Часть пятая ПУТЬ «ИЗ ВАРЯГ В ГРЕКИ»
Глава IX
КИЕВ
1. Рюриковичи
По археологическим данным, поселения на территории киевской области существовали еще в эпоху позднего палеолита. Город Киев основан в VI–VII веках нашей эры как центр восточнославянского племени полян. Впервые упоминается в летописях под датой «860 год» в связи с походами Руси на Византию. Возвышению Киева способствовало его выгодное географическое положение: через Киев проходили торговые пути: Восток — Запад, Север — Юг. Важнейшей коммуникационной осью был конечно же путь «из варяг в греки».
Дело в том, что в VIII–XI веках предки современных датчан, норвежцев и шведов, испокон веков живших на Скандинавском полуострове, вдруг стали проявлять неуемную энергию и заставили трепетать весь мир: от Ледовитого океана до Северной Африки, от восточного побережья Америки до Каспийского моря.
Скандинавы не строили новой большой империи, но, совершая морские походы и высаживаясь в различных точках мира, активно вмешивались в жизнь народов. Они обладали очень высокой пассионарностью, и не было воинов, им равных (чтобы психологически подавить противника, многие из викингов шли в бой против закрытых в латы и кольчуги врагов по пояс голыми, держа в левой руке вместо щита второй меч). Бесстрашные, они искали новые земли и переселялись туда, куда забросит их судьба, совершали грабительские нападения, пиратствовали, осуществляли большие военные походы, торговали, служили наемниками (личная охрана императоров Византии была полностью составлена из скандинавов). Назывались они на родине викингами, в Западной Европе норманнами, на меридиане Нила и восточнее — варягами.
Издревле искусные мореходы, скандинавы на кораблях длиной до 24 м с 34 веслами и мачтой с большим парусом плавали по Балтийскому морю, Атлантике, Средиземному и Черному морям, по рекам и Каспийскому морю.
Первый период экспансии викингов (до IX века) характеризовался разрозненными военными экспедициями против Франкского государства, нападениями на берега Англии, Шотландии, Ирландии, переселениями на Оркнейские, Фарерские, Гебридские и Шетлендские острова, в Исландию, на востоке — на Кольский полуостров и восточное побережье Балтийского моря. С конца IX века уже более крупные отряды викингов нападают на Францию и Англию и, заселяя завоеванные территории, переходят от грабежа к систематическому сбору дани. В Северной Франции в 911 году завоеватели основывают герцогство Нормандия. Нормандскими оказываются сначала север и восток Англии, а в 1066 году — весь остров. Нормандский герцог Вильгельм становится королем Англии. В X веке энергичные поселенцы появляются в Гренландии, откуда совершают смелые переходы на своих судах через океан в Северную Америку (Винланд, Маркланд, Хеллуланд). В XI веке викинги завоевывают Южную Италию и Сицилию и основывают Сицилийское королевство. Выходцами из так и не провозглашенной скандинавской империи контролировалась Северная Атлантика (Америка, Гренландия, Исландия, Англия), весь морской контур Европы, северное (включая атлантическое) побережье Африки и побережье территории между Средиземным, Черным и Каспийским морями.
К расчетному сроку очередного великого дня Мистерии Исиды (к концу X века) вряд ли можно было себе представить лучших кандидатов для приглашения в клуб избранных. К тому же путешествующие по всему миру викинги могли контактировать с теми людьми, которые в Египте и Византии продолжали в X веке служить языческим богам Осирису, Исиде, Гору. Сохранилась же уже упоминавшаяся легенда (рассказанная древнескандинавским историком Снорри Стурлусоном) о норвежском Осирисе — короле Гальфдане Черном, чье тело было разрезано на куски и захоронено в разных частях его королевства. И произошло то, что должно было произойти.
По русским летописным преданиям, три брата предводителя варяжских дружин Рюрик, Синеус и Трувор, якобы призванные «из-за моря» новгородскими славянами с целью прекращения междоусобиц в Новгороде, «сели» в Новгороде, Белоозере, Изборске. А быстрая смерть среднего и младшего братьев сделала Рюрика полновластным правителем Новгородской земли. Некоторые ученые отождествляют его с Рериком Датским, совершавшим во главе варяжской дружины набеги на страны Западной Европы до 860 года. Существует мнение, что Синеуса и Трувора не существовало, а сообщение о них — результат неправильного перевода русским летописцем иностранных слов: Рюрик появился у славян со своим домом («сине-хус») и верной дружиной («труворинг»).
Рюрик правил сначала в Ладоге. Он не был призван «из-за моря», а захватил в 862 году власть в Новгороде, воспользовавшись внутренними усобицами. Было восстание против варягов во главе с Вадимом Храбрым, но Рюрик сопротивление подавил, а его организаторов и руководителя казнил. Легенда о «призвании» варягов, сложившаяся в Новгороде или Ладоге в XI веке, была использована при редактировании «Повести временных лет» в начале XII века для объяснения происхождения и прославления правящей русской княжеской династии, основателем которой стали считать Рюрика.
Рюриковичами называли себя потомки киевского великого князя Игоря, считавшегося, по летописному известию, сыном Рюрика, которые стояли во главе древнерусского государства и крупных и мелких княжеств периода феодальной раздробленности. В XII–XIII веках знатные фамилии стали называть себя по именам родоначальников ответвлений рода Рюриковичей — Мономаховичи (Мономашичи), Ольговичи и другие. Московские великие князья и цари являлись потомками владимиро-суздальских Мономаховичей. Последний царь из Рюриковичей — Федор Иванович — умер в 1598 году.
С образованием Русского централизованного государства многие Рюриковичи, утратив удельные владения, составили высший слой московских служилых людей. В XVII веке часть Рюриковичей постепенно слилась с представителями верхушки нетитулованного дворянства и вместе с ними занимала господствующее положение среди придворной знати XVII–XIX веков (например, потомки черниговских князей Рюриковичей: Барятинские, Волконские, Горчаковы, Долгоруковы, Оболенские, Одоевские, Репнины, Щербатовы). Другая часть Рюриковичей, обеднев, смешалась со средним дворянством и со временем потеряла княжеский титул.
По летописным сообщениям, после смерти Рюрика из-за малолетства его сына Игоря новгородским князем стал родственник полулегендарного варяжца, известный в истории как древнерусский князь Олег Вещий. Вещий — знающий будущее. Не тем ли знанием будущего, которое хранили египетские жрецы, обладал князь Олег? Не от Рюриковича ли оно ему досталось? Во всех случаях начала осуществляться череда событий, ведущая к ожидаемому итогу. В 882 году князь новгородский совершил поход в землю кривичей и захватил их центр Смоленск. Затем, спустившись вниз по Днепру, Олег Вещий взял Любеч и Киев, который сделал столицей своего государства. В 883–885 годах он присоединил земли древлян, северян, радимичей, а к 907 году — области вятичей, хорватов, дулебов и тиверцев. Покоренные племена Олег обложил данью, обязал их поставлять ему воинов, стал успешно воевать против сильных в то время хазаров, вознамерился даже воевать с Константинополем. По преданиям, князь Олег умер от укуса змеи в 912 году.
Киев и объединенные вокруг него славянские земли по праву наследования достались сыну Рюрика великому князю Игорю. Князь Игорь подчинил своей власти восточнославянские племенные объединения между Днестром и Дунаем, в 941 году совершил неудачный поход на Константинополь, в 944 году заключил мирный договор с греками. Жизнь князя оборвалась в 945 году. Он был убит древлянами при сборе дани. После смерти Игоря Киевом правила его жена — великая княгиня киевская Ольга и их сын великий князь Святослав Игоревич, Князь Святослав сразу после смерти отца был еще молод, а став взрослым, почти всю жизнь провел в дальних военных походах. Поэтому на плечи Ольги легло управление Киевским государством. И ей удалось не просто справиться с тяжелой ношей, но значительно расширить земельные владения Киевского великокняжеского дома, а в 968 году даже руководить защитой Киева от печенегов.
Княгиня Ольга знаменита тем, что в 955 (или 957) году посетила Константинополь и приняла христианство (канонизирована Русской Православной Церковью). Но и после крещения великой княгини киевской Русь все еще оставалась языческой, и немногие последователи Ольги, принявшей по крещению имя Елена, испытывали сильное давление язычников.
В то же время, хотя христианство еще не стало государственной религией, в Киеве появились первые христиане и образовалась своеобразная партия сторонников превращения Киевской Руси в подобное Византии христианское государство. Князь Святослав успешно воевал с Хазарским каганатом (разрушил хазарскую столицу; освободил вятичей от власти хазар и присоединил их к Киеву), с волжско-камскими болгарами (взял их столицу на Волге), с ясами и касогами, дошел со своими воинами до Северного Кавказа, вторгся в Болгарию, начал войну в союзе с болгарами и венграми против Византии, но, потерпев поражение, заключил мир с Константинополем, по которому обязался отказаться от своих завоеваний в Болгарии и вернуться в Киев. По пути домой погиб (в 972 или 973 году) в бою с печенегами, предупрежденными, вероятно, византийцами о возвращении киевской дружины. До Киева добрались и сообщили о смерти князя только несколько воинов княжеской дружины.
Покидая Киев, князь Святослав Игоревич завещал поделить в случае его смерти государство на три части между его тремя сыновьями и отдать в управление старшему сыну Ярополку Киев, среднему сыну Олегу — Древлянскую землю, а младшему, Владимиру, — Новгород. Правящая в Киеве княгиня Ольга умерла в 969 году. Поэтому сыновья князя Святослава фактически получили возможность вступить в права над отходящими им по завещанию частями Киевского государства уже с 969–970 годов. Но до того дня, как им стало известно о смерти отца, они не могли, не смели проявлять свое «Я» в любых вопросах, затрагивающих компетенцию главы государства. Тем не менее именно одному из трех князей — Ярополку, Олегу или Владимиру, предстояло войти в список великих императоров вслед за Александром Македонским и Константином I. Вокруг трех претендентов на власть в Киевской Руси развернулась политическая борьба. В Киеве при Ольге и после 969 года при Ярополке правили христиане, которые не могли во все еще языческих городе и стране открыто провозглашать идеи и планы своей партии. Центром славянского язычества, богатым и потому влиятельным, был Новгород, доставшийся Владимиру. Новгородцы не испытывали восторга от того, что были вынуждены подчиняться Киеву. У них были деньги, чтобы нанять воинов. Но они боялись дружинников великого князя киевского Святослава Игоревича, показавших себя отчаянно бесстрашными в многочисленных боях. После смерти князя и гибели его дружины надежд у новгородцев на реванш стало больше, и языческая партия тоже активизировалась. Вероятно, к схватке готовились и жрецы богини Исиды.
2. Войско вторжения
История жизни трех сыновей князя Святослава Игоревича как будто составлена из фрагментов старинных русских сказок. Старший и средний братья — Ярополк и Олег — законно рожденные дети правившей в Киеве княжеской семьи Святослава и Ольги. Поэтому отцом им были завещаны соответственно сам Киев и богатая Древлянская земля (территория Полесья, Правобережной Украины, западнее полян, по течению рек Тетерев, Уж, Уборть, Ствига). Причем старший брат, как и положено, начал участвовать в управлений столицей государства еще при княгине Ольге и фактически стал полноправным хозяином в Киеве за три года до смерти отца. Средний брат тоже не чувствовал себя обделенным судьбой. Местом постоянного его пребывания стал небольшой, но хорошо укрепленный город на Древлянской земле Овруч, у него была своя дружина, собиравшая с окрестных селений дань, и прекрасные места для охоты — любимого занятия князя.
Вся интрига излагаемой истории связана, как это и бывает в русских сказках, с судьбой брата третьего — младшего, Владимира, сына великого князя киевского Святослава Игоревича, но незаконнорожденного.
Его родила ключница (по существу, рабыня) князя Малуша-Любечанка. Младшему брату княжеская семья обещала во владения Новгород лишь только потому, что новгородцы были очень беспокойны и для постоянного надзора над ними все равно надо было кого-то из Киева к ним посылать. Но обещание обещанием, а реально Владимир смог стать князем новгородским после смерти княгини Ольги в 969 году лишь с помощью своего дяди Добрыни.
Молодые князья не имели большого опыта государственного управления и находились под сильным влиянием окружавших их советчиков. Особенно тяжело приходилось старшему из князей — Ярополку, ибо в Киеве остались опытные люди из свит и князя Святослава и княгини Ольги, к тому же шла борьба между христианами и язычниками. Тайная власть над всем киевским княжеством оказалась сосредоточенной в руках воеводы Свенельда, служившего еще князю Святославу Игоревичу и оказавшегося в числе тех немногих воинов, которые уцелели в последнем сражении великого князя.
И надо же было так случиться, что сына воеводы Свенельда случайно убили на охоте, организованной князем Олегом. Свенальд возненавидел Олега, считая его виновником смерти сына — красивого, подававшего большие надежды в ратном деле юноши, любимого всеми, кто его знал, и постепенно склонил князя Ярополка к мысли присоединить к Киеву богатую Древлянскую землю, ограничив власть и сократив полномочия среднего из братьев. Причем идея была преподнесена в таком виде, что князь стал рассматривать поход на город Овруч как вполне безобидное посещение брата. И началась долгая череда недоразумений, быстро вышедших из-под контроля участников событий.
При подходе князя Ярополка к Овручу из города навстречу дружине старшего брата князь Олег направил своих воинов. Сошлись дружинники, которые не разбирались в тонкостях политики, но хорошо умели рубить сплеча. Началось столкновение. Воины Олега побежали, чтобы укрыться в городе. Возникла сутолока. И опять случайность. Кто-то столкнул князя (!) Олега в ров, ограждавший город, где тот, сильно поранившись, погиб. Когда Ярополк узнал о случившемся, то потребовал, чтобы ему показали тело брата, и плакал над окровавленным трупом.
Следующим актом драмы стало направление Ярополком уже в Новгород своих представителей с военным отрядом, которые должны были разъяснить младшему брату и новгородцам особенности киевской политики и развеять подозрения людей в преднамеренном убийстве Олега. Прибыв в город, киевляне не обнаружили ни князя Владимира, ни его дружины. Никто не знал, куда они исчезли. Новгородской областью стали управлять наместники Ярополка, которого, по большому счету, не интересовало, что произошло с его незаконнорожденным братом. Слишком велик был куш, доставшийся без серьезных сражений победителю.
Киевская держава к 980 году вновь оказалась большим целостным государством, объединенным под началом восседавшего в Киеве великого князя. До расчетного времени очередного действия Мистерии Исиды оставалось меньше десятилетия. Мисты уже давно и активно вмешивались в историю. И финал событий уже казался очевидным. Но на самом деле все еще только предстояло, и режиссура последовавшего потрясает своей гениальностью.
Как выглядели деяния императоров, внесенных Мистерией Исиды в список великих? Императоры приходили в расчетную географическую точку из самой великой на соответствующий исторический период страны (в случае с Александром Македонским: с непобедимой армией, одерживая одну за одной победы) и основывали там и тогда, где и когда это требовалось постановщикам Мистерии, столицу нового государства. Причем их государство становилось по-настоящему, во всех отношениях новым, а столицу ожидало большое будущее.
Государство Киевская Русь при князьях Рюрике, Олеге Вещем, Игоре, Святославе Игоревиче, наконец, Ярополке Святославовиче развивалось, но естественным образом, характерным для IX–X веков. И если бы в оставшиеся до конца X века годы более ничего необычного на Руси не произошло, причислять восседавшего на троне в Киеве князя к когорте великих императоров не было бы никаких оснований. Значит, все, что совершил князь Ярополк, лишь только готовило историческую сцену к выходу главного героя. А главным героем и победителем в русских сказках всегда, как известно, оказывается третий — младший брат, которого до поры до времени никто серьезно не воспринимает и считает Иванушкой-дурачком. О Владимире все уже успели забыть. Он отсутствовал на Руси два года. Именно отсутствовал на Руси.
Два года князь Владимир Святославович провел на родине своего прадеда Рюрика — в Скандинавии, у викингов. И собрал там на деньги языческой партии Новгорода большой отряд профессиональных воинов из числа самых смелых, сильных, имеющих большой боевой опыт и желание (за хорошее вознаграждение) сражаться с кем угодно и где угодно претендентов.
Отряд (а по существу, небольшая армия) был хорошо экипирован, оснащен всем необходимым, прошел специальную подготовку и… вторгся в Киевскую Русь во главе с хорошо знавшими местные условия князем и оставшимися верными ему дружинниками.
Первым на пути завоевателей был Новгород. Новгородцы встретили своего князя, как и ожидал Владимир, с распростертыми объятиями. Это вызвало энтузиазм у варягов, и они теперь уже были готовы следовать за своим «вожаком» хоть на край света. Князь Владимир Святославович вторгся в Киевскую Русь и вел себя так, что не остается сомнений в понимании им той высочайшей миссии и той особой роли в истории, которые ему предстояли. Он не просто завоевывал страну, в которой родился и откуда был вынужден бежать, не просто подчинял себе славянские поселения одно за другим. Во всех его действиях вплоть до самой смерти в 1015 году чувствовалась несвойственная обычному русскому князю вселенская мудрость, абсолютная уверенность в правильности и успешности всего, за что он брался, что предпринимал, удивительная последовательность и ясность политических шагов.
Главным вопросом на Руси в то время было отношение к уже вступившим в соперничество за человеческие души различным религиозным конфессиям. Языческая по своей изначальной природе Киевская Русь к концу X века познакомилась если не с христианством, то по крайней мере с христианами, знала иудеев, правивших активно вмешивавшимся в жизнь славян Хазарским каганатом, на северо-востоке с Русью соседствовало исламское государство — Волжская Булгария, и кое-кому эта религия казалась интересной, да и проповедовавших веру в пришлых языческих богов по Руси бродило множество. И конечно же, у сторонников различных религиозных мировоззрений было достаточно пассионарности, чтобы всячески стремиться использовать княжескую междоусобицу для расширения своего влияния. Поэтому религиозная политика Олега была очень тонкой и имела цель воспользоваться сложившейся ситуацией и привлечь на сторону завоевателей как можно больше населения.
Новгородцы и жители поселений, встречавшихся на пути княжеской дружины к Киеву, всячески уверялись людьми князя, что Владимир — защитник язычества, хотя в дружине было наряду с язычниками и некоторое число христиан (викинги, служившие в армиях всего мира, уже начали принимать христианство, причем и в западноевропейской, и в византийской христианской церкви). При этом очень волновавшиеся за свою судьбу киевляне были информированы княжескими лазутчиками так, что одновременно и язычники, и христиане надеялись на благосклонность Владимира именно к ним.
, Во всем, что касалось атрибутов княжеской власти, Владимир, наоборот, был открыт и демонстративен. Он всегда восседал на великолепном коне. Воистину княжескими были его шлем, кольчуга, оружие. Вызывала уважение княжеская свита, составленная из лучших и хорошо вооруженных воинов. Походный шатер князя даже издалека казался сотканным богами и разжигал воображение, рисующее неслыханное могущество Владимира. Его дружинники всегда были сыты, довольны жизнью, жизнерадостны и просто излучали уверенность в том, что не найдется в целом мире силы, способной им противостоять, и ждут их только победы над всеми врагами.
Владимир, зная, что Ярополк сватался к полоцкой княжне Рогнеде, захватил Полоцк и принудил княжну сыграть с ним свадьбу. А затем, взяв Смоленск, подчинил оба города Новгороду. И языческая партия помогала армии вторжения, предчувствуя экономические выгоды от поражения киевских христиан. Наместников Ярополка в Новгороде Владимир защитил от разгневанных новгородцев и, сохранив им жизнь, направил в Киев с поручением сказать князю киевскому, что против него идет дружина и ему суждено быть наказанным за смерть среднего брата — сына великого князя Святослава Игоревича Олега.
Таким образом, война приобрела сразу несколько окрасок: религиозную, не до конца понятную участникам событий, но, как ни странно, влияющую на происходящее, политическую, ибо речь шла о судьбе государственного образования и будущих отношений народов на вовлеченной в конфликт территории, экономическую, постоянно выпячиваемую новгородцами, и даже как будто бы нравственную, на значении которой настаивал князь Владимир.
Новый варяг с дружиной прошел из Новгорода к Киеву (со Скандинавского полуострова к Киеву), повторив путь своего славного предтече — варяга первой волны князя Олега Вещего. И это символично, ибо весть о предстоящем в конце X века походе к точке с координатами Киева некого великого «императора» передавалась из уст в уста посвященными в тайну Мистерии Исиды, начиная от жрецов Древнего Египта. И долгожданное время настало. Владимир и его армия подошли к Киеву.
3. Великий князь, великая столица, великое государство
Не на шутку озабоченный приближением армии, которую благодаря инициируемым противником слухам большинство киевлян считали непобедимой, князь киевский Ярополк стал просить совета у своего окружения. И нашелся «мудрый» советчик — воевода Блуд, который посоветовал своему князю уйти из Киева. Ярополк поверил, что, отдав Владимиру город, в который тот так упорно стремится, без боя, можно, используя более благоприятные после мирного решения судьбы Киева условия для переговоров, убедить родного брата в чем угодно и сохранить себе и своим людям не только жизнь, но и какие-то достойные князя и верных княжеских слуг блага. Ярополк вышел с дружинниками из города и, далеко не отойдя, сделал своей временной резиденцией небольшую крепость Родню. Владимир вошел в Киев и окружил войском Родню.
В военном отношении маленькая крепость не шла ни в какое сравнение с Киевом. Она не располагала ресурсами для длительной обороны. А имеющееся в ней продовольствие рассчитано было на ограниченное количество воинов и обслуживающее их мирное население. Но осажденный со всех сторон князь Ярополк и не собирался воевать. В точном соответствии с хитрым советом воеводы Блуда и навеянными им иллюзорными надеждами уже бывший киевский князь обратился к победителю с просьбой о братской встрече. Увы, добровольно пришедший в ловушку Ярополк трагически заблуждался по поводу планов брата. Противостоял ему, по существу, уже не брат, не славянский князь, не варяг и даже не предводитель безжалостных завоевателей. Перед ним, перед его жалким отрядом, окруженным в маленькой крепости, стоял полный сил и грандиозных планов человек, который за несколько лет до прихода в Киев узнал от тайного служителя богини Исиды нечто, заставившее его согласиться служить жрецам, стать очередным великим избранным.
Не обязательно князя Владимира Святославовича посвятили в тайны, которые хранят жрецы. Но ему, как и Александру Македонскому, и Константину I, сообщили какую-то безусловно потрясшую и преобразившую его информацию, после которой он стал ощущать себя избранником богов и судьбы.
Встречу Ярополку назначили главное действующее лицо Мистерии Исиды и готовые теперь положить весь мир к ногам своего нового героя жрецы страны Та‑Кемет. Провести мирные переговоры князья договорились в шатре, специально для этого установленном между крепостным рвом и позицией одного из отрядов, образующих кольцо блокады вокруг крепости. Но вошедшие в шатер Ярополк и его воевода Блуд не то что произнести хоть одно слово, моргнуть не успели, как князь был молниеносно убит двумя варягами. Один из варягов специально был так одет, что был принят, когда подходил к шатру, стоявшими за крепостной стеной наблюдателями за Владимира. Увы, Ярополк был обречен. С тех пор как выбор жрецов пал на Владимира, Ярополку не смогли бы помочь никакие армии. Ни за какими крепостями он не нашел бы спасения. Его убийцей или шпионом, следившим за ним, мог оказаться самый близкий и родной ему человек, о котором князь все знал с рождения, даже с рождения его прапрадедов.
Состоялся неизбежный приход к власти в государстве Киевская Русь князя, которому теперь суждено было сделать все, что только позволяло то время (рубеж X–XI веков) и геополитическое положение Киева для превращения избранной богами географической точки в столицу «великой империи». А врагам Владимира скоро предстояло узнать, что от них, как от Ярополка, отвернулись боги. И действительно, княжение Владимира — пик расцвета Киевской Руси, границы которой фантастически быстро расширились.
К концу правления великого князя киевского Владимира Святославовича его государство простиралось от Прибалтики и Карпат до причерноморских степей и представляло собой цветущую раннефеодальную монархию с совершенными феодальными отношениями, высоким уровнем развития производительных сил и торговли, единой государственной религией, объединяющей мирно живущие в одной семье народы и народности, защищенную знающим свое дело войском, а на границах оборонительными рубежами с системой крепостей по рекам Десна, Осетр, Трубеж, Суле, Стугне. Успехами в походах на вятичей, литовцев, радимичей, хазар, болгар, в Червенско-Перемышльскую землю, захваченную поляками, князь укрепил свой авторитет, власть, государство. Ему даже удалось взять хорошо укрепленный византийский город Херсонес в Крыму, который стал предметом торговли на переговорах с Византией и после успешного завершения последних оставлен киевским войском. Но все победы, завоевания, достижения в управлении государством, личные достоинства не позволили бы поставить варяга Владимира в один ряд с величайшими из императоров. Мало ли каких успехов достигали его собратья викинги, в том числе во главе созданных или захваченных ими государственных образований. Должна была состояться действительно яркая историческая личность, деяния которой остались бы в памяти благодарных потомков на многие и многие века.
Организаторы Мистерии Исиды достигали своих целей, только обеспечив такую судьбу князю Владимиру, которую следующий приглашенный в клуб императоров — Петр I захотел бы повторить. И судьба эта оказалась удивительной.
Дружина варягов, идущая на Киев во главе с князем Владимиром, была силой, собранной язычниками для борьбы с немногочисленными киевскими христианами. Языческие боги Перун и Один с помощью бездушных, презиравших страх, безжалостных наемников должны были положить конец присутствию на Руси Христа. Победа была одержана. Киев взят. Погибло много людей.
Князь вне полей битв совершил несколько преступлений, например, лишил жизни отца и двух братьев полоцкой княжны Рогнеды, а ее насильно заставил стать своей женой, обманул и убил своего родного брата, готового отказаться от власти в Киеве и фактически молившего о пощаде. Сторонники Ярополка были если не убиты, то унижены и лишены прежних прав и имущества. Но при всем при этом заявленные цели так и остались недостигнутыми. Более того, Владимир крестился, под его влиянием и в его присутствии произошло массовое крещение киевлян, а затем христианской стала вся Киевская Русь.
Варяжских головорезов, как только они перестали быть нужны, князь отправил в Византию, послав одновременно письмо византийскому императорскому дому, в котором предупреждал, что направляющиеся в Константинополь воины хороши как наемники, но, дабы избежать неприятностей, лучше всего эту отборную гвардию распределить в среде более спокойных и поддающихся управлению воинов императорской армии. И викинги более в Киев не возвращались.
О своих планах принять новую веру и превратить Киевскую Русь в государство, народы и народности которого стали бы исповедовать одну из мировых (монотеистических) религий, Владимир, став киевским князем, оповестил все религиозные центры мира. Посланники князя Владимира разошлись по свету, и скоро он стал принимать в Киеве делегации, представлявшие основные религиозные конфессии. А его люди, изучив в путешествиях досконально предмет, уже со знанием дела обсуждали в княжеском дворце достоинства тех или иных религиозно-мировоззренческих систем, религиозные обряды, особенности служения в храмах разных народов.
Такое поведение Владимира резко контрастирует и с тем, что известно о викингах — варягах, и с обычным правлением князей из русской среды, которая, безусловно, оказала влияние на князя.
Явно чувствуется непонятно на чем основанная, если забыть о Мистерии Исиды, уверенность великого киевского князя в особой исключительности его судьбы, в более высоком, чем просто быть князем, предназначении, в уникальности миссии, возложенной на него свыше. Он действует очень целенаправленно, энергично, планомерно, подобно современному политику, годами дожидавшемуся власти и наконец получившему возможность реализовать великолепную во всех отношениях политическую программу, разработанную большой командой лучших в стране профессионалов — политологов, социологов, юристов, экономистов. А ведь княжить Владимир стал в молодом возрасте, и некому было подготовить претендента на киевский княжеский трон ни в языческом, живущим торговлей Новгороде, ни среди викингов в Скандинавии. Победитель борьбы за власть оказался сверхталантливым. Настолько, что оказал неизгладимое влияние на последующую историю человечества.
Когда после серии политических шагов, умеривших разногласия между христианами и язычниками, князь Владимир Святославович принимает решение крестить Русь, он не просто обращается за помощью в этом серьезнейшем деле к оказавшейся близкой его сердцу Византийской христианской церкви, а предпринимает сложнейшую интригу. Он ведет войско в Крым и осаждает Херсонес. Среди защитников города оказывается, как будто по щучьему велению, верный ему человек, который сообщает дружинникам князя схему водоснабжения окруженного города. Князь отдает приказ разрушить водопровод, соединяющий запертых в Херсонесе людей с источниками воды, и наглухо блокирует город. В результате греческие воины и горожане Херсонеса через очень короткое время оказываются вынужденными сдаться на милость победителя, Византия теряет свой форпост в Крыму, и над Константинополем нависает угроза ненужной грекам войны.
И вот в самый пик кризиса великий князь киевский Владимир Святославович вдруг просит руки византийской царевны Анны, веры христианской для Руси и предлагает заключить вечный мир, обязуясь оставить Херсонес и не ходить более войной на Византию. Из Константинополя пришло согласие. И в Херсонесе, куда прибыла царевна Анна, в церкви Святого Василия князь Владимир принял святое крещение и затем венчался с Анной. Крестились и его дружинники. С приездом в Киев княжеской семьи началось крещение Руси.
Чего добился князь, организовав войну в Крыму? Разве нельзя было мирно свататься и не устраивать демонстрации силы?
Великий князь киевский Владимир Святославович породнился с императорами византийскими — наследниками императоров древнеримских — и тем самым поднял авторитет киевской княжеской власти в глазах и подданных своих и соседей, укрепил политическое положение своего государства союзом с Византией, крестил и объединил Киевскую Русь вокруг христианской (византийской, православной) церкви, положив конец разделявшему людей языческому многобожию, получил на правах ученика ничем не ограниченный доступ к религиозным, культурным, технологическим сокровищам Византии. И всего этого князь добился, ни на йоту не потеряв независимости, а Русь, приобретя неслыханно много, не стала вассалом Византийской империи. Страна, оставленная Владимиром потомкам, знала разные времена и не все в дальнейшем было благополучно, но заложенный князем фундамент государственности, православия, согласия между народами выдержал испытания тысячелетней истории. Величие князя Владимира Святославовича несомненно и ничем не уступает славе императоров Александра и Константина Великих.
4. Распад и утраты
Интересно проследить и понять, когда, в результате каких процессов, почему Киев утратил первенство среди городов русских, перестал быть столицей. Александрия, основанная в 332–331 годах до н. э., передает полномочия главного города Египта арабскому Каиру в 969 году, то есть через 1301 год. Константинополь выполняет функции столицы римской, а затем византийской империй с 330 по 1453 год — в течение 1123 лет. Превратившись в Стамбул, город сохраняет столичный статус уже в совершенно другом государстве — Османской империи до первой четверти XX века. Какова же столичная судьба Киева?
Успехи князя Владимира Святославовича в объединении земель и строительстве большого для средних веков восточноевропейского государства объясняются высоким уровнем пассионарности викингов (решающей силы в этом процессе) по сравнению с коренным славянским населением. Но совпавший по времени с вторжением варягов расцвет княжеств, слившихся при Владимире в Киевскую Русь, состоялся бы и без инициации извне. Вероятно, княжества даже объединились бы. Славянский суперэтнос с 780 по 1080 год переживал благодатную пору золотой осени своей истории — инерционную фазу этногенеза. И основная масса людей во всех социальных слоях и возрастных группах славянского общества была предрасположена к сотрудничеству, взаимопониманию, спокойному решению любых проблем, готова была выполнять договоры, подчиняться общепризнанным нормам и традициям. В связи с этим кажется очень правдоподобной легенда о приглашении варягов на Русь, для наведения разумного, справедливого порядка, к которому стремились все и каждый.
Появление в славянской среде скандинавских пассионариев, да еще и во главе княжеств, сказалось на выборе историей пути развития Киевской Руси. Столкновения между князьями — наследниками Владимира Святославовича — после смерти выдающегося объединителя Руси конечно продолжились. Только сыновей Владимир оставил после себя девять (их родили от князя четыре разные женщины). А потом появились внуки, правнуки, праправнуки. Было кому воевать.
Но при любых выяснениях отношений между князьями неизменными оставались две принципиально важные доминанты борьбы за власть.
Целью всех устремлений каждого, в ком бурлила княжеская кровь и кто ощущал в себе желание и силы претендовать на право однажды назвать себя великим, оставался все-таки Киев — сердце городов русских.
Весь спектр средств для устранения соперников использовали князья — открытые сражения княжеских дружин, хитрости, обманы, тайные убийства, даже предательства, но никогда никто не бесчинствовал в мирных городах, достававшихся победителю (с городов брали дань, но по праву не победителя, а законного князя).
Киевская Русь — государство, построенное на мощном фундаменте православия, — оставалась целостной, сплоченной, единой общностью людей, искренне поверивших в великие нравственные принципы и идеалы, пришедшие вместе с новой верой и новой культурой из Византии. И так продолжалось в течение жизни нескольких поколений, пока резкое снижение пассионарности славян, связанное с наступлением после 1080 года фазы обскурации этногенеза, не стало разрушать системные связи суперэтноса и интерес людей друг к другу и ко всему общему, что их объединяло, не сменился безразличием и даже антагонизмом.
В 1097 году князья государства, начавшего распадаться, собрались на переговоры, названные историками Любечским съездом, и приняли решения, позволившие отдельным землям и городам Киевской Руси в считанные годы превратиться в самостоятельные, независимые государственные образования. Причем дробление системы дошло до того, что в Смоленской земле, в Ростовско-Суздальском и Черниговском княжествах было по нескольку (до десятка) никому не подчинявшихся уделов, со своими устоями и представлениями о целях существования. А в 1169 году произошло событие, ставшее знаковым в истории теперь уже бывшей столицы Киевской Руси [9]: «Князь Андрей Боголюбский, захватив Киев, отдал город на трехдневное разграбление своим ратникам. До этого момента на Руси было принято поступать подобным образом лишь с чужеземными городами. На русские города ни при каких междоусобицах подобная практика никогда не распространялась.
Приказ Андрея Боголюбского показывает, что для него и его дружины в 1169 году Киев был столь же чужим, как какой-нибудь немецкий или польский замок».
Андрей Боголюбский — сын Юрия Долгорукого. В момент нападения на Киев он являлся князем владимиро-суздальским. Провозгласив себя «самовластцем всей Суздальской земли», князь сделал столицей своего государства город Владимир. Но не смог договориться не только с соседями, но даже с собственными подданными, и в одну из летних ночей 1174 года, когда его охрана заснула, заговорщики бояре проникли в княжеский терем и, увы, убили несостоявшегося самодержца. Вот такое это было время.
Распри продолжались. И в январе 1203 года князь смоленский с символичным для Киева именем Рюрик — Рюрик Ростиславович «сотворил великое зло, которого не было от крещения в Русской земле», как записано в летописи [9]. Захватив с помощью половцев город, дружинники князя разрушили Десятинную церковь и Киево-Печерскую лавру, а сам город сожгли. Киев после этого разорения так и не смог в XII–XIII веках восстановиться, ибо к нижайшей пассионарности киевлян и отсутствию ресурсов, не поступающих в новых условиях в город, добавилась еще и ужасная беда. Началось… монголо-татарское нашествие на Русь.
