Тайный друг

Глава 31

— Не знаю, мне трудно судить об этом, — ответила Дарби, делая знак Брайсону. — Я никогда не была в чистилище.

— Разве вы не читали Данте? — продолжал язвить Флетчер. — Или этому в школе больше не учат?

— Я читала «Paradiso».[15]

— Да. Хорошие девочки-католички всегда сначала узнают о рае, не так ли?

Флетчер рассмеялся. Брайсон стоял позади Дарби. Она держала телефон на некотором расстоянии от уха, чтобы ему было слышно.

— Монахиням следовало заставить вас прочесть первой «Purgatorio»,[16] — сказал Флетчер. — Там Данте описывает чистилище как место, в котором страдание обретает реальную цель, способную привести к искуплению, если только вы согласны проявить терпение и настойчивость. А вы согласны их проявить?

— Я нашла комнату с фотографией.

— Вы узнали женщину?.

— Нет. Кто она?

— А что вы думаете о статуэтке Девы Марии?

— А разве она должна что-то значить?

— Сейчас не лучшее время для уклончивых ответов, Дарби. Момент откровения вот-вот наступит.

— Давайте поговорим о женщине на фотографии. Для чего вы оставили ее здесь?

— Мне было бы легче отвечать на ваши вопросы, если бы вы ответили на мой, — заявил Флетчер. — Статуэтка на подоконнике — точно такая же, как и те, что вы обнаружили в карманах Эммы Гейл и Джудит Чен?

Дарби не собиралась предоставлять бывшему консультанту-психологу подробную информацию о ходе расследования.

— Для чего вы поместили ее сюда? — спросила она. — И почему хотели, чтобы я нашла ее?

— Расскажите мне о статуэтках, и я назову вам имя женщины на фотографии.

Брайсон отрицательно покачал головой.

— Боюсь, что не понимаю, о чем вы говорите, — ответила Дарби.

— Почему бы вам не спросить об этом у детектива Брайсона? Или, того лучше, не передать ему трубку?

Откуда Флетчер узнал, что Брайсон находится рядом с ней, в комнате?

Должно быть, он наблюдает за нами.

Брайсон отступил в сторону, доставая оружие, и пригласил Рида войти в комнату. Дарби прикрыла микрофон рукой.

— Не говорите ему ни слова, — прошипел Брайсон и сделал знак своим людям.

Дарби рукой в перчатке взялась за свой пистолет и выхватила его из кобуры. Сквозь дверной проем она вглядывалась в темную, заброшенную комнату, прорезанную лучами света от фонарей, в которых клубился пар от их дыхания. Проклятье, где же прячется Флетчер?

Дарби вновь поднесла телефон к уху.

— Расскажите мне о женщине на фотографии.

— Вы не сможете отыскать ее в одиночку, — отрезал Малколм Флетчер. — Но если вы готовы отправиться в путешествие, я стану вашим гидом.

Если это была какая-то ловушка, то почему Флетчер устроил ее в заброшенной клинике, в комнате, битком набитой полицейскими? Уж слишком сложной выглядела подстава. В таком случае, быть может, он говорит правду?

— Полагаю, вы должны объяснить, что у вас на уме, — предложила Дарби.

— У вас нет причин опасаться меня. Мы оба преследуем одну и ту же цель.

— То есть?

— Мы оба хотим узнать правду, — сказал Флетчер. — Я приведу вас к женщине на фотографии, но как только вы откроете ящик Пандоры, пути назад уже не будет. Быть может, для начала вам стоит хорошенько подумать над этим.

— И вы согласны привести меня к ней исключительно по доброте душевной?

— Можете считать меня Хароном, который перевозит вас в лодке через реку судьбы.

— Где она?

— Ожидает внизу.

У Дарби перехватило дыхание. Ей понадобилось несколько мгновений, чтобы собраться с мыслями.

— Она здесь? — выдохнула она.

— Да. Вы готовы встретиться с ней?

