Тело в бане (Маркус Дидиус Фалько, № 13) - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Дэвис Линдсей (ч. 5)

«Насколько мне известно, нет».

«И все же мне не нравится видеть, как угасает молодая любовь».

«Пропусти семейные разговоры», — упрекнул он меня. Он не спросил о Елене, хотя они встречались. Пока они с Оллией уверяли мир в вечной преданности, мир предрекал подросткам погибель, а затем постановил, что я — блудница и мерзавец, обречённый бросить свою женщину. Если, конечно, я успею это сделать до того, как Елена меня бросит… Ларий прервал мои блуждающие мысли. «Нам нужно знать, почему люди хотят свалить на меня вину за Помпония».

«Они не подставляют тебя, — сказал я ему. — Они обвиняют меня».

Он оживился. «Ну как?»

«Я привёл своего племянника на место, а он убил главного? Это наверняка умалит мой статус как императорского управителя!»

«Статус — чушь!» С тех пор, как я видел его в четырнадцать, Ларий огрубел. Это не имеет никакого отношения к твоей работе. Бландус привёл меня сюда. Я пришёл делать миниатюры — и не хочу быть втянутым в твои скользкие политические разборки.

«Ты уже по горло в соусе из маринованной рыбы. Ты уже говорил людям, что ты мой племянник?»

"Почему нет?"

«Ты должен был сказать мне первым!»

«Тебя там не было, чтобы рассказать».

«Ладно. Лариус, как ещё кто-то мог получить эту кисть?»

«Из хижины, пока меня не было, наверное. Я всё оставляю здесь».

«Есть ли вероятность, что сам Помпоний мог его позаимствовать?»

«Что, пощекотать ему яйца в банях?» — издевался Ларий. «Или почистить ему уши. Говорят, это новая мода среди артистической братии — лучше, чем простонародный черпак».

«Ответьте на вопрос».

«Что касается щипка веток, то я не думаю, что этот надменный нищий когда-либо знал, где находятся наши хижины на стройплощадке».

«Что произошло, когда вы захотели показать ему предлагаемый дизайн?»

«Мы отнесли эскизы в зал для аудиенций великого человека и простояли в очереди два часа».

«Тебе не понравился Помпоний?»

«Архитекторы? Я никогда ими не занимаюсь», — небрежно усмехнулся Лариус. «Ненавидеть самовлюблённых людей — дурная привычка, которую я перенял от тебя».

«И чего ты так охотно лезешь в драку, счастливый племянник? Кого ты расстроил?»

«Что, я?»

«Камилл Юстин — единственный человек, которого вы избили в последнее время?»

"О, да."

«Ты спал с кем-нибудь, кроме Вирджинии?»

«Конечно, нет!» Он был настоящим негодяем. Отъявленным лицемером.

«Есть ли у Вирджинии другой любовник?»

«Знаменитый этим, я бы сказал».

«Значит, она привязывается к тому, кто затаил обиду?»

«Она из тех, кто привязывается. Она ни к кому не привязана, если это как-то помогает».

«А что насчёт тебя, Ларий? Тебя все знают? Все знают, какой ты теперь?»

«Что ты имеешь в виду, говоря «какой я»?»

«Начните с бездельника, — жестоко предложил я. — Попробуй слово, которое можно назвать словом, обозначающим неприятности: пьющим вино, блудливым и сварливым».

«Ты думаешь о моем дяде», — сказал Ларий, как всегда удивляя меня внезапным едким ответом.

"Истинный."

«Я умею ходить», — признался юноша. Я помнил его застенчивым мечтателем, любителем поэзии, целеустремлённым романтиком, который когда-то отверг мою грязную профессию ради высоких идеалов и искусства. Теперь он научился держаться в суровой компании и презирать меня.

«Лучше вам пройти ко мне в покои», — тихо сказал я. «Поразмыслив, я беру вас под стражу, пока всё не уладится. Давайте проясним: в моей компании есть маленькие дети и вежливые кормящие матери, не говоря уже о благородном Элиане, который чахнет от укуса собаки, так что никаких пьянств и беспорядков».

«Вижу, ты остепенился», — усмехнулся Ларий.

«Ещё одно», — приказал я ему. «Не трогай, чёрт возьми, няню моих детей!»

«Кто это?» — спросил он, полный невежества. Он понял, о ком я говорю. Он меня не обманул. Он родился на Авентине, в беспечной семье Диди.

Честно говоря, его отношение вызвало у меня ностальгическую боль.

XLI

Я был хуже некуда. Я страдал, как любой домохозяин, чья домашняя жизнь наполнена плачущими младенцами, помешанными на сексе племянниками, непослушными вольноотпущенницами, незаконченными делами и ревнивыми соперниками, жаждущими его увольнения или смерти. Я был похож на измученного глупого отца из греческой пьесы. Это не место для городского стукача. Следующим шагом было купить порнографические масляные лампы, чтобы поглазеть на них в офисе, и пускать газы, беспокоясь о налоге на наследство.

Елена бросила на меня странный взгляд, когда я передал Лария ей на попечение. Он, казалось, был в шоке, увидев её. Когда-то он её обожал. Это было неловко для нового человека, который поспорил с женщинами, а потом исчез, бессердечный и равнодушный.

