Телевидение

Питер

Когда Лева Ильин вернулся и перегнал на РТР свою информацию, добавив в конце еще и никитинскую панораму, у них с Валерой осталось еще минут пятнадцать для разговора.

— Лев, — как можно индифферентней начал Валерий, — помнится, ты у нас в свое время делал серию репортажей о метро.

— Было дело, — согласился тот. — Чуть тогда воспаление легких не схлопотал.

— И на “Северной” бывал?

— А как же! Она же была темой дня. Правда, там не очень-то давали работать: мол, некогда отвлекаться на ерунду. Только с начальством пообщался да на открытии поснимал Хозяина и прочих шишек.

— А из строителей никого не знаешь?

— Тебе зачем? — удивился Ильин.

— Да так, — уклончиво ответил Валера. — Когда-то Москва и Ленинград соревновались. И в строительстве метро тоже. Наши хотят сравнительную ретроспективу дать, — на ходу импровизировал он. — Так есть кто-нибудь?

— Сейчас. — Ильин достал из портфеля записную книжку. — Вот записывай: Копылов Евгений Петрович, начальник управления. Он непосредственно руководил работами. Ушел за полгода до сдачи очереди. Сейчас возглавляет кафедру в бывшем ЛИИЖТе… Слюсаренко. Был замом начальника Метростроя. После сдачи ветки стал начальником… А вот и сам Ломов Василий Палыч. Ну его, как теперешнего вице-мэра, тебе представлять не надо. Помнишь мою нетленку в репортаже с открытия?

— А как же! — притворился восхищенным Валера, вообще не смотревший год назад “сериал”, посвященный благодеяниям переизбираемого мэра. — Это которую из них?

— Когда он и мэр перерезают красную ленточку и из ее кусочков делают себе красные банты. Говорят, что эти кадры прибавили Хозяину голосов левых. Он после этого взял Ломова к себе в замы по строительству.

— “После” не значит “поэтому”, — заметил Никитин.

— Да я не о репортаже, — смутился Лева. — Естественно, Василий Палыч попал в вице-мэры за ударный труд.

— Ладно, дай я спишу их телефоны. Это новые? Ого, у тебя и мобильники записаны! Даже адреса? Ну ты даешь…

Никитин едва успел занести в свой органайзер все эти сведения до начала передачи из Москвы.

Как он и ожидал, информация об аварии в Питерском метро прошла первой.

У сидящего рядом Левы отвисла челюсть.

— Что ж ты мне ничего не сказал, Валера? А я-то тебя вперед пропустил! И концы все дал…

— Ничего, Левушка. Ты же свое получил. Ну я побежал. Ребята ждут.

— И досматривать свой материал про Бобо не будешь? — удивился Ильин.

— А, — махнул рукой Валера. — Не до него сейчас…

Лева понял, что он только что вылил целый водопад на мельницу конкурента — а кто в телемире не конкурент? — и что чертов полумосквич Никитин снова на полкорпуса впереди всех. Но еще он понял, что катастрофа под землей даст пищу еще многим акулам пера и объектива и нужно постараться захватить место поближе к кормушке.

Когда съемочная группа Ильина собралась внизу в ожидании машины, никитинцы уже подъезжали к “Северной”. Валера ожидал, что после взрыва его информационной бомбы уже возле станции “Десятниково” будет заметно оживление, но там лишь стоял на всякий случай дополнительный наряд милиции.

— Эта станция работает. Значит, завал где-то возле “Северной”, — рассудил Валера. — Хотите, я предскажу, что мы увидим?

— Попробуй, — откликнулся Носов.

— Стало быть, так: мы сообщили об аварии, рейтинг наших утренних новостей по Питеру где-то около десяти процентов… В поезде, как сказал машинист, человек сто пятьдесят — двести. Делим на три — среднестатистическая семья, на которую приходится один телевизор, — получаем пятьдесят. Умножаем на одну десятую. Вот, ребятушки, получается, что едем мы почти впустую: на площади окажутся лишь пять — десять членов семей пострадавших да столько же зевак… Так, или примерно так, составляются отчеты по якобы проведенным соцопросам, — констатировал Никитин.

— Ничего, человек предполагает… — философски заметил Виктор. — Не думаю, что мы едем зря. И рейтинг наш, похоже, поднимется теперь процентов до тридцати. Нужно, чтоб Гуровин ввел поправочку в наши зарплаты.

Ажиотаж на площади у станции “Северная” превзошел все ожидания.