Тайна Санкт-Петербурга. Сенсационное открытие возникновения города. К 300-летию основания

1. Александр Великий — первый избранник жрецов

Факты контактов Александра Македонского (356–323 годы; царь Македонии с 336 года до нашей эры) с жрецами, а еще ранее с посвященными в их тайны людьми хорошо известны. Ученик Сократа Платон 20 лет жизни отдал подготовке величайшего мыслителя и учителя античности Аристотеля, который в свою очередь по просьбе царя Македонии Филиппа II стал (в 343 году до н. э.) учителем наследника царского престола.

Считается, что Аристотель согласился воспитывать будущего царя потому, что, отдавая предпочтение республиканскому устройству государства с господствующим «средним классом», верил и в огромные возможности монархии, при условии, что судьба приведет к власти яркую, талантливую, просвещенную личность.

Александр был человеком незаурядным, и передача ему знаний, посвящение в тайны последователей Платона и пифагорейцев, которые также оказали серьезное влияние на мировоззрение Аристотеля, могло принести много пользы народам Средиземноморья. Это тем более было мудро, если учесть, что роль в древнем мире Македонии, сильной экономически, политически и в военном отношении благодаря открытым на ее территории и интенсивно разрабатывавшимся богатым залежам серебра, постоянно увеличивалась.

Александр Македонский, слушая учителя, наблюдая, как и положено язычнику, за миром природы, являющейся в определенном смысле моделью рационального устройства мира людей, интуитивно угадывая тягу культур разных континентов друг к другу, пришел к мысли (скорее всего, получил ее от учителя вместе со знаниями) о возможности осуществления грандиозного проекта «вселенской» монархии, которая должна была объединить, слить воедино крупнейшие мировые цивилизации.

Он задумал объединить культуры, религии, разнообразные верования, знания всего мира и обеспечить процветание и достойную жизнь всем народам на Земле. Это именно та идея, которая была ключевой для всей истории древнеегипетской цивилизации: объединение Верхнего и Нижнего Египтов символически изображалось короной, составленной из корон Обеих Земель; об объединении небесного и земного «говорили» храмы Древнего Египта, о единстве и божественной гармонии мира говорили жрецы.

Звезда Александра сверкала на небосводе истории только 12 лет — с 333 по 323 год до нашей эры. Но это был ярчайший свет «сверхновой звезды». Создав лучшую армию своего времени и совершая победоносные походы, Александр Македонский овладел всем восточным побережьем Средиземного моря, подчинил себе североафриканские народы, покорил огромные азиатские территории: Месопотамию, Персию, Афганистан, дошел до Индии. Еще при его отце Македонии подчиняется Греция. На карте древнего мира появляется огромная, невиданная до того времени по размерам и мощи языческая империя. Ее частью становится и Египет. Но приход Александра Македонского в страну мудрых жрецов (332–331 год до н. э.) нельзя назвать завоеванием, ибо его принимают здесь как самого желанного за всю историю Древнего Египта правителя.

Жрецы распространяют слух, что император потомок египетского фараона Нектанеба, провозглашают его фараоном и, присваивая ему имя «сын Амона», отдают ему почести как богу, воплотившемуся в человеческом облике. Амон — египетский бог, верование в которого сначала было связано с почитанием воздушной стихии, затем плодородия, а позже Солнца (бог Амон-Ра).

Насколько высоки почести, которых удостоился Александр в Египте, говорит такой факт. Имя широко известного благодаря сохранившейся неразграбленной до XX века и обнаруженной в 1922 году гробнице фараона эпохи Нового царства (правил около 1400 — около 1392 года до нашей эры) Тутанхамона переводится с древнеегипетского языка, как «живой образ Амона». Следовательно, фараон во всех отношениях благополучной XVIII династии был лишь образом бога Амона.

Теперь же жрецы завоевателя их страны называют сыном бога и земным воплощением бога. Если бы они не желали этого, если бы это не было частью их собственного плана, такое не произошло бы даже под угрозой применения силы. Пережил же Египет столетие господства гексосов. И ничего подобного не было.

Александр Македонский был ключевой фигурой в осуществлении величайшей религиозной программы. Жрецы могли организовать строительство любого города, ресурсов у них на это, безусловно, хватило бы. Но, для того чтобы в далеком будущем сильные миры сего — императоры, князья, цари — заинтересовались идеей строительства цепочки столиц, нужно было в начале «пути сквозь время и пространство» иметь как маяк, как образ для подражания очень громкое имя — имя самого успешного из полководцев, победителя армий всего мира, не знавшего ни одного поражения, завоевателя огромных территорий и проживающих на них народов, императора самой большой за всю историю человечества империи, богатейшего и самого удачливого из людей, человека, которого все боялись, уважали, а женщины не могли не любить, ибо он был молод, статен, красив. Нужен был человек, подобный богу, живое воплощение бога, бог.

Александр Македонский, пока он удовлетворял всем этим требованиям, был интересен жрецам. Он это чувствовал, и в его отношениях со жречеством установилась ни с чем не сравнимая идиллия.

Александр приносит жертвы и устраивает праздники в честь египетских богов, закладывает в месте впадения Нила в Средиземное море новый город, который называет своим именем и провозглашает столицей Египта, выделяет золото, материалы и рабочую силу для строительства храмов и дворцов. Египет для Александра Македонского не просто одно из государств на пути к завоеванию мира. Он с юных лет знал, что такой день наступит. Контакты греков с египетскими жрецами не были легкомысленным обменом знаний.

В древнем египетском святилище (Ливия) Александр встречается с виднейшими представителями жречества Египта и обсуждает с ними свои планы объединения всего известного ему мира. Жрецы принимали македонца как сына бога, и он не обманул надежд жречества: божественная миссия была осуществлена. Он объединил этнические системы и культуры трех континентов, стремясь заложить новый суперэтнос, новую мировую цивилизацию, «скрепляющим цементом» которых должно было стать вселенское сотрудничество языческих жрецов.

Жизнь Александра Македонского, как ничто в предшествующей истории, способствовала сближению, взаимопроникновению, взаимообогащению культур народов Европы, Азии и Африки. Мировоззренческие и философские концепции, религиозные ритуалы, знания, художественные стили, технологические идеи, принципы управления и организации жизни, новые изделия и виды деятельности, лучшие достижения человеческой мысли, многое другое стало беспрепятственно распространяться по миру. Во всех сферах человеческой деятельности произошли революционные сдвиги и изменения.

Столицей нового мира стала Александрия, где лучшие умы, находясь на полном обеспечении царей Египта, творили, развивая математику, астрономию, естествознание, географию, медицину, филологию. В специально созданном для ученых Александрийском музее работали: математики Архимед, Евклид, Эратосфен; астрономы Аристарх Самосский, Птолемей, философы Филон и Плотин, поэты Каллимах и Феокрит. Александрийская библиотека, которую в разные годы возглавляли Эратосфен, Зенодот, Аристарх Самосский, Каллимах, собрала со всего света до 700 тысяч произведений на всех языках многих больших и малых народов. В Александрии были, говоря современным языком, опубликованы многие тайны, которые египетские жрецы хранили тысячелетиями.

Работая в Александрии за столетия до нашей эры, Аристарх Самосский описал солнечную систему с вращающимися вокруг Солнца Землей и планетами, назвал реальные размеры Солнца и Луны. Фал ее ввел в употребление понятие «ось мира», проходящую через Полярную звезду. Евклид разработал систему координат для небосвода. Эратосфен выступил с обоснованиями шарообразности Земли, вычислил радиус планеты и, выполняя обязанности верховного жреца Египта, организовал издание каталога около 1000 звезд, обзорных работ в области сферической тригонометрии и географии, где впервые были введены понятия географической широты и долготы, способствовал усовершенствованию астрономических инструментов, с помощью которых было определено время восхода и захода звезд для разных широт.

Александрия оставалась научным центром и в Римской империи, греческий язык был международным языком ученых вплоть до X–XI веков нашей эры, а арабы, придя в Александрию, перевели на арабский язык и таким образом сохранили для человечества великие произведения, например, труд Гиппарха «Тринадцать книг математического сочинения» под названием «Алимагест» («Величайшее сочинение»). Порт Александрия видел входящие и выходящие из гавани загруженные до предела морские суда. Сюда со всего древнего мира стремились способные ярко проявить себя в разных областях деятельности люди, направлялись лучшие произведения, которые только мог создать человек из всего спектра приложений человеческих талантов. Здесь происходил смотр достижений вступивших в контакт, во взаимодействие древних цивилизаций.

Александр Македонский оставил после себя, говоря словами русского религиозного философа В. Соловьева [74], «единый языческий мир, разделенный между двумя соперничающими могуществами с двумя политическими и умственными центрами — Александрией и Антиохией». Да, после смерти великой личности его творение не могло существовать.

Распад империи напоминал акт деления биологической клетки, в результате которого два новых жизнеспособных образования — одинаково эллинизированные греко-египетское царство Птолемеев и греко-сирийское царство Селивкидов — унаследовали материнскую (заложенную Александром Македонским) программу развития. Позже то же самое произойдет с Римской империей, когда обе наследницы Древнего Рима — и католическая Западная Европа, и православная Византия — будут называть себя преемницами Священной Римской империи. Но культуры, однажды вошедшие в соприкосновение, тянулись друг к другу и оставались едиными еще долго, пока между ними не пролегли непреодолимыми пропастями постязыческие межрелигиозные противоречия мира, отдавшего предпочтение монотеизму.

Для продолжения через столетия мистерии, для поддержания своей столь же значительной, сколько и тайной власти над миром, для обеспечения гармоничного развития человеческого сообщества жречеству не нужно было сохранение вселенской империи. Не нужна была жрецам и долгая жизнь их избранника, ибо в ней рано или поздно произошли бы порочащие светлый образ Бога события: неудачи, ошибки, старость, наконец. Сверхновая звезда ярко светить не может не только вечно, но даже более-менее продолжительно. Она сгорает быстро. Но именно поэтому оставляет такой неизгладимый след в памяти тех, кому посчастливилось стать свидетелями ее триумфа. Александр Великий умер в 33 года.

2…А может быть, персидский царь Дарий III?

Удаленная от главных центров развития средиземноморской цивилизации Македония была отсталой провинцией древнего мира, рыхлым и крайне слабым государственным образованием до тех пор, пока разработка открытых на ее территории залежей серебра не стала источником невиданных для того времени возможностей. В недрах многих государств мира до сих пор мертвым грузом лежат полезные ископаемые. Но чтобы открыть их, нужны глубокие знания и целенаправленная специальная поисковая деятельность.

Если бы древние народы знали о сокровищах, скрытых в земных глубинах, и имели возможности воспользоваться неведомым им потенциалом, история человечества изменилась бы неузнаваемо. Македонии повезло. Ее богатства были открыты и оказались в распоряжении энергичных правителей вовремя.

Формирование македонской монархии завершилось при отце Александра Македонского — царе Филиппе II (правил в 359–336 годах до нашей эры). Располагая огромными финансовыми ресурсами, Филипп II провел ряд важных реформ в области управления, финансов, военного дела, способствовавших усилению политических, экономических и военных позиций Македонии в средиземноморском регионе.

У Филиппа II были хорошие консультанты и помощники. За очень короткое время царь небольшого, только что ставшего централизованным государства, у которого ни у самого, ни у его подданных просто не могло быть серьезного опыта государственного строительства, создает регулярное войско и сильный, соответствующий самым высоким требованиям и достижениям того времени флот, оснащенную удобным оружием и хорошо обученную конницу, уникальные по вооружению и используемой в боевых действиях тактике полки — превосходящую всех на поле боя македонскую фалангу, ввел единую монетную систему и добился того, что его деньги стали очень надежной валютой.

Царь приглашает Аристотеля, признанного лучшего учителя всех времен и народов, в качестве воспитателя для своего сына — наследника престола. При этом Александр проходит подготовку воина и военачальника. С 359 года и до смерти в 336 году до нашей эры (то есть в течение 23 лет) Филипп II ведет войны и завоевывает обширные пространства вокруг Македонии. К 338–337 годам до нашей эры он устанавливает гегемонию над Древней Грецией. Добившись господства над окружающей Македонию европейской территорией, Филипп II стал готовиться к большой войне в Азии.

Александр впервые демонстрирует незаурядные способности, можно сказать, подлинный талант полководца в 338 году до нашей эры в битве при Херонее, которой Македония завершила завоевание Греции. С этого момента всем понимающим в военном деле и в вопросах государственного управления стало ясно: сын Филиппа II готов возглавить растущую как на дрожжах державу. Настало время, когда Александр Македонский мог приступить к выполнению той миссии, которая сделала его величайшим из личностей, когда-либо влиявших на ход исторического развития, на судьбы человечества.

Царь Македонии Филипп II был убит в 336 году до нашей эры в результате дворцового заговора. Существует легенда о беседе Филиппа II с Дельфийским оракулом, ставшей возможной после покорения Македонией Греции [42]: «На вопрос, победит ли Филипп царя персов в предстоящей в Азии войне, последовал ответ-пророчество: „Смотри, бык увенчан венком победителя, и все кончено. Тот, кто принесет его в жертву, уже ждет своего часа“.

Это могло толковаться двояко: царь персов, словно жертвенное животное, падет перед Филиппом, или, как раз наоборот, царь Македонии, увенчанный венком победителя европейских народов, сам будет принесен в жертву».

Для Филиппа II все действительно было кончено. Тот, кто был избран, чтобы принести царя в жертву истории, уже ждал своего часа. В его смерти могли быть заинтересованы большое число влиятельных сил и лиц. Он захватил половину мира и угрожал оставшейся половине ужасающими бедствиями, многим после его смерти могли перепасть крохи, а в случае возможной дезорганизации государства и большие куски от его богатств и могущества, а молодой наследник получал кроме сокровищ, дворцов, наложниц, рабов и ничем и ни в чем не ограниченной власти отлаженную военную машину, которой умел хорошо пользоваться. Но, как теперь понятно, самой серьезной из заинтересованных в убийстве царя сил были жрецы.

Жрецам Древнего Египта было крайне важно, чтобы в 332–331 годах до н. э. в стране Та-Кемет появился во всех отношениях выдающийся человек, которому суждено было торжественно основать на африканском побережье Средиземного моря, в дельте реки Нил, столицу империи империй. Александр Македонский был лучшим, но не единственным кандидатом на эту роль. Связывать судьбу рассчитанного на тысячелетия предприятия с одним конкретным человеком было опасно. Надежность любой системы обеспечивается резервированием ее наиболее важных элементов.

Два государства боролись за право войти в историю в качестве самой выдающейся империи древности — Македония и Персия. Будущая вселенская монархия должна была объединить народы Европы, Азии и Африки. Македония представляла европейский континент, Персия — азиатский, а африканский Египет ждал, чем закончится столкновение гигантов, готовясь покориться победителю и извлечь максимум выгоды из положения законного приза сильнейшему.

События, происходившие в Персии, очень напоминали македонские. Совпадения удивительны. Царь Персидской империи Артаксеркс III Ох начал править в 358 году, царь Македонии Филипп II в 359 году до нашей эры. В 341 году Персия присоединила к себе Египет, Македония в это время расширяет македонское влияние на Грецию (Афины и их союзники дают клятву Филиппу и его потомкам, обещая мир и поддержку, в 346 году). Царь Македонии Филипп II в 336 году, а царь Персии Артаксеркс III Ох в 338 году стали жертвами похожих дворцовых заговоров — оба были убиты своими приближенными. Более того, вступивший на престол Персидской империи в 338 году царь Арсес процарствовал недолго и в 336 году (как и Филипп II) был тоже убит. Таким образом, в 336 году до нашей эры и в Македонии, и в Персии к власти пришли наследники — Александр Македонский и Дарий III, у которых была одна и та же цель: убрать из истории соперника, присоединить к своей державе территории на другом континенте, уже объединенные конкурентом, и отпраздновать победу на континенте третьем — африканском, в Египте.

