Театр абсурда

Глава 5

Гермиона

Я стояла перед плитой и рассматривала свою любимую сковородку. Свою любимую сковородку с керамическим покрытием, о которой я мечтала несколько лет и вчера, наконец, купила.

Приготовила завтрак, называется. Хотя... кто мог подумать о том, что керамическая посуда не предназначена для готовки на старой газовой плите? Облупившееся и покрытое гарью наружное покрытие красноречиво говорило мне, что больше экспериментировать с дорогой посудой не нужно. Я со злостью чуть не запустила испорченную утварь в раковину и обессилено рухнула на стул.

Взглянув на часы, я поняла, что слезами и вздохами былой вид новенькой до сего дня вещи не вернуть, и продолжила готовить завтрак.

Неужели я не могла придумать что-нибудь попроще для завтрака, чем блинный салат? Наверное, нет. Смешав все ингредиенты в большой чашке, я от души его посолила. Потом, увидев, что это была не соль, а сахар — чуть не разревелась. Почему я в последнее время такая невнимательная?

Первая рабочая неделя не принесла никаких неожиданностей. Хорошо, что хоть там всё складывается более-менее удачно. МакГонагалл даже не устроила никаких проверок. Просто посадила меня на свое место разбираться с больными, не очень больными и совсем не больными пациентами, а сама увязла в бумажной волоките, чтобы успеть подчистить все долги до отпуска. Глупые мысли о том, что врач создан для того, чтобы спасать жизни и облегчать участь страдающих, быстро улетучились, когда я краем глаза увидела, сколько никому не нужной (кроме отдела Поттера-старшего) документации следует обработать. И это только врачу. А медсестре?

Что касается Амбридж и Поттера, то они, похоже, даже не догадались спросить кого-нибудь знающего. Отдел кадров, например. Я врачом, по сути, не являюсь, но они нашли новую жертву и теперь постоянно бегают ко мне с какими-то претензиями. Если тупость нашего новоиспеченного начмеда я еще пока терплю, то нахальство и постоянно демонстрируемое мне чувство собственной значимости Поттера быстро выводят меня из себя. Дошло до того, что вчера я просто сорвалась и, накричав, выставила его из своего кабинета.

Тонкс моё заявление о профессиональной несдержанности и некомпетенции никак не прокомментировала, только хмыкнула и пожала мне руку.

Что со мной творится? Я же никогда ни на кого не кричала, не была такой рассеянной и несдержанной, и меня, в конце концов, редко удавалось вывести из себя. Во всем виноват этот город, клиника и все, что сейчас меня окружает. Нельзя жить там, где тебе не нравится, там, где ты считаешь оставшиеся до окончания ординатуры дни, чтобы побыстрее уехать из этого места.

Я, в который раз, вздохнула и пошла будить Поттера. Порой в мою голову закрадываются мысли, что я действительно являюсь его второй женой. По крайней мере, покормить и разбудить Гарри как-то прочно закрепилось в круге моих обязанностей.

Его женушка выбрала тактику местного привидения, что, впрочем, хорошо для меня. Я её не вижу и не слышу. Вечно сидит в своей комнате и спускается только для того, чтобы приготовить какую-нибудь малосъедобную низкокалорийную овощную мерзость, от одного вида которой меня каждый раз начинает мутить. Хочет себя травить — да на здоровье. Вбила себе в голову, что она толстая и, если она потолстеет еще больше, то Гарри сразу же её бросит. Если Гарри и бросит её, то не из-за лишнего веса, а из-за отсутствия мозга. Как они вообще поженились, до сих пор остается для меня загадкой.

Я поднялась наверх и без стука вошла в комнату. Поттер мирно спал, свернувшись калачиком под теплым одеялом. Подойдя к кровати, я начала трясти его за плечо.

— Гарри, вставай. Тебе через час нужно быть в отделении. Учитывая, сколько времени ты собираешься, у тебя его осталось катастрофически мало. Вставай. — Он только дрыгнул ногой и, повернувшись на другой бок, накрыл голову подушкой. — Гарри, — я повысила голос, — Вставай! Снейп с тебя шкуру спустит, если еще раз опоздаешь!

— Да пошел твой Снейп куда подальше, — буркнул Поттер и еще сильнее закутался в одеяло.

— Гарри! Вставай сейчас же! — я уже практически кричала.

— Гермиона, отстань. Я хочу спать, — продолжал бурчать юноша. — Я не врач, а студент.

— Ты практически врач!

