Тайная любовь Копперфильда

15

Возбужденный, счастливый, находящийся под впечатлением от поцелуя, Денис сел в машину, включил кондиционер и подставил лицо прохладным струям воздуха.

Как же ему сейчас не хотелось думать о Ларисе и о том, что ему, как ни крути, предстоит выяснить с ней отношения. Точнее – разорвать их. И, по возможности, красиво, безболезненно для нее… Во всяком случае, он этого искренне желал, особенно сейчас, когда любовь к Наде вызвала в нем желание быть великодушным, добрым, галантным… Ему хотелось нравиться себе!

И как же некстати разорился ее отец! А это ее поведение, эта сцена с заламыванием рук, мол, видишь, я стала нищей, помоги мне! Неужели она, оставшись без поддержки отца, вообразила себе, что он теперь просто обязан жениться на ней, решив тем самым все ее проблемы, в том числе и финансовые?

Он не знал, как ему лучше поступить, позвонить ли ей или встретиться, чтобы поговорить начистоту? Потом, решив все-таки, что это не телефонный разговор и что о подобных вещах надо разговаривать с глазу на глаз, поехал к ней домой, посчитав, что даже предупреждать ее о его визите необязательно. Может, ее, конечно, и нет дома, что ж, тем лучше, значит, сегодня этот разговор не состоится. Но все равно, рано или поздно он скажет ей, что все знает и что не намерен с ней больше встречаться. Он психологически был даже готов к тому, что она устроит ему истерику, пусть, все равно это его не остановит, уж лучше сейчас, чем позже. И счастье, что она не беременна! Вот тогда было бы все сложнее.

Он остановил машину напротив ее дома, поднялся к ней и позвонил. Услышав шаги, напрягся и даже почувствовал, как предательский пот заструился по лицу. Нет, все-таки он не любил жару. Каким она сейчас его увидит? Нерешительным, мокрым, жалким!

Он достал платок и успел промокнуть им лицо до того, как ему открыли дверь.

– Денис, родной! – Лариса бросилась ему на шею и обвила руками. – Боже, какая неожиданность! Вот бы почаще так! А то ушел, ничего толком не объяснив! Что за неприятности у тебя? Что случилось? Что-нибудь с бизнесом?

– Лара, нам надо поговорить, – сказал он как можно серьезнее.

– Да-да, конечно, проходи. Кофе? Чай?

Его уже воротило от этих «кофе-чай», он постоянно слышал эту фразу с утра до ночи, где бы ни находился. Словно, кроме этих напитков, больше ничего и не существовало. Подумал так, но вслух сказал:

– Чай, холодный, если есть.

– Есть-есть, я купила! Ну что ты стоишь? Пойдем!

Она взяла его за руку и втянула в гостиную. Усадила в кресло. Лара, Лариса. Она была вся в черном – короткие узкие черные брючки, черная кружевная кофточка, сойдет и за пижамку, и за миленький вечерний наряд.

– Ну, так что случилось? – весело донеслось уже из кухни, откуда она вернулась с бутылкой холодного чая и стаканом. – Знаешь, я даже стаканы в морозилке держу, чтобы холодными были…

– Лариса, я должен сказать тебе сейчас что-то очень важное. – И, не дав ей произнести ни слова, чтобы самому не сбиться, не дай бог, не передумать, продолжил: – Дело в том, что мы должны с тобой расстаться. Я бы мог, конечно, сделать это молча… Ну, не объясняться, а просто исчезнуть из твоей жизни… Не отвечать на твои звонки, не приходить к тебе, ты понимаешь… Но я решил, что ты должна все знать…

– У тебя другая? – Глаза ее потемнели, уголки рта обреченно опустились. – Кто она?

– Думаю, что ты ее не знаешь. Да и вообще, это не имеет никакого значения.

– Она богата? Богата, ведь так?

– Лариса, что ты такое говоришь?

– А ты что такое говоришь? Я тебе только что призналась в том, что осталась без гроша в кармане, что мой отец разорен, и ты тут же даешь мне от ворот поворот! И ты хочешь сказать, что все это не связано?

Весь этот ее коротенький монолог напомнил сцену из пошловатой, позапрошлого века любовной пьесы с экономическим подтекстом (в сущности, деньги редко когда не играли роли в отношениях между любовниками).