Елена встретила его нежным поцелуем в щеку – изысканный жест, который ещё больше вывел его из равновесия. «Как чудесно! Познакомься со своими маленькими кузенами, Ларий…»

Ларий в ужасе бросил на меня злобный взгляд. Я ответил ему раздражённой ухмылкой и отправился выяснять, кто на самом деле убил Помпония.

Магнус всё ещё руководил своими помощниками возле старого дворца. Они продлили линии фундамента там, где два огромных новых крыла должны были соприкоснуться с существующими зданиями. Когда вырытые траншеи иссякли, веревки на колышках теперь указывали на запланированные места соединения. Сам Магнус набрасывал расчёты уровней, его сумка с инструментами лежала открытой на земле.

«Это твоё?» — небрежно спросил я, протягивая ему что-то, словно нашёл это где-то на стройплощадке. Поглощённый работой, он был обманут моим равнодушным тоном.

«Я искал это!» Его взгляд оторвался от длинной веревки, которую я протягивал, и я увидел, как он замер.

Я специально задал этот вопрос, чтобы его услышали его ученики-помощники. Наличие свидетелей оказало давление. «Это пять-четыре-три», — любезно сообщил мне один из них. Магнус промолчал. «Это используется для построения треугольника с гипотенузой, когда мы строим прямой угол».

«Правда? Геометрия — удивительная наука! А я-то думал, это просто кусок бечёвки. Можно поговорить с тобой наедине, Магнус? И принесите, пожалуйста, инструменты».

Магнус пришёл ко мне в кабинет без всяких возражений. Он понял, что именно его нить для расстановки цепей задушила Помпония. Теперь мне предстояло решить,

Он знал об этом до того, как я это сделал, или он просто догадался, почему сегодня этот завязанный узелками шпагат оказался у меня?

Мы прошли немного до моего кабинета. Гай, клерк, уже собирался уходить, но я дал ему знак остаться в качестве свидетеля. Он откинулся на спинку стула, не зная, будет ли это рутинный допрос или что-то более серьёзное.

«Ты объявил о своих передвижениях прошлой ночью, Магнус». На секунду инспектор взглянул на Гая. В этом не было никаких сомнений. Взгляда, невольного и короткого, было достаточно, чтобы заставить меня задуматься, не мой ли клерк — его красавчик. Неужели у всех на этом участке вкусы, не свойственные грекам?

«Один из моих сотрудников работает над показаниями свидетелей, поэтому я их ещё не видел. Напомните мне, пожалуйста».

«Какая команда, Фалько?»

«Неважно, какая, чёрт возьми, команда!» — прорычал я. «Отвечай на вопрос, Магнус».

«Я был у себя в каюте».

«Кто-нибудь за это поручится?»

«Боюсь, что нет».

«Вечный умный свидетель отвечает», — сказал я ему. «Избегает того, что выглядит как лёгкий сговор, после того как всё произошло. У совершенно невиновных людей часто нет алиби — потому что они понятия не имели, что им нужно его обеспечить». Это не оправдает Магнуса, но и не осудит его.

Я взял у него сумку и раскрыл её на столе. Молча мы оба рассматривали аккуратно разложенное снаряжение, закреплённое на кожаных петлях с прошивкой. Запасные колышки и небольшой молоток. Карманные солнечные часы. Линейки, в том числе изящная, потрёпанная складная линейка с римскими и греческими мерками. Стилус и восковые таблички. И металлический компас на шарнирах.

«Использовали их сегодня?»

"Нет."

Я осторожно освободил циркуль от кожаной ленты, удерживающей его, одними кончиками пальцев. Я разжал их. На одном из острых зубцов едва заметное коричневое пятно. Но под кожаным ремешком, в который был втиснут инструмент, пятна были более заметными.

«Кровь», — решил я. Это точно не были чернила для картографии.

Магнус наблюдал за мной. Он был умён, прямолинеен и пользовался большим уважением на этом сайте. Он также ненавидел Помпония и, вероятно, сталкивался с ним не реже, чем кто-либо другой, кроме Киприана, который…

Казалось, он был близким союзником Магнуса. Я думал, что двое объединились, чтобы убить руководителя проекта. Возможно, эти двое.

Я говорил тихо. Мы оба были подавлены. «Ты всё понял, Магнус. Твоя 543-я монета была снята с шеи мёртвого архитектора. Она и твой циркуль — орудия убийства».

Если бы Помпония посадили на кол на полу бани вместе с тобой, больших бед у тебя быть не могло».

Магнус промолчал.

«Ты убил его, Магнус?»

"Нет!"

«Коротко и резко».

«Я его не убивал».

«Ты слишком проницателен?»

«Были и другие способы избавиться от него в проекте. Ты был здесь именно для этого, Фалько».

«Но я работаю с системой, Магнус. Сколько времени мне бы это заняло? Некомпетентность — сорная трава».

Магнус сидел молча. Он выбрал табурет крестообразной формы, который, должно быть, когда-то складывался, хотя я знал, что он заклинил. Седой и сдержанный, он обладал незыблемой сущностью, которую было нелегко сломать. Его мрачное выражение лица и тон голоса словно намекали на то, что это он испытывает меня, а не наоборот.

Я оперлась ладонями о край стола и отодвинулась, словно дистанцируясь от всей ситуации. «Ты слишком мало говоришь для главного подозреваемого».

