Татуировка наложницы

16

Последнее, что Сано нужно было сделать за день, — это выслушать доклады своих детективов. В его кабинете они поведали о поисках поставщика яда и действиях в Больших Внутренних Покоях. Поиски среди врачей и фармацевтов пока не дали результатов, беседы с обитателями женской половины и обыски помещений также не выявили полезной информации или улик. Сано распорядился продолжить работу на следующий день. Он выделил специальную группу, которая должна отследить путь тушечницы и письма Мияги до госпожи Харумэ. Затем детективы ушли, оставив Сано и Хирату обобщать результаты их работы.

— В полицейском управлении мне дали ниточку, которая, возможно, приведет к торговцу лекарствами, — сказал Хирата. — Старик продает по городу любовное зелье. И я задействовал одного из своих информаторов — Крыса.

Сано одобрительно кивнул. Торговец лекарствами, которого ищет полиция, вполне мог продать индийский яд для стрел, убивший Харумэ, кроме того, ему были известны способности Крыса.

— Ну а что с госпожой Ишитэру?

Хирата отвел глаза:

— Я говорил с ней. Но... у меня нет ничего конкретного, чтобы доложить вам.

Он казался необычно рассеянным, а его глаза подозрительно блестели. Сано удивило состояние Хираты и то, что тот не смог добыть информацию по очень важному подозреваемому. Но ему не хотелось упрекать его.

— Думаю, что завтра нам удастся закончить следствие по госпоже Ишитэру, — сказал он.

Видимо, в его голосе все же прозвучало сомнение, поскольку Хирата начал оправдываться:

— Вы же знаете, что не всегда можно с первого раза получить все сведения. — От смущения он не знал, куда девать руки. — Может, вам лучше самому допросить госпожу Ишитэру? Вы мне не доверяете? После Нагасаки?

Сано помнил, как намерение в одиночку противостоять опасности едва не стоило ему жизни и только профессионализм и преданность Хираты спасли его.

— Конечно, я доверяю тебе, — сказал Сано. Меняя тему, он рассказал об осмотре тела госпожи Харумэ и беседах с лейтенантом Кусидой и супругами Мияги. — Мы сохраним беременность в тайне, пока я не доложу сёгуну. А ты постарайся тайком разузнать, кто знал или догадывался о том, что у Харумэ будет ребенок.

— Вы уверены, что она сама знала? — спросил Хирата. Сано задумался.

— По крайней мере должна была подозревать. По-моему, она не сообщала о беременности, потому что не была уверена, кто отец. — Сано заметил, что Хирата не слушает, рассеянно глядя в пространство. — Хирата?

Тот вздрогнул и покраснел.

— Да, сёсакан-сама! Что-нибудь еще?

«Если Хирата не возьмет себя в руки, — подумал Сано, — нам придется серьезно поговорить». Но сейчас Сано очень хотелось увидеть Рэйко.

— Нет, больше ничего. Увидимся утром.

— Как это ее нет? — Сано удивленно уставился на слугу, который встретил его в личных покоях известием о том, что Рэйко уехала утром и еще не вернулась. — Куда она поехала?

— Она не сказала, хозяин. Сопровождающие запиской сообщили, что возили ее в различные места в Нихонбаси и Гинзе. Но неясно, что она там делала.

В душе Сано возникло неприятное подозрение.

— Когда она вернется?

— Никто не знает. Простите, хозяин.

Раздосадованный тем, что романтический вечер откладывается, Сано почувствовал, как сильно проголодался — с полудня, когда он съел чашку лапши в материнском доме после беседы с лейтенантом Кусидой, у него не было во рту ни крошки. Но прежде надо было смыть с себя грязь после незаконного вскрытия.

— Пусть мне приготовят ванну и принесут вечернюю еду, — сказал он слуге.

Вымытый и одетый в чистые халаты, Сано устроился в теплой, освещенной лампами гостиной и принялся было за обед, состоявший из риса, вареной рыбы, овощей и чая, однако раздражение, вызванное отсутствием Рэйко, скоро сменилось тревогой. Не случилось ли с ней чего?

