Тайны Колдовского мира: Магический камень

Глава 27

Казариан — события в Лормте

(20-21 дни, Луна Ножа / 21-22 дни, Месяц Ледяного Дракона)

Слушая текст послания, заключенного в камне, я с трудом удержался, чтобы не высказать вслух сомнений по поводу того, что Мерет была зачата Эльзенаром, во чреве женщины из Долин по имени Веронда. Кревонель, Прародитель моего собственного Рода, был рожден от Эльзенара тысячу лет назад. Мы и раньше подозревали, что в жилах Мерет течет капля крови Эльзенара, поскольку перед ней открылся его магический портал.

Претензии ее Рода на камень также говорили в пользу некой родственной связи.., однако, благодаря своей чудовищной магии, Эльзенар оказался не просто отдаленным родственником Мерет. Он был ее родителем!

Я вынужден был признать невероятное: мы с Мерет были прямыми, кровными родственниками. От этой мысли у меня захватило дух.

С некоторым усилием я заставил себя дослушать послание Эльзенара до конца. Предусмотрительность, с которой он сделал Мерет немой от рождения, была достойна восхищения, однако маг оказался не в состоянии влиять на судьбу самого камня. Похищение камня ализонцами во время войны в Долинах по иронии судьбы разрушило первоначальные планы Эльзенара, и он не был освобожден в намеченный им самим срок.

Я не стал высказывать вслух свои сомнения в том, что Эльзенар до сих пор жив и что его еще можно спасти. Однако, когда в дело вступает магия, можно предполагать все, что угодно.

Когда Морфью сказал, что мы уже слишком долго разговариваем и пропустили час ужина, Мудрая неожиданно приказала всем нам покинуть спальню, чтобы Мерет могла отдохнуть.

Я был только рад перерыву, поскольку мне требовалось время для размышлений. Ненадолго задержавшись в трапезной Лормта, я удалился в свою комнату, взяв с собой буханку хлеба, немного каши и бутылку эля.

Проблема Эльзенара всецело занимала меня. Возможность казалась весьма соблазнительной: если бы мне каким-то образом удалось освободить древнего мага и вернуть ему камень, Эльзенар наверняка щедро вознаградил бы меня как своего спасителя. С другой стороны, сама перспектива встречи с живым магом, к тому же пользующимся столь дурной репутацией, внушала ужас. Что мог я противопоставить этому чудовищу, присутствовавшему при рождении Ализона и лично ответственному за Изначальную Измену?

Вместо того чтобы вознаградить меня за спасение, Эльзенар мог испепелить меня на месте.., или, что намного хуже, вернуться посредством своего колдовства в Ализон и захватить всю власть над ним. Каким образом мог устоять смертный против столь чудовищной Силы? И тем не менее.., риск всегда был обычным делом для ализонцев, а потенциальная выгода в данном случае превосходила вероятную угрозу, которая могла и не осуществиться.

Ограниченный тесным пространством моей комитаты, я все же сумел достаточно поупражняться, убедившись, что мои легкие раны не повлияли на владение мечом. Я задул свечи и лег. Утомленный событиями дня, я тут же уснул, без каких-либо сновидений.

Был уже почти полдень, когда Мудрая вновь позволила нам собраться в спальне Мерет. После ночного отдыха Мерет выглядела менее изможденной. Она уже нарисовала грубую карту, чтобы показать нам местонахождение руин, где, по ее мнению, томился в заключении Эльзенар. Она также написала несколько писем, которые я должен был передать корабельщикам из Сулкара в Эстпорте, главном порту Эсткарпа с тех пор, как был разрушен Горм.

Я изучал карту Мерет, когда в дверях появился еще один пожилой обитатель Лормта. Хотя его красноватая кожа посветлела от возраста, так же как и его волосы, он явно был уроженцем Долин. Морфью приветствовал его, назвав по имени, — это был Ирвил, ученый, о котором говорил Оуэн. Прежде Ирвил и понятия не имел о том, что Мерет находится в Лормте — что было явным признаком отсутствия здесь сколько-нибудь разумной организации. Он сразу же разразился потоком слов на языке Долин, слишком быстрым для того, чтобы я мог понять что-либо, кроме нескольких обрывков фраз.