«Хватит болтать!»

«Я тоже буду действовать, Магнус, если придётся. Ты всегда это знал».

«Я считал тебя способным», — согласился Магнус. «Ты оценил ситуацию. Ты бы взялся за Помпония, и не обязательно устраняя его. К тебе прислушиваются высокопоставленные лица, Фалько; ты даже иногда проявляешь некую деликатность. Ты мог бы установить действенный контроль, когда был готов».

Я посмотрел на него. Его речь была комплиментом, но прозвучала как осуждение.

«Ну, я так и думал до сегодняшнего утра, пока тебе не пришла в голову эта проклятая идея вернуть Марцелла на место», — добавил Магнус. Теперь он говорил с затаённой яростью.

«Он любимец короля», — коротко ответил я. Магнус только что рассказал мне, почему заговорщики против меня. Они, конечно же, ненавидели Помпония, но не хотели, чтобы его место заняла ещё одна катастрофа.

Возможно, и похуже. «Сегодня утром Вероволкус подслушивал, Магнус. Король, его господин, — наш заказчик. Но не думай, что заказчику позволят навязать ему безнадёжный план. Если мне придётся ему помешать, поверь, я это сделаю, но сделаю это, по возможности, деликатно. Если ты не знаешь моего мнения о Марцеллине, Магнус, то это потому, что ты никогда не спрашивал».

Мы молча смотрели друг на друга.

«Если бы я верил, что ты справишься с Помпонием, — наконец пробормотал Магнус, — зачем бы мне было идти на личный риск и убивать его?»

Я отложил решение вопроса о Марцеллине, хотя было ясно, что его нужно решить, и быстро.

Геодезист был прав. Я почти мог поверить в сценарий, в котором он наткнулся на Помпония в неподходящий момент и внезапно сорвал курок, но преднамеренное убийство, когда существовали другие варианты, противоречило природной сдержанности этого человека. Тем не менее, самообладание не произвело бы впечатления в суде как доказательство, в отличие от орудий убийства, которыми он владел.

«Риск — не твой стиль», — согласился я. «Ты слишком придирчив. Но и не терпишь халтуры. Ты громкий и активный. Ты подозреваемый в этом убийстве именно потому, что не остаёшься в стороне».

"Что это значит?"

«У тебя строгие стандарты, Магнус. Это может вывести тебя из себя. Вчера у всех нас был долгий, изматывающий день. Представь, ты пошёл искупаться, очень поздно, чтобы расслабиться и забыть о фиаско с Мандумерусом. Только ты успокоился, как наткнулся на последний горячий кальдарий. Там был этот дурак Помпоний. Ты вспылил. Помпоний лежал мёртвым на полу».

«Я не беру свою струну «пятьдесят-четыре-три» в ванную, Фалько».

«Кто-то это сделал», — ответил я ему.

«Я пользуюсь стригилом, а не каким-то чертовым циркулем».

«Каким инструментом вы пользуетесь для извлечения глазных яблок?»

Магнус тяжело вздохнул и не ответил.

«Вы видели Киприана вчера вечером?» — спросил я.

«Нет», — Магнус пристально посмотрел на меня. «Он утверждает, что я это сделал?»

Я не ответил. «Сегодня утром в банях работают какие-то недоделанные рабочие. Ты из их числа?»

«Нет. Я дал Тогидубнусу оценку ещё давно. Всё, что после этого — его дело».

«Много ли работы нужно?»

«Не нужно — вообще никакого», — язвительно заметил Магнус. «Возможно, настолько, насколько богатый клиент, подстрекаемый бесстыжим подрядчиком, захочет потратить на это свои деньги».

«То есть вы утверждаете, что не имеете никакого отношения к тем негодяям, что были сегодня на месте?»

"Нет."

«Давайте перейдем к главному. Ты был вчера вечером в бане, Магнус?»

Магнус медлил с ответом. Я упорно ждал. Он продолжал молчать, пытаясь заставить меня вмешаться, вернуть инициативу. Он отчаянно хотел узнать, есть ли у меня какая-нибудь достоверная информация.

Спустя годы он решил, что сказать: «Я не ходил в баню».

Поддавшись напряжению, клерк Гай ахнул. Магнус не спускал с меня глаз.

«Ты лжёшь, Магнус». Моя рука резко взмахнула. Я швырнул сумку с инструментами со стола. Затем я закричал во весь голос:

«Ох, черт возьми, Магнус! Просто скажи мне правду, ладно?»

«Спокойно, Фалько!» — вскрикнул Гай в тревоге. Он заговорил впервые с тех пор, как мы вошли. Его глаза забегали, моргая слишком часто.

Я дала волю своему гневу. «Он был в бане!» — рявкнула я на клерка.

«У меня есть свидетель, который это говорит, Гай!» Я не смотрел на Магнуса. «Если хочешь знать, почему я так восторженно говорю, я считал его человеком высочайшего класса. Я думал, что могу ему доверять – я не хотел, чтобы убийцей оказался он!»

Магнус бросил на меня долгий, тяжёлый взгляд. Затем он просто встал и сказал, что возвращается к работе. Я отпустил его. Я не мог его арестовать, но и не стал извиняться за то, что намекнул, что он убийца.

