трупы стали подвергать сожжению. Правда, позднее сжигались лишь трупы солдат и офицеров французской армии (неправославных), а русских воинов было приказано хоронить в глубоких ямах. При отступлении войск Наполеона после битвы под Малоярославцем в распоряжение русской армии попало большое количество медикаментов, а также медперсонал, что способствовало улучшению работы госпиталей ³⁵¹. Помогла также частная инициатива со стороны имущих слоев городского населения и помещиков, открывавших у себя за свой счет госпитали. Так в Тарусском уезде помещик П. А. Чесменский организовал в своем имении, селе Ферзикове, госпиталь на 200 человек ³⁵².

Во время оборудования в Калуге и Козельске временных военных госпиталей для больных и раненых стало известно, что они присылаются из полков без всяких необходимых вещей, вследствие чего учрежденный в Калуге по распоряжению Кутузова временный военный комитет предложил «для самой необходимой опрятности» собрать с городских и сельских жителей 10 тыс. льняных рубашек. Этот сбор было приказано разверстать по уездам. Стоимость рубашек оплачивалась.

В связи с трудным финансовым положением правительство обратилось ко всем слоям населения с призывом к материальным пожертвованиям. В государственные казначейства стали поступать большие денежные суммы. Городское и сельское население жертвовало различные предметы для армии: холст, сапоги, лапти, теплые чулки, рукавицы, рубашки, крестьянское сукно, полушубки, лошадей, рогатый скот. Население Калужской губернии пожертвовало вещей на 157 582 руб. Города внесли деньгами 239 702 руб. Женщины не отставали от мужчин. Они заготовляли для раненых воинов корпию, шили рубахи, вязали теплые чулки, помогали печь хлеб, сушили сухари и пр. ³⁵³.

После битвы под Малоярославцем русская армия двинулась за отступающей армией Наполеона. Отступление врага через несколько дней превратилось в бегство. Требования калужского губернатора к тарусскому земскому суду о предоставлении подвод для вывоза к армии Кутузова продовольственных и фуражных припасов не только не ослабли, но, напротив, приняли еще более решительную, строгую форму.

19 ноября 1812 г. было приказано «непременно через двое суток» выслать, под надзором члена суда, в город Калугу 150 подвод. Приказано было возчикам запастись на восемь суток продовольствием для себя и лошадей. Та-русский земский суд предупреждался, что в случае, если он не обеспечит доставку к сроку 150 подвод, виновные будут преданы полевому суду ³⁵⁴. Тарусскому суду предложено было в недельный срок доставить в казенные магазины Калуги недоимку добровольного пожертвования продовольствия для армии - сухарей 6 398 пудов 6 фунтов и овса 1149 четвертей и 1 четверик ³⁵⁵.

В Тарусу и Тарусский уезд поступило много военнопленных. В ноябре в Калужской губернии стало известно пожелание Александра I, «чтобы пленным непременно выдаваемы были высочайше назначенные порционные деньги, доставлялась бы приличная времени года одежда нуждающимся в оной и, наконец, не было бы производимо им обид, а наче истязаний, но оказывалось бы всякое призрение и человеколюбие» ³⁵⁶.

Согласно «мнению» Комитета министров от 27 января 1813 г., Министерство юстиции отправило на имя калужского губернатора новое предписание, по которому следовало пленных поляков выслать в Грузию и Сибирь для укомплектования ими русских полков на Кавказе и по Сибирской линии, пленных прочих национальностей из числа «художников», «мастеровых» н «рабочих» разместить, с оплатой труда не ниже, чем русским специалистам, по заводам и фабрикам, пленных из крестьян - поселить между колонистами в Саратовской и Екатерино-славской губерниях, с бесплатной выдачей им хороших земельных участков. Большое количество военнопленных из числа поляков и немцев выразило желание принять русское подданство и остаться в России.

С исчезновением непосредственной военной опасности жизнь в городе Тарусе и Тарусском уезде стала входить в обычную мирную колею. Разоренным крестьянам Тарус-ского, Боровского, Можайского и Медынского уездов правительство выдало пособие - деньгами, хлебом, фуражом и строевым лесом. Пострадавшим было роздано 144 953 руб. деньгами, по 1,5 четверти ржи на ревизскую душу и по 2 четверти овса на десятину, с возвратом их через 10 лет ³⁵⁷.

