ГЛАВА 1. Семейные ценности

Если вы сообщили кому-то, что оставляете ему наследство, то, как честный человек, вы должны немедленно умереть. Самюэл Батлер

Шелара несмело приоткрыла дверь и вошла в сумрачное, прохладное помещение ломбарда. Над головой тренькнул колокольчик, нарушая почти библиотечный покой, обосновавшийся в этих стенах. Пока закрывалась дверь, взгляд неосознанно скользнул по убранству. И не остался разочарованным.

Всё здесь дышало стариной, респектабельностью и чужими тайнами. На полу, на стенах, на роскошных столиках с гнутыми ножками было расставлено и разложено несчётное количество самых разных вещей. Табакерки, шкатулки, подсвечники, пресс-папье, кинжалы, сабля... А возле окна стоял целый диван, чуть обшарпанный, но величественный, из тёмной мягкой кожи, и Шелара даже на секунду задумалась – это мебель или товар? Но больше всего места здесь занимали большие покатые витрины с ювелирными изысками, временами переходящими в ювелирные извращения. Вереницы колец, серёг, браслетов и прочих украшений на любую из частей тела и одежды. Они призывно блестели металлом и переливались каменьями, без слов упрашивая их разглядеть ближе. Девушка готова была поставить последний золотой, что в этих стеклянных гробах, затянутых капризным алым бархатом, хранится немало вещиц с тёмным прошлым. Что ж, одной больше, одной меньше…

Приняв окончательное решение, она уже смелее шагнула вперёд, спускаясь с широкой ступени на пол.

– Добрый день… леди, – полувопросительно поприветствовала Шелару тоненькая девушка, только что, как видение в белом переднике, выплывшая из-за витрины.

– Добрый, – согласилась Шелара, не спеша обозначать, насколько она «леди». За последние месяцы она привыкла жить инкогнито, обнаружив, что это бывает весьма удобно. – Я хотела бы переговорить с оценщиком.

Девица услужливо кивнула, но предупредила, что оценщик занят и освободится только через полчаса, и что лучше всего его будет дождаться здесь, на диване. «Значит, не товар», – усмехнулась про себя Шелара, подходя к кожаному монстру, её шаги мягко скрадывал тяжёлый густой ковёр с коротким ворсом. Пообещав принести свежего чаю, видение в переднике исчезло в служебных дверях. Шелара поудобнее устроилась в углу дивана и принялась скучать, глядя через окно на оживлённую солнечную улицу мрачного столичного города. Мимо прогрохотала по мостовой карета, увитая свадебными лентами, из неё на миг показалось заплаканное личико брюнетки в белом и обречённо скрылось снова в недрах несчастливого брака. Шелара с содроганием подумала, что, если бы не причуды любимого дядюшки, то подобная участь уже постигла бы её саму. Зацепившись, как репей, за эту мысль, память услужливо вернулась в оставленное за спиной прошлое.

***

Тихая майская ночь пропитала воздух над землями лорда Карриана терпкими и сладкими ароматами трав и цветов. Луна серебряной монетой, подброшенной неведомым великаном, зависла над замком, освещая окрестности и грозя упасть прямо на черепичную крышу. Где-то в травах и кустарниках стрекотали жучки, шуршали неведомые маленькие звери, шёл своим ходом быт ночных обитателей Алессано. Люди уже спали, ничто не нарушало покой.

Шелара по-кошачьи потянулась всем телом и села. Красно-коричневая черепица была жёсткой и ребристой, лежать на ней, впрочем, как и сидеть, было то ещё удовольствие, но вид, открывавшийся взору, и чувство близости неба того стоили. Девушка откинула прядь волос, упавшую на лицо и защекотавшую щеку, вдохнула поглубже запах цветущих яблонь, который донёс ленивый ветерок из садов лорда, и сделала глоток обжигающей жидкости из бутылки зелёного стекла.

– Как думаешь, почему все легенды складываются о королях? – голос её прозвучал нетвёрдо в сонной прохладе.

Темноволосый парень в бархатном жилете и белой рубашке с родовой вышивкой, полулежавший рядом, пожал плечами и забрал бутыль из её рук.

– Не все.

– Но большинство!

– Наверное, им чаще приходится быть героями, – парень тоже сел и удостоил внимания горлышко бутыли, хранившей ещё касание её губ.

– Лоренс, – с улыбкой протянула она.

– Что?

– Я тоже хочу быть героем!

Её заливистый смех прозвенел над крышей как-то непростительно громко. Ночная хищная птица с шумом снялась с места, зашуршав крыльями и листвой пышного дуба. Лоренс покачал головой и взъерошил непослушные каштановые пряди.

– Тебе не грозит.

– А что мне грозит? – весело подначивала Шелара.

– Дай-ка подумать... Замужество тебе грозит. С Леопольдом Верно, – с горькой усмешкой просветил парень, прикладываясь к бутылке.

– Что?! С какой такой радости?!

Шелара протрезвела мгновенно. Новость была из тех, что сравнимы с ушатом ключевой воды за шиворот. Она смотрела в лицо юноши, молчаливо требуя объяснений. Тот подобрался и повернулся к ней всем корпусом.

– Отец уже договорился со старшим Верно, тот получает для семьи вход в высшее общество через твой титул, а отец получает хорошую прибавку к казне лордов Карриан.

– Меня продали?

– Думаю, отец рассудил, что…

– С паршивой овцы хоть шерсти клок! – зло прошипела Шелара, с ненавистью глядя на недавнего собутыльника. – И когда мне собирались сообщить?

Лоренс поджал губы, признавая поражение.

– Я позвал тебя сюда сегодня именно за этим. Не хотел, чтобы всё стало неожиданностью.

Шелара в сердцах выругалась так, что покраснел бы и бывалый матрос из порта Розового моря.

– Слова, не достойные уст леди, – мягко прошептал Лоренс.

– Имела я в виду! – ершисто отмахнулась леди.

Лоренс засмеялся и, схватив её в охапку, порывисто прижал к себе, оказавшись лицом к лицу с растерянной Шеларой. Его губы прочертили горячий след по щеке, выдавая тёплое дыхание:

– Давай сбежим! Оставим навсегда Алессано и отца.

– Э-э-э… – Шелара изогнулась, отстраняясь от парня и отталкивая его ладонью. – Лоренс! Хватит с меня потрясений на сегодня! Ты пьян!

Он выпустил её, в серых глазах читалась досада и лёгкое раздражение.

– Ты мне даже не сестра! Почему ты не хочешь ничего замечать?!

Шелара поднялась на ноги и отряхнула налипший к брюкам мусор, который копили на крыше дожди и ветры, забредавшие сюда ежедневно.

– Зато ты мне брат. И ничто этого не изменит.

– Ты же не выслушала меня!

– Потому что я заранее знаю, что ты хочешь сказать. А я не хочу портить отношения. Спокойной ночи! – резко проговорила девушка, понимая, что спокойной ночь уже не будет. Ни для него, ни для неё.

С крыши захотелось уйти немедленно, желательно даже просто исчезнуть. Но магией она не владела, и уходить пришлось по старинке – через башенное окно, возвышавшееся над красно-коричневой чешуёй крыши на три фута. Она раскрыла ставни движением, в котором поселилась привычка, положила ладони на подоконник и, легко подтянувшись, скрылась в узком проёме.

***

– Леди?

Шелара вздохнула, сознанием возвращаясь в настоящее, в ясный майский денёк в каменной серой столице, и подняла взор на служанку. Не зная наверняка, как вести себя с гостьей, та решила вести себя вежливо. Достойное решение. Шелара улыбнулась ей.

– Ваш чай, леди.

На столик, что тоже больше был похож на трофей антиквара, опустился серебряный поднос с чашками, блюдечком с пирожными и пузатым чайником, от которого шёл ароматный терпкий пар. Чашек было две. Не дожидаясь вопроса, служанка пояснила, что оценщик, возможно, присоединится к чаепитию.

– Он так много работает! – посетовала девица, наливая ей чаю до краёв.

Шелара невольно подивилась такому искреннему радению за работодателя. И уже собиралась похвалить девушку за добросердечие, когда в зал вышел господин оценщик. Вопросы отпали сами собой, а гостья усмехнулась своей наивности. В высоком длинноволосом блондине неопределённого возраста с прозрачными голубыми глазами легко угадывался потомок эльфийской расы. Именно потомок. Возможно, во втором, либо в третьем поколении. Человеческие черты немного разбавили кровь Древнейших, добавили лёгкой массивности в фигуру, сделали грубее и мужественнее лицо, чуть менее заострёнными уши, но мужчина получился всё равно впечатляющий. У служанки, вон, и вовсе, дыхание перехватило. Шелара спрятала очередную ухмылку за глотком чая.

Тем временем, оценщик подошёл совсем близко.

– Доброго дня, леди, – слегка поклонился полуэльф, вызывая очередной восхищённый взгляд своей работницы. – Я владелец этого скромного заведения, Люцианель Сурриаль. Мне сообщили, вы желаете видеть меня. Чем могу быть полезен?

– И вам доброго дня, господин Сурриаль. Я желаю продать вам одну вещицу. Притом, довольно необычную.

– Не сомневаюсь, – иронично кивнул Люцианель, присаживаясь рядом на диван. То есть, он очень старался не подать вида, что его позабавило предупреждение гостьи, но ирония всё равно проскользнула в мягкий голос. – Показывайте вашу драгоценность.

