Тайна «Кукабурры»

15. ВУ ХОНГ

Очень легко составить предвзятое мнение о людях. И особенно опасно прибегать к обобщениям. Говорят, что душа китайца потемки. Ву Хонг оказался маленьким сморщенным человеком, его кожа напоминала старый пергамент. Глаза его были налиты кровью, а на руках выступали темно-синие вены. Он был одет в выцветшую бумазейную рубашку и брюки хаки, потерявшие свой первоначальный вид от частой стирки. Нервничая, он улыбался полицейским, показывая сгнившие желтые зубы.

— Он с ног до головы пропитан опиумом, — сказал Ходжес. — Без наркотика не может жить. — Когда ввели Ву Хонга, Ходжес встал из-за своего большого письменного стола. Он долго и молча смотрел на китайца в упор. Под его взглядом улыбка китайца превратилась в оскал, глаза сощурились, бесцветные губы задрожали.

Неожиданно Ходжес тихо заговорил по-китайски. Заговорил почти дружески. Ву Хонг ответил кучей непонятных слов: клэк, клэк, клэк, клэк. Ходжес прервал его. После каких-то резких выражений китаец отвел глаза в сторону.

Ходжес сказал по-английски:

— Его нанял Маркус Барринг.

— Маркус Барринг! — воскликнул Шоу. — Он что, тоже был здесь?

— Да. Ву Хонг говорит, что он был здесь пять дней назад.

— Но откуда он узнал, что Дорин Моррисон прилетит этим самолетом? — возмущенно спросил Роджер.

— Он сказал, что она, возможно, будет пролетать через Гонконг, и Ву должен был встречать каждый самолет, поджидая девушку. Чтобы он, мог узнать ее, Барринг показал ему фотографию.

— Но почему он ждал именно этот самолет? — скептически спросил Шоу.

— Не нужно усложнять дело, — запротестовал Ходжес. — Ву Хонг знает полдюжины людей, работающих на аэродроме. К тому же здесь делают посадку не все самолеты, и единственное, что ему было необходимо узнать у своих приятелей, — это расписание. А чтобы добраться сюда на своем велосипеде, ему нужно всего десять минут. Мы начнем расследовать это дело и попытаемся выяснить кто его предупредил. Однако это будет нелегко.

— Я хочу допросить его сейчас же, — твердо сказал Люк Шоу.

Ходжес засмеялся.

— Пожалуйста. Он получит огромное удовольствие, когда будет врать тебе на своем ломаном английском языке.

— Фред, — спросил Роджер. — Сколько Барринг заплатил ему?

— Двести гонконгских долларов. Примерно двенадцать фунтов и десять шиллингов.

— За убийство?!

— Жизнь здесь дешево ценится, — сухо ответил Ходжес. — Слишком дешево.

— Работал ли он на Барринга раньше?

— Попытаюсь у него узнать, — сказал Ходжес.

— Пойми меня правильно, Роджер, могут пройти недели, пока мы вырвем из него полное признание, — сказал Ходжес. — Нам чертовски повезло, что он так быстро назвал Маркуса Барринга. Возможно, он уже знает, что Барринг скрывается. Он не может отрицать, что напал на Моррисон. Возможно, я сумею вывести его на чистую воду, но для этого мне придется применить китайские трюки, а это нельзя делать в спешке.

Когда Ходжес замолчал, Роджер сказал:

— Извини, что я прервал тебя.

— Я говорю правду, Красавчик, нажим здесь не поможет.

Роджер улыбнулся.

— Не будь идиотом, конечно, нет.

— Вот что, — вмешался Люк Шоу, который не любил долго молчать. — Теперь, Фред, когда ты знаешь, с чего начать, постарайся выжать из Ву Хонга и из его друзей в притоне все, что можно. И обо всем надо предупредить компанию «Голубой флаг». Если понадобится, мы будем держать связь по радиотелефону.

— Хорошо, — согласился Ходжес. Он кивнул полицейским. — Уведите его. И не давайте ему порошок. Без него он может расколоться скорее.

— Порошок? — переспросил Шоу.

— Опиум.