В 1206 году объединившиеся под властью Чингисхана кочевые народы степей Центральной Азии приступили к осуществлению желания своего владыки покорить «все земли между океанами», то есть в представлениях древних — всей суши («земной тверди»), а с позиций современных географических знаний — территорию между Тихим и Атлантическим, Индийским и Северным Ледовитым океанами. Раздробленная на удельные княжества и земли, ослабленная внутренними противоречиями, междоусобицами, разногласиями и низкой пассионарностью населения Русь находилась как раз на пути двигавшейся с Востока на Запад армии завоевателей. Остановить это величайшее бедствие не мог никакой народ, до которого докатывалась наступающая по равнинам Евразии орда. Тем более теряющие всякий интерес к жизни славяне.
Пекин захвачен в 1215 году. Бухара сожжена до основания, а ее 30 тысяч жителей полностью истреблены в 1220 году. В 1227 году монголы вторглись в Индию. В 1258 году пал Багдад. Орда, как чума, уничтожила почти все в Азии и Восточной Европе, проникла в Африку. Египетский султан в 1260 году выиграл сражение у монголов. На Западе нашествие прекратилось в Венгрии, Польше, Чехии. Побывали монголы в Боснии, Сербии и Болгарии. В Венгрию завоеватели вторглись, преследуя отошедших туда половцев. Венгерская королевская армия попыталась противостоять нежданному нашествию, но в битве на реке Шайо была разбита. Не встречая в дальнейшем организованного сопротивления, монголы сожгли большую часть венгерских крепостей и городов, уничтожая и встречавшихся им на пути половцев.
Не напасть на Польшу восточная армада не могла, кроме прочих причин, еще и потому, что поляки убили монгольских послов, требовавших безоговорочного и полного подчинения и дани. После взятия Кракова в битве при Лигнице в Силезии монголы вместе с польским разгромили и немецкое войско. Немцам трудно было бы воевать, если бы продвижение орды на запад достигло немецких городов. А чехам в битве при Оломоуце удалось победить.
В 1242 году войска величайшей за всю историю человечества империи дошли до Адриатического моря и посчитали задачу захвата земли от края и до края в направлении с востока на запад выполненной. О принципах, которых степные войны придерживались, в ходе войны (а другого состояния они просто не знали) свидетельствуют такие характерные факты [9]: «Во время осады Гурганджа совершенно измученные войной хорезмийцы просили принять капитуляцию, то есть, проще говоря, пощадить их…Чингисхан категорически отверг просьбу о пощаде, и в результате гарнизон Гурганджа был… вырезан, а сам город затоплен водами Амударьи».
Один из сыновей Чингисхана Джучи только однажды высказался за проявление хотя бы элементарной милости к просящему пощады противнику, и отец казнил его [9]: «Чингисхан заподозрил, что Джучи хочет приобрести популярность среди завоеванных народов и отделиться от Монголии. Вряд ли это было так, но… в начале 1227 года охотившегося в степи Джучи нашли мертвым, со сломанным позвоночником. Страшные подробности происшедшего не известны, но, без сомнения, отец был единственным человеком… способным оборвать жизнь ханского сына».
Итак, после сожжения Киева в 1203 году прошло совсем немного времени, как вдруг киевляне узнают о несметных полчищах неизвестно откуда появившихся врагов. 31 мая 1223 года в битве на реке Калке монгольский отряд победил объединенное русско-половецкое войско, преследовал его до реки Днепр, но к Киеву не пошел, а повернул на среднюю Волгу. Это был первый разведывательный рейд, еще не имевший цели покорять русские земли. Началось монголо-татарское завоевание Руси (после соответствующей подготовки и сосредоточения в районе нынешнего Воронежа 150-тысячной армии) только в конце 1237 года.
Хан Батый напал на Рязанское княжество и после шестидневного штурма в декабре 1237 года взял Рязань. В январе — феврале 1238 года под Коломной разбиты объединенные дружины коломенского княжества, пали Коломна, Москва, Суздаль и Владимир. Князь владимирский Юрий Всеволодович с горсткой спасшихся воинов ушел за Волгу собирать ополченцев. После Владимира монгольское войско разделилось на несколько крупных отрядов, которые вдоль рек стали продвигаться на северо-восток, север и северо-запад. В феврале 1238 года погибли еще 14 русских городов, в том числе Ростов, Ярославль, Кострома, Переславль-Залесский, Тверь. 4 марта у реки Сити потерпели поражение собранные князем Юрием Всеволодовичем русские дружины, погиб и сам князь. Все междуречье Оки и Волги было опустошено нашествием. Но и враг нес большие потери. Сильно измотавшись в боях (один только бой за город Козельск продолжался 7 недель), монголы прекратили продвижение в глубь русской территории. Орда не дошла до богатого Новгорода. И это оказалось принципиальным для последующей истории русского государства.
В 1239–1240 годах монголы воевали с половцами и подавляли тех, кто продолжал сопротивление на уже завоеванных землях, в частности, в Мордовской земле, в Переславле-Южном и Чернигове. Осенью 1240 года начался поход на Южную Русь. Опять разрушались города (Владимир-Волынский, Галич, другие), уничтожались люди. Три города — Данилов, Кременец и Холм — отбили монголов. Но Киев после многодневного штурма в декабре 1240 года пал.
5. Новые реалии
Суперэтнос «славяне — Древняя Русь», находясь в фазе обскурации этногенеза с 1080 года, был обречен на гибель и обязательно распался бы и был поглощен более пассионарными соседями, независимо от того, появились бы на Руси монголы или нет. Все зависело только от наличия таких соседей. Пример тому история этнической ровесницы Древней Руси — Византии, территория которой была затронута тем же пассионарным толчком нулевого года нашей эры, что и славянские земли.
Кризисы в Византийской империи начались со второй трети XI века. Правительственная армия потерпела поражение от войск сельджуков в 1071 году при Маназкерте (в Армении), в результате чего Константинополь утратил контроль над большей частью Малой Азии. На Западе норманны захватили византийские владения в Южной Италии (в 1071 году пал последний пункт обороны — город Вари). А по стране прокатились феодальные мятежи, закончившиеся в 1081 году воцарением династии Комнинов (1081–1185 годы), выражавшей интересы провинциальной феодальной аристократии, то есть ведущие дело к распаду государства на отдельные удельные княжества.
Новые правители учли нежелание (а точнее, осознали полную неспособность) византийцев воевать с кем бы то ни было и в рамках неизбежных реформ, связанных с приходом новых людей к управлению в государстве, сделали ставку на наемные войска, которых за хорошие деньги приглашали со всего мира. Это дало положительные результаты. Отражено наступление норманнов на Балканы, отвоевана у сельджуков значительная часть Малой Азии, установлен суверенитет над Антиохией, подчинена Сербия. Но процесс разложения империи продолжался, и в 1176 году даже наемная византийская армия была разгромлена войсками Османской империи при Мириокефалоне. В стране вспыхнуло восстание недовольных правительством, которое якобы покровительствовало западноевропейским рыцарям, поступавшим на службу к императорам. Рыцари, получавшие высокую оплату за свой ратный труд, оказались способными только грабить мирное население. Произошли один за другим с интервалом в несколько лет два переворота, и к власти в 1185 году пришла династия Ангелов (1185–1204 годы), правление которой стало временем заката могущества Византийской империи.
Как и на Руси, в Византии усиливалась раздробленность, провинции получали все большую независимость, в упадок пришли города, армия перестала выполнять свои прямые функции. Империя просто на глазах уменьшалась, как шагреневая кожа. В 1187 году отпала Болгария. В 1190 году Византия признала независимость Сербии. В 1204 году под ударами крестоносцев пала и сама столица Византийской империи Константинополь. На завоеванной крестоносцами части территории Византии была основана Латинская империя (1204–1261 годы). На не покоренной латинянами территории Византии возникли независимые греческие государства: Никейская империя (1204–1261 годы), Трапезундская империя (1204–1261 годы) и Эпирское государство (1204–1337 годы).
Константинополь покинул патриарх православной церкви. Отношения между католиками и православными христианами оказались на самой низкой отметке за всю их уже прошедшую и будущую историю. Только через полстолетия — в 1261 году — никейский император Михаил VIII Палеолог вновь отвоевал Константинополь и восстановил Византийскую империю. На престоле укрепилась уже до последних дней православной Византии династия Палеологов (1261–1453 годы). Но в этот явно не лучший из периодов своего существования Византия превратилась в медленно разваливающееся феодальное государство, терзаемое и борьбой внутренней всех против всех, и внешними войнами с не оставляющими ее в покое врагами.
Одним из хищников, которые стремились «сожрать» Византию, была христианская Западная Европа. Европейцы обладали высокой пассирнарностью, ибо мощный толчок этногенеза произошел на их континенте в VIII веке (пассионарии рождались на полосе шириной примерно в 300 км, протянувшейся между Пиренейским и Скандинавским полуостровами). Русь ощутила энергичность соседей, познакомившись с варягами и позже со шведскими и немецкими рыцарями. Пассионарность создателей западноевропейской христианской цивилизации просто клокотала. В 1054 году римская и византийская христианские церкви разорвали отношения, прокляв друг друга. В Западной Европе началось преследование инакомыслящих.
Официально еретиков с пристрастием допрашивали начиная с 1184 года (со времен Папы Луция III), с 1215 года инквизицией как организацией (решение IV Латеранского собора, созванного Папой Иннокентием III). Только в одной Испании за время «работы» инквизиции были приговорены и сожжены на кострах около 35 тысяч человек.
Огромное значение в распространении догматов веры, а заодно и в овладении чужими территориями имели католические ордены, расширявшие сферы своего влияния и осуществлявшие экспансию на Ближний Восток и в Восточную Европу. В конце XII века в Палестине возник и в 1198 году был утвержден папой Иннокентием III католический духовно-рыцарский Тевтонский орден. В 1226 году по договору великого магистра ордена Германа фон Зельца с польским удельным князем Кондратом Мазоветским орден получил Хельминьскую землю и перенес свою деятельность в Восточную Европу. Реорганизационное преобразование ордена для достижения целей на новом геополитическом направлении привело к созданию его отделения — Ливонского ордена.
После поражений рыцарей Ливонского ордена в Ледовом побоище в 1242 году, Тевтонского ордена в Грюнвальдской битве 1410 года и под влиянием других событий Ливонский орден распался, а на контролируемой им территории в 1561 году было создано Курляндское герцогство. Последний магистр ордена Готтгард Кеттлер стал его первым герцогом. Герцогиней Курляндской с 1710 года была Анна Иоанновна — дочь Ивана V Алексеевича, племянница Петра I, императрица Российская 1730–1740 годов. С 1710 года герцогство находилось в сфере влияния России и после так называемого третьего раздела Польши в 1795 году вошло в состав Российской Империи.
Короткий исторический обзор хорошо демонстрирует, как со временем — по мере снижения пассионарности — потомки некогда бескомпромиссных, бесстрашных, воинственных рыцарей превращаются в уступчивых, обходительных и приятных во всех отношениях обывателей. Но в XII–XIII веках все было более чем серьезно.
Во имя христианской веры католики не щадили никого, даже своих верных воинов. Против основанного в Иерусалиме в 1118 году духовно-рыцарского ордена Тамплиеров был начат инквизиционный процесс, закончившийся жестокой смертью рыцарей под пытками или на кострах и повелением Папы Римского Климента V об упразднении ордена.
В XIII веке Западная Европа, долгое время направлявшая крестовые походы в Палестину, а затем в Византию, стала особенно опасна для Руси. Когда в 1204 году крестоносцы захватили Константинополь и на обломке Византии создали Латинскую империю, возникла проблема трудоустройства большого числа рвущихся в новые боевые походы воинов. И немецкие рыцари обратили свой взор на Русь [8]: «Начался крестовый поход против восточного православия. Политическая разведка в королевствах Западной Европы была поставлена неплохо. Немецкие и скандинавские дипломаты получили сведения о полном разгроме Русской земли татарами в 1238 году…и поверили им (как позднее историки, базирующиеся на источниках без критической оценки их).
Поэтому естественно, что они сочли Новгород беззащитным и решили взять его в клещи: со стороны Финского залива — шведы, а со стороны Чудского озера — немцы. Задача им казалась легковыполнимой.
Ошибка их была лишь в том, что Великое княжество Владимирское, пропустившее через свои земли татарское войско, сохранило свой военный потенциал и смогло оказать помощь Новгороду. Этого немцы, шведы и датчане не учли.
Организатором и координатором антирусского похода был папский легат Вильгельм, получивший от папы Григория IX (графа Уголино ди Сеньи, 1227–1241 годы) задание принудить Новгород перейти в католическую веру. Шансы для этого были немалые. Среди новгородцев и псковичей были германофилы, сохранившие ненависть к „низовцам“ и предпочитавшие выгодную торговлю с Ганзой кровопролитной войне. Большая часть чуди, води, ижоры сопротивлялась введению у них православия, а сумь и емь (финны) уже подчинились шведам».
Еще не рассеявшие пассионарность наследники викингов — шведы — в 1240 году (том самом, в конце которого монголо-татары расправились с Киевом) высадились в месте впадения речки Ижоры в Неву с целью нападения на Новгород. Новгородцы не только не могли сами воевать, но и не сразу решили, нужно ли им звать кого-то на помощь, или лучше сразу подчиниться интервентам. Но в итоге возобладали все-таки сторонники сопротивления. И призван был в Новгород молодой князь Александр Ярославич со своей суздальской дружиной.
Небольшая армия, составленная из княжеских дружинников и новгородских добровольцев, быстро преодолела расстояние от Новгорода до устья Ижоры и 15 июля 1240 года неожиданно атаковала шведов, абсолютно не готовых к серьезным баталиям. Русские воины доблестно дрались от рассвета до заката и прославили себя и своего князя, прозванного с тех пор Александром Невским. Шведы были биты, хотя изначально имели численный перевес и лучшее оснащение, и ночью на кораблях бежали с места сражения.
У немецких рыцарей сначала дела обстояли получше. В 1240 году они взяли Изборг, Псков, в 1241 году — Копорье, Тесов и подошли на расстояние тридцати верст к Новгороду. Но зимой 1242 года Александр Невский со своими суздальскими дружинниками при поддержке новгородцев и псковичей напал на стоявший в Пскове немецкий отряд и освободил Псков. Решающее сражение состоялось 5 апреля 1242 года на Чудском озере. Рыцари нашли свою смерть подо льдом на озерном дне. Окончательно изгнать интервентов удалось лишь к 1245 году. Но можно ли было радоваться победам [8]:
«Новгород был спасен „низовыми“ полками, пришедшими из Владимирского княжества — страны, якобы выжженной и вырезанной татарами. Уже сам факт такого похода заставляет думать, что рассказы о полном разрушении Руси в 1238 году страдают преувеличением.
И вот еще что странно. Русские княжества, не затронутые татарами, — Полоцкое, Смоленское, Турово-Пинское — никакой помощи Пскову и Новгороду не оказали, как и за год до этого Козельску.
…Ровесники восточных славян — византийцы вели себя в XIII веке не лучше. Исключение составляли субэтносы, обитавшие на окраинах ареала и потому не растерявшие древней пассионарности, — никейцы (аналог суздальцев) и эпироты…
…Древнерусский настрой раскололся, а вместе с ним раздробился и этнос. При этом деление прошло на основе комплиментарности, то есть каждый русский человек мог выбрать ту культуру, которая ему больше подходила: западную, католическую или восточную — православную, несторианскую и монофизитскую, в Центральной Азии слившуюся в 1142 году с несторианской. Ясно, что ведущая роль принадлежала не догматике, а мироощущениям, симпатичным друг другу».
6. Монголо-татарский фактор
В 1240–1242 годах для управления завоеванными территориями огромная Монгольская империи была поделена на ханства. Одно из них, названное Золотой Ордой, контролировало из своей находившейся на Волге столицы — города Сарай-Бату (с первой половины XIV века города Сарай-Берке) — русские земли. Более двухсот лет находилась Русь под монголо-татарским игом. И политические, экономические, демографические изменения, которые произошли в это время в княжествах русских, не способствовали возвышению Киева.
Во-первых, в течение 20 лет после нашествия Батыя с северных русских княжеств никакой дани, податей, налогов монголы не взимали, а пострадавшие в битвах за независимость южные княжества, в том числе киевское (и сам город Киев), подвергались непрекращающимся ограблениям. Если раньше географическое положение киевского княжества (удобное расположение Киева на Днепре) способствовало притоку в город людей, товаров, богатства, то теперь на эти земли террор обрушивался как раз в первую очередь. Зачем далеко углубляться внутрь страны, если можно собирать дань на хорошо доступных и не столь опасных, как глубинка, окраинах!
Последствия не заставили себя ждать. Народ из Киева, из киевского княжества побежал на нетронутый монголами Север и в лесные районы Центральной Руси, где можно было спрятаться. Причем покидали Южную Русь, конечно же, те, у кого были силы на дальнюю дорогу, энергия, желание бороться за жизнь, за свою судьбу, то есть молодые пассионарии.
Вторым фактором (со временем ставшим основным по значимости), повлиявшим на изменение роли в жизни Руси тех или иных княжеств, которые будут в будущем претендовать на первенство в русском государстве, стало умение князей, а точнее, стоящих за ними политических и экономических группировок договариваться с монгольскими ханами. В домонгольский период лучшим князем считался тот, кто сумел собрать лучших воинов в своей дружине и обладал волей, позволяющей бороться с соперниками за место под солнцем.
Отряд варягов претендовал на власть, на лучший город — столицу государства — Киев и добился желаемого, опираясь только или почти только на силу. Теперь все кардинально изменилось, и надо было хорошо думать, а не бряцать оружием. Первым, кто понял неизбежность и в сложившихся условиях полезность дипломатических контактов с монголами, стал Александр Невский, которого Русская Православная Церковь за деяния его, совершенные во благо Отчизны, русского народа, причислила к лику святых. В 1242 году победителю западных армий было только 22 года. Такими же молодыми были и его соратники, добровольно вызвавшиеся защищать Родину. И это не случайно.
Примерно в 1200 году произошел очередной пассионарный взрыв, затронувший Русь (а также земли будущих литовцев, турок-османов, которые поэтому и смогли спустя двести пятьдесят лет захватить Константинополь, а также эфиопов). К сожалению, приток этноэнергетики начнет ощутимо влиять на российскую историю только через 180 лет. Именно такова продолжительность инкубационного периода фазы пассионарного подъема этногенеза.
Пока же люди с новой внутренней силой растворялись в массе пассивного, думающего только о своих частных проблемах населения. Например, от услуг спасшего их от шведов князя новгородцы отказались сразу же, как опасность миновала. А сомнения в целесообразности боевых действий против немцев окончательно рассеялись только тогда, когда ливонские рыцари в непосредственной близости от Новгорода захватили новгородских купцов. Выиграв сражения, князь Александр не решил проблем Руси. Нашествие западноевропейцев в любой момент могло быть возобновлено.
Неизбежность нового вторжения не вызывала сомнений, ибо рыцари строили в Прибалтике крепости, рассчитанные на века, будущее свое связывали с жизненным пространством на Востоке, а католическая Европа практическими делами (разрывом с православной Византией, крестовыми походами, захватом Константинополя) доказала, что стратегические цели не меняет. У русских же княжеств после татаро-монгольского грабежа ресурсов для долгого военного противостояния с благополучным Западом не было. Не следует забывать и об огромной дани, которую Руси предстояло платить монголам. И тем не менее именно новое поколение русских людей, ровесников князя Александра, было в состоянии в той неимоверно сложной обстановке, которая сложилась в результате одновременных нападений на Русь врагов со всех сторон, выработать мудрую политику и действовать адекватно масштабам опасностей, грозящих стране.
Александр Невский пришел к пониманию необходимости искать защиты от неизбежной (если не оказывать сопротивления) насильственной католизации Руси, несущей жестокую гибель православной культуре, русскому образу жизни, традициям… у Орды. Монголо-татары не требовали отказа от веры. А что можно было ожидать от Запада, иллюстрирует следующий факт [14, 16, 19, 92]:
«13 августа 1521 года после 70-дневной осады испанцы захватили город ацтеков Теночтита, и испанский завоеватель Эрнан Кортес объявил город владением короля Испании Карла V.
Великолепие этого города изумило торжествующих победителей.
Их историки описывали его как нечто волшебное из-за его грандиозных башен — пирамид, храмов и каменных зданий, поднимающихся прямо из воды:…такого никто никогда не видел, не слышал и даже во сне не грезил о чем-нибудь подобном тому, что мы тогда увидели. Великий город коренных жителей Америки, расположенный в долине Мехико, ко времени испанского завоевания был столицей самой большой империи континента. К тому же он был лучше организован и больше по своим размерам, чем любой европейский город XVI столетия. В нем проживало 200 тысяч человек. Город был разрушен испанцами до основания. Вслед за падением Теночтитлана погибла империя ацтеков, их культура, их знания.
Испанцы вели религиозную, миссионерскую войну и уничтожали в первую очередь чуждое христианству мировоззрение, его носителей и все, что с ними было связано. Испанские хроники XVI века и раскопки археологов дают некоторое представление о погибшей столице ацтеков. В город с севера, юга и запада вели три широкие дороги. В самой середине города находился гигантских размеров ритуальный центр со множеством храмов и алтарей, над которым возвышался Великий храм. Храм был построен в виде пирамиды, его фасад был обращен на запад.
Сохранились документальные свидетельства, рассказывающие о поступавших из провинций в город всевозможных продуктах — маиса (кукурузы), фасоли, фруктов, какао, меда и перца, а также хлопка, шерсти, одежды, бумаги, гончарных изделий, драгоценных камней, ювелирных изделий, бирюзовых и каменных масок, изделий из перьев, золота, серебра, шкур животных, морских раковин, гончарных изделий, медных топоров, отрезов материи, кремниевых и обсидиановых ножей, множества других товаров. Ацтеки создавали поля плодородной земли, используя ил и водоросли из болот, строили системы орошения, высаживали лесные полосы, выращивали цветы. Судя по описаниям испанских солдат, им никогда прежде не доводилось видеть таких больших и хорошо организованных рынков с таким огромным разнообразием товаров, как у ацтеков. Для каждого вида товаров там было отведено свое особое место, и все товары тщательно проверялись. Тех, кто крал или обманывал, сурово наказывали.
Испанские писатели сообщают о великолепных домах и дворцах правителя ацтеков и его знати. Некоторые дома были очень большими, часто при них были сады — как наземные, так и висячие. В садах знати, как правило, имелись фруктовые деревья, участки для пряных трав и бассейны с экзотическими рыбками.
Самым же удивительным местом был дворец правителя. При нем находился арсенал, ткацкая мастерская, где женщины ткали материи, и мастерские — там трудились гончары, мастера по металлу, ювелиры и множество других специалистов. Имелся вольер, где содержались все мыслимые виды птицы со всех концов империи. Те же, кому довелось увидеть дворцовые парки, утверждали, что это самое удивительное и великолепное место в мире. Правитель ацтеков и знать жили в центре столицы, вблизи ритуальных сооружений.
Все остальное население — в отдельных жилых массивах, состоявших из одноэтажных домиков, выстроенных из специального кирпича. В массиве, как правило, проживали ремесленники одной профессии. Испанцы разрушали постройки ацтеков, используя камни и кирпичи для собственного строительства».
Удивительно, что жители города, не являвшегося в классическом понимании крепостью, почти треть года сопротивлялись испанской профессиональной армии, вооруженной огнестрельным оружием и артиллерией. Это, безусловно, означает, что у этнической системы ацтеков, столкнувшейся с «пришельцами», был очень высокий запас пассионарности. Древний американский суперэтнос мог жить и плодотворно развиваться еще несколько столетий. Испанцы к этому времени, наоборот, рассеяли свою пассионарность, если сравнивать с XIII веком. Уже наступило время Ренессанса, Реформации. Европа была, казалось, совсем иной. И все же цивилизации доколумбовой Америки были выжжены каленым железом так, что не осталось даже «обломков их фундамента».
Инквизиторы не позволили спасти ничего. Храмы, книги, изделия мастеров, музыкальные инструменты, традиции национальной культуры — обо всем этом исчезла даже память.
У русских князей был не простой, но все-таки выбор. И князь Александр Невский поехал договариваться к хану Мамаю. Это определило известный ход истории на столетия вперед [8]: «Монголы имели квалифицированную разведку из числа иноплеменников, принятых в войско.
Венгерский монах Юлиан рассказывает о татарском после, знавшем венгерский, русский, куманский (тюркский), тевтонский (немецкий), сарацинский (арабский) и, естественно, татарский (монгольский) языки.
Татарский предводитель, взятый в плен чехами при Ольмюце, оказался английским тамплиером по имени Питер.
Монголы знали о настроениях „христианского мира“ и поддерживали православные страны — Никею, Грузию, Уйгурию, монофизитскую Малую Армению и Русь — против католиков, начавших новый крестовый поход…».
Интеллектуалы Руси XIII века смогли тонко рассчитать соотношение интересов своих, Монгольской империи, Ханства Золотая Орда, ханов и монгольских начальников, находящихся на разных уровнях ордынской иерархии, и использовать их пересечение и противоречия между ними для борьбы с распространением влияния на Русь католической Европы.
7. Время теплых лучей звезд созвездия Орион однажды неизбежно заканчивается
Чтобы до конца представить себе сложность политической обстановки на Руси в XIII веке, достаточно познакомиться с главным оппонентом Александра Невского — князем Даниилом Романовичем Галицким (1201–1264 годы), который был равным князю Александру по масштабу личности, не в меньшей степени любил и самоотверженно защищал Родину, но в выборе между Западом и Ордой посчитал разумным сделать ставку на католическую Европу. Его сложная биография интересна еще и тем, что связана с судьбой Киева [6]: «В 1221 году князь Даниил Романович стал княжить на Волыни и к 1229 году завершил объединение волынских земель.
В 1223 году участвовал в сражении на реке Калка против монголо-татар, а в 1237-м — против Тевтонского ордена.
В 1238 году овладел Галичем, передав Волынь брату Василько Романовичу, а затем занял Киев.
Ведя упорную борьбу против княжеских распрей и засилья бояр, князь Галицкий опирался на мелких служилых людей и городское население. Он содействовал развитию городов, привлекая туда ремесленников и купцов.
При нем были построены Холм, Львов, Угровеск, Данилов, обновлен Дорогичин.
После вторжения монголо-татарских завоевателей в Юго-Западную Русь (1240 год) и установления зависимости от татар князь Даниил Романович предпринимал энергичные меры для предотвращения новых вторжений.
В 1245 году в битве под Ярославлем Галицким войска князя Даниила Романовича разгромили полки венгерских и польских феодалов и галицких бояр, что завершило почти сорокалетнюю борьбу за восстановление единства Галицко-Волынской Руси.
Князь Галицкий вмешался в войну за австрийский герцогский престол и добился признания прав на него для своего сына Романа.
Приняв от папской курии в 1254 году королевский титул, князь Галицкий решительно противостоял попыткам распространения церковного влияния католической церкви на Руси.
Время княжения Даниила Романовича было периодом наибольшего экономического и культурного подъема и политического усиления Галицко-Волынской Руси».
История и закономерности развития славянского суперэтноса противопоставили князей-патриотов Александра Невского и Даниила Галицкого. Вот как Л. Н. Гумилев объясняет этот трагический парадокс [8]: «В середине XIII века в зените находились две могучие системы:
а) Теократия Папы Иннокентия IV;
б) Монгольский улус потомков Чингисхана, в 1260–1264 годах расколовшийся на части от внутреннего пассионарного перенапряжения.
А между этими гигантами возникли два маленьких этноса, которым принадлежало грядущее: Литва и Великороссия.
С их даже не рождением, а зачатием связаны незабываемые имена: Миндовг и Александр Невский.
Полвека шло победоносное наступление крестоносцев на прибалтийские этносы и в 1250 году увенчалось, казалось бы, решающим успехом: князь Литвы Миндовг принял крещение по латинскому обряду, что формально делало его союзником римского папы.
В том же году принял от папы королевскую корону Даниил Галицкий, став из князя королем Малой Руси.
Можно было подумать, что дорога на восток открыта; послы папы пытались склонить на свою сторону князя Суздальского и Новгородского Александра Невского, но… все успехи оказались эфемерными.
Крестившись и тем самым усыпив бдительность папы, литовский князь оказывал помощь языческой жмуди в войне с Орденом, а после решительной победы над рыцарями у озера Дурбе в 1260 году отрекся от католической веры и перебил католиков, бывших при его дворе.
Более того, Александр и Миндовг заключили союз против немецкого железного натиска на Восток.
Александр съездил в Орду и договорился о союзе с ханом Берке, братом Батыя и его наследником.
Ливонскому ордену грозил разгром, но… в один и тот же год был зарезан 43‑летний Миндовг и умер его ровесник Александр.
Поход на Орден не состоялся… Видимо, у немцев была неплохая агентура. Кинжалы и яд сработали…
Ливония уцелела, но вынуждена была перейти к обороне.
Новгородцы под Раковором и литовцы при Карузене выиграли битвы у крестоносных рыцарей.
Немецкие феодалы стали отказываться ехать в Ливонию, ибо война была опасной и бесперспективной.
А тут еще в 1261 году никейские греки вернули Константинополь, а египетские мамлюки стали брать крепость за крепостью в Палестине.
Колониальная экспансия под знаменем латинского креста захлебнулась и на севере, и на юге.
Галицию и ее народ союз с Западом привел к катастрофе.
А через 80 лет — в 1339 году — польский король Казимир Великий присоединил Галицию к Польше».
И история не могла пойти по иному сценарию даже теоретически. Русь, находясь в фазе обскурации и одновременно в инкубационном периоде фазы пассионарного подъема этногенеза, объективно нуждалась в силе, способной удержать ее от распада. Конечно, если бы такой силой не стала Золотая Орда, «свято место» пустым не осталось бы. Но во всех случаях это не была бы католическая Европа [8]: «Комплиментарность романо-германского суперэтноса с восточными соседями была (и остается; добавление автора) отрицательной. Монголы принимали православие, ислам и теистический буддизм, но не католичество. Выбор их был подсказан не поиском выгоды, а симпатией, лежащей в сфере подсознательного, то есть природы.
…Монгольские ханы и князь Александр Невский отказались от контактов с Западом…»
В то же время славянский и монголо-татарский этносы неосознанно тянулись друг к другу, несмотря на военный характер их соприкосновения [8]: «Монгольский поход через Русь занял 3 года, и уже в 1243 году был достигнут мир, приемлемый для обеих сторон. Начались частые поездки в Золотую Орду русских князей, откуда те привозили жен-татарок.
Пресечение Александром Невским попытки перехода в стан враждебного Запада повело к той системе этнического контакта, которую следует назвать симбиозом. Эта фаза продолжалась до 1312 года — до принятия ханом Узбеком ислама как государственной религии.
Из самых разных мест ездили в Орду и поступали там на службу, чтобы сделать военную карьеру, которая была недостижима для простых ратников и смердов на своей родине.
В Золотой Орде все время шли интриги, а в 1273–1299 годах пылала внутренняя война между узурпатором Ногаем и законными ханами — Чингисидами.
Русские князья принимали в ней самое живое участие. Один сын Александра Невского, Дмитрий, и сын Даниила Галицкого, Лев, поддержали Ногая, а второй сын Андрей Александрович и его дядя Василий Ярославич — законных ханов. В условиях этой напряженной войны русские княжества имели возможность оторваться от Орды, но они этого не сделали.
Наоборот, независимый Смоленск просил принять его в состав улуса Джучиева, чтобы получать помощь против посягательств Литвы, и на время стал щитом России…
Первым мусульманином на троне Сарая стал брат Батыя — Берке, вступивший в войну со своим двоюродным братом — ильханом Ирана Хулагу. Однако он не рискнул поссориться с Александром Невским и даже разрешил в 1260 году учредить в Сарае православную епископию.
Сменивший его Менгу-Тимур был последователем традиционной монгольской религии бон, так же как Телебуга и Тохта — противники Ногая, бывшего тайным мусульманином.
…Наконец, царевич Узбек отравил хана Тохту в 1312 году, победил хана Белой Орды Ильбасмыша и объявил ислам государственной религией Золотой Орды. Царевичи и нойоны, отказавшиеся предать веру отцов, были казнены.
Обязанность сменить религию не распространялась на русских, что говорит об известной самостоятельности Руси. Язычники, жившие в русских княжествах, тоже не принуждались к принятию ислама.
Из всего этого следует, что военную победу одержали монголы — степной суперэтнос, а идеологическую — мусульмане».
Но и те и другие потерпели из-за ошибочной религиозной политики ни с чем не сравнимое поражение — поражение в борьбе за пассионарность. А победила Русь, с этого момента фактически уже начавшая превращаться в Россию [8]:
«…Пассионарная часть монголов заявила Узбеку: „Ты ожидай от нас покорности и повиновения, а какое тебе дело до нашей веры“.
В ответ на это последовали казни…
Тот, кто хотел сохранить свободу совести, должен был бежать.
Куда?
В Иране Газан-хан принял ислам еще в 1295 году. В Египте и Сирии господствовали мамлюки — половцы, проданные туда монголами и захватившие власть; попасть к ним в руки для ордынского богатыря было хуже смерти. Западная Европа находилась в состоянии постоянной холодной войны с Ордой. Добраться до Китая, где правила веротерпимая династия Юань, было практически неосуществимо из-за дальности и трудности пути.
Единственным местом, где татары — противники ислама — могли найти приют и дружелюбие, были русские княжества, с которыми ревнителей древней традиции (многие из них родились от смешанных браков) связали полвека совместной жизни.
Так появились на Руси… Аксаков, Алябьев, Апраксин, Аракчеев, Арсеньев, Ахматов, Бабичев, Балашов, Баранов, Басманов, Батурин, Бекетов, Бердяев, Бибиков, Бильбасов, Бичурин, Боборыкин, Булгаков, Бунин, Бурцев, Бутурлин, Бухарин, Вельяминов, Гоголь, Годунов, Горчаков, Горшков, Державин, Епанчин, Ермолаев, Измайлов, Кантемиров, Карамазов, Карамзин, Киреевский, Корсаков, Кочубей, Кропоткин, Куракин, Курбатов, Милюков, Мичурин, Рахманинов, Салтыков, Строганов, Таганцев, Талызин, Танеев, Татищев, Тимашев, Тимирязев, Третьяков, Тургенев, Турчанинов, Тютчев, Уваров, Урусов, Ушаков, Ханыков, Чаадаев, Шаховской, Шереметев, Шишков, Юсупов.
Этот перечень лишь отчасти отражает тот размах, который приобрела русско-татарская метизация.
Много рядовых воинов поселились на юго-восточной окраине, были зачислены в пограничные отряды и составили сословие однодворцев…
Только Екатерина II, упрощавшая систему Российской империи, перевела их в сословие государственных крестьян.
Ареал однодворцев стал рубежом между двумя новообразовавшимися этносами — великорусским и татарским и, более того, между двумя суперэтносами — православным и мусульманским».
Когда в 1380 году на Куликовом поле сойдутся две великие рати, то сражаться с ордынской армией будут в том числе и пассионарные потомки прогнанных ханом воинов.