Шелара отставила чашку и вытащила из нагрудного кармана куртки маленький свёрток. Распутав комок из белого льняного платка, она протянула его на раскрытой ладони оценщику. Люцианель прищурился и осторожно захватил пальцами блестящее тельце броши. Изумлённое молчание было вполне удовлетворительной наградой её самолюбию за его преждевременную иронию. Ювелир широко раскрытыми глазами рассматривал брошь со всех сторон, явно мысленно уговаривая себя поверить, что это не сон.

– Откуда это у вас? – наконец озвучил он вопрос, давно висевший в воздухе.

Шелара усмехнулась:

– Наследство.

– Какое интересное у вас наследство! – он продолжал нетерпеливо крутить в руках украшение, словно что-то искал.

– Я же говорила.

Излюбленная всеми женщинами фраза прошла мимо длинных ушей полуэльфа. Всё его внимание поглотила новая игрушка, он исследовал её линия за линией (*=2.11мм), невнятно что-то бормоча под нос. Рассудив, что временно разговаривать с ним бессмысленно, Шелара неторопливо допила свой чай и закусила пирожными. Когда она уже отирала бумажной салфеткой пальцы, в реальный мир вернулся Люцианель. Довольный и готовый к диалогу. Оценщик откашлялся.

– Итак. Вы знаете, что это? – очень торжественно начал он, с некоторым превосходством глядя на Шелару. Та в ответ только пожала плечами.

– Смутно представляю. Неужели, брошь?

– Брошь! Но какая! Видите, какая тонкая работа? – с этими словами полуэльф сунул ей под нос украшение.

Красивая вещь, сильная. Брошь представляла собой изображение тонкого клинка, пронзающего снизу вверх распустившийся цветок водяной лилии. Девять лепестков, которые угадывались в тонком контуре металла, плотно усыпали небольшие, искусно огранённые бесцветные камни, они же, только ещё меньше, обозначили мелкую сверкающую дорожку по центру меча. Их игра была непередаваема. В каждом маленьком осколочке сверкали сотни малюсеньких солнечных зайчиков, стоило свету заблудиться в этих камнях, как те вырывались на свободу и прыгали яркими песчинками по стенам. Время не оставило на броши ни одного следа, ни одной царапины, белый металл отсвечивал так, словно только вчера был отлит и отполирован до зеркальной гладкости.

Но всё это Шелара уже видела. И не раз. Решение же продать брошь далось очень нелегко, и не хотелось лишний раз травить себе душу. Девушка вздохнула и отвела от себя руку Люцианеля.

– Я на неё уже насмотрелась.

– Вы и представить себе не можете! Это же работа арши!

Восторги ювелира почему-то совсем не трогали Шелару. Она только снова выдала тяжёлый вздох, как бы напоминая, что, если это – её наследство, то о такой мелочи она, конечно, знает, и спросила будничным тоном:

– Сколько?

– Что?

– Сколько дадите за неё?

– Сорок золотых.

Тон оценщика сразу сменился на деловой, ни ноты былого восхищения. У девушки начали закрадываться подозрения, что спектакль с приступом восторга рассчитан на усыпление бдительности. Что ж, торговаться, как она считала, она умеет.

– Семьдесят!

Полуэльф округлил глаза, будто она его душу потребовала.

– Дам сорок пять.

– Семьдесят.

– Вы требуете невозможного! Пятьдесят и не медяшки больше!

– Я требую не невозможного, а семьдесят золотых за шикарную работу ювелиров таинственных арши.

– Дам пятьдесят пять, – поджал губы скряга-оценщик.

Шелара ни на йоту ему не верила. Раз первой суммой предложил сорок, значит, на витрину потом выставит за все двести. Девушка потянулась за брошью, и, забрав из-под голодного полуэльфийского взгляда, начала медленно заворачивать обратно в льняной кокон.

– Хорошо, – раздражённо и отрывисто кивнул Люцианель. – Даю шестьдесят. И это последняя цифра!

– По рукам! – улыбнулась Шелара, озарившись сразу же простым меркантильным счастьем.

Ювелир, хмурясь так, словно у него внезапно голова разболелась, встал и быстро ушёл в подсобное помещение. Там что-то зашуршало, потом металлически лязгнуло, и в зал вернулся Люцианель. Руки его были нагружены увесистыми мешочками с золотыми монетами. При ходьбе они слабо мелодично позвякивали, снова рождая удовлетворённую улыбку на устах Шелары. Она стала ещё шире, когда на стол перед девушкой, вместо отодвинутого подальше подноса, опустились два пузатых холщовых мешка.

– Будете пересчитывать?

– А вот, буду, – и её пальцы споро распустили ленту на первом.

Пересчёт длился недолго, но приятно. Ювелир не обманул, и старая вместительная сумка Шелары стала тяжелее ровно на шестьдесят золотых монет. Это целое состояние, даже для Лерды, стольного града Ольреды, Третьего королевства Объединённой империи. На эти деньги можно было бы спокойно здесь просуществовать пару лет, ни в чём особенно себе не отказывая. Но покой Шеларе пока только снился. Короткими урывками, когда удавалось ненадолго прилечь в промежутках между работой, белой и чёрной, дневной и ночной.

Затянув потуже тесёмки, она перекинула через голову длинную кожаную лямку сумы и, расправив по плечам волосы цвета воронова крыла, удалилась, пообещав заглядывать к ювелиру в гости. На чай с золотыми монетами. Люцианель кисло заверил, что будет несказанно счастлив видеть её вновь.

Как только колокольчик над дверью прощально прозвенел ей вслед, оценщик перестал фальшиво улыбаться и задумчиво подкинул на ладони свою покупку.

– Каруна?

– Да, господин Сурриаль? – в зал торопливо вернулась влюблённая по уши девчонка.

– На сегодня ты свободна. Я сам всё закрою, мне нужно уйти.

– Как скажете, – она смиренно опустила глаза в тёмный ковёр.

***

Шелара быстро шагала по мостовой, зажав в ладони ремень сумки. Каблуки, обитые железом, мерно цокали по покатым некрупным булыжникам, а рассеянный взгляд плавно переходил от дома к дому, но видел лишь одно: май в самом разгаре. Как и два года назад, когда она уехала из родового замка. Алессано прекрасен в это время года, интересно, как там семья? Мысли вновь утекли в прошлое...

В тот день утро всё не хотело начинаться. Вернее, за окном-то оно началось уже давно, да только Шелара ещё не вылезла из постели. Богатая на события ночь оставила о себе напоминание в виде головной боли и отвратительного настроения. И девушка лежала, бездумно глядя в обшарпанный потолок, хранивший блёклые следы некогда яркой росписи с пасторальными сценами, перебирала пальцами спутанные чёрные волосы и следила, как полоса света, пробивающаяся сквозь занавески, ползёт по стене.

Стук в дверь, торопливый и какой-то очень услужливый, прервал любование.

– Войдите! – она поморщилась от звука своего голоса.

Дверь открылась так, что пространства пройти не хватило бы и кошке, и в комнату проскользнула, как рыбка, тихая служанка с большим медным кувшином, одетая в серое платье и белый чепец. Двигаясь резко и вместе с тем очень стесненно, девица поставила кувшин у зеркала, резво раздвинула тяжёлые шторы на окнах, всколыхнув медленно кружащуюся в воздухе пыль, открыла рамы, впустив весенний воздух, и неловко встала перед ложем Шелары, сцепив перед собой ладошки.

– Госпожа, вы должны встать. Ваш дядя будет очень недоволен, если вы пропустите обед.

Да, была у лорда Валея Карриана такая привычка – обедать в кругу семьи. К сантиментам это, правда, отношения не имело, он просто любил устраивать «малый семейный совет», как сам смеялся.

Шелара только вздохнула, откидывая одеяло.

– Поверь, Марта, сегодня он будет ещё больше недоволен моему присутствию!

Позволив служанке помочь умыться и причесаться, Шелара надела неприметное голубое платьишко под цвет глаз, приколола любимую брошь к округлому вороту и пошла воевать с дядей за свою свободу. Молчаливая Марта последовала за ней тенью: в Алессано было очень мало челяди, и прислуживать за столом предстояло тоже ей.

Когда девушки спустились в столовую, там собрались уже все. Во главе стола восседал лорд Карриан, по правую сторону от него сидел старший сын, Вельмир, по левую – Лоренс. Возле стены стояли с постным видом похожий на лисицу молодой лакей и старик-дворецкий, которого Шелара втайне считала ровесником замка. Юркая Марта сразу очутилась возле них и замерла, в ожидании указаний.

– Доброго дня, лорды! – скупо кивнула Шелара и села за стол рядом с Вельмиром, лисица– лакей расторопно приставил ей стул и снова отступил.

– Какие церемонии! – усмехнулся Валей, делая знак слугам начинать кормить господ. – Наша маленькая леди встала не в настроении?

– И легла тоже!

Она поджала пухлые губы, чтобы казаться рассерженной и серьёзной. Воздействия не возымело. Только рядом заулыбался Вельмир:

– И спала, наверное, не в настроении?

– Нет!

Старший брат пожал плечами:

– А говорят, вечерние прогулки для сна полезны.

– Это, смотря, с кем гулять! – Шелара недружелюбно посмотрела на Лоренса, обречённо жующего хлеб напротив. Парень едва не подавился.

Лорд Валей всё пропустил, занимаясь воспитанием прислуги.

– Ну чего ты мне компота льёшь, Марта? Я что, маленький? Вина, вина мне налей. Как нет? Принеси! – девушка кивнула и исчезла из виду, а лорд крякнул, разламывая свой хлеб. – Так, кто обидел тебя, дитя моё?

– Ты и обидел!

– Когда это я успел?

