Тайные общества Третьего рейха

Глава 15 И СНОВА АЛХИМИК!

В 1933 году немолодой уже силезский юрист Ганс Генрих Ламмерс получил высокое назначение. Вначале Гитлер произвел его в ранг статс-секретаря, а некоторое время спустя назначил руководителем имперской канцелярии. Казалось бы, это назначение не имело никакого отношения к главной теме нашего повествования, если не учитывать, что во второй половине 30-х годов именно Ламмерсу было поручено курировать вопросы поиска золота в горах Баварии, в первую очередь в реке Изар. Приблизительно в то же самое время на предприятие к цеховому мастеру ювелиров Карлу Блюму прибыл господин с аккуратно подстриженными светло-рыжими усами. Пришедший представился инженером Карлом Малхузом, химиком, трудившимся на одном из газовых предприятий. Карл Малхуз обратился к Блюму с просьбой провести экспертизу находившегося в стеклянной бутылке песка. Инженера очень интересовало, был ли этот песок золотоносным или нет.

Позже обстоятельства своего знакомства с Карлом Малхузом Блюм изложил в мемуарах. Они появились на свет в 1949 году. Однако в них Блюм назвал инженера Карлом Маркусом. Это не было ни ошибкой, ни опечаткой. Дело в том, что когда увидели свет воспоминания Карла Блюма, многие из людей, упомянутых в них, были еще живы, а потому он решил их «обезопасить», несколько изменив имена. Итак, события осени 1937 года Карл Блюм описывал следующим образом: «Я взял бутылку, после чего принялся изучать ее содержимое под лупой. Светлые, блестящие зерна кварца были перемешаны с кусочками слюды, которые нередко встречались в речном песке, если они смешиваются с отливающим желтым металлическим цветом серным колчеданом, то нередко дилетанты принимают их за золото». После того как Блюм высказал свои сомнения, Малхуз заявил, что указанный песок происходит из Канады. Дескать, один его друг прислал на экспертизу в Мюнхен. Поскольку подобного рода экспертизу можно было без проблем осуществить и в Канаде, то Карл Малхуз пояснил, что канадский друг хотел сохранить все в тайне от правительства, так как если бы канадские власти узнали, что песок был золотоносным, непременно бы конфисковали земли, на которых он был найден. Тем временем Блюм высыпал песок в тигель, после чего нагрел до 150 градусов. После необходимого для экспертизы охлаждения полученную эмаль поместил в серную кислоту. Произошла химическая реакция. Серная кислота превратилась в зеленоватую жижу. Затем остаток был вылит на стеклянный диск, содержание которого Блюм стал изучать под микроскопом. «Среди мутноватой массы мелькнула сияющая точка, — вспоминал Блюм, — я напряг свое зрение, припав глазом к окуляру. Среди минеральных кусочков лежал крошечный шарик золота, который можно было разобрать только лишь под микроскопом. Для меня это было большой неожиданностью».

Карл Малхуз не мог скрыть своей радости, однако Блюм, наслышанный об аферах с золотом, заподозрил, что его пытаются ввести в заблуждение. Он осторожно сообщил о произошедшем в его лаборатории в уголовную полицию Мюнхена. Ему было рекомендовано продолжить «сотрудничество» с мужчиной, назвавшимися Карлом Малхузом, а также уведомлять обо всем полицейские чины. Впрочем, едва ли можно было удивляться подозрительности Блюма — шел 1937 год: подозрительность и доносительство в Германии считались «нормальными» вещами. Кроме этого Блюм был в свое время наслышан о деле Таузенда. В своих воспоминаниях он привел свои опасения: «У меня в памяти еще вертелись отрывочные сведения об алхимике Таузенде, а потому мне показалось, что речь могла идти об аналогичном случае. Подобные подозрения мне казались вполне оправданными. Аферист Таузенд в свое время смог увлечь своими идеями множество людей… В отличие от профессора Митте, который пытался вести свои эксперименты с опорой на науку, Таузенд был не алхимиком, а аферистом, жадным до денег. Среди его кредиторов оказался даже прославленный генерал Первой мировой войны, который был слишком восприимчивым ко всякого рода мистическим вещам. У профессора Митте следы золота, проявлявшиеся во время экспериментов, объяснялись якобы тем, что его ассистент носил золотые очки, которые, дескать, могли вступать во взаимодействие с препаратами. Но Таузенд же был хвастливым аферистом, который даже не стеснялся демонстрировать публике свои фокусы».