— Отвали.

Отвалить? Я ему сейчас отвалю. Выбежав из комнаты, при этом громко хлопнув дверью, я быстро побежала вниз. Хорошо, что Снейп укрепил эти чертовы перила. Теперь хоть спускаться не так страшно. Снейп! Точно.

Не сбавляя темпа, я вылетела из квартиры и начала стучаться в дверь напротив. Она практически сразу открылась. Сосед, уже одетый не в домашнюю одежду, стоял в дверях с чашкой кофе в руке.

— Гермиона?

— Там Поттер, — я махнула рукой в сторону своей квартиры, одновременно переводя дыхание.

— Ему плохо и он умирает? — или мне показалось, или в его голосе действительно проскользнула нотка надежды?

— Нет. Он не хочет просыпаться, — как-то смущенно пробормотала я, осознавая всю глупость сложившейся ситуации.

— А я здесь причем? Хочет полы в морге мыть — его право, — ухмыльнулся он и сделал глоток из чашки.

— Он что у вас полы моет? — как-то отстранено спросила я.

— Нет, но если он не придет сегодня вовремя — будет.

— Тогда, может быть, вы поможете его поднять?

— Гермиона, я никогда ничего не делаю просто так. Думаешь, мне приятно смотреть на заспанного Поттера и лишить себя тем самым удовольствия от нового повода поиздеваться над ним?

— Зачем над ним издеваться? Просто по-человечески учить не пробовали?

— Хотел начать именно с доброго и вечного, но в этот день он не пришел.

— И поэтому свое раздражение вы сбросили на меня, — я огляделась и подумала, что это как-то неправильно разговаривать, стоя на лестничной площадке.

— Занятная теория. И что, я теперь должен извиниться? — Северус изволил удивиться.

— Нет, помогите просто поднять Гарри, — я развернулась и пошла к себе в квартиру, осознавая, что так глупо я себя не чувствовала довольно давно.

Моему удивлению не было предела, когда я увидела, что Снейп молча прошел мимо меня и начал подниматься наверх. Я поспешила за ним, чтобы не пропустить это зрелище.

Тихо войдя в комнату, Снейп взглянул на Гарри и, улыбнувшись, достал телефон из кармана. Все-таки странно. Зарабатывает он более чем прилично, а телефон — старинная тридцать третья Nokia.

Набрав номер, он поднес трубку к уху и стал ждать. Буквально через несколько секунд, откуда-то из-под подушки Поттера раздалась мелодия. Как-то на автомате он достал свой смартфон из недр кровати и ответил заспанным голосом:

— Слушаю.

— Добрый день. Почему я вас не наблюдаю перед собой, тогда как мы договорились, что вы при любом раскладе оказываетесь в ординаторской раньше меня?

Гарри резко открыл глаза и сел на кровати.

— Я уже стою на остановке. Автобуса долго нет, — лихорадочно придумывал отговорку Гарри.

— От нашего дома до больницы десять минут пешком. Какой автобус? — как-то излишне ласково продолжал разговор Снейп. Гарри почему-то не замечал его.

— Я... эм... Я сегодня не ночевал дома. — Поттер вскочил с кровати и нос к носу столкнулся с соседом.

— Доброе утро, Поттер.

— Доктор Снейп? — как-то ошарашено пробормотал Гарри, практически падая обратно на своё ложе.

— Да, я очень рад, что вы проснулись и уже в состоянии различать людей и предметы.

— Что вы здесь делаете?

— Мне почему-то кажется, этот вопрос стоит первым в вашем лексиконе при виде меня. Знаете, я сегодня излишне добр и поэтому откликнулся на просьбу девушки немного поработать будильником. Тем более что выводить людей из коматозного состояния — моя прямая обязанность. Я скажу больше. Сегодня я настолько добр, что пока вы собираетесь, я посижу внизу и попью кофе, который мне сейчас приготовит мисс Грейнджер, и подожду, когда вы выйдете из дома и отправитесь в направлении больницы, чтобы оказаться там раньше меня.

Я удивленно хлопала глазами. Сегодня что-то произошло? Снейп действительно пошел кому-то на уступки или я нахожусь в чьей-то сюрреалистической параллельной реальности?

Договорив, сосед вышел из комнаты и спустился вниз. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним и начать варить обещанный им же самим от моего имени кофе.

Гипнотизируя турку, которая постоянно грозила упасть, при этом разлив все свое содержимое, я не заметила, как Снейп взял в руки миску с испорченным салатом.

