Глава XVIII

В которой Донал пробует применить новую методу, Мармадьюк просвещает инспектора относительно усовершенствований в системе телеграфирования, предлагается способ лечения призрака, а следствие возвращается к версии политической подоплеки событий.


Последние слова Айвена Вилька потрясли меня до глубины души, они стали истинным шоком: этот благоразумный, деятельный и никогда не унывающий гигант только что, вот прямо мне в глаза, заявил что сдается, ибо не знает как раскрыть преступление.

Иным образом, по крайней мере, я толковать его слова затруднялся.

Меж тем, кровь несчастной девушки вопиет об отмщении, и ежели окружной околоточный решился умыть руки… Ну что же, я, конечно, не сэр Шерифонд из сочинений Фемистокла Адвоката, не Джон Хэмиш Уоткинс, гениальный дубровлинский доктор-детектив, я даже не инспектор Ланиган, но, черт возьми, кое-чему за время службы в Третьем участке меня научили!

Вернувшись в свои апартаменты я разжег электрическое освещение и сел за стол, вооружившись парой карандашей и листом бумаги.

«Итак, Донал, — вопросил себя я, — что же мы имеем из фактов? Таинственное падение с крыши центральной башни?»

Рука сама собой, помимо воли, начала рисовать схематическое изображение донжона и раскинувшейся у его подножья женской фигурки.

«Итак, мисс Макмилан вылетела с башни так, словно ей отвесили изрядного пинка… Что сему событию предшествовало?»

Остро наточенный карандаш вновь загулял по листку, набросав силуэт часовни, Торлоха, стоящего на одной ноге и с ботинком в руках. Затем, чуть помедлив, я дорисовал в удалении еще одну башню, с выглядывающим из нее Айртоном и конюшню, где возился конюх Бав (спасибо вам, Саймус, за подробные отчеты).

Я вновь пригляделся к рисунку и счел его неполным. Карандаш снова загулял по листу, отображая места нахождения всех участников событий: вот Уэш Стампеде с книгой в руках и стеллажом за спиной – это у нас вивлиофика. Балкон, где стоит эсквайр, комнаты магнатов и сэра Долия, кабинет сэра Филтиарна…

Я прервался ненадолго, вызвал колокольчиком одного из лакеев и попросил немедленно направить ко мне констебля О'Лонгана: точное местонахождение каждого из слуг я не запомнил, и его записи стали бы мне неоценимым подспорьем.

Ожидая Саймуса я дорисовал всех, о ком точно помнил, где они были, помечая знаком вопроса тех из обитателей Каэр Нуаллан, у кого алиби не было и чье расположение было известно лишь с их слов.

Вопросов оказалось, на мой вкус, многовато.

Я как раз дорисовывал Мармадьюка (мистер О'Раа его не заметил, а почему?), когда в дверь постучали.

— Входите, Саймус, входите, — крикнул я, не отрываясь от рисунка.

— Вы приказали явиться, господин коллежский секретарь, — начал он было, входя.

— Без чинов, голубчик, — отмахнулся я, будучи полностью сосредоточен на своем рисунке. — Я пытаюсь восстановить картину предшествующих событий, помогите мне в этом.

Констебль подошел, взглянул на изображение через мое плечо и присвистнул.

— Поразительно, мистер О'Хара, — произнес он. — Уж насколько шкипер старается о всех полицейских новинках быть в курсе и подчиненных про то просвещать, а о подобном и от него не слыхал.

— О, это не полицейский метод, — ответил я. — Просто мне, как художнику, проще работать с визуальными образами. Поможете заполнить картину персонажами? Я, признаться, про слуг плохо запомнил, кто и где находился в момент… события.

— Непременно, сэр, — ответил О'Лонган и достал блокнот.

Где-то за полчасика мы с констеблем мою графику закончили полностью, я откинулся на спинку стула и воззрился на результат. Саймус, судя по лицу, ждал каких-то неведомых выводов и откровений, а вот я, оглядев результат своих стараний, вынужден был признать: хотя все и получилось весьма наглядно, к разрешению тайны меня никак, ну вот совершенно ни в коей мере не подталкивало. Кто и как мог настигнуть девушку на донжоне? Кто и чем мог ее в часовне напугать?

«Думай, думай Донал», — я дорисовал силуэт бегущей барышни Макмилан между башней и церковью, прочертив между этими двумя объектами пунктирную дорожку.

«Кто и зачем?»

