Тайна золотых актиний

ГЛАВА XI

Как договорились накануне, Костя с утра должен был зайти в адресное бюро, справиться относительно Ореста Владимировича Соколова. Валентину надо было вовремя поспеть в морскую школу, а Руслан обещал своей маме сходить на базар за картошкой и овощами. Так что в адресное бюро Костя отправился один.

Он долго стоял на остановке, дожидаясь нужный ему троллейбус, хотя мог бы уже давно уехать трамваем. Но торопиться не хотелось. Надо было заранее придумать, что и как спросить в адресном бюро. А вдруг ответят: несовершеннолетним справок не даем. Словом, без Руслана он чувствовал себя не очень уверенно. Еще не совсем привык к тому, как должен себя вести новый Костя, навсегда расставшийся со своими детскими привычками. Разве маме могло бы прийти в голову отправить сына куда-то что-то узнавать.

Наконец показался одиннадцатый номер, который он ждал. И вдруг Костя, почуствовав на себе чей-то пристальный взгляд, обернулся.

В двух шагах от него стояла девушка с золотистыми волосами и темной родинкой над верхней губой. Она улыбнулась и вошла вслед за ним в троллейбус.

— Давай здесь сядем, — проговорила девушка так, будто они были давно знакомы, и указала на два свободных места.

Костя растерянно кивнул. Ее он видел только один раз, несколько дней тому назад. Что надо ей, такой красивой, взрослой?! На нее даже оборачивались.

— Меня зовут Катя, и ты мне очень нужен, — сказала девушка и, приподнявшись, закомпостировала два билета — себе и ему.

От такого вступления Костя еще больше растерялся и молчал, не зная, что отвечать.

— Я тебя видала прошлый раз с одним человеком…

Костя лишь склонил на бок голову: пока ничего не прояснялось.

— У него русые волосы, пышные усы, — продолжала Катя, — скажи, как его зовут, где он живет?

Теперь уже более-менее понятно, в чем дело. Втрескалась в Валентина. Но спросить: почему сама не подошла, неудобно. А ей удобно: красивой серьезной девушке самой допытываться у пацана, где живет Валентин, навязываться со своим знакомством.

А она, не скрывая, что очень интересуется пышными усами, добавила:

— Я должна его увидеть, сказать несколько слов. Костя назвал адрес, фамилию Валентина. Но увидев, что Катя собирается выходить, остановил ее:

— Подождите. Дома вы его все равно не застанете.

— Почему? — удивленно спросила она, снова усаживаясь на свое место.

— Он живет сейчас у нас и будет жить, пока не вернется моя мама.

Катя, казалось, была немного озадачена.

— А когда твоя мама вернется?

Костя ответил, что не знает, и объяснил почему.

— Все равно, мне надо его видеть! Ты живешь в доме, рядом с остановкой? — спросила Катя.

— Вторая парадная со двора, — буркнул Костя. «И это знает. Вот настырная! А вдруг Валентин рассердится, что он отвечал на Катины вопросы. Нет, скорей всего, не рассердится, очень уж она красивая. Да и не назвал он своей фамилии и номера квартиры».

Ладно, там будет видно.

— До вечера, — сказала Катя и пошла к выходу.

— До вечера, — машинально повторил Костя, ошарашенно глядя ей вслед. «Интересное кино. Значит, она даже без приглашения в гости решила заявиться?!»

Он чуть не проехал нужную остановку и, думая о странной встрече, подошел к адресному бюро, забыв заранее приготовленные фразы.

— Год рождения? — спросила девушка в окне.

— Не… не знаю. Очень-очень старый, — торопливо ответил Костя.

— Очень старый — не ответ, — сердито заметила девушка.

— Он в войну был уже взрослым. Тонул на «Жан Жоресе», заторопился Костя. Невозможно было возвращаться ничего не узнав, не выполнив такого простого поручения.

— Это тоже дела не меняет, — сказала девушка, немного смягчившись. — Он кто тебе?

— Никто. Мы нашли его вещь, должны отдать.

— Отнеси в бюро находок.

— Нет! Невозможно, — твердо проговорил Костя.

— Хочешь вознаграждение получить? — усмехнулась девушка.

— Как вам не стыдно! — с такой горячностью, с такой обидой воскликнул Костя, что она, внимательно взглянув на него, проговорила.

