Телевидение

Москва

Алина пробегала глазами текст, а сама все время косилась на мобильник, словно гипнотизировала его взглядом — зазвони!

Ее опоздание на студию было, как всегда, бурно отмечено начальством, с пониманием — равными по должности коллегами и совершенно безразлично — обслуживающим персоналом.

Готовился к эфиру утренний блок новостей. Царили обычные сутолока и беготня, подносили свежие тексты, тут же их правили, машинистки кричали, что они не успевают, Ирина Долгова — любимица Крахмальникова — зычным голосом отдавала распоряжения.

"Он не пойдет, — монотонно вертелось в голове у Алины. — Струсит в последнюю минуту и не пойдет”.

— Алина, вот этот текстик глянь, — попросила Долгова.

Алина улыбнулась рассеянно, взяла бумагу, снова бросила взгляд на мобильник.

— Так… “Чрезвычайное происшествие в Санк-Петербурге”… “У известного предпринимателя”… “Пожар… “Вобохины палаты” .. “Станция метро “Северная”…

Алина оторвалась от бумажки:

— Ир, я не поняла.

— Что не поняла? — раздраженно обернулась Долгова, уже выясняющая отношения с Червинским.

— А метро тут при чем?

— Какое метро? — наклонилась к бумаге Долгова.

— Вот, — ткнула пальцем в текст Алина. Редакторша пробежала глазами сообщение и мотнула головой:

— Азээшники! Дайте мне питерский материал на монитор.

Через несколько секунд побежали кадры пожара, снятого в Питере. Алина вполголоса попыталась наложить на изображение текст. Про метро там ничего не было.

— Кто монтировал материал?

— Вторая, — ответил усиленный динамиком голос.

— Вторая монтажная! Червинский, вызови!

— Вторая монтажная! — закричал в микрофон режиссер.

— Да.

— Сколько минут перегнали из Питера?

— Десять.

— Сколько?!

— Сейчас… Шестьсот двадцать секунд.

— Кто монтировал?

— Я.

— Я не вижу ничего про метро.

— Какое метро?

— Текст видишь?

— Момент… Вижу. Сейчас… А! Так там ничего интересного. Какой-то мужик в больнице.

— Какой мужик?

— Машинист какой-то…

— Какой?

— Вот и я подумал — при чем тут машинист на пожаре?

То ли Ирине надоело выяснять отношения с невидимым собеседником, то ли терпение просто лопнуло, но она рванула дверь студии и помчалась в монтажную.

Алина подумала, что Саша должен был уже встретиться с президентом. А сразу после этого он обещал позвонить.

Ее так и подмывало самой набрать номер. Но она не стала — мало ли. Хотя почти уверена была, что Казанцев сидит дома или в кабаке и заливает свою трусость коньяком. Ладно, она позвонит ему после эфира.

С таким же шумом распахнулась и снова захлопнулась дверь в студию, и фурией влетела Долгова.

— Так, переверстка! — гаркнула она с порога. — Питерский материал ставим первым. Десять минут. Ищите, что можно выбросить.

— Что, пожар того стоит? — неумело съязвил Червинский.

— Там не пожар. Там поезд метро пропал.

— Как “пропал”?

— Пропал, — по слогам повторила Долгова.

И это было страшно.

В студию сбежались люди, поднялся совершенно невероятный гам. Побежали копаться к архивах, на скорую руку стряпать компьютерную графику, которая бы наглядно показала, как и где пропал поезд. Тут же на дикторском столе дописывали комментарий.

— Слушай, — тихо позвала Долгову Алина, — а у Гуровина спрашивали?

— В смысле?

— Питерское метро, если помнишь, — это же козырь тамошнего Хозяина. А он ставленник Самого. — Алина выразительно подняла глаза.

До эфира оставалось всего двадцать минут.

Телефон молчал.

И теперь Алина молила Бога, чтобы Казанцев оказался трусом.