— Саймус, а кто телеграфировал о несчастье в участок? — спросил я лишь потому, что надо было хоть что-то спросить.

— Мармадьюк, сэр, — ответил констебль.

— Мармадьюк, — в задумчивости повторил за ним я и пририсовал дворецкого у телеграфного аппарата.

Затем набросал извилистую линию телеграфных столбов, ведущую к самому углу листа, к схематичному изображению Комарина с узнаваемым изображением станции, соединил конюшню и замок еще одной пунктирной линией и дорисовал коляску, расположив рядом с ней фигурки судьи, инспектора, отца Игнация, доктора и Саймуса.

— А кто принимал телеграфное сообщение из замка? — задумчиво поинтересовался я.

— Констебль Ларвелл Джонс, сэр, дежурный по участку. Сержант был в присутствии у судьи, там дело рассматривалось и шкипер представлял обвинение. Ничего существенного, сэр. Я был как раз в участке, меня к шкиперу и послали.

— А отец Игнаций?

— Храм напротив присутствия, сэр. Мы заехали к доктору Смиту – ему как раз посыльный мальчишка принес телеграмму…

— Телеграмму, — я задумался на миг, а затем отделил часть линии телеграфа и довел её до здания станции. — Телеграмму… Телеграфом владеет только Мармадьюк?

— Не думаю, сэр, — ответствовал Саймус. — Про господ не скажу, но и Мэлрауни по должности положено, и Тэлли на ключе тоже работает.

Раздался стук в дверь, и на пороге появился инспектор Вильк.

— Гляжу, вы времени даром не теряли, — произнес он. — Пришли к чему-то?

— Как сказать, — ответил я, демонстрируя рисунок.

— Поразительно, — сказал мистер Вильк, вглядываясь в бумагу. — Изобразить все в стиле валенсийских аллилуй[29]… Это может стать новым словом в расследованиях. Однако, выводы мы сделали одинаковые, мистер О'Хара. Надобно проверить что и куда было отправлено по телеграфу в день гибели мисс Дарлы.

Телеграфный аппарат в Каэр Нуаллан располагался на втором этаже, неподалеку от комнат дворецкого, что само по себе чем-то удивительным не являлось. Мармадьюк, кроме обязанностей по управлению хозяйством, исполнял и должность секретаря сэра Филтиарна. Трижды (как минимум) в день он проверял включенный на прием сообщений телеграф и, тщательно переписав послания аккуратным почерком, разносил их адресатам. Соответственно и ответные депеши гости и хозяева замка, насколько я знал, отдавали ему для передачи.

Мне, впрочем, за все время пребывания под кровом мистера О'Раа, воспользоваться телеграфом так и не довелось: те письма, что я, порой, отсылал своим знакомцам в Дубровлин, не имели какой-то особой срочности, зато были достаточно объемны – разумеется, что гораздо логичнее мне было воспользоваться почтой. В Комарин каждый день кто-то ездил, и я вручал послания конюху Баву, вместе с парой фартингов на чай.

Комната с аппаратом, само собой, запиралась. Не то, чтобы граф возражал против его личного использования кем-то из гостей, нет. Просто как и любое устройство на основе применения электрического тока, телеграф представляет собой опасность для жизни неаккуратного профана, решившего с ним позабавиться. А с учетом того обстоятельства, что некоторые джентльмены порой позволяют себе лишнюю рюмочку виски перед сном, предосторожность эта была вовсе не лишней.

Мармадьюк, разумеется, в это время был не у себя – забот и хлопот у дворецкого даже в напрочь отрезанном от окружающего мира замке хватает, – однако констебль О'Лонган знал где в этот момент стоит искать домоуправителя, так что буквально через четверть часа после того, как я закрыл дверь в свою комнату, мы уже находились перед аппаратом.

— Необычная конструкция, — моментально отметил инспектор. — Это ведь не аппарат Морзе?

— Нет, сэр, — ответил дворецкий. — Это прибор Уитсона. Гораздо более совершенная система. Вот на этом перфораторе подготавливается лента с сообщением, затем она заправляется в передаточный аппарат и сообщение уходит к адресату. Изрядно экономит время – скорость передачи до шестисот слов в минуту, мистер Вильк. Это уже не говоря о том, что телеграфист не допускает досадных ошибок при наборе текста… как правило.

— И кто же в замке, ну кроме вас, разумеется, умеет обращаться с этим… перфоратором? — спросил я.

— Мой племянник, старший лакей Мэлрауни, а также сэр Иган, мистер О'Хара. Больше, насколько мне известно, никто.