Уже в начале октября 1937 года Блюм провел еще восемь анализов песка, который был принесен Малхузом. В какой-то момент Малхуз не вытерпел и сознался, что указанный песок происходил отнюдь не из Канады, а с берегов Изара. После этого Блюм стал еще более острожным. Он сравнил химические анализы песка с Изара с пробами песка, который приносил Карл Малхуз. В итоге Блюм пришел к однозначному выводу — песок Малхуза никак не мог быть изарским. Блюм строил свои разговоры с Малхузом так, чтобы все-таки выведать из него правду. Эта тактика возымела действие — Карл Малхуз согласился указать истинное месторождение песка, который он неоднократно приносил на экспертизу. Это произошло 22 октября 1937 года. Малхуз в сопровождении Блюма и советника юстиции Оскара Грайнера сначала по железной дороге доехали до Дахау, а затем пешком направились до Притльбаха, где находилась цепь небольших гор. Здесь Малхуз указал место, где он брал на пробу песок. В этом месте указанный песок был насыпан до краев в рюкзак, всего же его было вынесено около 8 килограммов. По возвращении в цех Блюм на протяжении целой ночи ставил эксперименты, однако их результаты оказались неутешительными — присутствие золота в пробах песка было самым незначительным. Однако Малхуз никак не мог с этим согласиться!

30 октября 1937 года Карл Блюм узнал, что Малхуз собирался направить письмо Гитлеру, в котором уведомлял фюрера о сделанном им «открытии». Однако самого Малхуза в первую очередь интересовало не золото, а изобретенная им «суперсталь». История получила продолжение уже 1 декабря 1937 года, когда Малхуз осуществил свои намерения. Он приложил к своему письму, направленному в Берлин, образец материала, который, по его словам, «был прочнее обычной стали, но мог обрабатываться легче алюминия». 11 декабря 1937 года Малхуз вновь появился у Карла Блюма. Он принес ювелиру кусок «сказочного сплава». Визит сопровождался в высшей мере таинственными намеками: дескать, это дело имеет большое значение для армии. Малхуз планировал использовать свое «открытие» для военных целей, в частности, для производства стволов винтовок и пулеметов. Блюм тут же исследовал образец сплава и нашел, что тот по своим качествам был хуже стальных изделий. Металл по своей твердости уступал кварцу, а кроме этого был очень хрупким — он крошился от удара простым молотком. Несмотря ни на что, 13 декабря 1937 года советник Оскар Грайнер уведомил Блюма, что имперское правительство решило выделить Малхузу собственную лабораторию, которая располагалась в Мюнхене на Перусаштрассе. Буквально на следующий день Малхуз начал в ней свою работу. Не поверив Блюму, он отдал пробы своего песка в Технический институт Мюнхена. Выводы экспертов в очередной раз не могли порадовать предприимчивого инженера-химика. Из предоставленного песка теоретически можно было бы добывать золото. Однако из тонны песка получалось бы 20 миллиграммов драгоценного металла, что было в высшей мере нерентабельно. Поначалу проект Малхуза курировался полицейским управлением Мюнхена. Однако очень скоро он перешел в ведение гестапо. В середине декабря 1937 года стало известно, что к нему проявил частный интерес рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, который даже смог найти время, чтобы лично прибыть в Мюнхен.

