Тайный враг

Глава 30 Война.

Два войска стояли друг напротив друга. Угрюмые и молчаливые. Разношерстная, кто во что горазд одетая, нестройная толпа степняков, и стройные коробочки, отливающих золотом доспехов, в восходящем зареве солнца, захватчиков.

Время текло, медленно отсчитывая тягучие секунды лучами поднимающегося над горизонтом светила. Федогран выехал вперед на Тупларе, с поднятым вверх копьем с подвязанным к острию белым шарфом. Вражеский строй загомонил восхищенными голосами при виде крылатого коня, расступился и вперед выехал закованный в латы рыцарь. Обернувшись нерешительно, он пришпорил черного жеребца и двинулся на встречу.

- Ты пришел сдаваться? – Дрогнул его голос из-под забрала круглого шлема, украшенного разноцветными перьями, и сквозь узкий разрез сверкнули встревоженные глаза. – Сложите оружие, и мы вас не убьем. Мало того, вам будет оказана честь служить Гай Юкалию, в доблестных войсках солдатами, и даже получать долю трофеев. Я оказываю вам великую милость, предлагая такое.

«А ведь он боится меня», — осознал Федогран, его нерешительный тон и бегающие глаза.

- У меня другое предложение. – Он придержал попытавшегося ударить копытом врага Туплара. – Вы бросаете на землю мечи и щиты, разворачиваетесь, и уходите туда от куда пришли. Обещаю, погони не будет. Уйдете здоровыми и не калеченными. – Усмехнулся он.

— Это не приемлемо. – Буркнул сквозь железо забрала противник.

- Я так и думал, поэтому воспринимай мое предложение как шутку. – Мило улыбнулся Федогран, но внезапно стал серьезным. – В наших краях принято перед сражением проводить бой поедищиков. Два лучших воина, выезжают навстречу друг другу от каждой из противостоящих сторон и бьются до смерти. Один на один.

- Зачем?

Действительно. Зачем. Богатырь никогда не задумывался над этим вопросом. Принято и все. Что-то вроде ритуала, поддерживаемого с двух сторон. Если бы окончанием этой схватки решалась судьба войны, то тогда можно было бы понять, а так… Рационального объяснения этому нет. Как объяснить то, чего сам не понимаешь? Он пожал плечами:

- Пусть воины перед смертью насладиться красивым сражением, вдохновятся подвигом лучших бойцов.

- Моим воинам этого не надо. Их вперед ведет железная дисциплина и возможность разбогатеть на добытых трофеях. Я не буду рисковать. Мое войско сильно слаженным строем, и повиновением, нам не нужно разогревать свои эмоции, мы победим и так. Еще раз предлагаю сдаться.

- Ну, что же. Я выполнил то, что требовала от меня вековая традиция. Предки не будут ко мне в претензии, не моя вина, что вы отказались. – Пожал плечами богатырь, и перешел на зловещий шепот. - При следующей нашей встрече ты умрешь. – Он склонил голову и развернув Туплара неторопливо вернулся в строй. Отпустил коня, встав рядом с друзьями, и присоединившимся к ним Богумиром.

Воевать было решено на собрании старейшин в пешем строю. Кидаться легкой конницей на тяжеловооруженную, слаженную пехоту, посчитали самоубийством.

- Отказался? – Усмехнулся Богумир кивнув в сторону удаляющегося вражеского генерала. – Я так и думал. Он когда-то был хорошим воином, но после того, как продался Чернобогу, измельчал. Трусоват стал. Жаль его, ведь он не сам выбрал этот путь.

- Ты его знал? – Вул снял шлем и удивленно посмотрел на сына бога.

- Да. – Кивнул тот. – Давно это было. – Их род поклонялся моему отцу, Даждьбогу. – Теперь все изменилось, и он мой враг. Жаль. Он предал веру отцов, пусть и под страхом смерти. Но страшно не это, страшно другое… - Он замолчал и нахмурился.

- Расскажи. – Повернулись к нему все.

- Не сейчас. Может быть, когда-нибудь в другой раз. Вон уже у врага барабаны зазвучали, скоро пойдут. Завораживающее я вам скажу зрелище будет. Если бы мне не нужно было бы их убивать, то смотрел бы и восхищался.