XLII

Как только землемер ушёл, я бросил этот фарс. Я сидел тихо. Слишком тихо, сказал бы любой, кто меня знал. Клерк работал со мной, хотя и недостаточно долго и недостаточно плотно. И всё же, тревожное предчувствие пригвоздило его к стулу.

«Этот твой зуб всё ещё болит, Фалько?» — нервно спросил он. Это могла быть шутка, искреннее сочувствие или смесь того и другого, вызывающая страх.

Слишком занят, чтобы разобраться с этим, я совсем забыл о своей зубной боли до того момента. Доносчики не падают от одной лишь невыносимой боли. Мы всегда слишком заняты, слишком отчаянны, чтобы довести дело до конца.

«Где ты был прошлой ночью, Гай?» — это прозвучало как нейтральный вопрос.

"Что?"

«Подставьте себя вместо меня». Он был сегодня утром на моей встрече по проекту. Он дал свидетельские показания, но у меня ещё не было времени их прочитать.

Т... пошёл в Новио».

Я с легкой полуулыбкой разглядывал этого ублюдка.

«Вы ездили в Новио?» Повторяя это, я выглядел как измученный адвокат, затягивающий свой самый слабый риторический манёвр. Я надеялся, что свидетель сдастся от страха. В жизни так не бывает.

«Новио, Фалько».

«Зачем это было?»

«Ночью погуляли. Просто ночью в городе». Я всё ещё смотрел на него. «Ступенда танцевал», — продолжил Гай. Приятный штрих. Детали всегда делают ложь более достоверной.

«Хорошо?»

«Она была великолепна».

Я встал. «Занимайся своей работой».

Что-то не так, Фалько?

«Ничего такого, чего я не ожидала бы каждый день», — я позволила ему увидеть, как мои губы кривятся.

Мне нравился Гейнс. Он мастерски притворялся, что придерживается правильного отношения. Но это была игра. «На своей работе, — мрачно пояснил я, — я сталкиваюсь с ложью, мошенничеством, заговорами и мерзостью. Я этого ожидал, Гай. Я встречаю безумцев, которые убивают своих матерей за то, что они просили их вытереть ноги о коврик. Я имею дело с грабителями, которые крадут полдинарии у…

слепых ветеранов армии, чтобы купить выпивку у тринадцатилетней барменши, которую они затем насилуют..."

Клерк теперь выглядел настолько же озадаченным, насколько и напуганным.

«Продолжай свою работу», — повторил я. «Дай мне знать, когда решишь пересмотреть свою историю. А пока не переживай из-за моих чувств. Твой вклад в это расследование, Гай, — всего лишь рутинная куча дерьма, хотя, должен сказать, предательство со стороны моего собственного помощника в офисе — это для меня новый удар».

Я оставил его, шагнув вперед, словно мне предстояло идти и оборонять мост от дикой орды варваров.

Он не знал, что я сам был вчера вечером в Новио, тоже надеясь увидеть Ступенду. Чего я, конечно же, не сделал, потому что вчера вечером в Новиомагус Регнензис женщина по имени Ступенда не танцевала.

XLIII

фунтов А вф" Может быть, этот клерк перепутал свои ночи", - предположил Элианус. 1VJ-Какое бы зелье ни дал ему санитар, оно достаточно его взбодрило, чтобы он проявил интерес.

Я не согласился. «Будьте практичны. Не стоит путаться во вчерашнем дне, особенно когда, оказавшись не в том месте, вы можете стать убийцей».

«Может быть, он был немного пьян? Гай много пьёт?»

«Сомневаюсь. Я видел, как он вылил полстакана муссу м только потому, что в чашку заглянула муха».

Мы были в моем номере, инвалид развалился на мягкой кушетке.

Элианус набросал грубый набросок нового дворца, на котором красными чернилами обозначил позиции свидетелей, а также создал поле (главное место занимала кривобокая граффити на чашке для вина), в котором он перечислил тех, кто утверждал, что вчера вечером был в городе.

«Они все замешаны», — восторженно воскликнул я. «Так расскажи мне о результатах, Авл. Можем ли мы что-нибудь доказать?»

«Ещё нет. Какой-то подозрительный тип по имени Фалько не явился».

«Новио», — пробормотал я. «За меня поручился твой дорогой брат и королевский вассал. Кстати, ты прекрасно знаешь, что я отказался от ужина и ускакал на пони… У тебя ещё осталось лекарство?»

У меня горел зуб.

«Нет, Ларий выпил». Ларий теперь лежал в плетёном кресле, на котором обычно сидела Елена, белый от страха и в полубессознательном состоянии.

«Изнурен разгульной жизнью, — благочестиво высказался Элиан. — Или отравлен».

Моя старшая дочь Джулия катала Лария на своей маленькой тележке на колёсах, играя в колесницы, а он был цирковым спина. Малышка спала в её двуручной дорожной корзине. Были едва заметные признаки того, что набедренную повязку Фавонии пора сменить, но мне удавалось этого не замечать. Отцы учатся жить с чувством вины.

«Итак, что у нас есть, Авл?»

«Эти таблички — шутка. Верьте им, место было заброшено, и никто не мог этого сделать. Удивительно, что труп вообще обнаружили. Большинство участников проекта утверждают, что были в городе».

«Гай?»

«Да, он говорит, что был в городе».