Персидский царь был не менее македонского богат и могущественен. Его дворцы, по свидетельствам современников, поражали изысканной роскошью. На персидском плато добывали золото. Хранящиеся сегодня в лучших музеях мира персидские украшения, посуда, оружие из золота, ковры, одежда удивляют тонкостью работы и изяществом, много говорящими и о мастерстве ремесленников древней страны, и о вкусе правителей и знати азиатского государства. В лучшие времена Персидская империя простиралась от Инда до Нила. И на всей контролируемой великой азиатской монархией территории были построены дороги, вдоль которых на равных расстояниях были выстроены конюшни. По царской дороге от Суз в Персии до Эфеса в Анатолии царский гонец, меняя лошадей, 2700 км преодолевал за неделю. Предшественник Дария III царь Дарий I проложил канал, с помощью которого контролировали кратчайший путь из Средиземного моря в Индийский океан. Жрецы могли бы при необходимости назвать очень много прославивших и Дария III дел, в том числе и в Египте. Численность армии, которую Дарий III мобилизовал для встречи нашествия Александра, в несколько раз превышала македонские силы.

Если бы к «контрольному моменту времени» (когда звезда созвездия Ориона Аль-Нитак достигла соответствующего угла подъема над южным горизонтом Мемфисского некрополя) Александр Македонский не сумел успешными боевыми действиями продемонстрировать, что именно он, а не соперник или кто-то иной достоин на вечные времена войти в человеческую историю в качестве живого воплощения бога, царя царей, императора императоров, историки, говоря о том времени, о эпохе эллинизма, называли бы имя Дария III Великого.

Да что историки… В Библии сказано было бы:

«Персидский царь Дарий произвел много войн и овладел многими укрепленными местами, и убивал царей земли. И прошел до пределов земли, и взял добычу от множества народов; и умолкла земля перед ним, и он возвысился, и вознеслось сердце его. Он собрал весьма сильное войско и господствовал над областями, и народами, и властителями, и они сделались его данниками.

После этого он слег в постель, почувствовав, что умирает, призвал знатных слуг своих, которые были воспитаны с ним от юности, и разделил им свое царство еще при жизни своей. Дарий царствовал двенадцать лет и умер».

Между двумя противостоящими мирами — Европой, объединенной Македонией и Азией, во многом контролируемой Персией, — было одно-единственное различие, на которое указал, выступая перед своими воинами перед одним из решающих сражений, император Александр Македонский [42]: «Македоняне — это свободные люди, поседевшие в битвах мужи. Персы же — рабы, воины, давно отвыкшие от оружия, ведомые испорченными роскошью и пороками командирами».

Для греков, составлявших большую часть македонской армии, поход на восток был актом отмщения за потери и страдания, которые понесли города Греции в войнах между греками и персами.

Период расцвета Древней Греции связан с возвышением Афин в результате победы афинской демократии в греко-персидских войнах 500–449 годов до нашей эры и создания в борьбе с персами Делосского союза во главе с Афинами (или Первого Афинского морского союза) из государств, расположенных на островах Эгейского моря и его северных, восточных и западных побережьях. Но к 387 году до нашей эры греческие полисы вновь попали в зависимость от богатой Персии, проводником интересов которой была Спарта.

Противоречия, столкновения интересов, конфликты и войны между группировками, представлявшими интересы Персидской империи, и греческими городами во главе с Афинами продолжались до тех пор, пока Македония царя Филиппа II не подчинила себе Грецию. И хотя наследник Филиппа II Александр Македонский был для греков завоевателем, непрошенно вмешавшимся в их жизнь, они считали за благо воспользоваться возможностью с его помощью и в рядах его непобедимой армии разгромить персов. Выбирая из двух зол, греки предпочли помогать македонцу. К тому же он хорошо платил за воинскую доблесть. И в этом смысле Александр был прав, говоря, что македоняне — это свободные люди.

Египетским же жрецам, наблюдавшим за происходящим, по большому счету было все равно, кто победит: «свободные» люди или рабы. Они оставались в выигрыше в обоих случаях.

3. Жизнь, придуманная жрецами

Спор между македонским и персидским претендентами за право занять в истории место величайшего из великих решался в большой войне, которая не была простым столкновением двух профессиональных армий, которые собраны лишь для того, чтобы в нескольких сражениях отстоять чьи-то интересы, ограбить или заставить платить дань соседей. Это была война, по целям и характеру напоминавшая мировые войны XX века.

Стратегической целью Александра Македонского в войне было покорение с помощью военной силы или угрозы ее применения как можно большей части мира и формирование на завоеванных территориях из населяющих их народов самого большого в известной истории человечества многонационального государства, где после уничтожения границ и противоречий между народами сохранялись бы и продолжали развиваться культуры, верования, традиции каждого, даже самого малочисленного этнического образования. Идеологией, которая должна была объединить ранее не знавших друг друга европейцев, азиатов и африканцев, было создание условий для расцвета языческих религий, максимальное благоприятствование их жрецам и верующим.

Целью Дария III было сопротивление агрессии всеми средствами и методами (включая переговоры с предложением политических, экономических и территориальных уступок или контрибуции в обмен на мир), а при благоприятном исходе военного противостояния извлечение всех возможных выгод, вплоть до завоевания и ограбления Европы.

Египетским жрецам война позволяла достичь трех фундаментальных целей:

а) сделать так, чтобы самый великий царь того времени лично заложил столицу (своей империи и Египта) в Дельте Нила;

б) способствовать максимальному обмену между народами Земли научными знаниями, технологиями (особенно военными), достижениями культуры, что резко уменьшало шансы кого бы то ни было монополизировать какие-то сферы человеческой деятельности и остановить прогресс (прежде всего научно-технический);

в) впервые превратить мир в двухполюсный (после смерти Александра Македонского) и тем самым обострить соперничество народов, без чего невозможна гонка вооружений (конечной целью которой, в свою очередь, является подготовка человечества к встрече с космическими опасностями).

Поход македонской армии на Восток готовился тщательно и стал образцом военного искусства древнего мира. Александром Македонским, как и его отцом Филиппом II, были изучены, освоены и развиты достижения в области подготовки войск, тактики и стратегии армий Афин, Спарты, Беотии и других древнегреческих государств. Для стратегии Александра Македонского характерны всестороннее глубокое изучение страны и армии противника; забота об устойчивости тыла и коммуникаций; стремление к разгрому главных сил противника: настойчивость и последовательность в осуществлении стратегического замысла.

Оригинальным способом Александр Македонский решил проблему завоевания превосходства на море и обеспечения безопасности коммуникаций своей армии: наступая вдоль побережья сухопутными силами, он занял морские базы противника и тем самым полностью вытеснил персидский флот из Средиземного моря. Македонские вооруженные силы подавляли сопротивление противника и последовательно захватывали один за другим сельскохозяйственные районы и города, лишая армию недруга ресурсов.

В области тактики Александр Македонский полностью реализовал боевые возможности своих войск и умело использовал слабые стороны войск противника. Фаланга тяжелой пехоты, вооруженной мечами и длинными копьями (сарис-сами), составляла центр и основу боевого порядка македонской армии. На одном из флангов (обычно на правом) Александр создавал сильную группировку тяжелой конницы и средней пехоты, предназначенную для нанесения главного удара. Остальная конница и легкая пехота использовались для прикрытия другого фланга и для завязки сражения. Натиск фаланги с фронта сочетался с решительными маневренными действиями ударной группировки, которая прорывалась на фланг или в тыл главных сил противника и решала исход сражения в свою пользу. Достигнутый в сражении успех закреплялся неотступным преследованием конницей. Македонцам удавались великолепные по замыслу и воплощению маневры конницей. Оснащенность армии Александра Македонского потрясала противника одновременно и технической сложностью и эффективностью в боевом применении. Воины европейского императора были хорошо обучены и во время битв легко, со знанием дела использовали понтоны для форсирования водных преград, тараны и штурмовые башни для подавления сопротивления гарнизонов крепостей, защитников городов, быстро разворачивали военные городки, строили дороги для себя и преграды на пути войск противника, умели адаптировать свою боевую тактику к особенностям естественных ландшафтов, одновременно согласованно действовали на воде и суше, перебрасывая военные подразделения по рекам и морю вдоль побережья во вражеский тыл.

Весной 334 года до нашей эры греко-македонская армия переправилась через Геллеспонт (Дарданеллы) в Малую Азию, начав войну с Персией. Персидские силы были значительно многочисленней македонских, но армия Александра обладала высокими боевыми качествами, организованностью, опытностью и технической оснащенностью. В мае 334 года при реке Гранике македонская армия наголову разбила персидское войско. После этого Александр быстро занял Малую Азию, греческие города которой (за исключением Милета и Галикарнаса), стремясь освободиться из-под ига персов, без сопротивления открывали ему ворота. Города объявлялись свободными и автономными, из них изгонялись проперсидские олигархи.

Осенью 333 года персидский царь Дарий III попытался разбить македонцев при Иссе. Но, несмотря на тройное превосходство сил, персы потерпели поражение, а сам Дарий III бежал.

Александр Македонский, сломив сопротивление финикийских городов Тира и Газы, захватил все порты восточного побережья Средиземного моря, что лишило флот персов баз и обеспечило европейцам господство на море и безопасность их коммуникаций. Зимой 332–331 годов македонская армия заняла Египет.

С военно-стратегической точки зрения прибытие Александра Македонского в Египет не имело большого смысла. Дарий III получил передышку и имел возможность собрать силы для новых сражений. Но именно это событие стало решающим для судеб истории. Ни македонский, ни персидский цари не догадывались, что их будущее становится безальтернативным с того момента, как только Александр Македонский провозглашает о решении основать Александрию на африканском берегу Средиземного моря.

Александр сотрудничал с египетскими жрецами, считая разумным для достижения целей, которые он ставил перед собой, обеспечение религиозного освящения своей власти. А Дарий III вообще не ценил Египет и готов был пожертвовать им ради сохранения своей жизни и власти хотя бы над частью Азии. Персам даже показалось маленькой победой и удачей временное отвлечение с помощью Египта сил и внимания европейского царя от продолжения войны. На самом деле в армиях и ближайшем окружении и Александра и Дария были многочисленные, но не афиширующие свою миссию представители жрецов. Жречество вело свою тайную войну, которая как раз и была главной войной.

После событий в Египте все секреты и планы Дария III и его армии стали прозрачными для македонцев. Александр знал все, включая местонахождения тайников с золотом для финансирования армии, личных сокровищниц персидского царя, складов и маршруты обозов с продовольствием. В его распоряжение попадали целыми и невредимыми ресурсы, которые готовились персами, но их армии не доставались.

Из Египта армия Александра Македонского направилась в Месопотамию, где 1 октября 331 года около Гавгамел нанесла решающее поражение персидским войскам, по численности значительно превосходившим македонские. Дарий III снова бежал и в 330 году был убит одним из своих сатрапов.

Александр Македонский пережил соперника. Но, хотя знать он того не мог, условием продолжения его жизни были победы, успехи в любом начатом им деле, слава. Как только жрецы однажды пришли к мнению, что Сын бога Амона, император вселенской империи перестает быть яркой и всепобеждающей личностью, Александр заболел и умер. Интересно, что убить его, как персидского царя, было нельзя. Причиной ухода из жизни и истории могла быть только естественная смерть — смерть, если не от старости, то от неизлечимой болезни. Не люди отправили Александра Великого на небо. Его призвал Сам бог Амон.

Александр Македонский занял столицы персидских царей Вавилон, Сузы, Персеполь и Экбатану. Гибель Дария III дала ему основание объявить себя «законным» преемником восточного монарха и поэтому главой огромной греко-македоно-персидской державы. Привлечение в армию и администрацию представителей местной знати восточных стран положило начало политике сближения греко-македонской знати со знатью завоеванных стран. Целью этого процесса было расширение социальной базы монархии Александра. Он стал окружать себя персидской знатью, набирать в войска восточные контингенты и вводить при дворе пышный церемониал. Но это вызвало недовольство греко-македонского окружения императора и привело к ряду заговоров против него, которые подавлялись им с большой жестокостью.

Продолжая поход на Восток, Александр Македонский в 330 году занял центральную часть Иранского нагорья, а в 329 году вторгся в Среднюю Азию. Для закрепления своего господства Александр основывал города-крепости (по преданию, около 70) с сильными гарнизонами. Весной 327 года, воспользовавшись междоусобицей властителя Индии Пора и владетеля города Таксилы, Александр предпринял поход в Западную Индию (Пенджаб).

На реке Гидаспе (приток Инда) он с трудом одержал победу над войском Пора (в составе войска было 200 боевых слонов, с которыми македоняне встретились впервые). Император намеревался продолжать поход в долину реки Ганг, но встретил открытое сопротивление своего войска, утомленного походами и изнуренного болезнями. Огромная держава, созданная в результате завоеваний Александра Македонского, простиралась от Дуная до Инда и была самым крупным государством древнего мира. Но управлять не только ей, а даже собственной армией император был не в состоянии.

На реке Гифасисе (восточный приток Инда, 326 год) Александр вынужден был отдать приказ о прекращении завоевательного похода. Это обстоятельство, а также то, что столицей государства император пожелал назвать Вавилон, решило его судьбу. В конце мая 323 года до нашей эры Александру Македонскому во время пира становится плохо. Через две недели тяжелой болезни 13 июня он умирает.

4. Эллинический мир

К 323 году держава Александра Македонского охватывала Балканский полуостров, острова Эгейского моря, Египет, Переднюю Азию, южные районы Средней Азии, часть Центральной Азии, вплоть до нижнего течения Инда. Важнейшей политической силой империи была армия. После смерти императора именно армии предстояло решать судьбу покоренных Александром народов.

В результате непродолжительной борьбы между военными группировками было достигнуто соглашение, по которому держава сохранялась как единое целое, а наследниками провозглашались побочный сын Филиппа II (сводный брат Александра Македонского) Арридей и ожидавшийся женой Александра Роксаной ребенок. Но фактически власть оказалась в руках небольшой группы знатных македонян, занимавших при Александре высшие воинские и придворные должности. Регентом при слабоумном Филиппе III Арридее и сыне Роксаны Александре IV стал Пердикка. Управление Грецией и Македонией было возложено на Антипатра и Кратера, Фракия была передана Лисимаху. В Малой Азии самое влиятельное положение занимал Антигон (Антигон I Одноглазый) — сатрап Фригии, Ликии и Памфилии, Селевк правил Вавилоном, Певкест — Персией, Евмен — Каппадокией, Неарх — Ликией. Египет был передан в управление Птолемею Лагу (Птолемей I Сотер). Важнейшие командные посты в армии заняли Селевк (Селевк I Никатор) и Кассандр (сын Антипатра).

Привыкшие к единоначалию военные считали наиболее разумным концентрацию власти в чьих-то одних руках. Но они не могли найти человека, права на власть и авторитет в армии которого были столь же безоговорочными, как у Александра Македонского. Понимая это, регент недееспособных наследников Александра (признание их правителями — компромисс, попытка сохранить империю) Пердикка попытался упрочить свое единовластие с помощью все той же силы. Его выступления против Антигона и Птолемея Лага положили начало длительному периоду кровавой борьбы. Соперничество преемников великого императора, называемых диадохами, затянувшееся на десятилетия, скоро превратилось в войну каждого против всех и каждого.