— Я полдня буду искать, а ты месяц ходить по адресам. Знаешь, сколько Соколовских в городе?

— И все Оресты?

— Да. Имя, действительно, редкое. Хорошо, иди, погуляй, я пока поищу.

— Никуда не пойду. Вот там буду сидеть. — И Костя указал на табурет, стоявший в углу полутемной комнаты.

— А что ты нашел? Кстати, как тебя зовут? — поинтересовалась девушка.

— Константином зовут… И нашел я старый, старый самодельный портсигар…

— Понятно, — сказала она, хотя и не поняла, зачем столько хлопот из-за ерунды.

Сидя в углу, Костя с тревогой ждал ответа. Ведь такой старый человек, к тому же и тонул, и ранен был — давно, наверное, умер. Может, он, как сказал Василий Васильевич, к жене в Фастов уехал. А все же и Валентин, и Руслан с Тейкой так хотят с ним встретиться, даже непонятно почему.

— Константин! Иди сюда, Константин! — позвала девушка и, когда он подошел, протянула листок. — Вот адрес! Здесь я написала номера трамвая и троллейбуса, идущих на Молдаванку.

— Значит, он жив?! Он в Одессе! Как хорошо, что он здесь, что мы его увидим!

— Увидите, увидите, — рассмеялась девушка.

— Спасибо. Ой, какое вам спасибо! — радовался Костя. — Сколько я должен заплатить?

— Ничего не должен. Мне тоже интересно узнать, как у тебя дальше получится. Если будешь проходить мимо, забеги, расскажешь.

— Обязательно! Обязательно! Еще раз спасибо. — И Костя выскочил на улицу.

Теперь он побежал, чтобы успеть вскочить в трамвай. Может, успеет еще на занятия. К тому же у него в кармане был адрес. Адрес Ореста Владимировича, которого и топили, и убивали, а он жив!

Когда Костя вбежал на территорию морской школы, все ребята были в одних плавках. Подбежал Руслан, прежде всего спросил:

— Нашел?

— Нашел, — ответил Костя, приложив ладонь к карману. — А где Тейка?

— С подружкой в кино собралась, да и по-хозяйству надо кое-что сделать. А то совсем хату запустили.

— И ей заниматься здесь неинтересно, — вставил Костя.

— Э-э, одно слово: девчонка! Давай, Костя, скорей раздевайся. Сегодня будем вот здесь тренироваться! — и Руслан указал на металлические сооружения, похожие на борт корабля.

Костя едва успел сбросить с себя джинсы и рубашку, как раздалась команда строиться. Валентина не было видно.

— Он в кабинете проводит занятия, — шепнул Руслан.

— Всем все понятно? — спросил инструктор, человек уже в, возрасте, врач по профессии.

Косте ничего не было понятно. Он опоздал и не слышал объяснения инструктора.

— Обстановка будет приближенная к аварийной, — опять шепнул Руслан. — Нам действовать по обстоятельствам, в случае…

Что будет «в случае» он не досказал, потому что вызвали первую пятерку, в которую вошли Костя и Руслан.

Ребята бегом направились к борту «корабля», быстро вошли внутрь.

Костя хотел было спросить у Руслана, о каком «случае» тот хотел сказать. Но неожиданно завыл, засвистел ветер. Очевидно, с моря налетел шквал, которого никто не заметил. Задрожала, завибрировала палуба, откуда-то полилась вода. И вдруг тяжелая струя ударила по головам, по плечам ребят. Они, захлебываясь, отбивались, пытаясь удержаться на ногах. Кто-то крикнул:

— Пробоина!

Вода стремительно поднималась к коленям.

Наверное, что-то прорвало из-за чьей-то халатности. И они все здесь утонут. Ведь не выбраться на поверхность. Поверхности нет тяжелый металл над головой. Пока узнают, придут спасатели, никого не останется в живых!

— Давай! Давай, Костя! — перекрикивая свист ветра и шум воды, кричал Руслан. Спиной он пытался закрыть пробоину, но мощная струя отталкивала его, вот-вот опрокинет. Костя рванулся к Руслану, всем телом прижимая его к отверстию в переборке. Приток воды уменьшился. Теперь она пробивалась лишь у плеча Кости.