— Ты так говоришь, будто опиум можно купить, как аспирин.

— Да. Опиум-сырец они здесь так и покупают, — сказал Ходжес. — Часто мы бросаем всю работу, чтобы помешать очищать опиум и переправлять его в США. В следующий раз, когда ты будешь в Гонконге, — напомни мне, что бы я рассказал тебе об опиуме. — Он посмотрел на часы и улыбнулся. — Мы можем задержать самолет Красавчик.

— Нет, не нужно, — сказал Роджер. — Чем быстрее мы прилетим в Австралию, тем лучше.

— Понемногу начинаешь вникать, — улыбнулся Шоу.

— В следующий раз приезжай с женой, я вас встречу как следует, — серьезно сказал Ходжес. — Чертовски обидно, что ты не смог ничего посмотреть. Но тебе предстоит великолепное зрелище — вид ночного Гонконга с самолета фантастичен.

Роджер прильнул к иллюминатору и смотрел на сверкающие звезды; точнее, на огни, которые были похожи на звезды, переливающиеся сотнями цветов. Мигали и мерцали, отражаясь в воде, огни кораблей и паромов. Сияли огни Коулуна, Фары двигающихся машин освещали шоссе, огненной лентой опоясывающее остров… Словно падающие звезды, отраженные в зеркале. Впервые после нападения на Дорин Роджер забыл о деле.

И Дорин тоже впервые почувствовала себя спокойно. Она как зачарованная смотрела на это волшебное царство.

— Правда, это прекрасно, Бен, — сказала она тихим голосом.

— Прекрасно, — отозвался Лимм.

Пока самолет набирал высоту, она прижималась к нему. Его правая рука скользнула ей на талию. Она молча посмотрела ему в глаза. Он медленно поднял руку и осторожно коснулся ее груди. Она улыбнулась и еще теснее прижалась к нему. Помолчав, она сказала:

— Бен, ты ведь никогда не дашь меня в обиду, правда?

— Никогда. — пообещал он.

На палубе «Кукабурры», огибавшей южный мыс Целебеса и направлявшейся к Тиморскому морю со скоростью 16 узлов, стояла, облокотившись о перила, Джилл Пэрриш в легком платье. Ночь выдалась звездная, спокойная и очень теплая. Джек Пэрриш стоял рядом, нежно обнимая жену. Казалось, они не могут жить друг без друга.

Она прижалась к нему щекой.

— Одно лишь плохо, — сказала Джилл мягко.

— Все хорошо, моя дорогая.

— Нет, не все. Нам осталось всего шесть дней.

— Но это же целая вечность, — прошептал Джек Пэрриш.

— Да, но так никогда больше не будет.

— Ты даже не представляешь себе, сколько романтики на банановых плантациях, — сказал Пэрриш, и она засмеялась. Он обладал чудесным свойством; всегда умел заставить ее смеяться, всегда делал так, что она ежеминутно получала удовольствие от жизни.

Какой-то пассажир прошел мимо с сигаретой во рту.

— Добрый вечер.

— Добрый вечер, — отозвались они. Пэрриш еще раз обнял жену и сказад:

— Может быть, спустимся вниз?

— Не-е.

Она смотрела на вздымающуюся темную поверхность моря, пока он медленно и нежно не повел ее в каюту.

Старый Сэм Хэкит лежал в постели.

Он знал, что молодость прошла, и чувствовал себя ужасно усталым — просто выжатый лимон. Но в то же время он был очень, очень спокоен! Странное чувство для человека, который большую часть жизни провел в движении и ни минуты не мог сидеть без дела.

Он наблюдал за Терезой.

Ей было тридцать пять лет, и он понимал, что для него она слишком молода. Он любовался ее фигурой с тех пор, как впервые встретил ее в ночном клубе Парижа, где она работала. Теперь он восхищался ее телом, упругим и крепким. Она не стеснялась его и держалась с ним просто.

Он хотел предложить ей выйти за него замуж.