Однако прежде чем состоялась встреча нового «алхимика» и рейхсфюрера СС, гестапо тщательно проверило биографические сведения Карла Малхуза. Таковых сведений оказалось не так уж много. Удалось установить, что Карл Малхуз родился в 1897 году в Видентале. На самом деле он не был инженером по образованию, что позже не раз было подтверждено гауптштурм фюрером СС Антоном Лойблом, который руководил работой экспериментальной станции в Дахау. Карлу Малхузу удалось найти себе достаточно состоятельную супругу. По крайней мере, некоторое время он жил исключительно на ее сбережения. Кроме этого непродолжительный период он работал в Англии, где пытался произвести «суперсталь». Уже в присутствии Гиммлера Малхуз заявил, что прибыть обратно в Германию ему помог Оскар Грайнер. Сбежать из Англии, так и не открыв англичанам секрета «суперстали», ему якобы удалось в самый последний момент. Едва ли стоит пояснять, что в 1937 году Третий рейх остро нуждался в новых технологиях, которые могли применяться в военной промышленности. Кроме этого Германия испытывала явный недостаток некоторых видов сырья, которые до начала войны оплачивались либо золотом, либо валютой. Отдельной проблемой были поставки марганца и вольфрама для сталелитейной промышленности рейха.

Малхуз без всяких стеснений предложил хозяйственному управлению СС сразу два «козыря»: золото и сталь. Позже к этому списку будут добавлены платина и нефть.

Есть предположение, что установить контакты с руководством СС решил не сам Малхуз — это было идеей советника Оскара Грайнера. Во всяком случае, в 1950 году Освальд Поль, который возглавлял в те годы административно-хозяйственное управление СС, заявил по поводу Карла Малхуза следующее: «Малхуз был один из множества изобретателей, которым удалось приблизиться к рейхсфюреру СС, разрекламировав свои мнимые изобретения. Каким способом Малхузу удалось попасть в поле зрения Гиммлера, мне не известно. Тогда я был главой административного управления СС, располагавшегося в Мюнхене. В один день я получил от Гиммлера приказ создать в учебному лагере Дахау для Малхуза лабораторию (точнее говоря, цех). Мне сообщили, что Малхуз планировал изготовлять из песка и гравия с берегов Изара золото. Я должен был оказывать Малхузу всяческую поддержку, удовлетворять все его пожелания, касающиеся оборудования лаборатории. Я выполнил этот приказ. Мне вспоминается, что Малхуз был весьма требовательным, а потому выполнить его желания (в условиях катастрофической нехватки денег) было делом нелегким. Мне ничего не оставалось, как выслушивать его требования и продолжать финансирование лаборатории. Судя по всему, жалованье Малхузу выплачивалось из фондов персонального штаба рейхсфюрера СС в Берлине. Я не знаю, сколько точно оно составляло, но полагаю, что платили ему немалые деньги. Отмечу также, что Малхузу была предоставлена относительная свобода. Я не получил никаких указаний относительно того, должен ли я был наблюдать за ним, равно как и за ходом его экспериментов. Итогами работы Малхуза интересовался в первую очередь сам Генрих Гиммлер, который нередко прибывал по делам в Мюнхен. Однажды я сопровождал Гиммлера, когда тот посещал лабораторию Малхуза. Мне показалось, что рейхсфюрер СС в некоторой мере был околдован Малхузом. Он восторженно отзывался о его опытах, а с самим экспериментатором общался почти по-дружески. Я с самого начала считал Малхуза и его деятельность обманом. Однако Гиммлер пребывал в твердом убеждении, что Малхузу все-таки удастся получить золото».