— Скажите, Мармадьюк, а никто из гостей сэра Филтиарна никогда не порывался отправить сообщение лично? — полюбопытствовал окружной околоточный.

Дворецкий задумался на мгновение.

— Всего один раз, насколько я помню, сэр, — ответил он.

— Вот как? А кто и когда?

— С полгода назад или чуть более того, — с апломбом произнес дворецкий. — Вы хотели отправить какую-то депешу в участок, мистер Вильк.

— Кхм, — кашлянул инспектор. — А вот отправленные послания… Ну и принятые тоже… Они где-то фиксируются?

— Разумеется, сэр, — кивнул Мармадьюк и извлек из ящика стола пару журналов. — Каждое сообщение нумеруется, проставляется дата, и к этой записи подклеиваются либо участки ленты с сообщением, в журнале входящих сообщений, либо лента из перфоратора, в журнал исходящих сообщений, соответственно.

Он раскрыл журналы, демонстрируя нам правдивость своего заявления.

— Вот как? Однако, — инспектор в задумчивости потер подбородок. — Однако, боюсь, я знаком лишь с азбукой мистера Морзе, а вот с этими тремя рядами дырочек на отправленных сообщениях… Это какой-то другой код?

— Нет, — при виде дворецкого, так и хотелось сказать «снизошел до ответа», хотя лицо его оставалось все столь же непроницаемо, а голос – почтителен. — Средний ряд отверстий не читается – он служит для крепления на зубчатке передатчика. Точка обозначается двумя одинаково расположенными по краям отверстиями, а тире – двумя отверстиями расположенными относительно друг друга диагонально, с некоторым, видите ли, шагом. После каждой буквы в сообщении следует еще один шаг, без отверстий, сэр.

— Действительно, ничего сложного, — кивнул мистер Вильк. — Еще один вопрос, если не возражаете.

— Я полностью к вашим услугам, инспектор, — с достоинством ответил домоуправитель эрла Кедаха.

— Скажите, Мармадьюк, а вот если бы некий злоумышленник решился бы похитить какое-то из сообщений до того, как оно было бы вписано в журнал… Ну, например проник в эту комнату с помощью отмычки… Можно как-то узнать о факте похищения послания? Я имею в виду, не фиксируются ли где эти сообщения дополнительно?

— Простите, сэр, а каким образом? — спросил дворецкий.

— Ну, используют же копировальную бумагу при печати на пишущих машинках, — вмешался я.

— Нет, господа, ничего подобного мы не применяем. — Мармадьюк покачал головой.

— А если, предположим, сравнить краешки лент сообщений, — спросил констебль. — На предмет совпадения, ну или же несовпадения обрывков ленты?

— Саймус, да что за варварство, — слегка покровительственно ответил дворецкий. — Я сообщения ножницами отрезаю, аккуратно.

— Значит, — уточнил я, — если кто-то похитит, или наоборот, телеграфирует тишком, это никак нельзя выяснить?

— Теоретическая возможность есть, мистер О'Хара, — не согласился со мной Мармадьюк. — Дело в том, видите ли, что сообщение, отправленное с одного аппарата, не достигает адресата напрямую. По пути оно проходит целый ряд станций, где также подклеивается в соответствующие журналы, и хранится в течение года. Наш аппарат соединен со станцией в Комарине, и все сообщения можно просмотреть там. Ну и далее, по пути следования депеши – это уже зависит от того, куда телеграфировать.

— Действительно, возможность сугубо теоретическая, — вздохнул инспектор. — По крайней мере, такова она на данный момент.

Словно иллюстрируя его слова, по коридору прокатился раскатистый звук грома (неподалеку от телеграфной располагалось небольшое оконце, нынче крепко закрытое ставней), а затем раздался громкий стон кузена Арчера.

— Ишь как страдает, бедняга, — сочувственно вздохнул О'Лонган.

— Сэр Арчер ужасно переносит непогоду, — дворецкий поджал губы. — Увы, в силу его… несколько нематериальной сути, помочь ему в этой беде невозможно.

— Да как сказать, Мармадьюк, как сказать, — произнес мистер Вильк, задумчиво листая один из журналов телеграфиста.

— Сэр? — удивленно воззрился на него дворецкий.

— Что? — окружной околоточный оторвался от записей. — Ах это… Я прочитал у мистера Овидия о подобном. Не уверен, что поможет, но хуже не будет точно. Мистер О'Хара, вот вы как полагаете, сэр Арчер, он же в некотором роде лар рода О'Раа?