Но по двум причинам он никак не мог решиться на это. А вдруг она откажется. Это был бы для него тяжелый удар: он считал, что она любит его. Поначалу ему не верилось, но потом он стал привыкать к этой мысли и боялся подвергнуть ее проверке. О второй причине ему не хотелось даже и вспоминать.

А стоит ли ему жениться на ней? Он более десяти лет был вдонцом и привык делать то, что ему вздумается, и ездить, куда ему хочется. Однако эта молодая женщина восхищала его. И пока ему хотелось иметь ее рядом. Она отвернулась от стола, где варила кофе в электрическом кофейнике. На ней был коротенький халат с большим декольте, открывшимся еще больше, когда она несла две полные чашки, вытянув вперед руки. Она села в соломенный стул с мягкими подушками. Одну из чашек она протянула ему.

— Тебе это необходимо, старичок, — сказала она. — Это поможет тебе сделаться мужчиной. Ее глаза смеялись.

Он тоже засмеялся.

А что она скажет, если он попросит ее выйти за него замуж? Может быть, она опять засмеется? Но знала ли она, как он богат? И что скажут его друзья, если он привезет новую жену в Австралию?

«Боииг-707» подлетал к Сиднею. Небо на востоке окрасилось золотом, переходившим в глубокий красный цвет по мере того, как поднималось яркое утреннее солнце. Заря заливала спящий город, заставляя вспыхивать окна высоких новых домов, теплой красотой лаская прозрачные спокойные воды гавани. Пляжи, окаймленные пенящимся прибоем, уходили вдаль, пропадая из виду. А мост, по которому уже двигались автомобили, напоминал огромную игрушку.

— Наше новое здание будет вон там, — показал Люк Шоу. — Но мы еще не переехали. Хотя после переезда мы все равно не сумеем там разместиться полностью. Смешно, миллионы тратят на различные предприятия и оперные театры, а когда дело доходит до полиции, ей дают старую фабрику. А вон то новое, серебристое, высокое, узкое здание — это Оушен-Хаус. В двух верхних этажах размещается компания «Голубой флаг». Директора и секретарши находятся на самом верхнем, четырнадцатом этаже. Помнишь, я говорил тебе, что компанию возглавляет Раймонд Флэг, а его брат Грэгори — директор-распорядитель. Они оба — австралийцы.

— А секретарь Мортимер, их кузен, — англичанин, который живет здесь уже пятнадцать лет, так? — спросил Роджер. — Я сейчас вспоминаю, ты действительно говорил мне об этом.

— Ты же мог забыть, — сказал Люк, хитро улыбаясь. Потом неожиданно крикнул: — Смотри, смотри, вон там, внизу. Видишь, около доков, если смотреть вдоль бухты от моста! Видишь этот пароход? Не пойму, он входит или выходит из порта?

Роджер вытянулся и сразу заметил трубу и нарисованный на ней голубой флаг. Затем, когда самолет медленно пошел на вираж, корабль исчез из виду.

— Не знаю, что делать, — продолжал Шоу. — Предупредить капитанов всех пароходов или не надо? Лично я за то, чтобы предупредить. Я сказал об этом верховному комиссару. Сегодня вечером мы собираем совещание, на котором и решим, как поступать.

— А что думает шеф? — спросил Роджер.

— Понятия не имею. Никогда не знаешь, что у него на уме, но если он решит не сообщать, то скажет об этом.

Роджер молчал, глядя на раскинувшееся внизу зеленое поле аэропорта Кигсфорд-Смит.

— Мне кажется, Красавчик, — начал Шоу, — что ты за то, чтобы предупредить всех. Правда, пока ты этого не сказал.

— Я еще и сам не знаю, — признался Роджер. — Посмотрим, как пойдут дела.

Он увидел, как загорелась табличка с надписью «Застегнуть ремни», и автоматически выполнил это приказание: застегивать ремень стало для него привычкой. Стюардесса, более полная и хорошенькая, чем первая, шла по проходу, проверяя ремни. Самолет пошел на снижение. «Интересно, как себя чувствует Дорин Моррисон», — подумал он, и где-то в глубине у него зашевелилось неприятное предчувствие катастрофы, как это неоднократно бывало и прежде. Как только самолет остановился, он вскочил и первым вышел на трап. Солнце сияло ослепительно белым светом. Он спустился по ступенькам. За ним — Люк Шоу. Их уже ждали — полицейская машина и несколько агентов в штатском.

