Тавматургия

Воскрешение Пруткова

Собор. Патриарх, Первый Клирик, Второй Клирик.

ПАТРИАРХ. Как это «снизу стучат»? Что значит «снизу»?

Разве под сауной… разве еще есть этаж? Или подвал?

ПЕРВЫЙ КЛИРИК. В том-то и дело, что нет.

ВТОРОЙ КЛИРИК. Только фундамент собора.

ПАТРИАРХ. То есть, другими словами, кто-то стучит из-под глыб?

ВТОРОЙ КЛИРИК. Да уж. Скорее скребется. Но деликатно: тук-тук.

ПАТРИАРХ. Может быть, это метро?

ПЕРВЫЙ КЛИРИК. Нет, не похоже на поезд.

ВТОРОЙ КЛИРИК. Видно, условный сигнал.

ПАТРИАРХ. Как у зэков, что ли?

ПЕРВЫЙ КЛИРИК. Так точно, товарищ ге-ге-генерал.

ПАТРИАРХ (поморщился). Ну зачем ты опять: «генерал и товарищ»? Ну сколько просили тебя?

ПЕРВЫЙ КЛИРИК. Виноват, ва-ва-ваше святейшество. Это условный рефлекс.

ПАТРИАРХ. Безусловный.

ПЕРВЫЙ КЛИРИК. Простите?

ПАТРИАРХ. Неважно. Давай продолжай.

ПЕРВЫЙ КЛИРИК. Тук-тук-тук… Я подумал: а вдруг это игвы полезли? Помните, у Даниила Андреева — раса зловредных существ неземного генезиса, игвы?

ПАТРИАРХ. А почему под землей?

ПЕРВЫЙ КЛИРИК. Они в глубине, как личинки, лежат до сигнальной трубы.

ПАТРИАРХ. Что еще за труба?

ПЕРВЫЙ КЛИРИК. Апокалипсис, град и огонь, перемешанный с кровью.

ПАТРИАРХ. Ясно. Еще есть какие-то версии?

ВТОРОЙ КЛИРИК. Может, это таджики прорыли подземный канал?

ПАТРИАРХ. Учинить наводнение? Снова бассейн устроить? Вместо Пасхи отпраздновать день Нептуна?

Первый Охранник, Второй Охранник.

П.О. Все тот же стук?

В.О. (слушает лежа). И снова патриарха зовет, как мамку малое дитя.

П.О. Вот чудеса! А ты не врешь, земеля?

В.О. Ложись и слушай. Тоже мне Фома.

Первый Охранник ложится на пол.

П.О. Да, правда, воет. Воет и зовет. Так жалостно, как ржавая петля… Нет, погоди! Теперь завел другое…

В.О. Что там еще?

П.О. Теперь он заскулил: «Иди ко мне, великий матриарх».

В.О. А это кто?

П.О. Боюсь, нечисто дело.

В.О. Да, пахнет жареным. Священника зови.

Рабочие роют землю. Остальные — Патриарх, Дива, Охранники, Клирики — отошли на безопасное расстояние.

ПАТРИАРХ (рабочим). Давайте пошустрее, мужики! Копаются, как будто неживые.

ДИВА. Попробую их песней подбодрить. (Поет).

П.О. (тихо). О чем она поет?

В.О. А кто ж ее поймет.

П.О. Сам черт не разберет.

В.О. Ты это, знаешь, к ночи не зови, а то как явится сейчас из-под земли.

П.О. Ну ладно — «явится». Да если даже так? Тут перед ним святейший патриарх. Он быстро оседлает супостата.

В.О. Охрана полюбэ не виновата.

Там же, тогда же.

ДИВА. Мне кажется, там кто-то застонал. Вы слышали?

ПАТРИАРХ. По-моему, я слышу.

ДИВА. Теперь свистит!

ПАТРИАРХ. Ага…

ДИВА. Мне страшно!

ПАТРИАРХ. Тише! Вы лучше пойте…

ДИВА. Да?

ПАТРИАРХ. Чтоб страх не заморозил вдруг цветы…

ДИВА. Цветы?

ПАТРИАРХ. Души, что так прекрасно распустилась.

ДИВА. Простите, что? Вы про какую душу?

ПАТРИАРХ. Послушайте, я сам немного трушу.

ПЕРВЫЙ КЛИРИК. Теперь почти что полночь на часах.

ПАТРИАРХ. Спасибо, что сказал. Какая дисциплина у наших клириков!

ДИВА. Спасибо вам, мужчина.

Дива подходит совсем близко к рабочим, которые продолжают самоотверженно рыть яму.

ДИВА (поет).

Там же, те же.

П.О. Чу! Ты слышал этот всхлип?

В.О. Это дождик моросит.

П.О. Но откуда этот вой?

В.О. Это плачет домовой.

П.О. Чу! Откуда этот звон?

В.О. Помолчи ты, мудозвон!

Там же, все те же. Рабочие выбились из сил.

ДИВА. Мне кажется, он хочет матриарха.

ПАТРИАРХ. Креститесь, если кажется, мадам.

ДИВА. Я зуб даю, я руку вам отдам!

ПАТРИАРХ. А сердце отдаете олигархам?

ДИВА. Не «п», а «м» — отчетливо, как день.

ПАТРИАРХ. Тяжелый случай. Просто наважденье.

У каждого теперь свое сужденье…

ДИВА. Какой же вы противный, старый пень!

ПАТРИАРХ. Не будем ссориться. Кто знает, что нас ждет.

ПЕРВЫЙ КЛИРИК (Второму Клирику). Сейчас она, наверно, запоет.

Дива опять подходит к рабочим.

ДИВА (поет).

Леденящий душу крик. Рабочие отбегают от греха подальше. Все напряженно ждут. Появляются грязные пальцы Пруткова, потом его выцветшее лицо.

ПРУТКОВ (сдавленным голосом). Скажите, люди вы или мартышки?

Ни патриарха вам и ни покрышки!

Присутствующие отшатываются в ужасе.

Только Дива, преодолевая себя, отважилась говорить.

ДИВА. Послушайте…

ПАТРИАРХ (тихо). Молчи, пока не спросят.

ДИВА. Но он уже спросил…

Какие силы носят покойника туда, потом сюда?

ПАТРИАРХ. Боюсь я этой темы, господа.

ДИВА. Актриса вам, конечно, не судья.

Вы звали матриарха, или я… ослышалась?

ПАТРИАРХ. Какая вы свинья…

ПРУТКОВ. Не матриарха звал я — мертвеарха!

Могу назвать законного монарха!

Для этого я к вам пришел сюда,

Не дожидаясь Страшного суда.

Все напряженно прислушиваются.

ПРУТКОВ. Для этого я к вам сюда пришел,

Чтобы призвать Адама на престол.

ДИВА. А кто этот Адам?

ПЕРВЫЙ КЛИРИК. Какой-то армянин.

ВТОРОЙ КЛИРИК. А может быть, поляк?

ПЕРВЫЙ КЛИРИК. Скорей всего, грузин.

ВТОРОЙ КЛИРИК. Но то, что не еврей, по-моему, железно.

Еврейство как бы не душеполезно.

ПАТРИАРХ. Вы не хотите душ принять с дороги?

И подкрепиться чем-нибудь?

ДИВА. О боги! В такой момент такая чепуха!

ПРУТКОВ. Меня вы рассмешили: три ха-ха!