Тайна необитаемого острова

Глава XIII ПЛЕННИЦЫ

Когда Толстяк со шрамом вошел в гостиную дома Уэтербай и увидел Белинду и Холли, его рот растянулся в злорадной ухмылке.

— Я всегда знал, что вы этим кончите, — сказал он. — Да-да, именно так — «этим кончите».

Его слова были достаточно красноречивы и в пояснениях не нуждались.

— По дурости своей вы сказали миссис Уэтербай, что пришли от агента по продаже, — продолжил он. — И, к несчастью для вас, она решила, что вы говорите о «Бингли и Хар».

— Она не миссис Уэтербай, — презрительно бросила Холли. — Иначе бы она знала, что продажей фермы теперь занимается моя тетя.

— Допустим, что так, она не миссис Уэтербай, — согласился Толстяк. — Но на время и такая сойдет. Назовем ее «миссис Уэтербай номер два», — предположил он и довольно хохотнул, гордясь собственным остроумием.

— На время? И сколько времени, по-вашему, вы сможете обманывать людей? — возмутилась Холли.

— Столько, сколько нужно. Миссис Уэтербай собирается продать ферму нам — за сходную цену… — Он помолчал. — Да, за вполне приемлемую цену. Приемлемую для нас, разумеется. Думаю, такого оборота ты не ожидала. Мартин Хар уже и контракт подготовил. Но только подпишет его вот эта миссис Уэтербай, ясно?

— А что вы будете делать, когда настоящая миссис Уэтербай узнает о вашем обмане? — спросила Холли.

Толстяк пожал плечами:

— Старуха сейчас в полном маразме — ничего не соображает. Она и не вспомнит, что подписывала, а чего не подписывала.

Холли попыталась свести все к шутке.

— Ну ладно, вы выиграли, — натянуто улыбнулась она. — Пойдем, Белинда.

— Ошибаешься, голубушка, никуда вы теперь не пойдете, — осклабился Толстяк.

Неожиданно быстро и бесшумно для его комплекции он пересек комнату и, перекрывая выход, встал у двери с ножом в руке.

Девочки остолбенели.

— Вот так-то лучше. Найди веревку и свяжи их покрепче, — приказал он женщине.

Мнимая миссис Уэтербай вышла, а Толстяк плюхнулся на подлокотник стоящего около двери кресла, бесцеремонно закинув ногу на гобеленовую обивку. Затем принялся не торопясь чистить ногти ножом, вытирая грязь о брюки.

Холли в уме перебирала варианты, пытаясь найти путь к спасению. Нужно было действовать осторожнее после того, что сказала им Трейси, упрекала она себя. Трейси — вот кто им поможет! Она всегда была палочкой-выручалочкой. Наверное, она уже ищет их. Трейси, конечно, увидит велосипеды и поймет, что подруги здесь. Если только она сама тоже не попала в ловушку…

Холли бросила на Белинду многозначительный взгляд.

— Трейси, — одними губами проговорила она.

Белинда покосилась на Толстяка, все еще занятого ковырянием ногтей. Кивнув ей, она скрестила пальцы рук.

Вернулась лжемиссис Уэтербай с куском веревки. Она со знанием дела принялась связывать девочек, и вскоре они оказались скрученными но рукам и ногам, с кляпами во рту, чтоб и шелохнуться не могли.

— Убери велосипеды, — приказал Толстяк. — Поставь их пока в коровник.

— Ас ними что будем делать? — спросила женщина, кивнув в сторону пленниц.

— На сегодня запрем на чердаке. А завтра, может быть, совершим небольшую прогулку на лодке. — Он злобно расхохотался. — Несчастный случай на воде — дело обычное. Одним больше — одним меньше…

В горле у Холли пересохло, повязка врезалась в уголки губ. Как-то вдруг стало не хватать воздуха. Неужели он их убьет?!

