Тайна детской скрипки

Глава 42

Взглянув на любимую с удивлением, Пётр выдержал паузу:

— Эта пьеса с намёком для меня? Я бы женился на тебе, даже если б ты оказалась простушкой.

— Как ты говоришь, — засмеялась Иона и вздохнула, так и глядя на сцену. — Никакого намёка вовсе нет. Эта пьеса, действительно, печальная. Это ужасно погибнуть из-за интриг, так и не став счастливыми.

— Но мы ведь не допустим, чтобы с нами такое случилось, — смотрел Пётр нежно.

Она взглянула так же, коснувшись его руки на её ноге, и прошептала:

— Если бы не люди, которые уже здесь…. я бы с тобой…

— Прямо здесь? — игриво шепнул он, понимая на полуслове и сам наполняясь тем же желанием любить друг друга и телом, и душой вечно.

— Везде, — шепнула Иона и тут же вновь села прямо, уставившись на сцену. — Но подождём, когда твои раны заживут.

— Ты знаешь, — ласкал он её взглядом с поволокой и наблюдал с вожделением за её вздымающейся пышной грудью. — Мечты могут сбываться… Я даже начинаю строить план… осуществить всё… здесь, не смотря на раны… И не ждать… Я принял хорошее лекарство. Боли не чувствую уже.

— После пьесы, — прикусила губу Иона, тихо засмеявшись.

Ущипнув её ногу, Пётр сел прямее и устремил взгляд на сцену, при том вздохнув с сожалением, что придётся ждать до конца. Долго, казалось, тянулось время… Пётр неустанно поглядывал на Иону, пытался вникать и в происходящее на сцене, но желание укрыться с ней и любить было сильнее.

Иона чувствовала это, замечала. Ей нравилось такое внимание с его стороны, нравилось его дразнить. Она часто наклонялась в его сторону, дразня и взглядом, и грудью, а он снова сжимал рукою её ногу.

Услышав же реплику актёра со сцены, Пётр прислушался:

— …Беда с вами, женщинами, — вечная загадка! Ваши слабые нервы выдерживают такие преступления, которые подтачивают самые основы человеческого общества…

— Он прав, — прошептал любимой Пётр. — Жаль только, что героев убивают… Выйдем? — сжал он её ногу вновь, и Иона чуть вздрогнула:

— Да, я не хочу видеть смерть любви.

Они медленно поднялись, удалившись за шторы выхода так осторожно, чтобы не потревожить остальных зрителей. Только пара, сидевшая недалеко от дверей, сразу обратила на них внимание и переглянулась.

То были молодой кавалер в парике и макияже, словно являлся самым важным аристократом, и дама в красно-чёрном роскошном платье и красной вуали. Она усердно скрывала лицо, не соизволив даже на время представления открыть его, но по коже шеи и груди ясно было, что возраста является пожилого.

Пётр краем глаза заметил их и как они поднялись, чтобы отправиться следом. Взяв любимую за руку, он завёл её за дверь, где скрылись в коридоре, ведущем к гримёрным комнатам. Он спешил скрыться с нею в одной из дальних.

Подслушав у дверей нескольких из них, Пётр помотал головой, пока не услышал тишину. Заглянув в ту гримёрную, он убедился, что комната пустует. В мгновение скинув камзол на пол, отстегнув и оставив там же шпагу, Пётр захватил страстно взирающую милую в жар объятий.

Одна надежда грела его — всё же вопреки злым силам уловить момент быть вместе и победить всё на свете. Пока жадно целовались, отступив к дивану, они медленно опустились на разложенные на его углу подушки.

Лишь один Пётр всё ещё был напряжённым и дальше поцелуев не осмеливался зайти. Он чувствовал приближение опасности и сразу, как только дверь начала открываться, встал. Он резко достал из-за пазухи пистолет, как бы ни ощущал боль ран, и наставил его на вошедшего молодого парня с надвинутой на лицо до глаз чёрной повязкой.

Парень тоже наставлял пистолет и смотрел с усмешкой. Казалось, ничто ему не помешает осуществить план действий…

— Покажитесь, мадам, и Вы уж! — заявил Пётр бесстрашно. — Не Вы ли одолжили своему наёмнику шаль дабы прикрыть лицо?

— Да, я, — низким голосом заявила вышедшая из коридора на порог та самая пожилая женщина в чёрно-красном платье и красной вуали.

— Неужели Вы полагали, что я не смогу догадаться о том, кем являетесь и зачем прибыли сюда? — поднял удивлённо брови Пётр.

— Прикажете стрелять? — вопросил её попутчик, и дама положила ему руку на плечо:

— Не стоит пока. В ином месте уж да в скором времени, уверяю. Никто не додумается ни о чём. Зря Вы, жалкий граф, так возгордились своей проницательностью. На сей раз Вы даже не представляете, кто я.

С этими словами она развернулась уйти, взяв спутника под руку.

— Врагов раз, два и обчёлся, — опустил Пётр пистолет, но они ушли.

— Любимый, — сразу бросилась к нему Иона.

Она крепко прижалась в его объятия, и Пётр успокаивающе погладил по спине:

— Ничего, голубка моя… Всё вот-вот разрешится. Только не знаю пока, что делать с нею.

— С кем? — смотрела настороженно Иона, будто не хотела догадываться.

— А в голосе, который она пыталась скрыть, не услышала? — вопросил её любимый, но ждать ответа не стал.

Он взял её руку под свою и направился покинуть театр.

Представление уже закончилось… Зрители потянулись все к подъезжающим перед театром каретам… Сев в свой экипаж, Пётр назвал адрес, и Иона печально опустила взгляд.

Она молчала всю дорогу, переживая и думая о происходящем. Когда же они прибыли к дому Хилковых, слуга не хотел пропускать, но вышедшая к воротам Ольга сама сняла замок:

— Глупости такие, ужас! Маменьки всё равно дома нет! Проходите!

Переглянувшись, Пётр и Иона прошли за нею в дом, а там и в гостиную. Ольга приказала накрыть стол к чаю, а сама осталась с гостями, сев с ними на диваны…

— Мы не с дружеским визитом…. полагаю, — несмело молвила Иона, взглянув на гордо взирающего на Ольгу супруга.

— Вижу, — вздохнула та, но появившаяся в гостиной только что прибывшая домой матушка с возмущением воскликнула:

— Что эти отродья здесь делают?!

— Матушка?! — поднялась поражённая такими словами Ольга. — Вы оскорбляете наших друзей!

— Вон из моего дома! Это мой дом! — указала та поднявшимся Ионе и Петру на выход…