Шелара отодвинула тарелку и откинулась на высокую спинку стула. Аппетит пропал без вести.

– Может, когда согласился на мою помолвку с сыном купца Верно?

– Знаешь уже?

– Дядя, как ты мог?!

– Шелли… Он богат, ты будешь счастлива.

– Мы все будем счастливы, – усмехнулся Вельмир, откидывая со лба длинные тёмные волосы.

– Ты меня продал!

Лицо лорда Карриана помрачнело в предвестии грозы. Взгляд сделался тяжёлым и строгим. Ладонь его напряжённо легла на стол.

– Не говори так, девочка. Я думаю прежде всего о тебе! Тебе уже почти восемнадцать, тебя уже нужно было выдать замуж, да только из обеспеченных лордов нашего круга тебя никто не возьмёт из-за выкрутасов твоей матери, а за нищего маркизика я тебя сам не пущу! Хотя, и они сейчас нос воротят от твоего сомнительного происхождения! Так что, сын самого успешного купца в графстве – отличная партия для тебя!

– Ты делаешь меня несчастной!

В её голосе прозвучали слёзы обиды и обречённости. Никто уже не ел, за столом воцарилась неприятная тишина, Лоренс смотрел на сцепленные руки под столом, Вельмир крутил в пальцах вилку, сжав челюсти. Валей устало потёр лоб.

– Я сделал тебя слишком избалованной. Детка, поверь, страдать лучше в достатке.

– А если повезет, сведёшь бедного Леопольда в могилу раньше срока своими страданиями, – с наигранной веселостью подбодрил Вельмир. Шелара только отвернулась от него, ей было тошно и противно.

– Извините, что-то мне дурно, – подал голос бледный, как приведение, Лоренс и, встав из-за стола, быстро вышел вон из столовой.

– Это мне, это мне дурно, – закрыла глаза девушка. – Я не пойду замуж!

– Шелара, хватит! Ну чего тебе ещё надо?! Взаимной любви, о какой менестрели поют? Так она позволительна только простолюдинам!

– Свободы!

Слово повисло в воздухе, заставив снова всех погрузиться в размышления и молчание. Шелара даже не догадывалась, какие мысли занимают сейчас брата и дядю, но сама она жалела себя, отчаянно жалела, почти уже горевала по своей загубленной за золотыми монетами жизни. И смотреть не хотелось в лица родных людей, которые так бесчувственно толкают её на погибель. Вдруг тёмная столовая затуманилась, размылась, превращаясь в смутные разводы, а потом потекли по щекам горячие маленькие потоки солёных девичьих слёз.

– Так, – весомо проронил Валей, разрушая тишину. Затем махнул рукой слугам. – Ну-ка, вон все!

После того, как челядь с поклонами удалилась и плотно прикрыла за собой двери, он устало развалился на стуле и тихо, так, чтобы его услышали только присутствующие, сказал:

– Я отпущу тебя.

– Что?

Лорд спокойно наблюдал, как изумление, прозвучавшее в вопросе Шелары, в тот же момент отразилось и на лице старшего сына. Валей вспомнил про вино, принесённое услужливой Мартой, и пригубил тёмной влаги из кубка. Его собственное горло пересохло от решения, которое он принял.

– Я дам тебе коня и денег. Поезжай в столицу. Повезёт – устроишься там, как пожелаешь. Нет – вернёшься домой, я приму. Только пиши мне письма, деточка.

Шелара вспорхнула со стула, как синица, и крепкими объятиями отблагодарила лорда за подарок. Она прижималась к нему, как ребёнок и шептала, не переставая:

– Спасибо, спасибо, дядюшка! Спасибо тебе! Я буду, буду писать! Каждый день! Обещаю!

Шелара вдруг отстранилась, не выпуская из кольца рук широкие плечи постаревшего лорда, и заглянула ему в глаза тревожно.

– Что, Шелли?

– А как ты объяснишь всё Верно?

Он медленно, словно через силу, поднял руку и погладил по щеке приёмную дочь.

– Я просто всем скажу, что на время отправил тебя в монастырь Холодных звёзд, чтобы образумилась и больше не перечила.

– Это же далеко на севере.

Валей улыбнулся:

– Вот именно. Никто не поедет проверять!

Девушка счастливо рассмеялась, от души чмокнув дядю в щёку.

– Даю тебе день на сборы.

***прода 06.10.2023

– Шелара! Шелара!

Громкий окрик был верхом неприличия на улицах Лерды. Люди и нелюди оборачивались и с неудовольствием смотрели на бегущую по мостовой рыжеволосую девушку в форменном одеянии охранника – чёрные брюки, заправленные в высокие сапоги, и распахнутую кожаную куртку с жестяным ярлыком, под которой виднелась белая свободного покроя рубашка. Девушка бежала быстро, лавируя среди редких прохожих и рассыпая извинения налево и направо. Её кудрявые волосы флагом развевались от порывов ветра, которые рождало движение. Наконец она догнала худенькую брюнетку в таком же форменном костюме и обрушилась ей на плечи.

– Попалась!

– Кайра! – брюнетка слегка согнулась под ношей её объятий. – Напугала же!

– Ха! Не расслабляйся!

Она одной рукой прижала к себе подругу за плечи и придвинулась плотнее, так, чтобы её шёпот вливался прямо в ухо Шелары:

– Тебя Марвелл искал, даже в особняк заглядывал. Ну… Дальше ворот, конечно, не прошёл, я не пустила, понятное дело. Но из меня даже через решётку чуть душу не вытряс, где ты.

Шелара обречённо застонала. Марвелл был ещё той головной болью. Он был новым заместителем главы воровской общины Лерды. Наглый, бессовестный и не в меру энергичный. Парень был ещё очень молод, но быстро выбился в правящий слой, потому как не гнушался ни откровенно грязными заданиями, ни откровенно грязными средствами.

– Что ты сказала ему?

– Сказала, что не видела тебя с утра. И заметь, даже не соврала! Правда, у него такое лицо было, будто он сейчас город перероет в поисках тебя.

– Ой, как он надоел! В мой единственный выходной! Не говорил, что ему надо?

Кайра только покачала головой. И легче от этого не стало. Ничем хорошим интерес, тем более такой нездоровый, обернуться не мог. От Марвелла могли исходить только неприятности.

– Ладно, зайду к нему позже.

– А где ты была-то?

– В «Золотое яблоко» ходила. От вещички одной избавится.

– О-о, – протянула подруга, – этого точно лучше Марвеллу не говорить. Он Люциана терпеть не может.

– Потому что тот работает только с главами Домов и на своих условиях, и нашей акуле не по зубам! – расхохоталась Шелара, сворачивая в арку с каменными стенами.

– Он ещё и на нелюдей работает.

– Не суть, – она остановилась и повернулась лицом к Кайре. – Подожди меня тут, ладно? Я быстро до гномьего банка сбегаю и вернусь.

– Опять в банк? Скоро ты станешь самой богатой жительницей города, и мы пойдём грабить тебя.

– Ха-ха, – кисло ответила Шелара, склоняя набок голову. – Так подождёшь?

– Конечно. Иди уже, – рыжая охранница нетерпеливо махнула ей рукой.

Девушка кивнула и быстро ушла вглубь арки. От округлого свода объёмно отражалось эхо её каблуков. Обернувшись напоследок, Шелара увидела, как Кайрина прислонилась к серым камням и смотрит на улицу. Солнечный свет превращал её фигуру в тёмный силуэт на фоне гудящего города. Шелара прибавила шагу.

***

Закрыв резную дверь за своей бесконечно прощающейся помощницей, Люцианель Сурриаль повёл рукой вдоль изгибов узора на тёмном гладком дереве, и со стороны улицы золотыми буквами на ней проявилась надпись: «Закрыто». По самим же дверям и стёклам пробежала узенькая переливающаяся волна магии, запечатывая от недоброжелателей вход в сокровищницу полуэльфа. Он легонько прикоснулся к косяку, проверяя силу заклинания: от пальцев, как по воде, пошли затухающие круги, а подушечки начало слегка покалывать. Сегодня, в этот волнительный день, он немного перестарался, впрочем, мгновенное испепеление отлично излечивает от воровства. Переделывать он ничего не стал и, удовлетворённый своей работой, задёрнул тяжёлые портьеры на окнах и выключил свет. Ломбард погрузился в таинственный сумрак, но Сурриаль, пресыщенный видом этого места, остался равнодушен и вышел из зала, заперев его на ключ.

Во внутреннем коридоре, где он оказался, царила непроглядная темнота, глаза ещё не привыкли, и полуэльф споткнулся. Пришлось вызвать маленький волшебный фонарик, который материализовался на ладони и воспарил ввысь, освещая дорогу на несколько шагов. Из тьмы вырисовались два массивных металлических сейфа, в дверцах торчали ключи. Люцианель нетерпеливо вытащил их, спрятал в карман камзола и стал подниматься по лестнице на второй этаж. Ступеньки слабо, уютно поскрипывали, и под их ворчание полуэльф в мыслях сочинял текст письма, что должен был сейчас отправить.

Кабинет свой Люцианель Сурриаль любил бесконечно. За многие годы работы он превратился, а по сути, и во многом заменил дом не обременённому семьёй мужчине. Просторное помещение, находившееся прямо над самим ломбардом, поражало размерами и радовало обстановкой. Книжные полки, уставленные редкими, подчас антикварными (всё-таки, часть работы) томами, окружали удобный стол, так и манивший заняться делами. Кожаное кресло, обещавшее чудесные минуты раздумий, царственно возвышалось над глянцевой столешницей. А на ярком красном ковре расположились гостевые кресла и диван, прятавший внутри хитрый механизм, превращавший его мгновенно в кровать.