«С кем-нибудь еще?»

«Не уточнил. Он записал Магнуса в качестве свидетеля».

«Что написал Магнус?»

«В Новио тоже. Гай должен за него поручиться».

Это неправда. Магнус только что сказал мне, что он у себя в покоях.

«Должно быть, под давлением вашего допроса он забыл свое официальное оправдание!»

«Не груби», — мягко пожурил я его. «Ну что, кто-нибудь здесь остался?»

«Два младших архитектора, ручающиеся друг за друга».

«Стрефон и Планк копаются в своих сердцах, пьют и храпят. Я склонен им верить. Это слишком трогательно, чтобы быть блефом».

«Также и ответственный за производство работ».

«Киприанус бродил по территории в одиночку, надеясь предотвратить неприятности, а затем направился к баням и обнаружил неприятное открытие. Кажется, я ему доверяю. У него есть родственники на территории; если бы он создавал ложное алиби, он бы заставил их сказать, что он дома».

Элиан обмакнул перо и отметил кляксу в банях Киприана. «Разве человек, утверждающий, что нашёл труп, не является очевидным подозреваемым?»

«В половине случаев это правильно». Я задумался о поведении этого человека, когда он пришёл ко мне. «Сиприан был в шоке, когда примчался сюда с новостью. Он казался искренним. Его отвращал выколотый глаз. Казалось, он искренне удивлён».

«Всё же, это может быть уловкой», — ответил Элиан. Он передумал:

«Но если бы он был убийцей, выбежал бы он голым?»

«Понимаю, почему ты спрашиваешь». Бездействие пошло Элианусу на пользу. Повязка на ноге, похоже, улучшила его мозговую деятельность. Он удивил меня своей логикой. «Убийца сохранял спокойствие. Он почистил и положил на место одно из орудий в сумке Магнуса…»

Мы оба замолчали.

«Он вынул его и положил обратно. Любопытно», — сказал я.

Элианус изобразил эти действия. «Сумка с инструментами, должно быть, оставалась на прищепке во время убийства…»

«… Так где же был Магнус?»

Он мог быть убийцей. Тогда оставалось два варианта, которые оставляли его невиновным. «Либо он медленно погружался в тепидарий, намазываясь маслом, либо дурачился с Гаем».

"Вероятный?"

«Ни то, ни другое не похоже на этот тип».

«Как ты это определил?» — спросил Элиан. «Я знал людей, которые тыкали во всё, что попадалось под руку, независимо от пола». Это была римская традиция, особенно в

высокопоставленных лиц. Но это вызвало интересные вопросы о некоторых его друзьях.

Я неохотно взялся за другую возможность: «Зачем Магнус вообще ходил в бани? Он всё равно мог быть одним из убийц». Я скривился, всё ещё сопротивляясь этой мысли. «Я поймал его на слове, когда показал ему верёвку сегодня утром. Он открыто признался в этом. Но если бы он знал, что ею задушили Помпония, он бы, по крайней мере, не стал преувеличивать свою власть».

«Давайте посмотрим правде в глаза, Фалько Магнус был бы не настолько глуп, чтобы оставлять на теле что-либо, что можно было бы опознать как его собственность».

«Слишком противно, чтобы убрать?» — возразил я.

«Нет, нет!» — Элианус проникся духом и ответил яростно. «Если ты ненавидишь кого-то настолько, что готов задушить его и выколоть ему глаз, ты можешь скрыть улики».

«Согласен», — подумал я. «Интересно, что тот, кто это сделал, считал, что циркуль нужно заменить, но, видимо, принял нить за безымянный шнур. Они пытались подставить Магнуса или просто никогда не видели — или не замечали, как для построения прямого угла используют угольник 543? Значит, это был не землемер и, скорее всего, не строитель».

Элиан пожал плечами. Это была моя теория. Он не стал спорить, но и не стал бы ею воодушевляться.

«Если в деле участвовало больше одного человека, — предположил я, — это могло отражать разные характеры. Один убрал компас, другой просто не стал заморачиваться с бечёвкой».

«Аккуратно и небрежно?»

«Даже если они были аккуратны и опрятны, убийцу или убийц всё равно могли остановить. Майя пришла в баню», — заметил я. Моя сестра была непреклонна, но я старался не зацикливаться на её едва не случившейся встрече с убийцами.

«Тоже Киприан, если мы признаем, что он был невиновным участником».

«Это просто не сработает», — упрекнул меня Элианус со свойственной ему прямотой. «Майя Фавония никогда не выходила дальше раздевалки. И даже Киприана можно не учитывать. Ты же знаешь, в банях ужасная акустика».

Никто в последнем кальдариуме не услышал бы никого снаружи, пока этот человек не оказался бы на них. Тогда было бы слишком поздно бежать.

«Итак, — начал я, развивая новую линию, — как мы полагаем, что убийца или убийцы намеренно пошли в баню, совершили свое дело и их тут же связали?»

«Если они специально туда отправились, Фалько, как они могли быть уверены, что Помпоний там будет совсем один и что его никто не потревожит?»

«Они держали бани под наблюдением до тех пор, пока не стало безопасно нанести удар».

«Это довольно ужасно», — беззвучно пробормотал Элиан. «Помпоний там, внутри, бездельничает со своим набором…» Он на мгновение замолчал. «Ну, это, в любом случае, явный умысел».

