Театр абсурда

Глава 10

Северус

Я лежал на кровати и размышлял. Что, черт возьми, произошло? После безумного экспромта в моем кабинете Гермиона очень быстро собралась и сбежала. Все оставшееся время своего дежурства она старательно и, надо признать, довольно успешно от меня пряталась.

В понедельник был насыщенный операционный день. Провели три сложнейшие операции, которые просто вымотали всех до предела.

Не успел я как следует отдышаться, как по скорой привезли девушку, которая из-за неразделенной любви решила свести счеты с жизнью.

Действовала она качественно и травилась наверняка, не полагаясь на случайность, стащив при этом у брата, страдающего тяжелой формой эпилепсии, пару упаковок противосудорожных средств и примерно в таком же количестве нейролептиков. Каким образом она умудрилась все это проглотить, я не понимаю до сих пор. Видимо, уверенность в своей правоте и огромное желание толкает людей на подвиги. Спасло ее только то, что таблетки, как говорится, колом встали в желудке и отказались перевариваться. Когда мы промывали ей желудок, эти самые таблетки в большом количестве извлекли наружу. Зачастую организм намного умнее своего хозяина. Вот все-таки я слабохарактерный человек. Почему я никогда не могу отказать токсикологам? Промывать желудки и откачивать неуравновешенных куриц — это их прямая обязанность. После таких случаев я начинаю понимать Геларта в его отношении к лицам женского пола.

Взять хотя бы Гермиону. Что за детские выходки? На телефонные звонки не отвечает и продолжает прятаться от меня по всей клинике.

Люциус не проводил вскрытия того умершего в понедельник. После амбулаторной экспертизы не в состоянии был. Тех, кого я вел, он не доверяет никому и вскрывает сам, причем всегда в моем присутствии, даже если пациент был закреплен не за мной. Как в этом случае. Разбор был назначен на сегодня. То есть на вторник. И Гермиона, как лечащий врач, обязана присутствовать.

Так, хватит прятаться по углам. Пора уже разъяснить ситуацию.

Я встал, отметив, что на часах семь утра. Приняв душ и сварив кофе, я неспешно его пил, рассматривая кухню. Нужно уже этот проклятый ремонт доделывать. Решено. Мне абсолютно безразлично, кого Локхарт будет заставлять дежурить и каким образом, но со следующего месяца я откажусь от них в категоричной форме. Пора уже дома начинать ночевать.

Сполоснув чашку, я накинул куртку и решительно направился к соседям.

Позвонив, я принялся ждать. Однако ждать долго не пришлось. Мне открыли практически сразу. Причем открыл заспанный и, видимо, только что вставший с постели Поттер. Я с удивлением осмотрел парня. На нем была надета тяжелая кожаная куртка с множеством заклепок (у меня тоже есть что-то подобное) и трусы. Поттер ничего мне не сказал, просто кивнул и отправился в ванную.

Я, помотав головой, направился сразу на кухню. Там я застал просто удивительную по своей сюреалистичности картину. Гермиона сидела на полу возле мусорного ведра и активно в нем рылась левой рукой, а в правой у нее был зажат огрызок яблока. Нет, я все понимаю. Она просто что-то в этом ведре искала, наверное... Ведь не искала же она в нем этот огрызок и еще один, потому что этого явно не хватит, чтобы наесться.

Я с трудом сдерживал смех, наблюдая за ее манипуляциями.

— Ты что, оттуда его взяла? — Гермиона резко обернулась и удивленно на меня посмотрела. — Ты уверена, что это можно есть? У вас закончились все продукты? Теперь я начинаю понимать ту несправедливо убиенную мышь, — я не выдержал и хмыкнул.

Гермиона перевела взгляд на свои руки и поочередно их рассмотрела. Потом посмотрела на меня и рассмеялась.

— Выглядит действительно странно. На самом деле я просто случайно выбросила абонемент в библиотеку. Он лежал на столе вместе с кучей бумаг, которые нужно было выбросить, вот так и получилось.

— Да? — я всем своим видом показывал, что в это верится с большим трудом. — У тебя находится время, чтобы посещать библиотеку?

— Просто я люблю читать, — она пожала плечами и вернулась к своему увлекательному занятию, от которого я мог только брезгливо морщиться. Через минуту на белый свет был извлечен кусок картона, запечатанного в плотный пластик.