Полуэльф рухнул в любимое кресло, шумно кинув ключи на столешницу. Пару минут он просто сидел, задумчиво разглядывая брошь, потом прищурился и полез в ящик стола. Оттуда он вытащил на свет божий странный стеклянный матовый прямоугольник, прихваченный по краям резной костяной рамой. От угла рамы тянулся шёлковый шнурок, на конце которого висел тонкий, длиной в ладонь, стержень. Перехватив поудобнее вещицу, Сурриаль нажал кнопочку активации, и поверхность стекла осветилась приглушенными радужными всполохами. Теперь она не была матовой, на ней чётко был виден чистый лист. Мужчина взял в руки костяной стержень и стал выводить им по стеклу то, над чем так усердно мыслил по дороге в свою обитель. Из-под пера стержня выходили чёрные, контрастные строки. И их было совсем немного.

«Доброго времени суток, господин Шерри. Сегодня мне принесли одну вещь из списка, который вы дали мне девять лет назад. Если вопрос для Вас ещё актуален, жду скорейшего ответа. Л. С.»

Закончив, он перечитал написанное, затем несколько раз коснулся пальцами стекла, и сообщение растаяло, чтобы появиться у адресата. На переливающейся поверхности остались только мигать два новых письма, Люцианель поочерёдно открыл их и пробежал глазами. Обычная деловая переписка.

***

Возвращаясь к арке, Шелара испытывала некоторую внутреннюю тревогу. Дела задержали её дольше, чем планировалось, и у Кайры были все основания уйти, не дожидаясь, ещё полчаса назад. Поэтому, едва увидев в каменном своде знакомый силуэт, она вздохнула с видимым облегчением. Воспоминания, нахлынувшие сегодня, принесли с собой щемящую ностальгию, и оставаться в одиночестве было невыносимо.

– Ты долго! – приветствовала Кайра, отлипая от стены. – На меня уже городовой начал подозрительно коситься, и пару раз подходили знакомиться с целью организации досуга.

– Прости, я не специально. Там очереди, как в ад. Там даже есть очередь, чтобы занять очередь!

Кайрина поморщилась, прекрасно представляя, что представляет собой один из крупнейших банков в середине дня. Но всё равно осталась неумолима.

– Даже не пытайся меня разжалобить! Я голодная и злая.

– К счастью, я знаю, как смягчить твоё сердце! Пошли в «Сытый кот», – она лукаво улыбнулась и взяла подругу под руку.

– Ого! Прямо-таки в «Кота»? Шикуешь. Нам есть, что праздновать?

– Есть.

– А что?

– Секрет!

– Ну если платишь ты, то я готова праздновать всё, что угодно.

Болтая ни о чём, подруги отправились по узким улочкам в центр города, где и располагалась одна из самых дорогих таверн Лерды. Солнце проделало уже больше половины пути по небосклону, медленно начинало вечереть, поднялся ветерок, и город остывал. Воздух почти неуловимо давил на виски.

– Кажется, будет дождь, – Кайрина с сомнением посмотрела в чистое пока небо.

– Первая в этом году гроза!

– Кто сказал?

– Городские маги-погодники.

– И ты им веришь? Да в нашем государстве даже король столько не врёт, сколько погодники! На прошлой неделе они обещали засуху и открытие купального сезона. И что? Ливнями чуть пристань на реке не смыло!

Шелара пожала плечами.

– Но купальный сезон мы открыли.

– Под дождём не считается!

– Ну не скажи! Лужи такие стояли, я чуть не утонула.

– Да ну тебя! Я по-настоящему лето хочу! Загорать хочу! Что б не ходить бледной немочью, как ты. Тебе бы, кстати, тоже позагорать не мешало, то белая, как вампир.

– Кайра, всё лето впереди, ещё даже май не закончился.

Так, за разговорами, они незаметно для себя, вышли на Главную площадь и окунулись в один из эпицентров городского шума. Несмотря на то, что круглая, как монета, площадь занимала нескромно много места и была довольно просторной, пресловутому яблоку пришлось бы попотеть, чтобы упасть. Всю центральную часть занимал большой мраморный фонтан, пускающий выше крыш тугие широкие струи прозрачной воды. Вокруг фонтана с визгами бегали разновозрастные дети, брызгаясь и улюлюкая, пугая друг друга и стаю голубей, извечных обитателей площади. Толпы гуляющих бесцельно бродили здесь кругами, лениво рассматривая фонтан. Кто-нибудь изредка бросал туда монетку, которую, стоило им отвернуться, резво вытаскивал кто-то из ребят. При этом на них как-то очень привычно и ни капли не страшно ругались местные торговки с лотками, курсирующие между людьми и нелюдями Лерды и навязывающие свой ненужный никому товар, вроде старых конфет и вчерашних пирожков.

Шелара покрепче сжала руку Кайры, дабы не потерять её в пучине столичной площади, и уверенно пошла сквозь толпу. Где-то там, по ту сторону людского океана, в одном из богато отделанных особнячков, притаилась таверна «Сытый кот», где готовят самые вкусные на свете пирожки и пирожные, где всегда есть фруктовое мороженое, изысканные закуски и двадцать сортов чая. Место было настолько популярно, особенно у тех, у кого водились деньги, и у тех, кто желал, чтобы все думали, что у них водятся деньги, что одного зала владелице было мало, и летом она ставила лёгкие столики под цветными зонтиками прямо на улице. В городе эту идею быстро оценили и назвали летним кафе.

– Займи пока место, я схожу, заказ сделаю, – Шелара выпустила руку подруги и, лавируя между столиками, направилась к большим двустворчатым дверям с цветной мозаикой с сытыми на вид котами.

Таверна встретила изумительными ароматами свежей выпечки. Хозяйка всегда выносила в зал, за витрины, остывать свежеиспечённые сдобы, чтобы создавать атмосферу уюта и домашнего очага. И, заодно, заставлять раскошелиться даже самых прижимистых клиентов. На голодный желудок заходить сюда было мучительным испытанием. Шелара тихо порадовалась, что не подвергла ему без того «голодную и злую» Кайрину.

Девушка взяла со стойки меню в кожаной обложке с золотым тесненным названием и бегло пролистала глянцевые страницы с рисунками. Она уже была готова сделать заказ, как вдруг на плечо ей легла тяжелая ладонь явно недружелюбного человека. Эта ладонь, нещадно сжимая нежную мякоть девичьего плеча, повелительно увлекла её в укромный угол возле самого входа, где стоял разлапистый цветок с мясистыми листьями. Мужчина развернул Шелару к себе лицом, раздражённо сощурился и навис над ухом.

– Вот ты где! Я видел на улице Кайру. Она что, не доложила тебе, что я ищу тебя?

– Что-то такое упоминала, – девушка нетерпеливо смахнула руку ненавистного Марвелла с плеча.

– И что ты делаешь здесь?! – теперь вместо плеча он вцепился в предплечье, продолжив мерзко шипеть на ухо.

– Праздную.

– Что?!

– Вообще-то, тебя это не касается!

– Меня касается всё, что делают мои люди!

– Ой, Марвелл, ты смешон! Прекращай строить демонического злодея, тебе не идёт. Я не одна из твоих шавок и отчитываться не намерена.

– Забыла, на кого работаешь?!

– Прекрасно помню! На Приама. У меня с ним договор подписан и истекает, кстати, в следующем месяце. Продлевать вряд ли буду. А теперь просто убирайся.

Шелара вырвалась из рук нахала, который даже одним своим видом раздражал её до крайней степени негодования, и шагнула к кассе. От неё так и исходили волны чернейшего гнева. Казалось, стоит поднести зажжённую лучину, как сам воздух вспыхнет неумолимым пламенем.

– Через два часа чтобы была в моём кабинете! – крикнул напоследок замдиректора теневого сообщества Лерды и вышел, хлопнув дверью так громко, как только мог.

– Что будете заказывать? – ласково улыбнулась вышколенная кассирша, поднося острый карандашик к чистому листу маленького блокнота.

«Марвелла. Марвелла бы я заказала», – пронеслось в голове у Шелары, рождая на губах улыбку и исправляя настроение на сносное.

– Две порции лимонного торта, две – торта с клубникой, корзиночки с малиной и чай. Чай лучше с чабрецом. Да, с чабрецом.

***

Хрустальный перезвон переговорного стекла не предвещал ничего хорошего. По крайней мере, срочных дел сейчас у Шерри не было, поэтому, если зазвонило Стекло, значит, где-то приключились проблемы. Мужчина без особого энтузиазма приподнялся в рабочем кресле и подтянул к себе чёрный матовый прямоугольник с рамой из костяных «морозных» узоров. Шершавая приятная поверхность озарилась светом, радужно оповещая о новом сообщении. На экране высвечивалось имя человека, а точнее, полукровки, которого наёмник не видел уже очень давно, что, безусловно, интриговало. Не ожидая ничего особенного, Шерри открыл письмо и приготовился погрузиться в чтение. Пара скупых строк, присланных ювелиром из далёкой Лерды, заставила его брови непроизвольно взлететь вверх. Даже сердце чуть быстрее погнало по жилам кровь – долгожданная новость словно пришпорила чуткую мышцу. Медлить больше не хотелось, он вытащил костяное перо и быстро начертал ответ. Сегодняшняя ночь вполне может изменить ход истории, если он постарается, как следует. Стекло отправило письмо адресату и угасло вновь, явив безликую поверхность. Шерри убрал его подальше и резко встал с кресла, по порочным губам медленно расползлась улыбка и превратилась в довольный смешок. Игра снова началась и грозила быть на редкость увлекательной.