— Салат? Утром? Гермиона, ты во сколько встаешь? — спросил он удивленно.

— Рано, — буркнула я. — Не советую это есть.

— Почему? Выглядит вполне съедобно, — Снейп поковырялся ложкой в чашке.

— Потому что я снова перепутала соль и сахар. Кофе готов, — я поставила перед ним кружку и села напротив, глядя, как он самоотверженно пробует «новое веяние в кулинарии».

— Да ладно тебе, вполне съедобно, кстати. Мне отсюда есть или в тарелку переложишь? — нагло поинтересовался он. Я махнула рукой, мол, из чашки можно, все равно выкидывать, пускай издевается над своими вкусовыми рецепторами, если хочет.

— А где Лаванда? Насколько я понимаю, будить мужа — это её прямая обязанность, а не твоя? И ей на работу на час позже, чем нам.

— Пошла рвать одуванчики, — равнодушно проговорила я, с каким-то странным удовольствием наблюдая, как сосед поглощает мою стряпню.

— Зачем? — он чуть не подавился.

— Черепашек кормить нужно, — улыбнулась я. — Меня она никогда не заставит пошевелить даже пальцем в отношении этих странных зверей, а Гарри просто так не поднимешь.

— Черепашки, бред какой, — тряхнул Снейп головой. — Ты не любишь животных?

— Люблю. Но трястись над черепахами? — наш диалог прервали быстрые шаги, и вниз сбежал полностью собравшийся Гарри. Кинувшись на кухню и увидев там Снейпа, он развернулся и резво побежал к выходу.

— Ну что ж. Не составишь мне компанию для утренней прогулки? — он встал и посмотрел на меня. Я пожала плечами: а почему бы и нет?

Подходя к своему кабинету, я стала свидетелем поразительной картины. Мимо меня пронеслась куда-то Тонкс, крича на ходу.

— Если меня будут спрашивать, я умерла!

— Я тоже. Вообще, в клинике вспышка бубонной чумы, и ты осталась одна незараженной, — вторила ей МакГонагалл, быстрым шагом проходя мимо меня.

Следом за ними прошмыгнули Амалия с Гестией, и заявили, что только что у них был пациент с туберкулезом, с открытой формой и кварцевание просто необходимо. Что происходит?

Я недоуменно посмотрела им вслед и вошла в кабинет. Быстро переодевшись, я села за стол, поправив брошенные инструменты терапевта: стетоскоп и тонометр.

Буквально через минуту в кабинет зашла пациентка. Женщина кое-как добралась до стула, держась за стенку. Я испугалась. Что с ней?

— Вам плохо?

— Я умираю! У меня высокое давление, целых сто тридцать на восемьдесят, кружится голова, и ком в горле стоит. И такая слабость, что ноги подкашиваются. У меня так гудит в голове, что я не могу твердо ходить. Ах. Я умираю!

Я удивленно посмотрела на нее. Такое давление никак не сочетается с той симптоматикой, которую предъявляет пациентка. А вообще, женщина была красивой и ухоженной. Ее прическа представляла собой что-то очень сложное, а туфли на высоченных каблуках заставляли меня глупо моргать, глядя на это чудо. Если ей действительно так плохо, то зачем такие туфли?

— Ну что вы сидите? Не видите, как мне плохо? Я не могу даже накрасить губы! Может, измерите мне давление хотя бы? И что-нибудь успокаивающее дадите. Я пока дошла к вам в кабинет, так устала. И никто, никто мне не помог.

— Да-да, конечно, — я вскочила со своего стула и кинулась к процедурному столику. Накапала ей пустырника и вернулась к своему столу.

Пока она потягивала противную жидкость, я измерила давление — сто двадцать на восемьдесят. Что с ней? Она сумасшедшая? Да нет, не похоже. Тогда что? Женщина, тем временем, допила пустырник. Её лицо приняло страдальческое выражение.

— И вот так целыми днями. Понимаете, милая моя. Целыми днями я не могу нормально ходить, просто падаю, у меня повышается давление. Сто тридцать на восемьдесят! Это же катастрофа! И никто, никто не может мне помочь! А доктор Тонкс вообще сказала мне, что я здорова! Нет, вы можете себе это представить? Я — здорова! Я что, похожа на совершенно здорового человека? — я прикусила язык, чтобы не сказать «да», и сочувственно кивнула, до конца не понимая, что же она от меня хочет. А женщина тем временем продолжила. — Вот доктор Делакур меня понимает. Она, как только меня увидела, сразу закричала. Представляете, она закричала на меня: «Оливия, да как вы вообще еще держитесь на ногах? Вам срочно нужно лечь в клинику, чтобы подлечиться!». Вот это доктор. Не то, что эта...