К 301 году до нашей эры мать Александра, его жена, сын и сводный брат были убиты и империя как единое целое перестала существовать даже формально. Фактически она разорвалась на части в час смерти ее правителя. К 281 году на пространстве эллинического мира окончательно сложились три крупных царства, управляемых потомками диадохов. Антигониды стали новой македонской царской династией, контролировавшей Македонию и Грецию. Селевкиды захватили самую большую долю наследия Александра Македонского — восточную часть территории империи. Но у них были и самые большие трудности. Им не хватило ресурсов и сил долго контролировать многочисленные провинции нового государства.

От царства Селевкидов в 283 году отпал Пергам, в 260 году стала независимой Каппадокия. Около середины III века обрели самостоятельность северо-восточные сатрапии и образовались независимые Парфянское царство и Греко-Бактрийское царство. Птолемеи управляли Египтом. Это было самое благополучное из правлений. Оно продолжалось с 323 (официально с 305) по 30 год до нашей эры.

Именно в Египет было перевезено забальзамированное египетскими жрецами сразу после наступления смерти тело Александра Македонского — сначала в Мемфис, затем в Александрию. В Александрии состоялся ритуал похорон императора. Где находится могила завоевателя народов сейчас, неизвестно. Существует легенда, гласящая о том, что Александр завещал похоронить себя в Ливийской пустыне в оазисе Сива — в святилище бога Амона.

История империи Александра Великого охватывает всего 55 лет: в 336 году до нашей эры Александр после смерти своего отца Филиппа II стал царем, в 323 году император умер, в 301 году диадохи объявили себя царями провинций империи, в 281 году эллинический мир был окончательно поделен. И до и после этих 55 лет Европа, Азия и Африка были разделены. Египет как стоял, так и остался стоять в стороне от двух противоборствующих сил — европейской и азиатской.

Если при Александре все вопросы решались силой, в открытых сражениях, то после смерти императора при не уменьшившемся числе военных столкновений огромную роль стали играть заговоры и покушения. Пердикка был заколот собственными воинами. Кратер погиб под копытами собственного коня. Евмен пал жертвой наемных убийц. Антигон был смертельно ранен в бою против Птолемея, Лисимаха, Кассандра и Селевка. Лисимах проиграл Селевку битву и погиб. Селевка настиг кинжал убийцы. Мать Александра Македонского Олимпиаду по приговору Кассандра закидали камнями. Жена и сын Александра — Роксана и Александр IV — умерли в темнице Кассандра. Двум другим женам Александра — беременной Статире и Барсине, как и сыну последней Гераклу, — перерезали горло. Жертвами борьбы за власть оказалось все ближайшее окружение Александра Македонского. А уж воинов, погибших на суше и на море в битвах между еще недавними соратниками, сражавшимися вместе в одной армии Александра, не сосчитать. Народы трех континентов пережили 55 лет невиданных потрясений.

Несмотря на кажущуюся случайность развития событий, результатом походов Александра и наступившего после его смерти военно-политического хаоса стало именно то, к чему стремились жрецы и что ныне называется эллинизацией древнего мира. Установились регулярные морские связи между Египтом, Сирией, Малой Азией, Грецией и Македонией. Были налажены торговые пути из Средиземного моря по Нилу через Египет, по Красному морю, Персидскому заливу и дальше в Индию. Установились торговые связи Египта с Причерноморьем, Карфагеном и Римом. Птолемеи владели самым сильным флотом того времени и оспаривали традиционное господство Македонии и Греции на водных просторах. Расширились денежное обращение и денежные операции, чему способствовала перечеканка в единую для всего эллинистического мира монету драгоценных металлов, хранившихся в сокровищницах персидских царей. Возникли крупные торговые и ремесленные центры — Александрия в Египте, Антиохия на Оронте, Селевкия на Тигре и другие, ремесленное производство которых в значительной мере было ориентировано на внешний рынок. В приморских районах Малой Азии и Сирии создавались новые полисы, способствовавшие экономическому развитию регионов. Начался бурный рост товарного производства и торговли, перемещение больших масс людей. На всей территории, пережившей перетряску, устроенную Александром Македонским и его историческими преемниками, произошла социально-политическая перестройка общества и структуры государственного устройства.

Сложившиеся эллинические монархии сочетали в себе элементы восточной деспотии (монархия, регулярная армия, эффективный административный аппарат) с элементами полисного устройства (с характерными для полисов земельными отношениями), что делало многослойной социальную организацию государств. Высшее общество — это царский дом, военная и гражданская администрация, наиболее зажиточные горожане и высшее жречество. Многочисленный средний слой — торговцы и ремесленники, персонал царской администрации, местное жречество, воины, учителя, врачи. Низшие слои — местное население: зависимые или полузависимые земледельцы, обрабатывавшие земли царя, знати, городов, работники царских мастерских (в монополизированных царем отраслях ремесла). Они считались лично свободными, но были прикреплены к месту своего жительства, к той или иной мастерской или профессии. А стояла вся социальная лестница на мощном основании — рабстве. Завоевательные походы Александра Македонского, борьба диадохов, развернувшаяся после смерти императора, распространение полисного строя дали сильнейший толчок развитию рабовладельческих отношений в их классической античной форме.

Народы, испокон веков жившие на разных континентах и никак не входившие в соприкосновение, вдруг на протяжении жизни одного поколения были македонской армией объединены, перемешаны, навязаны друг другу, ибо были вынуждены вместе, в одной многонациональной армии, на общей территории, в одном государстве, решать военные, политические, хозяйственно-экономические, просто обыкновенные бытовые проблемы. Александр Македонский, например, организовывал массовые (с участием сотен пар) свадьбы своих воинов и азиатских девушек, и европейцы оставались в Азии. В новых семьях соединялись в единый сплав разные культуры, традиции, верования, формировался новый образ жизни.

Война и затем экономическая конкуренция на новом объединенном мировом рынке заставила народы изучать друг друга, анализировать причины побед и поражений, достижений, достоинств и недостатков, как чужих, так и своих, объяснять причины преимуществ, кому-то в чем-то приносивших успех, дававших выгоду, раскрывать чужие тайны, в том числе, что самое главное, технологические секреты. Ни разработка, ни освоение новых технологий невозможны без знаний, без науки. Александрия с ее Александрийской библиотекой стала крупнейшим научным центром эллинистического мира. Египет обладал монополией на папирус, собрал в Александрийском мусейоне выдающихся ученых со всего Средиземноморья, и поэтому Александрия поставляла во все эллинистические государства бесценные в то время книги, дававшие их обладателям возможность выживать в быстро меняющемся мире.

Большинство ученых, работавших в главном научном центре эпохи, были греками — Евклид, Архимед, Аполлоний Пергский, Аристарх Самосский, Гиппарх из Никеи, Никомед, Диокл, Зенодор, Гипсикл, Селевк, Ктесибий, Герои Александрийский. Греческий язык стал международным научным языком. Именно на нем писались сочинения, прославившие Александрию. Эллиническая наука подошла к решению таких проблем, как дифференциальное и интегральное исчисление, теория конических сечений, гелиоцентрическая система мира, исследование зависимости морских приливов и отливов от положения Луны.

Ученик Аристотеля Дикеарх составил карту всей известной тогда ойкумены и попытался определить размеры земного шара; его результаты были уточнены Эратосфеном из Кирены. Труд Страбона «География» (в 17 книгах) обобщил географические знания эпохи. Теофраст систематизировал знания в области ботаники. Были заложены основы научной анатомии человека и многих разделов медицины (Герофил из Халкедона и Эрасистрат). Возникла школа врачей-эмпириков (во главе с Серапионом Александрийским), признававших опыт единственным источником медицинских знаний.

5…И непрекращающиеся войны

Один из военачальников Александра Великого Птолемей получил Египет в управление в 323 году до нашей эры и в 305 году провозгласил себя царем Птолемеем I Сотером (Спасителем) (правил до 283 года). Ему удалось понять интересы жрецов, и поэтому царствование его и его потомков было самым удачливым из всех диадохов и их наследников.

В войнах диадохов Птолемей I расширил границы царства, присоединив Киренаику, Южную Сирию и Кипр. При нем началась реконструкция ирригационной сети, стала вводиться практика наделения наемных воинов (македонян, греков, фракийцев) участками земли (клерами), был учрежден культ бога Сераписа, объединивший местные и греческие верования, и положено начало царскому культу, недалеко от Фив был основан новый полис Птолемаида. Но все это не дало бы роду Птолемеев истинной, основанной на поддержке жречества власти над Египтом, если бы не развернувшееся при Птолемее I строительство Александрии и состоявшиеся в дельте Нила торжественные похороны Александра Македонского.

Египтом управляли люди, не знавшие ни языка, ни истории, ни традиций «покоренной» страны. Одновременно Птолемей и сохранившие ему верность воины македонской армии утратили после распада империи связь и с родиной. Для греческих полисов и Македонии они с каждым последующим десятилетием во все большей степени становились враждебной силой. Положение «завоевателей» было очень шатким.

«Каждое из созданных на обломках империи Александра государств вошло в историю под именем правителя, его основавшего, а не народов, проживающих на контролируемой этим государством территории. Птолемеевский Египет отличался от державы Селевкидов только одним: поскольку Птолемеи властвовали в преимущественно мононациональной стране, они вынуждены были оформить свою власть в соответствии одновременно и с эллиническо-греческими, и с древнеегипетскими канонами, тогда как Селевкиды, господствуя над многими народами, могли не считаться с местными традициями и были прежде всего и почти исключительно царями на новый эллинический манер — цари по праву завоевания. Причем завоевали они свое царство не от лица какого-либо государства, народа или этноса, а в качестве предводителей войска, утвердивших свое право на власть в своей армии личной доблестью и умением побеждать, а по отношению к покоренным народам силой» [37].

Для египетских жрецов продемонстрированные в боях доблесть и сила были сомнительным аргументом в доказательстве права на царствование. Но богам было угодно, чтобы александрийский цикл Мистерии Исиды завершился не просто благополучно, а ярко и величественно, и в памяти человечества имя Александра Македонского и название основанной императором новой столицы Египта Александрии запечатлелись как исторический маяк для народов и сильных мира сего, как символ абсолютного божественного обоснования власти над смертными, как образец высшего успеха, к какому только могут стремиться люди, продолжающие после Александра жить на Земле. И Птолемеи были просто обречены на славное, счастливое царствование.

«Влияние Египта в Восточном Средиземноморье усилилось при Птолемее II Филадельфе („Любящем сестру“) (правил в 285–246 годах до н. э., в 285–283 годах до н. э. — соправитель), когда мощный египетский флот присоединил к царству ряд территорий в Малой Азии и Эгейском бассейне, а удачно проведенная реорганизация системы социально-экономических отношений позволила сделать высокорентабельными государственные хозяйства, основанные на эксплуатации „царских земледельцев“, обрабатывавших в качестве арендаторов царскую землю, и „гипотелейс“ — работников царских мастерских в монополизированных царем отраслях ремесла. Александрия стала крупнейшим торгово-ремесленным и культурным центром Средиземноморья.

Царские земли и мастерские, разветвленная система налогов и литургий, сдача на откуп различных промыслов, торговые монополии — все доставляло царской казне огромные натуральные и денежные доходы, расходовавшиеся на содержание царского двора, армии и флота, на дотации жрецам и храмам, на развитие торговли с центральной Африкой, Аравией, Индией, Причерноморьем и государствами Восточного и Западного Средиземноморья. Наконец, наибольшего политического могущества государство Птолемеев достигло в царствование Птолемея III Евергета („Благодетеля“) (правил в 246–221 годах до н. э.). Вновь была присоединена отпавшая в 282 году Киренаика, в ходе войны с Селевкидами завоевана часть Северной Сирии, расширены владения в Малой Азии» [6].

Таким образом, в течение по крайней мере 111 лет (что равно десяти циклам активности Солнца) государство, столицей которого была Александрия, непрерывно и ощутимо заметно развивалось, во всем демонстрируя только успехи и достижения. И это при том, что никто из Птолемеев и их греко-македонского окружения не мог произнести более двух-трех фраз по-египетски и даже при большом желании не был бы в состоянии представить себе глубину той многомерной пропасти, которая отделяла их от Египта жреческого — от страны Та-Кемет. Очевидно, что идиллия в отношениях между Птолемеями и египетскими жрецами бесконечно долго продолжаться не могла. Для того чтобы вслед за Александрией на меридиане Нила однажды (в расчетное время) появился следующий великий город — Константинополь, нужно было начинать помогать уже не потомкам диадохов Александра Великого, а тем новым силам, которым предстояло бороться за место на божественной полосе под лучами созвездия Орион.

В город Византии перенести свою столицу предстояло могущественнейшей во всех отношениях империи, которая должна была соответствовать как минимум двум требованиям жрецов: контролировала бы подобно Македонии весь мир и точка пересечения параллели 41 градуса северной широты и меридиана Нила для нее была бы далекой провинцией. Подобные империи рождаются в войнах, постепенно все более и более расширяясь за счет соседей. Но источник исторического развития уже в зародыше обычно содержит некую причину будущего могущества.

«Причиной» Александра как явления были прииски серебра, передовые технологии, поставленные на службу македонской армии еще Филиппом II, и учитель молодого царя Аристотель. Александр Македонский пришел на место, выбранное жрецами для Александрии, с другого континента — из Европы, обогнув по восточному побережью Средиземное море.

Можно было бы предположить, что идеальным началом для константинопольского цикла Мистерии Исиды было бы появление за морем (на противоположной от города Византия стороне Средиземного моря), уже в Африке, западнее Египта некой цивилизации, прогресс которой заставил бы все народы следовать в ее фарватере и со временем слиться в новую мировую империю. Очень эффектным был бы подобный походу Александра поход африканского (но не египетского) императора в обход Средиземного моря по уже его западному побережью: по Северной Африке до Гибралтара, на Пиренейский полуостров и далее по европейскому континенту до пролива Босфор. Как ни удивительно, все сказанное действительно имело место.

Центр, чуть не ставший «вселенским», — город, основанный в 825 году до нашей эры финикийскими колонистами, — Карфаген. В середине V века до нашей эры Карфаген подчинил своей власти ливийское земледельческое население Северной Африки, Южную Испанию, Сардинию, в III веке вступил в борьбу с Римом за Сицилию, а фактически за мировое господство. Именно в последний год правления Птолемея III Евергета — в 221 году до нашей эры, когда птолемеевский Египет был на вершине своего исторического Олимпа, 25-летний военачальник Ганнибал возглавил карфагенскую армию, стремящуюся продвинуться по Пиренейскому полуострову на северо-восток. Это был очень мужественный и целеустремленный человек, во многом похожий на Александра Великого.

Римский историк Тит Ливии писал об африканском полководце [6]: «Часто видели, как он, завернувшись в военный плащ, спит на голой земле среди караульных и часовых. Одеждой он ничуть не отличался от ровесников… Как в коннице, так и в пехоте он далеко оставлял за собой прочих: первым устремлялся в бой, последним оставлял поле сражения».

Если главным аргументом Александра была фаланга тяжелой пехоты, вооруженной длинными копьями, то Ганнибал удивил римлян использованием в битвах боевых слонов. С сорокатысячной армией и тридцатью семью слонами Ганнибал решился на немыслимый переход через Альпы и, вторгнувшись неожиданно для Рима на Апеннины, выиграл несколько крупных сражений. Карфаген не поддержал Ганнибала, который был близок к полной и окончательной победе над Римом, не помог ему, и судьба отвернулась от африканского города.

В 183 году до н. э. Ганнибал совершил самоубийство, а пунические войны, продолжавшиеся в общей сложности с 264 по 146 год до н. э., закончились тем, что все карфагенские владения перешли к Риму, город Карфаген был разрушен, все его жители (пятьдесят тысяч человек) были обращены в рабство, а у Рима появилась провинция Африка.

Жрецам уже в 146 году до нашей эры стало очевидно, что единственным кандидатом на роль новой «вселенской» империи стала империя Римская, а столицей, от услуг которой однажды римский император откажется в пользу города на нильской «вертикали», является славный город Рим. С I века до нашей эры Рим стал настойчиво вмешиваться во внутренние дела Египта.