Однако это заявление будут сделано только в 1950 году. А в декабре 1937 года Освальд Поль в мюнхенском отеле «Четыре времени года» информировал своего шефа Генриха Гиммлера о том, как протекали первые эксперименты Карла Малхуза. В то время Малхуз уже числился сотрудником персонального штаба рейхсфюрера СС. Если бы его опыты увенчались успехом, то ему была обещана профессорская кафедра, что было не только очень престижно, но и весьма доходно — немецкая профессура получала приличные зарплаты. Как уже говорилось выше, для осуществления опытов и экспериментов Малхуз получил в свое распоряжение лабораторию в учебном лагере СС Дахау (не путать с концентрационным лагерем Дахау). В то время там уже работала экспериментальная станция, возглавляемая гауптштурмфюрером СС Антоном Лойблом. Если Освальд Поль не мог контролировать и надзирать за деятельностью Карла Малхуза, то это вовсе не мешало ему отдать приказ, чтобы этим занимался лично Антон Лойбл. Освальда Поля очень интересовало, насколько было вообще реальным получить золото. Впрочем, в случае с Малхузом непосредственным куратором проекта являлся штурмбаннфюрер СС Бруно Гальке, который отвечал за все финансовые вопросы в персональном штабе рейхсфюрера СС. Когда закончилась Вторая мировая война, то Карл Малхуз утверждал, что был «принужден» трудиться на СС, а потому его пребывание в персональном штабе рейхсфюрера СС нельзя рассматривать как акт добровольного сотрудничества. Желая изобразить из себя жертву политических репрессий, он даже приводил в качестве аргумента последующий арест. Однако Малхуза арестовали отнюдь не по политическим мотивам, а из-за мошенничества. Когда ему не удалось получить золото, то он стал утверждать, что из песка Притльбаха можно было добыть платину, в окрестностях реки Ампер имелись залежи нефти («нефтяные поля»). Однако все это произойдет только в 1939 году. Тогда станет окончательно ясно, что Малхуз не был в состоянии получить золото, опыты будут свернуты. После этого неудачливый экспериментатор попытался продать секрет своей «суперстали» одному крупному германскому промышленнику. Тогда же он будет арестован агентами гестапо. Поначалу его шесть или семь недель держали в здании мюнхенского гестапо на Бринерштрассе. 27 декабря 1939 года Карла Малхуза, уже в качестве заключенного, перевели в лагерь Дахау, где он до февраля 1940 года работал в лаборатории минералогии. На этот раз за ним строго наблюдали люди Освальда Поля. Отчеты о результатах опытов и экспериментов регулярно ложились на стол главы административно-хозяйственного управления СС. Однако Малхуз оказался совершенно бесполезным, а потому его отпустили на свободу. Тот, выйдя из лагеря Дахау, сразу же занялся поиском новых инвесторов для воплощения в жизнь его «изобретения». Во всяком случае, Карл Блюм указывал, что встретил Малхуза во время одной из таких бесед близ Грюнвальда. После 1952 года о Карле Малхузе ничего не известно.

Если рассказывать об экспериментах Малхуза, то нельзя обойти стороной экспериментальную станцию Антона Лойбла. Она располагалась в учебном лагере СС, то есть по соседству с концентрационным лагерем Дахау. Именно там свои первые совместные опыты стали проводить Карл Малхуз и Карл Блюм. Надо отдельно упомянуть, что к началу 1938 года Дахау, наряду с Заксенхаузеном и Бухенвальдом, был одним из трех крупнейших концентрационных лагерей Германии. Дахау был первым из концентрационных лагерей, перешедшим в исключительное ведение СС. Поначалу он был рассчитан на 5 тысяч арестантов. Однако уже в конце 1938 года там пребывало более 18 тысяч человек. Всего же в нем оказалось в разные годы около 225 тысяч человек, 148 тысяч из которых погибли или умерли. Лагерь Дахау состоял из двух больших комплексов. Сам концентрационный лагерь состоял из 34 бараков, площади для построения, хозяйственных сооружений и тюрьмы, в которой содержались «особые» заключенные, к числу которых относились наиболее видные противники национал-социалистического режима. Там оказался известный немецкий теолог и церковный деятель Мартин Нимеллёр, а также совершивший покушение на Гитлера Георг Эльзер и многие другие. Однако территория, на которой содержались арестанты, занимала не более 20 % от общей площади лагеря Дахау. Куца большую площадь занимали дома для охранного персонала лагеря, комендатура и специальный учебно-тренировочный лагерь, где в период с 1939 по 1940 год происходила подготовка частей ваффен-СС. Здесь располагались служебные помещения, которые являлись офисами эсэсовских предприятий и фирм. Собственно концентрационный лагерь был отделен от учебно-тренировочного лагеря СС глубоким котлованом, заграждениями из колючей проволоки, несколькими наблюдательными вышками и так называемой «полосой смерти».