Я понемногу начала испытывать чувства близкие к панике. Самое главное, что эта Оливия не давала мне вставить ни одного слова.

— Нет, вы только представьте, моя дорогая, я ведь не всегда была такой! Какой я была... А какие у меня были мужчины! Не смотрите на меня так скептически. Наверное, вам трудно представить, что у такой развалины, какой я сейчас являюсь, когда-то были мужчины. А я до сих пор все номера телефонов знаю наизусть. Даже международные! А что сейчас? И все, почти все те, которым я доверяю безоговорочно, все люди в белых халатах отворачиваются от меня! Вот только доктор Скиттер всегда, как только видит меня, начинает возмущаться: «Оливия, моя дорогая, как же ужасно вы выглядите. О чем только думает ваш лечащий врач? Пойдемте-пойдемте, я вам сейчас кофе приготовлю», — я с тоской думала о том, а почему тогда ты здесь сидишь, а не у Скиттер? Я, кажется, начала понимать, что за эпидемия чумы случилась и заставила всех терапевтов вместе с сестрами сбежать отсюда. — Нет, вы только представьте себе, я сейчас лечусь в терапевтическом отделении, а мой лечащий врач — доктор Кристал даже не назначила мне кокарбоксилазу, вы можете себе это представить? Зачем я вообще здесь лечусь, если мне не дают положенного лечения? — я вяло соображала, каким образом провитамин может являться основой какого-то лечения? Ведь для того, чтобы он начал хоть как-то действовать, необходим целый ряд цепных реакций. Был эффективен когда-то. В прошлом веке. Но остаются доктора, которые любят его назначать и по сей день. И наверное они правы, потому что эффект плацебо тоже дает положительный эффект. Вот в данном конкретном случае, например. — А этот Локхарт, который сейчас главный врач, когда я легла в отделение, еще был начмедом, он меня очень сильно оскорбил, понимаете? — я хотела побиться головой об стол и высказать все, что я думаю о старших коллегах. Так меня подставить. Пациентка зарыдала, но сквозь слезы продолжила свой монолог. — Он заявил, что мне не положен этот препарат! Для назначения этого препарата у меня нет показаний. Я этого просто так не оставлю! Я буду жаловаться! Я дойду до министра! Я добьюсь увольнения этого напыщенного идиота! Вы представляете, я говорю доктору Кристал, что мне очень плохо, а она даже не слушает меня! Даже осмотр делает через день. Скажите, неужели так трудно подойти утром и померить давление? Нет, она лучше покрутится возле зеркала. Вы представляете? Она постоянно прихорашивается. Ах, моя дорогая, как же мне плохо, — я встала, подошла к столику и накапала еще пустырника, подумав, выпила его, затем в другой стаканчик налила дозу Оливии. Нет, я не понимаю, Пенелопе что, жалко препарат, который стоит дешевле спичек? Зачем доводить до конфликта? Мне захотелось заплакать.

— Да-да, я вас так понимаю... — удалось вклиниться мне, пока Оливия пила настойку.

— Мой мальчик, мой Джонни, он так переживает за меня. Всегда звонит, чтобы поинтересоваться моим здоровьем. Вот, буквально, вчера он звонил и кричал: «Мама! Мама, почему тебя не лечат, как положено?! Мама, я приеду и всем здесь покажу!». Он у меня такой умница. Начальник экспедиции нефтеразведки, — да, я понимаю этого Джонни. Я бы на его месте, наверное, на Южный полюс экспедицию возглавила, лишь бы подальше от мамочки находиться.

В этот момент дверь в кабинет открылась, и на пороге появился Северус. Я готова была ему на шею кинуться.

Оливия сразу же изменилась. Она выпрямилась, поправила рукой прическу и ослепительно улыбнулась. Снейп, не обращая на меня внимания, обратился к ней.

— Моя дорогая Оливия, что случилась с вашим драгоценным здоровьем? Опять приступ желчнокаменной болезни? Но позвольте, у вас нет желчного пузыря. Мы с доктором Регуласом Блэком избавили вас совсем недавно от этой жуткой причины вашего плохого самочувствия.

— О, доктор Снейп, вы так мне помогли, так помогли, я вам так благодарна, — Оливия просто светилась от радости долгожданной встречи.