Ставленник Рима Птолемей XI (правил в 80 году до нашей эры) был убит восставшими александрийцами. Птолемей XII Филопатор Новый Дионис (правил в 80–51 годах до н. э.) изгонялся в 58 году александрийцами, но вернулся на престол с помощью римских легионов. В результате Александрийской войны 48–47 годов до нашей эры на престоле была утверждена Клеопатра VII.

Последняя правительница Египта из династии Птолемеев — царица Клеопатра VII и ее римский супруг Марк Антоний были побеждены римлянами в битве при мысе Акции в 31 году, и Египет стал римской провинцией в 30 году до нашей эры. В 30 году до нашей эры при Октавиане (Августе) птолемеевский Египет (последнее дожившее до этих дней эллинистическое государство) был присоединен к Римской империи в качестве императорской провинции Египет. Эллинический мир был поглощен Римской империей, но жрецов это нисколько не должно было волновать. Они получили то, к чему стремились, в полном объеме.

Элементы социально-экономической структуры и культурные традиции, сложившиеся в эллинистическую эпоху, оказали огромное воздействие на развитие всех трех континентов вокруг Средиземноморья. А эллинистическая культура не стала единообразной. В каждой области она формировалась путем взаимодействия местных, наиболее устойчивых традиционных элементов культуры с культурой, принесенной завоевателями и переселенцами. Образование эллинистических монархий в сочетании с полисной структурой городов способствовало возникновению новых правовых отношений, нового социально-психологического облика человека и общества, нового содержания его идеологии. Но господства над миром кому бы то ни было установить не удалось.

Напряженная политическая обстановка, непрерывные военные конфликты между государствами и социальные движения внутри них стали толчком для серьезного технологического прогресса. Мировоззрение, религиозное, научное мышление за короткий исторический период пережили подлинную революцию. И при всем этом жречество ни на йоту не утратило контроля над происходящими историческими событиями, над будущим.

6. Монотеизм

Так случилось, что столица вошедшего в состав Римской империи Египта Александрия стала в первые столетия после Рождества Христова одним из главных центров распространения христианства. Александрийские Мусейон и Библиотека принимали авторов и носителей всех нетривиальных идей того времени и аккумулировали труды по всем направлениям человеческой мысли. Лучших условий для знакомства интеллектуального мира с постулатами нового религиозного учения не существовало.

Свобода, предоставляемая в Египте проповедникам всевозможных религиозно-философских концепций, позитивное отношение к знающим людям, к мудрости дали возможность созданной в городе христианской общине организовать первую в истории христианства богословскую школу, где готовили новообращенных к крещению, а затем и полноценное богословское учебное заведение. В Александрии было очень много ораторов, учителей, философов — людей, профессионально умеющих доносить до человека систематизированные знания. Начиналось все с того, что христиане и приглашенные люди в свободном общении обсуждали мировоззренческие вопросы, и все это мало чем отличалось от философских дискуссий язычников.

Сохранилось имя первого главы школы, о котором историк Евсевий в труде «Церковная история» сообщает, что выходец из Сицилии Пантен, живший во времена римского императора Коммода (180–192 годы н. э.), «обратился в христианство из стоицизма и стал проповедовать… и, совершив много добрых дел… в конце концов стал первым главой школы в Александрии и стал разъяснять и письменно, и в живой беседе сокровища божественного учения» («Церковная история», V 10. 4).

Кто были те люди, кто стал первым учеником александрийской богословской школы, и какова их ждала судьба, можно судить по следующему свидетельству [38]: «Тит Флавий Климент — преемник Пантена, вероятно, был афинянином, из семьи язычников. Хорошо начитанный в греческой литературе и прекрасно разбираясь во всех существовавших тогда философских системах, он не нашел во всем этом ничего, что могло бы дать постоянное удовлетворение.

Уже взрослым он воспринял христианство и в дальних странствиях на Запад и Восток искал самых мудрых учителей.

Приехав в Александрию около 180 года, он стал учеником Пантена. Плененный личностью своего учителя, которого он привык называть „блаженный пресвитер“, Климент стал пресвитером в Александрийской церкви, помощником Пантена, а около 190 г. — его преемником во главе школы.

Возглавляя школу, Климент наложил на нее свой отпечаток, стараясь объединить Библейское и эллинистическое мировоззрение своей глубокой и изысканной мыслью. Это был век гностицизма, и Климент соглашался с гностиками в том, чтобы религиозное знание или просвещение были главным средством совершенствования христиан. Труды Климента показывают нам, как прекрасно он знал греческую и библейскую словесность. На каждой странице находим точные цитаты из самых разных книг. В трудах Климента процитировано 359 классических и других нехристианских источников, 70 книг библейской традиции (включая апокрифы), 36 патриотических и новозаветных апокрифических сочинений, включая еретические.

Климент продолжал трудиться в Александрии. Он обращал язычников и просвещал христиан до тех пор, пока гонение при императоре Септимии Севере в 202 году не вынудило его бежать, чтобы никогда не вернуться».

Усилия христианских проповедников дали свои плоды. В IV–VII веках в Египте наряду с традиционной египетской формируется очень своеобразная коптская культура, впитавшая в себя культурное наследие Древнего Египта, античности и развивающаяся на духовном основании раннего христианства.

Коптский язык — буквенное письмо созданное в II–III веках египтянами на основе греческого, которое, не найдя повседневного употребления, сохранилось только в религиозных текстах. Первыми коптскими письменными памятниками были переводы с греческого языка Ветхого и Нового Заветов, сочинения первых христианских богословов, гностиков, манихейцев. В IV веке строится первый египетский христианский монастырь. Основатель монастыря Махом и его ученики Феодор и Хорсиэсе стали авторами монастырского устава и христианских поучений. На коптском языке возникла обширная житейская литература, оказавшая влияние на литературу европейского Средневековья, особенно Византии, а через нее — и Киевской Руси: легенды о дочери императора Зенона Иларии, о Феодосии и Дионисии, сказание об Археллите, легенды о пустынниках и другие произведения.

Копты строят купольные гробницы, 2–4-этажные жилые дома, появляются новые направления в искусстве: восковая живопись, резьба по кости, высокохудожественные изображения на ткани, новая техника росписи и рельефы на камне.

Сюжеты произведений коптские мастера, несмотря на христианское мироощущение, продолжают черпать из древнеегипетских мифов. В Париже, в Лувре, хранится коптский рельеф на камне IV века с изображением бога Гора, сидящего на коне и копьем пронзающего крокодила.

Новое время, новые религиозные идеи до некоторого времени мирно сосуществовали с прошлым. Но в 391 году христиане-фанатики подожгли храм Сераписа — бога, введенного в египетский пантеон Птолемеями, и вместе с храмом уничтожили находившуюся в нем часть Александрийской библиотеки. Это еще не борьба с ересью. В средние века будут сжигать на кострах не только книги, но и людей — носителей знания, осмелившихся задавать вопросы и искать на них ответы. Это только первая заявка сторонников распространяющейся по миру монотеистической религии на право устанавливать духовную монополию. Однако уже в IV веке стало ясно, что эпоха свободного распространения знаний подошла к концу. Система религиозных верований, основанная на представлении о едином боге, ставит под сомнение саму необходимость языческих жрецов.

Тысячелетия жрецы прославляли сложившуюся общественно-политическую систему, царей, в том числе завоевателей, государство, а фараоны, государственные чиновники, армия обеспечивали спокойное существование храмов. Жречество и предположить не могло, что причиной их неожиданных бед могла стать религия. Только однажды в истории Древнего Египта — в XIV веке до н. э. — у жречества возникали подобные проблемы, но в конце концов все завершилось благополучно [175]: «Государство начало активные военные действия в Передней Азии. Храмы, не оставшиеся в стороне от столь важных событий и снабжавшие войско фараона людьми, скотом и зерном, требовали свою долю добычи.

Служившие в армии выходцы из низов общества были не согласны с таким разделом, претендуя на большую часть захваченного. Правящая династия фараонов не могла в условиях продолжающейся и приносящей огромную прибыль захватнической войны конфликтовать с военными.

Начались столкновения между жрецами и властью, которые были такими острыми, что ставшая фараоном в 1525 году до нашей эры царица Хатшепсут (первая женщина-фараон, правившая Египтом 22 года) даже была вынуждена прекратить походы в Сирию и Палестину.

Выход был позднее найден в усиленном ограблении завоеванных стран: захватывали больше рабов, скота и зерна. Но отношения испортились надолго.

Аменхотеп IV (1419–1400 годы до н. э.), стремясь ослабить жречество, опираясь на средних и мелких землевладельцев, провел религиозную реформу, отменив культ старых богов, и ввел культ единого бога Солнца Атона. Свою резиденцию фараон перенес в построенный им город Ахетон (современный Эль-Амарна) и оттуда управлял страной, игнорируя жрецов.

После смерти Аменхотепа IV при фараоне Тутанхамоне (1400–1392 годы до н. э.) старая религия была восстановлена».

Интересно, что при провозглашении себя фараоном Тутанхамон взял тронное имя Тутанхатон — в честь бога Атона. Но, отменив религиозную реформу и перенеся столицу страны снова в Фивы, молодой фараон (а было ему в момент вступления на престол всего 12 лет) назвал себя Тутанхамоном — «Живым образом Амона».

Жрецы были терпеливы и дождались восстановления культа богов, хотя конфликт продолжался сто двадцать пять лет и полностью исчерпал себя только через двести лет после своего начала. Еще двести лет (с 1400 по 1200 годы до нашей эры) неподалеку от Фив строились в честь восстановления добрых отношений между царской властью и жрецами самые роскошные египетские храмы — Карнак и Луксор.

События, приводящие к отмене религиозных культов, должны восприниматься как огромное потрясение. И действительно, конфликт жречества и светской власти перешел во все сферы жизни Египта. Но борьба велась не огнем и мечом, а силой искусства. Описанное событие произошло во время так называемого Нового царства (1580–1070 годы до н. э.), на которое приходится расцвет Египта.

Противоборствующие стороны привлекли к «борьбе» поэтов и художников, скульпторов и архитекторов, поставив перед ними задачу смело ломать традиции в искусстве [27]: «Это был творческий вызов, и традиционные изображения богов и фараона, приукрашенные, трафаретные, спокойно-величавые, с выражением на лице неземного величия, сменились произведениями высокого искусства, реалистичного, динамичного, очень естественного, насквозь пронизанного светскими мотивами и жизнелюбием, сильно отличающегося от всего, что знал Древний Восток того времени.

Уникальным явлением стала некультовая, любовная лирика.

Противостоявшие жрецам придворные фараона в едином пакете идей, обосновывающих существование одного бога во Вселенной, впервые в истории человечества сформулировали концепцию мирового господства — доктрину „мировой“ империи одного великого фараона.

Это тут же выразилось в гигантомании в храмовом строительстве и сооружении царских статуй-колоссов. Тогда был построен самый большой заупокойный храм, развалины которого сохранились до наших дней на западном берегу Фив. Там до сих пор стоят десятки колоссальных колонн, а посреди образуемого ими двора лежит огромная разбитая статуя фараона, весившая более 110 тонн.

Фараоны Нового царства не строили пирамид. Ибо не знали, как это делать. Усыпальницами им служили подземные гробницы знаменитой Долины царей в западной части Фив.

Ныне известно около 60 таких гробниц. Гробницам фараонов Нового царства полагалось навеки быть скрытыми от глаз людей. Их тщательно маскировали, вход, ведущий к захоронению, замуровывали. Но и это не спасло их от грабителей. Почти все скальные гробницы были разграблены еще в древности».

Интересно, что единственная оставшаяся нетронутой была гробница Тутанхамона. Может быть, это произошло потому, что он помирился с жрецами. Археологи, открывшие в 1922 году захоронение, были потрясены, увидев наполнявшие гробницу произведения искусства: золотые и позолоченные статуи, золотой саркофаг, золотую маску фараона, богато разукрашенное оружие, драгоценные камни, алебастровые сосуды.

К сожалению, отрицание человечеством язычества было более болезненным. Нежелание воспринимать иные, кроме проповедуемых, истины и жестокое насилие привели к исчезновению с лица Земли целых цивилизаций (например, доколумбовой Америки).

7. Жрецы уходят, но остаются

Египетская языческая культура очень повлияла, на формирование ветхозаветной религии, без которой трудно представить монотеизм. Происходило это во II тысячелетии до нашей эры [36]: «Брожение умов и духовные поиски породили надежды и пророчества о приходе Мессии-Избавителя (причем в истоках своих в двух образах: один был могущественным земным царем, другой — Агнцем Божиим, принимавшим на себя грехи мира), которые нашли, взяв лучшее, что было в Вавилоне и Египте, Иране и Греции, свое завершение в ветхозаветной религии. Ветхий Завет был началом великого религиозного пути…Отказ от богов-героев в пользу единобожия, вера в спасение души, признание творения и вместе с тем реальности, ценности мира, возможности общения человека с Богом и многое другое отличало новую систему верований от существовавших в то время религий, вообще религиозно-мировоззренческих традиций».

Рождение ветхозаветной религии дало импульс фундаментальному переосмыслению людьми всей системы их представлений о мироздании, стало источником идей и вдохновения для иудаизма, христианства и ислама, привело к отрицанию человечеством язычества.

Ветхий Завет начинается Пятикнижием Моисея: Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие. О Моисее в Библии сказано: «Некто из племени Левиина пошел и взял себе жену из того же племени. Жена зачала и родила сына и, видя, что он очень красив, скрывала его три месяца; но не могши долее скрывать его, взяла корзинку из тростника и осмолила ее асфальтом и смолою и, положив в нее младенца, поставила в тростнике у берега реки. А сестра его стала вдали наблюдать, что с ним будет. И вышла дочь фараонова на реку мыться, а прислужницы ее ходили по берегу реки. Она увидела корзинку среди тростника и послала рабыню свою взять ее. Открыла и увидела младенца; и вот, дитя плачет (в корзинке); и сжалилась над ним (дочь фараонова) и сказала: это из Еврейских детей. И сказала сестра его дочери фараоновой: не сходить ли мне и не позвать ли к тебе кормилицу из Евреянок, чтоб она вскормила тебе младенца? Дочь фараона сказала ей: сходи. Девица пошла и призвала мать младенца. Дочь фараонова сказала ей: возьми младенца сего и вскорми его мне; я дам тебе плату. Женщина взяла младенца и кормила его. И вырос младенец, и она привела его к дочери фараоновой, и он был у нее вместо сына, и нарекла имя ему: Моисей, потому что, говорила она, я из воды вынула его» (Исход; гл. 2; 1–10).

В египетской «Книге мертвых» описан ритуал обращения умершего к богу Осирису в загробном мире со словами, очень напоминающими библейские заповеди [37]: «Я не делал зла людям. Я не нанес ущерба скоту. Я не совершил греха в месте Истины. Я не творил дурного, имя мое не коснулось слуха кормчего священной ладьи. Я не кощунствовал. Я не поднимал руку на слабого. Я не делал мерзкого перед богами. Я не угнетал раба перед лицом господина. Я не был причиною недуга. Я не был причиною слез, не убивал, не приказывал убивать. Я никому не причинял страданий, не истощал припасов в храмах. Я не портил хлеба… я не совершал прелюбодеяния. Я не сквернословил. Я не прибавлял к мере веса и не убавлял от нее… я не отнимал молока из уст детей. Я не сгонял овец и коз с пастбищ их… я не преграждал путь бегущей воде… я не гасил жертвенного огня в час его…»

Есть что-то общее и между христианским Богом, единым в трех лицах, и языческим богом Осирисом, пребывающим в трех звездах Пояса созвездия Орион. Числа, встречающиеся в Священном Писании, перекликаются с числами, которыми оперировали египетские жрецы (числами Фибоначчи). Число 144 встречается в Откровении Святого Иоанна Богослова, которым завершается Библия. Еще раз об источнике Откровения Святого Иоанна Богослова.