- Почему ты с нами в одном строю. Ведь ты бог? А они не вмешиваются в дела людей. – Федогран задал давно волнующий его вопрос.

- Меня низвергли из Прави, за связь со смертной, и потому я неправильный бог, мне можно. – Горько улыбнулся Богумир. – Я не буду стоять в стороне как они. – Он ткнул рукой в небо. - И наблюдать как рушат мой мир. Мне есть что защищать кроме своей жизни. – Он повернул голову в сторону вражеского строя. - Готовьтесь. Они пошли. – Перекинул он щит из-за спины, и достал из ножен меч. – Славная будет битва.

- Плечом к плечу. – Рявкнул на плече Федограна шишок.

- Плечом к плечу. – Услышал Ильку и загудел, и заколыхался весь строй степняков в едином порыве.

Зрелище, движущегося вражеского войска, было действительно завораживающим. Под бой барабанов, отбивающим монотонный такт, в ногу, единым организмом, они продвигались вперед, гремя при каждом шаге металлом доспехов.

Двенадцать укрытых со всех сторон щитами коробок, спрятанных под такой защитой воинов, одновременно поднимали и опускали ноги, и приближались несокрушимой стеной, на фоне кровавого восхода. Сзади гарцевала латная конница. В нужный момент она ударит, бронированным клином в слабое место, чтобы окончательно сокрушить врага, развеять его, и уничтожить. Поработить того, кто сдался и добить упрямых, не желающих стать рабом, должна будет уже легкая кавалерия. Ее еще не видно, но она есть. Богумир видел все этапы сражения своими глазами, и все описал, так что сомневаться в ее присутствии не стоит.

- Братья! – Перед строем выехал на своей низкорослой лошадке Камал. – Пришел тот день, когда решается наша судьба! Тот день, после которого, мы или так и останемся свободным народом, почитающим своих богов, и живущим собственным укладом, или станем рабами, предав память и веру предков! Не посрамим память ушедших поколений, давшим нам жизнь, воспитавшим в нас отвагу, честь и справедливое отношение к жизни. Лучше смерть чем позор рабства! Урагша!!! – Рявкнул он боевой клич.

- Плечом к плечу! – Выкрикнул кто-то из строя ставший популярным девиз.

- Плечом к плечу! – Вскинул вверх меч Камал, и войско взорвалось ревом:

- Плечом к плечу!!!

Кто-то не выдержал и выпустил стрелу. Провожаемая взглядами двух войск, она прорезала пространство, и звякнув по вражескому щиту, рикошетом ушла в рассветное небо тремя обломками, словно сигнал к началу. Бой взорвался сразу, одновременно, воплями, проклятиями и стонами. Первая кровь пролилась. Теперь или победа или смерть, назад дороги нет.

Побить бронированную коробку казалось невозможно. Край одного щита перекрывал, соприкасаясь край другого, создавая неприступную стену. Время от времени, по приказу от куда-то из недр строя раздавался каркающий приказ, и образовывались узкие щели, в которые вылетали короткие мечи, и разили упирающихся степняков. Враг слаженными движениями продавливал строй неумолимо двигаясь вперед. Шаг. Щиты раздвигаются. Удар клинков. Щиты смыкаются. Следующий шаг. Вновь щиты. И так раз за разом. Монотонно и неумолимо.

Федогран попытался воспользоваться моментом и прорваться в эту разомкнувшихся щель, но был отброшен мгновенно сомкнувшимися щитами назад, и не погиб только благодаря кольчуге, отразившей вражеский клинок. Спасибо кузнечному искусству Гермеса. Только синяк остался.

Спрыгнувший с плеча внутрь вражеского строя Илька, через некоторое время вернулся взлохмаченный, потрепанный, недовольный, и взобравшись на свое место прошипел прямо в ухо:

- Не прокусить. Чуть зубы не поломал. Даже ноги в железе. Ох, и тяжко нам придется.

- Пора бы уже. – Прохрипел в ответ загадочно Федогран, и в этот момент, словно повинуясь приказу невидимого командира, строй врагов рассыпался. Сработала задумка героя. Выдернутые протянутыми под дерном веревками опоры, держащие замаскированные щиты над глубокими ямами с острыми, заточенными кольями, рухнули вниз, увлекая за собой врага, протыкая и калеча падающие в них тела. Вой боли и страха пронесся над полем сражения, и тут же утонул в боевом кличе степняков:

- Урагша!!!