Может, она его бросила?

Аппетит пропал, и Сано начал мерить гостиную шагами. Вот чем, оказывается, оборачивается брак для женщин: ожиданием супруга, волнением и тревогой. Не в этом ли причина бунта Рэйко против уготованной ей доли? Но злость не позволила сочувствию взять верх. Так или иначе, а ему это совсем не нравится. Как она смеет обращаться с ним подобным образом? Весь следующий час гнев сменялся нарастающим беспокойством. Ему мерещилось, что Рэйко не может выбраться из горящего дома, что на нее напали бандиты. В голове вертелись ругательства, которыми он встретит ее.

Во дворе послышался стук копыт. Сердце подпрыгнуло от облегчения и злости. Наконец-то! Сано бросился к входной двери. Вошла Рэйко в сопровождении своей свиты. От холодного ветра лицо ее разрумянилось, из прически выбились пряди длинных волос. Она выглядела изумительно красивой и довольной собой.

— Где ты была? — спросил Сано. — Ты не должна уезжать без моего разрешения, не сказав, куда направляешься. Объясни, что ты делала в городе в такой час!

Слуги, предвидя домашний скандал, испарились. Рэйко распрямила плечи, выставив вперед маленький подбородок.

— Я занималась расследованием убийства госпожи Харумэ.

— После того, как я приказал тебе не делать этого?

— Да!

Несмотря на всю злость, Сано восхитился смелостью Рэйко. Слабая женщина могла бы солгать, чтобы избежать наказания, а она дерзко смотрит ему в глаза. Его так влекло к ней, что воздух вокруг них, казалось, потрескивал. И он видел, что она разделяет его чувства. Застенчивость заставила ее опустить глаза, рука поднялась, чтобы поправить растрепанные волосы, язык коснулся крашеных зубов. Он почувствовал нарастающее возбуждение, но заставил себя саркастически ухмыльнуться:

— И каков, скажи на милость, результат?

Рэйко сцепила пальцы и упрямо сжала челюсти.

— Не торопитесь насмехаться надо мной, досточтимый муж. — В ее голосе зазвучало презрение. — Я ездила в Нихонбаси повидать кузину Эри, дворцовую чиновницу в Больших Внутренних Покоях. Она рассказала, что лейтенанта Кусиду застали в комнате госпожи Харумэ за два дня до убийства. Госпожа Ишитэру во время их драки в храме Каннэй грозилась убить Харумэ.

Увидев изумление на лице Сано, она рассмеялась.

— Вы этого не знали, не так ли? Если бы не я, то и не узнали бы, потому что оба инцидента замяли. Еще Эри сообщила, что прошлым летом кто-то метнул в Харумэ кинжал, а потом пытался ее отравить. — Рэйко описала и эти события. — Чтобы узнать об этом, сколько времени вам бы понадобилось? Вам нужна моя помощь. Признайте это!

Теперь Сано знал, что лейтенант Кусида был в комнате госпожи Харумэ именно в тот день, когда господин и госпожа Мияги послали ей тушечницу. Кусида мог прочесть письмо и получить отличную возможность применить яд, которым уже собирался отравить Харумэ. Рэйко также подтвердила, что госпожа Ишитэру ненавидела Харумэ. Способности Рэйко впечатлили Сано, но он разозлился на то, что жена не чувствует угрызений совести.

— Несколько разрозненных фактов не решают дела, — бросил он, хотя знал, что порой именно так и бывает. — И где уверенность, что твоя кузина является надежным свидетелем и ее версии верны? Ты проигнорировала мой запрет и подвергала себя опасности совершенно напрасно.

— Опасности? — нахмурилась Рэйко. — Какой вред может быть от того, чтобы просто говорить и слушать?

Распалившись еще сильнее от непокорности жены, Сано решил говорить с ней прямо.