Кто-то из ребят уже подтаскивал тонкий лист железа, кто-то ухватил деревянный ящик.

— Держись, Руслан! Держись! — кричал ему инструктор. Он с кемто из ребят забивал кувалдой чоп в другую брешь в обшивке.

Руслан не удержался на ногах и увлекая за собой Костю, упал в клокочущую воду.

Теперь струя ударила его по голове, и Костя, собрав все силы, обернулся, стараясь закрыть пробоину, как это сделал Руслан. Он уже не слышал грохота и свиста, главное — заменить Руслана. Но это ему не сразу удалось. Вода достигла уже колен и на ногах устоять было трудно.

Отфыркиваясь, напрягая ноги, руки, плечи, чтоб не быть смятым водой, он, наконец, почувствовал, как за спиной, что-то твердое упругое ползет вверх, уменьшая давление воды. Это вскочивший Руслан с напарником подсовывали металлический лист, закрывая доступ воды. Пригодился и большой деревянный ящик.

И вдруг так же неожиданно, как началась, все кончилось. На самой высокой ноте онемел ветер, затих грохот, перестала поступать вода.

— Ну что ж, в основном с заданием вы справились, — очень будничным тоном объявил инструктор, будто речь шла о какой-то пустяковой тренировке. — Но все же разберемся, у кого были какие промахи и как эффективней можно было действовать в подобной ситуации.

Не только инструктор, но ребята и сами находили какие-то более простые и надежные действия, которыми, застигнутые врасплох, не воспользовались при заделывании пробоин.

Вспомнили и о деревянном ящике, который мог бы пригодиться. Если б авария произошла в море, этот ящик, наполненный цементом, можно было бы занести с наружной стороны борта.

Пятерка вышла на воздух, на солнце, и Костя с радостью подумал, какое счастье, не струсить, не завыть от страха, быть рядом со всеми. Ведь он не знал, не понимал, что происходит. Не раздумывал, а делал то, что мог…

Следующая пятерка отправилась бороться за живучесть корабля, так Костя определил это занятие — им предстояла теория, потом спуск под воду.

Освободились все трое, когда солнце стало клониться к западу.

— Пойдем сначала пообедаем, — предложил Валентин, внимательно выслушав сообщение Кости.

— А может, перехватим пирожков и — на Молдаванку? — Костя посмотрел на Руслана.

— Зачем же пирожков?! — отозвался тот. — В «Рваных парусах» продают отличные чебуреки, а у меня есть заветный рубль.

— И у меня кой-какая наличность имеется. — Валентин извлек из кармана трешку.

Хватило и на чебуреки, и на вишневый напиток, в котором плавали лимонные корочки, и на пачку печенья для Теи.

По дороге на Молдаванку они немного поспорили. Костя считал, что Орест Владимирович, ветеран войны, живет в одном из недавно выстроенных высотных домов. Ведь номер квартиры сорок семь.

Руслан сомневался. Почему именно в высотном?! Ну и что, если сорок семь?!

Костя подумал: надо что-то рассказать Валентину. Но почему-то история с Катей вылетела из головы, будто смыло ее за борт струей воды…

Прав оказался Руслан. Жил Орест Владимирович во вросшем в землю, двухэтажном домике, опоясанном во всю его длину покосившейся лоджией с горбатым полом.

В эту открытую галерею выходили окна и двери квартир, а вдоль нее стояли стулья, столики и даже раскладушки, так что кое-где проходить нужно было боком.

Направляясь к сорок седьмой квартире — иначе говоря комнате, все трое здоровались с сидевшими у столиков обитателями этого густонаселенного дома и шли дальше.

Их заверили, что Орест Владимирович конечно дома. И надо же? Сколько лет здесь проживает и никогда к нему никто не зашел. А сейчас сразу трое. И пусть ему скажут: нельзя быть таким странным, ничего для себя не сделать.

— Может, нивроку, родственники нашлись, — причитала квадратная женщина необъятных размеров. — Только где они раньше были, эти родственники?! — Последнюю фразу толстуха произнесла довольно громким шепотом уже вслед гостям.

Из уст в уста передавали соседи новость и дошла она до хозяина сорок седьмой комнаты-квартиры раньше, чем Валентин, Руслан и Костя.