«Без сомнения, хороший адвокат, не обремененный угрызениями совести, разубедил бы их в этом...» Я был невысокого мнения об адвокатах.

«Но Фалько! Его загнали в угол, как паразита. Стоит только попасть в недра бани — и ты в ловушке».

«Не зацикливайся на этом, Авл. А то в следующий раз, когда будешь отмывать грязь лавандовым маслом, можешь разнервничаться».

Элианус свистнул сквозь зубы.

Через мгновение он оживился и решил: «Значит, мы думаем, что это заговор всей команды проекта».

Мы с ним были так поглощены, что забыли о своих товарищах. В этот момент плетёное кресло зашевелилось. Ларий зашевелился, выпрямился и издал невообразимую отрыжку.

Мы с Элианом выглядели расстроенными. Джулия Юнилла села на ковёр, вытянув перед собой свои толстые ноги, и попыталась воспроизвести отвратительный звук.

«Мифы!» — воскликнул Лариус. «Вы, два сумасшедших ублюдка, предаетесь фантазиям. Зачем вы говорите, что это чёртова команда проекта?»

Я поднял бровь. «Ты их защищаешь?»

«Они — кучка мокрозадых, бескостных актиний, — прорычал Лариус. — Сплошное желе. Ни один из них не смог бы выбраться из наволочки. Вся команда не смогла бы придумать, как открыть дверь туалета, даже если бы все были в шоке».

«Ты дал нам прекрасную оценку этим благородным людям», — саркастически поздравил его Элиан.

«Тогда давай послушаем твою оценку, Лариус».

«Дядя Маркус, здесь кишит разгневанных групп, которые ненавидели Помпония по гораздо более веским причинам, чем кто-либо из твоих подозреваемых. Хуже всего для команды проекта было то, что он был властным и ужасным».

«Я признаю, что если бы неприятность могла стать причиной убийства человека в банях, Рим был бы пустым городом».

«Попробуйте вот эти», — перечислил Лариус. «Эти шершавые. Кому вообще нужны эти чёртовы мраморные шпоны?» — профессионально посетовал он. «Я могу нарисовать прожилки лучше, без дорогостоящих поломок… У них была какая-то хитрость, которую нам удалось предотвратить».

«Афера с чрезмерным сокращением. Милчато было приказано ее предотвратить», — сказал я.

Лариус скривился. «Нет, это было нечто гораздо более прибыльное, не просто старый трюк с крупным песком. Не спрашивайте меня, что именно. Я не сплетничаю с

мраморные люди."

«Стандарты!» — усмехнулся Элиан.

«Наелись», — Ларий ухмыльнулся. «А теперь как насчёт Люпуса или Мандумеруса?»

«Оба?» — удивился я.

"Конечно."

«У Мандумеруса был фальшивый профсоюзный жулик. Я это разоблачил».

«Значит, следующим, кого будут душить тесным ожерельем, будет Фалько?» — спросил Элианус, пожалуй, слишком уж резко.

«О, у него есть ты и твой брат, которые о нем заботятся!» — рассмеялся Ларий.

«В любом случае, всем известно, что Помпоний хотел распять Мандумера, но Фалько наложил вето. Так что Мандумерус всё ещё его недолюбливает, но он знает, что у моего дорогого дядюшки чувствительная сторона».

«Расскажите мне подробнее о рэкете Mandumerus», — попросил я. «И почему вы включили в список волчанку».

«Мандумерус десятилетиями проделывал этот трюк с фальшивыми цифрами. Он, наверное, даже не помнит, как действовать честно.

У Люпуса свой план».

«Что? Я тщательно проверил трудовые книжки, Лариус, и ничего подозрительного не нашёл».

«Нет, вы бы так не поступили. Казначейство должно оплачивать работу за рубежом. Они платят Lupus, а Lupus предоставляет рабочих. Но Lupus продаёт рабочие места тому, кто больше заплатит».

«Как это работает?»

«Чтобы устроиться на работу в зарубежные банды, мужчинам приходится давать взятки Lupus.

Когда они приезжают сюда, полные надежд, им предстоит долгий путь домой, если их не возьмут. Поэтому он устанавливает свои условия. В основном они отдают ему часть своего заработка. Некоторым удаётся найти жён или сестёр, которых они ему сводят. Он не привередлив. Он принимает оплату натурой.

«Лучше трех мешков ячменя и корзины чеснока», — вздохнул я.

«Казначейство получает то, за что платит. Разве это имеет значение?» — спросил Элиан.

«Это касается императора, который хочет, чтобы его правление было славно справедливостью», — объяснил я.

«Это немного идеалистично!»

Ларий и я, оба плебеи, смотрели на Элиана до тех пор, пока он не пошевелился, беспокойно оперся на подлокотник своего дивана.

«То, что вы так думаете, неудивительно, — холодно ответил я ему. — Я бы надеялся, что человек вашего ума не станет этого говорить».

Брат Елены снова поморщился. «Я думал, ты циник, Фалько».

Я сцепила руки на поясе. «О нет. Я постоянно жду от мира только добра, поверь мне!»