— Когда я служил полицейским офицером, у меня был секретарь, мужчина еще моложе тебя. — Голос Сано охрип при воспоминании о детской непосредственности Цунэхико. — Он погиб в придорожной гостинице — ему перерезали горло, и он лежал в луже собственной крови. Он не сделал ничего, чтобы заслужить смерть. Его единственной виной было то, что он сопровождал меня при расследовании убийства.

Глаза Рэйко испуганно округлились.

— Но... вы-то пока в порядке. — Ее голос сорвался.

— Только благодаря милости богов, — ответил Сано. — На меня нападали — резали, стреляли, устраивали засады, избивали — столько раз, что и думать не хочется. Поэтому верь моим словам — работа детектива очень опасна. И вполне может стоить жизни!

Рэйко во все глаза смотрела на него.

— Все это случалось, когда вы расследовали преступления и ловили убийц? — медленно проговорила она. В голосе уже не было насмешки. — Вы рисковали жизнью ради правого дела, зная, что люди могут пойти на убийство, чтобы остановить вас?

Восхищение в ее глазах потрясло Сано сильнее, чем непослушание. Он молча кивнул.

— Я не знала. — Рэйко нерешительно шагнула к нему. — Простите меня.

Сано замер, не в силах вздохнуть. Он чувствовал в этой молодой женщине такую же приверженность правде и справедливости, как и в себе самом, готовность принести себя в жертву ради долга и чести. Духовная близость — самый крепкий фундамент для любви. Эта мысль взволновала и одновременно ужаснула Сано.

Но лицо Рэйко светилось радостью — ее обуревали те же мысли. Она быстро протянула ему свою маленькую руку.

— Вы понимаете, что я чувствую! — Страсть сделала ее красоту ослепительной. — Давайте вместе работать и служить делу чести. Сообща мы сумеем разгадать тайну смерти госпожи Харумэ!

«Если в спальне она окажется такой же страстной...» — подумал Сано. От этой мысли закружилась голова. Так ли уж необходимо отказываться от ее помощи? Ему вдруг захотелось принять предложенную ею руку.

Но он не мог подвергать жену опасностям своей профессии. Кроме того, Сано хорошо осознавал собственные слабые стороны, которые вовсе не хотел поощрять в жене. Как жить с человеком, столь же упрямым, безрассудным и прямолинейным, как он сам? Он все еще лелеял мечту о послушной жене и мирном доме.

— Ты слышала, почему я хочу, чтобы ты держалась подальше от дел, которые тебя не касаются. Я так решил, и это окончательно, — отрезал он.

Рука Рэйко опустилась. Она излучала такую обиду, что свет лампы померк, словно на нее набросили покрывало, но слова мужа не поколебали ее решимость.

— Почему я не вправе рискнуть своей жизнью, если захочу? Или моя честь менее значима, чем ваша, потому что я женщина? — спросила она. — Во мне тоже течет кровь самураев. Несколько веков назад я бы рядом с вами скакала в бою. Почему этого нельзя сделать сейчас?

— Потому что так устроен мир. Твой долг — быть со мной, и я надеюсь, что ты исполнишь его здесь, дома. — Сано понимал, что говорит высокопарно, но верил в каждое произнесенное слово. — Поступить иначе — значит проявить эгоизм, намеренно уклониться от семейных обязанностей.

Он вдруг представил себе всю абсурдность ситуации. Это он, так часто забывающий о долге перед семьей ради собственных целей, ругает Рэйко за то же самое! Запнувшись, Сано попробовал сменить тему:

— Расскажи лучше, зачем ты ездила в Гинзу. Тоже за женскими сплетнями?

— Если вы собираетесь приуменьшить значение моей работы, то вам незачем это знать. — В мелодичном голосе Рэйко зазвучали стальные нотки, ее лицо стало не менее холодным и твердым. — А если отвергаете мою помощь в расследовании, то это тем более не имеет значения. А теперь прошу меня простить.

Когда она проскользнула мимо него, Сано ощутил мгновенную утрату. Но он не мог позволить, чтобы последнее слово осталось за ней.