Ну а Киев? С чем пришел ко времени начала освобождения русской земли город, занимавший в лучшую свою пору третье место в мире по богатству и числу жителей после столиц Византии и Кордовского халифата (исламского государства в Южной Испании)? В 1362 году Киевское княжество… вошло в состав Великого княжества Литовского. По Люблинской унии 1569 года Киев — город Польши. В 1654 году в результате воссоединения Украины и России Киев — центр украинских земель в государстве российском, с 1721 года Российской империи.
1. Рюриковичи
По археологическим данным, поселения на территории киевской области существовали еще в эпоху позднего палеолита. Город Киев основан в VI–VII веках нашей эры как центр восточнославянского племени полян. Впервые упоминается в летописях под датой «860 год» в связи с походами Руси на Византию. Возвышению Киева способствовало его выгодное географическое положение: через Киев проходили торговые пути: Восток — Запад, Север — Юг. Важнейшей коммуникационной осью был конечно же путь «из варяг в греки».
Дело в том, что в VIII–XI веках предки современных датчан, норвежцев и шведов, испокон веков живших на Скандинавском полуострове, вдруг стали проявлять неуемную энергию и заставили трепетать весь мир: от Ледовитого океана до Северной Африки, от восточного побережья Америки до Каспийского моря.
Скандинавы не строили новой большой империи, но, совершая морские походы и высаживаясь в различных точках мира, активно вмешивались в жизнь народов. Они обладали очень высокой пассионарностью, и не было воинов, им равных (чтобы психологически подавить противника, многие из викингов шли в бой против закрытых в латы и кольчуги врагов по пояс голыми, держа в левой руке вместо щита второй меч). Бесстрашные, они искали новые земли и переселялись туда, куда забросит их судьба, совершали грабительские нападения, пиратствовали, осуществляли большие военные походы, торговали, служили наемниками (личная охрана императоров Византии была полностью составлена из скандинавов). Назывались они на родине викингами, в Западной Европе норманнами, на меридиане Нила и восточнее — варягами.
Издревле искусные мореходы, скандинавы на кораблях длиной до 24 м с 34 веслами и мачтой с большим парусом плавали по Балтийскому морю, Атлантике, Средиземному и Черному морям, по рекам и Каспийскому морю.
Первый период экспансии викингов (до IX века) характеризовался разрозненными военными экспедициями против Франкского государства, нападениями на берега Англии, Шотландии, Ирландии, переселениями на Оркнейские, Фарерские, Гебридские и Шетлендские острова, в Исландию, на востоке — на Кольский полуостров и восточное побережье Балтийского моря. С конца IX века уже более крупные отряды викингов нападают на Францию и Англию и, заселяя завоеванные территории, переходят от грабежа к систематическому сбору дани. В Северной Франции в 911 году завоеватели основывают герцогство Нормандия. Нормандскими оказываются сначала север и восток Англии, а в 1066 году — весь остров. Нормандский герцог Вильгельм становится королем Англии. В X веке энергичные поселенцы появляются в Гренландии, откуда совершают смелые переходы на своих судах через океан в Северную Америку (Винланд, Маркланд, Хеллуланд). В XI веке викинги завоевывают Южную Италию и Сицилию и основывают Сицилийское королевство. Выходцами из так и не провозглашенной скандинавской империи контролировалась Северная Атлантика (Америка, Гренландия, Исландия, Англия), весь морской контур Европы, северное (включая атлантическое) побережье Африки и побережье территории между Средиземным, Черным и Каспийским морями.
К расчетному сроку очередного великого дня Мистерии Исиды (к концу X века) вряд ли можно было себе представить лучших кандидатов для приглашения в клуб избранных. К тому же путешествующие по всему миру викинги могли контактировать с теми людьми, которые в Египте и Византии продолжали в X веке служить языческим богам Осирису, Исиде, Гору. Сохранилась же уже упоминавшаяся легенда (рассказанная древнескандинавским историком Снорри Стурлусоном) о норвежском Осирисе — короле Гальфдане Черном, чье тело было разрезано на куски и захоронено в разных частях его королевства. И произошло то, что должно было произойти.
По русским летописным преданиям, три брата предводителя варяжских дружин Рюрик, Синеус и Трувор, якобы призванные «из-за моря» новгородскими славянами с целью прекращения междоусобиц в Новгороде, «сели» в Новгороде, Белоозере, Изборске. А быстрая смерть среднего и младшего братьев сделала Рюрика полновластным правителем Новгородской земли. Некоторые ученые отождествляют его с Рериком Датским, совершавшим во главе варяжской дружины набеги на страны Западной Европы до 860 года. Существует мнение, что Синеуса и Трувора не существовало, а сообщение о них — результат неправильного перевода русским летописцем иностранных слов: Рюрик появился у славян со своим домом («сине-хус») и верной дружиной («труворинг»).
Рюрик правил сначала в Ладоге. Он не был призван «из-за моря», а захватил в 862 году власть в Новгороде, воспользовавшись внутренними усобицами. Было восстание против варягов во главе с Вадимом Храбрым, но Рюрик сопротивление подавил, а его организаторов и руководителя казнил. Легенда о «призвании» варягов, сложившаяся в Новгороде или Ладоге в XI веке, была использована при редактировании «Повести временных лет» в начале XII века для объяснения происхождения и прославления правящей русской княжеской династии, основателем которой стали считать Рюрика.
Рюриковичами называли себя потомки киевского великого князя Игоря, считавшегося, по летописному известию, сыном Рюрика, которые стояли во главе древнерусского государства и крупных и мелких княжеств периода феодальной раздробленности. В XII–XIII веках знатные фамилии стали называть себя по именам родоначальников ответвлений рода Рюриковичей — Мономаховичи (Мономашичи), Ольговичи и другие. Московские великие князья и цари являлись потомками владимиро-суздальских Мономаховичей. Последний царь из Рюриковичей — Федор Иванович — умер в 1598 году.
С образованием Русского централизованного государства многие Рюриковичи, утратив удельные владения, составили высший слой московских служилых людей. В XVII веке часть Рюриковичей постепенно слилась с представителями верхушки нетитулованного дворянства и вместе с ними занимала господствующее положение среди придворной знати XVII–XIX веков (например, потомки черниговских князей Рюриковичей: Барятинские, Волконские, Горчаковы, Долгоруковы, Оболенские, Одоевские, Репнины, Щербатовы). Другая часть Рюриковичей, обеднев, смешалась со средним дворянством и со временем потеряла княжеский титул.
По летописным сообщениям, после смерти Рюрика из-за малолетства его сына Игоря новгородским князем стал родственник полулегендарного варяжца, известный в истории как древнерусский князь Олег Вещий. Вещий — знающий будущее. Не тем ли знанием будущего, которое хранили египетские жрецы, обладал князь Олег? Не от Рюриковича ли оно ему досталось? Во всех случаях начала осуществляться череда событий, ведущая к ожидаемому итогу. В 882 году князь новгородский совершил поход в землю кривичей и захватил их центр Смоленск. Затем, спустившись вниз по Днепру, Олег Вещий взял Любеч и Киев, который сделал столицей своего государства. В 883–885 годах он присоединил земли древлян, северян, радимичей, а к 907 году — области вятичей, хорватов, дулебов и тиверцев. Покоренные племена Олег обложил данью, обязал их поставлять ему воинов, стал успешно воевать против сильных в то время хазаров, вознамерился даже воевать с Константинополем. По преданиям, князь Олег умер от укуса змеи в 912 году.
Киев и объединенные вокруг него славянские земли по праву наследования достались сыну Рюрика великому князю Игорю. Князь Игорь подчинил своей власти восточнославянские племенные объединения между Днестром и Дунаем, в 941 году совершил неудачный поход на Константинополь, в 944 году заключил мирный договор с греками. Жизнь князя оборвалась в 945 году. Он был убит древлянами при сборе дани. После смерти Игоря Киевом правила его жена — великая княгиня киевская Ольга и их сын великий князь Святослав Игоревич, Князь Святослав сразу после смерти отца был еще молод, а став взрослым, почти всю жизнь провел в дальних военных походах. Поэтому на плечи Ольги легло управление Киевским государством. И ей удалось не просто справиться с тяжелой ношей, но значительно расширить земельные владения Киевского великокняжеского дома, а в 968 году даже руководить защитой Киева от печенегов.
Княгиня Ольга знаменита тем, что в 955 (или 957) году посетила Константинополь и приняла христианство (канонизирована Русской Православной Церковью). Но и после крещения великой княгини киевской Русь все еще оставалась языческой, и немногие последователи Ольги, принявшей по крещению имя Елена, испытывали сильное давление язычников.
В то же время, хотя христианство еще не стало государственной религией, в Киеве появились первые христиане и образовалась своеобразная партия сторонников превращения Киевской Руси в подобное Византии христианское государство. Князь Святослав успешно воевал с Хазарским каганатом (разрушил хазарскую столицу; освободил вятичей от власти хазар и присоединил их к Киеву), с волжско-камскими болгарами (взял их столицу на Волге), с ясами и касогами, дошел со своими воинами до Северного Кавказа, вторгся в Болгарию, начал войну в союзе с болгарами и венграми против Византии, но, потерпев поражение, заключил мир с Константинополем, по которому обязался отказаться от своих завоеваний в Болгарии и вернуться в Киев. По пути домой погиб (в 972 или 973 году) в бою с печенегами, предупрежденными, вероятно, византийцами о возвращении киевской дружины. До Киева добрались и сообщили о смерти князя только несколько воинов княжеской дружины.
Покидая Киев, князь Святослав Игоревич завещал поделить в случае его смерти государство на три части между его тремя сыновьями и отдать в управление старшему сыну Ярополку Киев, среднему сыну Олегу — Древлянскую землю, а младшему, Владимиру, — Новгород. Правящая в Киеве княгиня Ольга умерла в 969 году. Поэтому сыновья князя Святослава фактически получили возможность вступить в права над отходящими им по завещанию частями Киевского государства уже с 969–970 годов. Но до того дня, как им стало известно о смерти отца, они не могли, не смели проявлять свое «Я» в любых вопросах, затрагивающих компетенцию главы государства. Тем не менее именно одному из трех князей — Ярополку, Олегу или Владимиру, предстояло войти в список великих императоров вслед за Александром Македонским и Константином I. Вокруг трех претендентов на власть в Киевской Руси развернулась политическая борьба. В Киеве при Ольге и после 969 года при Ярополке правили христиане, которые не могли во все еще языческих городе и стране открыто провозглашать идеи и планы своей партии. Центром славянского язычества, богатым и потому влиятельным, был Новгород, доставшийся Владимиру. Новгородцы не испытывали восторга от того, что были вынуждены подчиняться Киеву. У них были деньги, чтобы нанять воинов. Но они боялись дружинников великого князя киевского Святослава Игоревича, показавших себя отчаянно бесстрашными в многочисленных боях. После смерти князя и гибели его дружины надежд у новгородцев на реванш стало больше, и языческая партия тоже активизировалась. Вероятно, к схватке готовились и жрецы богини Исиды.
2. Войско вторжения
История жизни трех сыновей князя Святослава Игоревича как будто составлена из фрагментов старинных русских сказок. Старший и средний братья — Ярополк и Олег — законно рожденные дети правившей в Киеве княжеской семьи Святослава и Ольги. Поэтому отцом им были завещаны соответственно сам Киев и богатая Древлянская земля (территория Полесья, Правобережной Украины, западнее полян, по течению рек Тетерев, Уж, Уборть, Ствига). Причем старший брат, как и положено, начал участвовать в управлений столицей государства еще при княгине Ольге и фактически стал полноправным хозяином в Киеве за три года до смерти отца. Средний брат тоже не чувствовал себя обделенным судьбой. Местом постоянного его пребывания стал небольшой, но хорошо укрепленный город на Древлянской земле Овруч, у него была своя дружина, собиравшая с окрестных селений дань, и прекрасные места для охоты — любимого занятия князя.
Вся интрига излагаемой истории связана, как это и бывает в русских сказках, с судьбой брата третьего — младшего, Владимира, сына великого князя киевского Святослава Игоревича, но незаконнорожденного.
Его родила ключница (по существу, рабыня) князя Малуша-Любечанка. Младшему брату княжеская семья обещала во владения Новгород лишь только потому, что новгородцы были очень беспокойны и для постоянного надзора над ними все равно надо было кого-то из Киева к ним посылать. Но обещание обещанием, а реально Владимир смог стать князем новгородским после смерти княгини Ольги в 969 году лишь с помощью своего дяди Добрыни.
Молодые князья не имели большого опыта государственного управления и находились под сильным влиянием окружавших их советчиков. Особенно тяжело приходилось старшему из князей — Ярополку, ибо в Киеве остались опытные люди из свит и князя Святослава и княгини Ольги, к тому же шла борьба между христианами и язычниками. Тайная власть над всем киевским княжеством оказалась сосредоточенной в руках воеводы Свенельда, служившего еще князю Святославу Игоревичу и оказавшегося в числе тех немногих воинов, которые уцелели в последнем сражении великого князя.
И надо же было так случиться, что сына воеводы Свенельда случайно убили на охоте, организованной князем Олегом. Свенальд возненавидел Олега, считая его виновником смерти сына — красивого, подававшего большие надежды в ратном деле юноши, любимого всеми, кто его знал, и постепенно склонил князя Ярополка к мысли присоединить к Киеву богатую Древлянскую землю, ограничив власть и сократив полномочия среднего из братьев. Причем идея была преподнесена в таком виде, что князь стал рассматривать поход на город Овруч как вполне безобидное посещение брата. И началась долгая череда недоразумений, быстро вышедших из-под контроля участников событий.
При подходе князя Ярополка к Овручу из города навстречу дружине старшего брата князь Олег направил своих воинов. Сошлись дружинники, которые не разбирались в тонкостях политики, но хорошо умели рубить сплеча. Началось столкновение. Воины Олега побежали, чтобы укрыться в городе. Возникла сутолока. И опять случайность. Кто-то столкнул князя (!) Олега в ров, ограждавший город, где тот, сильно поранившись, погиб. Когда Ярополк узнал о случившемся, то потребовал, чтобы ему показали тело брата, и плакал над окровавленным трупом.
Следующим актом драмы стало направление Ярополком уже в Новгород своих представителей с военным отрядом, которые должны были разъяснить младшему брату и новгородцам особенности киевской политики и развеять подозрения людей в преднамеренном убийстве Олега. Прибыв в город, киевляне не обнаружили ни князя Владимира, ни его дружины. Никто не знал, куда они исчезли. Новгородской областью стали управлять наместники Ярополка, которого, по большому счету, не интересовало, что произошло с его незаконнорожденным братом. Слишком велик был куш, доставшийся без серьезных сражений победителю.
Киевская держава к 980 году вновь оказалась большим целостным государством, объединенным под началом восседавшего в Киеве великого князя. До расчетного времени очередного действия Мистерии Исиды оставалось меньше десятилетия. Мисты уже давно и активно вмешивались в историю. И финал событий уже казался очевидным. Но на самом деле все еще только предстояло, и режиссура последовавшего потрясает своей гениальностью.
Как выглядели деяния императоров, внесенных Мистерией Исиды в список великих? Императоры приходили в расчетную географическую точку из самой великой на соответствующий исторический период страны (в случае с Александром Македонским: с непобедимой армией, одерживая одну за одной победы) и основывали там и тогда, где и когда это требовалось постановщикам Мистерии, столицу нового государства. Причем их государство становилось по-настоящему, во всех отношениях новым, а столицу ожидало большое будущее.
Государство Киевская Русь при князьях Рюрике, Олеге Вещем, Игоре, Святославе Игоревиче, наконец, Ярополке Святославовиче развивалось, но естественным образом, характерным для IX–X веков. И если бы в оставшиеся до конца X века годы более ничего необычного на Руси не произошло, причислять восседавшего на троне в Киеве князя к когорте великих императоров не было бы никаких оснований. Значит, все, что совершил князь Ярополк, лишь только готовило историческую сцену к выходу главного героя. А главным героем и победителем в русских сказках всегда, как известно, оказывается третий — младший брат, которого до поры до времени никто серьезно не воспринимает и считает Иванушкой-дурачком. О Владимире все уже успели забыть. Он отсутствовал на Руси два года. Именно отсутствовал на Руси.
Два года князь Владимир Святославович провел на родине своего прадеда Рюрика — в Скандинавии, у викингов. И собрал там на деньги языческой партии Новгорода большой отряд профессиональных воинов из числа самых смелых, сильных, имеющих большой боевой опыт и желание (за хорошее вознаграждение) сражаться с кем угодно и где угодно претендентов.
Отряд (а по существу, небольшая армия) был хорошо экипирован, оснащен всем необходимым, прошел специальную подготовку и… вторгся в Киевскую Русь во главе с хорошо знавшими местные условия князем и оставшимися верными ему дружинниками.
Первым на пути завоевателей был Новгород. Новгородцы встретили своего князя, как и ожидал Владимир, с распростертыми объятиями. Это вызвало энтузиазм у варягов, и они теперь уже были готовы следовать за своим «вожаком» хоть на край света. Князь Владимир Святославович вторгся в Киевскую Русь и вел себя так, что не остается сомнений в понимании им той высочайшей миссии и той особой роли в истории, которые ему предстояли. Он не просто завоевывал страну, в которой родился и откуда был вынужден бежать, не просто подчинял себе славянские поселения одно за другим. Во всех его действиях вплоть до самой смерти в 1015 году чувствовалась несвойственная обычному русскому князю вселенская мудрость, абсолютная уверенность в правильности и успешности всего, за что он брался, что предпринимал, удивительная последовательность и ясность политических шагов.
Главным вопросом на Руси в то время было отношение к уже вступившим в соперничество за человеческие души различным религиозным конфессиям. Языческая по своей изначальной природе Киевская Русь к концу X века познакомилась если не с христианством, то по крайней мере с христианами, знала иудеев, правивших активно вмешивавшимся в жизнь славян Хазарским каганатом, на северо-востоке с Русью соседствовало исламское государство — Волжская Булгария, и кое-кому эта религия казалась интересной, да и проповедовавших веру в пришлых языческих богов по Руси бродило множество. И конечно же, у сторонников различных религиозных мировоззрений было достаточно пассионарности, чтобы всячески стремиться использовать княжескую междоусобицу для расширения своего влияния. Поэтому религиозная политика Олега была очень тонкой и имела цель воспользоваться сложившейся ситуацией и привлечь на сторону завоевателей как можно больше населения.
Новгородцы и жители поселений, встречавшихся на пути княжеской дружины к Киеву, всячески уверялись людьми князя, что Владимир — защитник язычества, хотя в дружине было наряду с язычниками и некоторое число христиан (викинги, служившие в армиях всего мира, уже начали принимать христианство, причем и в западноевропейской, и в византийской христианской церкви). При этом очень волновавшиеся за свою судьбу киевляне были информированы княжескими лазутчиками так, что одновременно и язычники, и христиане надеялись на благосклонность Владимира именно к ним.
, Во всем, что касалось атрибутов княжеской власти, Владимир, наоборот, был открыт и демонстративен. Он всегда восседал на великолепном коне. Воистину княжескими были его шлем, кольчуга, оружие. Вызывала уважение княжеская свита, составленная из лучших и хорошо вооруженных воинов. Походный шатер князя даже издалека казался сотканным богами и разжигал воображение, рисующее неслыханное могущество Владимира. Его дружинники всегда были сыты, довольны жизнью, жизнерадостны и просто излучали уверенность в том, что не найдется в целом мире силы, способной им противостоять, и ждут их только победы над всеми врагами.
Владимир, зная, что Ярополк сватался к полоцкой княжне Рогнеде, захватил Полоцк и принудил княжну сыграть с ним свадьбу. А затем, взяв Смоленск, подчинил оба города Новгороду. И языческая партия помогала армии вторжения, предчувствуя экономические выгоды от поражения киевских христиан. Наместников Ярополка в Новгороде Владимир защитил от разгневанных новгородцев и, сохранив им жизнь, направил в Киев с поручением сказать князю киевскому, что против него идет дружина и ему суждено быть наказанным за смерть среднего брата — сына великого князя Святослава Игоревича Олега.
Таким образом, война приобрела сразу несколько окрасок: религиозную, не до конца понятную участникам событий, но, как ни странно, влияющую на происходящее, политическую, ибо речь шла о судьбе государственного образования и будущих отношений народов на вовлеченной в конфликт территории, экономическую, постоянно выпячиваемую новгородцами, и даже как будто бы нравственную, на значении которой настаивал князь Владимир.
Новый варяг с дружиной прошел из Новгорода к Киеву (со Скандинавского полуострова к Киеву), повторив путь своего славного предтече — варяга первой волны князя Олега Вещего. И это символично, ибо весть о предстоящем в конце X века походе к точке с координатами Киева некого великого «императора» передавалась из уст в уста посвященными в тайну Мистерии Исиды, начиная от жрецов Древнего Египта. И долгожданное время настало. Владимир и его армия подошли к Киеву.
3. Великий князь, великая столица, великое государство
Не на шутку озабоченный приближением армии, которую благодаря инициируемым противником слухам большинство киевлян считали непобедимой, князь киевский Ярополк стал просить совета у своего окружения. И нашелся «мудрый» советчик — воевода Блуд, который посоветовал своему князю уйти из Киева. Ярополк поверил, что, отдав Владимиру город, в который тот так упорно стремится, без боя, можно, используя более благоприятные после мирного решения судьбы Киева условия для переговоров, убедить родного брата в чем угодно и сохранить себе и своим людям не только жизнь, но и какие-то достойные князя и верных княжеских слуг блага. Ярополк вышел с дружинниками из города и, далеко не отойдя, сделал своей временной резиденцией небольшую крепость Родню. Владимир вошел в Киев и окружил войском Родню.
В военном отношении маленькая крепость не шла ни в какое сравнение с Киевом. Она не располагала ресурсами для длительной обороны. А имеющееся в ней продовольствие рассчитано было на ограниченное количество воинов и обслуживающее их мирное население. Но осажденный со всех сторон князь Ярополк и не собирался воевать. В точном соответствии с хитрым советом воеводы Блуда и навеянными им иллюзорными надеждами уже бывший киевский князь обратился к победителю с просьбой о братской встрече. Увы, добровольно пришедший в ловушку Ярополк трагически заблуждался по поводу планов брата. Противостоял ему, по существу, уже не брат, не славянский князь, не варяг и даже не предводитель безжалостных завоевателей. Перед ним, перед его жалким отрядом, окруженным в маленькой крепости, стоял полный сил и грандиозных планов человек, который за несколько лет до прихода в Киев узнал от тайного служителя богини Исиды нечто, заставившее его согласиться служить жрецам, стать очередным великим избранным.
Не обязательно князя Владимира Святославовича посвятили в тайны, которые хранят жрецы. Но ему, как и Александру Македонскому, и Константину I, сообщили какую-то безусловно потрясшую и преобразившую его информацию, после которой он стал ощущать себя избранником богов и судьбы.
Встречу Ярополку назначили главное действующее лицо Мистерии Исиды и готовые теперь положить весь мир к ногам своего нового героя жрецы страны Та‑Кемет. Провести мирные переговоры князья договорились в шатре, специально для этого установленном между крепостным рвом и позицией одного из отрядов, образующих кольцо блокады вокруг крепости. Но вошедшие в шатер Ярополк и его воевода Блуд не то что произнести хоть одно слово, моргнуть не успели, как князь был молниеносно убит двумя варягами. Один из варягов специально был так одет, что был принят, когда подходил к шатру, стоявшими за крепостной стеной наблюдателями за Владимира. Увы, Ярополк был обречен. С тех пор как выбор жрецов пал на Владимира, Ярополку не смогли бы помочь никакие армии. Ни за какими крепостями он не нашел бы спасения. Его убийцей или шпионом, следившим за ним, мог оказаться самый близкий и родной ему человек, о котором князь все знал с рождения, даже с рождения его прапрадедов.
Состоялся неизбежный приход к власти в государстве Киевская Русь князя, которому теперь суждено было сделать все, что только позволяло то время (рубеж X–XI веков) и геополитическое положение Киева для превращения избранной богами географической точки в столицу «великой империи». А врагам Владимира скоро предстояло узнать, что от них, как от Ярополка, отвернулись боги. И действительно, княжение Владимира — пик расцвета Киевской Руси, границы которой фантастически быстро расширились.
К концу правления великого князя киевского Владимира Святославовича его государство простиралось от Прибалтики и Карпат до причерноморских степей и представляло собой цветущую раннефеодальную монархию с совершенными феодальными отношениями, высоким уровнем развития производительных сил и торговли, единой государственной религией, объединяющей мирно живущие в одной семье народы и народности, защищенную знающим свое дело войском, а на границах оборонительными рубежами с системой крепостей по рекам Десна, Осетр, Трубеж, Суле, Стугне. Успехами в походах на вятичей, литовцев, радимичей, хазар, болгар, в Червенско-Перемышльскую землю, захваченную поляками, князь укрепил свой авторитет, власть, государство. Ему даже удалось взять хорошо укрепленный византийский город Херсонес в Крыму, который стал предметом торговли на переговорах с Византией и после успешного завершения последних оставлен киевским войском. Но все победы, завоевания, достижения в управлении государством, личные достоинства не позволили бы поставить варяга Владимира в один ряд с величайшими из императоров. Мало ли каких успехов достигали его собратья викинги, в том числе во главе созданных или захваченных ими государственных образований. Должна была состояться действительно яркая историческая личность, деяния которой остались бы в памяти благодарных потомков на многие и многие века.
Организаторы Мистерии Исиды достигали своих целей, только обеспечив такую судьбу князю Владимиру, которую следующий приглашенный в клуб императоров — Петр I захотел бы повторить. И судьба эта оказалась удивительной.
Дружина варягов, идущая на Киев во главе с князем Владимиром, была силой, собранной язычниками для борьбы с немногочисленными киевскими христианами. Языческие боги Перун и Один с помощью бездушных, презиравших страх, безжалостных наемников должны были положить конец присутствию на Руси Христа. Победа была одержана. Киев взят. Погибло много людей.
Князь вне полей битв совершил несколько преступлений, например, лишил жизни отца и двух братьев полоцкой княжны Рогнеды, а ее насильно заставил стать своей женой, обманул и убил своего родного брата, готового отказаться от власти в Киеве и фактически молившего о пощаде. Сторонники Ярополка были если не убиты, то унижены и лишены прежних прав и имущества. Но при всем при этом заявленные цели так и остались недостигнутыми. Более того, Владимир крестился, под его влиянием и в его присутствии произошло массовое крещение киевлян, а затем христианской стала вся Киевская Русь.
Варяжских головорезов, как только они перестали быть нужны, князь отправил в Византию, послав одновременно письмо византийскому императорскому дому, в котором предупреждал, что направляющиеся в Константинополь воины хороши как наемники, но, дабы избежать неприятностей, лучше всего эту отборную гвардию распределить в среде более спокойных и поддающихся управлению воинов императорской армии. И викинги более в Киев не возвращались.
О своих планах принять новую веру и превратить Киевскую Русь в государство, народы и народности которого стали бы исповедовать одну из мировых (монотеистических) религий, Владимир, став киевским князем, оповестил все религиозные центры мира. Посланники князя Владимира разошлись по свету, и скоро он стал принимать в Киеве делегации, представлявшие основные религиозные конфессии. А его люди, изучив в путешествиях досконально предмет, уже со знанием дела обсуждали в княжеском дворце достоинства тех или иных религиозно-мировоззренческих систем, религиозные обряды, особенности служения в храмах разных народов.
Такое поведение Владимира резко контрастирует и с тем, что известно о викингах — варягах, и с обычным правлением князей из русской среды, которая, безусловно, оказала влияние на князя.
Явно чувствуется непонятно на чем основанная, если забыть о Мистерии Исиды, уверенность великого киевского князя в особой исключительности его судьбы, в более высоком, чем просто быть князем, предназначении, в уникальности миссии, возложенной на него свыше. Он действует очень целенаправленно, энергично, планомерно, подобно современному политику, годами дожидавшемуся власти и наконец получившему возможность реализовать великолепную во всех отношениях политическую программу, разработанную большой командой лучших в стране профессионалов — политологов, социологов, юристов, экономистов. А ведь княжить Владимир стал в молодом возрасте, и некому было подготовить претендента на киевский княжеский трон ни в языческом, живущим торговлей Новгороде, ни среди викингов в Скандинавии. Победитель борьбы за власть оказался сверхталантливым. Настолько, что оказал неизгладимое влияние на последующую историю человечества.
Когда после серии политических шагов, умеривших разногласия между христианами и язычниками, князь Владимир Святославович принимает решение крестить Русь, он не просто обращается за помощью в этом серьезнейшем деле к оказавшейся близкой его сердцу Византийской христианской церкви, а предпринимает сложнейшую интригу. Он ведет войско в Крым и осаждает Херсонес. Среди защитников города оказывается, как будто по щучьему велению, верный ему человек, который сообщает дружинникам князя схему водоснабжения окруженного города. Князь отдает приказ разрушить водопровод, соединяющий запертых в Херсонесе людей с источниками воды, и наглухо блокирует город. В результате греческие воины и горожане Херсонеса через очень короткое время оказываются вынужденными сдаться на милость победителя, Византия теряет свой форпост в Крыму, и над Константинополем нависает угроза ненужной грекам войны.
И вот в самый пик кризиса великий князь киевский Владимир Святославович вдруг просит руки византийской царевны Анны, веры христианской для Руси и предлагает заключить вечный мир, обязуясь оставить Херсонес и не ходить более войной на Византию. Из Константинополя пришло согласие. И в Херсонесе, куда прибыла царевна Анна, в церкви Святого Василия князь Владимир принял святое крещение и затем венчался с Анной. Крестились и его дружинники. С приездом в Киев княжеской семьи началось крещение Руси.
Чего добился князь, организовав войну в Крыму? Разве нельзя было мирно свататься и не устраивать демонстрации силы?
Великий князь киевский Владимир Святославович породнился с императорами византийскими — наследниками императоров древнеримских — и тем самым поднял авторитет киевской княжеской власти в глазах и подданных своих и соседей, укрепил политическое положение своего государства союзом с Византией, крестил и объединил Киевскую Русь вокруг христианской (византийской, православной) церкви, положив конец разделявшему людей языческому многобожию, получил на правах ученика ничем не ограниченный доступ к религиозным, культурным, технологическим сокровищам Византии. И всего этого князь добился, ни на йоту не потеряв независимости, а Русь, приобретя неслыханно много, не стала вассалом Византийской империи. Страна, оставленная Владимиром потомкам, знала разные времена и не все в дальнейшем было благополучно, но заложенный князем фундамент государственности, православия, согласия между народами выдержал испытания тысячелетней истории. Величие князя Владимира Святославовича несомненно и ничем не уступает славе императоров Александра и Константина Великих.
4. Распад и утраты
Интересно проследить и понять, когда, в результате каких процессов, почему Киев утратил первенство среди городов русских, перестал быть столицей. Александрия, основанная в 332–331 годах до н. э., передает полномочия главного города Египта арабскому Каиру в 969 году, то есть через 1301 год. Константинополь выполняет функции столицы римской, а затем византийской империй с 330 по 1453 год — в течение 1123 лет. Превратившись в Стамбул, город сохраняет столичный статус уже в совершенно другом государстве — Османской империи до первой четверти XX века. Какова же столичная судьба Киева?
Успехи князя Владимира Святославовича в объединении земель и строительстве большого для средних веков восточноевропейского государства объясняются высоким уровнем пассионарности викингов (решающей силы в этом процессе) по сравнению с коренным славянским населением. Но совпавший по времени с вторжением варягов расцвет княжеств, слившихся при Владимире в Киевскую Русь, состоялся бы и без инициации извне. Вероятно, княжества даже объединились бы. Славянский суперэтнос с 780 по 1080 год переживал благодатную пору золотой осени своей истории — инерционную фазу этногенеза. И основная масса людей во всех социальных слоях и возрастных группах славянского общества была предрасположена к сотрудничеству, взаимопониманию, спокойному решению любых проблем, готова была выполнять договоры, подчиняться общепризнанным нормам и традициям. В связи с этим кажется очень правдоподобной легенда о приглашении варягов на Русь, для наведения разумного, справедливого порядка, к которому стремились все и каждый.
Появление в славянской среде скандинавских пассионариев, да еще и во главе княжеств, сказалось на выборе историей пути развития Киевской Руси. Столкновения между князьями — наследниками Владимира Святославовича — после смерти выдающегося объединителя Руси конечно продолжились. Только сыновей Владимир оставил после себя девять (их родили от князя четыре разные женщины). А потом появились внуки, правнуки, праправнуки. Было кому воевать.
Но при любых выяснениях отношений между князьями неизменными оставались две принципиально важные доминанты борьбы за власть.
Целью всех устремлений каждого, в ком бурлила княжеская кровь и кто ощущал в себе желание и силы претендовать на право однажды назвать себя великим, оставался все-таки Киев — сердце городов русских.
Весь спектр средств для устранения соперников использовали князья — открытые сражения княжеских дружин, хитрости, обманы, тайные убийства, даже предательства, но никогда никто не бесчинствовал в мирных городах, достававшихся победителю (с городов брали дань, но по праву не победителя, а законного князя).
Киевская Русь — государство, построенное на мощном фундаменте православия, — оставалась целостной, сплоченной, единой общностью людей, искренне поверивших в великие нравственные принципы и идеалы, пришедшие вместе с новой верой и новой культурой из Византии. И так продолжалось в течение жизни нескольких поколений, пока резкое снижение пассионарности славян, связанное с наступлением после 1080 года фазы обскурации этногенеза, не стало разрушать системные связи суперэтноса и интерес людей друг к другу и ко всему общему, что их объединяло, не сменился безразличием и даже антагонизмом.
В 1097 году князья государства, начавшего распадаться, собрались на переговоры, названные историками Любечским съездом, и приняли решения, позволившие отдельным землям и городам Киевской Руси в считанные годы превратиться в самостоятельные, независимые государственные образования. Причем дробление системы дошло до того, что в Смоленской земле, в Ростовско-Суздальском и Черниговском княжествах было по нескольку (до десятка) никому не подчинявшихся уделов, со своими устоями и представлениями о целях существования. А в 1169 году произошло событие, ставшее знаковым в истории теперь уже бывшей столицы Киевской Руси [9]: «Князь Андрей Боголюбский, захватив Киев, отдал город на трехдневное разграбление своим ратникам. До этого момента на Руси было принято поступать подобным образом лишь с чужеземными городами. На русские города ни при каких междоусобицах подобная практика никогда не распространялась.
Приказ Андрея Боголюбского показывает, что для него и его дружины в 1169 году Киев был столь же чужим, как какой-нибудь немецкий или польский замок».
Андрей Боголюбский — сын Юрия Долгорукого. В момент нападения на Киев он являлся князем владимиро-суздальским. Провозгласив себя «самовластцем всей Суздальской земли», князь сделал столицей своего государства город Владимир. Но не смог договориться не только с соседями, но даже с собственными подданными, и в одну из летних ночей 1174 года, когда его охрана заснула, заговорщики бояре проникли в княжеский терем и, увы, убили несостоявшегося самодержца. Вот такое это было время.
Распри продолжались. И в январе 1203 года князь смоленский с символичным для Киева именем Рюрик — Рюрик Ростиславович «сотворил великое зло, которого не было от крещения в Русской земле», как записано в летописи [9]. Захватив с помощью половцев город, дружинники князя разрушили Десятинную церковь и Киево-Печерскую лавру, а сам город сожгли. Киев после этого разорения так и не смог в XII–XIII веках восстановиться, ибо к нижайшей пассионарности киевлян и отсутствию ресурсов, не поступающих в новых условиях в город, добавилась еще и ужасная беда. Началось… монголо-татарское нашествие на Русь.