Комната была последней в галерее и имела то преимущество, что никто не проходил мимо узкого столика!

— Сюда, сюда, — произнес Орест Владимирович. Худой, словно высушенный каким-то внутренним жаром, он не поднялся навстречу гостям, а лишь, здороваясь, протянул руку Валентину, потом Руслану с Костей.

— А мы к вам! — сказал Валентин, хотя и так было известно, что именно к нему пришли гости, а не к соседу.

— Располагайтесь, садитесь, — радушно указывал он на покрытый дорожкой ящик и массивный табурет. — Рад вас видеть. Очень рад! — и тут же осведомился у Руслана с Костей, севших на ящик: — Вам не тесно? Может, попросить у соседей стул?

Обведенные темными кругами, запавшие глаза Ореста Владимировича лучились улыбкой.

Ребята заверили его, что им вовсе не тесно, им удобно и переглянулись. Пора было заговорить о находке Костя нащупал в кармане портсигар и вдруг ему показалось, что слишком несоизмерима радость старика по поводу их прихода с тем, ради чего они его разыскивали.

— Может, чайку?! — предложил хозяин и взялся обеими руками за столешницу.

Только теперь Костя заметил, что Орест Владимирович как-то странно, немножко набок держит голову и корпус его неподвижен. Вероятно, не в порядке была шея. Или позвоночник.

— Нет, спасибо! — торопливо проговорил Костя.

— Нет, нет, не надо, — тут же поддержал его Валентин.

— Мы тонну воды выпили, — хватил через край Руслан.

Но чего же Валентин до сих пор не сказал, кто они и зачем пришли. Чтоб не порвать бумагу, в которую был завернуть портсигар, Костя стал аккуратно извлекать его из кармана, сказав при этом:

— Мы подумали, может, вещь принадлежит вам.

— На дне моря под камнем нашли, — добавил Руслан.

Орест Владимирович, еще больше ссутулясь, смотрел на белый прямоугольник, не решаясь протянуть руку, словно чего-то боялся, боялся — произошла ошибка, которая сейчас раскроется и окажется, что не его навестили эти загоревшие, пропахшие морем ребята.

Руслан приподнялся, развернул бумагу и открыл блестевший, как новенький, портсигар:

— Вот: «Грозному Оресту в день рождения от Ивана. Теплоход „Жан Жорес“. Сорок первый год, ноябрь».

На запавших щеках Ореста Владимировича медленно проступали кирпичные пятна. Он смотрел на портсигар и, казалось, не видел его, прислушиваясь к чему-то внутри себя.

— Да, да, со мной… Это было со мной, — пробормотал он, неуверенно протягивая руку.

Вдруг из глаз его неудержимо полились слезы.

— Припоминаю… Да, я припоминаю! — Он потер руками лоб, виски. — Я должен вспомнить… — Бережно взял портсигар, открыл.

Лицо его стало неузнаваемым: побелевшие, плотно стиснутые губы, сведенные брови, напряженно вглядывающиеся в надпись на внутренней стороне портсигара. И вдруг разомкнулись губы и едва различимо, глухо зашептал:

— Припоминаю… припоминаю! Ванюша, братишка… Мой малыш. Орест Владимирович прижал портсигар к губам, прикрыл глаза…

— Пойдем, поставим чай, — тихо сказал Валентин, кинув Руслану и Косте.

Они вошли в комнату. В ней, кроме стола, узкой койки и двух стульев ничего не было. На стене висел лишь прикрытый целлофановой пленкой китель с орденами и медалями за оборону Одессы, Севастополя, Кавказа и еще медали, медали…

В крохотной загородке стояла газовая плита и более чем скромная кухонная утварь.

— Похоже, он только сейчас начал что-то вспоминать, неуверенно проговорил Костя.

— Так оно и есть. Потому о нем ничего не знают ни дед Петя, ни Кравчук, — заметил Руслан.

— Бывает, потеря памяти совсем или частично после ранения, тяжелой контузии. Вы заметили, у него что-то не в порядке с шейными позвонками, — негромко рассуждал Валентин. — Видно, какие-то провалы в памяти. А увидел портсигар и что-то начало воскрешаться, восстанавливаться.

— Но ведь он мог найти своих товарищей… — начал было Костя.

— Каких товарищей?! — прервал его Руслан. — Как найти, если он их не помнит?