В Библии сказано: «А. Источник откровения

Откровение Иисуса Христа, которое дал Ему Бог, чтобы показать рабам Своим, чему надлежит быть вскоре. И Он показал, послав оное через Ангела Своего рабу Своему Иоанну, который свидетельствовал слово Божие и свидетельство Иисуса Христа и что он видел. Блажен читающий и слушающий слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем, ибо время близко» (Откровения; 11–13).

Следовательно, реально существовавший человек Святой Иоанн Богослов рассказывал не о своих личных пророчествах, а «свидетельствовал слово Божие и свидетельство Иисуса Христа»: «И я слышал число запечатленных: запечатленных было сто сорок четыре тысячи из всех колен Израилевых» (Откровения, 7; 4).

«Он имеет славу Божию. Светило его подобно драгоценнейшему камню, как бы камню яспису кристалловидному. Он имеет большую и высокую стену, имеет двенадцать ворот и на них двенадцать Ангелов; на воротах написаны имена двенадцати колен сынов Израилевых: с востока трое ворот, с севера трое ворот, с юга трое ворот, с запада трое ворот. Стена города имеет двенадцать оснований, и на них имена двенадцати Апостолов Агнца.

Говоривший со мной имел золотую трость для измерения города и ворот его и стены его. Город расположен четвероугольником, и длина его такая же, как и широта. И измерил он город тростью на двенадцать тысяч стадий. Длина и широта и высота его равны. И стену его измерил во сто сорок четыре локтя, мерою человеческою, какова и мера Ангела» (Откровения, 21; 11–17).

Совсем не случайно из бесконечного ряда натуральных чисел для количественного выражения всего, о чем сказано в Библии, используется лишь их часть. Причем одни и те же числа многократно повторяются в самых разных библейских сюжетах и имеют поддающийся пониманию символический смысл:

а) один есть единство, держава, Божество;

б) два есть союз, единение, свидетельство, брак, например, Христос и Церковь, смерть и жизнь в искуплении, две птицы, два козла, ученики, посланные «по два», две скрижали откровения, два свидетеля;

в) три есть Божество, воскресение, плодородие, сила. Троица — Отец, Сын, Дух, например, человек — дух, душа, тело, три великих праздника, три искушения Иисуса Христа в пустыне, три молитвы, три отречения Петра и три вопроса Христа, троекратное видение Петра;

г) четыре есть мир (космос), земля, универсальность, полнота, испытание, опыт и в то же время недостаточность, например, 4 времени года; 4 страны света — север, восток, юг, запад; 4 стихии — земля, воздух, огонь, вода, 4 реки в саду Едемском, 4 ветра, 4 великих державы — Вавилон, Персия, Греция, Рим, 4 суда, 4 разделения человеческой расы — племена, колена, народы, языки;

д) пять есть разделение, слабость, например, 5 чувств, 5 пальцев, 5 дев мудрых и 5 неразумных, насыщение пятью тысячами пятью хлебами, Давид и пять камней, пять книг Моисеевых;

е) шесть есть число человека, несовершенство, например, создание человека в шестой день; 6 дней труда, 6 лет рабства, 6 лет посева земли, число 666 зверя (Антихриста), как полнота несовершенства;

ж) семь есть совершенство, покой, исполнение, благословение, сумма 3 + 4 = 7, например, суббота — седьмой день, 7 ангелов, 7 свечей;

з) восемь есть воскресение и новое творение, начало новой седмицы, первый день, например, очищение прокаженного в восьмой день;

и) девять есть число Духа Святого (3×3), например, девять плодов Духа;

к) десять есть ответственность, слабость, недостаточность (2×5), число мирового завершения, например, 10 казней Египетских, 10 заповедей, 10 талантов, 10 прокаженных, 10 рогов «четвертого зверя»;

л) двенадцать есть теократия, Царство Божие на земле, служение, власть правления, вечное совершенство, 3×4, например, 12 патриархов, 12 колен Израилевых, 12 камней на груди первосвященника, 12 хлебов предложения, 12 источников воды, 12 соглядатаев, 12 камней в Иордане, 12 камней в жертвеннике, 12 медных волов для «литого моря» в Храме, 12-летний отрок Иисус, 12 легионов ангелов, венец из 12 звезд, 12 ворот, 12 ангелов, 12 оснований, имена 12 апостолов, древо, двенадцать раз приносящее плоды, 144 = 12×12;

м) четырнадцать, как 2×7, есть полнота, свидетельство, например, 2×7 посланий Павла;

н) двадцать четыре, как 2×12, например, 24 старца;

о) сорок есть искушение, испытание, например, 40 дней для покаяния, сорокадневный пост, 40 дней между воскресением и вознесением Иисуса Христа;

п) семьдесят есть полнота, ответственность, например, 70 лет Вавилонского плена, отправление семидесяти на проповеди.

Человек, даже впервые познакомившийся с Библией, не может не обратить внимания на глубокий смысл, вложенный в числа. Языческие жрецы, ощущая свою связь с мирозданием и стремясь сохранить гармонию природы, тщательно исследовали и фиксировали математические соотношения прекрасного. Для христианина, больше верящего в сказанное в Святом Писании, чем в то, что он сам видит вокруг себя, интерпретация смысла цифр не столь существенна.

Очевидно, что, обсуждая, например, «высокий смысл» числа 70 («70 лет Вавилонского плена»), никто из христианских толкователей Библии может не вспомнить о том, что перед разливом Нила звезда Сириус на 70 дней заходила за горизонт (оказывалась «плененной»), и для египетских жрецов эти дни были священными, ибо за ними следовал восход звезды, разлив великой реки, оживление всей природы, праздник начала египетского года, начало сельскохозяйственных работ. К счастью для человечества, трепетное отношение к знаниям было характерно для зарождающейся исламской цивилизации.

К началу VII века в Египте широкую поддержку населения получили монофиситы — сторонники религиозно-философского учения, расходящегося по важным вопросам христианского вероучения с официальной позицией византийской православной церкви, что привело к сепаратистским настроениям и завоеванию Египта персидским царем Хосровом II в 619 году. В 639–642 годах Египет был завоеван арабами и включен в состав Арабского халифата. Халифы приглашали со всего мира ученых, зодчих, художников, композиторов и музыкантов, переводчиков и собирали, переводили на арабский язык и хранили философские, научные, медицинские, литературные сочинения из Греции, Египта, Индии, Китая. Особенно ценилась ученость в области точных наук, в первую очередь математики и астрономии.

Исламские ученые прославились приоритетными работами в области счисления (все человечество пользуется арабскими цифрами), алгебры, геометрии, астрономии, географии, геологии, землеустройства, биологии, медицины, климатологии. Во многом этому способствовали книги Александрийской библиотеки, вывезенные из Египта в Дамаск. Например, выдающийся труд Гиппарха «Тринадцать книг математического сочинения» был переведен на арабский язык и под названием «Алимагест» («Величайшее сочинение») позднее стал известен Европе, утратившей после отказа от язычества очень много из того, что столетиями создавалось именно европейцами. Многотомные энциклопедии (по медицине, географии), географические карты, навигационные приборы, лекарственные препараты, новые сорта растений, передовые технологии, произведения мастеров различных искусств, созданные в то время, не могли появиться на пустом месте. Например, Аль-Масуди, который жил в Египте, сформулировал за 900 лет до Дарвина (в X веке) научную теорию эволюции. Такое возможно только в результате самоотверженного труда нескольких поколений ученых, принадлежащих к серьезной научной школе. Появление в Дельте Нила Александрии, эллинизация древнего мира, расцвет наук, искусств, ремесел — воистину божественный подарок египетских жрецов человечеству, лучше которого не придумаешь.

1. Этрусское царство

Сказочное превращение в 330 году провинциального города Византии в столицу мировой державы — Константинополь — не было бы возможным без долгой и великой истории другого знаменитого города. Константинополь должен был стать отражением чьего-то вызывающего у народов трепет величия. Права участвовать в Мистерии богини Исиды удостаиваются только самые могущественные из империй и действительно заслужившие право называться мировыми столицы. В год и географической точке основания Константинополя должна была появиться новая столица империи, уже существовавшей и себя прославившей.

Тот, кто вызовется утверждать, что в 330 году нашей эры это были не Римская империя и не ее столица город Рим, обязан будет назвать других кандидатов или привести аргументы, опровергающие астрономические и географические факты, составившие содержание таблиц 2 и 3 нашей книги.

Чем же для человечества был город, исторически предшествовавший Константинополю? Появлению на карте Европы города Рим мы обязаны Этрусской цивилизации, созданной загадочным народом, пришедшим на Апеннины с Востока в X веке до нашей эры и сумевшим создать хорошо организованное рабовладельческое конфедеративное государство в виде 12 административно и экономически самостоятельных городов, объединивших к VII веку до нашей эры обширные территории, географически расположенные на месте современной Италии и контролирующие торговые пути Средиземноморья. Этруски заложили один из главных камней в фундамент европейской культуры. Факты говорят о том что этрусские жрецы были первыми учителями практически диких народов Апеннинского полуострова. Этруски, переселившиеся на новые земли в Западную Европу неожиданно, сразу, в короткие сроки, во всем проявляли себя с самого начала как уже сложившаяся этническая система, как народ, несущий диким аборигенам высокую культуру, великие исторические перспективы, как общность людей, видящих в своем пребывании в этом мире великий смысл. Они на столетия обогнали народы Средиземноморья в культуре земледелия, были хорошими скотоводами, добывали и достигли совершенства в обработке меди и железа, остались непревзойденными в прикладных искусствах, строили красивые и благоустроенные города, дороги, морские суда, торговали с греческими колониями в Южной Италии, Афинами, Коринфом, Карфагеном, с V века чеканили монеты.

Управление Этрусским государством было крайне рациональным. Царская династия, цари опирались на военных и жречество, а высшие должностные лица управленческого аппарата избирались из достойных. В Этрусском государстве, объединившем и организовавшем жизнь нескольких народов, население административно делилось на 3 трибы (tribus), каждая из которых состояла из 100 родов, обязанных в случае войны выставить 1000 пехотинцев и 100 всадников. Структура объектов управления в виде четко оговоренного числа элементов (12 городов, 3 трибы, 100 родов) жестко привязывалась к количественным характеристикам отрезков пространства-времени. Аппарат, контролирующий функционирование государства, синхронизировал продолжительность планируемых управленческих мероприятий, адресованных, например, каждому из 12 городов, с продолжительностью года и суток, а пространственное расположение элементов государственной инфраструктуры было согласовано с возможностью перемещения пеших людей, всадников, войсковых формирований по стране.

Этрусская армия состояла из легионов, в каждый из которых входило 10 эскадронов конницы и 10 манипул пехоты. Любые действия вооруженных сил обязательно предполагали объединение призванных на военную службу людей, будь то профессиональная армия или ополченцы, в центурии численностью по 100 воинов. Пехота представляла из себя подразделения, составленные из трех типов бойцов — гастатов, принципов и триариев, имевших разное вооружение, выполнявших разные боевые задачи на поле боя, но всегда действующих вместе, как единое целое. Командовали легионом 6 трибунов, что позволяло осуществлять управление войсками непрерывно, круглые сутки. За всей этой хорошо продуманной целесообразностью угадывается мудрость и глубокие знания, накопленные не за одно поколение.

Этруски основали Рим (слово «Рим» этрусского происхождения), превратили его в город с великолепной архитектурой, создали акведуки, провели канализацию, наполнили его дворцы произведениями искусства, облагородили насколько смогли его жителей. Это был один из 12 этрусских городов. Согласно преданию, этрусская династия Тарквиниев правила в Риме в 616–509 годах до н. э. Этруски определили будущее развитие Древней Италии.

Римляне (латиняне) получили от великого народа все: опыт организации общественной жизни, политические институты, структуру и вооружение армии, знаки власти, мифологию и религию, архитектуру, изобразительное искусство, идеи и навыки в строительстве храмов, дворцов, городских стен, инженерных конструкций, мостов, каналов, планировки городов, культуру сельского хозяйства и снабжения населения продовольствием, научные знания, технологии (добыча и переработка полезных ископаемых, обработка золота, керамика, изготовление зеркал, шитье одежды и прочее). Если вспомнить, как много было заимствовано римлянами у греков (искусство, мифология; латинский язык наполнен словами греческого происхождения; римский поэт Гораций в своих «Посланиях» писал: «Graecia capta ferum victorem cepit et artis intulit agresti Latio…» — «Взятая в плен Греция, сама пленила своих диких победителей, внеся искусства в суровую страну Латинов…»), то можно представить себе, насколько серьезно было воздействие на римлян этрусков, продолжительное время управлявших Римом. Первые памятники этрусской культуры относятся к IX — началу VIII века до н. э.

Интрига истории заключается в том, что… в 509 году до нашей эры римляне свергли правящего в Риме этрусского царя Луцция Тарквиния и создали Римскую республику. Еще двести лет после катастрофы элементы этрусской государственности и культуры сохранялись на территориях, сумевших договориться с Римом о союзнических отношениях, но в конце концов этрусский народ растворился в этнической системе, возникшей в результате завоеваний Рима. А находился Рим под прямым влиянием этрусской культуры вплоть до I века до н. э.

Этруски были трудолюбивым народом, умевшим использовать богатые залежи металлических руд, плодородие почв, выгодное географическое положение, способствовавшее развитию морской торговли со всеми средиземноморскими странами. Этрусская цивилизация носила преимущественно городской характер: городские поселения, обычно хорошо защищенные мощными стенами, располагались на небольшом расстоянии друг от друга вдоль долин рек. На VII–V века до н. э. приходится расцвет их мощи и культурного развития. Этрусские воины, закованные в панцири, в шлемах из бронзы, постепенно подчиняли себе соседние италийские племена. Одновременно этрусская федерация превратилась в могущественную морскую державу, флот которой доминировал в западном бассейне Средиземного моря. Пользуясь своим превосходством, этруски широко развивали торговые отношения и основали колонии на берегах Средиземного моря. Они овладели, в частности, островами Эльба и Корсика, эксплуатируя находившиеся там рудники. За медь и железо они получали бронзу, вазы, ювелирные изделия из Греции, Азии и Африки. В период высшего расцвета этрусского государства будущие римляне были примитивными пастухами и землепашцами. Рим — большой город с площадями и улицами на семи холмах — этруски построили на месте небольшой деревеньки одного из местных племен, рядом с бродом через реку Тибр.

Первые латинские племена, жившие по берегам Тибра, поначалу находились в самых лучших отношениях с этрусками, считали их добрыми соседями и вели с ними оживленный обмен товарами. Но в VI веке до н. э. племена утратили свою независимость. Более столетия над ними господствовал этрусский род Тарквиниев. Это были времена горячечной экспансии в разработке богатых залежей металлических руд в западном бассейне Средиземного моря и даже в Британии. В Кампании и на Сицилии прочно укрепились греческие колонии. Возникли такие центры, как Неаполь, Сиракузы, один из красивейших и крупнейших городов, культура которого была озарена легендарным блеском. Одновременно на северном побережье Африки поселились финикийцы и основали Карфаген — столицу сильной морской державы. Столкновение между этими тремя политическими силами за превосходство и торговлю на море было неизбежным.