- Гойда. – Взревели Федогран, и названые братья и кинулись в общую свалку, работая мечами как мясники топорами.

- Гойда!!! – Махнул клинком Богумир, разрубая чье-то тело попам.

- Гойда. – Пел Вул, виртуозно отсекая чью-то цепляющуюся за края ямы руку, и тут же, без остановки, плавным отточенным движением, перерезая открытое горло другого врага. – Что же вас так много. – Недовольно сопел он, метая кинжал в грудь третьего.

- Гойда. – Хохотал довольный Бер, любую схватку воспринимающий как игру, с хрустом опуская клинок на чью-то голову. – Ай да я. – Кулак в латной печатке свернул скулу орущего что-то противника. – Не кричи, не люблю я этого. – Сопроводил свое действие довольный медведь, и краем щита заехал еще одному в подбородок.

- Гойда, тьфу. – Выплюнул шишок оторванное ухо уворачиваясь от кулака. – Не дергайся, перепрыгнул он на переносицу, воющего противника. – Я еще только начал. Все твои приятные ощущения еще впереди. – Рассмеялся он в выпученные от страха и боли глаза.

Сколько нервов и сил понадобилось, чтобы совершить это чудо. Сколько слов было сказано упрямым старейшинам, упиравшимся: «Наши предки так не воевали, зачем придумывать что-то новое. Мы не черви, чтобы в земле ковыряться», вплоть до угроз и даже рукоприкладства нового главного вождя, по отношению к особо упертым упрямцам. Сколько хитростей и уловок было применено для того, чтобы вражеское войско пошло именно здесь, и именно здесь приняло бой на условиях степняков. Только боги это знают, хотя и они, что лукавить, приложили к этому свои руки.

Без их участия. Без сильнейшей жары и восхитительных, напитанных свежестью видений оазисов на горизонте, в нужном направлении, без нужных следов, виртуозно нарисованных небожителями на земле, задумка могла и не получится. Все удалось. План сработал. Войско захватчика там, куда его вели. В нужном месте и в нужное время, и вот он результат.

Вражеские командиры еще пытались удержать порядок и собрать строй, но степняки не давали этого сделать, напирая всей мощью, и яростью, остервенело вырезая растерянного противника. Единственное, что мог предпринять генерал, это кинуть в бой латную кавалерию. Сбить напор, и дать время на перегруппировку, чтобы вновь собрать в кулак, объединить мечущихся в панике в одно целое воинов, что он и сделал.

Земля содрогнулась от удара копыт сотен закованных в железо лошадей, устремившихся клином вперед, подняв облако пыли, закрывшим солнце.

Опущенные к гривам стальные шлемы, выставленные вперед копья и небольшие кавалерийские щиты, прикрывающие тела. Красиво, если со стороны, особенно если доспехи начищены и отражают солнце. Но когда эта лавина несется на тебя, нервы начинают барабанить страхом, а тело цепенеет ужасом. Не каждый может выдержать такое. Рвется выдержка, гася храбрость. Ноги сами несут прочь. Глупо осуждать побежавших, тем более тому, кто не стоял и не ждал таранного удара конного клина. Легко рассуждать сидя в кресле с бутылкой пива.

Не выдержали степняки, побежали. Сначала тоненьким ручейком потекли, но быстро превратились в полноводную, наполненную паникой реку, и вот уже разрушительный поток страха, воя от ужаса, несется в степь.

Взревел враг. Победа. Теперь. Догнать, порвать, связать, ограбить, превратить в рабов, и заставить себе служить, это безвольное стадо. Теперь им больше не нужен строй. Теперь для погони не нужны приказы. Они знают, что надо делать. Уже не в первый раз побеждают. Привычная рутина. Теперь вперед к богатству. Преград больше нет. Они бросились догонять, забыв обо всем, упиваясь заклокотавшей в душе алчностью.

Но что это? Сопротивляются? Степняки внезапно передумали бежать? Они выстраиваются позади своего вождя в монолитный строй. Глупцы. Сейчас латная конница пробьет их, порвет порядки, с ходу прорвавшись одним мощным ударом, останется только ловить разбегающихся аборигенов, тому, кто успеет ворваться следом, вязать веревками, собирать в вереницы и вести на продажу, а потом, когда с воинами будет покончено, можно будет заняться семьями.