Через окно Холли увидела сообщницу Толстяка — она уводила их велосипеды из сада во двор фермы. Один велосипед по дороге упал на цветочную клумбу, и женщина громко выругалась. Потом она скрылась из виду.

У Холли аж сердце упало. Без велосипедов как Трейси узнает, что они здесь? Она даже не поймет, что они вообще здесь были. Должен же быть какой-то выход. Но где он?

Когда женщина вернулась, оба тюремщика, ослабив пленницам ножные путы, тычками и пинками заставили их подняться по лестнице и пройти по узкому коридору с дверями по обе стороны. Спальни, подумала Холли, стараясь запомнить направление, куда их ведут. Им нужно точно знать, где фасад дома, а где задние комнаты. Возможно, от этого будет зависеть их жизнь.

Когда они проходили мимо одной из дверей, чей-то слабый голос позвал:

— Фрэнк? Фрэнк, это ты?

Толстяк цепко схватил Холли, приставил нож, к горлу:

— Попробуй пикни! — прошипел он. — Сейчас-сейчас, миссис Уэтербай. Одну минутку!

«Так вот где находится настоящая миссис Уэтербай, — догадалась Холли. — Примечай», — сказала она себе: напротив этой двери в коридоре горел свет.

В самом конце коридора Холли и Белинду опять толкнули вперед к невысокой деревянной лестнице. Когда они взобрались по ней, Толстяк впихнул девочек в тесную комнатушку со скошенным потолком и застоявшимся запахом плесени.

— Присмотри за ними, — приказал он сообщнице. — А я пойду узнаю, что нужно старой кошелке.

Он исчез, закрыв за собой дверь.

Комнатушка представляла собой свалку старинных и просто старых вещей, скопившихся здесь, должно быть, за многие годы. Деревянная лошадка-качалка, пара старых шкафов, детские игрушки, кипы книг и журналов и позеленевший медный сундук.

В дальнем конце стояло высокое кресло с торчащей из порванной обивки соломой и кровать с матрасом, провисшим почти до пола. Судя по всему, когда-то, много лет назад, это была комната служанки. Здесь имелись даже кувшин и умывальный таз на подставке.

Холли осенило. Она принялась извиваться, корчиться и издавать нечленораздельные звуки, пытаясь привлечь внимание женщины.

— А ну, тихо! — прикрикнула на нее та. Но Холли продолжала дергаться с удвоенной силой.

Женщина подошла и ослабила кляп:

— Чего тебе?

— Мне нужно в туалет, — проговорила Холли.

Попытка не пытка, почему бы не попробовать. Как минимум это даст ей еще одну возможность узнать дорогу сюда.

— Вот жалость-то, — насмешливо проговорила тюремщица.

— Мне правда надо, — повторила Холли, добавив в голос отчаяния.

Женщина медлила.

— Все равно тебе придется подождать, пока Фрэнк вернется.

— А он надолго ушел?

Тут женщина потеряла терпение:

— Заткнись и жди! — рявкнула она, потом снова повязала ей намордник, затянув его еще туже.

Где-то далеко в глубине дома зазвонил телефон. Женщина тоже прислушалась, как будто это был сигнал, которого они давно ждали.

Толстяк вернулся явно не в духе.

— Мартин Хар звонил, — мрачно сообщил он. — Старик Бингли надумал завтра лично прибыть на подписание контракта. А он со старухой знаком. И это значит, что тебя мы использовать не можем. Во всяком случае, для подписания. Но ты еще можешь нам пригодиться для запасного варианта — респектабельная немолодая чета покупает ферму, чтобы было где коротать старость, а? — Он хрипло хохотнул, явно довольный собственной задумкой.

— А если он заметит, что она не в своем уме? Толстяк покачал головой:

— Не заметит. Я ей завтра дам только половину дозы. Будет такой как надо, в лучшем виде — спокойная, хотя и слегка сонная. А главное, не сообразит, что происходит. Старуха мне доверяет. Говорит, не знает, что и делала бы без меня. Верит каждому моему слову. Когда я ей наплел про ветеринара, будто бы он определил, что овца сдохла от сибирской язвы, которая попала с острова, она мне житья не давала — все приставала, чтобы я написал в Министерство обороны. — Он презрительно фыркнул. — Я эту писанину потом разорвал.