XLIV

Наступившая напряжённая тишина разозлила мою дочь Джулию. Как всегда, она закричала во весь голос. Лариус ногой оттолкнул её игрушечную тележку. Отвлечение прекратилось. Джулия разбудила Фавонию, и она присоединилась к шуму. Я встряхнулся и поднял ребёнка, отчего Лариус с отвращением ущипнул себя за нос. «От неё воняет, Фалько!»

«Напоминает мне тебя в этом возрасте», — возразила я. «Где, кстати, вся моя прислуга? Что вы двое сделали с моими женщинами?»

Елена Юстина отправилась поговорить с королём. Она взяла твою сестру в качестве сопровождающей.

«Ну, скажите мне! Там же должна быть медсестра. Где эта праздная мисс Хиспэйл?»

«Понятия не имею».

«Авл?»

«Я бы сказал, что она нарядилась и отправилась влюбляться в Лария, но Ларий здесь».

«Она всё равно будет разочарована», — усмехнулся Лариус. «У меня есть определённые стандарты».

«В любом случае, тебя слишком утомила эта барменша», — съязвил я. «Почему Хелена разговаривает с Тоги?»

«Он послал за тобой. Тебя не было. Я вызвался тебя заменить».

Элиан пожаловался: «Но моя сестра отменила это решение».

Я усмехнулся, сделав вывод, что Хелена проявила свою силу. «Она же всего лишь девчонка, знаешь ли. Попробуй ей дать отпор».

Он бросил на меня презрительный взгляд и не соизволил ответить.

Оставив мальчиков присматривать за младенцами (мало надеясь, что они сменят набедренную повязку), я поспешил в королевские покои. Несколько дежурных слуг в клетчатых костюмах, казалось, удивились, что я считаю нужным представлять себя сам, когда меня уже представляет такая компетентная женщина, как Елена. Тем не менее, меня впустили.

«Когда я был в Риме», – начал король, когда я вошел. Я видел в нем предшественника давней традиции британских туристов, которые никогда не забудут об этом. Глядя на то, что у них было дома, разве можно их в этом винить? Жаркий сухой климат (или даже жаркий влажный), неспешный темп жизни, роскошный комфорт, теплое вино, яркие цвета, не говоря уже об экзотической еде и вкусной

женщины, показались бы волосатым гомункулам идеальной философской республикой.

Я снова почувствовал тоску по дому.

Это был красочный симпозиум. Все сидели в плетёных креслах, словно снобы на музыкальном концерте. Сам зал, элегантно украшенный сводами и панелями, представлял собой изысканное сочетание пурпурных и контрастных оттенков, в основном охры и белого, на фоне которых король создавал совершенно иной контраст. Сегодня он был одет не в римские одежды, а в местные, в целую корзину ягодных оттенков. Елена была в белом, своём официальном выборе, а Майя – в розовом с зелёными полосами. На мне осталась только последняя туника, которая, как оказалось, была чёрной. Не мой оттенок. В чёрном я похож на третьесортного гробовщика, халтурщика-недоумка, который потеряет твою любимую бабушку и вместо неё пришлёт тебе прах дохлого осла.

Не в той урне.

Тогидубнус увидел меня и остановился. Майя и Елена, возможно, на мгновение вздохнули с облегчением. Казалось, они слишком долго делились его королевскими анекдотами.

«Извините, что прерываю», — улыбнулся я. «Я слышал, вы меня хотели. Конечно, Елена Юстина знает, что я хочу сказать, лучше меня, но, возможно, она позволит мне послушать, пока она излагает свои взгляды».

«Надеюсь, ты не иронизируешь», — прокомментировала Хелена, дорогая. Она поправила палантин на плече, тихонько звякнув серебряными браслетами. Изящное колечко качнулось у неё над ухом, вызвав у меня почти непристойную реакцию.

«На самом деле, нет».

Мы все улыбнулись. Елена взяла на себя командование. «Его Величество хотел поговорить с вами. Он обеспокоен, что после смерти Помпония отсутствие надзора может нарушить работу его нового здания».

«Ужасно не повезло Помпонию», — вмешался король. Он ещё не научился давать Елене положенное ей количество водяных часов, когда она произносила речь.

«Его Величество, — сказала Елена, обращаясь прямо ко мне, не давая королю взглянуть в глаза, — вчера был у Марцеллина. Жена архитектора устроила вечеринку по случаю дня рождения на их вилле. Вернувшись, король Тогидубн был потрясён, узнав о судьбе Помпония. Теперь он хочет спросить тебя, Фалько, не мог бы Марцеллин оказать профессиональную помощь».

Если Марцеллин был на вечеринке у своей жены, за много миль отсюда, то он был вне опасности.

Он не вернул себе власть, задушив Помпония.

Ну, разве что он мог находиться в двух местах одновременно, как в мифе о Пифагоре.

Конечно, убить Помпония за него мог кто-то другой.

«Я знаю, Марцеллин выступит добровольцем», — пробормотал король с той угрюмостью, которая меня ободрила. У меня сложилось приятное впечатление, что на него в этом вопросе кто-то давит. Тридцать лет работы с одним и тем же архитектором могли утомить любого клиента; Марцеллина следовало бы выгнать навсегда, когда в последний раз меняли подушки.

«Есть официальный протокол», — пробормотал я. «Помпоний был назначен Римом, и я не могу предвидеть, что Рим захочет сделать дальше». При этом упускался из виду тот факт, что моя роль заключалась в том, чтобы сообщать Риму, чего хочет Рим.

