Тайна двух реликвий

7. Про курс на запад

У Одинцова события развивались куда более размеренно и целенаправленно, чем у его молодого товарища. Настоящий воин принимает решение за семь вздохов, а потом шаг за шагом выполняет его – вне зависимости от того, правильное оно или нет.

Утром двадцать третьего июля Одинцов получил от Сергеича сумку-сосиску с комплектом пуленепробиваемых керамических пластин, дорожный несессер и кое-какую одежду, чтобы сумка не была совсем пустой.

– Сергеич, да ты хулиган! – изумился Одинцов, разглядывая гавайскую рубашку дикого жёлтого цвета с рисунком – кислотно-зелёными листьями конопли.

– От сердца отрываю, – сказал Сергеич и язвительно добавил: – Ты же на пляж собираешься? Ну и вот…

Одинцов отдал ключи от внедорожника, который надо было отогнать в Ладогу, и смартфон. Взамен Сергеич расщедрился на несколько новых мобильных сим-карт из тех, что популярны у трудовых мигрантов; пауэр-банк – мощный аккумулятор для подзарядки гаджетов – и чуть подержанный служебный мобильник со словами:

– Этот я проверял. Захочешь – возьмёшь новый, а раньше времени чего зря деньги тратить?

Деньги Одинцов начал тратить сразу, как только получил корпоративную карту Visa и почти восемьсот долларов в купюрах не крупнее двадцатки. Наличные легли в бумажник, а карта пригодилась так же, как и хорошая привычка – всегда держать при себе оба паспорта.

Билет на Кубу был забронирован через интернет-сервис ещё в парке у Смольного, после разговора с Евой. Теперь Одинцов продолжил наслаждаться техническим прогрессом и отправил заявку на визу через сайт посольства Мексики в России. Всё удовольствие стоило долларов пятнадцать: возить куда-то документы и стоять в очередях было не нужно, разрешение на въезд оформлялось в течение суток.

Одинцов рассчитал так: сегодня вечером он стартует из московского аэропорта «Шереметьево» – значит, ранним утром двадцать четвёртого июля уже окажется в аэропорту «Хуан Гуальберто Гомес» на главном кубинском курорте Варадеро. Днём ему пришлют готовую мексиканскую визу по электронной почте, и можно будет продолжать путешествие. Самолёты из России напрямую в Мексику не летают – слишком далеко, а от Кубы до полуострова Юкатан рукой подать. Промежуточный пункт маршрута устраивал Одинцова ещё и потому, что был у него на Кубе старый знакомый, который мог пригодиться.

Провожая Одинцова к машине, Сергеич сказал:

– Доберёшься до аэропорта – сигналь. Тебе там Витька мой поассистирует.

Сын Сергеича с детства увлекался компьютером, окончил университет по этой части и к тридцати годам стал знаменит среди российских разработчиков систем безопасности. Минувшей зимой он побывал в Москве на международной конференции таких же головастиков и возвращался в Петербург не самолётом, как обычно, а скоростным поездом «Сапсан». Там у пассажиров есть доступ в Интернет, но и терминалы проводников через ту же сеть подключены к базе данных железной дороги. Ехать предстояло четыре часа, Виктор заскучал – и, проверяя одну профессиональную идейку, за двадцать минут взломал сеть «Сапсана». В его руках оказалась вся информация о пассажирах за десять лет – с паспортными данными, реквизитами платежей и прочими деликатными подробностями. Злоупотреблять этим Виктор не стал: наоборот, он связался со службой безопасности железнодорожников и показал дыры, через которые проник в базу. Скандал замяли, но шуму было много…

– …а мне шуметь ни к чему, так что без обид, – сказал Одинцов, который знал эту историю, и Сергеич усмехнулся:

– Такой шум тебе только на руку. Ты позвони, Витька свои мысли доложит, а дальше решишь.

Одинцов бросил сумку-сосиску в багажник машины, за рулём которой сидел молчаливый сотрудник сети «47», и сам устроился на заднем сиденье. Аэропорт Шереметьево расположен поблизости от трассы М-11, ведущей из Петербурга, – перед самой Москвой. Не прошло и шести часов, как Одинцов с сумкой на плече уже шагал к международному терминалу: из обычной предосторожности он скомандовал водителю не заезжать на территорию аэропорта и для разминки немного прогулялся пешком.

Очевидно, водитель сам отрапортовал Сергеичу о доставке. Когда Одинцов нырнул в гомонящую вокзальную сутолоку и остановился перед информационной плазменной панелью, высматривая номер стойки регистрации на свой рейс, – в кармане запиликал смартфон. Вызов пришёл со скрытого номера, а новый номер Одинцова мог знать только Сергеич.