Карфагеняне боролись с греками за Сицилию и заключили союз с этрусками, которым греческая торговая экспансия также пришлась не по вкусу. Союзничество было очень тесным, и Аристотель не без основания заметил, что этруски и карфагеняне образовывали как бы единое государство. Начиная с 540 года до нашей эры между этрусками и греками начались военные столкновения. Кроме того, этруски получили неожиданный удар с севера. Кельтские племена галлов вторглись в Северную Италию, захватили Паданскую равнину и атаковали там этрусскую федерацию. В довершение всего вспыхнули бунты рабов. Истощенные войнами и внутренними раздорами этруски потеряли контроль над Римом. А в 250 году до н. э. римляне установили полный контроль над этрусскими городами. Однако до I века до н. э. этруски сохраняли свои язык и обычаи.

За все века существования Римской империи потомки этрусков не утратили чувства своей национальной принадлежности и гордости собственной историей, хотя уже и не говорили на родном языке. Этрусское общество было замкнутым и консервативным. Оно строго охраняло свои традиции и обычаи. Этруски были ревностными почитателями богов. Архаические культы первых италийских поселенцев долго сохранялись в их среде.

Римляне осознавали великие заслуги, которые этот народ внес в развитие культуры и цивилизации Рима. В конце концов получилось так, что римляне, осознав, сколь многим они обязаны этрускам, начали с гордостью подчеркивать свое близкое культурное родство с древними этрусскими родами.

Среди наследия этрусков, ставших символами Рима, — золотая корона, золотой перстень, дикторские розги, судебное кресло, пурпурная, украшенная шитьем тога, которые использовались римлянами в качестве знаков власти, гладиаторские бои. К этому наследию относятся также искусство гадания и святые книги предсказаний, сыгравшие в истории римлян огромную роль.

Предсказание будущего было специальностью этрусских жрецов, а престиж их был столь высок, что они оставались монополистами в этих вопросах вплоть до последних дней существования Римской империи. Возможно, этрусские жрецы что-то знали и о продолжающейся тысячелетия Мистерии Исиды.

2. Римская республика

Программа развития Римского государства, появившегося в результате захвата силой власти у этрусского царя и утвердившего себя в войнах с этрусской армией на Апеннинах, строилась на искреннем убеждении римлян, что им позволено присваивать все лучшее, что они могут взять силой у кого бы то ни было. Римский поэт Вергилий о заимствовании римлянами достижений других народов пишет в шестой книге своей поэмы «Энеида»:

Рим столетиями жил за счет того, что завоевывал соседей. После покорения Италии римская экспансия вышла за пределы Апеннинского полуострова. Три Пунические войны с Карфагеном, три Македонские войны за господство над Балканским полуостровом, Сирийская война за влияние в Малой Азии…

На заседании сената 13 января 27 года до н. э. Октавиан заявил о своем намерении уйти в частную жизнь, но «уступил» просьбам сенаторов принять ряд полномочий, фактически закрепивших за ним верховную власть. Сенат преподнес Октавиану титул «Август» (возвеличенный богами). С этого момента Рим стал столицей империи, и жрецам оставалось только ждать 330 года.

3. Любую точку на карте можно превратить в Константинополь, если есть город с судьбой Рима

Во II веке Римская империя достигла своего наибольшего территориального расширения. Наивысшее процветание достигнуто было при императорской династии Антонинов (96–192 годы).

В правление Диоклетиана и Константина I императорская власть была окончательно признана абсолютной и божественной, а император — государем и господином. Идея святости власти императора получила поддержку церкви после признания христианства государственной религией.

В 330 году Константин I переносит столицу Римской империи в город Византии, названный им в свою честь Константинополем. Уже после его смерти в 395 году империя была поделена на две части — восточную и западную, со столицами в Риме и Константинополе.

Первые исторические свидетельства о христианах встречаются у римских историков Корнелия Тацита (55–120 годы) и Светония (70–140 годы) и в письмах римского чиновника Плиния Младшего (61–113 годы) [126]: «Хотя эти свидетельства написаны в пренебрежительном и грубом тоне, они определенно указывают на то, что при Тиберии Понтием Пилатом был казнен Христос (около 30 года), на некое „смятение среди римских иудеев из-за некого Христа“ (около 50 года) и на то, что в 64 году при Нероне и в 112 году при Траяне были гонения на христианские общины, которые уже стали достаточно многочисленны, так что римское правительство было вынуждено обратить на них внимание».

Миланским эдиктом Константина I в 313 году христианство провозглашается государственной религией. В 410 году готы и в 455 году вандалы разрушили Рим.

Христианское учение, важнейшим элементом которого является идея всеобщей любви, пройдя сквозь осмысление гражданами и рабами одной из самых милитаризованных и жестоких за всю мировую историю империй, было после разрушения Рима еще раз переосмыслено и в условиях междоусобиц и борьбы за выживание усвоено варварами. Вождей племен, установивших контроль над Западной Европой, в новой религии привлекло то же, что и римских императоров. Вера в одного Бога на Небе очень была созвучна единоличной власти «сильного» человека на Земле. Насколько успешным был этот процесс, видно по степени произведенной людьми, захватившими власть на осколках империи, варваризации континента.

В работе [63] приводятся доказательства открыто вакхической практики христианских богослужений в раннесредневековых Италии и Франции, где литургии часто превращались в оргии, что привело к широкому распространению венерических болезней и вызвало необходимость использования инквизиции для проведения жестких реформ как в церкви, так и в светской жизни Западной Европы. Владимир Набоков характеризует то время такими словами [78]: «…разыгрывались бесхитростные мистерии и грубоватые басни. Черти с рогами, скупцы с мешками, сварливые жены, толстые мельники и пройдохи дьяки — все эти литературные типы были до крайности просты и отчетливы. Моралью кормили до отвала суповой ложкой. Разглагольствовали звери — домашний скот и лесные твари, — каждый из них изображал собой человеческий атрибут, был символом порока или добродетели». И это после столетий торжества античной культуры!

Не вся бывшая территория Римской империи пострадала. Византийская империя, объединившая греков, сирийцев, армян, грузин, египтян, эллинизированные после походов Александра Македонского народы Малой Азии, выдержала натиск варваров и не знала серьезных неприятностей до XV века. А деградировавшая Западная Европа осуществила первую осознанную попытку создать предпосылки построения культуры новой христианской цивилизации только через триста (!) лет, в конце VIII века. Католическая церковь и при поднявшаяся над варварством королевская династия во Франкском государстве, охватывающем значительную часть Западной Европы, оказались вследствие сложных экономических и политических процессов готовыми поставить на повестку дня европейской политики вопрос о возможности частичного восстановления той целостности, которая когда-то называлась Западной Римской империей.

В 800 году Папа Римский Лев III короновал короля франков Карла Великого короной императора. Союз Христианской церкви и освященной Святым Крестом светской власти — власти во всех отношениях сильного императора — стал правовой и концептуальной основой религиозного, политического и культурного объединения Западной Европы. Но провозгласить рождение империи и даже продемонстрировать раздробленной Европе силу в военных стычках и сражениях было недостаточно. Образцом империи для новых европейцев, который необходимо было превзойти, была Византия, сумевшая сохранить на востоке континента величие и многие традиции Римской империи. Начался период, названный позже Каролинским Возрождением.

Карл Великий собирает при своем дворе лучших из доступных ему образованных и умных людей Европы и ставит перед ними задачу создать стройную многоуровневую систему подготовки высших вельмож, государственных сановников, элиты, способной обслуживать интересы франкской державы, на которых он мог бы опереться в своих планах подчинить себе народы, живущие в границах погибшей Римской империи. И интеллектуалы VIII столетия разрабатывают доктрину культурной работы, предусматривающую согласование деятельности церкви и внецерковных центров образования и воспитания. Вырабатывается «учительский канон» (канонический текст Библии, свод реформированных литургических обрядов, образцовый сборник проповедей на все случаи жизни и смерти, программа обучения и рекомендуемые источники знаний для учащихся, находящихся на разных ступеньках общественной лестницы). Создается сеть школ и высший центр совершенствования личности, названный историками «Академией Карла Великого». Отбираются и готовятся учителя. Пишутся и распространяются книги, способствующие развитию культуры. Поощряются восстановление во всех сферах человеческой деятельности на всей территории империи, насколько это возможно, не противоречащих христианству элементов греко-римской культуры, соединение их с народными германо-романскими и христианскими традициями и создание на этой основе полноценной самобытной новой европейской культуры.

Энтузиастам нового европейского образования удалось осуществить самые смелые планы и надежды. Средневековая ученость была книжной, знания и мудрость черпались из Библии или даже из трижды проверенных и выхолощенных комментариев к Священному Писанию. Интерес к античности оказался показным, формальным и вскоре после смерти Карла Великого сошел на нет. До истинного возрождения Европы — до Европейского Ренессанса — было еще далеко. И все же западноевропейская христианская цивилизация пошла по своему пути развития — противоречивому, но своему.

4. Великая империя

Когда в 395 году на престол в Константинополе взошел первый император Византийской империи Аркадий, Византия объединяла земли, населенные греками и эллинизированными народами (египтянами-коптами, сирийцами, малоазийскими народами, фракийцами, иллирийцами, армянами, грузинами,), готами (с IV века), славянами (с VI века), арабами (с VII века), печенегами, половцами (с XI века), многими малыми народностями. В отличие от Западной Европы восточная крона дерева, под названием Римская империя, трансформировалась и превращалась из языческого в христианское государство постепенно и органично. Не была повреждена ни одна, даже самая нежная веточка.

Византийская культура стала продолжением греческой культуры, взяв лучшее из древних римских, греческих и восточных, эллинистических традиций, оставив в качестве государственного греческий язык (и латинский до VI века), а значит, сохранив для себя древние произведения литературы, труды по философии, научные сочинения, многочисленные специальные тексты и инструкции, аккумулировавшие опыт предшествующих поколений в сферах производства, строительства, хозяйственной деятельности, сельского труда и так далее (напоминаю, что греческий язык многие столетия был международным языком науки и ремесла).

Не зная катаклизмов и серьезных кризисов, византийцы столетия истратили на осмысление мировоззренческих расхождений язычества и принятого ими безоговорочно христианства. Все полезное из предшествующей религиозной культуры влилось в жизнь христианскую и ее обогатило [6, 63, 67]: «В те годы, когда Западная Европа едва ли была в состоянии вспомнить хоть что-нибудь о своем славном пропилом, византийское государство поощряло соблюдение древних традиций Римской империи и Древней Греции. Авторитет Библии поддерживался в том числе и благодаря традиционному уважительному отношению к мудрости, наполнявшему памятники античной философии, которые были доступны и никогда не покидали мир византийцев.

Древнегреческая культура от самых корней своих всегда жила свободой в интеллектуальной, в духовной сферах и отвергала любой монополизм, всякий диктат в распространении знаний.

Поэтому христианские истины и идеалы не вытесняли, а органично дополняли, обогащали древние культуры народов Византии».

Постдревнеримская культура пошла по двум разным дорогам [6]: «Для византийской культуры была характерна тяга к систематизации, к смысловому порядку, что хорошо согласовывалось с христианским мировоззрением (четко разделяющим и противопоставляющим божественное — скрытое, земному — доступному непосредственному восприятию) и корнями уходило в греческую классическую философию (особенно пифагорейско-платоновскую и Аристотеля) с ее тенденцией к классификации и стремлению постигнуть „истинный“ (мистический) смысл явлений.

От западноевропейской средневековой культуры византийская культура отличалась:

а) более высоким (до XII века, пока мощь империи не была подорвана нашествиями извне) уровнем материального производства;

б) устойчивым сохранением античных традиций в просвещении, науке, литературном творчестве, изобразительном искусстве, быте;

в) поддержкой государством научного и художественного творчества (в столице империи — Константинополе — существовали научные, философские и художественные школы, определявшие интеллектуальный уровень, моду и художественный вкус на периферии, государство финансировало изучение арабской медицины, памятников восточной литературы, арабской и персидской математики.

г) верой в возможность индивидуального спасения, тогда как западная церковь ставила спасение в зависимость от таинств, то есть от акций церкви-корпорации;

д) личностной, а не иерархической трактовкой понятия „собственность“».

Но главное, что отличало византийскую культуру от западноевропейской, — это отношение к учености. Для Византии типична фигура ученого, пишущего по самым разнообразным отраслям знаний — от математики до богословия и художественной литературы (Иоанн Дамаскин, VIII век, Михаил Пселл, XI век, Никифор Влеммид, XIII век, Феодор Метохит, XIV век).

Инакомыслие трактовалось как уклонение человека от благого пути. Но «боролись» с отступниками-еретиками, а точнее, с ересью не инквизиция, а государственные научные (!) учреждения, ученые. Ересь считалась преодоленной, если ученые, к которым государство обращалось за помощью, находили убедительные доказательства ошибочности еретических суждений. О результатах научных исследований сообщалось всем желающим. И исследователи ереси с интересом и благодарностью выслушивали любые суждения о их труде и отвечали на возникшие вопросы.

Переходный период преобразования позднеантичной в византийскую культуру был длителен и состоял из ряда этапов [6]: «1) IV — середина VII века — период перехода от античной к средневековой культуре; несмотря на кризис античного общества, в Византии еще сохраняются его основные элементы, а становление христианского богословия органично сочетается с сохранением достижений античной научной мысли;

2) середина VII — середина IX веков — культурный спад, связанный с утратой Византией восточных провинций, не столь глубокий, как в Западной Европе, где причиной культурного краха стало изначально исковерканное понимание христианского учения;

3) середина IX–XII века — культурный подъем; всплеск интереса к античным традициям, переход от формального использования к глубокому усвоению, переосмыслению и научной систематизации античного наследия во всех сферах культуры;

4) XIII — середина XV века — переосмысление средневекового мировоззрения, возвращение к античным корням культуры».

Культура Византии оказала большое влияние на соседние страны (Болгарию, Сербию, Русь, Армению, Грузию) в области литературы, изобразительного искусства, религии. К сохраненному византийцами античному наследию обратились западные европейцы в эпоху Ренессанса и Реформации, когда ослабло давление католической церкви. Вся история средневековой Европы протекала под впечатлением фактов о жизни в Византийской империи, которые распространялись по свету, как прекрасные сказки [6]: «В Византии сохранялись традиции античной образованности, и до XII века просвещение находилось на более высоком уровне, чем где-либо в Европе.

В программу на разных уровнях обучения входили: орфография, грамматические нормы, произношение, принципы стихосложения, ораторское искусство, искусство изящного письма и умение составлять документы, арифметика, геометрия, астрономия, география, учение об окружающей природе, музыка, история, этика, логика, философия, право, экономика, политика. До VII века учебная программа основывалась на мифологии языческих религий.

Продолжали функционировать сохранившиеся с эпохи античности высшие школы в Афинах, Александрии, Бейруте, Антиохии, Газе, Кесарии Палестинской. С 425 года действовала высшая школа в Константинополе — государственное учреждение, в котором преподавали более 30 профессоров. В середине XI века в Константинополе были открыты юридическая и философская школы.

В XII веке высшая школа переходит под покровительство церкви и на нее возлагается задача борьбы с ересями и толкование Священного Писания (в Западной Европе это были делом инквизиции и лично Папы Римского).

В школе, созданной при церкви святого Апостола в Константинополе, помимо традиционных предметов преподавали медицину.

В Византии существовали библиотеки императора, патриарха, монастырей, высших школ и частных лиц. Во многом именно это позволило Византии оставаться почти до последних дней своего существования передовым государством Европы в области производства в ювелирном, шелкоткацком ремеслах, монументальном строительстве, кораблестроении, изготовлении поливной керамики, стекла, стеклоделия. Только в XV веке итальянское текстильное производство смогло превзойти византийских конкурентов. Но и в этом видна интеллектуальная и духовная победа Византии: в Италии началось Возрождение на принципах, которые всегда отстаивало восточное христианство, и свобода позволила текстильщикам Флоренции применить идеи Константинополя.