Калужское ополчение было распущено по домам указом 22 января 1814 г., однако только в 1815 г. оно возвратилось на родину, но уже (вследствие потерь в боях) с другими начальниками и командирами. О потерях ополчения можно судить по следующему: из 1105 ратников, набранных в Тарусском уезде, домой вернулось только 85 человек ³⁵⁸.

Житель Тарусы Александр Сергеевич Шумаев, проживающий по ул. Каляева д. № 16, сохранил Георгиевский крест № 19 282, полученный его дедом (по матери) А. Д. Живым за проявленную им храбрость в боях с французами в 1812 г., и царский указ от 6 апреля 1830 г., в котором сказано, что поручик Алексей Дмитриевич Живой происходит из помещичьих крестьян села Кузьмищева Тарусского уезда, поступил 16 декабря 1806 г. в 1-й егерский полк, 25 сентября 1811 г. произведен в унтер-офицеры, 11 февраля 1812 г. - в фельдфебели и 19 апреля 1825 г. получил чин подпоручика. А. Д. Живой во время Отечественной войны участвовал в походах и боях - 14 июля под Витебском и 5 августа под Смоленском. Во время боя под Смоленском он был ранен пулей в кисть правой руки. Орден Георгия он получил за храбрость, проявленную в этом бою. После изгнания Наполеона из России А. Д. Живой по излечении от раны вернулся в свой полк, участвовал с ним в походах и боях русской армии за границей (1813 - 1814 гг.). Он был участником блокады и взятия 18 августа 1814 г. крепости Модлина, имел серебряную медаль в память 1812 г. и медаль за взятие Парижа 1814 г. Согласно прошению А. Д. Живого, он был 1 января 1830 г. уволен с военной службы по болезни. Правительство наградило его чином поручика, мундиром и пенсией. После увольнения с военной службы поручик А. Д. Живой служил в Тарусе заседателем земского суда. Он умер 30 августа 1867 г. в возрасте 80 лет.

Осенью 1812 г. в Тарусе некоторое время находились английские представители при русской армии лорд Тэрконель и Роберт Вильсон. Известны три письма Тэрконеля из Тарусы, датированные 20 сентября (2 октября) ³⁵⁹ и 25 сентября (7 октября) ³⁶⁰. Вильсон еще 22 сентября (4 октября) писал из Боровска ³⁶¹. Его письма из Тарусы датированы 24, 27, 28 сентября (соответственно 6, 9, 10 октября) и 1 (13), 4 (16), 6 (18), 8 (20) октября ³⁶². Уже 13 (25) октября Вильсон писал из-под Малого Ярославца ³⁶³. Причина пребывания Вильсона в Тарусе заключается в том, что штаб действующей армии, тяготясь, вероятно, официальными иностранными осведомителями, под предлогом отсутствия квартир на территории, занятой армией, назначил для Р. Вильсона и его сотрудников квартиры в городе Тарусе, которая в период нахождения ставки фельдмаршала в селе Тарутине, была всего в 20 верстах от армии. Вильсону при этом было сказано, что новые квартиры будут ему своевременно предоставлены квартирмейстером армии.

Во время Отечественной войны в селе Истомине Тарусского уезда, находившемся на правом высоком берегу реки Тарусы в 7 км к западу от города, проживала дочь М. И. Кутузова - А. М. Хитрово с семьей. Имение Истомило еще в 1681 г. принадлежало фамилии Хитрово. В 1802 - 1822 гг. владелицей имения была мать генерала Н. 3. Хитрово (1779 - 1826 гг.) - Александра Николаевна, урожденная Маслова. Генерал И. 3. Хитрово женился на дочери М. И. Кутузова Анне Михайловне в 1801 г. Н. 3. Хитрово участвовал в войнах с Наполеоном в 1805 - 1807 гг.

В селе Истомине сохранился двухэтажный каменный дом, в котором в 1812 г. проживала дочь М. И Кутузова со своей семьей (ныне в нем помещается средняя школа). До революции при доме со стороны парка имелся просторный балкон на белых колоннах. Рядом с домом стоит каменная с колокольней церковь Успения богородицы. Обращает на себя внимание то, что окна и колонны церкви одного стиля с окнами и колоннами дома Хитрово. Очевидно, дом и церковь были построены одновременно (в XVIII в.). При доме сохранился густой парк. К этому парку с восточной его стороны раньше примыкал большой фруктовый сад, где был проточный пруд. В настоящее время пруд сильно затянут илом.