— Трое из моих парней присмотрят за девушкой и Лиммом, — сказал Шоу. — Не волнуйся, здесь с ними ничего не произойдет.

Роджер молчал.

Вскоре спустились Лимм и Дорин. Девушка нервничала и бросала тревожные взгляды по сторонам. Казалось, она хотела всем своим видом показать, что если с ней что-то и случится, так именно здесь. Агенты встали рядом с Дорин и Лиммом, — который держал ее за талию, и подошли все вместе к полицейской машине.

— Ну, все в порядке, — сказал Шоу удовлетворенно, как только они отъехали. — Может быть, заедем ко мне позавтракать, Красавчик?

— Люк, знаешь, что бы мне хотелось сделать? Шоу улыбнулся.

— Побыть несколько часов одному. Может быть, тогда и успокоюсь, а то ты сам говоришь, что я нервничаю.

— Хорошо, хорошо, у нас еще будет масса времени, чтобы познакомить тебя с моей половиной. Номер тебе забронирован в гостинице «Вентворс». Это, пожалуй, наиболее спокойный из самых больших отелей. Кстати, его собираются сносить. Пожалуй, вскоре от старого Сиднея ничего не останется.

Полицейская машина с Дорин и Лиммом выехала из Аэропорта.

— Через полчаса их упрячут в небольшую гостиницу, которая будет охраняться со всех сторон, — сказал Шоу. — Никто не знает, в какой гостинице они остановятся, поэтому никакого приема не будет.

— Люк, до сих пор им удавалось убивать всех, кого они намечали, — сказал тихо Роджер, — Мы не знаем за что, и, если есть следующий в списке, мы не знаем, кто он. До тех пор пока мы не поймаем братьев Баррингов и не будем знать, что опасность миновала, я не смогу спать спокойно, а ты?

Шоу улыбнулся.

— Может быть, я более черствый, чем ты, — сказал он. — И, быть может, именно поэтому я считаю, что надо предупредить каждый пароход компании «Голубой флаг» об опасности — заставить каждого капитана тщательно обыскать свое судно. Мы не знаем, была ли взорвана «Коала», мы не знаем, взорвут ли «Кукабурру», но я считаю, что риск слишком велик и медлить нельзя. Именно это я и буду отстаивать сегодня на совещании.

Роджер кивнул.

— Попробуй взглянуть на вещи моими глазами, — настаивал Шоу. — У тебя в номере приготовлены кое-какие документы, из которых ты поймешь, как действует компания «Голубой флаг» и какие люди ею управляют. Кстати, они тоже будут на этом совещании, и, если тебе вдруг покажется, что я сошел с ума, не осуждай меня, пока не познакомишься с ними сам.

Окна номера выходили на зеленый треугольник газона, и, вытянув шею, Роджер мог видеть верхушку огромной арки моста. Приняв душ и позавтракав, он уселся изучать документы и, когда зазвонил телефон, прочитал уже почти половину.

— Красавчик, совещание перенесли на завтра, — сказал Люк Шоу. — Похоже, в компании что-то неладно, и я должен в этом разобраться. Мортимер Флэг улетел в Аделаиду распутывать какое-то дело с перевозкой шкур. Хочешь, я пришлю кого-нибудь повозить тебя по городу?

— Нет, лучше я поброжу один, — ответил Роджер.

— Но мне ничего не стоит послать человека…

— Люблю сам почувствовать окружающую обстановку, — сказал Роджер серьезно.

Большую часть дня он пробродил по улицам, иногда садился в автобус и часто заглядывал в план города, который взял в гостинице. Он побывал у высокого серебристого здания Оушен-Хаус, где размещалась компания «Голубой флаг», заглянул на верфи, прошел мимо сторожевой охраны моста, мимо небольшого частного отеля, где остановились Лимм и Дорин. И все это время его не покидало беспокойное чувство, смешанное с желанием как можно лучше узнать город.