Девушка встала с пола, выбросила огрызок яблока в ведро, положила на стол документ и пошла к крану мыть руки. На меня она старалась не смотреть.

— Гермиона, посмотри на меня.

— В последний раз эта фраза привела к интересным последствиям, — все еще не глядя на меня, тихо произнесла девушка.

— Учитывая, что в ванной буквально за стенкой плещется Поттер (кстати, нужно проверить, не утонул ли он), то ты можешь не опасаться повторения, — против моей воли в голосе прозвучали холодные металлические нотки.

— Я не... — Гермиону прервал крик Лаванды.

— Гарри, что это на тебе надето?

— Ну, дорогая, у нас же гости, не могу же я ходить по дому в одних трусах? — спокойным, ничего не выражающим голосом ответил Поттер супруге.

— А, то есть в трусах и куртке — это нормально? Иди уже одевайся, на работу опоздаешь.

— И часто у вас подобное? — я приподнял бровь и усмехнулся.

— Каждый день, — улыбнулась Гермиона. — Нам уже выходить нужно? Мне доктор Малфой передал через Амалию, что я должна на вскрытии присутствовать.

— Так же, как и я. Пошли?

Она кивнула. До работы мы дошли, вновь не проронив ни слова.

Вскрытие показало интересную картину: легкие напоминали собой серую губку, наполненную водой.

— Что это? — прошептала Гермиона, расширившимися глазами глядя на это «нечто».

— Отек легких, — равнодушно произнес Малфой. — Думаю, моего заключения уже можно и не ждать, и так все ясно.

Я кивнул и вывел девушку из морга.

— Это был мгновенный отек, Гермиона, — я задумчиво посмотрел на нее. — В этой ситуации ничего нельзя было сделать.

— Но почему?

— Вероятно, он поступил в терминальном состоянии, а так как нормальный анамнез собрать было затруднительно...

— Но почему так быстро? Когда он поступил, отека не было, это точно, — в голосе девушки прозвучала растерянность.

— Так бывает, — мягко произнес я. — При запущенных случаях. В данном случае на пост нужно было звать бригаду реаниматологов, а не терапевта, который в рамках своей специализации делал все правильно.

— Я даже представить себе не могла, что в наше время кто-то может умереть от пневмонии.

— Ты ни разу не видела вирусных пневмоний. Вот это действительно бич нашего времени. Протекают стремительно, заканчиваются примерно так же, — я кивнул на двери морга. — Самое главное, хрен знает, чем их лечить. Пока определишь, что это вирус — все может уже закончится.

Девушка внимательно смотрела на меня и едва заметно кивала головой.

— Гермиона, тебе не кажется, что нам нужно поговорить, — меня прервал звонок телефона. Посмотрев на дисплей, я поморщился. Если вирусная пневмония может быть приравнена к чуме, то миссис Поттер вообще вне классификации. Я приложил трубку к уху. — Снейп.

— Северус, срочно на кесарево.

— Почему такая срочность?

— Слабая родовая деятельность и узкий таз, а потуги уже начались, скоро головка вклинится.

— Лили, — тут я прервался, чтобы не разразиться площадной руганью. — Ответь мне только на один вопрос. Ты за каким хером ее в роды пустила?! — я уже бежал в направлении родильного отделения, успев перед этим бросить Гермионе, прикрыв рукой трубку: «Позже мы вернемся к этому разговору». В такие моменты я просто ненавидел Лили Поттер.

После операции я вернулся в свой кабинет. Почему я в последнее время прихожу именно сюда? Я сел на диван и, откинувшись на спинку, закрыл глаза. Что-то явно в настоящее время идет не так.

Гарри Поттер появился как всегда довольно неожиданно.

— Поттер, это ты? — я даже как-то удивленно встрепенулся. — Давно тебя видно не было.

— Вы же сами сказали, что каждое утро работа будет начинаться с устного зачета, — я вздохнул. И зачем я это сказал? Парень и так, вроде бы, неплохо справляется.

— Ладно. Давай быстро, а то я очень устал. Перечисли мне показания к трахеостомии и отправляйся к Панси.

Гарри задумался и начал перечислять:

— Обтурация верхних дыхательных путей, ларингоспазм... — я вздохнул.

— А что, обтурацию никак по-другому нельзя исправить?

— Ну, если она полная...

— А если нет? — я наклонился вперед.

— Значит, трахеостомию делать не нужно.