***

Неурочный обед закончился слишком быстро. Пирожные буквально растаяли на языке, оставив после себя лишь приятные воспоминания и едва уловимое чувство пресыщения нежным кремом. Чувство это усиливало сонное давление вечернего, почти летнего воздуха, перед грозой тягучего и притихшего. Кайрина изящно промокнула губы салфеткой, уложила её на опустевшую тарелку и тяжко вздохнула, привлекая внимание подруги. Та была немного занята, отсчитывая монеты в оплату и передавая их в узкой книжечке милой официантке в кружевном кипенно белом переднике, но на обречённый вздох голову повернула. Официантка упорхнула рассчитывать их столик, и внимание Шелары всецело вернулось к подруге.

– И всё-таки, я считаю, тебе нужно поосторожнее с Марвеллом. Нутро у него гнилое, как говорится, и, после твоих вечных подначек, он будет тебе мстить при любой возможности.

– Я не боюсь его. И тебе не советую. Его ручонки до меня не дотянутся. А если дотянуться, ему же хуже. Поотрубаю.

– Шел! Ну с чего ты взяла, что он в открытую тебя топить будет? У него хватает мерзавцев, которые будут счастливы сделать это за него.

Шелара беспечно рассмеялась, качая головой. В её глазах плескалось искреннее веселье, заставляющее Кайру напряжённо нахмуриться. Ничего она всерьёз не принимает!

Вернулась официантка, бесшумно положила перед ней книжицу со сдачей и вновь удалилась. Открыв её, Шелара забрала две мелкие монетки, положила покрупнее «на чай» и с улыбкой протянула руку Кайре.

– Ну что, бука, загадаем по желанию?

Та недовольно подставила ладонь, позволяя вложить в неё медяшку. Это была одна из их любимых традиций. Каждый раз, обедая в этом милейшем заведении, девушки предавали мелкую сдачу водам фонтана. Не сказать, что всё загаданное сбывалось, но надежду в чудо вселяло. Хотя бы на время.

Шелара резво подошла к каменному бортику бассейна. Фонтан шумно обрушивал свои воды вниз, орошая всё кругом мелкими брызгами. Они пылью кружили в воздухе и оседали теперь и на чёрных глянцевых локонах улыбающейся девушки. Она повернулась спиной к фонтану и закрыла глаза, придумывая, чего же пожелать сегодня у своенравных и жадных богов этого мира. Рядом встала Кайра, вид у неё был менее счастливый и одухотворённый. В её голове настойчиво бился порыв пожелать у фонтана ума-разума для отчаянной подруги.

Шелара, словно шестым чувством подозревая, что в планах Кайрины недоброе – поубавить интересных событий в её жизни, размахнулась от души и чётко произнесла:

– Хочу, чтобы в моей жизни случилось такое приключение, какое в легенды войдёт!

Монетка, описывая широкую дугу, стремительно понеслась в бурлящую, как кипяток, прозрачную воду. Стоило ей достичь гладкого светлого дна из полированных камней с серыми прожилками, как где-то далеко в небе, ещё на границе города, ворчливо прокатился по синим, как зрелые сливы, тучам гром. Сверкнула молния, изломавшись в пухлом теле тяжёлой от непролитого дождя тучи.

Кайра неуютно поёжилась, тревожно обернувшись к надвигающейся на Лерду грозе. Поднялся сильный ветер, порывы его поднимали в воздух пыль с мостовой, заворачивали волосы в жгуты и бросали прямо в лицо и то и другое. В бессильной, обреченной на провал, попытке призвать волосы к порядку, она заправила их за уши.

Шелара же только веселилась, и её волосы, как змеи извивались вокруг головы. Как-то неправильно на неё чай с чабрецом подействовал.

– Кажется, Боги меня услышали! – хохотала она, любуясь яркими всполохами электричества в мрачных небесах.

Боги – существа непредсказуемые. Тысячи обращённых к ним истовых молитв пропускают мимо ушей и жестоких сердец, а вот, неосторожные слова, слетевшие с уст не слишком серьёзной девчонки, находят отклик в их планах. И как бы цинично это не звучало, только потому, что иногда им тоже интересно посмотреть с высоты, что из этого может получиться.

– Пошли к Марвеллу, у меня дурное предчувствие. Хоть бы всё обошлось, – на этот раз Кайра кидала свою монетку с каким-то фатальным ощущением в груди.

Это чувство, заполонившее нутро чем-то неосязаемым, но липким и горячим, не покидало её всю дорогу до Весёлого квартала. Погода оптимизма тоже не внушала. Дождь серой косой стеной вмиг обрушился на столицу, бил холодными ручьями в спину девушкам, насквозь вымочил их форменную одежду и безжалостно заливался за шиворот кожаных курток. Замёрзшие и мокрые, они вместе с ручьями воды следовали по неровным скользким камням в сторону самых неблагоприятных окраин. Здесь в прямом смысле пахло нищетой и отчаянием. И этот мерзкий, неистребимый душок грязи и полузвериного существования не мог смыть даже ливень, щедро хлеставший по жестяным крышам и узким, тесным улицам.

Привычно завернув за угол, подруги брезгливо перешагнули бурый поток размытых помоев, растекшийся из вышедшего из берегов городского стока. Кажется, муниципальным магам стоило бы обновить очистные заклинания. Лет пять назад…

За поворотом, в конце улицы, словно зарево пожара среди потрёпанных клоповников, ярко горели и переливались вывески и рекламы Весёлого квартала. Сквозь дождь глухо доносились звуки музыки, но разобрать её по нотам было невозможно, мешал навязчивый гул, не смолкающий над этим местом ни днём ни ночью. Пристанище узаконенного порока во всей красе.

Собрав все запрещённые до войны увеселения в одном месте и обозвав их Весёлым кварталом, власти столицы во главе с королём получили неиссякаемые налоги, позволившие отстроить Лерду и наполнить казну в кратчайшие сроки. Переняв этот положительный и обогащающий определённые слои опыт, почти все крупные города государства взрастили из тени подполья подобные кварталы и улицы. И, что удивительно, у населения, которое на хлеб наскрести монет не могло, всегда находились деньги на бордели и дрянные притоны.

Правда, помимо легализованных развлечений, здесь нашли приют и их прямые владельцы, у которых отношения с представителями исполнительной власти были слегка натянутые: сообщества наёмников разного толка, воровские Дома города и прочие важные инстанции организованной преступности. Они тоже исправно платили налоги королю на благо и процветание монархии, правда, уже неофициально, что, впрочем, помогало ослабить то самое натяжение.

Вот, в один из таких чудесных мест и направляли свои вымокшие стопы Шелара и Кайрина.

Взгляд лениво цеплялся за широкие окна изгаженных двухэтажных бараков. Дождь загнал основную массу отдыхающих и завсегдатаев под крыши, и на улице оставались лишь те, кому было уже все равно, какая погода царит вокруг острова их бренной нетрезвой плоти. А ведь вечер только начинался, и всё ещё было относительно пристойно. По меркам этого злачного места, конечно.

– Ты сразу к Марвеллу?

– Нет, хочу вначале с Приамом пообщаться. Хочу напомнить ему, что контракт подходит к концу, – ответила Шелара сквозь сжатые от холода зубы. – Сворачиваем.

Шелара качнула головой в сторону поворота, обнимая себя за плечи, её замерзшее тело уже била мелкая дрожь, предсказывая скорую простуду. Вместе с Кайрой они обогнули гудящий от женских визгов, пьяного хохота и фальшивой гремящей музыки, дом и, подойдя к неприметной заржавленной лестнице чёрного хода, стали спускаться вниз. По всем внешним признакам можно было судить, что ею не пользовались уже очень давно. Но это только казалось. Тяжёлая, в рыжих разводах дверь поддалась легко, петли, недавно заботливо смазанные, бесшумно раскрыли вход в подвальные лабиринты. Кайра, по пятам следующая за Шеларой, войдя, нагнулась вправо, к тайнику с факелами, и выудила один из незримой ниши. Факел, состоящий из древка и белёсого крупного кристалла, примотанного кожаным шнуром к дереву, наподобие копья, не требовал огня, что было кстати в царившую сырость. Ударив пару раз наотмашь ладонью по древку, девушка заставила кристалл ярко загореться желтоватым ровным светом. Он отпугнул темноту, по-хозяйски обосновавшуюся в подвале, обнажил земляной сырой пол и заплесневелые перекладины потолка, укутанные хлопьями вездесущей паутины.

Однако, несмотря ни на что, девушкам здесь показалось уютнее, чем на улице, сдирающей последние крохи тепла с их тщедушных тел.

Подземелье было обширным, дающим все шансы новичку заблудиться и сгинуть. Оно соединяло собой почти все дома терпимости квартала. Так, на всякий случай. Входы и выходы из него были хаотично раскиданы в самых неописуемых местах, никто не знал их все наизусть, а лабиринт, выстроенный внизу из стен, несущих и ложных, мог замести любые следы от преследователей, ежели такие нагрянут.

Попетляв по знакомой дороге, Шелара и Кайра вошли во владения Приама, спрятанные от посторонних глаз за подвижной панелью одной из ложных стен. На условный стук в обнаружившуюся там дверь угрюмые, побитые жизнью, сородичами и законом, охранники впустили их в святая святых. Здесь всё было иначе. Светлые стены и потолки, тёмный, выскобленный до блеска пол, масса дорогих гномьих светильников из цветного стекла и мягкая мебель с атласными обивками. Всё давило на вошедшего роскошью и властью хозяина. Приама.

