Тайна смерти мисс Вейн

Глава 14 Аргументы Роджера

Роджер поболтал босыми ногами в волне, которая нахлынула на прибрежный камень, где сидели двоюродные братья. Подняв ноги, он, по-видимому, с глубоким интересом наблюдал, как с больших пальцев каплет вода.

— Конечно, — сказал он медленно, — мы должны, все-таки, иметь в виду, что Колин мог сказать и правду.

— Каким это образом? — возразил Энтони.

Разговор происходил после завтрака на следующий день. На том основании, что дело есть дело, и если Энтони во обще желает ему хоть в чем-то помогать, то он должен временно позабыть о своей роли симпатичного молодого влюбленного и снова выступить в качестве глуповатого сыщицкого друга, Роджеру удалось удержать кузена от попытки, наскоро проглотив завтрак, помчаться к знакомой скале и затем к уютному, поросшему травой выступу, расположенному как раз под ее вершиной. Еще Роджеру удалось уговорить Энтони, даже не пытавшегося скрыть, хотя бы из соображений такта, своего недовольства, выкурить обычную после завтрака трубку на морском берегу. Роджер настоял также, чтобы они дошли до выступающей из общего ряда самой дальней, еще не обследованной скалы, так как им, подробно объяснил Роджер, необходимо уединение, дабы он мог спокойно поговорить о своих теоретических построениях. Здесь Роджер немедленно снял ботинки и носки и стал болтать ногами в воде. Не надеясь извлечь хоть какую-то пользу из нежелательного здесь пребывания, Энтони с холодностью взирал на столь недостойное поведение кузена и наотрез отказался разделить его инфантильную забаву.

— Как Вудторп может говорить правду? — повторил он, так как кузена интересовал не столько этот вопрос, сколько моллюск, мужественно сопротивлявшийся усилиям Роджера оторвать его от родной скалы. — Экземпляр «Лондонских мнений» это железно подтвердил. Если инспектор вообще что-нибудь соображает, он сделает те же выводы, что и мы, и поспешит арестовать парня, прежде чем тот сбежит.

С легким вздохом Роджер оставил моллюска в покое.

— Но если предположить, Энтони, что газету в пещере оставил не Вудторп? — терпеливо осведомился он. — Такое не приходило тебе в голову?

— Нет, такое не приходило, — возразил Энтони не без сарказма. — Ведь наверняка это он. Ты сам сказал, что это не могла быть миссис Вэйн. А кто же еще мог там быть?

— Да! Вот в чем вопрос, — задумчиво ответил Роджер, — кто бы это мог быть?

Он вытащил ноги из воды и, обхватив колени руками, стал глядеть на море.

— Знаешь, давай обсудим, ради самого процесса обсуждения, факт пребывания в пещере газеты, ладно? Давай на время совершенно забудем о Вудторпе и наши сомнения относительно его правдивости. Давай попробуем, Энтони?

— Ну давай шпарь, — ответил смирившийся со своим жребием кузен.

— Хорошо, тогда прежде всего выясним, в рамках элементарной возможности, кто составляет большинство читателей «Лондонских мнений»? Это мужчины. Вот почему я предположил, что вряд ли газету оставила миссис Вэйн. Это не тот род газет, которые миссис Вэйн интересно было читать. А кроме того, гораздо вероятнее, что она принесла бы с собой роман, а не газету. Ты пока согласен со мной?

Энтони проворчал нечто утвердительное.

— Ну хорошо, пойдем далее. По всей вероятности, в прошлую субботу «Лондонские мнения» оставил в пещере мужчина. Но каков тип мужчины, читающего «Лондонские мнения»? Это не представитель верхних слоев общества, те предпочитают «Панч». И не тот, что представляет низшие классы. Наш человек, следовательно, должен принадлежать к верхним, средним или нижним слоям средних классов. Но ведь сын сэра Генри Вудторпа не очень подходит под эту категорию, а?

— Значит, ты хочешь сказать, что сын баронета никогда не снизойдет до «Лондонских мнений»? — иронически спросил Энтони.