— А когда в таком случае трахеостомию все-таки делать необходимо? — я усмехнулся. Чего я добивался? Наверное, чтобы парень научился думать логически, а не просто зазубривал текст.

— Когда полная...

— Так стоп. Вот сидишь ты в ресторане с другом, а друг начинает есть быстро, не прожевывая до конца и, разумеется, кусок лезет не в то горло, как говорится. Что, ты сразу будешь делать дырку ему в горле? Прокашливается друг и видит, что у него горло разрезано. Думаешь, он тебе спасибо скажет?

— Эм... — Поттер задумался.

— Перечисли мне показания для такой манипуляции, как постукивание и сжатие?

— Обтурация? — как-то неуверенно произнес Поттер.

— Какая?

— А-а...

— Ты мне в пятницу рассказывал классификацию обструкции. Неужели за несколько дней ты умудрился её забыть?

— Нет.

— Ну, так что? Поттер, запомни: показанием для постукивания и сжатия является полная обструкция верхних дыхательных путей. Понял? — парень кивнул. — А что делать, если произошла полная обструкция нижних дыхательных путей?

— Вызвать скорую?

— Это разумеется.

— Ничего?

— А если он задохнется? Это же полная обструкция дыхательных путей, — я усмехнулся. Мне все это начало доставлять какое-то садистское удовольствие.

— Интубация?

— Разумеется, у тебя ведь в кармане всегда есть ларингоскоп и интубационная трубка.

— Я не знаю, — парень потупился.

— Скажи мне, Поттер. А вообще, существует полная обструкция нижнего респираторного тракта? — парень смотрел на меня глазами полярной совы.

— Утопление?

— Согласен. И то она не полная. Так какие показания для трахеостомии? Обструкцию мы с тобой частично отмели. Нет, может быть, конечно, оно и можно, но только если ничего другого сделать нельзя. Ладно, согласен. Дальше.

— Ларингоспазм.

— А медикаментозно нельзя снять спазм?

— Отек?

— А к отеку лекарственная терапия не относится? Скажи мне, что такое вообще трахеостомия? — я откинулся на спинку дивана.

— Операция.

— Согласен.

— И, как любая операция, она должна проводиться в условиях стерильной операционной.

— У тебя на кухне задыхается человек. Ты вызываешь скорую. Она доставляет пациента в больничку. А бедняга все еще задыхается. Он синеет, у него начинается жуткая гипоксия, начинают погибать нейроны головного мозга, а хирурги все еще моются. Спустя минут двадцать операционная, наконец, готова, только пациенту это уже безразлично. Почему нельзя сделать трахеостомию в нестерильных условиях?

— Ну, там осложнения могут быть...

— Ты думаешь загрязнение операционной раны хуже, чем смерть?

— Можно повредить сосуды...

— То есть, по твоему, я, со своим двадцатилетним опытом, не смогу провести данную манипуляцию на кухне обычным кухонным ножом?

— Можете.

— Тогда почему я этого делать не буду?

Поттер насупился и замолчал. Усиленно думает, видимо. Отвлечь его, что ли? Хорошая методика. Когда студент начинает тупить, то начинаешь спрашивать его на отвлеченные темы. Потом, когда продолжишь опрос, начинают появляться какие-то здравые и логичные рассуждения.

— Поттер, что такое любовь?

Поттер округлил глаза еще больше и неуверенно начал отвечать:

— Ну, это отношения между мужчиной и женщиной...

— Нет, о чем ты подумал, когда я спросил, что значит для тебя любовь?

— О трахеостомии.

— Почему о трахеостомии?

— Потому что я только о ней и думаю, — он усмехнулся.

— Ну, значит, будешь всегда теперь выполнять эту манипуляцию с нежностью и любовью. Пошли дальше. Какие еще показания?

— Я не помню, — парень опустил глаза, усиленно стараясь прожечь дыру в полу.

— Завтра расскажешь. Поведай мне показания для проведения тройного приема Сафара?

— Западение языка, — уверенно проговорил он.

— Ну запал он, и что?

— Это является причиной обтурации, мешает самостоятельному дыханию и качественному проведению реанимационных мероприятий.

— А если западения нет, тогда его применять не нужно? — ну же, Поттер. Начинай уже включать голову.

— Ну, тогда этот прием применяется для профилактики западения.

— Так для профилактики или для устранения?

— Для профилактики.