– Привет, Карт, – кивнула Шелара одному из охранников, седому, с обезображенным лицом: память о первом наёмничьем опыте. Второго, с взглядом, о который можно порезаться, она не знала. Новенький. – Приам на месте?

– Привет, – рыкнул в ответ Карт, опуская перекладину на дверь в железные массивные скобы. – Он уехал до конца недели.

– То-то я смотрю, Марвеллу свобода жмёт.

– Ты потише, детка. Уши у стен завсегда услышат длинный язык. Не знаю, чего ты добиваешься, но некоторых лучше не дразнить.

Шелара равнодушно сунула руки в карманы. С неё за время пути по подземелью стекла почти вся вода, только с волос ещё изредка срывались тяжёлые капли.

– Ему полезно понять, что не все будут пресмыкаться перед его жестокостью.

Карт очень серьёзно посмотрел на неё, а потом махнул рукой, не найдя смысла в дальнейших проповедях и здравоспасительных спорах. Когда-нибудь она выведет Марвелла, или кого-то ещё более опасного, и на собственной шкуре выучит, что зубы у неё для таких заварушек ещё не отрасли. И вряд ли отрастут вообще.

– Он искал тебя.

– Знаю. Чего хотел?

– Дельце тебе одно скинуть.

– Что за дельце?

Карт неопределённо хмыкнул:

– Вот, сходи и узнай.

***

В комнате стало вдруг очень темно, словно сумерки сгустились здесь в одно мгновение. Люцианель поднял голову от вороха деловых бумаг, заполонивших его рабочий стол, и рассеяно взглянул в широкое панорамное окно, открывавшее восхитительный вид на пыльный фасад дома напротив, на его балконы, окна и кусок серого неба над ощерившейся каминными трубами крышей. Полотно небес изменилось, отяжелело, сделалось свинцовым и до краёв наполненным дождём. По хмурой выси прокатился первый рокот грома. Поднялся шуршащий ветер, и хлопнула по белой раме открытая форточка. Люцианель встал из-за стола, чтобы закрыть окно. В город пришла гроза.

Полукровка задумчиво понаблюдал, как холодную поверхность стекла быстро заполоняют прозрачные капельки воды, и задёрнул непроницаемые бархатные портьеры, отгородив свой кабинет от непогоды. Вещи вокруг погрузились не в сумрачный уже, а ночной мрак. Сурриаль прищёлкнул пальцами, и на письменном столе ярко вспыхнула лампа. Под её закатного цвета шёлковым абажуром скрывалось горящее сердечко из зачарованного горного хрусталя. Рядом с лампой, словно разбуженные её слепящим светом, мелодично прозвонили восемь раз маленькие часики в агатово-бронзовом корпусе и, успокоившись, продолжили тихонько тикать дальше. «Опаздывает», – подумал Люцианель и, сцепив за спиной руки, повернулся спиной к портьерам.

– Добрый вечер, господин Сурриаль, – иронично протянул стройный высокий парень с лицом, до самых глаз скрытым чёрной маской, и длинными прямыми, как дождь, белоснежными волосами, в которых кроваво переливались рубиновые бусины.

– Господин Шерри? – удивлённо вымолвил Люцианель, заглядывая гостю в глаза.

Вопрос ему и самому показался излишним. Он узнал его сразу, будто и не было тех десяти лет, что прошли со дня их первой и последней встречи. Как юный мальчишка, полукровка слегка покраснел, до конца не зная, отчего. То ли от глупого положения, в котором оказался, то ли от насмешливого вида таинственного блондина, то ли от взгляда, с которым опрометчиво повстречался. Малахитовый переменчивый омут под покровом угольных длинных ресниц, как и прежде, затягивал саму душу и таил сотни подводных течений.

– Куда я могу повесить это? – Шерри чуть приподнял руку, через которую был перекинут длинный непромокаемый плащ.

Стушевавшись, ювелир пересёк кабинет и лично принял одеяние гостя, исправляя бестактность. Справа от дверей стоял небольшой шкаф за зеркальными дверцами в полный рост хозяина, там и нашёл приют дорогой плащ из мерцающей чёрной ткани. Закрыв зеркальную створку, Люцианель узрел отражение Шерри, раскованно прислонившегося к дверному косяку и выжидательно сложившего на груди руки. Это было всего лишь отражение, оно не обладало странной гипнотической магией взгляда, и оценщик смог взять себя в руки; повернулся он уже собранным и сдержанным.

– Располагайтесь, господин Шерри. Вина?

– Благодарю, это излишне, – покачал головой Шерри, усаживаясь в кресло с округлой прямой спинкой. Мебель, вопреки роду деятельности антиквара, была подобрана по последней моде королевского двора.

Люцианель занял своё законное место за письменным столом, что сразу придало его виду серьёзности. Чтобы занять себя чем-то, он принялся аккуратно собирать раскиданные расчёты и договора в ровную пухлую стопку. Вместе с бумагами собирались и мысли, скомканность встречи отвлекла полуэльфа от одного немаловажного обстоятельства.

– А как вы попали сюда?

– Маленькие наёмничьи хитрости.

– Но у меня самая совершенная охранная система. Заклинания совсем свежие, разработаны всего лишь неделю назад.

– Мне довольно часто и хорошо платят за умение проникнуть в недосягаемые места. Кроме того, совершенства в этом мире не существует, увы. И не нужно так бледнеть, ваша сокровищница по-прежнему под вашей чудодейственной защитой.

– Вы демон.

Шерри рассмеялся.

– Я просто мастер своего дела. И раз уж речь зашла о делах, к ним давайте и вернёмся. Что вы нашли, Сурриаль?

Ювелир потянулся к ящику и вытащил на свет своей закатной лампы бархатную коробочку, раскрыл и жестом, не лишённым самолюбования, развернул к гостю. На чёрной атласной подушечке внутри всеми цветами радуги вспыхнули россыпи камней на металле. Люцианель торжественно презентовал:

– Брошь, работа арши. Бриллианты мельчайшей огранки, идеального качества. Цвет, чистота – эталонные. А само тело... Вы не поверите!

– Платина, знаю, – прервал равнодушно Шерри поток словесного вдохновения ювелира и взял в руки брошь, аккуратно отсоединив её от подушечки. – Отличительная привилегия аристократии арши.

Сурриаль следил, как тонкая рука в чёрной облегающей перчатке ласково скользит по сверкающей поверхности. На миг ему даже почудилось, что под этими почти родственными прикосновениями камни заиграли как-то по-особенному, голубоватым живым светом. Но, конечно, только почудилось.

– Мне не доводилось раньше держать в руках вещи из этого металла. Удивительное чувство, совсем иная плотность.

– Не доводилось, потому что они не покидают границы Шанакарта без хозяев, – ответил Шерри, рассматривая вещицу, словно заново узнавая её. – Как правило. Тем интереснее, кто вам её принёс.

Блондин перевёл испытующий взгляд на собеседника.

Люцианель себя почувствовал неуютно, как на допросе, а изощрённым орудием пытки стали именно эти глаза, будто вырезанные из зелёного камня спокойствия, с прожилками ледяной настойчивости и неугасаемой иронии. Чёрный круглый зрачок казался непреклонной точкой, которую он, несомненно, поставит сам в разговоре.

– На самом деле, – осторожно начал Сурриаль, подаваясь вперёд, – это действительно интересно. Мне принесла её странная девушка. Человек, лет двадцать на вид. И поверьте, одета она была вовсе не как владелица подобных вещей.

Зеленоглазый змей в кресле только кивнул:

– Я удивился бы гораздо больше, если бы к вам пришёл арши с этой брошью.

Люцианель улыбнулся, впервые за вечер.

– Думаю, мне всё-таки удастся вас удивить.

– Как же?

– Когда я спросил, откуда у леди такое украшение, она ответила, что это её наследство.

– Наследство?!

Идеальная чёрная бровь скользнула вверх отточенным движением: Шерри был действительно удивлён, искренне и до глубины души, если она существует у таких, как он. Собираясь сегодня в Лерду, он строил разные догадки относительно того, кто и зачем мог вернуть в мир живых и дышащих одну из родовых побрякушек рода Шанакарт. Но чтобы возвращающий имел глупость назваться наследником, а точнее, наследницей, как в данном случае, такого он точно не ожидал. Но эта неожиданность, если подумать, была всё-таки приятной, потому как манила неразгаданной загадкой и, если ещё и повезёт, новыми неприятностями. И чем сложнее задачу подкидывала ему судьба или заказчик, тем жить было интереснее.

– А от кого наследство получила, не сказала?

Сурриаль развёл руками:

– Это было уже настолько не моё дело, что я не спрашивал.

Шерри понимающе кивнул.

– И кто она, вам не известно?

– Точно, конечно, не известно. Раньше не видел, иначе бы запомнил. Внешность у неё яркая для человека – бледная брюнетка с синими глазами. С очень синими глазами.

– Так, раз девушка понравилась, нужно было познакомиться поближе.

– Кто же знал, что за десять лет ваши запросы вырастут со списка ювелирки до юных человеческих дев.

– Вы знали, Люцианель. Я говорил, что продавец мне тоже будет нужен, – обличил Шерри, небрежно поигрывая брошью. – Кроме того, это вполне очевидно. И как мне найти эту синеглазую наследницу?

– Помимо примечательных глаз, у неё была примечательная одежда. Форменная кожаная куртка с жестяным гербом.

– Что за герб?