В 1206 году объединившиеся под властью Чингисхана кочевые народы степей Центральной Азии приступили к осуществлению желания своего владыки покорить «все земли между океанами», то есть в представлениях древних — всей суши («земной тверди»), а с позиций современных географических знаний — территорию между Тихим и Атлантическим, Индийским и Северным Ледовитым океанами. Раздробленная на удельные княжества и земли, ослабленная внутренними противоречиями, междоусобицами, разногласиями и низкой пассионарностью населения Русь находилась как раз на пути двигавшейся с Востока на Запад армии завоевателей. Остановить это величайшее бедствие не мог никакой народ, до которого докатывалась наступающая по равнинам Евразии орда. Тем более теряющие всякий интерес к жизни славяне.
Пекин захвачен в 1215 году. Бухара сожжена до основания, а ее 30 тысяч жителей полностью истреблены в 1220 году. В 1227 году монголы вторглись в Индию. В 1258 году пал Багдад. Орда, как чума, уничтожила почти все в Азии и Восточной Европе, проникла в Африку. Египетский султан в 1260 году выиграл сражение у монголов. На Западе нашествие прекратилось в Венгрии, Польше, Чехии. Побывали монголы в Боснии, Сербии и Болгарии. В Венгрию завоеватели вторглись, преследуя отошедших туда половцев. Венгерская королевская армия попыталась противостоять нежданному нашествию, но в битве на реке Шайо была разбита. Не встречая в дальнейшем организованного сопротивления, монголы сожгли большую часть венгерских крепостей и городов, уничтожая и встречавшихся им на пути половцев.
Не напасть на Польшу восточная армада не могла, кроме прочих причин, еще и потому, что поляки убили монгольских послов, требовавших безоговорочного и полного подчинения и дани. После взятия Кракова в битве при Лигнице в Силезии монголы вместе с польским разгромили и немецкое войско. Немцам трудно было бы воевать, если бы продвижение орды на запад достигло немецких городов. А чехам в битве при Оломоуце удалось победить.
В 1242 году войска величайшей за всю историю человечества империи дошли до Адриатического моря и посчитали задачу захвата земли от края и до края в направлении с востока на запад выполненной. О принципах, которых степные войны придерживались, в ходе войны (а другого состояния они просто не знали) свидетельствуют такие характерные факты [9]: «Во время осады Гурганджа совершенно измученные войной хорезмийцы просили принять капитуляцию, то есть, проще говоря, пощадить их…Чингисхан категорически отверг просьбу о пощаде, и в результате гарнизон Гурганджа был… вырезан, а сам город затоплен водами Амударьи».
Один из сыновей Чингисхана Джучи только однажды высказался за проявление хотя бы элементарной милости к просящему пощады противнику, и отец казнил его [9]: «Чингисхан заподозрил, что Джучи хочет приобрести популярность среди завоеванных народов и отделиться от Монголии. Вряд ли это было так, но… в начале 1227 года охотившегося в степи Джучи нашли мертвым, со сломанным позвоночником. Страшные подробности происшедшего не известны, но, без сомнения, отец был единственным человеком… способным оборвать жизнь ханского сына».
Итак, после сожжения Киева в 1203 году прошло совсем немного времени, как вдруг киевляне узнают о несметных полчищах неизвестно откуда появившихся врагов. 31 мая 1223 года в битве на реке Калке монгольский отряд победил объединенное русско-половецкое войско, преследовал его до реки Днепр, но к Киеву не пошел, а повернул на среднюю Волгу. Это был первый разведывательный рейд, еще не имевший цели покорять русские земли. Началось монголо-татарское завоевание Руси (после соответствующей подготовки и сосредоточения в районе нынешнего Воронежа 150-тысячной армии) только в конце 1237 года.
Хан Батый напал на Рязанское княжество и после шестидневного штурма в декабре 1237 года взял Рязань. В январе — феврале 1238 года под Коломной разбиты объединенные дружины коломенского княжества, пали Коломна, Москва, Суздаль и Владимир. Князь владимирский Юрий Всеволодович с горсткой спасшихся воинов ушел за Волгу собирать ополченцев. После Владимира монгольское войско разделилось на несколько крупных отрядов, которые вдоль рек стали продвигаться на северо-восток, север и северо-запад. В феврале 1238 года погибли еще 14 русских городов, в том числе Ростов, Ярославль, Кострома, Переславль-Залесский, Тверь. 4 марта у реки Сити потерпели поражение собранные князем Юрием Всеволодовичем русские дружины, погиб и сам князь. Все междуречье Оки и Волги было опустошено нашествием. Но и враг нес большие потери. Сильно измотавшись в боях (один только бой за город Козельск продолжался 7 недель), монголы прекратили продвижение в глубь русской территории. Орда не дошла до богатого Новгорода. И это оказалось принципиальным для последующей истории русского государства.
В 1239–1240 годах монголы воевали с половцами и подавляли тех, кто продолжал сопротивление на уже завоеванных землях, в частности, в Мордовской земле, в Переславле-Южном и Чернигове. Осенью 1240 года начался поход на Южную Русь. Опять разрушались города (Владимир-Волынский, Галич, другие), уничтожались люди. Три города — Данилов, Кременец и Холм — отбили монголов. Но Киев после многодневного штурма в декабре 1240 года пал.
5. Новые реалии
Суперэтнос «славяне — Древняя Русь», находясь в фазе обскурации этногенеза с 1080 года, был обречен на гибель и обязательно распался бы и был поглощен более пассионарными соседями, независимо от того, появились бы на Руси монголы или нет. Все зависело только от наличия таких соседей. Пример тому история этнической ровесницы Древней Руси — Византии, территория которой была затронута тем же пассионарным толчком нулевого года нашей эры, что и славянские земли.
Кризисы в Византийской империи начались со второй трети XI века. Правительственная армия потерпела поражение от войск сельджуков в 1071 году при Маназкерте (в Армении), в результате чего Константинополь утратил контроль над большей частью Малой Азии. На Западе норманны захватили византийские владения в Южной Италии (в 1071 году пал последний пункт обороны — город Вари). А по стране прокатились феодальные мятежи, закончившиеся в 1081 году воцарением династии Комнинов (1081–1185 годы), выражавшей интересы провинциальной феодальной аристократии, то есть ведущие дело к распаду государства на отдельные удельные княжества.
Новые правители учли нежелание (а точнее, осознали полную неспособность) византийцев воевать с кем бы то ни было и в рамках неизбежных реформ, связанных с приходом новых людей к управлению в государстве, сделали ставку на наемные войска, которых за хорошие деньги приглашали со всего мира. Это дало положительные результаты. Отражено наступление норманнов на Балканы, отвоевана у сельджуков значительная часть Малой Азии, установлен суверенитет над Антиохией, подчинена Сербия. Но процесс разложения империи продолжался, и в 1176 году даже наемная византийская армия была разгромлена войсками Османской империи при Мириокефалоне. В стране вспыхнуло восстание недовольных правительством, которое якобы покровительствовало западноевропейским рыцарям, поступавшим на службу к императорам. Рыцари, получавшие высокую оплату за свой ратный труд, оказались способными только грабить мирное население. Произошли один за другим с интервалом в несколько лет два переворота, и к власти в 1185 году пришла династия Ангелов (1185–1204 годы), правление которой стало временем заката могущества Византийской империи.
Как и на Руси, в Византии усиливалась раздробленность, провинции получали все большую независимость, в упадок пришли города, армия перестала выполнять свои прямые функции. Империя просто на глазах уменьшалась, как шагреневая кожа. В 1187 году отпала Болгария. В 1190 году Византия признала независимость Сербии. В 1204 году под ударами крестоносцев пала и сама столица Византийской империи Константинополь. На завоеванной крестоносцами части территории Византии была основана Латинская империя (1204–1261 годы). На не покоренной латинянами территории Византии возникли независимые греческие государства: Никейская империя (1204–1261 годы), Трапезундская империя (1204–1261 годы) и Эпирское государство (1204–1337 годы).
Константинополь покинул патриарх православной церкви. Отношения между католиками и православными христианами оказались на самой низкой отметке за всю их уже прошедшую и будущую историю. Только через полстолетия — в 1261 году — никейский император Михаил VIII Палеолог вновь отвоевал Константинополь и восстановил Византийскую империю. На престоле укрепилась уже до последних дней православной Византии династия Палеологов (1261–1453 годы). Но в этот явно не лучший из периодов своего существования Византия превратилась в медленно разваливающееся феодальное государство, терзаемое и борьбой внутренней всех против всех, и внешними войнами с не оставляющими ее в покое врагами.
Одним из хищников, которые стремились «сожрать» Византию, была христианская Западная Европа. Европейцы обладали высокой пассирнарностью, ибо мощный толчок этногенеза произошел на их континенте в VIII веке (пассионарии рождались на полосе шириной примерно в 300 км, протянувшейся между Пиренейским и Скандинавским полуостровами). Русь ощутила энергичность соседей, познакомившись с варягами и позже со шведскими и немецкими рыцарями. Пассионарность создателей западноевропейской христианской цивилизации просто клокотала. В 1054 году римская и византийская христианские церкви разорвали отношения, прокляв друг друга. В Западной Европе началось преследование инакомыслящих.
Официально еретиков с пристрастием допрашивали начиная с 1184 года (со времен Папы Луция III), с 1215 года инквизицией как организацией (решение IV Латеранского собора, созванного Папой Иннокентием III). Только в одной Испании за время «работы» инквизиции были приговорены и сожжены на кострах около 35 тысяч человек.
Огромное значение в распространении догматов веры, а заодно и в овладении чужими территориями имели католические ордены, расширявшие сферы своего влияния и осуществлявшие экспансию на Ближний Восток и в Восточную Европу. В конце XII века в Палестине возник и в 1198 году был утвержден папой Иннокентием III католический духовно-рыцарский Тевтонский орден. В 1226 году по договору великого магистра ордена Германа фон Зельца с польским удельным князем Кондратом Мазоветским орден получил Хельминьскую землю и перенес свою деятельность в Восточную Европу. Реорганизационное преобразование ордена для достижения целей на новом геополитическом направлении привело к созданию его отделения — Ливонского ордена.
После поражений рыцарей Ливонского ордена в Ледовом побоище в 1242 году, Тевтонского ордена в Грюнвальдской битве 1410 года и под влиянием других событий Ливонский орден распался, а на контролируемой им территории в 1561 году было создано Курляндское герцогство. Последний магистр ордена Готтгард Кеттлер стал его первым герцогом. Герцогиней Курляндской с 1710 года была Анна Иоанновна — дочь Ивана V Алексеевича, племянница Петра I, императрица Российская 1730–1740 годов. С 1710 года герцогство находилось в сфере влияния России и после так называемого третьего раздела Польши в 1795 году вошло в состав Российской Империи.
Короткий исторический обзор хорошо демонстрирует, как со временем — по мере снижения пассионарности — потомки некогда бескомпромиссных, бесстрашных, воинственных рыцарей превращаются в уступчивых, обходительных и приятных во всех отношениях обывателей. Но в XII–XIII веках все было более чем серьезно.
Во имя христианской веры католики не щадили никого, даже своих верных воинов. Против основанного в Иерусалиме в 1118 году духовно-рыцарского ордена Тамплиеров был начат инквизиционный процесс, закончившийся жестокой смертью рыцарей под пытками или на кострах и повелением Папы Римского Климента V об упразднении ордена.
В XIII веке Западная Европа, долгое время направлявшая крестовые походы в Палестину, а затем в Византию, стала особенно опасна для Руси. Когда в 1204 году крестоносцы захватили Константинополь и на обломке Византии создали Латинскую империю, возникла проблема трудоустройства большого числа рвущихся в новые боевые походы воинов. И немецкие рыцари обратили свой взор на Русь [8]: «Начался крестовый поход против восточного православия. Политическая разведка в королевствах Западной Европы была поставлена неплохо. Немецкие и скандинавские дипломаты получили сведения о полном разгроме Русской земли татарами в 1238 году…и поверили им (как позднее историки, базирующиеся на источниках без критической оценки их).
Поэтому естественно, что они сочли Новгород беззащитным и решили взять его в клещи: со стороны Финского залива — шведы, а со стороны Чудского озера — немцы. Задача им казалась легковыполнимой.
Ошибка их была лишь в том, что Великое княжество Владимирское, пропустившее через свои земли татарское войско, сохранило свой военный потенциал и смогло оказать помощь Новгороду. Этого немцы, шведы и датчане не учли.
Организатором и координатором антирусского похода был папский легат Вильгельм, получивший от папы Григория IX (графа Уголино ди Сеньи, 1227–1241 годы) задание принудить Новгород перейти в католическую веру. Шансы для этого были немалые. Среди новгородцев и псковичей были германофилы, сохранившие ненависть к „низовцам“ и предпочитавшие выгодную торговлю с Ганзой кровопролитной войне. Большая часть чуди, води, ижоры сопротивлялась введению у них православия, а сумь и емь (финны) уже подчинились шведам».
Еще не рассеявшие пассионарность наследники викингов — шведы — в 1240 году (том самом, в конце которого монголо-татары расправились с Киевом) высадились в месте впадения речки Ижоры в Неву с целью нападения на Новгород. Новгородцы не только не могли сами воевать, но и не сразу решили, нужно ли им звать кого-то на помощь, или лучше сразу подчиниться интервентам. Но в итоге возобладали все-таки сторонники сопротивления. И призван был в Новгород молодой князь Александр Ярославич со своей суздальской дружиной.
Небольшая армия, составленная из княжеских дружинников и новгородских добровольцев, быстро преодолела расстояние от Новгорода до устья Ижоры и 15 июля 1240 года неожиданно атаковала шведов, абсолютно не готовых к серьезным баталиям. Русские воины доблестно дрались от рассвета до заката и прославили себя и своего князя, прозванного с тех пор Александром Невским. Шведы были биты, хотя изначально имели численный перевес и лучшее оснащение, и ночью на кораблях бежали с места сражения.
У немецких рыцарей сначала дела обстояли получше. В 1240 году они взяли Изборг, Псков, в 1241 году — Копорье, Тесов и подошли на расстояние тридцати верст к Новгороду. Но зимой 1242 года Александр Невский со своими суздальскими дружинниками при поддержке новгородцев и псковичей напал на стоявший в Пскове немецкий отряд и освободил Псков. Решающее сражение состоялось 5 апреля 1242 года на Чудском озере. Рыцари нашли свою смерть подо льдом на озерном дне. Окончательно изгнать интервентов удалось лишь к 1245 году. Но можно ли было радоваться победам [8]:
«Новгород был спасен „низовыми“ полками, пришедшими из Владимирского княжества — страны, якобы выжженной и вырезанной татарами. Уже сам факт такого похода заставляет думать, что рассказы о полном разрушении Руси в 1238 году страдают преувеличением.
И вот еще что странно. Русские княжества, не затронутые татарами, — Полоцкое, Смоленское, Турово-Пинское — никакой помощи Пскову и Новгороду не оказали, как и за год до этого Козельску.
…Ровесники восточных славян — византийцы вели себя в XIII веке не лучше. Исключение составляли субэтносы, обитавшие на окраинах ареала и потому не растерявшие древней пассионарности, — никейцы (аналог суздальцев) и эпироты…
…Древнерусский настрой раскололся, а вместе с ним раздробился и этнос. При этом деление прошло на основе комплиментарности, то есть каждый русский человек мог выбрать ту культуру, которая ему больше подходила: западную, католическую или восточную — православную, несторианскую и монофизитскую, в Центральной Азии слившуюся в 1142 году с несторианской. Ясно, что ведущая роль принадлежала не догматике, а мироощущениям, симпатичным друг другу».
6. Монголо-татарский фактор
В 1240–1242 годах для управления завоеванными территориями огромная Монгольская империи была поделена на ханства. Одно из них, названное Золотой Ордой, контролировало из своей находившейся на Волге столицы — города Сарай-Бату (с первой половины XIV века города Сарай-Берке) — русские земли. Более двухсот лет находилась Русь под монголо-татарским игом. И политические, экономические, демографические изменения, которые произошли в это время в княжествах русских, не способствовали возвышению Киева.
Во-первых, в течение 20 лет после нашествия Батыя с северных русских княжеств никакой дани, податей, налогов монголы не взимали, а пострадавшие в битвах за независимость южные княжества, в том числе киевское (и сам город Киев), подвергались непрекращающимся ограблениям. Если раньше географическое положение киевского княжества (удобное расположение Киева на Днепре) способствовало притоку в город людей, товаров, богатства, то теперь на эти земли террор обрушивался как раз в первую очередь. Зачем далеко углубляться внутрь страны, если можно собирать дань на хорошо доступных и не столь опасных, как глубинка, окраинах!
Последствия не заставили себя ждать. Народ из Киева, из киевского княжества побежал на нетронутый монголами Север и в лесные районы Центральной Руси, где можно было спрятаться. Причем покидали Южную Русь, конечно же, те, у кого были силы на дальнюю дорогу, энергия, желание бороться за жизнь, за свою судьбу, то есть молодые пассионарии.
Вторым фактором (со временем ставшим основным по значимости), повлиявшим на изменение роли в жизни Руси тех или иных княжеств, которые будут в будущем претендовать на первенство в русском государстве, стало умение князей, а точнее, стоящих за ними политических и экономических группировок договариваться с монгольскими ханами. В домонгольский период лучшим князем считался тот, кто сумел собрать лучших воинов в своей дружине и обладал волей, позволяющей бороться с соперниками за место под солнцем.
Отряд варягов претендовал на власть, на лучший город — столицу государства — Киев и добился желаемого, опираясь только или почти только на силу. Теперь все кардинально изменилось, и надо было хорошо думать, а не бряцать оружием. Первым, кто понял неизбежность и в сложившихся условиях полезность дипломатических контактов с монголами, стал Александр Невский, которого Русская Православная Церковь за деяния его, совершенные во благо Отчизны, русского народа, причислила к лику святых. В 1242 году победителю западных армий было только 22 года. Такими же молодыми были и его соратники, добровольно вызвавшиеся защищать Родину. И это не случайно.
Примерно в 1200 году произошел очередной пассионарный взрыв, затронувший Русь (а также земли будущих литовцев, турок-османов, которые поэтому и смогли спустя двести пятьдесят лет захватить Константинополь, а также эфиопов). К сожалению, приток этноэнергетики начнет ощутимо влиять на российскую историю только через 180 лет. Именно такова продолжительность инкубационного периода фазы пассионарного подъема этногенеза.
Пока же люди с новой внутренней силой растворялись в массе пассивного, думающего только о своих частных проблемах населения. Например, от услуг спасшего их от шведов князя новгородцы отказались сразу же, как опасность миновала. А сомнения в целесообразности боевых действий против немцев окончательно рассеялись только тогда, когда ливонские рыцари в непосредственной близости от Новгорода захватили новгородских купцов. Выиграв сражения, князь Александр не решил проблем Руси. Нашествие западноевропейцев в любой момент могло быть возобновлено.
Неизбежность нового вторжения не вызывала сомнений, ибо рыцари строили в Прибалтике крепости, рассчитанные на века, будущее свое связывали с жизненным пространством на Востоке, а католическая Европа практическими делами (разрывом с православной Византией, крестовыми походами, захватом Константинополя) доказала, что стратегические цели не меняет. У русских же княжеств после татаро-монгольского грабежа ресурсов для долгого военного противостояния с благополучным Западом не было. Не следует забывать и об огромной дани, которую Руси предстояло платить монголам. И тем не менее именно новое поколение русских людей, ровесников князя Александра, было в состоянии в той неимоверно сложной обстановке, которая сложилась в результате одновременных нападений на Русь врагов со всех сторон, выработать мудрую политику и действовать адекватно масштабам опасностей, грозящих стране.
Александр Невский пришел к пониманию необходимости искать защиты от неизбежной (если не оказывать сопротивления) насильственной католизации Руси, несущей жестокую гибель православной культуре, русскому образу жизни, традициям… у Орды. Монголо-татары не требовали отказа от веры. А что можно было ожидать от Запада, иллюстрирует следующий факт [14, 16, 19, 92]:
«13 августа 1521 года после 70-дневной осады испанцы захватили город ацтеков Теночтита, и испанский завоеватель Эрнан Кортес объявил город владением короля Испании Карла V.
Великолепие этого города изумило торжествующих победителей.
Их историки описывали его как нечто волшебное из-за его грандиозных башен — пирамид, храмов и каменных зданий, поднимающихся прямо из воды:…такого никто никогда не видел, не слышал и даже во сне не грезил о чем-нибудь подобном тому, что мы тогда увидели. Великий город коренных жителей Америки, расположенный в долине Мехико, ко времени испанского завоевания был столицей самой большой империи континента. К тому же он был лучше организован и больше по своим размерам, чем любой европейский город XVI столетия. В нем проживало 200 тысяч человек. Город был разрушен испанцами до основания. Вслед за падением Теночтитлана погибла империя ацтеков, их культура, их знания.
Испанцы вели религиозную, миссионерскую войну и уничтожали в первую очередь чуждое христианству мировоззрение, его носителей и все, что с ними было связано. Испанские хроники XVI века и раскопки археологов дают некоторое представление о погибшей столице ацтеков. В город с севера, юга и запада вели три широкие дороги. В самой середине города находился гигантских размеров ритуальный центр со множеством храмов и алтарей, над которым возвышался Великий храм. Храм был построен в виде пирамиды, его фасад был обращен на запад.
Сохранились документальные свидетельства, рассказывающие о поступавших из провинций в город всевозможных продуктах — маиса (кукурузы), фасоли, фруктов, какао, меда и перца, а также хлопка, шерсти, одежды, бумаги, гончарных изделий, драгоценных камней, ювелирных изделий, бирюзовых и каменных масок, изделий из перьев, золота, серебра, шкур животных, морских раковин, гончарных изделий, медных топоров, отрезов материи, кремниевых и обсидиановых ножей, множества других товаров. Ацтеки создавали поля плодородной земли, используя ил и водоросли из болот, строили системы орошения, высаживали лесные полосы, выращивали цветы. Судя по описаниям испанских солдат, им никогда прежде не доводилось видеть таких больших и хорошо организованных рынков с таким огромным разнообразием товаров, как у ацтеков. Для каждого вида товаров там было отведено свое особое место, и все товары тщательно проверялись. Тех, кто крал или обманывал, сурово наказывали.
Испанские писатели сообщают о великолепных домах и дворцах правителя ацтеков и его знати. Некоторые дома были очень большими, часто при них были сады — как наземные, так и висячие. В садах знати, как правило, имелись фруктовые деревья, участки для пряных трав и бассейны с экзотическими рыбками.
Самым же удивительным местом был дворец правителя. При нем находился арсенал, ткацкая мастерская, где женщины ткали материи, и мастерские — там трудились гончары, мастера по металлу, ювелиры и множество других специалистов. Имелся вольер, где содержались все мыслимые виды птицы со всех концов империи. Те же, кому довелось увидеть дворцовые парки, утверждали, что это самое удивительное и великолепное место в мире. Правитель ацтеков и знать жили в центре столицы, вблизи ритуальных сооружений.
Все остальное население — в отдельных жилых массивах, состоявших из одноэтажных домиков, выстроенных из специального кирпича. В массиве, как правило, проживали ремесленники одной профессии. Испанцы разрушали постройки ацтеков, используя камни и кирпичи для собственного строительства».
Удивительно, что жители города, не являвшегося в классическом понимании крепостью, почти треть года сопротивлялись испанской профессиональной армии, вооруженной огнестрельным оружием и артиллерией. Это, безусловно, означает, что у этнической системы ацтеков, столкнувшейся с «пришельцами», был очень высокий запас пассионарности. Древний американский суперэтнос мог жить и плодотворно развиваться еще несколько столетий. Испанцы к этому времени, наоборот, рассеяли свою пассионарность, если сравнивать с XIII веком. Уже наступило время Ренессанса, Реформации. Европа была, казалось, совсем иной. И все же цивилизации доколумбовой Америки были выжжены каленым железом так, что не осталось даже «обломков их фундамента».
Инквизиторы не позволили спасти ничего. Храмы, книги, изделия мастеров, музыкальные инструменты, традиции национальной культуры — обо всем этом исчезла даже память.
У русских князей был не простой, но все-таки выбор. И князь Александр Невский поехал договариваться к хану Мамаю. Это определило известный ход истории на столетия вперед [8]: «Монголы имели квалифицированную разведку из числа иноплеменников, принятых в войско.
Венгерский монах Юлиан рассказывает о татарском после, знавшем венгерский, русский, куманский (тюркский), тевтонский (немецкий), сарацинский (арабский) и, естественно, татарский (монгольский) языки.
Татарский предводитель, взятый в плен чехами при Ольмюце, оказался английским тамплиером по имени Питер.
Монголы знали о настроениях „христианского мира“ и поддерживали православные страны — Никею, Грузию, Уйгурию, монофизитскую Малую Армению и Русь — против католиков, начавших новый крестовый поход…».
Интеллектуалы Руси XIII века смогли тонко рассчитать соотношение интересов своих, Монгольской империи, Ханства Золотая Орда, ханов и монгольских начальников, находящихся на разных уровнях ордынской иерархии, и использовать их пересечение и противоречия между ними для борьбы с распространением влияния на Русь католической Европы.
7. Время теплых лучей звезд созвездия Орион однажды неизбежно заканчивается
Чтобы до конца представить себе сложность политической обстановки на Руси в XIII веке, достаточно познакомиться с главным оппонентом Александра Невского — князем Даниилом Романовичем Галицким (1201–1264 годы), который был равным князю Александру по масштабу личности, не в меньшей степени любил и самоотверженно защищал Родину, но в выборе между Западом и Ордой посчитал разумным сделать ставку на католическую Европу. Его сложная биография интересна еще и тем, что связана с судьбой Киева [6]: «В 1221 году князь Даниил Романович стал княжить на Волыни и к 1229 году завершил объединение волынских земель.
В 1223 году участвовал в сражении на реке Калка против монголо-татар, а в 1237-м — против Тевтонского ордена.
В 1238 году овладел Галичем, передав Волынь брату Василько Романовичу, а затем занял Киев.
Ведя упорную борьбу против княжеских распрей и засилья бояр, князь Галицкий опирался на мелких служилых людей и городское население. Он содействовал развитию городов, привлекая туда ремесленников и купцов.
При нем были построены Холм, Львов, Угровеск, Данилов, обновлен Дорогичин.
После вторжения монголо-татарских завоевателей в Юго-Западную Русь (1240 год) и установления зависимости от татар князь Даниил Романович предпринимал энергичные меры для предотвращения новых вторжений.
В 1245 году в битве под Ярославлем Галицким войска князя Даниила Романовича разгромили полки венгерских и польских феодалов и галицких бояр, что завершило почти сорокалетнюю борьбу за восстановление единства Галицко-Волынской Руси.
Князь Галицкий вмешался в войну за австрийский герцогский престол и добился признания прав на него для своего сына Романа.
Приняв от папской курии в 1254 году королевский титул, князь Галицкий решительно противостоял попыткам распространения церковного влияния католической церкви на Руси.
Время княжения Даниила Романовича было периодом наибольшего экономического и культурного подъема и политического усиления Галицко-Волынской Руси».
История и закономерности развития славянского суперэтноса противопоставили князей-патриотов Александра Невского и Даниила Галицкого. Вот как Л. Н. Гумилев объясняет этот трагический парадокс [8]: «В середине XIII века в зените находились две могучие системы:
а) Теократия Папы Иннокентия IV;
б) Монгольский улус потомков Чингисхана, в 1260–1264 годах расколовшийся на части от внутреннего пассионарного перенапряжения.
А между этими гигантами возникли два маленьких этноса, которым принадлежало грядущее: Литва и Великороссия.
С их даже не рождением, а зачатием связаны незабываемые имена: Миндовг и Александр Невский.
Полвека шло победоносное наступление крестоносцев на прибалтийские этносы и в 1250 году увенчалось, казалось бы, решающим успехом: князь Литвы Миндовг принял крещение по латинскому обряду, что формально делало его союзником римского папы.
В том же году принял от папы королевскую корону Даниил Галицкий, став из князя королем Малой Руси.
Можно было подумать, что дорога на восток открыта; послы папы пытались склонить на свою сторону князя Суздальского и Новгородского Александра Невского, но… все успехи оказались эфемерными.
Крестившись и тем самым усыпив бдительность папы, литовский князь оказывал помощь языческой жмуди в войне с Орденом, а после решительной победы над рыцарями у озера Дурбе в 1260 году отрекся от католической веры и перебил католиков, бывших при его дворе.
Более того, Александр и Миндовг заключили союз против немецкого железного натиска на Восток.
Александр съездил в Орду и договорился о союзе с ханом Берке, братом Батыя и его наследником.
Ливонскому ордену грозил разгром, но… в один и тот же год был зарезан 43‑летний Миндовг и умер его ровесник Александр.
Поход на Орден не состоялся… Видимо, у немцев была неплохая агентура. Кинжалы и яд сработали…
Ливония уцелела, но вынуждена была перейти к обороне.
Новгородцы под Раковором и литовцы при Карузене выиграли битвы у крестоносных рыцарей.
Немецкие феодалы стали отказываться ехать в Ливонию, ибо война была опасной и бесперспективной.
А тут еще в 1261 году никейские греки вернули Константинополь, а египетские мамлюки стали брать крепость за крепостью в Палестине.
Колониальная экспансия под знаменем латинского креста захлебнулась и на севере, и на юге.
Галицию и ее народ союз с Западом привел к катастрофе.
А через 80 лет — в 1339 году — польский король Казимир Великий присоединил Галицию к Польше».
И история не могла пойти по иному сценарию даже теоретически. Русь, находясь в фазе обскурации и одновременно в инкубационном периоде фазы пассионарного подъема этногенеза, объективно нуждалась в силе, способной удержать ее от распада. Конечно, если бы такой силой не стала Золотая Орда, «свято место» пустым не осталось бы. Но во всех случаях это не была бы католическая Европа [8]: «Комплиментарность романо-германского суперэтноса с восточными соседями была (и остается; добавление автора) отрицательной. Монголы принимали православие, ислам и теистический буддизм, но не католичество. Выбор их был подсказан не поиском выгоды, а симпатией, лежащей в сфере подсознательного, то есть природы.
…Монгольские ханы и князь Александр Невский отказались от контактов с Западом…»
В то же время славянский и монголо-татарский этносы неосознанно тянулись друг к другу, несмотря на военный характер их соприкосновения [8]: «Монгольский поход через Русь занял 3 года, и уже в 1243 году был достигнут мир, приемлемый для обеих сторон. Начались частые поездки в Золотую Орду русских князей, откуда те привозили жен-татарок.
Пресечение Александром Невским попытки перехода в стан враждебного Запада повело к той системе этнического контакта, которую следует назвать симбиозом. Эта фаза продолжалась до 1312 года — до принятия ханом Узбеком ислама как государственной религии.
Из самых разных мест ездили в Орду и поступали там на службу, чтобы сделать военную карьеру, которая была недостижима для простых ратников и смердов на своей родине.
В Золотой Орде все время шли интриги, а в 1273–1299 годах пылала внутренняя война между узурпатором Ногаем и законными ханами — Чингисидами.
Русские князья принимали в ней самое живое участие. Один сын Александра Невского, Дмитрий, и сын Даниила Галицкого, Лев, поддержали Ногая, а второй сын Андрей Александрович и его дядя Василий Ярославич — законных ханов. В условиях этой напряженной войны русские княжества имели возможность оторваться от Орды, но они этого не сделали.
Наоборот, независимый Смоленск просил принять его в состав улуса Джучиева, чтобы получать помощь против посягательств Литвы, и на время стал щитом России…
Первым мусульманином на троне Сарая стал брат Батыя — Берке, вступивший в войну со своим двоюродным братом — ильханом Ирана Хулагу. Однако он не рискнул поссориться с Александром Невским и даже разрешил в 1260 году учредить в Сарае православную епископию.
Сменивший его Менгу-Тимур был последователем традиционной монгольской религии бон, так же как Телебуга и Тохта — противники Ногая, бывшего тайным мусульманином.
…Наконец, царевич Узбек отравил хана Тохту в 1312 году, победил хана Белой Орды Ильбасмыша и объявил ислам государственной религией Золотой Орды. Царевичи и нойоны, отказавшиеся предать веру отцов, были казнены.
Обязанность сменить религию не распространялась на русских, что говорит об известной самостоятельности Руси. Язычники, жившие в русских княжествах, тоже не принуждались к принятию ислама.
Из всего этого следует, что военную победу одержали монголы — степной суперэтнос, а идеологическую — мусульмане».
Но и те и другие потерпели из-за ошибочной религиозной политики ни с чем не сравнимое поражение — поражение в борьбе за пассионарность. А победила Русь, с этого момента фактически уже начавшая превращаться в Россию [8]:
«…Пассионарная часть монголов заявила Узбеку: „Ты ожидай от нас покорности и повиновения, а какое тебе дело до нашей веры“.
В ответ на это последовали казни…
Тот, кто хотел сохранить свободу совести, должен был бежать.
Куда?
В Иране Газан-хан принял ислам еще в 1295 году. В Египте и Сирии господствовали мамлюки — половцы, проданные туда монголами и захватившие власть; попасть к ним в руки для ордынского богатыря было хуже смерти. Западная Европа находилась в состоянии постоянной холодной войны с Ордой. Добраться до Китая, где правила веротерпимая династия Юань, было практически неосуществимо из-за дальности и трудности пути.
Единственным местом, где татары — противники ислама — могли найти приют и дружелюбие, были русские княжества, с которыми ревнителей древней традиции (многие из них родились от смешанных браков) связали полвека совместной жизни.
Так появились на Руси… Аксаков, Алябьев, Апраксин, Аракчеев, Арсеньев, Ахматов, Бабичев, Балашов, Баранов, Басманов, Батурин, Бекетов, Бердяев, Бибиков, Бильбасов, Бичурин, Боборыкин, Булгаков, Бунин, Бурцев, Бутурлин, Бухарин, Вельяминов, Гоголь, Годунов, Горчаков, Горшков, Державин, Епанчин, Ермолаев, Измайлов, Кантемиров, Карамазов, Карамзин, Киреевский, Корсаков, Кочубей, Кропоткин, Куракин, Курбатов, Милюков, Мичурин, Рахманинов, Салтыков, Строганов, Таганцев, Талызин, Танеев, Татищев, Тимашев, Тимирязев, Третьяков, Тургенев, Турчанинов, Тютчев, Уваров, Урусов, Ушаков, Ханыков, Чаадаев, Шаховской, Шереметев, Шишков, Юсупов.
Этот перечень лишь отчасти отражает тот размах, который приобрела русско-татарская метизация.
Много рядовых воинов поселились на юго-восточной окраине, были зачислены в пограничные отряды и составили сословие однодворцев…
Только Екатерина II, упрощавшая систему Российской империи, перевела их в сословие государственных крестьян.
Ареал однодворцев стал рубежом между двумя новообразовавшимися этносами — великорусским и татарским и, более того, между двумя суперэтносами — православным и мусульманским».
Когда в 1380 году на Куликовом поле сойдутся две великие рати, то сражаться с ордынской армией будут в том числе и пассионарные потомки прогнанных ханом воинов.