К числу предприятий, которые осуществляли свою деятельность на территории Дахау, принадлежала фирма Антона Лойбла. Она в основном занималась разработкой двигателей для самолетов. Здесь же происходили экспериментальные запуски этих двигателей. Фирма Антона Лойбла наряду с издательством «Нордланд», фарфоровой фабрикой в Аллахе и фирмой «Бауэр» была так называемым «внешним предприятием». Все они подчинялись отделу экономической помощи, который был создан при персональном штабе рейхсфюрера СС. Главной задачей отдела экономической помощи являлась поддержка служащих СС, которые оказались в стесненных финансовых обстоятельствах. В 1936 году начальником этого отдела был назначен Бруно Гальке, который уже занимался ранее обустройством лагеря Дахау, подчиняясь административному управлению СС, базировавшемуся в Мюнхене. После этого он был переведен в персональный штаб рейхсфюрера СС, деятельность которого курировал адъютант Гиммлера обергруппенфюрер СС Карл Вольф. Тот наряду со всеми постами и должностями был еще и близким другом Бруно Гальке. Сам же Гальке смог сделать стремительную карьеру в СС. Так, например, в 1936 году он смог подняться по служебной лестнице от чина гауптштурмфюрера до оберштурмбаннфюрера СС. При этом он являлся коммерческим директором и соучредителем трех эсэсовских предприятий: издательства «Нордланд», фирмы «Бауэр» и предприятий Антона Лойбла. Вдобавок он был членом правления нескольких эсэсовских организаций: научно-исследовательского общества «Наследие предков», «Общества сохранения и охраны немецких культурных памятников», общества «Источник жизни» («Лебенсборн»).

По большому счету образование не позволяло Бруно Гальке эффективно руководить всеми этими организациями и предприятиями — он еще студентом бросил изучение экономики. По этой причине Гальке был вынужден полагаться на мнение специалистов, работавших в данных предприятиях. Издательство «Нордланд» в основном занималось публикацией работ, посвященных расовым проблемам и германской народности, в том числе по проблемам религии. Фарфоровая фабрика в Аллахе выпускала не только фигурки, которые должны были соответствовать национал-социалистическим представлениям о культуре и искусстве, но также ритуальные принадлежности, которые использовались во время эсэсовских обрядов. Фирма «Бауэр», названная так по имени друга Гиммлера фотографа и художника Франца Бауэра, бралась за изготовление плакатов и картин, посвященных партийной жизни НСДАП и государственным событиям Третьего рейха. Все эти организации только на первый взгляд казались самостоятельными, на самом же деле они были полностью интегрированы в структуру СС. Контрольные функции были возложены Генрихом Гиммлером на Бруно Гальке. Условная самостоятельность сохранялась до тех пор, пока эти организации не сталкивались с проблемами. Если же их экономическое развитие оставляло желать лучшего, то тут же в дело включался Гальке, который готовил доклад на имя Гиммлера, а уже тот решал дальнейшую судьбу сотрудников этих предприятий.