— Рэйко! Подожди! — схватил он ее за руку.

Она со злостью рванулась. Рукав оторвался с громким треском. И она убежала, оставив мужа с длинным куском шелка в руке.

Сано минуту смотрел ей вслед. Потом швырнул материю на пол. Его женитьба принимала плохой оборот. Пройдя в спальню, он надел уличную одежду, привесил на пояс мечи и вызвал слугу.

— Оседлай моего коня, — бросил он.

Если он не может самостоятельно решить свои проблемы, следует попросить совета у человека, который способен помочь ему с Рэйко и к тому же располагает чрезвычайно важной для расследования информацией.

— Добрый вечер, Сано-сан. Проходите, пожалуйста. — Судья Уэда, сидевший у себя в кабинете, казалось, вовсе не удивился неожиданному визиту. На его столе среди письменных принадлежностей, официальных документов и разбросанных бумаг стояли горящие лампы: он явно был занят работой.

— Принеси чай моему досточтимому зятю, — обратился судья к слуге, который привел гостя, и жестом пригласил Сано сесть напротив.

Пока Сано устраивался, от смущения и стыда у него подвело живот. Он не привык просить помощи в решении личных проблем. Неприятности с Рэйко означали его несостоятельность в семейной жизни: высокопоставленный самурай обязан справляться с женщиной. Он не хотел выказывать свою слабость перед тестем, которого уважал, но совершенно не знал. И Сано подыскивал слова, чтобы заручиться поддержкой и не потерять при этом лицо.

Судья Уэда пришел ему на помощь.

— Вы пришли по поводу моей дочери, не так ли? — Когда Сано кивнул, на его лице появилось мрачное сочувствие. — Я так и думал. Что она натворила на этот раз?

Ободренный откровенностью судьи, Сано рассказал все.

— Вы знаете Рэйко лучше меня. Пожалуйста, подскажите мне, как быть.

Слуга принес чай. Судья Уэда нахмурился и произнес властно, как обычно говорил в суде:

— Моя дочь слишком образованна и сильна духом, чтобы подчиниться. Вы должны управлять ею твердой рукой и показать, кто из вас главный, гм-м...

Потом он вздохнул, и голос его зазвучал печально.

— Кто это говорит? Я, который всегда потакал желаниям Рэйко. Сано-сан, боюсь, вы пришли за советом не к тому человеку.

Судья Эдо и благороднейший следователь, поставленные в тупик одной и той же женщиной, грустно смотрели друг на друга. Они стали друзьями.

— Объединив наши усилия, мы сумеем найти решение этой проблемы, — сказал судья, глотнув чаю. — Я всегда шел с Рэйко на компромисс, потому что не хотел сломить ее дух, которым невольно восхищался. — Насмешливые огоньки засветились в его глазах, когда он увидел на губах Сано кривую усмешку. — О, я вижу, что и вы тоже. Возможно, теперь ваш черед пойти на уступку. Почему бы не поручить ей легкую, безопасную часть работы — например, вести записи?

— Это ее не устроит, — отмахнулся Сано. — Она хочет быть детективом. И неплохо с этим справляется, — без всякого удовольствия признал он.

Когда он рассказывал о том, что удалось разведать Рэйко, судья Уэда светился от гордости.

— Значит, она могла бы заняться чем-то еще. Ведь то, что она узнала сегодня, вам пригодилось, гм-м?..

Все в Сано восставало против такой перспективы.

— А если убийца решит, что она представляет опасность, и нападет, когда меня не будет поблизости, чтобы защитить ее? — Несмотря на всю злость к жене, возможность потерять Рэйко вселяла в него ужас. Он влюблен в нее без надежды на взаимность! И все же Сано не собирался выпускать инициативу из своих рук.

— Ваше упрямство стоит на пути к семейному счастью, — сказал судья Уэда. — Рэйко придется подчиниться, если вы принудите ее к повиновению, но тогда она никогда не будет любить и уважать вас. Поэтому, боюсь, вам придется пойти на компромисс.