Ну а Киев? С чем пришел ко времени начала освобождения русской земли город, занимавший в лучшую свою пору третье место в мире по богатству и числу жителей после столиц Византии и Кордовского халифата (исламского государства в Южной Испании)? В 1362 году Киевское княжество… вошло в состав Великого княжества Литовского. По Люблинской унии 1569 года Киев — город Польши. В 1654 году в результате воссоединения Украины и России Киев — центр украинских земель в государстве российском, с 1721 года Российской империи.
Глава X
«ПО ПРОИСХОЖДЕНИЮ Я РУССКИЙ, А ПО ВЕРЕ ГРЕК»
1. Этноэнергии
До даты очередного события Мистерии Исиды оставались еще многие столетия. Даже приблизительно невозможно было себе представить, каким будет следующий город, нанесенный жрецами на тайных географических картах на расчетной отметке 60°04′08,14286″ северной широты. Но претенденты, способные соревноваться за право стать основателем будущего Санкт-Петербурга, уже о себе заявили.
Пассионарный взрыв рубежа XIII–XIV веков дал возможность народам Евразии, жизнедеятельность которых разворачивалась в полосе всплеска этноэнергетики, приступить к формированию Великого княжества Литовского, Русского централизованного государства и Османского государства.
1703 год застанет их в акматической фазе этногенеза (1500–1800 годы). И не будет силы, способной справиться с напором новых пассионариев. Если бы они еще не воевали между собой…
Исторически первыми заявили о себе турки-османы [6]: «В начале XIV века на северо-западе Малой Азии — районе мира, богатом великим прошлым (в разное время этими землями владели Хеттское царство, Лидия, Мидия, государство Ахеменидов, империя Александра Македонского, государство Селевкидов, Понтийское царство, Пергам, Древний Рим, Византия, Конийский султанат), возникло военно-феодальное княжество, названное по имени ее основателя Османа I Османским (Оттоманским).
Феодалы (сипахи), находящиеся на вершине социальной лестницы в княжестве, были великолепными воинами, принадлежали к молодому, бурлящему энергией этносу, который активно расширял свой ареал. Ими были завоеваны Сербия, Болгарское царство, Фессалия, Македония, разбиты объединенные силы европейских рыцарей.
К концу XIV века в пределы Османского государства вошли (добровольно или по принуждению) все анатолийские княжества (бейлики), вплоть до Джаника (Самсун) на северо-востоке, Сиваса на востоке, Карамана на юго-востоке.
В начале XV века в Анатолию вторгся с многочисленным войском другой (среднеазиатский) представитель исламского этноса эмир Тимур. В Анкарской битве 1402 года султан Баязид I (правил в 1389–1402 годах) потерпел поражение и попал в плен. Но к сороковым годам XV века турки-османы возобновили экспансию на Балканах.
Султан Мурад II (1421–1451 годы) в 1444 и 1448 годах разбил крестоносные армии, а его сын Мехмед II (1451–1481 годы) после почти двухмесячной осады взял 29 мая 1453 года Константинополь, который завоевателями был назван Стамбулом и превращен в столицу Османской империи.
В пятидесятых — семидесятых годах XV века была окончательно ликвидирована независимость Сербии, завоеваны Босния, Морея, Аттика, Трапезундская империя, установлен османский суверенитет над Крымским ханством и Валахией. К концу своего правления Мехмед II покорил Албанию.
Набольшего территориального расширения Османская империя достигла в XVI веке при Селиме I (правил в 1512–1520 годах) и Сулеймане I Кануни (правил в 1520–1566 годах).
В 1514–1515 годах были завоеваны Армения, Курдистан и Северная Месопотамия, в 1516–1517 годах — Сирия, Палестина, Египет, Хиджаз, в 1519-м — часть Алжира. В XVI веке мощный Османский флот контролировал почти весь Средиземноморский бассейн.
В 1521 году не выдержал натиска Белград. В 1526 году поражение потерпели чешско-венгерские войска, что повлекло за собой подчинение развивающейся этнической системе значительной части Венгерского королевства. В середине XVI века под власть Османской империи перешли острова Эгейского архипелага, Триполитания, весь Алжир. Османская империя занимала огромные территории в Европе, Азии и Африке, общей площадью около 8 миллионов квадратных километров».
Для народов европейского континента активность молодого этноса стала серьезной проблемой, настоящим кризисом, в корне подорвавшим средиземноморскую торговлю. Капиталы, не находящие применения, стали вкладываться в оборону городов, строительство крепостных стен и проектирование крепостей-фортов, вообще строительство, в искусство, развитие культуры. Так экспансия турок-османов способствовала появлению дополнительного финансирования европейского Возрождения.
Великое княжество Литовское созидалось новыми людьми в обстановке нулевого уровня пассионарности предыдущего поколения народа [6]: «Литва и литовцы впервые упомянуты в письменных источниках в 1009 году.
В конце 30–60-х годов XIII века один из „старейших“ (аукштайтских) князей — Миндаугас — подчинил себе княжеские литовские земли, и к 1240 году образовалось раннефеодальное государство — Великое княжество Литовское.
На ускорение этого процесса оказали влияние экономические, политические и культурные связи Литвы с ближайшими восточными и южными соседями, а также интересы обороны от агрессии немецких рыцарей, которые с XIII века начали завоевательные походы на литовские земли.
На протяжении свыше двухсот лет происходили военные столкновения между литовцами и рыцарями Ливонского ордена, закрепившимися в устье Даугавы, и Тевтонского ордена, осевшими на территории Польши в Кульмской земле.
В 1236 году рыцари-левонцы были разбиты литовцами под Сауле (Шяуляй). В течение 1230–1283 годов тевтонским рыцарям удалось захватить земли пруссов и западных литовцев, которые дважды (в 1242–1249 и 1260–1272 годах) восставали против немцев.
В 1260 году литовские войска одержали победу над немецкими крестоносцами в сражении при озере Дурбе (Курляндия) и временно приостановили захваты литовских земель. С середины XIII века, используя феодальную раздробленность русских земель и монголо-татарское нашествие на Русь, литовские князья стали присоединять белорусские, украинские и русские земли. Объединение литовского феодального государства завершил Битенис (правил в 1293–1315 годах), присоединивший Полоцк, Турово-Пинское княжество и часть Черной Руси с Волковыском. Утверждение наследственной великокняжеской власти произошло при Гедиминасе (правил в 1316–1341 годах). В середине XIV века под власть Литвы попали Минск, Восточная Волынь, Подолье, Киев. Витаутас (правил в 1392–1430 годах), энергично проводивший политику централизации, присоединил к Литве земли между Днепром и Днестром до Черного моря, а на Востоке — Смоленск, Вязьму и область верховьев Оки.
Экспансия в славянские земли ослабила стремление литовских феодалов возвратить захваченные немецкими рыцарями западные литовские земли, что позволило немецким рыцарям собраться с силами и продолжить агрессию. За 1340–1410 годы Тевтонский и Ливонский ордены совершили до ста военных походов на Литву. В условиях непрекращавшейся внутренней политической борьбы и войн с крестоносцами Литва заключила с Польшей Кревскую унию 1385 года и в 1387 году приняла католичество. Объединенные силы Литвы и Польши в 1410 году разбили рыцарей Тевтонского ордена в Грюнвальдской битве, и орден прекратил агрессию против литовских и русских земель. А в 1435 году после поражения в битве при Свенте (Швянтойи) то же сделал и Ливонский орден. С XV века русские земли, захваченные Великим княжеством Литовским, стали тяготеть к Русскому централизованному государству.
Попытки литовских феодалов силой удержать их и завоевать новые привели к неудачным войнам с Россией, в ходе которых территория Великого княжества Литовского значительно сократилась. Литовские феодалы склонялись к более тесному объединению с Польшей, надеясь получить помощь для войны против России и равные права с польскими феодалами. Польские паны стремились к унии, желая захватить украинские земли. Была заключена Люблинская уния 1569 года. Польша и Литва объединились в единое государство — Речь Посполиту».
Если взглянуть на современные географические карты, то Литва значительно уступает по размерам России. Но 800–850 лет назад в одновременном для них начале пути стартовые условия были равные. И враги на них наседали в XIII–XIV веках одни и те же — католическая Западная Европа и Монгольская империя. Завоюет в трудах и боях право на основание столицы на шестидесятой широте, как известно, Россия. Но в XIV веке зарождающееся российское государство несколько задержалось на старте и затем некоторое время отставало в темпах развития по сравнению с будущими Турцией и Литвой. Причиной стал относительно высокий в Российском государстве уровень пассионарности того фона, на котором начинали действовать творцы нового. Например, новгородцы не обладали волей (внутренней энергетикой), достаточной для организации отпора, самостоятельного сопротивления агрессорам с запада и востока. Но их пассионарность была не настолько низкой, чтобы безропотно подчиняться, например, князю Александру Невскому. Князю, его соратникам и последователям приходилось воевать не только и не столько с внешними угрозами, а прежде всего с завершавшим свой жизненный путь славянским этносом, имевшим 1300-летнюю историю, традиции, память о славных временах, в том числе о Киевской Руси и защитниках, все еще физически и духовно сильных, но не желавших мыслить и действовать по-новому.
Был еще один этнос, начавший в 1200 году отсчет своей истории, но не имевший возможности принять участие в «соревновании за Санкт-Петербург».
Четвертое государство, выросшее на дрожжах того пассионарного взрыва, находилось в Восточной Африке, в Эфиопии. Вспомнить о нем интересно с познавательной точки зрения [6]: «В начале нашей эры на территории Северной Эфиопии существовало крупное Аксумское царство, достигшее наибольшего расцвета в III–IV веках. Тогда же в Аксум проникает христианство, ставшее в V–IV веках господствующей в стране религией (христианство византийской, православной ветви).
Образование Арабского халифата (VII век) отрезало Аксумское царство от Средиземного моря и привело его к экономическому упадку и постепенному распаду. К концу XIII века в Эфиопии существовало феодальное государство, включавшее и территорию Древнего Аксума во главе с нгусэ нэгэст („царем царей“).
Страну разоряли феодальные междоусобицы и войны с мусульманскими султанатами. Но затем последовал период мощного религиозного и культурного подъема, материальным свидетельством которого стали уникальные для христианской культуры скальные церкви Лалибэлы, целиком высеченные (!) в сплошных скальных монолитах подобно древнеегипетским языческим храмовым комплексам.
В начале XVI века на Эфиопию напали турки-османы. В их вытеснении из страны приняли участие португальские войска. Португальцы, пытавшиеся укрепиться в Эфиопии, встретили отпор и покинули страну в середине XVII века. В XVIII–XX веках европейские державы — Великобритания, Франция, Италия — в многочисленных войнах пытались превратить Эфиопию в свою колонию или зависимую от себя страну. Но добиться им этого так и не удалось».
Величайший из поэтов А. С. Пушкин — правнук (по материнской линии) эфиопа А. П. Ганнибала, военного деятеля эпохи царя Петра I.
2. Роль Православной Церкви в объединении земель русских
Мудрая политическая деятельность Александра Невского и его сторонников дала плоды. Русские князья и монгольские ханы постепенно пришли к пониманию выгодности превращения отношений друг с другом во все большей степени союзнические. А поскольку противоречия интересов отдельных участников политической жизни часто приводили к борьбе и русских с русскими, и вершителей судеб Руси в Золотой Орде между собой, то, дабы не менять фундаментальных основ сложно, но все-таки складывающегося взаимопонимания, и было открыто в Сарае подворье православного епископа, представлявшего интересы Руси и всех русских людей при дворе великого хана.
Церковь, православная вера стали тем главным, что продолжало объединять русских людей даже тогда, когда лилась кровь в столкновениях княжеских дружин, и тем неосязаемым, но очень значимым, к чему взывали золотоордынские посланники, стремясь навести порядок на ставших вдруг неуправляемыми территориях [8]: «Если на Руси начиналась княжеская усобица, хан присылал сарского епископа с татарским беком (обязательно христианином), и они решали спорные вопросы на княжеских съездах. Если кто-то не считался с принятым решением и пытался продолжить удельную войну, его принуждали к миру с помощью татарской конницы. Единственной связующей нитью для всех русских людей XIV века оставалась православная вера. Всякий, кто исповедовал православие и признавал духовную власть русского митрополита, был своим, русским. И хотя „низовцы“, считая новгородцев православными, ни на минуту не сомневались, что их надо бить, теологическая основа единства сохранялась. И потому только Православная Церковь противостояла тогда распаду Руси. Дальнейшие события подтвердили безусловный рост авторитета духовной власти среди народа».
Митрополичий престол находился до 1299 года в Киеве. С утратой Киевом прежней роли в жизни русского государства великокняжеским городом был назван Владимир, и глава Русской Православной Церкви избрал этот город местом своего постоянного пребывания. В 1325 году митрополитом владимирским был избран волынский монах Петр. Но князь Михаил Тверской обвинил вновь избранного митрополита в грехах мирских, и для разбирательства дела был вынужден собраться собор Русской Православной Церкви. Событие оказалось решающим для судьбы Москвы [8]: «На собор пришло множество мирян из Владимира, Ярославля, Москвы, Костромы, Рязани и других городов. И когда епископы начали заседание, то народ, приняв участие в „прениях“, заставил князя и собор оправдать Петра. Естественно, после этого Петр старался не навещать Тверь, но стал часто ездить в Москву, где его очень хорошо принимали, относясь к владыке с должным уважением.
Последствия ссоры с митрополитом, сделавшей главу русской церкви сторонником Москвы, сказались не сразу, но… преемник митрополита Петра — грек Феогност — предпочел иметь дело с Москвой, которая показала себя опорой митрополичьего престола…»
Москва становится общепризнанным духовным центром земли русской и одновременно привлекает к себе все больше внимание людей, стремящихся максимально использовать свои таланты для того, чтобы сделать карьеру человека служилого [9]: «Московское княжение перешло к Ивану Даниловичу Калите…При Иване Калите получил свое окончательное воплощение новый принцип строительства государства — принцип этнической терпимости. В отличие от Литвы, где предпочтение отдавалось католикам, в отличие от Орды, где после переворота Узбека стали преобладать мусульмане, в Москве подбор служилых людей осуществлялся исключительно по деловым качествам.
Калита и его наследники принимали на службу и татар (христиан и язычников, бежавших из Орды после победы ислама и не желавших поступаться религиозными убеждениями), и православных литовцев, покидавших Литву из-за нестерпимого католического давления, и простых русских людей, все богатство которых заключалось в коне да сабле.
Никаких владений у этих людей не было, и потому они искали службы, то есть государственных военных обязанностей, за выполнение коих от князя московского следовало вознаграждение в виде „корма“ с небольшой деревеньки».
Начавшиеся позитивные качественные изменения населения Москвы и собиравшихся вокруг новой столицы княжеств достаточно быстро превратило новый «союз человеческий» в монолитную общность [9]: «Силой, связующей всех „новонаходников“, в Москве стала православная вера. Ведь обязательным условием поступления на московскую службу было добровольное крещение. Креститься необходимо было и для заключения брака.
…Усиление христианских традиций в Северо-Восточной Руси XIV века коснулось прежде всего служилых людей. Как в Киевской Руси после крещения, так и на Руси XIV века человек мог стать дружинником, лишь будучи христианином.
Поскольку это условие соблюдалось совершенно неукоснительно, для принципиальных противников христианства (пассионариев-язычников) и для принципиальных противников каких-либо принципов (лентяев-субпассионариев) не было возможности делать на Руси карьеру.
…на помощь русским язычникам пришли татары. Ведь монгольские ханы брали на службу всех кого угодно. Русские язычники в составе ханских войск шли сначала на Волгу, а затем и на Дальний Восток, в Китай. Так около Пекина возникли русские слободы, жители которых составляли в монгольских войсках отдельные дивизии, ходившие в Индокитай, в Бирму, где сражались и одерживали победы для монгольского хана…
Таким образом, активная антихристианская часть населения Руси просто исчезла в результате миграции. А количество активных христиан в Москве, наоборот, увеличилось из-за притока пассионариев Орды, Литвы и окраинных русских княжеств. Русские православные люди на Москве (общность, сложившаяся из различных субстратов) считали своим главой духовного владыку Руси — митрополита, и потому лейтмотивом, поведенческой доминантой у возникавшей новой этнической целостности стало действенное православие. Сей факт отразился и в названии новой общности. Именно в это время, в XIV столетии, Русь получила название „Святая“.
Характерный эпитет указывал, что на месте старой Киевской Руси возник совершенно новый этнос — великорусский, со своей этносоциальной системой — Московской Русью».
Важнейший импульс процессу развития православной Руси дали новшества в христианском богослужении, пришедшие с родины православия — Византии. Византийская империя после почти шестидесятилетнего хозяйничанья на большой части ее территории крестоносцев не только окончательно утратила перспективы хотя бы частично восстановить былое могущество, но не способна была даже надежно охранять свои собственные границы. Императорский Константинополь настолько чувствовал себя неуверенно, что был вынужден начать переговоры с католиками, в которых обсуждалась возможность заключения союза (унии) с папским престолом и получения помощи от Рима в борьбе с угрожавшими грекам турками-османами. Византийский императорский дом всячески демонстрировал лояльность Западу. Константинополь даже уступал западноевропейским купцам контролируемые им рынки в ущерб своим экономическим интересам и авторитету. Отношение византийского общества к новой политике было сложным. Противников неизбежного при согласии Рима на союз отказа от многих фундаментальных принципов православия было немало. Недовольство властями выражалось по-разному. Но наиболее оригинальную форму протеста избрали православные интеллектуалы — священники и монахи [9]: «Поскольку в столице противников унии не жаловали, поборникам православия приходилось покидать Константинополь, и они начали уходить в монастыри на горе Афон. Так как Афон тоже подчинялся центральному правительству, то и пребывание там особых возможностей для религиозной пропаганды не давало. Тогда православные монахи Афона создали новую форму религиозной жизни — исихазм (что означало „покой, безмолвие“). Исихасты, приняв обет молчания, говорили только в редких случаях, когда это было необходимо. Понятно, что против монахов-молчальников правительство оказалось бессильно.
Так и сложились в Византии два религиозных центра: стремившийся к унии Константинополь и Афон, не только продолжавший православные традиции, но и развивавший их. Родилась новая религиозная система, которая в том же XIV веке была перенесена на Русь».
Русские впитывали все самое прогрессивное, ибо переживали невиданный ранее духовный подъем [9]: «На Руси люди были прекрасно осведомлены о подоплеке религиозных споров в Византии. Русичи признавали духовную власть константинопольского патриарха, но не могли не понимать, что поскольку патриарха ставил император, склонный к унии, то практически подчиняться ему означало действовать во вред себе.
К тому времени русские вполне успели оценить последствия союза с Западом. Ведь Константинополь, нуждаясь в помощи, открыл Босфор и Дарданеллы для итальянских кораблей. Так как Венеция была против нищей Византии, то предпочтение отдали генуэзцам. Генуэзцы построили крепости в Крыму и развернули бойкую торговлю сначала в Поволжье среди татар, а потом и на Руси, распространив свое влияние вплоть до Великого Устюга.
Ничего хорошего для местного населения из этого не вышло: недаром Данте в своей „Божественной комедии“ писал, что самые нижние круги ада заняты генуэзцами, которые сплошь — мерзавец на мерзавце. А вот учение афонских монахов вполне соответствовало устремлениям Москвы, поэтому исихазм и киновии (монашеские общежития) получили в XIV веке на Руси заметное распространение.
Основателем первой киновии с самым строгим монастырским уставом был великий русский подвижник Сергий Радонежский. Говорил Сергий мало: выполняя свое послушание, он в основном носил воду в монастырь да стоял церковные службы. Но зато, когда Сергий что-нибудь говорил, его слушали, ибо он говорил дело. Эта система поведения нашла много последователей. Вокруг обители Сергия создался ореол святости и уважения, а ученики подвижника стали сами, по его благословению, основывать общежительные монастыри.
Эффективность такого рода духовной экспансии была огромной. Каждый монастырь играл роль не только церкви, но и больницы, и школы, и библиотеки.
…Влияние игуменов и иноков-подвижников росло. Люди, приходившие в монастырь, начинали верить, что православная Русь может жить, помогая сама себе, не опираясь на силы татар или литовцев…Растущая пассионарность русских людей оказалась направлена ортодоксальным православием к единой цели строительства Святой Руси».
3. Возвышение Москвы
Центром объединения русской земли стала затерянная в лесах Москва, куда во время монголо-татарского ига собралась наиболее пассионарная часть населения Руси, причем представители всех национальностей и народностей. Вот как анализирует причины возвышения Москвы Л. Н. Гумилев [8]: «Москва занимала географическое положение куда менее выгодное, чем Тверь, Углич или Нижний Новгород, мимо которых шел самый легкий и безопасный путь по Волге. И не накопила Москва таких боевых навыков, как Смоленск или Рязань. И не было в ней столько богатства, как в Новгороде, и таких традиций культуры, как в Ростове и Суздале. Но Москва перехватила инициативу „объединения“, потому что именно там скопились страстные, энергичные, неукротимые люди. От них пошли дети и внуки, которые не знали иного отечества, кроме Москвы, потому что их матери и бабушки были русскими. И они стремились не к защите своих прав, которых у них не было, а к получению обязанностей, за несение которых полагалось „государево жалованье“. Тем самым они, используя нужду государства в своих услугах, могли защищать свой идеал и не беспокоиться о своих правах. Ведь если бы великий князь не заплатил вовремя жалованья, то служилые люди ушли бы добывать кормы, а государь остался бы без помощников и сам бы пострадал. Эта оригинальная, непривычная для Запада система отношений власти и подчиненных была столь привлекательна, что на Русь стекались и татары, не желавшие принимать ислам под угрозой казни, и литовцы, не симпатизировавшие католицизму, и крещеные половцы, и меряне, и мурома, и даже мордва.
Девиц на Москве было много, службу получить было легко, пища стоила дешево, воров и грабителей вывел Иван Калита… Но для того чтобы это скопище людей, живущих в мире и согласии, стало единым этносом, не хватало одной детали — общей исторической судьбы, которая воплощается в коллективном подвиге, в свершении, требующем сверхнапряжения. Именно эти деяния знаменуют собой окончание инкубационного периода и начало этапа исторического развития этноса — фазы подъема.
Когда же народу стала ясна цель защиты не просто территории, а принципа, на котором надо было строить быт и этику, мировоззрение и эстетику — короче, все, что ныне называется оригинальным культурным типом, то все, кому это было доступно, взяли оружие и пошли биться с иноверцами: половцами, литовцами, касогами, генуэзцами (чья вера считалась неправославной) — и с отступниками — западными русскими, служившими литвину Ягайло.
Только новгородцы уклонились от участия в общерусском деле. Они больше ценили выгодные сделки, контакты с Ганзой, несмотря на то что немцы не признали новгородцев равноправными членами этой корпорации. Этим поступком Новгород выделил себя из Русской земли и через сто лет подвергся завоеванию как враждебное государство.
Но будем последовательны: Новгород сохранил черты культуры, присущие древнерусским городам, и, подобно им, пал жертвой отработанного близорукого эгоизма. А вокруг Москвы собралась Русь преображенная, способная к подвигам. Благодаря этим качествам Москва устояла против разноплеменных скопищ Мамая и Ягайло.
Отметим принципиальное различие этнической пестроты на Москве и мозаичности державы Мамая.
…Это были мужественные воины, умевшие натягивать длинный лук до уха и рубить саблей от плеча до пояса.
Включение их в московское войско сразу выдвинуло его на уровень мировых стандартов, и внуки этих степных удальцов, ставшие благодаря бабушкам и матерям русскими, не забыли боевой выучки отцов и дедов…
А у Мамая был конгломерат разнообразных этносов, чуждых друг другу, не спаянных ничем, кроме приказов темника.
Поэтому одна проигранная битва могла опрокинуть державу Мамая, как карточный домик».
В процитированных строках наиболее интересным кажется замечание об «оригинальной, непривычной для Запада системе отношений власти и подчиненных»: «…они, используя нужду государства в своих услугах, могли защищать свой идеал и не беспокоиться о своих правах.
Ведь если бы великий князь не заплатил вовремя жалованья, то служилые люди ушли бы добывать кормы, а государь остался бы без помощников и сам бы пострадал».
Отношения между людьми, а тем более между людьми и властью регулируются с помощью такого инструмента, который называется «право».
Известно, что наиболее развитой системой рабовладельческого права было римское право. Исторические успехи Римской империи в значительной степени достигнуты благодаря хорошо поставленному правовому обеспечению функционирования древнего государства. Причем это касается и внутренней его жизни, и международной деятельности. Процесс формирования феодального права зависел от истории рождения соответствующих государств. Наиболее цельным и последовательным был переход от права римского к праву нового времени в Византийской империи. Но и в Западной Европе, пережившей длительный период правового хаоса, наступившего после захвата Рима варварами, древнеримский опыт не канул в безвозвратное прошлое. Ибо военные, дипломатические, торговые отношения на европейском континенте требовали оформления, и находящиеся на разном уровне цивилизованности государственные образования постепенно приходили к взаимопониманию и неким общепризнанным канонам в этой области.
Особым прорывом стали успехи в отстаивании права на существование, на свою территорию и собственность городами-республиками, а также защита прав католической церкви в момент формирования самостоятельных национальных государств в средневековой Европе. Папы Римские, например, отстаивали право католической церкви не платить налоги государствам Европы.
Описываемые изменения в Европе происходили синхронно с событиями русской истории (с борьбой русского государства за независимость от Золотой Орды), то есть в те же годы. Например, приговор 1302 года о сожжении на костре великого итальянского поэта Алигьери Данте формулировался так: «…приговорен к сожжению с конфискацией имущества». Данте происходил из старинного дворянского рода, примыкал к партии так называемых белых гвельфов, представлявших торгово-ремесленные круги, был приором (членом правительства) богатого города Флоренции, автором большого числа пользующихся популярностью и оказывавших влияние на умы людей литературных произведений. И видимо, обладал имуществом, о котором так предусмотрительно не забыл суд.
В европейских феодальных государствах и добившихся автономии городах шла правовая борьба за каждый дом, дворик, живую скотину, личные вещи, за наследование всего — от замков и членства в цеховом сообществе мастеров до разрешения на определенные виды деятельности, например, охоту или ловлю и продажу птиц. Отношение же к формальному праву на Руси испокон веков было особым. Его лучше всего можно охарактеризовать известными всем многочисленными народными поговорками типа лаконичной, но по-своему мудрой формулой: «закон — тайга».
Бескрайние, чуть ли не до конца XX века остававшиеся малоосвоенными пространства русской земли позволяли любой общине, семье, группе людей перейти, если их кто-то начинал обижать, на несколько десятков верст на восток, запад, юг или север и на новом месте, в таком же, как и у предыдущей их деревеньки, лесном массиве, у такой же реки срубить себе несколько новых домов и, охотясь, рыбача, занимаясь сельским хозяйством, спокойно продолжать жить, по-христиански простив обидчика. В то же время человек, который не поладит с соседями, с окружающими его людьми, обречен на одиночество и гибель, независимо от того, простой ли он смертный или великий князь. Климат на Руси суровый, и выжить можно только сообща, учитывая интересы и настроение каждого человека. В российском государстве XIV века каждый знал, что без согласия всех участников в сложной жизни долго не продержишься ни в покосившейся избушке, ни в княжеских хоромах. Тем более, если какими-то правдами и неправдами (хитрыми правовыми выкрутасами) «конфискуешь имущество» хорошего человека. Тут тебе лучше сразу утопиться в проруби, ибо жизни никакой уже не будет. Для пассионарного окружения ты просто перестанешь существовать. И надо сказать, что такая психология, почти не изменившись, пережила столетия и влияет на жизнь в России до сих пор. Недаром через десять лет после приватизации государственных предприятий бывшего СССР для новых их собственников остается актуальным вопрос: а не будут ли пересмотрены итоги приватизации? И никакие заверения даже Президента Российской Федерации о невозможности возвращения к прошлому никого не могут успокоить. Ибо на уровне подсознания, на генетическом, на молекулярном уровне все, кто знает Россию, понимают, что подлинное благополучие для любого живущего в стране возможно только тогда, когда будет найден алгоритм устранения, увы, свершившейся во время приватизации несправедливости. Речь идет именно о несправедливости, а не нарушении каких-то конкретных законов или прав кого бы то ни было.
Различия между Западом и Востоком настолько существенные, что есть все основания говорить о двух принципиально разных и при этом вынужденных много веков сосуществовать вместе на одной планете цивилизациях. Именно поэтому лишь через семь столетий после крещения Руси, только в конце XVII века, при Петре I, Россия вновь обратилась к опыту Европы. Тогда в европейские города царь направил на учебу талантливую молодежь. И сделано это было только потому, что Запад, пройдя тяжелый путь сквозь Средневековье и Возрождение, отказался от многих определявших его изначальное развитие фундаментальных принципов и идей. Например, после Реформации стал более веротерпим, а в результате формирования европейских наций отказался от стремления объединить мир в Священную Римскую империю. Тогда Западная Европа вступила в эпоху Просвещения. А находящийся на подъеме молодой российский суперэтнос впитывал в себя все лучшее и полезное.
В результате народы суперэтноса «Объединенная Евразия — Россия», независимо от своих верований (православие, ислам, буддизм и т. д.), до конца XX века сохранили первозданной чистоту человеческих отношений и желание отстаивать свой образ жизни, в котором принципиально решающими остались (в отличие от цивилизованной Европы) именно высокие нравственные ориентиры, непреходящие ценности и наполненные глубоким смыслом понятия: БЛАГО, ДОБРО, ИСТИНА, КРАСОТА, ПРАВДА, СВЯТОСТЬ, СПРАВЕДЛИВОСТЬ.
Время идет, но перепад (разница) уровня пассионарности Запада и Востока сохраняется.
Слава Богу, наша культура и образ мышления, всегда отторгавшие прагматизм, еще остаются и, вероятно, еще долго будут оставаться иррациональными, с точки зрения сознания западного человека. Это нам помогало в прошлом и еще поможет в будущем.
4. Фамилию следующего героя Великой Мистерии мир услышал за 90 лет до дня основания Санкт-Петербурга
В 1441 году Русская Православная Церковь впервые продемонстрировала самостоятельность (независимость от высших церковных иерархов Византии): рязанский епископ Иона был «наречен во митрополиты» не константинопольской патриархией, а собором русских епископов. 11 ноября 1480 года ордынский хан Ахмат после долгого «стояния» на берегах реки Угры, притока Оки, не вступив в сражение с пришедшей на битву с ним русской ратью, увел свои войска. Монголо-татарское иго, продолжавшееся двести сорок лет, кончилось.
К началу XVI века высшая власть в ставшем независимым Московском великом княжестве осуществлялась великим князем московским и Боярской думой — сословным органом княжеско-боярской аристократии. 16 января 1547 года впервые великий князь московский «венчался на царство». В Успенском соборе Московского Кремля Митрополит Московский и всея Руси возложил на князя знак достоинства царей — царскую корону, присланную из Константинополя еще византийским императором Константином Мономахом своему внуку великому князю киевскому Владимиру Всеволодовичу Мономаху. Первым русским царем стал Иван IV Васильевич Грозный.
В 1589 году Собором русских церковных иерархов избран первый Патриарх Русской Православной Церкви. В том же году Патриарх константинопольский «посвятил в достоинство» русского Патриарха, признав, что Русская Церковь окончательно и во всем стала самостоятельной (автокефальной). Имя первого русского Патриарха Иов. Начинается строительство мощного монархического государства. Это время пика решимости бурно развивающегося этноса отстоять право на выбор своего особого исторического пути. Но превращение Руси в Россию далось не просто [9]: «В XVI веке Россией последовательно управляло три монарха из числа потомков Александра Невского, и при всех трех — Василии Ивановиче III, Иване Васильевиче IV Грозном и его сыне Федоре — шло неуклонное расширение ареала российского суперэтноса.
Василию III выпало завершить объединение всей Русской земли и видеть падение Большой Орды, от власти которой освободился еще его отец Иван III: дань Орде перестали платить в 1480 году. А в 1502 году Орда распалась, и Россия, вскоре присоединив к себе Рязань, Псков и Черниговское княжество, стала монолитной страной, граничащей на юге и востоке с татарскими государствами. Казанское ханство, союзное России ханство Крымское и Ногайская Орда, кочевавшая в Рын-Песках, были слабы и тягаться с могучей, все набиравшей силу Россией во главе с Москвой уже не могли.
Польско-литовское государство, потерпевшее целый ряд поражений в войнах с турками, находилось в состоянии крайнего неблагополучия, и довольно большие, по существу, силы литовцев и поляков не представляли для Руси серьезной опасности. Войны с поляками и литовцами шли вяло, военное счастье клонилось то в одну, то в другую сторону, хотя за Польшей и стояла военно-политическая мощь всей Западной Европы. Раскол западноевропейского суперэтноса в фазе надлома привел к тому, что пассионарность европейцев погашалась внутри системы — в гражданских войнах Реформации.
Казалось бы, ситуация в Восточной Европе была исключительно благоприятна для России и ее народа. Вот тут-то и выяснилось, что цели и действия русских людей XVI века принципиально изменились по сравнению с поведением предшествовавших поколений московитов.
Пассионарных людей стало много, а задача объединения и отстаивания рубежей страны была уже выполнена. И тогда пассионарные русские люди обрели новые цели жизни, новые императивы поведения. Мир стал тесен им, они перестали выполнять свои обязанности, и каждый из них захотел стать самим собой: не просто князем, а князем Шуйским, не просто окольничим, а Годуновым, не просто казаком, а Ермаком Тимофеевичем, Идеалом стал не человек, выполняющий долг, а человек, занявший первое место и получивший власть над соперниками и обстоятельствами».
Начался период, позже названный Смутным временем. В результате возникшего в стране «броуновского движения» пассионарных личностей трагически погиб последний из Рюриковичей — младший сын Ивана Грозного Дмитрий. На царский престол взошел придворный другого сына Ивана IV царя Федора Ивановича — Борис Годунов. Объявился Лжедмитрий, польско-литовская армия во главе с самозванцем прошла победным маршем по Руси и вошла в Москву. В результате восстания москвичей, в котором Лжедмитрий был убит, царем был провозглашен князь Василий Иванович Шуйский, но тут же объявился Лжедмитрий II, поддержанный поляками, и в конце концов началась открытая интервенция Речи Посполитой против Русского государства. Польско-литовская армия захватила большую часть территории России и Москву (В. И. Шуйский был увезен в Польшу, где, не пережив выпавших на его долю унижений, умер), а шведы присоединили к своему государству (наконец-то, после многих столетий стремления к этому) новгородскую землю и непосредственно Новгород. Политически, юридически и даже практически Русское централизованное государство просто перестало существовать. Причем в бывшей столице страны, уже стертой с географических карт монархами Европы, находились литовские воины, уровень пассионарности которых, по крайней мере, не уступал этноэнергетике народа Московии. Положение было отчаянным. После более чем шестисот лет движения народа по пути православия, после плодотворного развития русских княжеств и государства, после преодоления величайших тягот, вызванных двухсотлетним господством на русской земле иноземного ига, вдруг все в считанные годы оказалось утраченным. И не было ни войска, ни каких-либо государственных структур, способных взять на себя организацию сопротивления захватчикам.