Казалось, на Мерет его слова не произвели особого впечатления, но я успел заметить, что по ее щеке скатилась слеза. Мерет стерла ее рукавом и написала на своей доске обращенные к соотечественнику слова приветствия.

Прочитав их, Ирвил повернулся ко мне а сказал по-эсткарпски:

— Мне сказали, что тебе необходимо срочно выучить язык Долин. Никогда не думал, что мне придется разговаривать с ализонцем.., но мастер Оуэн велел мне побеседовать с тобой.

Ирвил был достаточно стар для того, чтобы быть родителем моего родителя, и потому, скорее всего, питал к нам вражду еще со времен войны. Я поклонился и коснулся своего знака Рода.

— Я бы не утруждал тебя, но дело не терпит отлагательства, — сказал я. — И Ализон, и Эсткарп стоят перед лицом общей опасности, которая, если ее не остановить, может угрожать и твоим Долинам.

Мое предполагаемое путешествие в Долины поможет ее избежать. Благодарю тебя за твое терпение и помощь.

Судя по всему, мои слова несколько успокоили Ирвила, и выражение его лица стало не столь мрачным, Мерет подала ему свою доску, и он прочитал вслух:

— Мы должны поделить наше время между обучением языку и торговле — поскольку Казариан должен овладеть началами и того, и другого.

Морфью улыбнулся.

— Пожалуйста, не старайся скрыть свой ализонекий акцент, юноша, — посоветовал он. — Помни, что единственные слова на языке Долин, которые ты знал с щенячьего возраста — это те, которым учила тебя твоя мать, и до своего побега в Эсткарп, три года назад, ты разговаривал главным образом по-ализонски.

Нолар встала.

— Мне потребуется час времени, чтобы перекрасить твои волосы. Может быть, попытаемся сегодня днем? Мне нужно справиться у мастера Пруэтта относительно пропорций травяной смеси. Я позову тебя, когда все будет готово.

Дюратан тоже встал и направился вслед за своей подругой.

— Кроме того, — заметил он в дверях, — ты вполне можешь говорить, что твой отец был ализонцем, поскольку иначе твой обман станет явным, едва ты откроешь рот.

— Надеюсь, вы сумеете быстро обменяться всеми необходимыми знаниями, — уверенно сказал Оуэн Ирвилу, Мерет и мне. — Если потребуется моя помощь — сразу же сообщите. Все, чем располагает Лормт, — в вашем распоряжении.

Так началась утомительная неделя постоянных занятий. Утром, днем и вечером я слушал и писал под требовательной опекой Мерет и Ирвила. Помня о предупреждении Морфью, я не пытался в совершенстве воспроизводить звуки речи Долин. Честно говоря, это было бы непросто, поскольку они звучали значительно мягче и совершенно иначе, нежели ализонские.

Как и обещала Нолар, ближе к вечеру первого дня она отвела меня к себе и посадила на табурет перед каменной чашей, в которой пузырилась едкая жидкость. Смочив мои волосы водой, она стала лить пахучее снадобье мне на голову, чашку за чашкой, не забывая и о том, чтобы окрасить мои брови, с помощью смоченной в красителе мягкой щетки. Мы оба промокли с головы до ног, прежде чем она заявила, что я выгляжу вполне приемлемо. Она предупредила меня, что, нанесенная один раз, краска не выцветет в течение долгого времени и не смоется во время морского путешествия. Должен признаться, я вздрогнул, увидев свое отражение в серебряном подносе. На какое-то мгновение мне показалось, что я вижу перед собой чужака. Ни один барон не позволил бы столь отвратительному типу войти в его жилище в качестве гостя… но подруга Дюратана улыбнулась и сказала, что я вполне сойду за полукровку.