— Хорошо, — вздохнул Сано. — Попробую придумать, чем можно занять Рэйко.

Но была еще одна причина, по которой он пришел навестить тестя.

— Я надеялся получить от вас информацию по подозреваемым в деле об убийстве. Любые преступления в прошлом или жалобы на них должны быть зафиксированы в судейских записях. — Несмотря на все превратности женитьбы Сано, она принесла ему одну явную выгоду: контакт с судьей Уэдой. — Не попадали ли прежде в какие-нибудь неприятности лейтенант Кусида, госпожа Ишитэру и супруги Мияги?

— Я проверял утром записи по Кусиде и Ишитэру, когда услышал, что они под подозрением, — ответил судья. — По ним ничего нет. Но вот Мияги совсем другое дело. Четыре года назад произошел один инцидент. Дочка стражника исчезла из соседнего с Мияги имения. Родители девочки обвинили господина Мияги. Они заявили, что он заманил ее к себе и пытался совратить, а когда она стала сопротивляться, убил.

Сано почувствовал в груди холодок возбуждения. Возможно, даймё пошел по стопам своих жестоких предков. Может быть, он отравил девочку, как впоследствии госпожу Харумэ, за отказ выполнить свои требования.

— Что тогда произошло?

— Тело девочки выловили в канале спустя несколько дней. Полиция не смогла установить, как она умерла. Обвинений против господина Мияги не было выдвинуто. Дело осталось нераскрытым. — Судья Уэда пожал плечами. — Таков закон.

— Да, — отозвался Сано. — Слово простого солдата ничего не значит против влияния правителя провинции.

— Влияние несет в себе большую угрозу, Сано-сан. — Судья внимательно посмотрел на него. — Вскоре после смерти девочки вассалы господина Мияги прогнали того стражника из города. Он не смог получить другого места. Они с женой умерли бродягами. Бакуфу не стало ни защищать их, ни наказывать Мияги.

И тогда Сано решился.

— Я хочу рассказать вам об убийстве кое-что секретное. Пообещайте хранить это в строжайшей тайне.

Взяв с судьи слово, Сано рассказал ему о беременности.

Уэда, нахмурившись, задумался.

— Из-за беременности госпожи Харумэ в дело об убийстве в перспективе может быть включен вопрос о наследовании власти, — наконец сказал он. — В ходе вашего расследования могут быть затронуты могущественные личности, желающие ослабить режим Токугавы, прервав наследственную линию. Например, внешние правители. Или человек, ответственный за многие ваши прежние невзгоды, гм-м...

Канцлер Янагисава. Вспомнив его странное поведение во время их последней встречи, Сано с тревогой подумал, не означает ли это, что канцлер замешан в убийстве. Поначалу дело казалось простым. Теперь же перспектива заговора высокопоставленных лиц заставила Сано приуныть.

— Я уважаю ваши способности и принципы, — сказал судья Уэда. — Но остерегайтесь выдвигать серьезные обвинения против влиятельных подозреваемых. Если вы разгневаете не тех людей, даже привилегированное положение вас не спасет. — Последовала еще одна многозначительная пауза. — Я беспокоюсь и о дочери. Вы обещаете не подвергать ее угрозе, действуя необдуманно, гм-м?..

В войне и в политике не щадят родственников противника.

— Я обещаю, — промолвил Сано, разрываясь между честью и профессиональным долгом, с одной стороны, и предусмотрительностью и семейным благополучием — с другой. Он поклонился. — Спасибо за совет, досточтимый тесть. Примите извинения за то, что побеспокоил вас в столь поздний час. Отправлюсь-ка я домой и дам вам вернуться к работе.

— Спокойной ночи, Сано-сан, — поклонился судья Уэда. — Я сделаю все, что в моей власти, чтобы помочь вам раскрыть дело об убийстве с минимальным ущербом для наших семей. — Он усмехнулся. — И удачи с Рэйко. Надеюсь, что в отличие от меня вам удастся ее приручить.