Стариков перебить для острастки. На кол их, вдоль дороги. Красиво, кроваво, жестко и сбивает спесь с остальных выживших. Попользоваться бабами, а затем, вместе с детьми, следом за мужиками - продать. Богатство уже застилает взгляд, поблескивая в глазах золотыми монетами.

Удар был страшным. Валящиеся друг на друга лошади и всадники. Ломающиеся с сухим треском копья и кости. Кровь, взметнувшаяся туманом в небо. Вопли, стоны, лязг железа. Страшно.

Казавшаяся неизбежной победа обернулась сокрушительным поражением. Встречающий всадников строй степняков, перед самым ударом прыснул в стороны, открыв огромный камень на пути, валун, непонятно каким образом занесенный в чистое поле. Избежать жесткого соприкосновения не удалось. Первые ряды буквально размазались по граниту, а следующих за ними и попытавшихся остановится всадников, смяли скачущие, и не ожидающие подвоха другие, и тут же им на головы посыпались разъяренные степняки.

- Урагша!!!

Легка конница врага, несущаяся следом, мечтающая о легкой поживе, была встречена ураганом стрел. Легкие доспехи не предназначены для защиты от летящей смерти. Пока сообразили, что и как, половина уже валялась в траве, захлебываясь кровью, а в спину рванувшей назад, удирать, другой половине, вновь плюнули луки.

Это была победа. Страшная, доставшаяся ценой жизни многих, но от того не менее славная победа. Еще ни разу ранее несокрушенная никем, слаженная железной дисциплиной, закованная в сталь армия, не была разбита только что собранным из разношерстных степняков войском.

Богумир стоял задумчиво посреди трупов. Федогран спрыгнул с коня и встал рядом. Под ногами лежал вражеский генерал. Шлем валялся рядом, показав наконец лицо. Простое, обычное лицо сорокалетнего мужчины. Рыжие кудрявые волосы, нос картошиной, смешные веснушки на щеках, коротко стриженная бородка, вислые усы, голубые глаза. Только вот, что выделялось, это злоба, буквально льющаяся из этих самых глаз. Он был еще жив.

- Вы зря радуетесь. – Плевался он кровью пробитых легких. – Вы победили в сражении хитростью, но за нами придут другие. Вы все равно все станете рабами императора Гай Юкалио, и пожалеете, что не стали ими добровольно. Кровь зальет эти земли. – Он замолчал и забился в конвульсиях.

- Отходит. – Рядом спрыгнул с коня Вул.

- А шапка у него хороша. – Склонился подъехавший Бер и поднял с земли шлем, протер его об штанину, и улыбнулся. – Себе заберу. Вы не против? – Посмотрел он на друзей и опустил глаза на умирающего. – Надеюсь тот рай, который ему пообещали за предательство, его разочарует. – Сплюнул он.

- Страшно. – Загадочно произнес Богумир.

- Что? – Не понял Федогран.

- Страшно, что делает с людьми Чернобог. Этот человек. – Его палец указал на уже затихший труп. – Был рабом, и радовался этому. Готов был жизнью защищать новый порядок. И ведь чем его купили? Это смешно. Пленили, задурили голову, обратили в раба, и самому позволили иметь рабов. Униженный, имеющий возможность унижать безнаказанно сам, вечно боящийся своего хозяина. Ради этого пошел на смерть. Ради возможности быть хозяином над судьбами других, возвеличится за счет них, и не понимал дурак, что сам прожил остатки жизни невольником. Вот что страшно. Неужели мы не выстоим и весь мир превратится в загон для рабов. – Он замолчал, махнул рукой, словно хотел что-то добавить, но передумал. Надел шлем. Запрыгнул на коня и уехал не оборачиваясь.

Не такой уж сладкой оказалась победа. На долго ли мир пришел в степь? Сколько еще войн предстоит пережить? Справится ли Камал? Сможет ди объединить кочевья. Остается только надеяться. Оставаться дальше не имеет смысла. Задания богов выполнены. Долги отданы. Пора возвращаться домой. Там ждет невеста.