– Род Фор Судор. Сейчас из всего рода остался в живых только Родер Фор Судор, престарелый заслуженный алхимик короля, – любезно пояснил Люцианель, кладя перед собой скрещенные ладони. – Похоже, девчонка служит у него.

– Родер Фор Судор, значит. Что ж, давненько я не навещал старого придворного отравителя…

***

Шелара нехотя вошла в кабинет Марвелла и бесшумно прикрыла за собой дверь. Язычок ручки насмешливо цокнул, соскальзывая в паз. Ей здесь не нравилось. И не только из-за хозяина, отношения с которым никак не желали налаживаться, но и из-за скупой казенной обстановки, больше подходящей для помещений городского полицейского Управления, чем для кабинета заместителя воровского Дома. Приам жил и обставлял владения всегда на широкую ногу, подчёркивая свой статус и власть дорогостоящими прихотями, а вот Марвелл так презирал и опасался своих коллег по цеху, что не держал здесь ни одной мало-мальски ценной вещи. Всё было очень просто и аскетично: зеленый стол со старой лампой, пыльный стеллаж, сотни растрёпанных от времени и совсем ещё новых папок на его полках, деревянные стулья и тесные, давящие стены. Из вещей достойных здесь стояло, разве что, его рабочее кресло. Кожаное, набитое мягким пухом. Свой комфорт мужчина всё же ценил.

– Пришла, – констатировал Марвелл и встал из-за стола. Но не для того, чтобы приветствовать даму, а чтобы взять со стеллажа серую жесткую папку. – Сразу почему не пришла, мне интересно знать?

– А что такого случилось, что сам Марвелл искал меня по городу, мне интересно знать? – парировала Шелара, по-хозяйски усаживаясь на стул и вытягивая длинные стройные ноги.

– Как что? Проблемы.

Он небрежно кинул папку на столешницу перед девушкой, бумага громко шлёпнула по поверхности, из неё вылетели пара листочков. Шелара подняла их с пола, не вставая, и покрутила в руках, но там только чьей-то торопливой рукой были записаны даты и места.

– Узнаёшь?

Шелара пожала плечами, укладывая листочки на стол. Надписи были знакомы, кое-что их объединяло.

– Мои вылазки, помню.

Мужчина злобно прищурился. Светлые глаза превратились в угрожающие щёлки.

– А мы всё голову ломали, кто ищейкам информацию сливает!

– Что?! Что за бред?

Девушка задохнулась от шока и возмущения.

Примерно месяц назад дела Приама столкнулись с небывалой проблемой: богиня удачи повернула своё прекрасное лицо в сторону городского полицейского Управления, послала им гениального осведомителя, и для наёмников настали не лучшие времена. Заказы срывались один за другим, как ни готовились люди Приама к вылазкам, на месте стабильно оказывалось, что ищейкам известно всё, вплоть до минуты взлома и цвета нижнего белья взломщика.

Охоту вели на лучших и опытнейших, причём, захватить их живыми в приоритете охотников не стояло, и за вычурной оградой городского кладбища поприбавилось свежевскопанной земли. Приам пытался найти виновных, но не мог отыскать даже концов, они тянулись ровно до порогов дверей высоких чиновников и там исчезали. Поэтому располагать можно было только догадками, которые тоже оптимизма не внушали. Кто-то планомерно расчищал для себя место, нагретое воровским Домом в этом квартале. Кто-то должен был прийти на смену «старой гвардии».

И, похоже, Марвелл решил выслужиться в очередной раз перед Приамом, выставив её в этом тухлом дельце крайней. Ярость поднялась со дна души и выплеснулась взглядом сапфировых глаз:

– Я знаю, что ты задумал, Марвелл! Не выйдет!

– Не понимаю, о чём ты. Как ты могла предать нас?!

– Да никак не могла! Мне, конечно, приятно, что ты мне так льстишь, но я птица не настолько высокого полёта, чтобы водить за нос Приама. И не думаю, что он не проверил.

– Видимо, плохо проверил! Папку открой!

Шелара раздражённо распахнула обложку и углубилась в документы.

Читая скрупулёзно заполненную кем-то анкету и протоколы, Шелара едва сдерживалась, чтобы не фыркнуть. Всё, что было написано на жёлтых дешёвых листах, говорило лишь об одном – официальные структуры не имеют совершенно никакого отношения к этой папке. Если, конечно, они не настолько ленивы, чтобы переписывать в свои архивы ту живописную ложь, что она сама о себе рассказывала, скрывая истинное происхождение. Из всего месива информации действительности соответствовали только карандашный портрет пера неизвестного художника, год рождения и имя «Шелара». Девушка болезненно поморщилась. Теперь она даже не знала, как следует поступить. Раскрывать инкогнито перед Марвеллом было нельзя. Но и соглашаться с обвинениями она тоже не собиралась.

– Откуда это у тебя?

– Тебе знать необязательно. Достал один из моих людей.

– Так вот, пусть засунет себе это туда, откуда достал! – Шутки закончились, Шелара злилась по-настоящему. – Это бред.

Она захлопнула сборник сказок и легенд по мотивам приключений Шелары Карриан и сложила на груди руки. На Марвелла, правда, впечатления не произвело.

– Это полное досье на тебя.

– Это полное…

– Молчи.

– Ты сам знаешь, что это ложь. В этой папке нет ни слова правды, только вымышленная жизнь. Меня просто подставили, чтобы усыпить бдительность. Твою, вот, уже усыпили!

– Для наёмницы ты слишком плохо врёшь!

– Что ж ты меня сразу не убил, раз не веришь? У тебя и так мотивов выше крыши башни погодников, а тут ещё и повод появился! Просто знаешь, что вернётся Приам и надерёт тебе уши лопоухие за то, что ты такой олух!

Она уже кричала. Марвелл вскочил со своего места и бешено рванулся вперёд, опёрся о столешницу, навис над Шеларой, едва не брызгая ядовитой слюной. Руки его невыносимо ломило от желания придушить уже, наконец, эту нахалку и не мучиться больше. До помутнения рассудка она раздражала его одним своим дыханием.

– Я не убил тебя только затем, чтобы насладиться зрелищем, как тебя порвут на мелкие кусочки Псы! А пока закрою здесь, посиди в ожидании.

Внутри всё похолодело и замерло. Вот зачем он так её искал: чтобы не успела хоть что-то заподозрить и сбежать из города. Со связанными руками, нет, даже больше, ногами, ей сложно будет хоть что-то доказать. Хотя, остаётся надежда всё, как есть, объяснить главе Дома. Шелара вдохнула поглубже спёртый воздух, смотря прямо в жестокие голубые глаза. Нужно было немного успокоиться. Пришло время отступить.

– Марвелл, я понимаю, мы не ладим. Ты мне не нравишься, и я тебе не нравлюсь... Но хотя бы ради этой взаимности, дай шанс доказать, что информатор на свободе, и это не я.

Умоляющие нотки были упоительны в её голосе. Слушал бы и слушал.

– Нет. Это не та взаимность, которая заставляет верить.

– Лучше скажи: «Да»!

– Нет!

– Да!

Он замолчал. Шелара видела, что он принимает сложное решение. Осталось только верить, что решение будет в её пользу. Как знать, кто был виной тому, монетка, брошенная в муниципальный фонтан, боги, затеявшие новые людские бега, или всё-таки врождённая удача, проявлявшаяся иногда крайне странным способом, но Марвелл расслабленно опустился в кресло:

– Хорошо, я даю тебе сутки. Достань из архива ищеек имена предателей и докажи, что сама не причастна.

– Сутки? Этого мало!

– Торговаться со мной не получится. Хочешь, чтобы хватило времени, начинай прямо сейчас.

– Всё, что я прошу – двое суток! Обещаю, даже раньше справлюсь, но этой ночью я не смогу, мне надо подготовиться.

– Справься за сутки.

– Приду послезавтра утром, и точка! Или забудь о досье.

– Ладно, считай, тебе повезло.

Девушка покачала головой, вставая со стула. Мокрые брюки мерзко липли к телу, вызывая зуд и желание содрать их с себя немедленно. День определённо не останется в памяти, как удачный. Шелара развернулась, чтобы уйти, но Марвелл поймал её за запястье: его ладонь, как ядовитая змея, совершила бросок через стол и сжала челюсть-кисть на её тонкой коже. Она ловко вывернулась из хватки.

– Чего ещё?

– Сама наденешь, или как? – он достал из стола тонкий жёсткий шарнирный браслет с выгравированными символами.

– Это необходимо?

Марвелл даже нервно рассмеялся.

– Издеваешься? Я не дам тебе сбежать.

Шелара поджала губы и протянула руку за браслетом. Тонкий ободок из зачарованного серебра обжёг холодом кожу; раскрытый, он щерился блестящими зубами-замком. Эти зубы замерли в предвкушении проглотить её свободу. Девушка брезгливо зажала его в пальцах, потом поднесла к запястью, браслет сам захлопнулся, заставив её вздрогнуть. Открыть его теперь сможет только Марвелл, на которого был замкнут контур заклинания. И этот мерзавец будет знать всё о её передвижениях по городу, о действиях, возможно, даже о чувствах. Подумать только, он только что надел на неё рабский ошейник!

***прода 13.10.23

Шерри снял непромокаемый плащ, аккуратно свернул его и уложил на ближайший стул, чтобы ни одной неосторожной капли дождя не попало на чистый деревянный паркет. Тихое заклинание, слетевшее с губ почти автоматически, высушило и плащ, и сапоги, подняв в сонный воздух комнаты забавное облачко пара. Теперь можно было осмотреться внимательнее. Шерри прошёл вглубь.