— Нет, Энтони, я не об этом. У тебя склонность не понимать, что я имею в виду. А я блистательно пытаюсь внедрить в твои замшелые мозги, что если мистер Колин Вудторп, сын сэра Генри Вудторпа, баронета, захотел взять с собой что-нибудь почитать, коротая тем самым время до встречи со вторым участником свидания, то он взял бы с собой «Спортивную жизнь», «Панч» или детективный роман. Что он мог захватить и «Лондонские мнения», я тоже готов допустить, но только с очень большой натяжкой. По сути дела, я сейчас взвешиваю эти возможности на весах вероятности. Ты меня понимаешь?

— Но откуда тебе известно, что этот тип, кто бы он ни был, действительно захватил с собой кое-что почитать в ожидании встречи? Откуда ты знаешь, что свидание вообще состоялось?

— Я этого не знаю, любезный кенгуру, поросенок ты этакий, — с примерной вежливостью заметил Роджер, — но неужели ты считаешь: а) что он захватил газету с намерением почитать во время свидания, если ему наскучит праздная болтовня леди, или: б) что он полез в пещеру с единственной целью — в совершенном одиночестве и в темноте насладиться чтением «Лондонских мнений»?

— Да он мог просто случайно захватить газету и бросить ее в пещере, чтобы не тащить обратно домой.

— Да, мог, — сразу же согласился Роджер, — но все-таки это навряд ли. Нет, сопоставляя все вероятности, мы, как мне кажется, должны заключить, что этот человек, очевидно, не Вудторп и что он захватил с собой газету с намерением почитать, сидя на выступе и ожидая другого участника вероятного свидания. Он мог бы отбросить ее в сторону, как только участница свидания появилась, но с инстинктивным нежеланием расставаться с тем, что еще может понадобиться, свойственным большинству из нас, он захватил с собой газету в пещеру, а потом, как ты и сказал, там ее и оставил, чтобы не тащить обратно. С психологической точки зрения существует большая разница между тем, чтобы выбросить вещь или просто оставить где-нибудь. А мы знаем, что леди действительно появилась, мой милый малыш Энтони, потому что иначе он бы не полез в пещеру вообще, но продолжал бы сидеть около и читать газету на свету. Ты следишь за ходом моих рассуждений?

— Гм! — ответил Энтони.

— Ну а кто был вторым участником (или участницей) свидания с этим мужчиной? — продолжал Роджер в дискуссионном тоне. — Готов прозакладывать всю свою наличность, что это была миссис Вэйн. Только наш общий друг Колин и миссис Вэйн знали о существовании пещеры. Он сам ее обнаружил, по его словам, примерно год назад и сразу же понял, как она подходит для цели, для которой он впоследствии ее использовал. Он был совершенно уверен, во всяком случае насколько это касалось его, что никому никогда о пещере не рассказывал. Таким образом, подведем итоги: если Колин говорит истинную правду, миссис Вэйн сама назначила свидание неизвестному нам мужчине, который принадлежит к среднему классу общества, на какое-то время субботы, но не очень рано, так как газета выходит по утрам, чтобы обсудить с этим мужчиной дело конфиденциальное и, очевидно, тайного свойства. Продолжая рассуждать логически, мы придем к следующему выводу: ее смерть явилась результатом этого свидания и убийца — этот неизвестный нам представитель среднего класса. И данный вывод, — закончил Роджер с законным чувством гордости, — сделан только на основании того, что в пещере найден экземпляр «Лондонских мнений», а? Каково?

— Ну тогда, я считаю, тебе нужно поскорее идти и обговорить все это с мистером Морсби, — с воспрянувшей надеждой посоветовал Энтони.

— Энтони, ты просто отвратителен. Ты хочешь или нет помочь мне спасти твою юную леди от виселицы? Нет, не бери на себя труд отвечать, вопрос чисто риторический. Ты будешь помогать? Ну, очень хорошо. Тогда, будь любезен, продолжай играть роль друга-идиота, которую ты так замечательно исполняешь.

— Да ладно, чего ты от меня хочешь? — спросил неохотно Энтони.

— Слушай меня, когда я пытаюсь ясно сформулировать свои, может быть несколько туманные в данный момент, мысли и облечь их в слова. Слушай, как я анализирую разные возможности. Между прочим, во время нашей односторонней дискуссии я обнаружил, что пришел к противоположному мнению. Теперь я не верю, что это Колин Вудторп оставил в пещере газету «Лондонские мнения». А ты что можешь сказать насчет этого?

— Ты почти опроверг это предположение, — вынужден был признать Энтони.