– Нет. Не связано.

– Ты лжешь… Если бы это не было связано, то ты не провел бы со мной ночь сразу же после возвращения… Или ты познакомился с этой девушкой в самолете? – Она как-то нехорошо, криво усмехнулась. – И кто она?

– Я не обязан тебе ничего объяснять… – Он мысленно помыл руки ледяной водой.

– Как же у вас, у мужчин, все просто! Раз, – она щелкнула пальцами в воздухе, – и бросил! А как же теперь я? Что мне делать? Ведь я-то считала, что почти замужем! Ты же собирался на мне жениться! Что происходит, Денис?

– Я тебе все сказал, Лара, а теперь я пойду… Конечно, я хотел бы, чтобы мы остались друзьями, но теперь понимаю, что это невозможно. Прости меня, если можешь… Чтобы как-то загладить свою вину, а я понимаю, что виноват перед тобой, я готов как-то компенсировать это…

И тут он понял, что нанес ей еще одну рану, что унизил ее еще больше, чем когда сообщил о своем намерении оставить ее.

– Извини, я не то хотел сказать… Просто я не буду спокоен, зная, что ты нуждаешься. Я дам тебе денег, а если хочешь, помогу найти хорошую работу. А теперь мне нужно идти… прости, прости…

И он, как трус, выбежал из квартиры Ларисы. Сел в машину и помчался снова на Цветной бульвар. Он вдруг понял, что в его жизни произошло что-то очень важное, что теперь он всегда, каждую минуту будет счастлив! И это его счастье настолько реально, как реальны залитые полуденным солнцем московские улицы, голубое, без единой облачной прожилки, небо, как его красивая и сытая машина, которая летела сейчас в сторону Цветного бульвара, как и он сам, состоящий из плоти, крови и новой любви…

Он не помнил, как взлетел на третий этаж и принялся звонить. Ему долго не открывали. Тогда он начал колотить кулаками в дверь. Он понимал, что с ним происходит что-то странное, что он словно не в себе, что еще немного, и окажется, что все это ему снится, но он все колотил, колотил, пока не увидел на пороге тощего, с заросшим лицом, мужичка с вращающимися в разные стороны пьяными глазами.

Отодвинув его, Денис вбежал в квартиру, остановился перед дверью в комнату Нади и постучал.

– Надя, это я, открой, пожалуйста! Это Денис!

Он был разочарован. Куда она ушла? Спустилась в булочную? Или вышла прогуляться по Москве? А может, подхватив свои папки с рисунками, отправилась искать место, где она могла бы поработать?

– Дверь открыта, – проскрипел сзади чей-то голос. Денис обернулся и снова увидел этого волосатого мужичонку. – Она дома.

Сказав это, он повернулся и шаткой походкой двинулся вдоль по коридору. Пожелтевшие от времени и грязи, подпоясанные тонким женским ремнем джинсы, красная, в пятнах майка, худые костлявые плечи. Густая копна черных с проседью спутанных волос. Какой-то урод, страшилище! А смердит, как помойное ведро.

Денис взялся за ручку, повернул, та поддалась, дверь открылась, и он снова оказался в просторной, пропитанной запахами скипидара комнате-мастерской.

– Надя! – позвал он, продвигаясь в глубь комнаты и пытаясь увидеть ту, о которой думал, которую успел полюбить и из-за которой потерял сон. – Надя!

Комната была пуста. Он подумал, что не может оставаться здесь дольше, один, без хозяйки, что это неприлично, что так нельзя. Но и возвращаться обратно в коридор, где он мог бы столкнуться с обитателями этой квартиры, он тоже не хотел. Если комната не заперта, значит, Надя скоро вернется. Она может быть в туалете, в ванной комнате, опять же – в булочной, расположенной на первом этаже дома.

«Далась мне эта булочная!»

И вдруг он увидел красную блестящую полоску на паркете, она тянулась от шкафа в центр комнаты, и в самом конце этой полоски прямо на его глазах собиралось темное пятно, образовывая свежую лужу крови… Денис подбежал к шкафу, открыл его, и оттуда выпало тело. Это была Надя. Волосы ее в области темени были мокрыми от крови. Под плотно прикрытыми глазами залегли сиреневые круги. Она была мертва.