— А если западение есть? — я прищурил глаза и хищно улыбнулся.

— Значит, все-таки для устранения, — как-то обреченно уставился на меня парень.

— Гарри, мой тебе совет. Никогда не давай сбить себя с толку и не играй словами. Показанием для данной манипуляции является лечение и профилактика. Понял? Все, молодец, свободен.

Перспективный ординатор вылетел из кабинета, вероятно кляня меня, на чем свет стоит. Ну и ладно. Зато знать все будет.

Раздался стук в дверь. Ко мне никогда не заходят без стука и без разрешения. Я усмехнулся. Злодей местного масштаба.

— Войдите.

В кабинет заглянула Паркинсон.

— Доктор Снейп, у нас ЧП, — и она выразительно замолчала. Вот за что я люблю своих сестер, так это за хорошо продуманные и вероятно отрепетированные театральные паузы.

— Что, еще кто-то разродиться не может? — устало бросил я. В последние несколько дней я действительно сильно вымотался. Неужели старею?

— Хуже. Риддл в больнице.

— С инспекцией? — я удивился. Обычно об этом предупреждают заранее. Приходит его помощник — Эйвери, имени не знаю. Да даже не интересовался ни разу. Мерзкий тип. В приказном порядке сообщает, что Его Величество главный санитарный врач навестит нас такого-то числа в рабочем порядке и поэтому рекомендуется все отмыть, что не отмыто, дополнить то, чего не хватает и переставить то, что стоит не в положенном месте, обязательно проверить даты на упаковках и протереть как следует решетки вентиляции. Насколько я помню, к нам в последние месяца два, никто не приходил. Или мыслями я был где-то настолько далеко, что данное событие благополучно прошло мимо меня?

— Нет, — Панси засмеялась. — Зубы лечить пришел. К Беллатрикс. Без записи. Сейчас он будет в таком отвратительном настроении, да еще и с больным невылеченным зубом, что вполне может пройтись ураганом и подарить нам всем кучу предрождественских подарков, — Паркинсон улыбалась. Весело ей.

— У нас все в порядке? — я сам невольно заулыбался. Посмотреть на столкновение стоматолога и санитарного врача сбегутся все в больнице, если уже не сбежались.

— Да. Сейчас Падма проверит холодильники и сейфы. А к реанимационным палатам Риддл не подходит никогда. Научен горьким опытом. Ну все — я сообщила, теперь побегу, а то места в первых рядах займут, — девушка выбежала из кабинета. Я ненадолго задумался и последовал за ней. Все равно в амбулаторию нужно зайти.

На этаже уже было достаточно много народа. Как бы не боялись Беллу и не опасались Тома Риддла, но встречу бывших любовников (даже язык не поворачивается их так назвать) никто не хотел пропустить. Вроде все уже должно было забыться. Как-никак у каждого уже своя семья, своя жизнь, ан нет. Каждая их незапланированная встреча несет столько эмоций, шума и криков, что мне только остается пожалеть того, кого боятся все медицинские работники. А вот не нужно было так обращаться с девушкой, которая была влюблена в тебя, как кошка. Женщины измену редко прощают.

— Ах, у вас зуб заболел! — раздался гневный вопль из кабинета Лестрейндж. — И как вы вообще осмелились прийти ко мне без записи?

— Ты вообще знаешь, на кого голос повышаешь? — послышалось в ответ.

— Мне абсолютно все равно кого лечить! Хоть санитарку, работающую на нашем этаже, хоть премьер-министра. Вы все всего лишь люди и состоите из одинаковых органов. И я смею вас уверить, ротовая полость у вас мало чем отличается от ротовой полости остальных людей!

— А ты, значит, не человек?

— А я себя сама не лечу. Записывайтесь на ресепшене и приходите по записи, как делают все добропорядочные граждане, — прошипела Белла. — А если невтерпеж, то вон, Хагрид без предварительной записи принимает, быстро вас избавит и от боли и от зуба!

— Вы, доктор Лестрейндж, еще пожалеете, — практически выплюнул Риддл.

— И что вы мне сделаете? Кабинет закроете? — излишне ласково проговорила стоматолог. Я всегда начинаю опасаться, когда она начинает разговаривать в таком тоне.

— Да хотя бы и так!

— Вы уверены? И к кому в таком случае вы будете ходить со своим кариесом? Мы же прекрасно с вами знаем, что лучшего специалиста, чем я, в этом городе не найти.