Дом Н. 3. Хитрово в Истомине. Фотография 1955 г.

19 августа М. И. Кутузов, назначенный незадолго до этого главнокомандующим, послал письма жене ³⁶⁴ и дочери Анне ³⁶⁵. Оба письма были написаны около Гжатска. В письме к дочери Кутузов писал: «…ваше пребывание возле Тарусы мне совсем не нравится. Вы легко можете подвергнуться опасности, ибо что может сделать женщина одна, да еще с детьми».

Интересно, что в этом письме Кутузов просил сохранить в глубокой тайне его мнение: «…я хочу, чтобы вы уехали подальше от театра войны. Уезжай же, мой друг! Но я требую, чтобы все сказанное мною было сохранено в глубочайшей тайне, ибо если это получит огласку, вы мне сильно навредите».

Иной характер носят письма Кутузова к жене, посланные из-за границы в 1813 г. 31 марта 1813 г. Кутузов писал жене из Трахенберга «в Шлезии».

«Письмо твое, мой друг, от 20 марта получил, где пишешь об празднике Дашинькином, и стихи Костинькины очень милы. Вы и меня в слезы ввели. Покой мне нужен, я устал, так давно мне покоя не было.

В Шлезии мне очень приятно, как возвышают дела паши. Сегодни дам с двадцать съехались издалека и собрались перед окошком. Увидя, наконец, что я долго не показываюсь, просили адъютантов, чтобы я подошел к окошку. Я их позвал к себе и слышал множество комплиментов, что они приехали видеть своего избавителя, что им теперь не надобно смотреть на портреты мои, что мой образ запечатлен в сердцах их.

На улицах кричали: „Vivat Kutusoff! Vivat der grofie Arte". Иные просто кричат: „Vivat unser groBfater Kutusoff". Этого описать нельзя и этого энтузиазма не будет в России. Несть пророк честен в отечестве своем. Посылаю новый марш, который немцы поют. Голицын сегодня приехал. Детям благословение.

Верный друг Михаила Г. К.

Новая победа! Вице-король италийский побит близ Магдебурга» ³⁶⁶.

За пять дней до своей смерти, И апреля 1813 г., Кутузов продиктовал последнее письмо к жене, из Бунцлау:

«Я к тебе, мой друг, пишу первый раз чужою рукою, чему ты удивишься, а может быть и испугаешься, - болезнь такого роду, что в правой руке отнялась чувствительность перстов.

Долго не ехал Дичканец, а потому нельзя было сделать ращоту в деньгах, а теперь посылаю 10 т. тал. на уплату долгов, 3 т. Аннушке и 3 т. Парашеньке - всем, кажется, по надобностям; ты можешь требовать от меня еще.

Я отстал от государя: он уже в Дрездене, а я еще за 17 миль от него. При мне живет Виллие; и король, проезжая, оставил своего лейб-медика.

В Бреславле при маленьких великих князьях и при великих княжных живет Гуфеланд, которому также велено быть сюда, надеюсь, придет он сегодня: это Франк Северной Германии.

Прости, мой друг.

Князь К. Смоленский» ³⁶⁷.

После 1812 г. в Тарусе была распространена песня неизвестного автора о Москве:

Где ты, матушка белокаменная,

Москва красная, златоглавая,

Царства русского дочь любимая,

Царя белого самопервый град,

Древней старости слава вечная!

Ох, где блеск твоих лучей солнечных?

Где глава твоя престарелая?

Уж не видим мы золотых крестов,

Уж не слышим мы колокольный звон:

Смрад да пепел, да развалины -

Вот что видится каменной Москве.

А Москва река обагрилася:

Не струей течет, а котлом кипит,

Не суда плывут, жертвы кровные,

Сокрушил ее враг неистовый,

Самозванец злой, ада выродок.

Полилися слезы горькие

У старушки каменной Москвы,

Начала так вопиять она:

Где вы, где вы, мои милые

Соколы, орлы могучие?

Ой куда, вы, друзья, разлетелися?

Как звезда я красовалася,

Вы слетались со всех сторон -

Настал черный день, вы покинули.