Изгнали интервентов из Москвы и восстановили государство отряды народного ополчения, сформированного и ведомого в бой К. Мининым и князем Д. М. Пожарским. 21 февраля 1613 года Земский Собор из представителей всех сословий избрал русским царем Михаила Федоровича Романова и создал правительство, которое завершило борьбу с интервентами. До дня основания Санкт-Петербурга оставалось всего девяносто лет. И в историю уже была вписана фамилия семьи основателя северной столицы России — царя Петра I, Откуда же пошел род Романовых, правивших в России более 300 лет?
Первый русский царь Иван Грозный, всходя на царский престол, пожелал немедля жениться и еще до коронации отдал распоряжение, чтобы со всех княжеств русской земли собрали в Москву к дню коронации самых красивых девиц с их родителями. Приказ был исполнен, и семнадцатилетний царь устроил смотр красавиц страны в первый же день своего царствования. Невестой и затем женой царя стала дочь небогатой вдовы Захарьиной Анастасия Романовна Захарьина-Юрьева. Покойный отец невесты, Роман Юрьевич, занимал в Московском княжестве высший придворный чин, именовавшийся окольничьим, и выполнял широкий круг обязанностей, связанных с управлением государством. А дед был боярином при Иване III. Предки их происходили от прусского князя, приехавшего на Русь с двумя сыновьями и принявшего православие в 1278 году (для сравнения: это было через пятнадцать лет после смерти Александра Невского). Вот этот князь и его потомки и стали родоначальниками рода Романовых.
Сын, которого родила Ивану Грозному Анастасия, скончался в детстве. А сама Анастасия умерла, не имея больше детей. Первый царь из рода Романовых приходился ей племянником.
Какой-либо такой связи между Рюриковичами, в частности, Иваном Грозным и родом Романовых, которая позволяла бы говорить о наследовании царства, нет. Род Рюриковичей прервался. Новый царский род был выбран Земским Собором просто из знатных боярских родов [9]: «После изгнания иноземцев и окончания Смуты самым насущным вопросом для русских людей стало восстановление своей государственности — выборы нового царя. У пассионарных людей акматическои фазы принцип личной ответственности ценился очень высоко.
Люди того времени полагали (и не без основания), что для уверенности в завтрашнем дне мало безликого правительства, а нужен один государь, который был бы символом власти и к которому можно было бы обращаться как к человеку. Поэтому выборы нового царя касались всех и каждого.
Победители — казацко-дворянское ополчение — долго не могли сойтись во мнениях: все кандидатуры отметались. Дмитрия Трубецкого не хотели видеть на престоле дворяне, ибо он хотя и был князем, командовал казаками. Князя Дмитрия Пожарского не хотели иметь государем казаки: ведь он был вождем дворянского ополчения. Но был еще один кандидат — тихий и совершенно бесцветный человек — Михаил Федорович Романов. Отец Михаила, Федор Никитич Романов, интриговал в свое время против Бориса Годунова и был пострижен в монахи (под именем Филарета).
По поручению Боярской Думы… Филарет отправился с посольством к Сигизмунду III Ваза, но потерпел неудачу: поляки арестовали его, и посол был вынужден переносить несвободу в плену.
Теперь же оказалось, что фамилия Романовых именно в силу того, что она никак не проявила себя в прежние времена и соответственно не имела никакой поддержки, всех устраивает.
Казаки были настроены в пользу Михаила, поскольку его отец… не был врагом казачеству.
Бояре помнили о том, что отец претендента происходит из знатного боярского рода…
Иерархи церкви высказались в поддержку Романова, так как отец его был монахом, причем в сане митрополита. А для дворян Романовы были хороши как противники опричнины.
Итак, все сошлись на „нейтральном“ и тихом царе.
…Будущий же „великий государь“ сидел в Костроме и знать ничего не знал: судьба юноши была решена без его участия».
В момент принятия исторического решения первому царю из рода Романовых было шестнадцать лет.
О желании народа видеть его царем он узнал от направленных к нему высоким собранием послов в Костромском Ипатьевском монастыре, где скрывался с матерью от поляков. Война продолжалась, и угроза похищения избранника народного была реальной. Именно в поисках юного царя один из польских отрядов встретил в нескольких верстах от Костромы крестьянина Ивана Сусанина. Ценой своей жизни герой не позволил «отряду специального назначения» (если говорить современным языком) вмешаться в ход истории. Только в 1617 и 1618 годах воюющие стороны заключили Столбовский мир («вечный» мирный договор между Россией и Швецией) и Деулинское перемирие (договор между Россией и Речью Посполитой о перемирии на четырнадцать с половиной лет). В соответствии с договорами армия Речи Посполитой отступила из России, оставив за собой Смоленск, Чернигов и Запорожье, а силы вторжения Швеции вернули завоеванный Новгород, но сохранили за собой устье Невы и все побережье Финского залива.
Таким образом, за восемьдесят пять лет до расчетной даты основания Санкт-Петербурга географическая точка, избранная для предстоящего события «сценаристами» Великой Мистерии Исиды, оказалась для России недоступной, как и выход в Балтийское море.
5. Кто управлял высокопассионарным народом?
Очень многое в жизни государств зависит от личностей. Еще Иван Грозный имел возможность утвердиться на Балтике и начать строить крепости, подобные Петропавловской. Но этого не только не произошло, но в результате борьбы за власть прервался род Рюриковичей, началось смутное время, и Россия утратила важнейшие из своих завоеваний. Теперь народ все надежды на будущее связывал с именем Михаила Федоровича Романова. На три с лишним столетия судьба страны будет вверена Романовым [6]: «Документально известным предком Романовых был Андрей Иванович Кобыла, боярин московских князей середины XIV века.
Предки Романовых до начала XVI века именовались Кошкиными (от прозвища пятого сына Андрея Ивановича — Федора Кошки), затем Захарьиными. Возвышение Захарьиных связано с женитьбой Ивана IV на дочери Романа Юрьевича — Анастасии.
Родоначальником династии был третий сын Романа — Никита Романович — боярин с 1562 года, активный участник Ливонской войны и многих дипломатических переговоров; после смерти Ивана IV возглавлял регентский совет (до конца 1584 года).
Из его сыновей наиболее известны Федор (Филарет) и Иван — боярин с 1605 года, входил в состав правительства так называемой Семибоярщины.
В 1598 году со смертью царя Федора Ивановича пресеклась династия Рюриковичей. При подготовке выборов нового царя Федор Никитич Романов назывался в качестве возможного кандидата на царский трон. При Борисе Годунове последовала опала Романовых и их ссылка (1601 год) в Бело-озеро, Пелым, Яренск и другие отдаленные от Москвы места, а Федор был пострижен в монахи под именем Филарета.
Новое возвышение Романовых началось в правление Лжедмитрия I. А в лагере Лжедмитрия II Филарет был наречен русским Патриархом.
На Земском соборе 1613 года Михаил Федорович Романов, сын Федора (Филарета) Романова, был избран русским царем (правил в 1613–1645 годах). Михаил был человеком небольшого ума, нерешительным и к тому же болезненным. Основную роль в управлении страной играл его отец — Патриарх Филарет (до своей смерти в 1633 году).
Алексей Михайлович (1645–1676 годы) сам участвовал в государственном управлении, был для своего времени образованным человеком, начал важные преобразования в стране.
Ему наследовали болезненный Федор Алексеевич (правил в 1676–1682 годы) и его брат Петр I Великий (1682–1725 годы), в правление которого были проведены крупнейшие реформы в России, а успешная внешняя политика сделала ее одной из сильнейших стран Европы. В 1721-м Россия стала империей, а Петр I — первым императором Всероссийским.
По указу Петра от 5 февраля 1722 года о престолонаследии (подтвержден в 1731 и в 1761 годах) император назначал себе преемника из числа лиц императорской фамилии. Но Петр I не успел назначить преемника, и после его смерти на престол вступила его жена Екатерина I Алексеевна (1725–1727 годы).
Сын Петра I — царевич Алексей Петрович — был казнен 26 июня 1718 года за активное противодействие реформам.
Сын Алексея Петровича — Петр II Алексеевич — занимал трон с 1727 по… 1730 год. С его смертью в 1730 году династия Романовых в прямом мужском поколении пресеклась.
В 1730–1740 годах правила внучка Алексея Михайловича, племянница Петра I — Анна Ивановна, а с 1741 года — дочь Петра I Елизавета Петровна, со смертью которой в 1761 году династия Романовых пресеклась и по женской линии.
Однако фамилию Романовых носили представители Гольштейн-Готторпской династии: Петр III (сын герцога Гольштейнского Карла Фридриха и Анны, дочери Петра I), правивший в 1761–1762 годы, его жена Екатерина II, урожденная принцесса Анхальт-Цербстская, правившая в 1762–1796 годы, их сын Павел I (1796–1801 годы) и его потомки: Александр I (1801–1825 годы), Николай I (1825–1855 годы), Александр II (1855–1881 годы), Александр III (1881–1894 годы) и Николай II (1894–1917 годы).
Многочисленные великие князья из дома Романовых, занимали высшие посты в армии и в государственном аппарате.
В ходе Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года династия Романовых была свергнута.
Николай II подписал отречение от престола 2 (15) марта 1917 года.
В июле 1918 года в Екатеринбурге Николай II и его семья были расстреляны».
Царствование Романовых было периодом становления суперэтноса, который Л. Н. Гумилев назвал «Объединенной Евразией во главе с Россией».
Роль царей и императоров России в этом сложном процессе не могла не быть колоссальной. Насколько Романовы соответствовали вызову истории? Правильный ли выбор сделал Земский Собор 21 февраля 1613 года? Что произошло бы, если бы царским стал какой-нибудь другой боярский род? Сказались ли известные решения династических проблем дома Романовых на «самочувствии» государства российского?
Одним из способов ответа на сформулированные вопросы может стать исследование источников пассионарности, питавших энергией систему «Род Романовых». Династия Романовых — это семья людей, которая, как бы, возможно, ей этого ни хотелось, не могла остаться изолированной от окружающих ее этнических систем. Жизнь так устроена, что и «помазанники Божьи» вступают в брак. А это означает, что в семью приходят и передаются следующим поколениям новые гены, несущие пассионарность той этнической среды, где они сформировались.
Если верно, что предки Романовых происходили от прусского князя, приехавшего на Русь с двумя сыновьями в XIII веке, то пассионарность истока рода значительно слабее, чем средний российский ее уровень (всплески этноэнергии были в Пруссии в VIII, а в России на рубеже XII–XIII веков).
Но даже если предки Романовых — не важно, кем они были по этническому происхождению — пережили пассионарный взрыв 1200 года в Литве, России, Турции или Эфиопии, то все равно среди тех избранников, с которыми они вступали в брак, могли быть выходцы из «пожилых» этносов. Действительно ли это так? Кто приходил в дом Романовых и становился членом царской семьи?
Жены (и дети) царя Михаила Федоровича: Мария Владимировна, княжна Долгорукова и Евдокия Лукьяновна, дочь дворянина Стрешнева (унаследовавший престол Алексей, Иван, Василий, Ирина, Пелагея, Анна, Марфа, София, Татьяна, Евдокия).
Жены (и дети) царя Алексея Михайловича: Марина Ильинична Милославская (Дмитрий, Евдокия, Марфа, Алексей, Анна, Екатерина, София, Мария, унаследовавший престол Федор, Феодосия, Иван, будущий соправитель Петра I) и Наталья Кирилловна Нарышкина (будущий император Петр, Наталья, Феодора.)
Жены (и ребенок) царя Федора Алексеевича: Агафья Симеоновна Грушецкая и Марфа Матвеевна Апраксина (Илья).
Жены (и дети) императора Петра I Великого: Евдокия Федоровна Лопухина (Алексей) и Екатерина Алексеевна, до принятия православия Марта Скавронская, унаследовавшая престол (девять детей, скончавшихся в детстве, Анна, была в супружестве за герцогом Голынтинским Фредериком, Елизавета, ставшая впоследствии императрицей Всероссийской).
Жена (и дети) соправителя Петра I царя Ивана Алексеевича: Параскевия Федоровна Салтыкова (Мария, Феодосья, Екатерина, бывшая в супружестве за герцогом Мекленбургским Леопольдом, Анна, бывшая в супружестве за герцогом Курляндским, впоследствии императрица Всероссийская).
Петр II Алексеевич наследников не оставил (на нем династия пресеклась в мужском колене).
Анна Ивановна и Елизавета Петровна наследников не оставили (на Елизавете Петровне династия пресеклась по женской линии). Императрица Елизавета Петровна умерла в 1761 году. Следовательно, прямые наследники избранного народом на царский престол Михаила Федоровича Романова правили Россией 148 лет (1613–1761 годы).
Что произошло значимого за эти годы с точки зрения теории этногенеза? В семью приходили представители купеческих и дворянских фамилий России. Лишь дважды традиция была нарушена. Жена второго царя из Романовых Алексея Михайловича и мать следующего царя Федора Алексеевича Марина Ильинична Милославская происходит из дворянского рода Милославских, перешедших на Русь из Литвы в конце XIV века. Что ж, это просто великолепно. Пассионарность литовцев была чуть ли не самой высокой из народов, переживших пассионарный взрыв 1200 года. Об этом свидетельствует история. А княжеский род, представители которого приняли решение перебраться из Литвы на Русь, — источник особенно высокой пассионарности.
Второе исключение известно, пожалуй, каждому. Жена императора Петра I, мать императрицы Елизаветы Петровны Марта Скавронская, ставшая сама императрицей Екатериной I, была дочерью литовского (что ее опять-таки очень хорошо характеризует) крестьянина Самуила Скавронского. Она случайно попала на глаза фельдмаршалу Шереметеву, который привез ее в Россию.
Появление в династии Романовых Екатерины Алексеевны (Марты Скавронской) имело два ощутимых последствия: правления ее самой — Екатерины I Алексеевны (1725–1727 годы) и ее дочери Елизаветы Петровны (1741–1761 годы). Таким образом, можно утверждать, что проблем с пассионарностью у Романовых до 1761 года не было.
Далее Россией правили представители Гольштейн-Готторпской династии, носивших фамилию Романовы. Петр III — сын герцога Шлезвиг-Гольштейн-Готторпского (из северозападной германской земли, входившей до 1806 года в Священную Римскую империю) Карла Фридриха и дочери Петра I и Екатерины Алексеевны (Марты Скавронской) Анны.
Екатерина II, урожденная Софья Фредерика Августа Анхальт-Цербстская. Из бедного немецкого княжеского рода была выдана замуж за Петра III и в результате переворота пришла к власти.
Павел I — сын Петра III и Екатерины II.
Александр I и Николай I — дети Павла I и принцессы Вюртембергской.
Николай I был женат на дочери прусского короля Фридриха-Вильгельма III Шарлотте-Фредерике-Луизе-Вильгельмине.
Александр II — сын Николая I — был женат на гессен-дармштадтской принцессе Максимилиане Вильгельмине Августе Софии Марии.
Александр III — сын Александра II — был женат на дочке датского короля Кристина IX Луизе Софии Фредерике Дагмаре.
Николай II — сын Александра III — женился на дочери великого герцога гессен-дармштадтского Алисе. Ни о какой высокой пассионарности и говорить не приходится.
История России 1761–1917 (даже 1929) годов — это история бесконечной и всеобъемлющей борьбы абсолютно не понимающих друг друга низкопассионарных правителей, мечтавших о безмятежной жизни в условиях тихого порядка, и пассионарного народа, которого, что бы он ни делал, вечно «одергивали и били по рукам». Например, в сражениях при Грос-Егерсдорфе (1757 год) и Кунерсдорфе (1759 год) русская армия разгромила прусскую, считавшуюся сильнейшей в Европе, в 1760 году был взят Берлин, а Петр III, будучи поклонником прусского короля Фридриха II, вступив в 1761 году на престол, вернул утраченные Пруссией в ходе войны земли. Екатерина II, свергнув мужа, возвращать уступленное не стала.
6. Россия развивалась в правильном направлении
До Петра I царствовали трое из Романовых — Михаил Федорович (1613–1645 годы), Алексей Михайлович (1645–1676 годы), Федор Алексеевич (1676–1682 годы). С их именами связано только одно из столетий большой истории России, но это был XVII век, интересный тем, что продемонстрировал тенденции развития России, которые в будущем доминировали бы, если бы не начались петровские реформы. Двумя короткими тезисами можно сформулировать всю суть преобразований, наметившихся в России при правлении первых Романовых:
а) началось быстрое стихийное, а значит, наиболее естественное и продуктивное формирование единого всероссийского товарного рынка, ставшего к концу столетия основой для зарождения в России товарно-денежных отношений, промышленности;
б) Россия была страной национальной и религиозной терпимости, очень привлекательной для народов, желавших «под рукой» московского царя жить спокойно, в соответствии с законами страны, но собственными обычаями.
Первый тезис иллюстрируется следующими событиями. В 1632 году основан первый в России железоделательный завод под Тулой. Появилась добывающая промышленность, началось строительство металлургических и стекольных производств.
1648 г. — антифеодальные восстания в Москве («соляной бунт»), Курске, Козлове, Великом Устюге, Соли-Вычегодской, Томске и других городах.
1650 г. — антифеодальные восстания в Пскове и Новгороде.
1662 г. — антифеодальное восстание в Москве («медный бунт»).
1666 г. — антифеодальное движение казацкой голытьбы под предводительством В. Уса.
1668–1676 гг. — антифеодальное восстание в Соловецком монастыре.
1670–1671 гг. — крестьянская война под предводительством С. Т. Разина.
В 1652 году государство ввело казенную монополию на торговлю хлебным вином (водкой), в 1653 году принят торговый устав, в 1667 году в соответствии с Новоторговым уставом иностранцам запрещалось торговать во внутренних городах России. С 1679 года действует подворное обложение населения России прямыми налогами, а в 1682 году уничтожено местничество — система феодальной иерархии в Русском государстве. Россия на рубеже XVII–XVIII веков имела все возможности начать строить фундамент полноценного капитализма и благодаря этому войти в число передовых стран мира, со временем ни в чем не уступая Западной Европе. Причем этот капитализм был в том виде, как он успел заявить о себе, очень органично национальным, а не навязанным извне.
В XVII веке присутствие иностранцев в стране было незначительным, непринципиальным, и их даже близко не допускали ни к управлению государством, ни к торгово-хозяйственной деятельности первых русских купцов. Отношение народа ко всему иностранному характеризует указ царя Михаила Федоровича. 1634 года: бить палками того, кто замечен в курении табака, а при упорствовании в пагубной привычке казнить. А ведь спустя всего не полное столетие внук мудрого Михаила Федоровича — царь Петр I — будет намеренно пропагандировать и распространять в российском обществе заразу табакокурения и, что принципиально важно и от этого особенно печально, делать это станет только из-за слепого и поэтому неумного преклонения перед иностранным, европейским, западным.
Наиболее наглядными доказательствами перспектив русского предпринимательства стали: углубление ремесленной специализации отдельных городов, массовое превращение городского ремесла в мелкое товарное производство, появление первых мануфактур и капиталистической кооперации, зарождение транспорта, в том числе речного, превращение предприятий в согласованно действующие объединения, к концу века образовывавшие целые отрасли промышленности (солеварение, винокуренная, кожевенная, канатно-прядильная, металлообрабатывающая отрасли), развитие дворянского предпринимательства и рост производства сельскохозяйственной продукции, появление конкуренции между регионами страны и первых общенациональных ярмарок (в Москве, Ярославле, Брянске, в Симбирске), превращение Архангельска, Астрахани, Новгорода, Пскова в центры торговли с иностранными купцами и так далее, и тому подобное.
Второй тезис подтверждается серьезными достижениями первых трех царей Романовых в деле расширения страны. К государству российскому были присоединены и освоены сибирские районы. На востоке строились укрепленные пункты, закладывались поселения: в 1619 году — енисейские, в 1628-м — красноярские, в 1631‑м — братские, в 1632-м — якутские; в 1639 году землепроходцы достигли Охотского моря.
Россия без серьезных проблем закрепилась на огромном пространстве от Урала до Тихого океана, и никто не требовал от народов, населявших Сибирь и Дальний Восток, отказа от своих верований и традиционного уклада жизни. Это резко контрастировало с политикой государств Западной Европы, приступивших в это же самое время к активной колониальной экспансии. В 1654 году воссоединились Украина и Россия. Были заложены основы для присоединения других позже вошедших в состав Российского государства народов. Но не все было гладко во внешней политике.
Уровень отношений с Польшей, Швецией, Османской империей и Крымским ханством измерялся числом потерь на полях военных столкновений и успехами дипломатов, пытавшихся согласовать в послевоенных договорах претензии воюющих сторон друг к другу:
1632–1634 и 1654–1667 годы — русско-польские войны;
1656–1658 гг. — русско-шведская война;
1676–1681 гг. — война России с Османской империей и Крымским ханством. Такова история.
И все же из того, что произошло в XVII веке в России, наиболее важным, имевшим самые нехорошие последствия, стали серьезнейшие разногласия среди верующих в Православной Церкви, получившие название Раскол [6]: «Поводом для возникновения Раскола послужила церковно-обрядовая реформа, которую в 1653 году начал проводить патриарх Никон с целью укрепления церковной организации. За ликвидацию местных различий в церковно-обрядовой практике, устранение разночтений и исправление богослужебных книг и другие меры по унификации московской системы выступили члены влиятельного „Кружка ревнителей благочестия“.
…Протопопы Аввакум, Даниил, Иван Неронов считали, что русская церковь сохранила „древлее благочестие“, и предлагали проводить унификацию, опираясь на древнерусские богослужебные книги.
Другие члены кружка (Стефан Вонифатьев, Ф. М. Ртищев), к которым позднее присоединился Никон, хотели следовать греческим богослужебным образцам, имея в виду в дальнейшем объединение под эгидой Московского Патриарха Православных Церквей Украины и России (вопрос об их воссоединении… приобрел в это время важное значение)…
При поддержке царя Алексея Михайловича Никон начал проводить исправление русских богослужебных книг по современным им греческим образцам и изменил некоторые обряды (двоеперстие было заменено троеперстием, во время церковных служб „аллилуйя“ стали произносить не дважды, а трижды и так далее).
Нововведения были одобрены церковными соборами 1654–1655 годов. В течение 1653–1656 годов на Печатном дворе шел выпуск исправленных или вновь переведенных богослужебных книг.
Хотя реформа затрагивала лишь внешнюю обрядовую сторону религии, но в условиях господства в обществе религиозной идеологии эти изменения получили значение большого события».
Возник спор, который обострили два, казалось бы, далеких от религии обстоятельства — развернувшаяся в стране борьба с тормозящими развитие общества феодальными устоями и высокая пассионарность народа [6]: «Первыми за „старую веру“, против реформ и действий патриарха выступили некоторые члены „Кружка ревнителей благочестия“.
Аввакум и Даниил подали царю записку в защиту двоеперстия и о поклонах во время богослужения и молитв. Затем они стали доказывать, что внесение исправлений по греческим образцам оскверняет истинную веру, так как греческая церковь отступила от „древлего благочестия“, а ее книги печатаются в типографиях католиков. Иван Неронов, не касаясь обрядовой стороны реформы, выступил против усиления власти патриарха и за демократизацию церковного управления.
Столкновение между Никоном и защитниками „старой веры“ приняло резкие формы. Аввакум, Иван Неронов и другие идеологи Раскола подверглись жестоким преследованиям. Выступления защитников „старой веры“ получили поддержку в различных слоях русского общества, что привело к возникновению движения, названного Расколом.
Часть низшего духовенства, видевшая в сильной патриаршей власти лишь орган эксплуатации, выступая за „старую веру“, протестовала против увеличения феодального гнета со стороны церковной верхушки. К Расколу примкнула и часть высшего духовенства, недовольная централизаторскими устремлениями Никона, его самоуправством и отстаивавшая свои феодальные привилегии (епископы — Коломенский Павел, Вятский Александр), некоторые монастыри.
Призывы сторонников „старой веры“ получили поддержку отдельных представителей высшей светской знати. Но большую часть сторонников „старой веры“ составляли посадские люди и особенно крестьяне. Различным слоям общества импонировали различные стороны этой идеологии.
…Массовый характер движение приобрело после церковного собора 1666–1667 годов, предавшего старообрядцев анафеме, как еретиков, и принявшего решение об их наказании. Этот этап совпал с подъемом в стране антифеодальной борьбы; движение Раскола достигло своего апогея…
Идеологами Раскола стали представители низшего духовенства, порвавшие с государственной церковью, а церковные и светские феодалы отошли от Раскола».
Наследство, которое получал Петр I, было не менее ужасным, чем у первого из Романовых после разрушительного Смутного времени [6]: «Главной стороной идеологии Раскола и в это время оставалась проповедь ухода (во имя сохранения „старой веры“ и спасения души) от зла, порожденного антихристом. В наиболее фанатичных направлениях Раскола возникла практика „огненных крещений“ (самосожжений).
Увлекаемые проповедью расколоучителей, многие посадские люди, особенно крестьяне, бежали в глухие леса Поволжья и Севера, на южные окраины государства, в Сибирь и даже за границу, основывали там свои общины. Это был массовый уход простых людей от выполнения не только новых церковных обрядов, но и феодальных повинностей. Правительство в 1681 году отмечало умножение „церковных противников“, особенно в Сибири».
С позиций знаний и представлений сегодняшнего дня можно было бы предположить, что царю Петру I, желавшему стать императором могущественнейшего из государств Земли, государем действительно великого народа, предстояло мудрыми законами создать самые благоприятные условия для максимального расширения предпринимательской деятельности всех и каждого, кто того желал и имел к тому талант, а также сделать возможно больше для смягчения напряженности в обществе, тем более что причиной непонимания людьми друг друга были ограничения прав верующих.
7. Единственное, что требовалось от русского царя XVII века, — это не мешать… брокерам, дилерам и финансистам
К концу XVII века благополучие городов, стран, целых регионов мира, международный авторитет правителей, будущее народов стало зависеть не от смелости воинов, талантов полководцев, успехов дипломатов, размеров контролируемых кем бы то ни было территорий, численности армий, которые могли бы мобилизовать и направить в завоевательные походы государства, а от умения торговать, управлять финансовыми потоками разумно, в своих интересах, с выгодой накапливать и рационально использовать ресурсы, наконец, дешево и в значительных количествах производить пользующиеся спросом качественные товары. Примером, подтверждающим сформулированный тезис, может служить судьба Османской империи времен султана Мехмеда IV (правил в 1648–1687 годах).
Основой военной мощи турок-османов были отборные войска профессиональных воинов — янычаров, все затраты на содержание которых полностью брало на себя государство, ибо военные победы окупали любые связанные с янычарами издержки. И так продолжалось бы долго, если бы не наступило новое время.
Ограбление Америки дало возможность Испании выбросить на рынки Европы, Африки и Азии в невиданных ранее количествах серебро и тем самым подорвать финансовое благополучие стран, живших за счет накопленных в предыдущие столетия богатств, но не сумевших наладить производство конкурентоспособных товаров.
В Османской империи, простиравшейся от Венгрии до Египта, от Гибралтара до Каспийского моря, началась инфляция, и султану нечем было платить янычарам, роптавшим из-за удорожания жизни и требовавшим повышения жалованья. И тогда Мехмед IV только ради того, чтобы избавиться от докучавшей ему проблемы, пообещав своей армии «золотые горы», бросил янычар в неподготовленную войну против австрийских Габсбургов, надеясь, что войска сами прокормятся грабежами на захватываемых ими в ходе боевых действий территориях. Дойдя до Вены и долго осаждая ее, недовольные жизнью янычары были разбиты объединенными войсками поляков, немцев и австрийцев (1683 год). Поражение было так сокрушительно, что султан казнил своего великого визиря. В течение столетия после этой битвы Османская империя не могла восстановить свои силы и только теряла принадлежавшие ей земли.
Это была не единственная война в XVII веке. Европа, раздираемая религиозными и политическими конфликтами, вызванными последствиями Реформации, борьбой с уходящим феодализмом, осознанием и отстаиванием своих интересов формирующимися нациями, воевала непрерывно тридцать лет (1618–1648 годы; в войну были втянуты практически все страны континента), а борьба между Францией и Испанией продолжалась до 1659 года.
В 1642–1660 годах в Англии развернулась гражданская война, в ходе которой английский король Карл I был, казнен. Но победителем из всех этих баталий вышла не какая-нибудь глыбища международной политики типа Испании, Франции, Австрии, Швеции или Речи Посполитой, а первая в истории буржуазная республика — Республика Соединенных Провинций; так граждане свободных Нидерландов назвали свое государство после революции 1556–1609 годов [6]: «Победа буржуазной революции вызвала в Нидерландах быстрый экономический и культурный подъем. Семь северных нидерландских провинций (во главе с Голландией и Зеландией), объединившихся в федеративную Республику Соединенных Провинций, в течение немногих десятилетий обогнали в своем развитии все другие европейские государства.
Республика стала образцовой капиталистической страной XVII столетия. В стране прогрессировало мануфактурное производство — текстильное (шерстоткачество, выделка шелка и бархата), кораблестроение, мореходство, рыболовство.
…Голландская судостроительная промышленность приобрела международное значение.
Торговый флот Соединенных Провинций в середине XVII века почти вдвое превосходил флоты Англии и Франции, вместе взятые, и играл первостепенную роль в международной торговле.
Внешняя торговля нидерландцев в Европе ориентировалась прежде всего на Прибалтику, где они потеснили немецкое ганзейское купечество.
Нидерланды, тесня португальцев и испанцев, развернули колониальную экспансию в Юго-Восточной Азии (создание сети торговых факторий, начало открытых территориальных захватов на островах Индонезийского архипелага, захват Малакки, острова Цейлон), в Америке (Гвиана, Малые Антильские острова) и Африке (Капская колония, опорные пункты на западноафриканском побережье).
Возникла огромная колониальная империя.
…Важнейшим экономическим центром страны был Амстердам, являвшийся центром развивавшегося мирового капиталистического рынка, товарного и денежного. Здесь существовали торговая и фондовая биржи, в 1609 году был основан депозитный банк.
Опираясь на свое господствующее положение на мировом рынке, развитые финансы и морское могущество, буржуазная Республика Соединенных Провинций заняла в XVII веке видное место в ряду европейских держав.
Государственное устройство Республики Соединенных Провинций отражало компромисс между крупной торговой буржуазией и дворянством, достигнутый еще в ходе революции».
Царь Петр I знал немецкий, голландский, английский и французский языки, учился в Кенигсберге, Амстердаме, в Англии, вел переписку с монархами и выдающимися людьми Европы. Он не мог не понимать причин успехов маленького европейского государства, которое за столетие до дня провозглашения Санкт-Петербурга столицей Российской империи начало войну с абсолютным хозяином Европы того времени Испанией и добилось в 1648 году официального признания и своим главным противником, и всем мировым сообществом своей независимости. Конечно, не все тенденции мирового развития видны непосредственным современникам событий [6]: «В XVIII веке наметился упадок в развитии торговли и промышленности Нидерландов. Свободные капиталы все более направлялись на приобретение земельной собственности и в сферу международного кредита.
Нидерланды уступили первенство более развитой в промышленном отношении Великобритании.
…История упадка Голландии как господствующей торговой нации есть история подчинения торгового капитала промышленному».
Но неужели царь Петр и его помощники не заметили, что успехи Германии во многом были достигнуты благодаря тому, что немцам удалось организовать, превратить в постоянно действующую и сделать самой большой на континенте международную ярмарку во Франкфурте, Нидерланды превратились в процветающую торговую державу не только потому, что производили, ввозили, вывозили товары, торговали, но прежде всего благодаря предоставлению всем, кто желал начать собственное дело, в том числе даже женщинам, лучшие в то время банковские услуги, а Англия обошла всех, потому что законы и традиции этой страны способствовали развитию новых, казавшихся всем рискованными в коммерческом или каких-то иных отношениях видов деятельности, недаром там появилась торговая компания, названная ее учредителями «Купцы-Авантюристы».
Сегодня трудно себе даже представить, какие были у России XVII–XVIII веков шансы занять достойное место в складывающемся уже в то время международном разделении труда, в международной торговле и обслуживании капиталов. Ведь во время правления первых царей из династии Романовых основные тенденции экономического развития человечества уже начали получать и в Российском государстве свое вполне осязаемое материальное воплощение. Достаточно было только не мешать инициативным людям, не обкладывать их непомерными налогами, и успех бы пришел.
Немецкие финансисты, открывшие собственное банковское дело, не располагая флотом и армиями, абсолютно не вмешиваясь в дела Испании на Американском континенте и Португалии, Англии, Нидерландов в Азии, имели отделения своего банка в Чили и Индии и в значительной мере контролировали грузопотоки между континентами.
В XVI–XVIII веках люди изобрели множество интересных вещей (доменную печь, механические часы, телескоп, барометр, морские навигационные приборы, насос, производительные станки для различных отраслей производства и так далее), научились лечить большое число болезней, стали осушать заболоченные земли (особенно в этом преуспели голландцы и англичане), сумели существенно повысить отдачу от сельскохозяйственной деятельности, начали печатать книги, посвященные различным отраслям человеческой деятельности, превратили образование, распространение знаний и передовых идей в систематическую планомерную деятельность. Все эти достижения и передовой опыт нужно было осваивать и перенимать. Но много важнее было понять и попытаться хотя бы отчасти воспроизвести в России условия, приведшие западноевропейские страны, по крайней мере Нидерланды и Англию, к экономическому чуду и последовавшим за ним политическим успехам.
Конечно, не все европейские страны дружно шли в будущее. А Швеция? Что из себя представлял на рубеже XVII–XVIII веков сосед России, контролировавший восточное побережье Балтийского моря? Швеция в течение всего XVII века активно принимала участие в военных действиях на Европейском континенте и сумела наряду с уже обсуждавшимися приобретениями у России присоединить часть северогерманских территорий, датских и норвежских владений на Скандинавском полуострове. Причем эти завоевания были подтверждены соответствующими международными договорами и признаны всей Европой.
В результате Швеция признается всеми страной, которая, как никто, с наибольшей пользой для себя реализовала в ходе войн столетия имевшийся у нее военный и экономический потенциал. И такой потенциал действительно имелся. Например, Шведское королевство, несмотря на промышленные рывки соседей, было главным экспортером железа в Европе, делались очень важные шаги на пути его превращения в буржуазное государство, в частности, были приняты указы о концентрации земли (пахотно-луговой площади) в руках крупных производителей сельскохозяйственной продукции, в дворянских хозяйствах все шире применялась практика аренды земельных наделов и использования наемного, а не подневольного труда, часть дворян занялась промышленной предпринимательской деятельностью и так далее. К завершению XVII века Швеция, безусловно, имела военно-экономическое превосходство над Россией.
Король уважаемого всеми в Европе государства становился с каждым годом все более великим и могущественным, его образ уже почти полностью соответствовал требованиям к кандидатам в члены клуба величайших императоров. В 1680 году власть короля объявляется самодержавной. В Швеции установилась абсолютная монархия, главной опорой которой были среднее дворянство, дворяне-чиновники, офицеры и торгово-мануфактурная буржуазия, извлекшая выгоду из военных побед.