— Ну, значит, какие-то непредвиденные последствия вас беспокоят? Тогда вам просто необходимо посетить доктора Сириуса Блэка. Пойдемте, я провожу вас, чтобы вы не ждали в очереди, — и он галантно предложил руку вскочившей женщине, которая тут же повисла на нем и что-то защебетала. Перед тем как выйти из кабинета, он повернулся ко мне и, усмехнувшись, кивнул. Когда они ушли, я, всхлипнув, опустилась на стул.

Не успела я прийти в себя, как дверь без стука отворилась, и в кабинет своей утиной походкой завалилась Амбридж.

— Скажите, зачем вы отправляете в клинику Лондона пациента с гломерулонефритом? — и она сунула мне под нос направление на госпитализацию в отделение нефрологии.

— Я не понимаю вопроса, — удивленно перевела взгляд на Долорес, которая смотрела, в свою очередь, на меня своими пустыми глазами.

— Как не понимаете? Вы отправляете пациента в другую клинику и даже не пробовали полечить его здесь. Вы понимаете, сколько это будет стоить нашей клинике?

— Насколько мне известно, главный врач, несомненно, в целях экономии, свернул отделение нефрологии и уволил весь персонал. Наверное, именно поэтому я отправляю пациента с гломерулонефритом в Лондон, потому что здесь ему невозможно оказать квалифицированную помощь, — практически отчеканила я.

— Да вы даже не пробовали! — завизжала Амбридж. Раздражение просто перехлестнуло у меня за безопасную для окружающих черту. Нужно взять себя в руки.

— Скажите мне, доктор, как вы собрались лечить это заболевание в условиях терапевтического стационара без консультации специалиста и проведения дополнительных методов исследования? — сквозь зубы процедила я.

— Значит, вы отказываетесь его лечить в терапии?

— Отказываюсь. Тем более мест на сегодняшний день там нет. Доктор Кристал отказалась брать на себя такую ответственность и согласилась с моим решением.

— Если вы все такие бездарные врачи, я сама займусь лечением!

— Вы же инфекционист, — хмыкнула я. — И чем инфекционист будет лечить нефрит?

— Как чем? Если вы не знаете, чем лечится такое простое заболевание, то вам лучше покинуть медицину, — гордо продекларировала она. — Начнем антибактериальную терапию. — Я удивленно на неё уставилась.

— Что вы назначите?

— Антибиотики, вы же знаете что это такое?

— Эм... Не поверите. Но где-то слышала. И против чего именно вы будете проводить ему противомикробную терапию? И вы точно уверены в инфекционной природе возникновения данного заболевания?

— А что еще? Вы меня за дуру не держите! — она чуть ли не подпрыгивала от возмущения.

— Нет, что вы, конечно. Вы пациенту еще брусничный морс назначьте, может, поможет, — я лихорадочно соображала, что делать с несчастным больным. Для установления точного диагноза необходима биопсия, проведение которой в нашей клинике в виду дороговизны теперь не выпросишь. Да и консультация нефролога должна быть. Мы же не специалисты и не имеем право назначать иммуносупрессоры самостоятельно без врачебной комиссии. Пациент быстрее умрет, чем до этой дуры в розовом халате дойдет, что она делает что-то не так. А может, до неё и вовсе не дойдет.

— Так я и сделаю!

— Скажите, а вы в курсе, чем отличается гломерулонефрит от пиелонефрита? — я все же рискнула задать наводящий вопрос. Она молчала и смотрела на меня непонимающе. Раньше я думала, что бессмысленный взгляд у Амбридж — это в порядке вещей, но, оказывается, глаза у нее они могут быть еще более пустыми.

— У вас есть справочник по нефрологии? — надменно спросила она у меня.

— Нет, — задвигая справочник подальше, ответила я. Не хватало еще, чтобы она там вычитала о том, в чем не разбирается и чего не понимает. Еще угробит пациента, вообразив себя великим нефрологом раньше, чем я придумаю, как его все-таки спасти.

— А у кого есть?

— Без малейшего понятия. У вас всё? В коридоре много пациентов.

Она резко развернулась и, наконец, вышла из кабинета. Что сегодня за день?

Я просидела в раздумьях несколько минут. Меня прервала МакГонагалл, которая осторожно заглянула в кабинет и, вероятно не обнаружив там Оливию, решительно зашла.

— Спасибо за подставу, — ухмыльнулась я.

