Тайная любовь Копперфильда

13

Четыре окна в старом желтом особняке на Пречистенке были заколочены досками и опалены пожаром. Без всякого сомнения, это и была как раз мастерская Треповой и две ее комнаты. Левин, так же как и Дунаев решивший, что всю информацию, касающуюся художницы, следует проверять (хотя бы из тех соображений, что достаточно ей один раз проколоться, солгать, как ей не будет доверия), уже на следующее утро после звонка Дениса поехал на Пречистенку. Во-первых, надо было убедиться в том, что художница Трепова вообще существует (проверить списки Московского союза художников), что у нее была мастерская, что досталась она ей от Олега Шумилина (небезызвестного бизнесмена, сколотившего свое состояние на цветных металлах и, судя по материалам следствия, которое велось по факту его исчезновения и возможного убийства, погибшего из-за него), что именно она расписывала его дом, что ее мастерская и жилье сгорели во время пожара… Вопросов было много, и все они требовали незамедлительных ответов, которые могли дать свидетельские показания соседей, проживающих в доме на Пречистенке, коллег-художников, друзей-приятелей Олега Шумилина. Вот этим-то и решил заняться Игорь Левин, считавший, что убийства Сырова и Тришкина напрямую связаны с девушкой, имевшей одно лицо с Надеждой Треповой.

Его помощники занимались поисками родственников Треповой и свидетелями, которые могли бы рассказать о существовании сестры-близнеца художницы.

Дверь ему открыла женщина средних лет в красном шелковом халате, расшитом золотыми драконами. Лицо ее было зеленым от желеобразной маски. Страшная, как атомная война, перекрестился мысленно Левин.

– Из прокуратуры? Боже… Проходите, пожалуйста, только у меня не прибрано…

Большая, темная из-за прикрытых занавесок квартира на самом деле была чистой и ухоженной, как и сама хозяйка.

– А мне муж ничего не говорил, не звонил. Что-нибудь случилось? Вы только сразу мне скажите, я все выдержу.

– А кто ваш муж?

И тут женщина назвала очень известную в политических кругах фамилию: «К.». Левин подумал, как же все-таки трудно оставаться объективным, когда ты знаешь, с кем имеешь дело. Вот и сейчас, понимая, что он попал в дом известных и достойных уважения людей, он и сам даже подобрался как-то и понял, что любое произнесенное этой женщиной слово будет принято им за чистую монету. Он поверит всему, что она скажет. Тем более что речь пойдет не о муже этой дамы, а о ее соседке.

– Вы должны успокоиться, Мария Григорьевна, с вашим мужем все хорошо, как мне думается, и я к вам пришел совершенно по другому делу. Фамилия Трепова вам о чем-нибудь говорит?

– Наденька? Боже, с ней что-нибудь случилось?

– Да почему с ней непременно должно что-нибудь случиться? Успокойтесь. Она жива и здорова…

– Вот и слава богу, бедная девочка! Вас как звать-величать? Извините, сразу как-то вылетело из головы, это от нервов…

Она была невысокая, ладная и какая-то аккуратная, несмотря на ужасную маску на лице. Судя по всему, она просто забыла о ее существовании, потому что при разговоре она то и дело касалась пальцем кончика носа, и подсохшая зеленая пленка так и не выдала себя.

– Мария Григорьевна, пожалуйста, расскажите мне о Надежде Треповой все, что знаете.

– Но ведь вы же не могли прийти сюда просто так, от нечего делать, значит, с Наденькой не все благополучно…

– Вы должны поверить мне на слово. С ней все в порядке. Просто кто-то воспользовался ее документами, и мы сейчас все проверяем.

– Ну, хорошо. Может, чаю?

– Нет-нет, не беспокойтесь.

– Наденька… Она – чудесная, замечательная девочка. Всегда всего добивалась сама. Закончила факультет живописи в Суриковском институте, очень талантливая, работоспособная. Когда она появилась в нашем доме, мы все, а нас тут три семьи, сразу полюбили ее. Такая приветливая, улыбчивая, а какая красавица! Понятное дело, что Олежка влюбился в нее без памяти!

– Олежка, это у нас кто?

– Олег Шумилин, бизнесмен, да вы, наверное, слышали, он пропал два года тому назад, а потом ходили слухи, что труп его выловили в Москве-реке… Хороший был человек, добрый… Конечно, о нем всякие слухи ходили, и никто не знает, как он сколотил свое состояние, но я точно знаю, какие суммы он тратил на благотворительность! Между прочим, я сама лично помогала ему организовывать благотворительные праздники, нам и муж мой помогал, и многие мои знакомые. Поэтому, – она подняла кисти кверху, растопырив пальцы и замахав ими, словно заранее отталкивая от себя все то, что могло бы повредить репутации уважаемого ею Шумилина, – я знаю его исключительно с хорошей стороны.