Никто на рубеже веков не мог знать, кому достанется победа в «соревновании за Санкт-Петербург». У шведов не было такой пассионарности, как у русских, и, следовательно, они не согласились бы на те жертвы и лишения во имя победы, на которые пошли наши предки. Их шансом было экономическое соревнование. Но, чтобы добиться лучших результатов в экономике, нужно было решать любые возникающие проблемы экономическими методами. А шведский король, дабы восстановить долго воевавшее государство, еще больше его централизует, проводит широкую редукцию (изъятие у крупных и мелких владельцев в пользу государства) земель и увеличивает налоги и пошлины…
1. Этноэнергии
До даты очередного события Мистерии Исиды оставались еще многие столетия. Даже приблизительно невозможно было себе представить, каким будет следующий город, нанесенный жрецами на тайных географических картах на расчетной отметке 60°04′08,14286″ северной широты. Но претенденты, способные соревноваться за право стать основателем будущего Санкт-Петербурга, уже о себе заявили.
Пассионарный взрыв рубежа XIII–XIV веков дал возможность народам Евразии, жизнедеятельность которых разворачивалась в полосе всплеска этноэнергетики, приступить к формированию Великого княжества Литовского, Русского централизованного государства и Османского государства.
1703 год застанет их в акматической фазе этногенеза (1500–1800 годы). И не будет силы, способной справиться с напором новых пассионариев. Если бы они еще не воевали между собой…
Исторически первыми заявили о себе турки-османы [6]: «В начале XIV века на северо-западе Малой Азии — районе мира, богатом великим прошлым (в разное время этими землями владели Хеттское царство, Лидия, Мидия, государство Ахеменидов, империя Александра Македонского, государство Селевкидов, Понтийское царство, Пергам, Древний Рим, Византия, Конийский султанат), возникло военно-феодальное княжество, названное по имени ее основателя Османа I Османским (Оттоманским).
Феодалы (сипахи), находящиеся на вершине социальной лестницы в княжестве, были великолепными воинами, принадлежали к молодому, бурлящему энергией этносу, который активно расширял свой ареал. Ими были завоеваны Сербия, Болгарское царство, Фессалия, Македония, разбиты объединенные силы европейских рыцарей.
К концу XIV века в пределы Османского государства вошли (добровольно или по принуждению) все анатолийские княжества (бейлики), вплоть до Джаника (Самсун) на северо-востоке, Сиваса на востоке, Карамана на юго-востоке.
В начале XV века в Анатолию вторгся с многочисленным войском другой (среднеазиатский) представитель исламского этноса эмир Тимур. В Анкарской битве 1402 года султан Баязид I (правил в 1389–1402 годах) потерпел поражение и попал в плен. Но к сороковым годам XV века турки-османы возобновили экспансию на Балканах.
Султан Мурад II (1421–1451 годы) в 1444 и 1448 годах разбил крестоносные армии, а его сын Мехмед II (1451–1481 годы) после почти двухмесячной осады взял 29 мая 1453 года Константинополь, который завоевателями был назван Стамбулом и превращен в столицу Османской империи.
В пятидесятых — семидесятых годах XV века была окончательно ликвидирована независимость Сербии, завоеваны Босния, Морея, Аттика, Трапезундская империя, установлен османский суверенитет над Крымским ханством и Валахией. К концу своего правления Мехмед II покорил Албанию.
Набольшего территориального расширения Османская империя достигла в XVI веке при Селиме I (правил в 1512–1520 годах) и Сулеймане I Кануни (правил в 1520–1566 годах).
В 1514–1515 годах были завоеваны Армения, Курдистан и Северная Месопотамия, в 1516–1517 годах — Сирия, Палестина, Египет, Хиджаз, в 1519-м — часть Алжира. В XVI веке мощный Османский флот контролировал почти весь Средиземноморский бассейн.
В 1521 году не выдержал натиска Белград. В 1526 году поражение потерпели чешско-венгерские войска, что повлекло за собой подчинение развивающейся этнической системе значительной части Венгерского королевства. В середине XVI века под власть Османской империи перешли острова Эгейского архипелага, Триполитания, весь Алжир. Османская империя занимала огромные территории в Европе, Азии и Африке, общей площадью около 8 миллионов квадратных километров».
Для народов европейского континента активность молодого этноса стала серьезной проблемой, настоящим кризисом, в корне подорвавшим средиземноморскую торговлю. Капиталы, не находящие применения, стали вкладываться в оборону городов, строительство крепостных стен и проектирование крепостей-фортов, вообще строительство, в искусство, развитие культуры. Так экспансия турок-османов способствовала появлению дополнительного финансирования европейского Возрождения.
Великое княжество Литовское созидалось новыми людьми в обстановке нулевого уровня пассионарности предыдущего поколения народа [6]: «Литва и литовцы впервые упомянуты в письменных источниках в 1009 году.
В конце 30–60-х годов XIII века один из „старейших“ (аукштайтских) князей — Миндаугас — подчинил себе княжеские литовские земли, и к 1240 году образовалось раннефеодальное государство — Великое княжество Литовское.
На ускорение этого процесса оказали влияние экономические, политические и культурные связи Литвы с ближайшими восточными и южными соседями, а также интересы обороны от агрессии немецких рыцарей, которые с XIII века начали завоевательные походы на литовские земли.
На протяжении свыше двухсот лет происходили военные столкновения между литовцами и рыцарями Ливонского ордена, закрепившимися в устье Даугавы, и Тевтонского ордена, осевшими на территории Польши в Кульмской земле.
В 1236 году рыцари-левонцы были разбиты литовцами под Сауле (Шяуляй). В течение 1230–1283 годов тевтонским рыцарям удалось захватить земли пруссов и западных литовцев, которые дважды (в 1242–1249 и 1260–1272 годах) восставали против немцев.
В 1260 году литовские войска одержали победу над немецкими крестоносцами в сражении при озере Дурбе (Курляндия) и временно приостановили захваты литовских земель. С середины XIII века, используя феодальную раздробленность русских земель и монголо-татарское нашествие на Русь, литовские князья стали присоединять белорусские, украинские и русские земли. Объединение литовского феодального государства завершил Битенис (правил в 1293–1315 годах), присоединивший Полоцк, Турово-Пинское княжество и часть Черной Руси с Волковыском. Утверждение наследственной великокняжеской власти произошло при Гедиминасе (правил в 1316–1341 годах). В середине XIV века под власть Литвы попали Минск, Восточная Волынь, Подолье, Киев. Витаутас (правил в 1392–1430 годах), энергично проводивший политику централизации, присоединил к Литве земли между Днепром и Днестром до Черного моря, а на Востоке — Смоленск, Вязьму и область верховьев Оки.
Экспансия в славянские земли ослабила стремление литовских феодалов возвратить захваченные немецкими рыцарями западные литовские земли, что позволило немецким рыцарям собраться с силами и продолжить агрессию. За 1340–1410 годы Тевтонский и Ливонский ордены совершили до ста военных походов на Литву. В условиях непрекращавшейся внутренней политической борьбы и войн с крестоносцами Литва заключила с Польшей Кревскую унию 1385 года и в 1387 году приняла католичество. Объединенные силы Литвы и Польши в 1410 году разбили рыцарей Тевтонского ордена в Грюнвальдской битве, и орден прекратил агрессию против литовских и русских земель. А в 1435 году после поражения в битве при Свенте (Швянтойи) то же сделал и Ливонский орден. С XV века русские земли, захваченные Великим княжеством Литовским, стали тяготеть к Русскому централизованному государству.
Попытки литовских феодалов силой удержать их и завоевать новые привели к неудачным войнам с Россией, в ходе которых территория Великого княжества Литовского значительно сократилась. Литовские феодалы склонялись к более тесному объединению с Польшей, надеясь получить помощь для войны против России и равные права с польскими феодалами. Польские паны стремились к унии, желая захватить украинские земли. Была заключена Люблинская уния 1569 года. Польша и Литва объединились в единое государство — Речь Посполиту».
Если взглянуть на современные географические карты, то Литва значительно уступает по размерам России. Но 800–850 лет назад в одновременном для них начале пути стартовые условия были равные. И враги на них наседали в XIII–XIV веках одни и те же — католическая Западная Европа и Монгольская империя. Завоюет в трудах и боях право на основание столицы на шестидесятой широте, как известно, Россия. Но в XIV веке зарождающееся российское государство несколько задержалось на старте и затем некоторое время отставало в темпах развития по сравнению с будущими Турцией и Литвой. Причиной стал относительно высокий в Российском государстве уровень пассионарности того фона, на котором начинали действовать творцы нового. Например, новгородцы не обладали волей (внутренней энергетикой), достаточной для организации отпора, самостоятельного сопротивления агрессорам с запада и востока. Но их пассионарность была не настолько низкой, чтобы безропотно подчиняться, например, князю Александру Невскому. Князю, его соратникам и последователям приходилось воевать не только и не столько с внешними угрозами, а прежде всего с завершавшим свой жизненный путь славянским этносом, имевшим 1300-летнюю историю, традиции, память о славных временах, в том числе о Киевской Руси и защитниках, все еще физически и духовно сильных, но не желавших мыслить и действовать по-новому.
Был еще один этнос, начавший в 1200 году отсчет своей истории, но не имевший возможности принять участие в «соревновании за Санкт-Петербург».
Четвертое государство, выросшее на дрожжах того пассионарного взрыва, находилось в Восточной Африке, в Эфиопии. Вспомнить о нем интересно с познавательной точки зрения [6]: «В начале нашей эры на территории Северной Эфиопии существовало крупное Аксумское царство, достигшее наибольшего расцвета в III–IV веках. Тогда же в Аксум проникает христианство, ставшее в V–IV веках господствующей в стране религией (христианство византийской, православной ветви).
Образование Арабского халифата (VII век) отрезало Аксумское царство от Средиземного моря и привело его к экономическому упадку и постепенному распаду. К концу XIII века в Эфиопии существовало феодальное государство, включавшее и территорию Древнего Аксума во главе с нгусэ нэгэст („царем царей“).
Страну разоряли феодальные междоусобицы и войны с мусульманскими султанатами. Но затем последовал период мощного религиозного и культурного подъема, материальным свидетельством которого стали уникальные для христианской культуры скальные церкви Лалибэлы, целиком высеченные (!) в сплошных скальных монолитах подобно древнеегипетским языческим храмовым комплексам.
В начале XVI века на Эфиопию напали турки-османы. В их вытеснении из страны приняли участие португальские войска. Португальцы, пытавшиеся укрепиться в Эфиопии, встретили отпор и покинули страну в середине XVII века. В XVIII–XX веках европейские державы — Великобритания, Франция, Италия — в многочисленных войнах пытались превратить Эфиопию в свою колонию или зависимую от себя страну. Но добиться им этого так и не удалось».
Величайший из поэтов А. С. Пушкин — правнук (по материнской линии) эфиопа А. П. Ганнибала, военного деятеля эпохи царя Петра I.
2. Роль Православной Церкви в объединении земель русских
Мудрая политическая деятельность Александра Невского и его сторонников дала плоды. Русские князья и монгольские ханы постепенно пришли к пониманию выгодности превращения отношений друг с другом во все большей степени союзнические. А поскольку противоречия интересов отдельных участников политической жизни часто приводили к борьбе и русских с русскими, и вершителей судеб Руси в Золотой Орде между собой, то, дабы не менять фундаментальных основ сложно, но все-таки складывающегося взаимопонимания, и было открыто в Сарае подворье православного епископа, представлявшего интересы Руси и всех русских людей при дворе великого хана.
Церковь, православная вера стали тем главным, что продолжало объединять русских людей даже тогда, когда лилась кровь в столкновениях княжеских дружин, и тем неосязаемым, но очень значимым, к чему взывали золотоордынские посланники, стремясь навести порядок на ставших вдруг неуправляемыми территориях [8]: «Если на Руси начиналась княжеская усобица, хан присылал сарского епископа с татарским беком (обязательно христианином), и они решали спорные вопросы на княжеских съездах. Если кто-то не считался с принятым решением и пытался продолжить удельную войну, его принуждали к миру с помощью татарской конницы. Единственной связующей нитью для всех русских людей XIV века оставалась православная вера. Всякий, кто исповедовал православие и признавал духовную власть русского митрополита, был своим, русским. И хотя „низовцы“, считая новгородцев православными, ни на минуту не сомневались, что их надо бить, теологическая основа единства сохранялась. И потому только Православная Церковь противостояла тогда распаду Руси. Дальнейшие события подтвердили безусловный рост авторитета духовной власти среди народа».
Митрополичий престол находился до 1299 года в Киеве. С утратой Киевом прежней роли в жизни русского государства великокняжеским городом был назван Владимир, и глава Русской Православной Церкви избрал этот город местом своего постоянного пребывания. В 1325 году митрополитом владимирским был избран волынский монах Петр. Но князь Михаил Тверской обвинил вновь избранного митрополита в грехах мирских, и для разбирательства дела был вынужден собраться собор Русской Православной Церкви. Событие оказалось решающим для судьбы Москвы [8]: «На собор пришло множество мирян из Владимира, Ярославля, Москвы, Костромы, Рязани и других городов. И когда епископы начали заседание, то народ, приняв участие в „прениях“, заставил князя и собор оправдать Петра. Естественно, после этого Петр старался не навещать Тверь, но стал часто ездить в Москву, где его очень хорошо принимали, относясь к владыке с должным уважением.
Последствия ссоры с митрополитом, сделавшей главу русской церкви сторонником Москвы, сказались не сразу, но… преемник митрополита Петра — грек Феогност — предпочел иметь дело с Москвой, которая показала себя опорой митрополичьего престола…»
Москва становится общепризнанным духовным центром земли русской и одновременно привлекает к себе все больше внимание людей, стремящихся максимально использовать свои таланты для того, чтобы сделать карьеру человека служилого [9]: «Московское княжение перешло к Ивану Даниловичу Калите…При Иване Калите получил свое окончательное воплощение новый принцип строительства государства — принцип этнической терпимости. В отличие от Литвы, где предпочтение отдавалось католикам, в отличие от Орды, где после переворота Узбека стали преобладать мусульмане, в Москве подбор служилых людей осуществлялся исключительно по деловым качествам.
Калита и его наследники принимали на службу и татар (христиан и язычников, бежавших из Орды после победы ислама и не желавших поступаться религиозными убеждениями), и православных литовцев, покидавших Литву из-за нестерпимого католического давления, и простых русских людей, все богатство которых заключалось в коне да сабле.
Никаких владений у этих людей не было, и потому они искали службы, то есть государственных военных обязанностей, за выполнение коих от князя московского следовало вознаграждение в виде „корма“ с небольшой деревеньки».
Начавшиеся позитивные качественные изменения населения Москвы и собиравшихся вокруг новой столицы княжеств достаточно быстро превратило новый «союз человеческий» в монолитную общность [9]: «Силой, связующей всех „новонаходников“, в Москве стала православная вера. Ведь обязательным условием поступления на московскую службу было добровольное крещение. Креститься необходимо было и для заключения брака.
…Усиление христианских традиций в Северо-Восточной Руси XIV века коснулось прежде всего служилых людей. Как в Киевской Руси после крещения, так и на Руси XIV века человек мог стать дружинником, лишь будучи христианином.
Поскольку это условие соблюдалось совершенно неукоснительно, для принципиальных противников христианства (пассионариев-язычников) и для принципиальных противников каких-либо принципов (лентяев-субпассионариев) не было возможности делать на Руси карьеру.
…на помощь русским язычникам пришли татары. Ведь монгольские ханы брали на службу всех кого угодно. Русские язычники в составе ханских войск шли сначала на Волгу, а затем и на Дальний Восток, в Китай. Так около Пекина возникли русские слободы, жители которых составляли в монгольских войсках отдельные дивизии, ходившие в Индокитай, в Бирму, где сражались и одерживали победы для монгольского хана…
Таким образом, активная антихристианская часть населения Руси просто исчезла в результате миграции. А количество активных христиан в Москве, наоборот, увеличилось из-за притока пассионариев Орды, Литвы и окраинных русских княжеств. Русские православные люди на Москве (общность, сложившаяся из различных субстратов) считали своим главой духовного владыку Руси — митрополита, и потому лейтмотивом, поведенческой доминантой у возникавшей новой этнической целостности стало действенное православие. Сей факт отразился и в названии новой общности. Именно в это время, в XIV столетии, Русь получила название „Святая“.
Характерный эпитет указывал, что на месте старой Киевской Руси возник совершенно новый этнос — великорусский, со своей этносоциальной системой — Московской Русью».
Важнейший импульс процессу развития православной Руси дали новшества в христианском богослужении, пришедшие с родины православия — Византии. Византийская империя после почти шестидесятилетнего хозяйничанья на большой части ее территории крестоносцев не только окончательно утратила перспективы хотя бы частично восстановить былое могущество, но не способна была даже надежно охранять свои собственные границы. Императорский Константинополь настолько чувствовал себя неуверенно, что был вынужден начать переговоры с католиками, в которых обсуждалась возможность заключения союза (унии) с папским престолом и получения помощи от Рима в борьбе с угрожавшими грекам турками-османами. Византийский императорский дом всячески демонстрировал лояльность Западу. Константинополь даже уступал западноевропейским купцам контролируемые им рынки в ущерб своим экономическим интересам и авторитету. Отношение византийского общества к новой политике было сложным. Противников неизбежного при согласии Рима на союз отказа от многих фундаментальных принципов православия было немало. Недовольство властями выражалось по-разному. Но наиболее оригинальную форму протеста избрали православные интеллектуалы — священники и монахи [9]: «Поскольку в столице противников унии не жаловали, поборникам православия приходилось покидать Константинополь, и они начали уходить в монастыри на горе Афон. Так как Афон тоже подчинялся центральному правительству, то и пребывание там особых возможностей для религиозной пропаганды не давало. Тогда православные монахи Афона создали новую форму религиозной жизни — исихазм (что означало „покой, безмолвие“). Исихасты, приняв обет молчания, говорили только в редких случаях, когда это было необходимо. Понятно, что против монахов-молчальников правительство оказалось бессильно.
Так и сложились в Византии два религиозных центра: стремившийся к унии Константинополь и Афон, не только продолжавший православные традиции, но и развивавший их. Родилась новая религиозная система, которая в том же XIV веке была перенесена на Русь».
Русские впитывали все самое прогрессивное, ибо переживали невиданный ранее духовный подъем [9]: «На Руси люди были прекрасно осведомлены о подоплеке религиозных споров в Византии. Русичи признавали духовную власть константинопольского патриарха, но не могли не понимать, что поскольку патриарха ставил император, склонный к унии, то практически подчиняться ему означало действовать во вред себе.
К тому времени русские вполне успели оценить последствия союза с Западом. Ведь Константинополь, нуждаясь в помощи, открыл Босфор и Дарданеллы для итальянских кораблей. Так как Венеция была против нищей Византии, то предпочтение отдали генуэзцам. Генуэзцы построили крепости в Крыму и развернули бойкую торговлю сначала в Поволжье среди татар, а потом и на Руси, распространив свое влияние вплоть до Великого Устюга.
Ничего хорошего для местного населения из этого не вышло: недаром Данте в своей „Божественной комедии“ писал, что самые нижние круги ада заняты генуэзцами, которые сплошь — мерзавец на мерзавце. А вот учение афонских монахов вполне соответствовало устремлениям Москвы, поэтому исихазм и киновии (монашеские общежития) получили в XIV веке на Руси заметное распространение.
Основателем первой киновии с самым строгим монастырским уставом был великий русский подвижник Сергий Радонежский. Говорил Сергий мало: выполняя свое послушание, он в основном носил воду в монастырь да стоял церковные службы. Но зато, когда Сергий что-нибудь говорил, его слушали, ибо он говорил дело. Эта система поведения нашла много последователей. Вокруг обители Сергия создался ореол святости и уважения, а ученики подвижника стали сами, по его благословению, основывать общежительные монастыри.
Эффективность такого рода духовной экспансии была огромной. Каждый монастырь играл роль не только церкви, но и больницы, и школы, и библиотеки.
…Влияние игуменов и иноков-подвижников росло. Люди, приходившие в монастырь, начинали верить, что православная Русь может жить, помогая сама себе, не опираясь на силы татар или литовцев…Растущая пассионарность русских людей оказалась направлена ортодоксальным православием к единой цели строительства Святой Руси».
3. Возвышение Москвы
Центром объединения русской земли стала затерянная в лесах Москва, куда во время монголо-татарского ига собралась наиболее пассионарная часть населения Руси, причем представители всех национальностей и народностей. Вот как анализирует причины возвышения Москвы Л. Н. Гумилев [8]: «Москва занимала географическое положение куда менее выгодное, чем Тверь, Углич или Нижний Новгород, мимо которых шел самый легкий и безопасный путь по Волге. И не накопила Москва таких боевых навыков, как Смоленск или Рязань. И не было в ней столько богатства, как в Новгороде, и таких традиций культуры, как в Ростове и Суздале. Но Москва перехватила инициативу „объединения“, потому что именно там скопились страстные, энергичные, неукротимые люди. От них пошли дети и внуки, которые не знали иного отечества, кроме Москвы, потому что их матери и бабушки были русскими. И они стремились не к защите своих прав, которых у них не было, а к получению обязанностей, за несение которых полагалось „государево жалованье“. Тем самым они, используя нужду государства в своих услугах, могли защищать свой идеал и не беспокоиться о своих правах. Ведь если бы великий князь не заплатил вовремя жалованья, то служилые люди ушли бы добывать кормы, а государь остался бы без помощников и сам бы пострадал. Эта оригинальная, непривычная для Запада система отношений власти и подчиненных была столь привлекательна, что на Русь стекались и татары, не желавшие принимать ислам под угрозой казни, и литовцы, не симпатизировавшие католицизму, и крещеные половцы, и меряне, и мурома, и даже мордва.
Девиц на Москве было много, службу получить было легко, пища стоила дешево, воров и грабителей вывел Иван Калита… Но для того чтобы это скопище людей, живущих в мире и согласии, стало единым этносом, не хватало одной детали — общей исторической судьбы, которая воплощается в коллективном подвиге, в свершении, требующем сверхнапряжения. Именно эти деяния знаменуют собой окончание инкубационного периода и начало этапа исторического развития этноса — фазы подъема.
Когда же народу стала ясна цель защиты не просто территории, а принципа, на котором надо было строить быт и этику, мировоззрение и эстетику — короче, все, что ныне называется оригинальным культурным типом, то все, кому это было доступно, взяли оружие и пошли биться с иноверцами: половцами, литовцами, касогами, генуэзцами (чья вера считалась неправославной) — и с отступниками — западными русскими, служившими литвину Ягайло.
Только новгородцы уклонились от участия в общерусском деле. Они больше ценили выгодные сделки, контакты с Ганзой, несмотря на то что немцы не признали новгородцев равноправными членами этой корпорации. Этим поступком Новгород выделил себя из Русской земли и через сто лет подвергся завоеванию как враждебное государство.
Но будем последовательны: Новгород сохранил черты культуры, присущие древнерусским городам, и, подобно им, пал жертвой отработанного близорукого эгоизма. А вокруг Москвы собралась Русь преображенная, способная к подвигам. Благодаря этим качествам Москва устояла против разноплеменных скопищ Мамая и Ягайло.
Отметим принципиальное различие этнической пестроты на Москве и мозаичности державы Мамая.
…Это были мужественные воины, умевшие натягивать длинный лук до уха и рубить саблей от плеча до пояса.
Включение их в московское войско сразу выдвинуло его на уровень мировых стандартов, и внуки этих степных удальцов, ставшие благодаря бабушкам и матерям русскими, не забыли боевой выучки отцов и дедов…
А у Мамая был конгломерат разнообразных этносов, чуждых друг другу, не спаянных ничем, кроме приказов темника.
Поэтому одна проигранная битва могла опрокинуть державу Мамая, как карточный домик».
В процитированных строках наиболее интересным кажется замечание об «оригинальной, непривычной для Запада системе отношений власти и подчиненных»: «…они, используя нужду государства в своих услугах, могли защищать свой идеал и не беспокоиться о своих правах.
Ведь если бы великий князь не заплатил вовремя жалованья, то служилые люди ушли бы добывать кормы, а государь остался бы без помощников и сам бы пострадал».
Отношения между людьми, а тем более между людьми и властью регулируются с помощью такого инструмента, который называется «право».
Известно, что наиболее развитой системой рабовладельческого права было римское право. Исторические успехи Римской империи в значительной степени достигнуты благодаря хорошо поставленному правовому обеспечению функционирования древнего государства. Причем это касается и внутренней его жизни, и международной деятельности. Процесс формирования феодального права зависел от истории рождения соответствующих государств. Наиболее цельным и последовательным был переход от права римского к праву нового времени в Византийской империи. Но и в Западной Европе, пережившей длительный период правового хаоса, наступившего после захвата Рима варварами, древнеримский опыт не канул в безвозвратное прошлое. Ибо военные, дипломатические, торговые отношения на европейском континенте требовали оформления, и находящиеся на разном уровне цивилизованности государственные образования постепенно приходили к взаимопониманию и неким общепризнанным канонам в этой области.
Особым прорывом стали успехи в отстаивании права на существование, на свою территорию и собственность городами-республиками, а также защита прав католической церкви в момент формирования самостоятельных национальных государств в средневековой Европе. Папы Римские, например, отстаивали право католической церкви не платить налоги государствам Европы.
Описываемые изменения в Европе происходили синхронно с событиями русской истории (с борьбой русского государства за независимость от Золотой Орды), то есть в те же годы. Например, приговор 1302 года о сожжении на костре великого итальянского поэта Алигьери Данте формулировался так: «…приговорен к сожжению с конфискацией имущества». Данте происходил из старинного дворянского рода, примыкал к партии так называемых белых гвельфов, представлявших торгово-ремесленные круги, был приором (членом правительства) богатого города Флоренции, автором большого числа пользующихся популярностью и оказывавших влияние на умы людей литературных произведений. И видимо, обладал имуществом, о котором так предусмотрительно не забыл суд.
В европейских феодальных государствах и добившихся автономии городах шла правовая борьба за каждый дом, дворик, живую скотину, личные вещи, за наследование всего — от замков и членства в цеховом сообществе мастеров до разрешения на определенные виды деятельности, например, охоту или ловлю и продажу птиц. Отношение же к формальному праву на Руси испокон веков было особым. Его лучше всего можно охарактеризовать известными всем многочисленными народными поговорками типа лаконичной, но по-своему мудрой формулой: «закон — тайга».
Бескрайние, чуть ли не до конца XX века остававшиеся малоосвоенными пространства русской земли позволяли любой общине, семье, группе людей перейти, если их кто-то начинал обижать, на несколько десятков верст на восток, запад, юг или север и на новом месте, в таком же, как и у предыдущей их деревеньки, лесном массиве, у такой же реки срубить себе несколько новых домов и, охотясь, рыбача, занимаясь сельским хозяйством, спокойно продолжать жить, по-христиански простив обидчика. В то же время человек, который не поладит с соседями, с окружающими его людьми, обречен на одиночество и гибель, независимо от того, простой ли он смертный или великий князь. Климат на Руси суровый, и выжить можно только сообща, учитывая интересы и настроение каждого человека. В российском государстве XIV века каждый знал, что без согласия всех участников в сложной жизни долго не продержишься ни в покосившейся избушке, ни в княжеских хоромах. Тем более, если какими-то правдами и неправдами (хитрыми правовыми выкрутасами) «конфискуешь имущество» хорошего человека. Тут тебе лучше сразу утопиться в проруби, ибо жизни никакой уже не будет. Для пассионарного окружения ты просто перестанешь существовать. И надо сказать, что такая психология, почти не изменившись, пережила столетия и влияет на жизнь в России до сих пор. Недаром через десять лет после приватизации государственных предприятий бывшего СССР для новых их собственников остается актуальным вопрос: а не будут ли пересмотрены итоги приватизации? И никакие заверения даже Президента Российской Федерации о невозможности возвращения к прошлому никого не могут успокоить. Ибо на уровне подсознания, на генетическом, на молекулярном уровне все, кто знает Россию, понимают, что подлинное благополучие для любого живущего в стране возможно только тогда, когда будет найден алгоритм устранения, увы, свершившейся во время приватизации несправедливости. Речь идет именно о несправедливости, а не нарушении каких-то конкретных законов или прав кого бы то ни было.
Различия между Западом и Востоком настолько существенные, что есть все основания говорить о двух принципиально разных и при этом вынужденных много веков сосуществовать вместе на одной планете цивилизациях. Именно поэтому лишь через семь столетий после крещения Руси, только в конце XVII века, при Петре I, Россия вновь обратилась к опыту Европы. Тогда в европейские города царь направил на учебу талантливую молодежь. И сделано это было только потому, что Запад, пройдя тяжелый путь сквозь Средневековье и Возрождение, отказался от многих определявших его изначальное развитие фундаментальных принципов и идей. Например, после Реформации стал более веротерпим, а в результате формирования европейских наций отказался от стремления объединить мир в Священную Римскую империю. Тогда Западная Европа вступила в эпоху Просвещения. А находящийся на подъеме молодой российский суперэтнос впитывал в себя все лучшее и полезное.
В результате народы суперэтноса «Объединенная Евразия — Россия», независимо от своих верований (православие, ислам, буддизм и т. д.), до конца XX века сохранили первозданной чистоту человеческих отношений и желание отстаивать свой образ жизни, в котором принципиально решающими остались (в отличие от цивилизованной Европы) именно высокие нравственные ориентиры, непреходящие ценности и наполненные глубоким смыслом понятия: БЛАГО, ДОБРО, ИСТИНА, КРАСОТА, ПРАВДА, СВЯТОСТЬ, СПРАВЕДЛИВОСТЬ.
Время идет, но перепад (разница) уровня пассионарности Запада и Востока сохраняется.
Слава Богу, наша культура и образ мышления, всегда отторгавшие прагматизм, еще остаются и, вероятно, еще долго будут оставаться иррациональными, с точки зрения сознания западного человека. Это нам помогало в прошлом и еще поможет в будущем.
4. Фамилию следующего героя Великой Мистерии мир услышал за 90 лет до дня основания Санкт-Петербурга
В 1441 году Русская Православная Церковь впервые продемонстрировала самостоятельность (независимость от высших церковных иерархов Византии): рязанский епископ Иона был «наречен во митрополиты» не константинопольской патриархией, а собором русских епископов. 11 ноября 1480 года ордынский хан Ахмат после долгого «стояния» на берегах реки Угры, притока Оки, не вступив в сражение с пришедшей на битву с ним русской ратью, увел свои войска. Монголо-татарское иго, продолжавшееся двести сорок лет, кончилось.
К началу XVI века высшая власть в ставшем независимым Московском великом княжестве осуществлялась великим князем московским и Боярской думой — сословным органом княжеско-боярской аристократии. 16 января 1547 года впервые великий князь московский «венчался на царство». В Успенском соборе Московского Кремля Митрополит Московский и всея Руси возложил на князя знак достоинства царей — царскую корону, присланную из Константинополя еще византийским императором Константином Мономахом своему внуку великому князю киевскому Владимиру Всеволодовичу Мономаху. Первым русским царем стал Иван IV Васильевич Грозный.
В 1589 году Собором русских церковных иерархов избран первый Патриарх Русской Православной Церкви. В том же году Патриарх константинопольский «посвятил в достоинство» русского Патриарха, признав, что Русская Церковь окончательно и во всем стала самостоятельной (автокефальной). Имя первого русского Патриарха Иов. Начинается строительство мощного монархического государства. Это время пика решимости бурно развивающегося этноса отстоять право на выбор своего особого исторического пути. Но превращение Руси в Россию далось не просто [9]: «В XVI веке Россией последовательно управляло три монарха из числа потомков Александра Невского, и при всех трех — Василии Ивановиче III, Иване Васильевиче IV Грозном и его сыне Федоре — шло неуклонное расширение ареала российского суперэтноса.
Василию III выпало завершить объединение всей Русской земли и видеть падение Большой Орды, от власти которой освободился еще его отец Иван III: дань Орде перестали платить в 1480 году. А в 1502 году Орда распалась, и Россия, вскоре присоединив к себе Рязань, Псков и Черниговское княжество, стала монолитной страной, граничащей на юге и востоке с татарскими государствами. Казанское ханство, союзное России ханство Крымское и Ногайская Орда, кочевавшая в Рын-Песках, были слабы и тягаться с могучей, все набиравшей силу Россией во главе с Москвой уже не могли.
Польско-литовское государство, потерпевшее целый ряд поражений в войнах с турками, находилось в состоянии крайнего неблагополучия, и довольно большие, по существу, силы литовцев и поляков не представляли для Руси серьезной опасности. Войны с поляками и литовцами шли вяло, военное счастье клонилось то в одну, то в другую сторону, хотя за Польшей и стояла военно-политическая мощь всей Западной Европы. Раскол западноевропейского суперэтноса в фазе надлома привел к тому, что пассионарность европейцев погашалась внутри системы — в гражданских войнах Реформации.
Казалось бы, ситуация в Восточной Европе была исключительно благоприятна для России и ее народа. Вот тут-то и выяснилось, что цели и действия русских людей XVI века принципиально изменились по сравнению с поведением предшествовавших поколений московитов.
Пассионарных людей стало много, а задача объединения и отстаивания рубежей страны была уже выполнена. И тогда пассионарные русские люди обрели новые цели жизни, новые императивы поведения. Мир стал тесен им, они перестали выполнять свои обязанности, и каждый из них захотел стать самим собой: не просто князем, а князем Шуйским, не просто окольничим, а Годуновым, не просто казаком, а Ермаком Тимофеевичем, Идеалом стал не человек, выполняющий долг, а человек, занявший первое место и получивший власть над соперниками и обстоятельствами».
Начался период, позже названный Смутным временем. В результате возникшего в стране «броуновского движения» пассионарных личностей трагически погиб последний из Рюриковичей — младший сын Ивана Грозного Дмитрий. На царский престол взошел придворный другого сына Ивана IV царя Федора Ивановича — Борис Годунов. Объявился Лжедмитрий, польско-литовская армия во главе с самозванцем прошла победным маршем по Руси и вошла в Москву. В результате восстания москвичей, в котором Лжедмитрий был убит, царем был провозглашен князь Василий Иванович Шуйский, но тут же объявился Лжедмитрий II, поддержанный поляками, и в конце концов началась открытая интервенция Речи Посполитой против Русского государства. Польско-литовская армия захватила большую часть территории России и Москву (В. И. Шуйский был увезен в Польшу, где, не пережив выпавших на его долю унижений, умер), а шведы присоединили к своему государству (наконец-то, после многих столетий стремления к этому) новгородскую землю и непосредственно Новгород. Политически, юридически и даже практически Русское централизованное государство просто перестало существовать. Причем в бывшей столице страны, уже стертой с географических карт монархами Европы, находились литовские воины, уровень пассионарности которых, по крайней мере, не уступал этноэнергетике народа Московии. Положение было отчаянным. После более чем шестисот лет движения народа по пути православия, после плодотворного развития русских княжеств и государства, после преодоления величайших тягот, вызванных двухсотлетним господством на русской земле иноземного ига, вдруг все в считанные годы оказалось утраченным. И не было ни войска, ни каких-либо государственных структур, способных взять на себя организацию сопротивления захватчикам.
Изгнали интервентов из Москвы и восстановили государство отряды народного ополчения, сформированного и ведомого в бой К. Мининым и князем Д. М. Пожарским. 21 февраля 1613 года Земский Собор из представителей всех сословий избрал русским царем Михаила Федоровича Романова и создал правительство, которое завершило борьбу с интервентами. До дня основания Санкт-Петербурга оставалось всего девяносто лет. И в историю уже была вписана фамилия семьи основателя северной столицы России — царя Петра I, Откуда же пошел род Романовых, правивших в России более 300 лет?