— Да, я отвергаю предположение, что этим неизвестным человеком был Колин с точки зрения чистого разума, но я легко могу это утверждать как вульгарную истину. Я придумал для него небольшой тест, который хочу осуществить, как только мы с тобой расстанемся. Так вот, предположив, что Колина там не было, можно ли поставить на его место кого-то другого? Подумай как следует.

— Погоди, — после недолгого молчания ответил Энтони. — Ты что, забыл о следах? Ты же все время твердил, что с миссис Вэйн была женщина, а не мужчина. Каким же образом совместить с этим твою новую идею?

— Нет, я ни о чем не забыл. И существование такой женщины вполне возможно. Если предположить, что убийство было предумышленным, а я считаю это вполне вероятным, то можно считать, что убийца предпринял некоторые элементарные меры предосторожности, желая сбить полицию с толку на тот случай, если вдруг возникнут сомнения относительно смерти миссис Вэйн как бы в результате несчастного случая. Далее. Предположим, что миссис Вэйн пришла на место встречи одна, а надо думать, так оно и было. Для мужчины проще простого надеть женские туфли или ботинки, которые он принес бы с собой, пройтись до конца выступа в одну сторону и повернуть обратно, шагая рядом со следами, оставленными миссис Вэйн, тщательно стараясь подгонять свои собственные шаги к ее более мелким. Это вполне вероятно. Непрофессиональный убийца прежде всего обратит внимание на следы и попытается их подделать.

— Хитроумно, — согласился Энтони.

— О да, и совершенно элементарно. Но, решив данный вопрос, давай вернемся к нашей предыдущей проблеме. Тебе не приходит в голову, кто еще вместо молодого Вудторпа мог исполнить роль злодея в этой драме?

Энтони задумался, а потом сказал:

— Остается только двое других мужчин, участников всей драмы — это доктор Вэйн и Рассел.

— Да-а, но такое предположение не слишком нам может помочь. Доктора Вэйна сразу можно отставить. Нет абсолютно никакого резона жене назначать в таком далеком и неудобном месте свидание мужу, когда она вполне может поговорить с ним, возлежа на диване в собственной гостиной. Но Рассел!.. Итак, почему нас может заинтересовать Рассел?

— Ну а если у нее одновременно были две интрижки — с ним и Вудторпом?

Роджер переменил позу и погрузил ноги в воду до самых колен.

— А вот это уже лучше. Ах, как много ты теряешь, Энтони, если бы ты только знал, когда ведешь себя надменно и высокомерно. И так всегда бывает с гордецами. Но твое предположение совершенно верно. Тогда у Рассела появился бы точно такой же мотив отделаться от нее, как у Колина, да? Ревнивая жена все же лучше, чем ревнивая любовница. (Интересно, с кем это наш приятель Колин подумывал обручиться, если Морсби прав? Должно быть, это не так уж трудно узнать.) Плюс опасение со стороны ревнивого мужа, если она и Расселу угрожала разоблачением, как Колину. Но тогда эта леди была — как бы это выразиться — весьма неразборчива в связях.

— Ну, я думаю, она бы не постеснялась завести и две интрижки.

— И я в этом нисколько не сомневаюсь. Особенно, если она вела эту двойную игру к своей собственной выгоде. Но если это именно так, то, по моему представлению, довольно неприлично встречаться с ними обоими в одном и том же, весьма компрометирующем месте. Мне кажется, это совсем не похоже на осторожную миссис Вэйн.

— Однако она все-таки встретилась со вторым мужчиной именно там, — заметил Энтони, — кто бы он ни был, Рассел или другой.

— Да, верно. Разумеется, то могло быть единичным тайным свиданием, на которое она пошла, зная, что Колин в тот момент будет занят где-нибудь в другом месте. Но мы знаем, что у Колина нет алиби на тот отрезок времени, когда миссис Вэйн погибла, а у Расселов, по словам инспектора, оно железное. Нет, это, конечно, чистейшей воды догадка с моей стороны, но, Энтони, я инстинктивно чувствую, что этот таинственный мужчина, который еще никак не прорезался в деле, существует.

— Все это сплошной туман. Неужели у тебя нет ни малейшего представления, кто бы это мог быть?

— Оно у меня есть, — задумчиво ответил Роджер, — очень, конечно, приблизительное, но, по-моему, этот человек связан с темным прошлым миссис Вэйн.

— Клянусь Юпитером! Вот это мысль, — с жаром воскликнул Энтони. — Ну ты и молодчага, Роджер!