— Не бывает незаменимых людей! — приглушенно проговорил Риддл и вылетел из кабинета.

— Ты ещё Снейпа с Помфри уволь, ага, — крикнула в ответ Белла и сама вышла из кабинета, презрительно смотря вслед удаляющемуся санитарному врачу. — Парвати, у нас с санитарией все в порядке? — уже нормальным привычным голосом спросила Лестрейндж, посмотрев на свою медсестру.

— Вроде да. Вы не слишком жестко с ним?

— Нет. Я не виновата, что у него моча вместо мозгов.

— Думаешь, он завтра вернется? — с усмешкой спросил я.

— Конечно. Причем с проверкой. Поэтому я рекомендую вам всем заняться генеральной уборкой. Кто там следующий? — женщина вошла в кабинет, в который робкими неуверенными шагами побрел молодой мужчина. Обычные люди боятся стоматологов. Все врачи — Тома Риддла. А наша женщина—стоматолог не боится никого. Бесстрашная женщина. Или немного сумасшедшая?

Гермиона на театральное представление из одного акта в дух лицах посмотреть не вышла, что меня удивило. Подойдя к её кабинету, я постучался и вошел.

Девушка сидела за столом и видимо даже не заметила, что количество человек в кабинете незначительно увеличилось. Перед ней сидела какая-та старушка и монотонно что-то бубнила. Причем делала это без всякой остановки. Доктор Грейнджер сидела с отсутствующим видом и периодически кивала. Амалии в кабинете не было. Я усмехнулся и стал ждать, когда бабулька закончит свой безумно интересный рассказ, чтобы перекинуться с Гермионой парой слов. Через несколько минут я понял, что пациентка замолкать не собирается и поэтому стал ждать, когда она сделает хотя бы незначительную паузу, которой я тут же воспользовался:

— Доктор Грейнджер, можно вас на минутку? — девушка вздрогнула и подняла на меня глаза.

— Нет, — коротко ответила она и перевела взгляд обратно на больную. — Я занята.

— Ну да, пациент превыше всего, не буду отвлекать вас в таком случае, — я почувствовал, что начинаю злиться. Подумав, что разговаривать под заинтересованным взглядом пациентки не совсем удобно, быстро подошел к девушке, наклонился и шепнул ей на ухо: — Сегодня в семь вечера будь готова.

— К чему? — так же прошептала девушка.

— К походу во французский ресторан. Ты любишь французскую кухню? Хотя... если ты хочешь предложить мне что-нибудь другое...

— Пусть будет ресторан, — Гермиона слегка улыбнулась и кивнула в направление двери, выразительно косясь на свою пациентку. Намек был понят, поэтому я быстро ретировался из кабинета. Выходя из него, я снова услышал бубнеж старушки. Меня передернуло. Никогда не хотел быть терапевтом.

Я позвонил в ресторанчик и заказал столик. Мадам Максим, владелица ресторана, относилась ко мне немного покровительственно, поэтому выслушала благосклонно и обещала лучший столик.

За десять минут до назначенного времени, я звонил в соседскую дверь.

Открыла мне Гермиона. Она выглядела потрясающе. Вообще, я заметил, что девушка очень умеренно пользуется косметикой, но сегодня она, видимо, решила блеснуть. Не могу сказать, что ей это не удалось. Не удержавшись, поцеловал ей руку, и повел ее на парковку, где уже стоял, выгнанный для такого случая из подземного гаража ВMW.

Машина у меня серебристого цвета. Не скажу, что она мне нравится — ее даже выбирал не я, а Малфой. Мне же было все равно.

Подъехав к ресторану, я помог Гермионе выйти.

Мадам Максим — женщина довольно внушительных габаритов вышла мне навстречу.

— О, Сев. Ты совсем забыл меня, — она протянула мне обе руки, затем просто расцеловала в щеки. Осмотрев Гермиону с ног до головы, Максим вновь повернулась мне. — Шарман. У тебя всегда был хороший вкус, — и она шутливо погрозила мне пальцем. Подцепив Гермиону под руку, Олимпия повела ее к нашему столику.

Я хмыкнул и сделал шаг вслед за ними.

— Северус Снейп! Где ты пропадал? Я не видела тебя миллион лет! — приятный женский голос вывел меня из состояния легкой задумчивости, а через мгновение у меня на шее повисла высокая брюнетка, одетая в потрясающее вечернее платье, подчеркивающее все ее достоинства.