Холли страдальчески сморщилась и застонала.

Женщина кивнула в их сторону.

— Вот эта в туалет просится, — сообщила она.

— Еще чего! — рыкнул он.

Холли принялась корчиться еще сильнее.

Толстяк с прищуром уставился на нее. Потом, словно решив, что она полностью в его власти и никуда не денется, кивнул:

— Ладно. Отведи ее в сортир. Но чтоб без глупостей, ясно? — рявкнул он, метнув злобный взгляд на Холли.

Она закатила глаза к потолку и энергично затрясла головой.

Когда они пришли в ванную, Холли знаками опять попросила снять намордник. Женщина раздраженно развязала его.

— Ну? Чего тебе еще?

— Я не могу со связанными руками.

С кислым выражением лица женщина развязала Холли запястья.

— Да смотри, чтобы недолго. Я за дверью подожду.

Холли как раз на это и надеялась, К счастью, когда их вели наверх, дверь ванной комнаты была приоткрыта, и ей удалось заметить, что окно ее выходит на фасад дома. Шансов было маловато, но все-таки лучше, чем ничего. Она лихорадочно попыталась еще больше ослабить веревки вокруг щиколоток. «Но только ослабить, а не развязывать, — остановила она себя. — А то эта фурия все равно опять их свяжет, да еще крепче, и тогда другой возможности уже не будет».

В спешке лихорадочно работая руками, она почти задыхалась. Ну почему не поддаются эти проклятые узлы? «Ну же, давайте!» — неслышно приказывала она им.

— Ты скоро там?

— Сейчас, — крикнула Холли, пытаясь справиться с нервной дрожью в голосе.

Наконец она с облегчением почувствовала, что один узел как будто подался и уже можно свободнее шевелить ногами. Пока придется довольствоваться этим. Достав из куртки дневник Детективного клуба и ручку, она наспех нацарапала несколько слов:

ТОЛСТЯК ЗДЕСЬ.

МЫ ЗАПЕРТЫ НА ЧЕРДАКЕ.

ПРИВЕДИ ПОДМОГУ.

ХОЛЛИ.

— Долго ты будешь возиться? — раздался из-за двери приглушенный голос.

— Уже иду, — стараясь не шуметь, она открыла до половины подъемную раму окна и зашвырнула книжечку как можно дальше. Мелькнув в воздухе, красный прямоугольничек упал на землю яркой экзотической птицей.

«Пожалуйста, пусть ее найдет Трейси, а не кто-то другой», — молила Холли судьбу.

Выйдя из ванной, она смиренно протянула руки своей надзирательнице. Женщина механически связала их вместе, не обратив внимания на то, что раньше они были связаны у нее за спиной. Когда она затягивала узлы, Холли немного напрягла запястья, чуть разведя их, и опустила руки пониже. Теперь только бы Толстяк ничего не заметил. Под суровым взглядом лжемиссис Уэтербай она проковыляла обратно на чердак, как будто ее ноги были так же туго стянуты, как и раньше.

А наверху, в комнате, Толстяк нетерпеливо хмурил брови.

— Так, а теперь привяжи ее к этой жирной, спина к спине, — распорядился он. — Потом спускайся вниз и помоги мне. Мартин Хар будет; здесь минут через сорок. Да смотри, не забудь дверь запереть на всякий случай.

Женщина кивнула, и Толстяк ушел.

Когда смолкли его тяжелые шаги, женщина грубо толкнула Холли на кровать рядом с Белиндой и, наклонившись, принялась сноровисто связывать их вместе. Холли слабо вскрикнула и женщина немного ослабила дуты.

«Мне бы актрисой быть», — мысленно похвалила себя Холли.