Вечером он ужинал у Люка Шоу в небольшом белом доме на холме, обращенном в сторону залива, недалеко от Мэнли. Миссис Шоу, маленькая, удивительно моложавая ясноглазая женщина, приготовила отличную баранью ногу.

— Я знаю, что ты сегодня успел немного, — сказал Люк. — Но то, что ты увидел и прочитал, тебе пригодится, Красавчик. У тебя не появилось никаких новых мыслей по этому поводу?

— Скоро появятся, — ответил Роджер и тихо добавил: — Во всяком случае, надеюсь.

На следующее утро он стоял у окна и смотрел на треугольник зеленой травы и кустарника, за которым виднелись кружевные подъезды к портовому мосту; отсюда мост был больше похож на создание человеческих рук и лучше вписывался в окружающий пейзаж. Минут пять он стоял, размышляя, затем принял душ и заказал завтрак. Подойдя снова к окну, он подумал, что, может быть, ему удастся увидеть один из пароходов компании «Голубой флаг».

Он заметил какого-то человека, идущего по газону, — ночной рабочий или просто бездельник, из тех, кто обычно лениво греется на солнышке. Роджер отошел от окна и стал наблюдать сбоку; человек приближался, бросая взгляды на окна гостиницы. Роджер почувствовал, как учащенно забилось, сердце. Хотя расстояние было большим, ему показалось, что это Маркус. Он достал из чемодана небольшой бинокль, а когда он снова подошел к окну, раздался стук в дверь.

— Войдите.

На пороге появился официант с подносом.

Роджер навел бинокль на человека, стоявшего внизу на газоне. Действительно, это был Маркус Барринг, наблюдающий за входом в отель. Он узнал его. Крупные черты, тяжелая челюсть, в бинокль даже видны были оспины на его лице.

За завтраком, состоящим из грейпфрута, яичницы с ветчиной, поджаренных хлебцев и джема, он время от времени посматривал в окно. Барринг находился все там же. Покончив с завтраком, Роджер подумал и решил не звонить Шоу. Иногда не мешает рискнуть. Он снова открыл чемодан, отложил бинокль и вытащил небольшой свинцовый шарик, прикрепленный к гибкому металлическому стержню, единственное оружие, которое он носил с собой, куда бы ни направлялся. Опустив его в карман, Роджер спустился вниз и вышел на улицу. Он направился к мосту. На перекрестке его задержал поток мчащихся автомобилей. Перейдя улицу, он пошел к мосту, затем остановился и обернулся. Вчерашнее знакомство с городом сейчас сослужило ему великолепную службу.

Барринг тоже перешел улицу. Помня план города, Роджер шел дальше. У скрещения узеньких улочек, часть из которых вела к реке, он, не оборачиваясь, бросил взгляд на угол одной из улиц, словно рассматривая деревья и скрытые за ними дома, расположенные амфитеатром на холме, Барринг — в светло-серых брюках и свободном свитере — следовал за ним. Тогда Роджер пошел по Кент-стрит и пересек еще несколько улиц. Было по-летнему жарко, и ему, захотелось снять пиджак. В конце улицы он увидел верхушки мачт и пароходные трубы и направился к какому-то мосту, с которого хорошо был виден залив. Он увидел тридцать или сорок пароходов, и на двух из них были эмблемы компании «Голубой флаг». По каменной лестнице он спустился к реке, но даже с причала, вдающегося в залив, он не смог рассмотреть названия пароходов.

«Интересно, подумал он, наблюдает ли за ним сейчас Люк?» И тут он пожалел, что решил не звонить Шоу. Он убеждал себя, что тревожиться нечего, так как Люк Шоу был не тот человек, который полагается на случайность. Он даже улыбнулся; наверняка Люк вылезет из кожи, чтобы доказать Скотланд-Ярду, на что способна сиднейская полиция.

Все еще улыбаясь, Роджер обернулся. Человек, который пытался зарезать Дорин Моррисон в Лондоне, находился от него в каких-то десяти шагах. Правую руку он держал в кармане так, словно в ней был зажат нож.