— Так ведь они его помнят, — настаивал на своем Костя. Валентин взглянул на ребят и медленно заговорил:

— Не спорьте. Все это очень тяжело. Очень сложно. Думаете, легко человеку, чувствуя свою… болезнь, показать ее на людях… Не просто все это… И вы ведите себя так, будто ничего не заметили. Все ясно?! Вот и хорошо. А теперь — за дело!

Валентин поставил на огонь чайник и глянул на Руслана.

Тот кивнул и проворно, не хуже любой девчонки, принялся наводить порядок. Костя считал себя уже большим специалистом по мытью посуды, поэтому занялся тарелкой из-под овсяной каши и казанком.

Чая было мало — на самом донышке коробки. Сахару и того меньше.

— Завтра перед занятиями занесешь Оресту Владимировичу все, что нужно, — скороговоркой бросил Валентин. — Ты меня понял, Костя?

— Понял, — с готовностью кивнул тот.

— Только вот с деньгами… — Валентин запустил руку в свой пустой карман. В «Рваных парусах» он вытряхнул из него последнюю мелочь на пачку печенья.

— Так есть же! — воскликнул Костя, вспомнив, что мама оставила им деньги. — Мы ж оттуда ничего не брали!

— А теперь возьмешь, сколько нужно. Пойди, Руслан, глянь, можно ли подавать чай. Через минуту Руслан возвратился и сказал: все в порядке и хозяин очень доволен, что они сами похозяйничали.

Когда на столике появились стаканы с чаем и печенье, которое Руслан высыпал на тарелку, Орест Владимирович был почти спокоен, даже красные пятна постепенно сходили с его лица.

— Сосед, живший здесь прежде, как-то уговорил вместе отправиться на рыбалку. Давно я у моря не был, все как-то… не получалось, а тут такой соблазн… На шаланду приятель обещал взять, — задумчиво повествовал Орест Владимирович. — Да, видно, я переоценил свои силы. Плохо мне было… Совсем, совсем плохо… голова… Очень разболелась голова.

— Зато морем подышали, — ободряюще заметил Валентин. Орест Владимирович печально улыбнулся:

— На этой рыбалке я и потерял портсигар. Не заметил, когда, где…

— Значит, Иван ваш младший брат? — спросил Костя. Теперь он уже не сомневался: находка была дорога Оресту Владимировичу. Ведь в комнате ни фотографий, ни мелочей, которые сопровождают человека всю жизнь. Видно, все-все отобрала война…

— В том-то и дело. Ничего мне надпись на крышке не говорила. Орест Владимирович понизил голос: — Был портсигар, а не помнил, что от брата… Я брата не помнил… и вообще ничего… Совсем ничего… Да, даже брата. Не помнил брата… будто жизнь моя началась с белой палаты… И себя не помнил. Вот началось все с госпиталя. — Речь его стала неуверенной, неровной, говорил Орест Владимирович медленно, что-то припоминая. С трудом приподнялся. Возвращался к уже сказанному и снова продолжал свое горькое повествование.

Долго не осознавал, что же с ним произошло. Потом постепенно до него дошло, что прошлую жизнь надо перечеркнуть, будто ее и не было. Кроме нестерпимой боли в голове, попытки что-то припомнить ничего не приносили.

— А теперь, когда мы… пришли? — осторожно осведомился Валентин.

Костя даже дыхание затаил. Выходит, не просто радость доставили они Оресту Владимировичу, а сделали что-то очень для него важное, нужное.

— Теперь?! Да… теперь… — Орест Владимирович словно самому себе что-то объяснил: — Получилось как-то вдруг, будто сильный толчок… Или нет, не так… Будто свет в темноте вспыхнул… Я вспомнил… Вспомнил Ванюшу малышом и… остальное вспомнил…

Костя подумал: счастье, что увидел золотые актинии и не смог от них глаз оторвать. А если б проплыл мимо? И живые эти цветы, наверное, как-то почувствовали: их заметили, ими любуются. Любуются тут, на дне моря. Захотели и его вознаградить. Вот и открыли ему свою тайну.

Конечно, мама, может, даже Руслан, скажут: все это выдумки, фантазии. Но пусть они будут — фантазии! Они только его, Костины, и никто об этом не узнает.