Левин, который меньше всего интересовался личностью Шумилина, поскольку никак не связывал с ним интересующее его дело, терпеливо слушал Марию Григорьевну.

– Так вот, я и говорю. Олежка влюбился в Наденьку, это я точно знаю. Уж какие он ей цветы посылал на этот адрес, не говоря уже о том, как помог и обустроить мастерскую, и привести в порядок эти две комнаты. Все делал с любовью… Но она… – Женщина вздохнула, закатив глаза к потолку. – Она вела себя с ним с достоинством, сказала, что непременно отработает все то, что он на нее потратил. Понятное дело, что таких сумм ей было не раздобыть, но она взялась за оформление его загородного дома, она, насколько мне известно, расписывала ему стены, рисовала витражи. Я откуда это знаю? Мы с ней, конечно, не дружили, но я частенько бывала в ее мастерской, смотрела на ее работы, любовалась, иногда покупала то, что мне нравилось. Вот и эскизы ее витражей и росписи я видела. Это были потрясающие работы. Я спрашивала ее, почему она не выходит замуж за Шумилина, на что она отвечала мне, что выйдет замуж только по любви. И что с Олежеком у нее просто партнерские отношения. Она вообще неподкупная девочка, редкая.

– А что случилось потом?

– Да как-то все разом произошло… И Олежка исчез, и мастерскую кто-то подпалил. Завистников у нее тогда было много. Конечно, со стороны могло показаться, что все ей как будто бы на голову падает! И работы ее хорошо продавались. Вот уверена, что это зависть людская и больше ничего.

– Следствие по этому делу велось?

– Ой, что вы! Да какое там следствие! Она же курила, вот и решили, что она бросила окурок в мусорное ведро. Но ведь этот окурок мог бросить кто угодно из ее посетителей!

– И много у нее было этих самых посетителей?

– Да хватало. Во-первых, это были ее друзья-коллеги, во-вторых, клиенты, то есть покупатели. Вот и пойми теперь, кто устроил этот поджог!

– Она сама-то где в это время была?

– Слава богу, ее здесь не было. Она работала у Шумилина в доме.

– И что было потом?

– Ох… Неприятная история. Во время пожара пострадали еще две квартиры. Так, немного, но полыхало страшно… Пожарные вовремя приехали, стали тушить, залили все вокруг этой пеной, а у нас жильцы-то непростые, у них евроремонты и все такое… Меня, правда, пожар не тронул совсем. У меня окна на другую сторону выходят. И вот Наденьке пришлось расплачиваться с соседями за причиненный ущерб. Не скажу, что сумма была астрономическая, но все свои сбережения она, конечно, на всю эту историю потратила. Осталась девочка без гроша в кармане. И, главное, без мастерской, без красок своих… И без работы – вот все как нарочно.

– Скажите, у вас случайно нет ее фотографий?

– Есть! Правда, всего одна! Мне как-то подарили шляпу, очень красивую, и я все никак не решалась ее надеть. Мне казалось, что она слишком… как это сказать, роскошная, что ли. Черная такая, с сеточкой… Так вот, я показала эту шляпу Наде, сказала, что вот было бы неплохо написать мой портрет в этой шляпе. А она как увидела шляпу, загорелась, говорит, что это прелесть, что за шляпа! Попросила дать примерить. И когда она ее надела, я поняла, что она не в свое время родилась. Такая красавица! Прямо Анна Каренина! Ну, я ее и сфотографировала! Сейчас, минуточку, я принесу снимок. Он у меня здесь, недалеко, в моем альбоме.

Мария Григорьевна встала, подошла к шкафу, в глубине которого была зеркальная стенка, и вдруг завопила. Закрыла лицо руками и бросилась с ванную комнату.

– Караул! – донесся до ушей Левина крик души молодящейся женщины, с ужасом обнаружившей, что она кокетничала с мужчиной, забыв про маску на лице. – Боже, и я в таком виде сидела перед вами! И вы, молодой человек, все это время молчали?

Она появилась вновь с чистым розовым лицом, продолжая промокать его полотенцем.

– Боже, какой стыд!

– Мария Григорьевна, поверьте мне, я даже не заметил! Я был так увлечен нашим разговором! Успокойтесь… Вы обещали показать мне фотографию Треповой.

– Да-да, конечно, еще раз извините меня…

Она достала альбом и положила перед Левиным фотографию очень красивой девушки в черной шляпе. Да, безусловно, это была Трепова. Надо же, подумалось ему, как меняет внешность такая вот шляпа. Да и вообще одежда! Черный жакет, шляпа, тонкая сеточка прикрывает половину лица… Как же ее потрепала жизнь, если сейчас все, кто видит ее, отмечают ее нищенский вид. Вот только лицо ее, глаза остались, пожалуй, такими же прекрасными. Недаром же Денис Дунаев влюбился в нее с первого взгляда! И скрывает, стесняется своих чувств.