Первый русский царь Иван Грозный, всходя на царский престол, пожелал немедля жениться и еще до коронации отдал распоряжение, чтобы со всех княжеств русской земли собрали в Москву к дню коронации самых красивых девиц с их родителями. Приказ был исполнен, и семнадцатилетний царь устроил смотр красавиц страны в первый же день своего царствования. Невестой и затем женой царя стала дочь небогатой вдовы Захарьиной Анастасия Романовна Захарьина-Юрьева. Покойный отец невесты, Роман Юрьевич, занимал в Московском княжестве высший придворный чин, именовавшийся окольничьим, и выполнял широкий круг обязанностей, связанных с управлением государством. А дед был боярином при Иване III. Предки их происходили от прусского князя, приехавшего на Русь с двумя сыновьями и принявшего православие в 1278 году (для сравнения: это было через пятнадцать лет после смерти Александра Невского). Вот этот князь и его потомки и стали родоначальниками рода Романовых.
Сын, которого родила Ивану Грозному Анастасия, скончался в детстве. А сама Анастасия умерла, не имея больше детей. Первый царь из рода Романовых приходился ей племянником.
Какой-либо такой связи между Рюриковичами, в частности, Иваном Грозным и родом Романовых, которая позволяла бы говорить о наследовании царства, нет. Род Рюриковичей прервался. Новый царский род был выбран Земским Собором просто из знатных боярских родов [9]: «После изгнания иноземцев и окончания Смуты самым насущным вопросом для русских людей стало восстановление своей государственности — выборы нового царя. У пассионарных людей акматическои фазы принцип личной ответственности ценился очень высоко.
Люди того времени полагали (и не без основания), что для уверенности в завтрашнем дне мало безликого правительства, а нужен один государь, который был бы символом власти и к которому можно было бы обращаться как к человеку. Поэтому выборы нового царя касались всех и каждого.
Победители — казацко-дворянское ополчение — долго не могли сойтись во мнениях: все кандидатуры отметались. Дмитрия Трубецкого не хотели видеть на престоле дворяне, ибо он хотя и был князем, командовал казаками. Князя Дмитрия Пожарского не хотели иметь государем казаки: ведь он был вождем дворянского ополчения. Но был еще один кандидат — тихий и совершенно бесцветный человек — Михаил Федорович Романов. Отец Михаила, Федор Никитич Романов, интриговал в свое время против Бориса Годунова и был пострижен в монахи (под именем Филарета).
По поручению Боярской Думы… Филарет отправился с посольством к Сигизмунду III Ваза, но потерпел неудачу: поляки арестовали его, и посол был вынужден переносить несвободу в плену.
Теперь же оказалось, что фамилия Романовых именно в силу того, что она никак не проявила себя в прежние времена и соответственно не имела никакой поддержки, всех устраивает.
Казаки были настроены в пользу Михаила, поскольку его отец… не был врагом казачеству.
Бояре помнили о том, что отец претендента происходит из знатного боярского рода…
Иерархи церкви высказались в поддержку Романова, так как отец его был монахом, причем в сане митрополита. А для дворян Романовы были хороши как противники опричнины.
Итак, все сошлись на „нейтральном“ и тихом царе.
…Будущий же „великий государь“ сидел в Костроме и знать ничего не знал: судьба юноши была решена без его участия».
В момент принятия исторического решения первому царю из рода Романовых было шестнадцать лет.
О желании народа видеть его царем он узнал от направленных к нему высоким собранием послов в Костромском Ипатьевском монастыре, где скрывался с матерью от поляков. Война продолжалась, и угроза похищения избранника народного была реальной. Именно в поисках юного царя один из польских отрядов встретил в нескольких верстах от Костромы крестьянина Ивана Сусанина. Ценой своей жизни герой не позволил «отряду специального назначения» (если говорить современным языком) вмешаться в ход истории. Только в 1617 и 1618 годах воюющие стороны заключили Столбовский мир («вечный» мирный договор между Россией и Швецией) и Деулинское перемирие (договор между Россией и Речью Посполитой о перемирии на четырнадцать с половиной лет). В соответствии с договорами армия Речи Посполитой отступила из России, оставив за собой Смоленск, Чернигов и Запорожье, а силы вторжения Швеции вернули завоеванный Новгород, но сохранили за собой устье Невы и все побережье Финского залива.
Таким образом, за восемьдесят пять лет до расчетной даты основания Санкт-Петербурга географическая точка, избранная для предстоящего события «сценаристами» Великой Мистерии Исиды, оказалась для России недоступной, как и выход в Балтийское море.
5. Кто управлял высокопассионарным народом?
Очень многое в жизни государств зависит от личностей. Еще Иван Грозный имел возможность утвердиться на Балтике и начать строить крепости, подобные Петропавловской. Но этого не только не произошло, но в результате борьбы за власть прервался род Рюриковичей, началось смутное время, и Россия утратила важнейшие из своих завоеваний. Теперь народ все надежды на будущее связывал с именем Михаила Федоровича Романова. На три с лишним столетия судьба страны будет вверена Романовым [6]: «Документально известным предком Романовых был Андрей Иванович Кобыла, боярин московских князей середины XIV века.
Предки Романовых до начала XVI века именовались Кошкиными (от прозвища пятого сына Андрея Ивановича — Федора Кошки), затем Захарьиными. Возвышение Захарьиных связано с женитьбой Ивана IV на дочери Романа Юрьевича — Анастасии.
Родоначальником династии был третий сын Романа — Никита Романович — боярин с 1562 года, активный участник Ливонской войны и многих дипломатических переговоров; после смерти Ивана IV возглавлял регентский совет (до конца 1584 года).
Из его сыновей наиболее известны Федор (Филарет) и Иван — боярин с 1605 года, входил в состав правительства так называемой Семибоярщины.
В 1598 году со смертью царя Федора Ивановича пресеклась династия Рюриковичей. При подготовке выборов нового царя Федор Никитич Романов назывался в качестве возможного кандидата на царский трон. При Борисе Годунове последовала опала Романовых и их ссылка (1601 год) в Бело-озеро, Пелым, Яренск и другие отдаленные от Москвы места, а Федор был пострижен в монахи под именем Филарета.
Новое возвышение Романовых началось в правление Лжедмитрия I. А в лагере Лжедмитрия II Филарет был наречен русским Патриархом.
На Земском соборе 1613 года Михаил Федорович Романов, сын Федора (Филарета) Романова, был избран русским царем (правил в 1613–1645 годах). Михаил был человеком небольшого ума, нерешительным и к тому же болезненным. Основную роль в управлении страной играл его отец — Патриарх Филарет (до своей смерти в 1633 году).
Алексей Михайлович (1645–1676 годы) сам участвовал в государственном управлении, был для своего времени образованным человеком, начал важные преобразования в стране.
Ему наследовали болезненный Федор Алексеевич (правил в 1676–1682 годы) и его брат Петр I Великий (1682–1725 годы), в правление которого были проведены крупнейшие реформы в России, а успешная внешняя политика сделала ее одной из сильнейших стран Европы. В 1721-м Россия стала империей, а Петр I — первым императором Всероссийским.
По указу Петра от 5 февраля 1722 года о престолонаследии (подтвержден в 1731 и в 1761 годах) император назначал себе преемника из числа лиц императорской фамилии. Но Петр I не успел назначить преемника, и после его смерти на престол вступила его жена Екатерина I Алексеевна (1725–1727 годы).
Сын Петра I — царевич Алексей Петрович — был казнен 26 июня 1718 года за активное противодействие реформам.
Сын Алексея Петровича — Петр II Алексеевич — занимал трон с 1727 по… 1730 год. С его смертью в 1730 году династия Романовых в прямом мужском поколении пресеклась.
В 1730–1740 годах правила внучка Алексея Михайловича, племянница Петра I — Анна Ивановна, а с 1741 года — дочь Петра I Елизавета Петровна, со смертью которой в 1761 году династия Романовых пресеклась и по женской линии.
Однако фамилию Романовых носили представители Гольштейн-Готторпской династии: Петр III (сын герцога Гольштейнского Карла Фридриха и Анны, дочери Петра I), правивший в 1761–1762 годы, его жена Екатерина II, урожденная принцесса Анхальт-Цербстская, правившая в 1762–1796 годы, их сын Павел I (1796–1801 годы) и его потомки: Александр I (1801–1825 годы), Николай I (1825–1855 годы), Александр II (1855–1881 годы), Александр III (1881–1894 годы) и Николай II (1894–1917 годы).
Многочисленные великие князья из дома Романовых, занимали высшие посты в армии и в государственном аппарате.
В ходе Февральской буржуазно-демократической революции 1917 года династия Романовых была свергнута.
Николай II подписал отречение от престола 2 (15) марта 1917 года.
В июле 1918 года в Екатеринбурге Николай II и его семья были расстреляны».
Царствование Романовых было периодом становления суперэтноса, который Л. Н. Гумилев назвал «Объединенной Евразией во главе с Россией».
Роль царей и императоров России в этом сложном процессе не могла не быть колоссальной. Насколько Романовы соответствовали вызову истории? Правильный ли выбор сделал Земский Собор 21 февраля 1613 года? Что произошло бы, если бы царским стал какой-нибудь другой боярский род? Сказались ли известные решения династических проблем дома Романовых на «самочувствии» государства российского?
Одним из способов ответа на сформулированные вопросы может стать исследование источников пассионарности, питавших энергией систему «Род Романовых». Династия Романовых — это семья людей, которая, как бы, возможно, ей этого ни хотелось, не могла остаться изолированной от окружающих ее этнических систем. Жизнь так устроена, что и «помазанники Божьи» вступают в брак. А это означает, что в семью приходят и передаются следующим поколениям новые гены, несущие пассионарность той этнической среды, где они сформировались.
Если верно, что предки Романовых происходили от прусского князя, приехавшего на Русь с двумя сыновьями в XIII веке, то пассионарность истока рода значительно слабее, чем средний российский ее уровень (всплески этноэнергии были в Пруссии в VIII, а в России на рубеже XII–XIII веков).
Но даже если предки Романовых — не важно, кем они были по этническому происхождению — пережили пассионарный взрыв 1200 года в Литве, России, Турции или Эфиопии, то все равно среди тех избранников, с которыми они вступали в брак, могли быть выходцы из «пожилых» этносов. Действительно ли это так? Кто приходил в дом Романовых и становился членом царской семьи?
Жены (и дети) царя Михаила Федоровича: Мария Владимировна, княжна Долгорукова и Евдокия Лукьяновна, дочь дворянина Стрешнева (унаследовавший престол Алексей, Иван, Василий, Ирина, Пелагея, Анна, Марфа, София, Татьяна, Евдокия).
Жены (и дети) царя Алексея Михайловича: Марина Ильинична Милославская (Дмитрий, Евдокия, Марфа, Алексей, Анна, Екатерина, София, Мария, унаследовавший престол Федор, Феодосия, Иван, будущий соправитель Петра I) и Наталья Кирилловна Нарышкина (будущий император Петр, Наталья, Феодора.)
Жены (и ребенок) царя Федора Алексеевича: Агафья Симеоновна Грушецкая и Марфа Матвеевна Апраксина (Илья).
Жены (и дети) императора Петра I Великого: Евдокия Федоровна Лопухина (Алексей) и Екатерина Алексеевна, до принятия православия Марта Скавронская, унаследовавшая престол (девять детей, скончавшихся в детстве, Анна, была в супружестве за герцогом Голынтинским Фредериком, Елизавета, ставшая впоследствии императрицей Всероссийской).
Жена (и дети) соправителя Петра I царя Ивана Алексеевича: Параскевия Федоровна Салтыкова (Мария, Феодосья, Екатерина, бывшая в супружестве за герцогом Мекленбургским Леопольдом, Анна, бывшая в супружестве за герцогом Курляндским, впоследствии императрица Всероссийская).
Петр II Алексеевич наследников не оставил (на нем династия пресеклась в мужском колене).
Анна Ивановна и Елизавета Петровна наследников не оставили (на Елизавете Петровне династия пресеклась по женской линии). Императрица Елизавета Петровна умерла в 1761 году. Следовательно, прямые наследники избранного народом на царский престол Михаила Федоровича Романова правили Россией 148 лет (1613–1761 годы).
Что произошло значимого за эти годы с точки зрения теории этногенеза? В семью приходили представители купеческих и дворянских фамилий России. Лишь дважды традиция была нарушена. Жена второго царя из Романовых Алексея Михайловича и мать следующего царя Федора Алексеевича Марина Ильинична Милославская происходит из дворянского рода Милославских, перешедших на Русь из Литвы в конце XIV века. Что ж, это просто великолепно. Пассионарность литовцев была чуть ли не самой высокой из народов, переживших пассионарный взрыв 1200 года. Об этом свидетельствует история. А княжеский род, представители которого приняли решение перебраться из Литвы на Русь, — источник особенно высокой пассионарности.
Второе исключение известно, пожалуй, каждому. Жена императора Петра I, мать императрицы Елизаветы Петровны Марта Скавронская, ставшая сама императрицей Екатериной I, была дочерью литовского (что ее опять-таки очень хорошо характеризует) крестьянина Самуила Скавронского. Она случайно попала на глаза фельдмаршалу Шереметеву, который привез ее в Россию.
Появление в династии Романовых Екатерины Алексеевны (Марты Скавронской) имело два ощутимых последствия: правления ее самой — Екатерины I Алексеевны (1725–1727 годы) и ее дочери Елизаветы Петровны (1741–1761 годы). Таким образом, можно утверждать, что проблем с пассионарностью у Романовых до 1761 года не было.
Далее Россией правили представители Гольштейн-Готторпской династии, носивших фамилию Романовы. Петр III — сын герцога Шлезвиг-Гольштейн-Готторпского (из северозападной германской земли, входившей до 1806 года в Священную Римскую империю) Карла Фридриха и дочери Петра I и Екатерины Алексеевны (Марты Скавронской) Анны.
Екатерина II, урожденная Софья Фредерика Августа Анхальт-Цербстская. Из бедного немецкого княжеского рода была выдана замуж за Петра III и в результате переворота пришла к власти.
Павел I — сын Петра III и Екатерины II.
Александр I и Николай I — дети Павла I и принцессы Вюртембергской.
Николай I был женат на дочери прусского короля Фридриха-Вильгельма III Шарлотте-Фредерике-Луизе-Вильгельмине.
Александр II — сын Николая I — был женат на гессен-дармштадтской принцессе Максимилиане Вильгельмине Августе Софии Марии.
Александр III — сын Александра II — был женат на дочке датского короля Кристина IX Луизе Софии Фредерике Дагмаре.
Николай II — сын Александра III — женился на дочери великого герцога гессен-дармштадтского Алисе. Ни о какой высокой пассионарности и говорить не приходится.
История России 1761–1917 (даже 1929) годов — это история бесконечной и всеобъемлющей борьбы абсолютно не понимающих друг друга низкопассионарных правителей, мечтавших о безмятежной жизни в условиях тихого порядка, и пассионарного народа, которого, что бы он ни делал, вечно «одергивали и били по рукам». Например, в сражениях при Грос-Егерсдорфе (1757 год) и Кунерсдорфе (1759 год) русская армия разгромила прусскую, считавшуюся сильнейшей в Европе, в 1760 году был взят Берлин, а Петр III, будучи поклонником прусского короля Фридриха II, вступив в 1761 году на престол, вернул утраченные Пруссией в ходе войны земли. Екатерина II, свергнув мужа, возвращать уступленное не стала.
6. Россия развивалась в правильном направлении
До Петра I царствовали трое из Романовых — Михаил Федорович (1613–1645 годы), Алексей Михайлович (1645–1676 годы), Федор Алексеевич (1676–1682 годы). С их именами связано только одно из столетий большой истории России, но это был XVII век, интересный тем, что продемонстрировал тенденции развития России, которые в будущем доминировали бы, если бы не начались петровские реформы. Двумя короткими тезисами можно сформулировать всю суть преобразований, наметившихся в России при правлении первых Романовых:
а) началось быстрое стихийное, а значит, наиболее естественное и продуктивное формирование единого всероссийского товарного рынка, ставшего к концу столетия основой для зарождения в России товарно-денежных отношений, промышленности;
б) Россия была страной национальной и религиозной терпимости, очень привлекательной для народов, желавших «под рукой» московского царя жить спокойно, в соответствии с законами страны, но собственными обычаями.
Первый тезис иллюстрируется следующими событиями. В 1632 году основан первый в России железоделательный завод под Тулой. Появилась добывающая промышленность, началось строительство металлургических и стекольных производств.
1648 г. — антифеодальные восстания в Москве («соляной бунт»), Курске, Козлове, Великом Устюге, Соли-Вычегодской, Томске и других городах.
1650 г. — антифеодальные восстания в Пскове и Новгороде.
1662 г. — антифеодальное восстание в Москве («медный бунт»).
1666 г. — антифеодальное движение казацкой голытьбы под предводительством В. Уса.
1668–1676 гг. — антифеодальное восстание в Соловецком монастыре.
1670–1671 гг. — крестьянская война под предводительством С. Т. Разина.
В 1652 году государство ввело казенную монополию на торговлю хлебным вином (водкой), в 1653 году принят торговый устав, в 1667 году в соответствии с Новоторговым уставом иностранцам запрещалось торговать во внутренних городах России. С 1679 года действует подворное обложение населения России прямыми налогами, а в 1682 году уничтожено местничество — система феодальной иерархии в Русском государстве. Россия на рубеже XVII–XVIII веков имела все возможности начать строить фундамент полноценного капитализма и благодаря этому войти в число передовых стран мира, со временем ни в чем не уступая Западной Европе. Причем этот капитализм был в том виде, как он успел заявить о себе, очень органично национальным, а не навязанным извне.
В XVII веке присутствие иностранцев в стране было незначительным, непринципиальным, и их даже близко не допускали ни к управлению государством, ни к торгово-хозяйственной деятельности первых русских купцов. Отношение народа ко всему иностранному характеризует указ царя Михаила Федоровича. 1634 года: бить палками того, кто замечен в курении табака, а при упорствовании в пагубной привычке казнить. А ведь спустя всего не полное столетие внук мудрого Михаила Федоровича — царь Петр I — будет намеренно пропагандировать и распространять в российском обществе заразу табакокурения и, что принципиально важно и от этого особенно печально, делать это станет только из-за слепого и поэтому неумного преклонения перед иностранным, европейским, западным.
Наиболее наглядными доказательствами перспектив русского предпринимательства стали: углубление ремесленной специализации отдельных городов, массовое превращение городского ремесла в мелкое товарное производство, появление первых мануфактур и капиталистической кооперации, зарождение транспорта, в том числе речного, превращение предприятий в согласованно действующие объединения, к концу века образовывавшие целые отрасли промышленности (солеварение, винокуренная, кожевенная, канатно-прядильная, металлообрабатывающая отрасли), развитие дворянского предпринимательства и рост производства сельскохозяйственной продукции, появление конкуренции между регионами страны и первых общенациональных ярмарок (в Москве, Ярославле, Брянске, в Симбирске), превращение Архангельска, Астрахани, Новгорода, Пскова в центры торговли с иностранными купцами и так далее, и тому подобное.
Второй тезис подтверждается серьезными достижениями первых трех царей Романовых в деле расширения страны. К государству российскому были присоединены и освоены сибирские районы. На востоке строились укрепленные пункты, закладывались поселения: в 1619 году — енисейские, в 1628-м — красноярские, в 1631‑м — братские, в 1632-м — якутские; в 1639 году землепроходцы достигли Охотского моря.
Россия без серьезных проблем закрепилась на огромном пространстве от Урала до Тихого океана, и никто не требовал от народов, населявших Сибирь и Дальний Восток, отказа от своих верований и традиционного уклада жизни. Это резко контрастировало с политикой государств Западной Европы, приступивших в это же самое время к активной колониальной экспансии. В 1654 году воссоединились Украина и Россия. Были заложены основы для присоединения других позже вошедших в состав Российского государства народов. Но не все было гладко во внешней политике.
Уровень отношений с Польшей, Швецией, Османской империей и Крымским ханством измерялся числом потерь на полях военных столкновений и успехами дипломатов, пытавшихся согласовать в послевоенных договорах претензии воюющих сторон друг к другу:
1632–1634 и 1654–1667 годы — русско-польские войны;
1656–1658 гг. — русско-шведская война;
1676–1681 гг. — война России с Османской империей и Крымским ханством. Такова история.
И все же из того, что произошло в XVII веке в России, наиболее важным, имевшим самые нехорошие последствия, стали серьезнейшие разногласия среди верующих в Православной Церкви, получившие название Раскол [6]: «Поводом для возникновения Раскола послужила церковно-обрядовая реформа, которую в 1653 году начал проводить патриарх Никон с целью укрепления церковной организации. За ликвидацию местных различий в церковно-обрядовой практике, устранение разночтений и исправление богослужебных книг и другие меры по унификации московской системы выступили члены влиятельного „Кружка ревнителей благочестия“.
…Протопопы Аввакум, Даниил, Иван Неронов считали, что русская церковь сохранила „древлее благочестие“, и предлагали проводить унификацию, опираясь на древнерусские богослужебные книги.
Другие члены кружка (Стефан Вонифатьев, Ф. М. Ртищев), к которым позднее присоединился Никон, хотели следовать греческим богослужебным образцам, имея в виду в дальнейшем объединение под эгидой Московского Патриарха Православных Церквей Украины и России (вопрос об их воссоединении… приобрел в это время важное значение)…
При поддержке царя Алексея Михайловича Никон начал проводить исправление русских богослужебных книг по современным им греческим образцам и изменил некоторые обряды (двоеперстие было заменено троеперстием, во время церковных служб „аллилуйя“ стали произносить не дважды, а трижды и так далее).
Нововведения были одобрены церковными соборами 1654–1655 годов. В течение 1653–1656 годов на Печатном дворе шел выпуск исправленных или вновь переведенных богослужебных книг.
Хотя реформа затрагивала лишь внешнюю обрядовую сторону религии, но в условиях господства в обществе религиозной идеологии эти изменения получили значение большого события».
Возник спор, который обострили два, казалось бы, далеких от религии обстоятельства — развернувшаяся в стране борьба с тормозящими развитие общества феодальными устоями и высокая пассионарность народа [6]: «Первыми за „старую веру“, против реформ и действий патриарха выступили некоторые члены „Кружка ревнителей благочестия“.
Аввакум и Даниил подали царю записку в защиту двоеперстия и о поклонах во время богослужения и молитв. Затем они стали доказывать, что внесение исправлений по греческим образцам оскверняет истинную веру, так как греческая церковь отступила от „древлего благочестия“, а ее книги печатаются в типографиях католиков. Иван Неронов, не касаясь обрядовой стороны реформы, выступил против усиления власти патриарха и за демократизацию церковного управления.
Столкновение между Никоном и защитниками „старой веры“ приняло резкие формы. Аввакум, Иван Неронов и другие идеологи Раскола подверглись жестоким преследованиям. Выступления защитников „старой веры“ получили поддержку в различных слоях русского общества, что привело к возникновению движения, названного Расколом.
Часть низшего духовенства, видевшая в сильной патриаршей власти лишь орган эксплуатации, выступая за „старую веру“, протестовала против увеличения феодального гнета со стороны церковной верхушки. К Расколу примкнула и часть высшего духовенства, недовольная централизаторскими устремлениями Никона, его самоуправством и отстаивавшая свои феодальные привилегии (епископы — Коломенский Павел, Вятский Александр), некоторые монастыри.
Призывы сторонников „старой веры“ получили поддержку отдельных представителей высшей светской знати. Но большую часть сторонников „старой веры“ составляли посадские люди и особенно крестьяне. Различным слоям общества импонировали различные стороны этой идеологии.
…Массовый характер движение приобрело после церковного собора 1666–1667 годов, предавшего старообрядцев анафеме, как еретиков, и принявшего решение об их наказании. Этот этап совпал с подъемом в стране антифеодальной борьбы; движение Раскола достигло своего апогея…
Идеологами Раскола стали представители низшего духовенства, порвавшие с государственной церковью, а церковные и светские феодалы отошли от Раскола».
Наследство, которое получал Петр I, было не менее ужасным, чем у первого из Романовых после разрушительного Смутного времени [6]: «Главной стороной идеологии Раскола и в это время оставалась проповедь ухода (во имя сохранения „старой веры“ и спасения души) от зла, порожденного антихристом. В наиболее фанатичных направлениях Раскола возникла практика „огненных крещений“ (самосожжений).
Увлекаемые проповедью расколоучителей, многие посадские люди, особенно крестьяне, бежали в глухие леса Поволжья и Севера, на южные окраины государства, в Сибирь и даже за границу, основывали там свои общины. Это был массовый уход простых людей от выполнения не только новых церковных обрядов, но и феодальных повинностей. Правительство в 1681 году отмечало умножение „церковных противников“, особенно в Сибири».
С позиций знаний и представлений сегодняшнего дня можно было бы предположить, что царю Петру I, желавшему стать императором могущественнейшего из государств Земли, государем действительно великого народа, предстояло мудрыми законами создать самые благоприятные условия для максимального расширения предпринимательской деятельности всех и каждого, кто того желал и имел к тому талант, а также сделать возможно больше для смягчения напряженности в обществе, тем более что причиной непонимания людьми друг друга были ограничения прав верующих.
7. Единственное, что требовалось от русского царя XVII века, — это не мешать… брокерам, дилерам и финансистам
К концу XVII века благополучие городов, стран, целых регионов мира, международный авторитет правителей, будущее народов стало зависеть не от смелости воинов, талантов полководцев, успехов дипломатов, размеров контролируемых кем бы то ни было территорий, численности армий, которые могли бы мобилизовать и направить в завоевательные походы государства, а от умения торговать, управлять финансовыми потоками разумно, в своих интересах, с выгодой накапливать и рационально использовать ресурсы, наконец, дешево и в значительных количествах производить пользующиеся спросом качественные товары. Примером, подтверждающим сформулированный тезис, может служить судьба Османской империи времен султана Мехмеда IV (правил в 1648–1687 годах).
Основой военной мощи турок-османов были отборные войска профессиональных воинов — янычаров, все затраты на содержание которых полностью брало на себя государство, ибо военные победы окупали любые связанные с янычарами издержки. И так продолжалось бы долго, если бы не наступило новое время.
Ограбление Америки дало возможность Испании выбросить на рынки Европы, Африки и Азии в невиданных ранее количествах серебро и тем самым подорвать финансовое благополучие стран, живших за счет накопленных в предыдущие столетия богатств, но не сумевших наладить производство конкурентоспособных товаров.
В Османской империи, простиравшейся от Венгрии до Египта, от Гибралтара до Каспийского моря, началась инфляция, и султану нечем было платить янычарам, роптавшим из-за удорожания жизни и требовавшим повышения жалованья. И тогда Мехмед IV только ради того, чтобы избавиться от докучавшей ему проблемы, пообещав своей армии «золотые горы», бросил янычар в неподготовленную войну против австрийских Габсбургов, надеясь, что войска сами прокормятся грабежами на захватываемых ими в ходе боевых действий территориях. Дойдя до Вены и долго осаждая ее, недовольные жизнью янычары были разбиты объединенными войсками поляков, немцев и австрийцев (1683 год). Поражение было так сокрушительно, что султан казнил своего великого визиря. В течение столетия после этой битвы Османская империя не могла восстановить свои силы и только теряла принадлежавшие ей земли.
Это была не единственная война в XVII веке. Европа, раздираемая религиозными и политическими конфликтами, вызванными последствиями Реформации, борьбой с уходящим феодализмом, осознанием и отстаиванием своих интересов формирующимися нациями, воевала непрерывно тридцать лет (1618–1648 годы; в войну были втянуты практически все страны континента), а борьба между Францией и Испанией продолжалась до 1659 года.
В 1642–1660 годах в Англии развернулась гражданская война, в ходе которой английский король Карл I был, казнен. Но победителем из всех этих баталий вышла не какая-нибудь глыбища международной политики типа Испании, Франции, Австрии, Швеции или Речи Посполитой, а первая в истории буржуазная республика — Республика Соединенных Провинций; так граждане свободных Нидерландов назвали свое государство после революции 1556–1609 годов [6]: «Победа буржуазной революции вызвала в Нидерландах быстрый экономический и культурный подъем. Семь северных нидерландских провинций (во главе с Голландией и Зеландией), объединившихся в федеративную Республику Соединенных Провинций, в течение немногих десятилетий обогнали в своем развитии все другие европейские государства.
Республика стала образцовой капиталистической страной XVII столетия. В стране прогрессировало мануфактурное производство — текстильное (шерстоткачество, выделка шелка и бархата), кораблестроение, мореходство, рыболовство.
…Голландская судостроительная промышленность приобрела международное значение.
Торговый флот Соединенных Провинций в середине XVII века почти вдвое превосходил флоты Англии и Франции, вместе взятые, и играл первостепенную роль в международной торговле.
Внешняя торговля нидерландцев в Европе ориентировалась прежде всего на Прибалтику, где они потеснили немецкое ганзейское купечество.
Нидерланды, тесня португальцев и испанцев, развернули колониальную экспансию в Юго-Восточной Азии (создание сети торговых факторий, начало открытых территориальных захватов на островах Индонезийского архипелага, захват Малакки, острова Цейлон), в Америке (Гвиана, Малые Антильские острова) и Африке (Капская колония, опорные пункты на западноафриканском побережье).
Возникла огромная колониальная империя.
…Важнейшим экономическим центром страны был Амстердам, являвшийся центром развивавшегося мирового капиталистического рынка, товарного и денежного. Здесь существовали торговая и фондовая биржи, в 1609 году был основан депозитный банк.
Опираясь на свое господствующее положение на мировом рынке, развитые финансы и морское могущество, буржуазная Республика Соединенных Провинций заняла в XVII веке видное место в ряду европейских держав.
Государственное устройство Республики Соединенных Провинций отражало компромисс между крупной торговой буржуазией и дворянством, достигнутый еще в ходе революции».
Царь Петр I знал немецкий, голландский, английский и французский языки, учился в Кенигсберге, Амстердаме, в Англии, вел переписку с монархами и выдающимися людьми Европы. Он не мог не понимать причин успехов маленького европейского государства, которое за столетие до дня провозглашения Санкт-Петербурга столицей Российской империи начало войну с абсолютным хозяином Европы того времени Испанией и добилось в 1648 году официального признания и своим главным противником, и всем мировым сообществом своей независимости. Конечно, не все тенденции мирового развития видны непосредственным современникам событий [6]: «В XVIII веке наметился упадок в развитии торговли и промышленности Нидерландов. Свободные капиталы все более направлялись на приобретение земельной собственности и в сферу международного кредита.
Нидерланды уступили первенство более развитой в промышленном отношении Великобритании.
…История упадка Голландии как господствующей торговой нации есть история подчинения торгового капитала промышленному».
Но неужели царь Петр и его помощники не заметили, что успехи Германии во многом были достигнуты благодаря тому, что немцам удалось организовать, превратить в постоянно действующую и сделать самой большой на континенте международную ярмарку во Франкфурте, Нидерланды превратились в процветающую торговую державу не только потому, что производили, ввозили, вывозили товары, торговали, но прежде всего благодаря предоставлению всем, кто желал начать собственное дело, в том числе даже женщинам, лучшие в то время банковские услуги, а Англия обошла всех, потому что законы и традиции этой страны способствовали развитию новых, казавшихся всем рискованными в коммерческом или каких-то иных отношениях видов деятельности, недаром там появилась торговая компания, названная ее учредителями «Купцы-Авантюристы».
Сегодня трудно себе даже представить, какие были у России XVII–XVIII веков шансы занять достойное место в складывающемся уже в то время международном разделении труда, в международной торговле и обслуживании капиталов. Ведь во время правления первых царей из династии Романовых основные тенденции экономического развития человечества уже начали получать и в Российском государстве свое вполне осязаемое материальное воплощение. Достаточно было только не мешать инициативным людям, не обкладывать их непомерными налогами, и успех бы пришел.
Немецкие финансисты, открывшие собственное банковское дело, не располагая флотом и армиями, абсолютно не вмешиваясь в дела Испании на Американском континенте и Португалии, Англии, Нидерландов в Азии, имели отделения своего банка в Чили и Индии и в значительной мере контролировали грузопотоки между континентами.
В XVI–XVIII веках люди изобрели множество интересных вещей (доменную печь, механические часы, телескоп, барометр, морские навигационные приборы, насос, производительные станки для различных отраслей производства и так далее), научились лечить большое число болезней, стали осушать заболоченные земли (особенно в этом преуспели голландцы и англичане), сумели существенно повысить отдачу от сельскохозяйственной деятельности, начали печатать книги, посвященные различным отраслям человеческой деятельности, превратили образование, распространение знаний и передовых идей в систематическую планомерную деятельность. Все эти достижения и передовой опыт нужно было осваивать и перенимать. Но много важнее было понять и попытаться хотя бы отчасти воспроизвести в России условия, приведшие западноевропейские страны, по крайней мере Нидерланды и Англию, к экономическому чуду и последовавшим за ним политическим успехам.
Конечно, не все европейские страны дружно шли в будущее. А Швеция? Что из себя представлял на рубеже XVII–XVIII веков сосед России, контролировавший восточное побережье Балтийского моря? Швеция в течение всего XVII века активно принимала участие в военных действиях на Европейском континенте и сумела наряду с уже обсуждавшимися приобретениями у России присоединить часть северогерманских территорий, датских и норвежских владений на Скандинавском полуострове. Причем эти завоевания были подтверждены соответствующими международными договорами и признаны всей Европой.
В результате Швеция признается всеми страной, которая, как никто, с наибольшей пользой для себя реализовала в ходе войн столетия имевшийся у нее военный и экономический потенциал. И такой потенциал действительно имелся. Например, Шведское королевство, несмотря на промышленные рывки соседей, было главным экспортером железа в Европе, делались очень важные шаги на пути его превращения в буржуазное государство, в частности, были приняты указы о концентрации земли (пахотно-луговой площади) в руках крупных производителей сельскохозяйственной продукции, в дворянских хозяйствах все шире применялась практика аренды земельных наделов и использования наемного, а не подневольного труда, часть дворян занялась промышленной предпринимательской деятельностью и так далее. К завершению XVII века Швеция, безусловно, имела военно-экономическое превосходство над Россией.
Король уважаемого всеми в Европе государства становился с каждым годом все более великим и могущественным, его образ уже почти полностью соответствовал требованиям к кандидатам в члены клуба величайших императоров. В 1680 году власть короля объявляется самодержавной. В Швеции установилась абсолютная монархия, главной опорой которой были среднее дворянство, дворяне-чиновники, офицеры и торгово-мануфактурная буржуазия, извлекшая выгоду из военных побед.
Никто на рубеже веков не мог знать, кому достанется победа в «соревновании за Санкт-Петербург». У шведов не было такой пассионарности, как у русских, и, следовательно, они не согласились бы на те жертвы и лишения во имя победы, на которые пошли наши предки. Их шансом было экономическое соревнование. Но, чтобы добиться лучших результатов в экономике, нужно было решать любые возникающие проблемы экономическими методами. А шведский король, дабы восстановить долго воевавшее государство, еще больше его централизует, проводит широкую редукцию (изъятие у крупных и мелких владельцев в пользу государства) земель и увеличивает налоги и пошлины…
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги