Тайный друг

Глава 56

Моментальные снимки в мерцании свечей, отпечатавшиеся на сетчатке глаза: массажный столик в углу, на покрытой тканью скамье кучей свалена одежда, на полке рядом со свернутыми полотенцами расположился целый арсенал: игрушки, наручники и бутылочки с лосьоном.

Чисто. Брайсон резко развернулся в сторону ванной, в которой горел свет, и с облегчением отметил, что дверь чуточку приоткрыта. Он врезался в нее плечом и ворвался в небольшое помещение, полное густого пара. Чисто. За ним в комнату влетел Уоттс и рванул в сторону душевую занавеску.

Из душа хлестала струя горячей воды, повсюду клубился тяжелый пар, но в кабинке никого не было.

На полу валялся металлический цилиндр, по форме напоминавший баночку из-под содовой воды, вот только у него была ручка и кольцо, как у гранаты. Сквозь шум льющейся воды Брайсон расслышал грозное шипение.

Внезапно на пороге ванной грохнул выстрел. Уоттса как будто ударили в спину кувалдой. Он повалился в душевую кабинку, а Брайсон развернулся, готовый открыть огонь. В это мгновение сверкнула вторая вспышка, и детектив почувствовал, как обжигающий металлический кулак врезался ему в солнечное сплетение.

Брайсона отшвырнуло к стене ванной, и он ударился спиной, хватая воздух широко раскрытым ртом. Железный кулак ударил его снова, на этот раз в грудь. Он перекатился через Уоттса и врезался в душевую кабинку.

Сердце готово было проломить ребра и выскочить из груди, легким катастрофически не хватало воздуха. Брайсону нечем было дышать, но пистолет по-прежнему оставался в руке. Судорожно раскрыв рот, он поднял оружие, намереваясь выстрелить в клубы пара, как вдруг откуда-то появилась рука в черной перчатке, схватила его за запястье и резко дернула. Хруст костей. Брайсон попробовал крикнуть, но с губ его не сорвалось ни звука. «Беретта» упала на пол. Он попытался поднять ее. Перед глазами мелькнули ноги в черных брюках, и страшный удар в живот сотряс его тело.

Кофе и булочка рванулись наружу. Чья-то нога прижала его лицо к полу в душевой кабинке. Руки ему завели за спину и сковали чем-то похожим на пластиковые наручники. Брайсон почувствовал, как жесткий пластик впился в кожу. Он не сводил глаз с шипящего цилиндра, который по-прежнему лежал на плитке пола сбоку от него.

Настала очередь лодыжек изведать на себе прелести пластикового зажима, а затем рука в перчатке сорвала у него с отворота куртки микрофон. Его грубо потянули за волосы, поднимая голову. Брайсон ощутил, как в шею впилась игла. Он попытался отклониться, но не смог. И почувствовал долгое, медленно расходящееся по телу жжение. Вдруг его подняли на ноги и вышвырнули из кабинки на пол ванной.

Брайсон лежал на боку. Его тошнило, но желудок был уже пуст и лишь мышцы болезненно отзывались на очередной рвотный позыв. Что-то пошло не так! Глаза жгло, как огнем, и он почувствовал, как новая волна тошноты выворачивает его наизнанку.

Флетчер выволок его в соседнюю комнату. Уоттс лежал вниз лицом на полу ванной. Руки и ноги его были стянуты пластиковыми наручниками, и вода из душевой кабинки смывала кровь у него с лица. Напарника вырвало на кафельный пол.

Прозвучал зуммер пожарной тревоги. Флетчер захлопнул дверь ванной и волоком потащил Брайсона по полу. Ковер обдирал щеки, и его снова тошнило всухую. Но вот жжение прекратилось, и он понял, что лежит лицом вниз на прохладной плитке в коридоре. Вокруг, пытаясь уразуметь, что происходит, стояли завернутые в полотенца женщины и мужчины.

По коридору катился небольшой цилиндрический предмет, из которого валил густой серый дым. Позади него раздалось шипение, и Брайсон, которого волокли в кабину лифта, увидел, как из ванной комнаты в коридор выкатилась лежавшая там жестянка.

Завыл мотор, двери закрылись, и лифт пополз вверх. Тимоти Брайсон лежал на животе на грязном и замусоренном полу лифта. Он повернулся на бок, его опять стошнило, но он успел бросить взгляд на свой живот. Крови не было.

Этого просто не могло быть! Он же явственно видел вспышку выстрела, почувствовал, как пуля разрывает ему внутренности, а вторая попадает в грудь. Он должен был истекать кровью!

Над ним стоял Малколм Флетчер, голос которого из-под небольшой маски, прикрывающей нос и рот, звучал приглушенно, неразборчиво.

— Вы знаете, кто я такой, детектив?

Брайсон кивнул, и его снова затошнило.

— Тогда вам известно и то, для чего я здесь.

Брайсон не ответил. Флетчер снял респиратор и сунул его в карман пиджака.

Лифт остановился. Двери разошлись, открывая темный коридор.

Малколм Флетчер нажал кнопку аварийной остановки. В руке, которую обтягивала плотная черная перчатка, он держал охотничий нож.

Брайсон почувствовал, как его охватывает паника, которая неожиданно сменилась ощущением полного спокойствия. Он понимал, что должен испугаться до смерти, но тело, похоже, наотрез отказывалось признать угрожающую ему опасность.

— Если ты будешь хорошим мальчиком, Тимми, и скажешь правду, я отпущу тебя. Но если ты не захочешь говорить ее, если я почувствую, что ты не раскаиваешься в своих грехах, тебе некого будет винить, кроме себя самого.

Лезвие ножа разрезало путы у него на ногах.

Флетчер помог ему подняться. Брайсон закашлялся, пытаясь восстановить дыхание. Стоять прямо было трудно.

Руки его по-прежнему оставались скованными за спиной. Флетчер ухватил его за локоть и вывел в коридор. Пока Брайсон, шатаясь как пьяный, поднимался по лестнице, охватившее его странное спокойствие превратилось в нечто совершенно иное, какое-то неземное блаженство, в котором без следа растворились и исчезли страх и боль. И все прочие чувства и ощущения.

Перед ним распахнулась дверь, и Брайсон увидел плоскую крышу, которая, казалось, тянулась на многие мили. Три неуверенных шага вперед, и Флетчер, рывком развернув его и толкнув к кирпичной стене, прижал лезвие ножа к его горлу.

— Скажи «алло», Тимми. И помни наш уговор.

Флетчер прижал сотовый телефон к уху Брайсона.

— Алло.

— Детектив Брайсон? Говорит Тина Сандерс, мать Дженнифер. Мы встречались в полицейском участке.

Брайсон слышал, как откуда-то издалека тоненький голосок кричит, чтобы он бежал, бежал немедленно, бежал как можно быстрее…

— Мне сказали, что у вас есть информация о человеке, который убил мою дочь.

Но как он мог убежать? Ему бы не дали сделать и шагу — с ножом, приставленным к горлу, и в состоянии расслабленной, пьяной мечтательности, когда он ощущал себя ангелом, парящим в небесах.

— Прошу вас, я… — Голос у Тины Сандерс сорвался. Она старательно откашлялась и взяла себя в руки. — Я должна знать, что произошло. Я слишком долго жила с этим, мне больше не вынести неизвестности. Прошу вас, скажите мне все.

— Я не знаю, что случилось с вашей дочерью.

— Мне сказали, что Дженни убил человек по имени Сэм Дингл.

— Мне ничего об этом неизвестно.

— Этот человек… он сидит в тюрьме?

Брайсон вздрогнул, в мокрой одежде было холодно. Зубы его предательски стучали, когда он старался собрать воедино кусочки лжи, которую тщательно выстраивал на протяжении многих лет на случай, если такой момент настанет.

Флетчер кончиком ножа проткнул ему кожу на шее.

— Выбор за тобой, Тимми.

— Моя дочь умирала… — начал Брайсон. — У Эмили была редкая форма лейкемии. Мы с женой испробовали все средства. Врачи предлагали провести курс экспериментального лечения, но для его оплаты моей страховки не хватало.

— Какое это имеет отношение к Дженни?

Правда всплыла на поверхность. Брайсон закрыл глаза, удивляясь тому, с какой легкостью даются слова:

— Сэм Дингл задушил тех женщин ремнем. Мы нашли на нем отпечаток его пальца. Это была единственная улика, которой мы располагали. Свидетелей у нас не было, а мать Дингла уверяла, что сын был с ней, когда исчезли женщины. Мы пытались возбудить против него уголовное дело, и я пошел к отцу Дингла. Я сказал ему, что за соответствующее вознаграждение могу сделать так, что ремень исчезнет.

Вдалеке послышался вой сирен пожарных машин.

Говори дальше. Ланг знает, что ты где-то здесь, поэтому просто продолжай говорить до тех пор, пока он не найдет тебя.

— Мне нужны были деньги на лечение дочери, — продолжал Брайсон. — Мне негде было взять займ, мы уже влезли в долги и истратили все, что у нас было. Занять деньги было не у кого. Я был в отчаянии. Дочь смотрела на меня и ждала, что я спасу ее жизнь. Отец Дингла согласился заплатить, но я взял с него слово, что он отправит сына на лечение в психиатрическую клинику. Он попал в «Синклер».

— Вы — сукин сын! — бросила Тина Сандерс. — Проклятый и жалкий сукин сын!

— Эмили было восемь, всего восемь лет от роду, и мы надеялись, что этот курс спасет ей жизнь. Она больше не могла выносить химиотерапию, ее тельце…

Флетчер отнял у него телефон и заговорил сам:

— Алло, мисс Сандерс… Да, это я. Теперь о том, что касается детектива Брайсона… Вы обдумали нашу прошлую беседу? Понимаю. Разумеется, это ваш выбор. Я скоро вам перезвоню.

Малколм Флетчер убрал телефон. Брайсон бросился бежать.