Как только девочки остались одни, Холли принялась крутить руками туда-сюда, стараясь еще больше ослабить веревки. Но они не поддавались. Прочные жгуты больно врезались в кожу, отчего кисти рук покраснели и отекли. Она расслабилась, давая возможность отеку пройти, потом с силой сцепила ладони вместе и, резко вывернув, рывком освободила их. Холли с трудом удержалась от того, чтобы не взвыть от боли. Не обращая внимания на свои ободранные до крови руки, она бросилась развязывать веревку, все еще стягивающую ее щиколотки. Потом пришла очередь избавиться от «намордника», и наконец она была свободна.

К тому моменту, когда ей удалось освободить и Белинду, минут двадцать уже прошло. Белинда растирала запястья и щиколотки.

— «Жирная»! Это надо же! — возмущенно проговорила она. — Ты слышала? Он назвал меня жирной.

Потом, посмотрев на Холли, она усмехнулась:

— Хотя, может, рядом с тобой я и правда кажусь толстухой.

— Я вот все смотрела на стены здесь, — сказала Холли. — По-моему, эти панели не очень прочные — всего лишь фанерные листы, приколоченные гвоздями к каркасу. Я думаю, мы сможем оторвать хотя бы край листа и посмотреть, что за ним.

Девочки обошли комнату, проверяя, нет ли отошедших панелей, однако выяснилось, что те крепче, чем казались с виду, и никак не хотят поддаваться. Пленницы уже почти отчаялись и собирались оставить эту затею, когда наконец Холли радостно вскрикнула — один из листов прилегал неплотно, образуя щели.

— Белинда! Сюда! — позвала она взволнованным шепотом.

После множества попыток, сломанных ногтей и ободранных рук они сумели оторвать узкий лист совсем. Шагнув в темноту, Холли оглянулась на Белинду:

— Ты останешься здесь — будешь заметать следы побега. Поставишь лист на место, чтобы все выглядело как обычно. А если кто-нибудь сюда сунется, двинь его по голове чем-нибудь.

— Огромное спасибо за доверие, — проворчала Белинда. — С такими друзьями, как ты, и врагов не нужно.

Холли успела сделать только один шаг в неизвестность за стеной и тут же все окунулось в сплошную тьму — это Белинда поставила на место лист. Несколько секунд Холли стояла, балансируя на тонких балках, не в состоянии разглядеть собственной руки. Потом, когда глаза ее привыкли к темноте, она смогла различить геометрический рисунок балок с похожим на вату утепляющим покрытием между ними. Холли понимала, что можно наступать только на балки — иначе она просто провалится сквозь потолок.

Сначала ей показалось немыслимым пройти, не потеряв равновесия, по узким брусьям, но как только она поняла, что может держаться руками за стропила и перекрытия крыши, то сразу стала двигаться довольно свободно.

Вдруг Холли увидела квадрат досок, свободных от утеплителя. «Это же крышка люка! — поняла она, — Через нее можно запросто пробраться в любую из комнат верхнего этажа!» Она осторожно поддела пальцами край крышки и чуть-чуть приподняла ее. Внизу разговаривали двое мужчин…

— С чего вдруг старику Бингли взбрело в голову сюда ехать?

— Он увидел рабочее расписание. И как только узнал, что я собираюсь к миссис Уэтербай, так сразу и заявил, что тоже будет здесь завтра. Между ними, кажется, что-то было в молодости. Он сказал, что потом потерял с ней связь, но, судя по всему, старик горит желанием увидеть ее снова.

«Должно быть, это Мартин Хар, — подумала Холли. — А Бингли — второй партнер фирмы, о котором упоминала Кэрол, тот, который почти удалился от дел и бывает в конторе только один-два раза в неделю. А кто лее второй собеседник? — соображала она, — Голос не Толстяка. Может, приоткрыть пошире крышку люка? Да нет, опасно… Или все-таки открыть? — колебалась Холли. — Только взгляну, кто это».