– День добрый, – послышался в динамике молодой голос. – Папа сказал ждать вашего звонка, но время уже поджимает…

Одинцов перебил:

– А я папе говорил, что ничего не надо. Спасибо и бывай здоров.

– Семь секунд! – крикнул Виктор, чтобы Одинцов не отключался. – Семь… это… семь вздохов!

Одинцов хмыкнул насчёт сообразительности парня; послушал не семь секунд, а семь минут – и хмыкнул ещё раз, уже с уважением. Затея Виктора могла принести больше пользы, чем вреда.

Он без спешки нашёл свою стойку регистрации, встал неподалёку, переложил вещи в сумке, почитал надписи на табло, полистал в смартфоне новости… Виктор сказал вести себя непринуждённо и ждать сигнала.

– Что за сигнал? – спросил Одинцов.

– Вы сразу поймёте, – ответил Виктор и оказался прав: Одинцов понял.

Недавно в туалетах аэропорта установили компьютерные терминалы-планшеты для справок и связи со службами аэропорта. Сложно сказать, из каких соображений было выбрано место расположения терминалов, но Виктору оно даже пошло на пользу. Он с комфортом устроился в кабинке туалета, раскрыл макбук, через Wi-Fi взломал защиту ближайшего устройства, запустил поисковик, нашёл межрасовое групповое порно – и по каналу терминала-планшета вывел его на сотню информационных панелей, развешанных по всему аэропорту.

Многотысячная толпа невольных зрителей ахнула. Люди впились жадными взглядами в то, что вытворяли на больших плазменных экранах три весёлых разноцветных секретарши со своим изобретательным начальником. Нарастающий гул голосов перемежали взрывы хохота. Со всех сторон летели такие комментарии происходящего, что впору было записывать, – пассажиры через одного оказались экспертами по части оргий. Виктор сказал правду: не заметить этот сигнал было невозможно.

– Ну, Витька, – Одинцов покачал головой и подхватил сумку, – знал бы отец, чем ты тут занимаешься…

Сергеич имел представление о том, чем занимается его сын. Неспроста он отправил Виктора в Москву самолётом, опережая Одинцова. Компьютерная безопасность в «Шереметьево» была поставлена серьёзнее, чем у железнодорожников: пришлось повозиться, чтобы через туалетный терминал проникнуть во внутреннюю сеть аэропорта. Хакерская выходка с порнографией отвлекала внимание. Пока поднятые по тревоге местные специалисты пытались вернуть на экраны обычную информацию, в системе произошёл сбой.

– Ма-аленький сбой, – уточнил Виктор в разговоре с Одинцовым. – Совсем небольшой и почти незаметный.

Он считал, что компьютерщики провозятся минут десять и восстановят систему. Поэтому после сигнала Одинцову надо было тут же зарегистрироваться: через девять минут система по команде Виктора перемешала данные пассажиров, которые от начала сбоя успели пройти регистрацию на любые рейсы. Теперь в базе данных аэропорта часть летевших в Пизу значились отправленными в Наманган; некоторые из тех, кто держали путь на Тенерифе, оказались путешественниками в Актау; Одинцов отправился на Кубу, но в базе было указано, что он полетел на Гоа.

Конечно, после проверки сбой обнаружат и восстановят перемешанные данные. Только на это уйдёт несколько дней. Виктор объяснил самую суть и не вдавался в технические детали, да и зачем? Одинцов знал главное: дня три-четыре официально будет считаться, что он в Индии. А за такой срок можно многое успеть.

После регистрации началась обычная предполётная канитель. Одинцов прошёл таможенный и паспортный контроль. Виктору позвонить он не мог – тот скрыл номер, – поэтому позвонил Сергеичу и наговорил добрых слов про сына. В магазине duty free купил деревянный ящик цвета хаки со здоровенной бутылкой водки в форме автомата Калашникова – презент кубинскому товарищу. Выпил чашку дрянного кофе по цене хорошего коктейля…

…а когда под сводами аэропорта разнёсся женский голос, который приглашал на посадку пассажиров, вылетающих в Варадеро, наконец-то позвонила Ева.

– Успела! – с облегчением выдохнул Одинцов. По пути в Москву он отправил Еве свой новый номер и переживал, что улетит до того, как она окажется в Штатах и сможет выйти на связь.

– Миленький, всё хорошо, я в Нью-Йорке.

Голос Евы звучал устало. Шли уже вторые сутки её вынужденного путешествия. Одинцову надо было садиться в самолёт – времени на разговор не осталось, а свою затею он пока держал в секрете, поэтому говорил коротко:

– Умница моя. Сейчас отдыхай. Выспись хорошенько. Жди моего звонка, сама никому пока не звони.