— Спасибо, Энтони, — поблагодарил обрадованный похвалой Роджер.

Они еще какое-то время обсуждали эту перспективную возможность, а потом Роджер начал надевать носки.

— Думаю, это все, о чем можно на данный момент поразмыслить, — сказал Роджер. — Так что до ленча ты свободен. Можешь рассказать Маргарет о нашей находке в прошлую ночь и об этом новом визитере, с кем миссис Вэйн могла встречаться. Если нам повезет, она сможет дать какие-то сведения об этом джентльмене.

— Если я случайно ее увижу, то расскажу, — ответил несколько чопорно Энтони, тоже вставая.

— «Если случайно увижу, то расскажу», — передразнил его Роджер. — Чудесно, Энтони, просто чудесно. За ленчем я подвергну тебя испытанию. Если полфунта масла не растает во рту испытуемого в течение…

— А ты чем займешься? — поспешно спросил Энтони.

— Я? О, у меня есть чем заняться. Сначала я должен расставить западню для юноши Колина. Затем хочу перемолвиться словечком с Морсби и точно узнать, что он думает о газете «Лондонские мнения», если вообще что-то думает (но он, наверное, уже спрятал все данные по этому вопросу в нагрудный карман пиджака), и, наконец, мне надо позондировать почву насчет таинственного незнакомца, однако примусь я за это с другого конца, опрошу всех жителей в пределах квадратной мили от этого места и постараюсь найти кого-нибудь, кто мог быть здесь или проходить мимо в прошлый вторник после полудня. Убежден, что я на верном пути. Если Маргарет нам не сумеет помочь, то я все равно добуду информацию, даже если придется здесь задержаться на месяц.

— Но, наверное, все здешние жители уже опрошены?

— Но не на тот предмет, — хитро улыбнувшись, ответил Роджер. — Прежде их спрашивали, не видели ли они миссис Вэйн, но никто не расспрашивал о незнакомом мужчине.

— Понимаю, — Энтони нерешительно переминался с ноги на ногу. — Да, в твоем плане есть смысл, а теперь, если я тебе больше не нужен, пойду немного прогуляюсь.

Роджер отечески напутствовал уходящего Энтони, махнув на прощанье своим оксфордским ботинком.

Роджер не сразу последовал примеру Энтони. Он довольно долго сидел на камне, совершенно не замечая того, что отлив обнажил несколько более соблазнительных валунов. Обсуждение с Энтони очень существенно прояснило ему его собственные мысли и открыло какие-то новые и очень интересные варианты разгадки тайны. Дело вдруг преобразилось и стало из просто сложного невероятно усложненным. Интересно знать, что бы инспектор Морсби с его более традиционными методами расследования сказал сейчас о выводах, связанных с газетой «Лондонские мнения», этом замечательном примере его конструктивного мышления, которое Роджер без малейшего колебания охарактеризовал как блестящее.

Существуют на этом свете люди, которые, по слухам, обладают инстинктивным знанием, правы они или нет, без всяких посторонних доказательств. Роджер нимало не сомневался, что ему присуще это шестое чувство, и, когда наконец он поднялся и начал пробираться обратно к самому подножию скалы, это инстинктивное ощущение твердило ему, что он нащупал главный нерв проблемы. Решение ее связано с каким-то новым действующим лицом, которое еще не появилось на сцене. Поймать его — только вопрос времени и терпения.

Весело мурлыча под нос какую-то песенку, он карабкался по неровному склону на знакомую площадку. Итак, прежде всего ему надо будет…

— Ах, вот вы где, мистер Шерингэм! Знаете, а я был совершенно уверен, что найду вас здесь. Мне просто не терпелось повидаться с вами опять, после нашего очень краткого разговора вчера утром. Мне хочется спросить вас, что вы думаете об ужасном преступлении, совершенном в нашей среде, и есть ли у вас уже какое-нибудь предположение на этот счет. Надеюсь… от всей души надеюсь, что оно совершенно не… ах, боже мой, какое ужасное дело!

Роджер круто обернулся. С валуна, нависшего над выступом, где они обычно сидели, на него благосклонно взирали сквозь огромные очки в роговой оправе глаза снисходительной безбородой козы.

«Ах, черт побери!» — но эти слова Роджера Шерингэма слышала только его бессмертная душа.