— Как ты считаешь, может, мы все же сумеем его облапошить, подсунув ему другую старуху вместо этой миссис "Уэтербай? Можно было бы предупредить его, что она очень изменилась после смерти своего мужа.

— Нет, рисковать не стоит. Если старик Бингли почует, что дело нечисто, он сможет помешать мне распоряжаться островом и тогда плакали наши денежки. Пока еще старый хрыч верит, что я помогаю ему создавать его дурацкий заповедник дикой природы.

Холли попыталась разобраться в услышанном. Она вспомнила, что ей сказали в офисе береговой охраны. Внезапно все начало проясняться, становиться на свои места…

Может Бингли быть новым владельцем острова? Бели да, то у Мартина Хара будет повод частенько туда наведываться. А заповедник на острове — прекрасная причина, чтобы никого туда не пускать. И к тому же отличное прикрытие для транспортировки наркотиков — особенно если их можно будет прятать на ферме, которой владеет другой член банды…

Второй голос спросил:

— А что скажешь насчет Фрэнка? Не доверяю я ему.

— Он удобен для доставки груза. Кому придет в голову проверять грузовик, который везет овец на рынок. Во всяком случае, это надежнее, чем твои машины с металлоломом. К тому же твой братец начинает что-то подозревать — ты сам мне об этом говорил. Но если Фрэнк начнет зарываться, мы от него избавимся. Я и сам со старухой управлюсь.

Как только они упомянули о металлоломе, Холли поняла, кому принадлежит второй голос — Йэну Клафу. Конечно же, это он!

Йэн заговорил снова:

— Похоже, у тебя уже все схвачено. Мартин Хар засмеялся:

— А то нет. Ты думаешь, я согласился бы подыхать со скуки в этой дыре, если бы здесь нечем было поживиться? Мой отец когда-то был компаньоном Бингли. Вот как я узнал, что остров будут обеззараживать и возвращать прежним владельцам. Я выяснил, что Бингли — единственный оставшийся в живых наследник, поэтому, когда отец умер, я стал его преемником в делах и взял на себя его обязанности по управлению островом.

Йэн Клаф прервал воспоминания:

— Я считаю, пора спуститься в закрытую бухту. Скоро прилив начнется. Надо подготовиться к приему груза. Это будет крупная партия.

— Хорошо. Скажи Фрэнку, чтобы он подпоил старика Бингли, когда тот приедет. Пара двойных виски — и он уже не будет слишком вглядываться в то, что подписывает.

Голоса зазвучали глуше, и Холли услышала, как закрылась дверь — оба собеседника вышли из комнаты. Она выждала несколько секунд, чтобы убедиться, что они не возвращаются, потом подняла крышку люка и спрыгнула в комнату. Оказалось, что это спальня, выходящая окнами на задний двор. Было заметно, что ее хозяин совсем недавно куда-то вышел. На спинке стула висел мужской пиджак, а на зеркале старомодного туалетного столика болтался галстук. Может, это комната Фрэнка? Но задерживаться здесь и выяснять было бы крайне глупо.

Холли выскользнула в коридор. Чуть дальше впереди горел свет, который, как она помнила, располагался как раз напротив комнаты миссис "Уэтербай. Вот он, ее шанс! Холли пробежала по коридору, приложила ухо к двери, прислушалась… и решилась открыть ее.

В высоком кресле с подголовником сидела спиной к двери пожилая дама. Перед ней горел газовый камин. Ее бледное лицо в обрамлении седых волос было повернуто к окну. Холли сразу поняла, что это лицо доброго человека. А глаза в самом деле, как и говорила Кэрол, поражали удивительной синевой.

Холли уже готова была открыть рот, чтобы обратиться к ней, но в этот момент дама ахнула и зажала себе рот рукой, как бы стараясь сдержать крик. Ее остановившийся взгляд был устремлен в окно. Проследив за ним, Холли поняла, что ее так взволновало…