Сано вернулся в замок Эдо за два часа до полуночи. С гор дул морозный осенний ветер. В небо поднимался едкий дым тысяч угольных жаровен. Черный полог неба, усыпанный звездами, висел над спящим городом. Кутаясь в свой тяжелый плащ, Сано ехал лабиринтом дворцовых переходов, с трудом преодолевая сон. Длинный, изматывающий день подошел к концу, но завтрашний будет точно таким же. Мечтая о теплой постели, Сано въехал на свою улицу в чиновничьем квартале замка Эдо.

Предчувствие опасности пришло на мгновение раньше, чем он ее увидел. Стояла кромешная тьма, хотя над воротами каждого имения должны гореть фонари. Район казался неестественно тихим и безлюдным. Где стража и патрули?

Положив руку на рукоять меча, Сано медленно ехал в сторону своего дома, держась поближе к казармам, окружающим соседние особняки. В лунном свете он увидел два потушенных фонаря, висевших под крышей ворот. Под ними виднелась какая-то темная масса. Сано спешился, и ощущение опасности усилилось. Нагнувшись, он всмотрелся в темноту. Сердце тревожно забилось, когда он увидел тела двух вооруженных охранников, которые еще дышали, но были без сознания. Оставив коня, Сано перебежал к следующим воротам, где обнаружил других солдат в таком же состоянии. Кровавые раны, нанесенные тупым предметом, виднелись на их головах.

Сано вспомнил прежние покушения на свою жизнь. Может быть, это засада, организованная канцлером Янагисавой, который неоднократно пытался его убить? Или кем-то другим, осведомленным, что сегодня он выехал без сопровождения? Громадная крепость, которой являлся замок Эдо, — опасное место для человека, имеющего могущественных врагов. Неужели убийца уничтожил всех, кто мог помешать нападению? Стражники, не ожидавшие нападения, оказались легкой добычей. А теперь пришла очередь Сано?

А как же Рэйко, Хирата, детективы и слуги, которые спят, не зная об опасности?

Чуть дыша от волнения, Сано бросился к своему дому. Раненые стражники без сознания лежали у порога.

— Токубэй! Горо! — Опустившись на колени, затряс их Сано. — Что случилось?

Оба, очнувшись, застонали.

— ...проскочил мимо нас, — пробормотал Горо. — Простите... — Поднявшись на ноги, он зашатался и схватился за голову.

— Кто это был? — спросил Сано.

— Не видел. Все произошло слишком быстро.

Обитые железом ворота были открыты. Выхватив меч, Сано заглянул во двор. Все было тихо. Жестом приказав Горо идти следом, он осторожно вошел внутрь... и тут же наткнулся на неподвижные тела своих патрульных стражников. Дверь в обнесенную изгородью внутреннюю часть двора была распахнута настежь.

— Иди в казарму и подними детективов, — приказал Сано Горо. — Скажи, что напали на мой дом.

Стражник поспешил выполнять приказ. Сано вошел в дверь. Он понимал, что идет в расставленную ловушку, но должен был защитить свои владения и не мог ждать, когда подоспеет помощь. Особняк был погружен во тьму. Сано поднялся по деревянным ступеням и застыл в тени веранды, прислушиваясь. Где-то на холме заржала лошадь, но из дома не доносилось ни звука. Сано осторожно пересек крыльцо и, подняв оружие, неслышно двинулся по коридору. У своего кабинета он остановился и замер.

Тусклый свет лампы просвечивал сквозь бумажную стену с деревянными рейками. Дверь была закрыта. Сано слышал шаги, скрип половицы, звук выдвигаемого ящика, шелест бумаги. Неизвестный наверняка роется в его вещах. Сано надавил на специальное углубление, и деревянная панель бесшумно отъехала по смазанным маслом пазам. Возле его письменного стола стоял человек в черном плаще с низко надвинутым капюшоном и копался в ящиках.

— Стой! Повернись! — крикнул Сано, вбегая в комнату.