– Ну что, видите, как ей идет шляпа? Я бы подарила ей ее с большим удовольствием, но где она будет ее хранить? Я знаю, что она снимает комнату где-то на Цветном бульваре. Бедная девочка…

– Вы с ней с тех пор больше не виделись?

– Знаете, со мной не так давно, весной, произошла такая странная история… Вы же поняли уже, наверное, что я симпатизировала Наде и старалась ей во всем помогать. Кстати говоря, это я нашла ей эту комнату через одну свою старую приятельницу. Не бог знает что, зато дешево… Ну да я отвлеклась. Вы вот спросили меня, виделась ли я с Надей. И да, и нет. Представьте себе, иду я как-то себе по улице, кажется, это было на Кузнецком Мосту, да, точно, я вышла как раз из книжного магазина, где покупала путеводитель, хотела зайти в один магазин, где торгуют пряностями, мне нужна была куркума. Так вот. И вдруг навстречу мне идет Надя! Идет и не видит меня! Как слепая! Я даже остолбенела. Думаю, или задумался человек и не видит ничего вокруг, или просто не хочет, чтобы ее заметили, узнали. Конечно, она выглядела не так хорошо, как раньше, когда она жила здесь, но все равно, на ней была приличная такая курточка, джинсы… Я остановилась, даже тронула ее за рукав, говорю, куда это вы, девушка, так спешите, своих не замечаете. А она посмотрела на меня как-то странно и говорит: вы ошиблись, женщина. Я прямо была в шоке. Подумала, может, у нее что-то с памятью. Снова догнала ее, внимательно так посмотрела, ну точно Надя! Наша Надя! Говорю, вы же Трепова Надежда, так? Художница? Она покачала головой и сказала, что она не умеет рисовать. Вот так.

– И что вы подумали?

– То же, молодой человек, что и вы. Что это была не Надя . Она, конечно, бедствует и все такое, но она же не сошла с ума и умом не повредилась! Как она могла забыть свою соседку?

– У нее были родственники?

– Знаете, у нее есть мать, она жива и здорова, но с Надей они в долгом и затянувшемся конфликте. В свое время ее мать вышла замуж за мужчину много младше себя, отношения между ее новым мужем и Надей не сложились, и Надя ушла из дому…

– Это вам сама Надя рассказала?

– Да, а что в этом особенного? Всякое бывает в жизни.

– Да-да, конечно.

– Что же касается возможного существования сестры-близнеца… Что ж, и это может быть… Во всяком случае, девушка, которую я встретила на Кузнецком Мосту, – вылитая Надя. Ну, очень похожа девушка. Даже волосы такие же! Знаете, я пожалела о том, что не обратила внимания на руки этой девушки. Вот если бы они были в красках, тогда я подумала бы, что это была все-таки Надя, и вот тогда бы уже ломала себе голову, почему она так себя повела…

– На самом деле интересная история. Ну, что ж, Мария Григорьевна, вы мне очень помогли. Спасибо вам большое.

– Так что с ней случилось?

– Теперь, после вашего рассказа, я склонен думать, что если что-то и случилось, то не с вашей Надеждой Треповой, а с той девушкой, которую вы видели на Кузнецком Мосту…

– Значит, все-таки сестра… – задумчиво проговорила Мария Григорьевна. – Знаете, после вашего визита у меня осталось такое ощущение, словно я предала ее… Вот два года тому назад, как проводила ее, отправила в неизвестность, так больше ничего для нее и не сделала. А ведь знала, что ей плохо. И что Олежки рядом с ней нет, поддержать некому. Как-то совестно мне сейчас… Надо бы ее навестить.

– Навестите. Всего доброго и еще раз благодарю за помощь.

Левин вышел на улицу и снова, задрав голову, посмотрел на зияющие черной пустотой глазницы выгоревших окон. По сути, это жилище, если было оформлено на ее имя, ей и принадлежит. И она делает все возможное, чтобы заработать денег на ремонт. И в это же самое время кто-то, возможно, ее сестра, крадет у нее ее паспорт и летит с господином Тришкиным, актером, в Ниццу и там следит за Дунаевым? Но зачем за ним следить? Какой в этом смысл? Кому могут быть интересны его туристические маршруты? Из ресторана в ресторан, в музей, в кафе, на набережную, снова в ресторан, отель… Разве что следили за Земцовой?

Левин сел в машину и принялся искать в своем телефоне номер Юлии Земцовой. Нашел и позвонил.

– Юлия? Добрый день. Вы меня, вероятно, не помните… Моя фамилия Левин. Игорь Левин…