— Селина, какая неожиданная встреча, — пробормотал я, тщетно пытаясь оторвать от себя женщину.

— Так куда ты исчез? — продолжала щебетать Селина.

— У меня было много дел и много работы. Но, уверяю тебя, это неинтересно.

— Кто это? — донесся до меня напряженный шепот Гермионы.

— Это... это... давняя знакомая Сева, — осторожно подбирала слова Олимпия, чтобы охарактеризовать мою бывшую любовницу.

— Да? — а сколько недоверия в голосе.

— Да, да. Очень, очень давняя знакомая, настолько давняя, что уже стала немножко историей.

— Что-то не похоже, что она хочет оставаться историей, — мне удалось взглянуть на Гермиону. Девушка рассматривала мою собеседницу, слегка прищурив глаза.

Я, наконец, сумел немного отодвинуться от Селины.

— Я здесь не один.

Подойдя к Гермионе, я представил ей женщину.

— Гермиона, Селина Уорингтон — моя старая знакомая. Селина, Гермиона — моя... моя...

— Моя? — со смешком в голосе подсказала Гермиона.

— Моя жена, — с уверенностью, которой совсем не чувствовал, произнес я.

— Жена? — Селина демонстративно оценивающе взглянула на Гермиону. Затем повернулась ко мне. — Я надеюсь, Сев, ты выкроишь немного своего драгоценного времени, чтобы навестить старую знакомую, — и женщина удалилась с высоко поднятой головой.

— Значит, жена, — задумчиво произнесла Гермиона. — Знаешь, если бы я действительно была твоей женой, то тебе только что предложили мне изменить. Но закатывать сцен с битьем посуды я, пожалуй, не буду. Мадам, — обратилась она к Олимпии. — Я прошу вас вызвать мне такси.

— Гермиона... — начал я.

— Пожалуй, я подожду такси на улице, — и девушка буквально выскочила за дверь.

— М-да. Вот и поговорили, — пробормотал я.

— Северус, ты редкостный болван, — такая характеристика от Олимпии была достойным завершением этого нелепого, так и не начавшегося ужина.

Я бездумно катался по улицам города около часа и, вернувшись домой, обнаружил орущий на всю квартиру телефон, который я благоразумно оставил дома, чтобы меня никто не отвлекал.

Посмотрев на дисплей, я увидел, что звонит Малфой. Бывают моменты, когда я совершенно ни с кем не хотел разговаривать, особенно с Люциусом. Бывали моменты, когда я не хотел разговаривать только с Люциусом. Сейчас — как раз такой случай. Но, прикинув, что при встрече с ним на работе я услышу очень много претензий в свой адрес, все-таки взял трубку.

— Да.

— Привет, — радостно поздоровался друг.

— Привет, — я сел в кресло и закрыл глаза.

— Где ты был?

— Катался.

— Один?

— А что тебя удивляет?

— Ничего, просто. Я тут звоню тебе напомнить, что завтра у Нарси день рождения и, если ты все-таки забыл, что ты приглашен. Отказы не принимаются. Если я окажусь без моральной поддержки, то за один вечер сойду с ума окончательно.

— Да, я помню, — как я мог забыть? Совсем все из головы вылетело. О предстоящем праздновании Малфой мне говорил неоднократно...

Хм, вообще-то это происходило каждый день.

— Ну и хорошо.

— Люц, скажи мне как друг — я идиот?

— Ты к сорока годам наконец-то выяснил первопричину всех своих проблем? — быстро ответил он.

— Что у тебя за привычка вечно со всем соглашаться сразу? — я поморщился.

— Я разве согласился? — Малфой засмеялся. — То, что в твоем вопросе содержался ответ, который ты хотел услышать, не говорит об обратном.

— Ну а все же?

— Пытаешься убедить себя в несуществующем, — хмыкнул он. — Случилось что?

— Нет, просто интересно стало.

— Значит, ложись спать. Работаешь слишком много, вот и начинаешь в свободное время размышлять о всяких ненужных вещах. О смысле жизни, например. Не забудь про завтра.

— Не забуду, — я отключился, затем, повертев телефон в руках, быстро набрал сообщение: «Дубль два? Только не выходя из дома».

Я не стал ждать ответа, которого просто не будет, и лег спать. Не такое завершение вечера я себе представлял.