— Ну, ты неплохо продержалась, — невозмутимо произнесла мой руководитель. — Не переживай, она каждый день приходит, пока лежит в отделении. Достала всех уже.

— Да я не из-за нее. У вас есть справочник по нефрологии? Спрячьте его от Амбридж от греха подальше.

— Опять она кого-то угробить решила? Ну ладно, я ей его не дам. Не буду спрашивать, зачем тебе это нужно, думаю, новый взгляд на эту ситуацию нам не помешает.

Я встала со стула и направилась к выходу. Нужно попросить всех, чтобы ни одно пособие ей даже не показывали.

Тонкс на мою просьбу откликнулась сразу и ничего не стала спрашивать. А Скиттер в кабинете не оказалось. Пришлось обращаться к Мариэтте с просьбой, которая даже мне казалась нелепой. Она пожала плечами и вопросительно на меня уставилась. Я уже хотела начать объяснять, как в кабинет вошла Амбридж и, не глядя на меня, обратилась к Эджком:

— У вас есть нефрология?

Мариэтта бросила на меня быстрый взгляд и отрицательно помотала головой.

— Что за врачи пошли, нет элементарных книг, — Амбридж просто горела праведным гневом. Да-да, вот такие бездарности и работают под твоим началом.

— Может, это происходит потому, что не входит в круг наших интересов и обязанностей? — холодно спросила я. Амбридж, ничего не ответив, вылетела из кабинета, громко хлопнув дверью.

Кажется, я знаю, кто сможет мне помочь. Не уверена, что это будет мне совсем ничего не стоить, но уж лучше ходить в должниках, чем похоронить своего первого пациента.

Спустя несколько минут я стояла перед ординаторской отделения интенсивной терапии и реаниматологии. Последний раз подумав о том, во что мне выльется моя невинная просьба, я постучала в дверь и вошла.

В кабинете никого, кроме Гарри, не было. Он удивленно на меня посмотрел, на секунду отрываясь от изучения толстенного учебника.

— Гарри, где Снейп?

— Не знаю, — буркнул он. — Тебе в последнее время виднее.

— Ты что несешь? Где он может быть?

— У Малфоя поищи.

— У старшего или у младшего? — он скептически на меня посмотрел и ничего не ответил.

Я пожала плечами и спустилась в кабинет к Люциусу Малфою. Там я и обнаружила патологоанатома в компании разыскиваемого мною доктора. Они удивленно на меня посмотрели, но ничего не сказали.

— Доктор Снейп, можно с вами поговорить? — робко спросила я.

— Попробуй, — проговорил он, не изменившись в лице. Малфой, тем временем, хмыкнул и откинулся на спинку своего кресла.

— Только, пожалуйста, не перебивайте. У меня есть пациент, которому вы можете помочь, — я без разрешения присела на свободный стул и пересказала историю больного.

— И чем я могу помочь? — он удивленно приподнял бровь.

— Проведите биопсию, — умоляюще посмотрела я на него.

— Я не хирург, Гермиона.

— Вы же им были, — я, не отрываясь, смотрела в холодные черные глаза и про себя практически молилась о том, чтобы он согласился.

— Ну, допустим. А потом куда ты хочешь отправить материал? У тебя есть знакомый патоморфолог?

— Доктор Малфой, — от моей наглости Малфой поперхнулся и закашлял.

— Зачем тебе это? — Северус говорил ничего не выражающим голосом.

— Спасти парня, — я думала, что вот-вот разревусь. — Если диагноз подтвердится, я напишу заявление в страховую компанию. Мимо такого они не пройдут явно.

— Всех тебе не удастся спасти.

— Но пытаться-то стоит! — почему ему так безразлично?

— Хорошо. Я попробую поговорить с Регом. Хотя он вряд ли сразу согласится поработать бесплатно. Что за пациент?

— Я... я не помню, как его зовут. Судя по анализам там плохо дело. И ему всего двадцать, — я от наступившего облегчения выдохнула, и на моих глазах проступили слезы.

— Занеси мне карту, — протянул он, внимательно меня разглядывая. — Я положу его завтра. Сообщи и возьми все необходимые согласия, — я кивнула.

— Спасибо, доктор Снейп, — вскочив, я быстро направилась к двери, чтобы больше его не раздражать, но меня на полдороге остановил его голос.

— И еще. Гермиона, Ты неплохо держалась с Оливией Голдман. Для первого раза.

Я кивнула, вышла из кабинета и вернулась к себе.