Естественные науки в Византии в отличие от Западной Европы развивались и ушли дальше античных. Например, приписываемое Галилео Галилею открытие факта, — что ускорение свободного падения тел не зависит от их тяжести, принадлежит византийцу Иоанну Филопону; архитектор и инженер Анфимий из Тралл, известный как строитель храма святой Софии, разработал основы оптики кривых зеркал и использовал зеркала как концентраторы солнечной энергии (в Риме его заточили бы в застенки инквизиции, едва увидев у него в руках кривые зеркала).

В Византии был создан огневой телеграф, впервые применены буквы в качестве алгебраических символов и автоматы, приводимые в движение водой, которые украшали Большой дворец в Константинополе».

За полторы тысячи лет до рождения основоположника кибернетики Норберта Винера человечество впервые познакомилось с устройствами, передающими информацию, логическими автоматами, первыми алгоритмами и алгоритмическим языком.

Ученые Византии продолжали изыскания языческих жрецов [6]: «Подъем естественных наук можно проследить в Византии с середины IX века. Влияние христианства на византийские естественные науки выразилось в попытках создать целостное описание космоса, в котором живые наблюдения переплетались с благочестивой морализацией и раскрытием аллегорического смысла, будто бы заключающегося в природных явлениях. При этом астрономы полагали, что учение о шарообразности Земли не противоречит Библии, предложили реформу календаря, предсказывали солнечные затмения, а астрологию (прямое связывание движения небесных светил с человеческой судьбой) осуждали.

Византийцы обладали большими традиционными (идущими из Египта), практическими навыками в химии, необходимыми для производства красителей, цветной поливы, стекла. Алхимия, тесно переплетавшаяся с магией, была распространена в ранневизантийский период, и, может быть, в какой-то мере с ней связано крупнейшее химическое открытие того времени — изобретение в конце VII века „греческого огня“ (самовозгорающейся смеси нефти и селитры), использовавшегося для обстрела вражеских кораблей и укреплений).

Зоология, ботаника, агрономия носили чисто описательный характер: существовала императорская коллекция редких животных в Константинополе, были созданы руководства по агрономии, коневодству, книга о соколах и даже о носорогах.

Минералогия занималась описанием камней и типов почвы.

Византийская медицина основывалась на античной традиции. Несмотря на христианское отношение византийцев к болезни как к ниспосланному богом испытанию и даже как к своеобразному соприкосновению со сверхъестественным (особенно эпилепсия и помешательство), в Константинополе существовали больницы со специальными отделениями (хирургическое, женское) и медицинскими училищами при них. Были написаны книги о свойствах пищи и лекарственных препаратах, которыми Западная Европа пользовалась еще в XVII веке».

Выдержав, в отличие от Западной Европы, натиск варваров, Византия сохранила античные города, их архитектуру, их самобытность. А с IX века начинается подъем византийских городов (Коринфа, Фив, Афин, Эфеса, Никеи) уже как средневековых центров ремесла, где ремесленное производство под контролем государства управляется корпорациями и ассоциациями ремесленников, и перевалочных пунктов транзитной торговли между Востоком и Западом. Таким образом, очевидно, что Константинополь оказался во всех отношениях достойным тех надежд, которые возлагали на него египетские жрецы, осуществляющие Великую Мистерию Исиды.

5. Византия

Продолжение Византией традиций Римской империи наиболее ощущалось в сохранившихся традициях благоустройства жизни [6]: «Высочайшего подъема зодчество Византии достигает в VI веке. По границам страны возводятся укрепления. В городах сооружаются дворцы и храмы, отличающиеся подлинно имперским великолепием. Завершаются поиски синтетического культового здания, объединяющего базилику с купольной конструкцией, возводятся большие купольные, крестообразные в плане храмы. Шедевром среди купольных базилик является храм святой Софии в Константинополе, построенный в 532–537 годах.

Античные мотивы сохраняются в изделиях художеств, ремесла — в изделиях из камня, кости, металла, в церковных мозаиках, отражающих красочность реального мира, в книжной миниатюре, во всех видах живописи, включая первые иконы.

В IX–X веках росписи храмов приводятся в стройную систему. Стены и своды церквей сплошь покрываются мозаиками и фресками, расположенными в строго определенном иерархическом порядке и подчиненными композиции крестово-купольной постройки. В интерьере создается проникнутая единым содержанием архитектурно-художественная среда, в которую включаются также и иконы, размещаемые на иконостасе.

Расцвет переживает в Византии декоративно-прикладное искусство: художественно оформленные ткани, многоцветная перегородчатая эмаль, изделия из слоновой кости и металла.

В XIII — начале XIV века пика расцвета достигает живопись, в которой развивается внимание к конкретно-жизненному содержанию, к реальным взаимоотношениям людей, пространств, повествовательно-жанровым мотивам».

Истинным наследником Византийского музыкального искусства (а значит, музыкального наследия древних цивилизаций Африки, Азии и Европы) является Православная Русь. Именно в этом корни нашего авторитета в области музыки (искусства музыкантов-исполнителей, композиторского искусства, хореографии).

Взаимоотношения Византии и Киевской Руси стали играть большую роль во внешней политике Византии начиная с IX века [6]: «После осады Константинополя войсками киевского князя Олега (907 год) византийцы были вынуждены заключить в 911 году выгодный для русских торговый договор, способствовавший развитию торговых связей Руси и Византии — пути „из варяг в греки“.

Между Византией и Киевской Русью при киевском князе Владимире Святославиче был заключен союз, русские помогли императору Василию II подавить в 987–989 годах внутригосударственный мятеж, а византийская династия согласилась на брачный союз византийской принцессы Анны с киевским князем Владимиром, что способствовало сближению Византии с Русью».

В 988–989 годах Киевская Русь приняла православие. В течение пяти столетий (!) славянская Русь и рождающаяся Россия учились у Византии, взяв из чистейшего источника духовности целый мир.

Западная Европа испытывала влияние Византии, но во многом как анти (по отношению к католической) культуры. Константинополь был взят штурмом турецкой армией 29 мая 1453 года. Византийская империя прекратила свое существование, ее территория вошла в состав Османской империи. Именно поэтому с большинством из античных авторов, как и с трудами византийцев (например, Михаила Пселла), Западная Европа познакомилась после 1490 года (неизвестно, что легче было для европейцев: поверить, что существует открытая в 1492 году Америка, или осознать глубинные корни своей собственной истории).

Центром их изучения стал кружок гуманистов во Флоренции — так называемая Платоновская Академия, открыто действовавшая с 1459 года. Рим отвергал все, что проистекало от Константинополя.

Почему разногласия между двумя ветвями христианства за более чем тысячелетие так и не были урегулированы? Протоирей Александр Мень в работе [68] высказывает интересную мысль. Он говорит, что, «казалось бы, никто из Двенадцати (Апостолов — учеников Иисуса Христа) не был в состоянии понять Христа, как понял бы его образованный и талантливый человек, а таких учеников Иисус без труда нашел бы в Иерусалиме, и это придало бы Его общине больший авторитет… Но… случись по-иному, судьбе Евангелия грозило бы то, что произошло, например, с учением Сократа. Платон, пропустивший его через призму своего гения, так переосмыслил идеи Учителя, что от них осталась лишь тень, а в конце концов исчезла и она. Двенадцать же, мало способные к творческой переработке Евангелия, ограничатся тем, что дословно запомнят слова Учителя…».

И Александр Мень делает вывод [68]: «Именно благодаря им дух и в значительной мере буква Благой Вести будут донесены до нас чистым, незамутненным источником». 3 точки зрения теории передачи информации все верно. Но в то же время в течение как минимум 1440 лет в Западной Европе только и занимались тем, что «дословно запоминали слова Учителя», «не в состоянии понять Христа», ибо боялись, что, «пропустив их через призму гения, от них осталась бы лишь тень, а в конце концов исчезла и она».

При этом с помощью инквизиции от людей отсекали какую бы то ни было другую, кроме «буквы Благой Вести», информацию, а гениев, способных думать, уничтожали.

Ф. М. Достоевский в «Сне смешного человека» гениально, в нескольких строчках, очень страшных, если в них вдуматься, иносказательно рассказывает историю западно-европейской христианской цивилизации: «Они познали скорбь и полюбили скорбь, они жаждали мучения и говорили, что истина достигается лишь мучениями.

Тогда у них явились казни.

Когда они стали злы, то начали говорить о братстве и гуманности и поняли эти идеи.

Когда они стали преступны, то изобрели справедливость и предписали себе целые кодексы, чтобы сохранить ее, а для обозначения кодексов поставили гильотину.

Они чуть-чуть лишь помнили о том, что потеряли, даже не хотели верить тому, что были когда-то невинны и счастливы. Они смеялись даже над возможностью этого прежнего их счастья и называли его мечтой…

Утратив всякую веру в бывшее счастье, назвав ее сказкой, они до того захотели быть невинными и счастливыми вновь и опять, что пали перед желаниями сердца своего, как дети, обоготворили это желание, настроили храмов и стали молиться своей же идее, своему же „желанию“, в то же время вполне веруя в неисполнимость и неосуществимость его.

И, однако, если бы только могло так случиться, что они возвратились в то невинное и счастливое состояние, которое они утратили, и если бы кто-нибудь вдруг им показал его вновь и спросил их: хотят ли они возвратиться к нему? — то они, наверное бы, отказались…

Они воспевали страдания в песнях своих.

Я ходил между ними, ломая руки, и плакал над ними, но любил их, может быть, еще больше, чем прежде, когда на лицах их еще было страдание и когда они были невинны и столь прекрасны.

Я полюбил их оскверненную ими землю еще больше, чем когда она была раем, за то лишь, что на ней явилось горем».

Провозглашение в новое время приоритета прав человека, в частности, права свободно получать информацию (то есть с точки зрения все той же теории передачи информации, права на информационный шум) не изменило положения. В Византии же, а затем в Киевской Руси все было принципиально иначе — был выбор, было глубокое осмысление, сознательное принятие православия. Символично, что на Балканы — в Македонию, Грецию — христианство принес Святой Павел, который не входил в число избранных Христом Двенадцати.

6. Святой Павел

Его мирское имя Савл Тарсянин. Павел (Paulus) — второе имя, говорящее о его потомственном римском гражданстве. Он был не просто образованным, а тем, кого в наши дни назвали бы ученым и гениальным, ибо прошел очень сложный интеллектуальный и духовный путь от недовольства проповедующими веру в Иисуса Христа, настолько яростного, что вызвался участвовать в поимке и наказании первых христиан и даже поехал для этого в Дамаск, до такого погружения в новую веру, что смог внести в распространение христианства вклад, соизмеримый с миссионерской деятельностью Святого Петра.

Как проповедовал Святой Павел, хорошо пишет А. Мень [68]:

«Хотя философский гений Афин к тому времени поблек, имена и книги великих мудрецов здесь не были забыты. Их наследие изучали, вокруг их идей велись споры.

Когда-то в этом городе жили и работали Анаксагор и Сократ, Платон и Аристотель. Они размышляли о тайнах природы, познании, Высшем Начале, о бессмертии души, о добродетели.

Потом их сменили стоики и эпикурейцы, больше интересовавшиеся практическими вопросами морали; скептики и киники, которые подвергали осмеянию все привычные устои. Но в то время, когда в Афинах оказался апостол Павел, там уже не было значительных философов. Усталость мысли проявилась и в самом подходе к проблемам. Красивую фразу стали ценить больше, чем глубокую и оригинальную идею.

Философские диспуты, не затихавшие на Агоре, походили скорее на словесный спорт. Лука, видимо, хорошо знавший столицу Ахайи, метко обрисовал основное настроение умов, падких на интеллектуальную моду. По его словам, афиняне и посещавшие город иностранцы „ничем другим не заполняли свой досуг, как тем, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое“.

Не без смущения отважился Павел войти в контакт с этой публикой, исполненной снобизма и склонной к язвительным шуткам. Сам того не подозревая, он последовал примеру Сократа: начал гулять по Агоре и вступать в разговор со случайными людьми. Через несколько дней им заинтересовались последователи стоической и эпикурейской школ. Они заметили, что Павел знаком с элементами их доктрин. Но основной дух его бесед показался афинянам настолько странным, что они не могли взять в толк, чему он учит. Но все-таки Павел дождался дня, когда смог выступить перед большим собранием афинян.

Городской совет — Ареопаг, заседавший на Ареевом холме, — согласился выслушать странствующего философа. Совет едва ли собрался с серьезной целью: более вероятно, что его члены лишь хотели доставить себе маленькое развлечение. Павел же, напротив, подошел к делу вполне серьезно: с волнением и надеждой готовился он…

Высокий холм Арея находился близ Акрополя. Когда Павел по каменным ступеням поднялся на площадку, перед ним развернулась широкая панорама: с одной стороны голубое море, с другой — горы, а между ними на равнине — столица Эллады. Парфенон с окружавшими его постройками был теперь как на ладони. Огромная статуя богини поблескивала, отражая солнце. В этом месте, где все еще билось сердце древнего язычества, апостол… дал понять, что возвещает им не „чужое божество“, а того Бога, которого сами эллины смутно чувствовали.

Отправной темой своей речи он сделал алтарь, замеченный им в городе, алтарь, посвященный „неведомому богу“ или „неведомым богам“. Такие жертвенники народ ставил, когда не знал, какое божество благодарить или умилостивить.

В глазах Павла он был символом духовных поисков язычества.

„То, что вы, не ведая, чтите, я возвещаю вам“, — сказал он.

„Кто же этот таинственный Неведомый? Он есть, — продолжал апостол, — Бог, сотворивший мир и все, что в нем. Он — Владыка неба и земли — не обитает в рукотворных храмах, и служение Ему воздается не руками человеческими, словно Он имеет в чем-то нужду. Он сам дарует всем и жизнь, и дыхание, и все. Он произвел от одного весь род человеческий, чтобы обитали по всему лицу земли, предустановил сроки и пределы их обитанию, чтобы искали Бога, не коснутся ли они Его и не найдут ли, хотя Он недалеко от каждого из нас. Ибо в Нем мы живем и движемся и существуем. Как и некоторые из ваших поэтов сказали: „Ведь мы Его род““.

Все это пока мало отличалось от того, чему учили философы. Павел намеренно сослался на эллинских поэтов, желая показать, что и им была ведома какая-то часть истины. Однако апостол пришел сюда не для того, чтобы повторять общие места стоицизма или платонизма. Ведь даже его слова о том, что Бог не тождествен идолу, произведению искусства, были уже привычны эллинам. Так считали, в частности, киники.

Полагая, что мост наведен, Тарсянин перешел к самому трудному. „Теперь, — сказал он, — Бог возвещает людям всем и всюду, чтобы они покаялись, ибо Он определил день, когда будет судить вселенную по праведности через Мужа, которого Он поставил, дав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых…“

Тут Павла прервали… сказали: „Об этом мы послушаем тебя в другой раз“. Они явно потеряли интерес к чужестранцу. Выслушивать про какого-то воскресшего — значит просто терять время.

Павел должен был признаться себе, что потерпел полное поражение.

…За исключением двух-трех обращений, в том числе одного члена ареопага, в Афинах Павел не имел никакого успеха. Уверовавших было так мало, что они не смогли образовать даже небольшой общины».

А вот как об этом сказано в Библии: «Некоторые из эпикурейских и стоических философов стали спорить с ним. И одни говорили: „что хочет сказать этот суеслов?“, а другие: „кажется, он проповедует о чужих божествах“, потому что он благовествовал им Иисуса и воскресение. И, взявши его, привели в ареопаг и говорили: можем ли мы знать, что это за новое учение, проповедуемое тобою? Ибо что-то странное ты влагаешь в уши наши. Посему хотим знать, что это такое? Афиняне же все и живущие у них иностранцы ни в чем охотнее не проводили время, как в том, чтобы говорить или слушать что-нибудь новое.