– А Борису?

– Никому. Езжай в отель и спи хоть сутки напролёт. Целую тебя, моя драгоценность. Прости, я сейчас занят немного, – сказал Одинцов и выключил смартфон.

Желающих лететь на Кубу набрался почти полный «Боинг-777». Странные люди, думал Одинцов. Что их гонит на другую сторону Земли в июле месяце? Летом и в России солнце бесплатно раздают. А если ты можешь позволить себе отдых в экзотических краях – продлевай лето и улетай осенью от слякоти к песку бескрайних пляжей. Улетай зимой, ведь когда в России минус двадцать, на Кубе плюс двадцать пять – что на воздухе, что в море. Улетай весной за хорошим настроением и витаминами: карибское солнце светит круглый год, урожай идёт за урожаем, а к лету можно будет щеголять перед бледными согражданами бронзовым загаром…

Самолёт набрал высоту; стюардессы накормили пассажиров ужином, приглушили в салоне свет, и люди постепенно стали засыпать. Один за другим гасли фонарики над креслами. Одинцов включил смартфон в полётном режиме и принялся листать файлы с информацией по Мексике, которые он собрал и загрузил в память гаджета, пока ехал до Москвы. В основном, конечно, это был туристический мусор, но попадалось и кое-что дельное. Собранные крохи Одинцов методично копировал в отдельный файл.

Миловидная брюнетка средних лет в соседнем кресле, укутав ноги пледом, читала приключенческий роман из серии «Петербургский Дюма» и порой поглядывала на Одинцова. Наконец, она закрыла книгу и сказала вполголоса:

– Простите, можно вопрос?

Одинцов оторвался от смартфона.

– Да, конечно.

– У вас интересные чётки. Позволите взглянуть?

Чётки Вараксы были привычно намотаны у Одинцова на запястье. Он передал их соседке. Женщина с минуту перебирала бусины.

– Странно, – сказала она. – Чётки обычно набирают из одинаковых камней. А здесь у вас и кубики серебряные израильские, и шишечки какие-то, и вот…

Холёные пальцы задержались на слегка приплюснутых камнях с полированной поверхностью, которую покрывал сложный кружевной узор из красных и лиловых прожилок.

– Знаете, что это?

– Понятия не имею, – улыбнулся Одинцов, почти не кривя душой. – Давным-давно приятель подарил. Привёз откуда-то… А что?

Женщина взглянула на него со значением.

– Это мексиканский безумный агат. Серьёзно, камень так называется. Говорят, у древних индейцев он был оберегом от колдунов и злых духов. И ещё приносил здоровье, славу и богатство. Хороший камень. Если у вас чистые намерения и светлые мысли, он придаёт сил, доброты и уверенности.

– Всё правильно, мой случай, – сказал Одинцов, и соседка улыбнулась в ответ.

Они поговорили ещё немного. Потом женщина вернула чётки, выключила свет над своим креслом, свернулась калачиком и заснула. Одинцов продолжил читать про Мексику, но мысли его возвращались к индейским камням.

Чудеса… Варакса мог купить любые чётки, но предпочёл сделать их сам. Обстоятельный хитроумный Варакса, который четверть века в одиночку раскручивал тайну Ковчега Завета. Раскручивал – и чётки в руках крутил. Крутил – и думал о величайшей тайне человечества. Логично предположить, что элементы, из которых Варакса набрал чётки, связаны с Ковчегом. Но кубики с буквами иврита на гранях – это понятно: древняя святыня начала свой путь в Петербург из Иерусалима. Шишечкам и прочему Одинцов тоже мог найти объяснение. А вот мексиканские камни здесь и впрямь ни к селу ни к городу. Безумный агат… Какая связь может быть между Ковчегом Завета и талисманами язычников из Америки, если Америку в библейские времена ещё не открыли?!

Времени на неспешные размышления у Одинцова хватало. Прямой рейс – это около пятнадцати часов в воздухе. Но самолёт от Москвы до Варадеро летит на запад, вслед за солнцем, поэтому разница между временем вылета и прибытия – всего пять часов. Поневоле задумаешься о том, насколько всё относительно…

Связи между мексиканским безумным агатом и святыней древних евреев Одинцову найти не удалось.

– Может, её и вовсе нет, – сказал себе Одинцов, сердито глянул на сопящую под пледом соседку и снова углубился в информацию по Мексике. Хотя уже понятно было, что Ева с Муниным правы: Ковчег открыл не все свои тайны и не спешит отпускать их троицу.

Что ж, значит, придётся повозиться, а начинать в любом случае надо со злополучной флешки.