В 1936 году Бруно Гальке мог смело именовать себя уполномоченным рейхсфюрера СС по экономическим вопросам. Однако решение финансовых проблем было не столь простым делом, как могло показаться. В последующие годы одна проблема не успевала сменить другую, они накапливались, вызывая недовольство Гиммлера. Гальке приходилось демонстрировать чудеса административной эквилибристики, чтобы хоть как-то заткнуть «финансовые дыры» в делах подопечных организаций. Несмотря на то что Гальке выдал своего другу Карлу Вольфу заем на 60 тысяч рейхсмарок, от руководства СС все-таки не могло скрыться, что Бруно Гальке недоставало опыта, который никак нельзя было заменить служебным усердием. По этой причине в 1939 году представителями административного управления СС была проведена тщательная ревизия всех дел, которые были поручены Бруно Гальке. Фактически за этой проверкой стоял обергруппенфюрер СС Освальд Поль. Итоги ревизии оказались настолько шокирующими, что отдел экономической помощи с подчиненными ему предприятиями был незамедлительно переведен в подчинение начальника административного управления СС. Отныне деятельность «внешних предприятий» СС курировалась отделом SIII (главный отдел по особым поручениям). Впрочем, Гальке решили не наказывать и поставили как раз во главе указанного отдела. Некоторое время спустя его вновь перевели на работу в персональный штаб рейхсфюрера СС.

Во всяком случае, в 1938 году в письмах, адресованных Антону Лойблу, Бруно Гальке все еще продолжал себя именовать уполномоченным рейхсфюрера СС. Бруно Гальке был не только начальником Антона Лойбла, но также должен был следить за всеми попытками произвести в Дахау искусственным путем золото. На фигуре Антона Лойбла надо остановиться отдельно, что позволит нам лучше понять некоторые из моментов. Квалифицированный слесарь и механик, занимавшийся ремонтом машин, позже ставший инструктором по вождению, Антон Лойбл был ветераном национал-социалистической партии, в которую он вступил в начале 20-х годов. Он был одним из активнейших участников «пивного путча» 1923 года, за что даже получил несколько месяцев тюрьмы. Это не самое благоприятное на первый взгляд обстоятельство позволило Антону Лойблу познакомиться почти со всей партийной верхушкой. Некоторое время он даже был личным водителем Гитлера, а затем руководителя «Гитлерюгенда» Бальдура фон Шираха. Однако большую часть времени Лойбл посвящал не политике, а своим техническим изобретениям — он любил мастерить с раннего детства. У него даже имелось несколько небольших изобретений: усовершенствованный карбюратор, контейнер для подъемных механизмов, рефлектор для педалей велосипеда. Генрих Гиммлер настоятельно рекомендовал внедрить все эти изобретения. Постоянные связи между СС и Антоном Лойблом сложились в 1936 году, когда была создана фирма «Толо», позже преобразованная в фирму Антона Лойбла. Целью этого предприятия было как раз внедрение изобретений Лойбла. Половину прибылей шла самому изобретателю, вторая половина переходила на счета эсэсовских организаций «Наследие предков» и «Источник жизни».

Оказавшись в составе СС, Антон Лойбл несколько лет посвятил совершенствованию конструкции изобретенного им вида карбюраторов. Для того чтобы вести работы более эффективно, он перенес свой экспериментальный цех из Берлина в эсэсовский комплекс Дахау. Так в учебнотренировочном лагере Дахау возникла экспериментальная станция Лойбла. Несмотря на то что благодаря повсеместному внедрению отражателей для велосипедов, Лойбл заработал 310 тысяч рейхсмарок (весьма приличную сумму для 30-х годов), ему все равно приходилось брать кредиты, чтобы продолжать свои дорогостоящие опыты. Поскольку издержки фактически принадлежавшей СС фирмы Антона Лойбла превышали доходы, то Гальке весьма негативно относился к изобретателю и даже вынашивал планы по его отстранению от руководства предприятием. Так как Антон Лойбл в первую очередь был изобретателем, который не слишком хорошо ориентировался в тонкостях коммерческого права, то он допустил множество ошибок, а потому Бруно Гальке не составляло особых сложностей осуществить свой план. В 1938 году Антон Лойбл подписал такую форму договора, что фактически перестал получать любую прибыль от своих изобретений (в первую очередь велосипедных отражателей). Итогом этого стали не только финансовые потери, но и то, что экспериментальная станция Лойбла лишилась основы своей деятельности. В конце 1939 года Антон Лойбл по личному распоряжению Генриха Гиммлера был смещен с поста руководителя фирмы, а его экспериментальная станция в Дахау прекратила свою работу.