А Орест Владимирович продолжал свой рассказ:

— Да, Ваня, младший брат. Явственно вижу нашу последнюю встречу. — Он прикрыл рукой глаза, словно хотел явственно представить себе то, что все время ускользало из его травмированного мозга. — Да, да братишка в морской пехоте. Они грузились на наше судно. Кажется, мы уходили последними.

— Это вы сейчас вспомнили? — негромко спросил Валентин.

— Нет, нет. Я знал прежде из… документов. Но это были листы бумаги, буквы и, словно касались не меня, а кого-то другого. Слова, фразы, а за ними — ничего. Не представлял, не видел ничего… А принесли портсигар и, я уже говорил, — будто вдруг все осветилось. Ну, вижу, отчетливо вижу, как вошел ко мне в штурманскую морской пехотинец: крепкий, загорелый парень с боевой отметиной на лбу. И говорит: «С днем рождения, грозный брат Орест, вот тебе подарок»… — Орест Владимирович замолчал, справляясь с волнением.

В стаканах остывал чай. Гости молчали. Костя так ясно представил себе эту сцену, будто сам был при встрече братьев. И почему-то Ваня казался ему похожим на Валентина.

— Подождите, подождите! — Орест Владимирович даже руку приподнял, боясь, что его прервут и порвется тоненькая ниточка воспоминаний. — Он ведь был на корабле сутки и мне на глаза не показывался.

— А почему не показывался? — спросил Руслан.

— С дружками срочно портсигар этот делали. Я тогда удивился свела нас война перед самым днем рождения. А потом даже это удивление проклятая бомбежка вытеснила из головы. Последний подарок, — уже через силу договорил Орест Владимирович и придвинул к себе портсигар.

Потом, значительно позже, он рассказал, что Иван погиб в боях под Новороссийском. Знает об этом из справки, которая у него хранится с другими документами. Но и она была ничего не говорящей бумагой. И только сегодня, сейчас…

Перед самым уходом Костя не удержался, спросил:

— Почему вы так… неуютно живете? Ведь вы ветеран, инвалид войны?!

— А ты законченный дубилон, — шепнул ему Руслан. Орест Владимирович как-то смущенно пожал плечом:

— Понимаете, ребята, моряки воевали, тонули, горели… Но это как бы не со мной было. Не помнил этого. И сейчас не все помню. Как же было кому-то говорить…

Даже Валентин ничего ответить не смог. Выручил Руслан, сказав о Василии Васильевиче Кравчуке, который просил известить его, если удастся найти Ореста Владимировича.

— Кравчук… Кравчук… Нет, не припомню. — И снова горечь в его голосе.

— Разрешите, мы его приведем? — Валентин спросил об этом твердо, надеясь, что встреча принесет добрые плоды.

— Если это удобно, — с некоторой растерянностью пробормотал Орест Владимирович.

— Ну и мальчишки к вам будут забегать, — продолжал Валентин. Тоже ведь моряки. С аквалангами ныряют, сегодня пробоины в борту заделывали.

— Молодцы! — с чувством произнес Орест Владимирович и совсем тихо добавил: — Не ждал я такой радости, не ждал такой встречи… Уж и надежду всякую потерял… Махнул рукой…

— А теперь отдыхайте, — Валентин протянул руку. Руслан и Костя тоже подошли попрощаться со старым моряком, который теперь уже стал им совсем родным.

— Мы к вам будем часто приходить, — сказал Костя.

— Обязательно! — горячо поддержал его Руслан. — И вообще… Считайте, что у вас появились внуки.

— Ах вы, мальчишки, мальчишки! — растроганно проговорил Орест Владимирович. — И не думал я, не гадал… — У него перехватило горло.

— Целое семейство появилось, — воскликнул весело Валентин, видимо, считая, что и так слишком много волнений, пусть радостных, но все же слишком много. — Пошли, хлопцы!

— Вот тебе и золотые актинии! — слишком уж бодро воскликнул Руслан, когда вышли на улицу.

— А кто надо мной смеялся?! — включился в этот жизнерадостный тон Костя, и понимая, что не только у него что-то дрожит внутри и комок подкатывает к горлу. Жалко было старого моряка, у которого не было даже прошлого, единственной ценности, которая остается под конец жизни пожилым людям…