И, став среди ареопага, Павел сказал: Афиняне! По всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашел и жертвенник, на котором написано: „неведомому Богу“. Сего-то, Которого вы, не зная, чтите, я проповедаю вам. Бог, сотворивший мир и все, что в нем. Он, будучи Господом неба и земли, не в рукотворных храмах живет и не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, Сам дая всему жизнь и дыхание и все. От одной крови Он произвел весь род человеческий для обитания по всему лицу земли, назначив предопределенные времена и пределы их обитанию, дабы они искали Бога, не ощутят ли Его и не найдут ли, хотя Он и недалеко от каждого из нас.

Ибо мы Им живем и движемся и существуем, как и некоторые из ваших стихотворцев говорили: „мы Его и род“.

Итак мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого. Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться. Ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых.

Услышавши о воскресении мертвых, одни усмехались, а другие говорили: об этом послушаем тебя в другое время. Итак Павел вышел из среды их. Некоторые же мужи, приставши к нему, уверовали; между ними был Дионисий Ареопагит и женщина, именем Дамарь, и другие с ними» (Деяния, гл. 17; 18–34).

Проповедуя веру в Иисуса Христа, Святой Павел признавал только осознанный, свободный выбор веры, рождающийся в результате большой интеллектуальной, духовной работы человека. Такая позиция резко контрастировала с радикальными формами борьбы, которые избирали и сторонники, и противники христианства.

О противоречивости и сложности мотивов, которые двигали людьми в конкретных условиях того времени при формировании отношения к новой религии, свидетельствует Библия: «В то время произошел немалый мятеж против пути Господня. Ибо некто серебряник, именем Димитрий, делавший серебряные храмы Артемиды и доставлявший художникам немалую прибыль, собрав их и других подобных ремесленников, сказал: друзья! вы знаете, что от этого ремесла зависит благосостояние наше. Между тем вы видите и слышите, что не только в Ефесе, но почти во всей Асии этот Павел своими убеждениями совратил немалое число людей, говоря, что делаемые руками человеческими не суть боги. А это нам угрожает тем, что не только ремесло наше придет в презрение, но и храм великой богини Артемиды ничего не будет значить, и ниспровергнется величие той, которую почитает вся Асия и вселенная.

Выслушавши это, они исполнились ярости и стали кричать, говоря: велика Артемида Ефесская! И весь город наполнился смятением. Схватив Македонян Гаия и Аристарха, спутников Павловых, они единодушно устремились на зрелище. Когда же Павел хотел войти в народ, ученики не допустили его.

Также и некоторые из Асийских начальников, будучи друзьями его, пославши к нему, просили не показываться на зрелище.

Между тем одни кричали одно, а другие другое, ибо собрание было беспорядочное, и большая часть собравшихся не знали, зачем собрались. По предложению Иудеев, из народа вызван был Александр. Дав знак рукою, Александр хотел говорить к народу. Когда же узнали, что он Иудей, то закричали все в один голос, и около двух часов кричали: велика Артемида Ефесская! Блюститель же порядка, утишив народ, сказал: мужи Ефесские! какой человек не знает, что город Ефес есть служитель великой богини Артемиды и Диопета? Если же в этом нет спора, то надобно вам быть спокойными и не поступать опрометчиво. А вы привели этих мужей, которые ни храма (Артемидина) не обокрали, ни богини вашей не хулили. Если же Димитрий и другие с ним художники имеют жалобу на кого-нибудь, то есть судебные собрания, и есть проконсулы: пусть жалуются друг на друга. А если вы ищете чего-нибудь другого, то это будет решено в законном собрании. Ибо мы находимся в опасности — за происшедшее ныне быть обвиненными в возмущении, так как нет никакой причины, которою мы могли бы оправдать такое сборище. Сказав это, он распустил собрание» (Деяния, гл. 19; 23–40).

Святой Павел был столь яркой личностью, его деятельность оставила такой глубокий след в культуре человечества, что вокруг его имени столетия не прекращается интеллектуальная, духовная, политическая борьба, выражающая фундаментальные различия между двумя путями развития человечества:

а) путем «цивилизованным», вступив на который, идущие по нему так и не сумели отказаться от отрицания «миролюбия и духа равенства, лишавших империю иерархического, военного мировоззрения, являвшегося ее стержнем», ибо видели и до сего дня видят в «миролюбии и духе равенства» «опасность, подводный камень, причину многих изъянов христианского богословия»;

б) и вечным поиском полноты Истины, только и возможным при «миролюбии и духе равенства», граничащем с «эллинизацией христианства», «сохранившей Евангелие Христово в апостольском веке, сделавшееся потом стихией, претворяющей историю».

Святой Павел «понял Христа», и это «понимание» было передано в Киевскую Русь. Это произошло в 988–989 годах.

В Европе тогда уже складывались две принципиально разные цивилизации: западноевропейский христианский мир (пока в виде Священной Римской империи, которую в качестве наследницы Древнего Рима в 800 году провозгласил Карл Великий и в 962 году на короткий период реанимировали Оттон I Великий и Папа Римский Иоанн XII) и Мир православия (Византийская империя). Мистерия Исиды развивалась в пространстве-времени второй из них. И это говорит очень о многом.

7. Мировая столица

В Константинополе западных собратьев по христианству искренне считали и варварами, и заблудшими, которые не понимают, искажают учение Иисуса Христа. Суперэтнос «славяне — Древняя Русь» в момент крещения находился в инерционной фазе этногенеза (пассионарный толчок — нулевой год н. э.), уже прожил два из трех столетий этого золотого периода своей этнической истории, и выбор византийской культуры как основы для дальнейшего развития был вполне осмысленным.

Русь в высшей точке своего культурного и духовного подъема слилась с самой светлой, самой прекрасной из культур того времени, став прямой наследницей не только Византии, но и Древней Греции, Древнего Египта, культур Малой Азии, культур эллинистических государств и, конечно же, могучей славянской культуры. Иначе не могли бы, даже в пылу полемики, быть произнесены приписываемые Патриарху Никону (1605–1681 годы) слова: «По роду я русский, но по вере и мыслям — грек». При этом надо четко понимать, что западноевропейская цивилизация всегда была и остается наследницей Римской империи. Христианство стало официальной государственной религией империи в 313 году — за целое столетие до взятия Рима вестготами в 410 году и за полтора столетия до захвата Рима вандалами в 455 году. Именно поэтому папство отчаянно, насколько хватало сил, до последней возможности противостояло Ренессансу, то есть обращению к языческой (!) античности, Реформации, отнявшей у Католической церкви верующих и сферы влияния (народы, выбравшие Протестантство), формированию национальных государств в Европе, отнявшему власть над обширными территориями, развитию науки, против которой боролась инквизиция, распространению ислама, который сокращал пределы досягаемости власти Рима. Случись историческая возможность, кто знает, не стали бы новые крестовые походы возвращать все утраченное до последней пылинки с решимостью большей, чем была у крестителей доколумбовой Америки?

Но и те силы, явления, тенденции, которые в Западной Европе (а следовательно, в Америке, Австралии, Новой Зеландии, всюду, куда попали — западные европейцы) уводили от наследия Древнего Рима, не могли не унаследовать древнеримской «генетики», ибо в борьбе с доминировавшими мировоззрением и политикой изначально католической Европы вынуждены были усвоить элементы структуры мышления материнской для себя римской культуры. Рим всегда провозглашался центром Вселенской церкви.

Понятие «Вселенская» объединяет в себе два смысла:

а) Церковь Бога — Создателя Вселенной;

б) мировая религия, члены которой всегда, дабы спасать души человеческие, несли свою веру во все уголки планеты.

Русский религиозный философ В. Соловьев пишет [74]: «Перенесение в Рим верховной власти, установленной Христом в лице апостола Петра, есть… факт, подтверждаемый церковным преданием… Что же касается вопроса, как и в каких формах власть Петра перешла к римскому епископу, то здесь мы имеем дело с исторической проблемой, научное разрешение которой, ввиду отсутствия формальных свидетельств, представляется невозможным.

…здесь мы… можем усмотреть некоторое сходство с Римской империей, в известном смысле прообразовавшей Римскую Церковь.

Рим был бесспорным центром Империи, и поэтому власть лица, провозглашенного в Риме императором, получала немедленное признание во всем мире, не спрашивавшем, кто вручил ему эту верховную власть — Сенат ли, преторианцы, или воля черни.

В исключительных случаях, когда император был избран вдали от Рима легионами, первой его заботой было отправиться в императорский город, впредь до согласия которого с его избранием таковое рассматривалось всеми как предварительное и временное.

Рим Пап стал для всего христианского мира тем, чем был Рим Кесарей для мира языческого.

Епископ Рима являлся, как таковой, верховным пастырем и учителем всей Церкви, и никому не было дела до способа его избрания, зависевшего от обстоятельств и исторических условий.

…Бывали исключительные случаи, когда избрание могло представляться сомнительным, и история знает антипап.

…Если и могли быть случаи, что для совершения таинства евхаристии взято было фальсифицированное и даже отравленное вино, то разве это кощунство наносило хотя бы малейший ущерб самому таинству?

…Допустив даже, что апостол Петр никогда телесно не был в Риме, можно с религиозной точки зрения утверждать факт духовной и мистической передачи его верховной власти епископу вечного города.

История первых времен христианства сообщает нам яркий пример подобной передачи. Апостол Павел в порядке природном не связан с Иисусом Христом, он не был свидетелем земной жизни Спасителя, и признание его не было видимым и явным; и тем не менее он почитается всеми христианами за одного из величайших апостолов. Апостольство его было открытым на глазах у всех служением в Церкви, и, однако, начало этого апостольского служения — связь Павла с Иисусом Христом — является фактом мистическим и чудесным.

Как явление сверхъестественного порядка создало первоначальную связь между Иисусом Христом и Павлом и сделало этого последнего апостолом язычников, причем это чудесное призвание не помешало, однако, дальнейшей деятельности апостола стать в естественные условия человеческой жизни и исторических событий, — так и первая связь между апостолом Петром и римским епископским престолом — связь, положившая основание папству — могла стоять в зависимости от некоторого мистического и трансцендентного акта, что нисколько не отнимает у самого папства, раз оно сложилось в определенное известное историческое явление, характера правильного социального учреждения, проявляющего свою деятельность в обычных условиях земного существования».

Рассуждения В. Соловьева «о правильном социальном учреждении, проявляющем свою деятельность в обычных условиях земного существования» интересны. Но остаются вопросы, не ответив на которые, западноевропейская цивилизация не может гармонично развиваться, ибо многие века на площадях европейских городов на кострах сжигали людей (десятки тысяч), крестоносцы несли смерть народам, находящимся за тысячи километров от их родовых замков, были уничтожены самобытные культуры доколумбовой Америки, в XX веке оказалось возможным сожжение Хиросимы и Нагасаки…

Как относиться к претензиям Рима на вселенскую исключительность, выразившимся в отношении к Константинополю или, например, Новгороду, граждане которого погибали в 1242 году, сражаясь в дружине князя Александра Невского с рыцарями Левонского ордена, если большая часть землян говорит [6, 75, 76]: 1. «Нет Бога, кроме Аллаха и Мохаммед — Пророк Его».

Пророк Аллаха Мохаммед родился в городе Мекке, жил и похоронен в городе Мединат-ун-наби или Городе Пророка Медине.

«Медина, — сказал Мохаммед, — стала для меня той корзинкой из тростника, в которой Моисей плыл по Нилу».

2. «Нет надобности в Боге как творце, спасителе… то есть вообще в безусловно верховном существе; и, наоборот, остается возможность признания „не высших“ божеств; Бог как высшее существо имманентен (внутренне присущ) достигшему освобождения человеку, что по существу, означает тождественность человека Богу».

Основатель буддизма Гаутама, известный впоследствии как Будда, родился в Северной Бенгалии к югу от Гималаев, примерно за 550 лет до рождения Христа. В Тибете в священном городе Лхаса на вершине Поталы, или Горы Будды, расположен крупнейший в мире буддийский монастырь и дворец Далай-Ламы — духовного главы буддистов.

3. «Бог недоступен человеческому пониманию, однако он является единственной подлинной реальностью; все остальное — иллюзия. Бог известен под многими именами и все они священны; поклонение Богу осложняется ритуалами, но облегчается благочестивыми размышлениями и преданностью вере».

Священный свод религиозных текстов, известный как Гуру Грант Сагиб, излагающих сикхизское вероучение, составленное десятью гуру, первым из которых был гуру Нанак, хранится в Индии в Золотом храме в бессмертном городе Амритсаре.

4. «Творец Брахма создал принцип всеобщности, согласно которому в результате действий всех существ во Вселенной возникает цепь причинно-следственных связей, ведущая все материальные и духовные субстанции к возврату в блаженство нирваны, заключенной в нем самом как единой духовной сущности.

Сарасвати, его супруга и партнерша в любовных утехах, излучает свет более яркий, чем 10 миллионов лун. Она мать Священного Писания, воплощение естества природы и покровительница искусств, из которых самое важное и ценное — искусство любви.

Священны для Брахмы и Сарасвати 5 органов чувств: глаза, уши, нос, рот и кожа; в жизни люди используют их все, чтобы понять суть духовного начала, высшее ощущение которого воплощено в сексуальном оргазме, когда все эти чувства напряжены до предела».

Обо всем этом можно прочитать в священных индуистских текстах или узнать, посетив храмы Индии. Можно было бы продолжить. Не стал ли Константинополь центром христианского мира после решений императора Константина I, которого христианская церковная традиция называет равноапостольным, перенести столицу империи (то есть все «правильные социальные учреждения, проявляющие свою деятельность в обычных условиях земного существования») в основанный им и названный его именем город? Ведь у Империи с 330 года была одна (!) столица — Константинополь, а не две.

Константинополь унаследовал права столицы Римской империи не после падения Рима, кто так думает, глубоко заблуждается, а за 125 лет (!) до захвата вечного города варварами и оставался столицей в течение 1100 лет (!), пока существовала империя. И произошло это в высшей степени законно, как ничто другое в истории Европы законно! От Этрусского царства до падения Константинополя история государственного образования, которое после завершения долгого исторического пути известно нам как Византийская империя, не имеет ни белых пятен, ни исторических разрывов.

Дважды Римская империя административно делилась на части с самостоятельным управлением — в 284–324 годах (то есть еще до Константина I и только на 40 лет) и с 395 года до падения Рима (то есть на 15 лет, если считать, что Рим был захвачен готами в 410 году, или на 81 год, если последним сроком признать день окончательной ликвидации Западной империи), и деление это было законным и в обоих случаях представляло из себя реорганизацию изначально единой государственной системы. Причем после раздела империи на западную и восточную территории западные императоры, покинув Рим, жили в городах Равенне и Медиолане. Более того, императору Византии Юстиану I (482–565 годы) удалось отвоевать у варваров ранее контролируемые Римом земли в Италии и Испании, расширить свое государство за счет завоеваний в Африке. А в 552–756 годах (204 года!) Рим находился под прямой и непосредственной властью Византии и не был при этом столицей.

Постепенно (шаг за шагом в течение 200 —! — лет) город превращался в религиозный центр и место паломничества западных христиан, а императоры Византии постепенно передали управление городом римским епископам — папам.

Именно после освобождения Рима от власти Византии папа Лев III в 800 году короновал Карла Великого императором. Притом Рим так и не стал столицей империи. С 756 года до присоединения в 1870 году Рима к Итальянскому государству существовало теократическое государство Папская область. В 1929 году оно было возрождено на части территории Рима (при Муссолини). Это Ватикан — папское государство-город и резиденция главы католической церкви. В 1084 году вечный город вновь был разгромлен и разграблен вторгшимися в Италию норманнами.