В тоне Флетчера не чувствовалось ни угрозы, ни веселой язвительности, свойственной их предыдущим разговорам. В ушах Дарби звучал холодный, нейтральный голос, пробудивший в ней воспоминания детства. Тогда ей было десять, и она решила срезать путь, пройдя напрямик через парк Белхэм-вудс, но наткнулась на троих мальчишек из своего же класса. Она нашли мертвого койота. Один из них, Рикки-как-там-его-фамилия, толстяк со злыми глазами, спросил, не хочет ли она посмотреть на него. Дарби отказалась. Тогда они обозвали ее курицей, маленькой перепуганной девчонкой.

Чтобы доказать, как они ошибаются, она подошла к обрыву, споткнулась, упала и покатилась вниз. Ударившись спиной обо что-то твердое, она остановилась. До нее словно издалека доносилось гудение мух, заглушаемое хохотом мальчишек. Пытаясь приподняться, она вдруг почувствовала, что между пальцами шевелится что-то горячее и живое. Личинки, жирные и отвратительные! Скелет буквально кишел ими. Дарби завизжала, а мальчишки захохотали еще громче и обиднее. Когда она заплакала, толстяк крикнул ей: «Эй, не сердись на нас. Ты ведь сама решила спуститься туда».

Воспоминания растаяли, когда Флетчер произнес:

— Не хочу показаться неучтивым, но у меня совсем нет времени. Я хочу услышать ваш ответ прямо сейчас.

Почему Флетчер вел себя так? Это всего лишь уловка, рассчитанная на то, чтобы выудить у нее дополнительную информацию о ходе расследования? Или все-таки бывшему штатному психологу ФБР действительно было известно нечто важное?

Внимание Дарби вновь привлекла статуэтка Девы Марии на подоконнике.

Черт тебя побери, где ты ее взял?

«Не говорите ему ни слова», — сказал Брайсон. Ну и что делать? Стоять на месте или идти ему навстречу?

— Позвоните мне, когда будете готовы поделиться информацией, — коротко бросила Дарби и дала отбой. Она повернулась к Риду, который явно был потрясен случившимся. — Сколько под нами этажей?

Старый смотритель снял перчатки и вытер лицо рукой, усеянной коричневыми пигментными пятнами.

— Четыре, — пробормотал он, — не считая первого, цокольного уровня.

— Когда вы были там в последний раз?

— Туда уже много лет никто не спускался.

— Может быть, нам придется обыскать клинику. Я хочу, чтобы вы и ваши люди помогли нам.

— Вы хотите, чтобы мы помогли вам обыскать всю лечебницу? Я не могу разрешить этого, мисс МакКормик. Здесь слишком много помещений, которые могут обрушиться. Это чересчур опасно.

Дарби смотрела на фотографию молодой женщины. Неужели она находится где-то здесь, в больнице? Жива ли она? Не ранена ли?

— Прошу вас, мистер Рид, оставайтесь в этой комнате, пока я не вернусь.

Дарби, держа пистолет в вытянутой руке, медленно продвигалась вдоль стены. Над ней, на противоположной стороне, люди Брайсона выбивали двери камер в поисках Малколма Флетчера. Она сомневалась в том, что им удастся найти его. Бывший федеральный агент в совершенстве овладел искусством уходить от наблюдения. Его не могли поймать вот уже два десятилетия.

Тим Брайсон стоял в конце коридора, и пар от его дыхания клубился в луче фонаря, укрепленного под стволом пистолета, девятимиллиметровой «беретты». Она заметила, что Брайсон смотрит на нее, и кивнула на пустую комнату. На окне была установлена решетка, а разбитое стекло удерживала на месте проволочная сетка. На подоконнике лежал снег.

— Думаю, мы должны организовать поисковую партию, — заявила Дарби.

— Вы думаете, женщина с фотографии ждет нас где-то здесь?

— Он хотел отвести нас вниз. Полагаю, нам придется все осмотреть самим.

Брайсон на мгновение задумался. Потом выругался.

— Может быть, вы и правы, — сказал он. — Я организую поиски. Осмотрите комнату и возвращайтесь в лабораторию. Я хочу знать, что задумал этот сукин сын!