В промежутке между нашими напряженными занятиями Мерет написала еще несколько писем, которые я должен был передать ее родственникам и другим торговцам в Долинах, когда сойду на берег в Веннеснорте. Мы часами просиживали с ней над картами, пока она описывала местность, которую мне предстояло пересечь, и давала советы, как обеспечить себя всем Необходимым и нанять приличных лошадей.

Пока мы трудились, наступила Луна Первых Щенков. Мерет называла ее Месяцем Снежной Птицы, и действительно, мне редко приходилось видеть столь обильный снег, как тот, что лежал на горных склонах, окружавших Лормт.

Вскоре мною занялся управляющий Лормта, лысый разговорчивый эсткарпец по имени Вессель, который набросился на меня, словно вздорный щенок. Однако он удивительно ловко подобрал для меня все, что могло бы потребоваться мне в путешествии. Он также дал мне маленький сундучок из ламантинового дерева, которое, по его словам, прекрасно сохраняет любые продукты во время долгого пути. Во время войны несколько похожих трофеев попало в наши руки, но я никогда прежде не видел этого темного серовато-коричневого дерева с тонкими волокнами. Мерет написала, что оно очень ценится как материал для изготовления бутылок, в которых вода много дней остается свежей, а также коробок, в которых долго не портятся пироги с фруктами и мясом. Она также добавила, что никто в Долинах не знает, где растут такие деревья, однако предметы, сделанные из обработанного ламантинового дерева, время от времени находят в Пустыне. Моя торговая экспедиция, основанная на указаниях старой карты, могла считаться опасной, но не столь необычной для того, чтобы привлечь к себе излишнее внимание..

На третий день Луны Первых Щенков я был готов отправиться в первый этап своего путешествия — тридцать с лишним лиг от Лормта до Эса, Один из относительно молодых ученых Лормта — тем не менее достаточно старый для того, чтобы быть моим родителем, — согласился сопровождать меня в Эс. Мне пришлось оставить в Лормте все свои баронские атрибуты, включая перстень. Я чувствовал себя крайне уязвимым с одним лишь кинжалом на поясе. Кинжал, по словам обитателей Лормта, был обычным оружием самозащиты для странствующего торговца. Сама мысль о том, что мне предстоит провести луну или больше — в зависимости от погоды — на корабле с командой, состоящей из заклятых врагов Ализона, вооруженному одним лишь кинжалом, сводила меня с ума. Однако я напомнил себе, что выступаю в роли ученика торговца, и потому должен подчиняться здешним обычаям.

Взяв тяжелый зимний плащ, я вошел в спальню Мерет, чтобы забрать камень Эльзенара, Мерет сидела на постели. Окинув меня взглядом, она одобрительно кивнула и написала на своей доске:

«Наши совместные усилия увенчались успехом. Ты и в самом деле выглядишь как ученик торговца. Возьми же с собой наследство Эльзенара вместе с моими наилучшими пожеланиями счастливого пути».

Она протянула мне сверкающий камень, который я надежно спрятал во внутренний карман камзола. Мне было несколько не по себе при мысли о том, что придется путешествовать, имея при себе магический предмет. Не станет ли он вновь тревожить мой сон, как прежде в Ализоне? Однако я отбросил неприятные мысли прочь.

— Я вдвойне благодарен тебе, госпожа, — , сказал я, — за твое доверие и за добрые слова. С помощью твоей карты я отыщу заколдованные руины и верну этот могущественный камень нашему Прародителю.

Я поклонился ей, и моя рука привычным жестом коснулась моего камзола в том месте, где должен был быть вышит знак моего Рода.

Мерет слегка улыбнулась, «Да хранит тебя Огонь, чужеземец», — к моему немалому удивлению, написала она.

Я снова поклонился и поспешил вниз по лестнице к лошадям, ожидавшим меня на продуваемом ветром дворе.