— Конечно, это не в католической традиции, но если ставить вопрос именно таким образом, — я призадумался, вспоминая античную мифологию. — Да, несомненно.

— Тогда, Мармадьюк, вам потребуется порошок от мигрени и жертвенная жаровня, — заявил сержант.

— Боюсь, что в хозяйстве такой нет, — ответил Лехланн.

— Ба, что за дела, — удивился Вильк. — Возьмите обычную, и попросите отца О'Йола ее освятить!

Следующие несколько минут инспектор инструктировал дворецкого о античной традиции жертвоприношения предкам, закончив словами «А вообще, загляните ко мне в комнату, в книге это на странице восемьдесят или что-то около того».

— Я попробую, сэр, — серьезно кивнул Мармадьюк.

— Ну тогда идите, голубчик, — сказал мистер Вильк. — Мы же с коллегами пока изучим телеграммы.

Следующие часа два мы посвятили расшифровке (Айвен Вильк) и переписыванию (я и Саймус) на нормальный язык посланий за последнюю неделю. Понятия не имею, что мы пытались там отыскать – вероятно нечто вроде «Я ее прикончил тчк Имярек», — однако все сообщения являлись деловой перепиской, и касались исключительно указаний агентам закупать, продавать или вступать в переговоры. Очень скоро все эти «П. Шуйлер и сыновья», «Паровые двигатели Г. Бейтса с компаньонами» и прочие «Ристицце Импортер» слились в моем разуме в одну кучу.

— Да уж, здесь тупик, похоже, — признал инспектор, когда мы добрались до последнего сообщения. — Теоретически, возможно, что какое-то из отправлений является кодом, но…

Он пожал плечами.

— Любое из них может быть, а может и не быть таковым, — устало согласился я.

— Вы правы, — инспектор нахмурился, вглядываясь в ленту телеграфа. — Хм. Что-то… Странно-странно.

— Простите, мистер Вильк, вы о чем, собственно?

— Да понимаете ли, мистер О'Хара, какой затык… Вот телеграмма, которой вызвали меня. «Инспектору Вильку тчк Срочно тчк Трагически погибла мисс Макмилан тчк Требуется расследование тчк Мармадьюк».

Окружной околоточный поглядел на нас с констеблем и негромко произнес:

— Последней фразы в полученной мной телеграмме не было. Той, что про расследование.

— Надо же, шкипер, а я-то все голову ломаю, отчего это вы только меня одного взяли с собой, — воскликнул О'Лонган.

— Как-как, вы говорили, зовут констебля, принявшего сообщение? — обернулся я к Саймусу.

— Телеграмму, а не сообщение, сэр, — укоризненно ответил тот. — В участке аппарата нет. Констебль Ларвелл Джонс, сэр.

— И он сразу передал ее вам?

— Совершенно верно, — кивнул констебль, — едва глянул и велел пулей нестись в присутствие.

— А кто принес телеграмму, Саймус? — мягко поинтересовался инспектор.

— Мальчишка Трангсведен, сэр. У него, если изволите помнить, отец как раз на телеграфе служит, и сына месяц как туда пристроил.

— Помню, — пробормотал я. — Тот самый африканер,[30] жена которого не умеет готовить.

— Африканер, — удивился Айвен Вильк. — С чего вы это взяли?

— Ну, я же помню, что Саймус называл его «немчик», — я пожал плечами.

— Э, мистер, — протянул констебль, — нет. Немчик он натуральный, а не нашенский. Лет десять уже как откуда-то из-под Вены перебрался.

— Что?! — ахнул я. — Австрияк?

— Да, что такое, — изумился инспектор. — Ну какая разница, капец он, пруссак, или австриец?

— Скажите, мистер Вильк, — медленно произнес я, — Вы ведь помните, что цель кумпанства – помощь императору Мексики? Ну, помимо всего прочего.

— Безусловно, — кивнул тот.

Я криво улыбнулся.

— Не припомните, монархи каких стран являются ему ближайшими родичами?

— Хм… Ну, он Габсбург, значит… Испании и Австрии? Проклятье, да ведь он брат Австрийского императора!

— Верно, — тихо ответил я.

— Политика. Все же политика, черти б меня взяли, — прошептал Вильк.

— Господа, — от порога раздался ломающийся голосок Торлоха. — Время обедать. Все уже собрались и ожидают только вас.

Загрузка...