Эта комната, очень простая, но чистая и удобная, нравилась ему. В ней было что-то притягательное. Возможно, характер хозяйки, проскальзывающий в деталях.

Свет он, разумеется, не зажигал, но в этом и не было необходимости. Сквозь два больших, не скрытых шторами, окна свет уличных фонарей проникал внутрь, прорисовывая детали быта незнакомки. В углу – компактный стол, на нём – несколько ящиков и коробок, уложенных друг на друга, письменные принадлежности и листы желтоватой бумаги. На подставке лежало начатое письмо, на полу возле ножки стула – конверт. Видимо, его скинул вниз усилившийся перед грозой ветер, ворвавшийся внутрь сквозь открытую форточку. Шерри бесшумно подошёл ближе и наклонился, чтобы прочесть адрес. «Ольреда, графство Алессано, замок Алессано. Лорду Валею Карриану.» Шерри перевёл взгляд на исписанный изящным почерком лист, начало там было многообещающее: «Здравствуй, моя милая, милая семья! Простите, что от меня не было писем вот уже несколько недель, но совершенно некогда взяться за перо…». Наугад приоткрыв верхнюю коробку, он обнаружил внутри связку писем под тёмной тесёмкой. Вероятно, ответы благородного семейства. На верхнем конверте чернела сумрачная надпись: «Ольреда. Лерда. Центральный почтамт. Леди Шелара Карриан. До востребования».

– Любопытные пошли графини, – пробормотал тихо сам себе мужчина и вернулся к осмотру комнаты.

Рядом со столом расположилась небольшая мягкая кровать под светлым покрывалом, с пузатыми подушками у изголовья. Дальше, в углу, стояло в старой, давно не лакированной раме, пятнистое зеркало в человеческий рост. По другую от дверей сторону возвышался дубовый массивный шкаф с приоткрытой дверцей, а у стены напротив кровати – полка в несколько ярусов, заваленная книгами, коробками и, быть того не может!, разнообразными клинками и ножнами. Шерри позабавило милое коллекционирование благородной авантюристки. Осторожно, чтобы даже самый притязательный взгляд не заподозрил его вторжение, он перебрал всё оружие: несколько добротных кинжалов и пара сносных полуторников всё же затесалось среди металлического хлама. Всё остальное можно было смело выкидывать. По крайней мере, на его вкус.

Не ожидая ничего впечатляющего, Шерри приступил к инспектированию коробок на полках. Вот здесь его поджидал сюрприз! Под ненадёжными медными замками таились алхимические сокровища и горы заряженных магических амулетов среднего качества. Тонкие длинные пальцы перебрали каждый пузырёк, удовлетворяя любопытство хозяина. Редчайшие яды, эликсиры, сборы и просто компоненты зелий были тщательно закупорены в аптечных пузырьках и любовно подписаны той же рукой, что несколько недель не писала писем в Алессано.

Проверяя возникшую догадку, Шерри вытащил наугад несколько книг из плотного ряда: «Справочник ядовитых растений», «Травы. Современные технологии отжима, сушки, хранения», «Неорганическая алхимия. Вводный курс». Что ж, следовало ожидать, что эта девочка не романы перед сном читает. Интересно, а профессор заметил, что его запасы планомерно подчищаются его же охраной? Или у старика хобби такое – нести свои знания грядущим поколениям малолетних отравителей?

Порывшись ещё на полках, блондин нашёл исписанные формулами и задачами тетради. Они пестрели кичливыми красными пометками. Всё-таки, алхимик сам взялся за обучение юного дарования.

Дальнейший обыск чужой собственности проходил менее интересно и закончен был чисто формально. Шерри не мог допустить себе сомнения, что пропустил что-то важное, но и всю возможную информацию уже собрал. Загадкой пока оставалось только то, как именно брошь Шанакартов попала в руки этой девицы, но связь её с ворами Лерды давала кое-какие варианты ответа. Впрочем, это не объясняло, почему зачарованная брошь позволила себя вообще похитить, и, тем более, так позорно продать. Девчонка не маг, и ни сломать, ни обмануть защиту драгоценности не сумела бы, даже если наизнанку вывернется со своими амулетами. Значит, и правда, наследство. Но кто же там такой одарённый?

Этот ответ, как ни пытайся, не найти в этой комнате.

Шерри ещё раз обвёл взглядом спальню, затёр все следы своей магии, подхватил сложенный плащ со стула и неуловимой тенью исчез за дверью.

И очень вовремя, как оказалось. Стоило ему занять заранее присмотренный наблюдательный пункт в густой листве ильма напротив окон её комнаты, как окна эти озарились ярким жёлтым светом: устало вошедшая девушка зажгла хрусталь под золотистым абажуром торшера у кровати. Выглядела девчонка довольно жалко, дождь вымочил её до нитки, нос покраснел, губы посинели, с волос и одежды на пол едва ли не ручьями стекала вода. Зря Шерри волновался о плаще: лужа, натекшая с её мокрых сапог у дверей, скрыла бы следы, даже если бы он от души натопал.

Юная графиня тем временем обессилено избавлялась от мокрой одежды, вешая её на стул для просушки. По всему выходило, что магией девушка не владела даже самую малость, как и большинство представителей человеческой расы. Немудрено, что она взялась за алхимию, где не всё было завязано на способностях к колдовству, а больше на магическом потенциале самих компонентов.

Раздевшись до весьма фривольного белья по последней эльфийской моде, девушка вызвала усмешку блондина в разлапистых ветвях старого вяза и достала из шкафа пушистый халат для купаний, надела его и с минуту просто стояла, согреваясь после дождя. Потом натянула на ноги смешные полосатые шерстяные носки и вышла из комнаты. Вернулась брюнетка минут через десять, по-прежнему в халате, но с полотенцем на голове и более живая на вид. Сразу, не раздеваясь, залезла под одеяло и выключила торшер.

Делать здесь больше было нечего, и Шерри змеёй соскользнул со своего зелёного укрытия. Дождь усердно смывал его невидимые следы, пора было возвращаться домой.

***

Что-то было не так. Сон, спокойный и безмятежный ещё минуту назад, стал вдруг тревожным и поверхностным, тело напряглось, словно ощущая чужой пристальный взгляд. Шейлирриан нахмурился и вынырнул из вод сновидений на поверхность реальности. Та встретила ярким солнцем, поднимавшимся над чёрным океаном, и насмешливыми малахитовыми глазами, следящими за его пробуждением с широкого подоконника. Шейлирриан молниеносно вытащил искусно спрятанный в резном изголовье кровати меч и угрожающе направил на пришельца.

– И вам доброго утра, Ваше Высочество! Если бы я собирался убить вас, вы бы не проснулись.

– Прибери тебя Боги, Шерри! С тебя станется дождаться, пока я проснусь, чтобы интереснее было убивать, – ответил принц, откладывая блестящий смертоносный клинок рядом с собой на шёлковое одеяло.

– В общем-то, согласен. Но, убей я тебя, моя жизнь станет ещё скучнее. Тем более, ты хорошо платишь.

– Поработаешь на Альшера, с ним тоже не соскучишься.

Шерри покачал головой, отчего кровавые рубиновые бусины в его белых, как снег, волосах заиграли малиновыми огнями в лучах восходящего солнца, а сами пряди, окрашенные в румяный рассветный цвет, рассыпались по широким плечам.

– С Альшером мы плохо ладим с тех пор, как я позаимствовал у него пару вулканических клинков.

– Ах, да! Стеклянные клинки… Ему же пришлось заказывать новые.

– Не нужно было бросать мне вызов, что я не смогу. Теперь он обижается, как испорченная девица, и избегает моего общества.

Шейлирриан встал с постели и начал неспешно облачаться в повседневный монарший наряд. Натягивая на бёдра узкие чёрные бриджи с золотым шитьём, он заметил:

– Но ведь и ты избегаешь его общества. Боишься, что отнимет мечи?

– С чего бы?

– Альшер импульсивен и непредсказуем, и тоже от скуки во все тяжкие, – пожал плечами принц, застёгивая перламутровые пуговицы на высоких, до локтя, манжетах. – Кроме того, он первый мечник Шанакарта.

– Что меня восхищает в тебе, Шейлирриан, так это твоя честность. Признавать хоть в чём-то превосходство заклятого брата – это сильно!

– Должен же он быть хоть в чём-то первым.

– Хм-м… Напомнить тебе Калерну?

– А ты сволочь, – усмехнулся принц такому напоминанию.

Шерри превесело расхохотался и опустил длинные ноги на пол с подоконника. Трагикомическая история о том, как второй принц Шанакарта накануне свадьбы увёл, а точнее, просто совратил, невесту первого принца веселила не только Шерри, но и весь Двор уже более полувека. И не смотря на срок давности, она до сих пор как кость в горле стояла у Шейлирриана. Это была одна из основных причин того, что он так и не женился. Впрочем, Альшер тоже не спешил вести под венец трофейную фаворитку.

– Ты порождение Тёмных Богов, Шерри, – убеждённо покачал головой Шейлирриан, глядя через зеркало в бесстыжие тёмно-зелёные глаза. Лицо их обладателя привычно было скрыто чёрной маской, но принц мог бы безбоязненно поставить корону, что наёмник улыбается.

Надев светлый камзол до колена с вышивкой и распустив по нему сияющие медовые локоны, Шейлирриан развернулся к незваному гостю.

– Ты, кстати, зачем явился, Шерри?

– Ах, да! – фальшиво оживился блондин, складывая на груди руки. – Тебя, случайно, не интересуют семейные ценности по сходной цене?

Загрузка...