Если говорить об экспериментальной станции Антона Лойбла, то она осуществляла свою деятельность в период с мая 1937 года до конца 1939 года, то есть чуть больше двух лет. Кроме всего прочего именно на этой станции осуществлялись алхимические проекты Карла Малхуза. Поскольку Карл Малхуз являлся служащим персонального штаба рейхсфюрера СС, то заработную плату он получал не от Антона Лойбла, а со «специального счета R», который использовался для финансирования проектов, к которым проявлял повышенный интерес Генрих Гиммлер. Гальке обосновывал необходимость синтеза золота искусственным путем исходя из общей хозяйственно-политической ситуации: «Господин Блюм, Вы должны знать, что мы хотели бы использовать любые возможности, даже если вероятность их осуществления кажется и вовсе призрачной. Рейхсфюрер СС при любых обстоятельствах хотел бы осуществить программу крупномасштабных экспериментов. Вы должны понимать, что внешняя политика во многом зависит от того, имеется ли у Германии достаточное количество благородного металла или нет. Цель оправдывает средства, а потому мы должны прибегнуть к самым различным средствам. Ведь золото является мощнейшим политическим фактором». Впрочем, не стоит полагать, что Гиммлер заботился исключительно о политическом положении Германии. Не надо забывать о том, что в случае успеха фирма Антона Лойбла, а стало быть, и контролировавший ее рейхсфюрер СС должны были получать огромную экономическую прибыль. Несмотря на то что и Антон Лойбл, и Бруно Гальке являлись эсэсовскими офицерами, которым хотя бы по долгу службы надо было наблюдать за экспериментами Малхуза, они не утруждали себя этой работой. Дело было не в том, что они сомневались в возможностях Малхуза, а во вредности самых экспериментов. Впрочем, это не исключало некоторых подозрений относительно того, что Малхуз делал какие-то трюки, а потому со временем они сами могли бы заняться «проблемой золота». Как видим, Гиммлер прибег к своей излюбленной тактике, когда не обозначил четкие границы компетенции и полномочий. Кроме собственно Малхуза алхимические эксперименты курировались Антоном Лойблом, Бруно Гальке и даже Освальдом Полем.

Когда в 1938 году из проекта выбыл Карл Блюм, то Антон Лойбл направил его к группенфюреру Освальду Полю, чтобы специалист по драгоценным металлам объяснил, почему он крайне скептически относился к затее Карла Малхуза. В то время Полю нужны были аргументы против новоявленного алхимика. Поскольку Гиммлер придерживался тактики «разделяй и властвуй», Поль решил использовать свои козыри не сразу. Даже когда в 1939 году в лагере Дахау был ликвидирована экспериментальная станция Антона Лойбла, то попытки добыть золото продолжились. Эти опыты были продлены в Дахау, но уже на минералогической станции, которая как раз находилась в непосредственном подчинении административного управления СС, возглавляемого Полем. Если не считать фирм, которые в 1939 году перешли из ведения Бруно Гальке к Освальду Полю, то в подчинении административного управления СС уже имелось несколько предприятий, которые базировались преимущественно в концентрационных лагерях. Минералогическая станция в Дахау, где продолжил свою деятельность Карл Малхуз, как раз была одним из таких предприятий.