«Вероволк говорит, что ты намерен обсудить ситуацию с Марцеллином».

«Да, — могу я сказать это искренне. — Но вы понимаете, что это довольно низкий приоритет в моём списке дел. Мой приоритет — выяснить, кто убил Помпония. Во-первых, мы не хотим потерять кого-то ещё таким же образом!»

Король поднял кустистые белые брови. «Возможно ли это?»

«Зависит от мотива. Как ни странно, — сказал я, — я не вижу здесь никакого чувства тревоги. Здесь грабитель-убийца: нормальной реакцией должен быть острый страх, что другие подвергаются риску».

«Люди считают, что Помпоний умер из-за исключительно личной неприязни?» — предположил король. «Это обезопасило бы остальных».

«Ну, они знают, сколько людей его ненавидели». В своей новой роли степенного и здравомыслящего человека я не стал спрашивать, боится ли Тогидубнус за себя. Я также не стал интересоваться его чувствами к Помпонию. Я был свидетелем их яростных споров по вопросам дизайна, но в отношении ландшафтного дизайна и планировки помещений не принято использовать такие эмоциональные слова, как «ненависть».

Или вы? Король Тогидубнус очень заботился о таких вещах.

«У нас с ним были разногласия, Фалько, как ты знаешь».

«Личное?»

«Профессионал!»

«И публично тоже… Но мало кто из клиентов действительно убивает своего мастера по ремонту дома».

Король улыбнулся. «Учитывая, сколько негатива может вызывать реконструкция, таких людей может быть ещё больше! К счастью, я могу сказать, где был вчера», — довольно сухо заверил он меня. «Если спросите».

«Ну, я люблю быть дотошным, сэр», — я пошутил. «Я напишу официальную записку: весь день на вилле Марцеллина?»

«Да. Ты там был?»

«Нет, но у меня есть приглашение».

«Прекрасное место», — сказал главный знаток Британии. «Я подарил Марцеллинусу землю в благодарность за его работу над этим домом…» Он слегка замолчал. Неужели с этим даром потом что-то пошло не так? «Думаю, тебя заинтересует эта собственность, Фалько».

Он говорил как риелтор. Я не собирался покупать недвижимость в радиусе девятисот миль отсюда. Но это их не останавливает.

«Рекомендуется внутренний осмотр, не так ли? Обязательно к просмотру…» С чего бы королю взять, что у меня есть особый интерес к недвижимости, будь то самостоятельная постройка или что-то ещё? В официальном документе Рима речь шла о моём статусе и талантах, а не о моих жилищных условиях.

Возможно, я вообразил себе какой-то смысл в этом замечании. Король лишь продолжил свой рассказ о высшем обществе южного побережья: «День рождения должен был длиться весь день и завершиться банкетом, но я теперь рано ложусь спать и не смог отправиться в долгое путешествие домой вечером». Разве после долгих лет сотрудничества и дружбы чета Марцеллинов не могла бы устроить королевский приём? «Я пошёл только пообедать и вернулся в сумерках после приятного дня. Я ночевал у себя дома в Новиомагусе и вернулся сюда сегодня утром. Тогда мне и рассказали, что произошло».

«Я думал, ты был здесь вчера вечером», — сказал я. «Я послал кого-то спросить твоего разрешения закрыть бани».

«Вероволкус или другие члены моей семьи должны были разобраться с этим».

«Да, так и было… хотя, к сожалению, это не остановило некоторых рабочих сегодня утром». Король не отреагировал. «Вероволкуса не пригласили на день рождения?»

«Нет», — король выглядел смущенным.

«Вероволкус организует подрядчиков в бане», — вмешалась Елена. «Он остался, чтобы разобраться с ними».

«Вам не нужно стесняться реконструкции», — заверил я короля.

«Новый дворец — ваш подарок от Веспасиана, но вы имеете полное право внести дополнительные улучшения. Вы богатый человек», — сказал я ему. Мне хотелось намекнуть, что если он внесет свой вклад в утверждённый проект, то должен будет выделить собственные средства, по крайней мере, на время моей проверки. «Роскошные расходы — долг богатого римлянина. Они демонстрируют статус, прославляют Империю и радуют плебс, осознавая свою принадлежность к цивилизованному обществу».

На этот раз никто не спросил, был ли это сарказм, хотя, вероятно, все это понимали.

«Тебе стоит спросить о вечеринке у архитектора», — внезапно вмешалась Майя.

У неё было угрюмое выражение лица, озарённое опасным блеском. Я приподнял бровь. «Весь день была еда и питьё, а вечером, после отъезда короля, должен был состояться грандиозный официальный ужин. Он должен был сопровождаться музыкой и нанятыми артистами, Маркус». Я предчувствовал, что сейчас произойдёт. «Гвоздём вечера был специальный танцор», — объявила моя сестра.

Ничего удивительного. Майя вряд ли бы выглядела так мрачно, наблюдая за лёгким поэтическим концертом или выступлением труппы пожирателей огня. «Дай угадаю. Это, должно быть, профессиональный танцор, какая-нибудь экзотическая танцовщица, приехавшая аж из Рима? Изящная и искусная?»

«Эксперт во многих вещах», — резко ответила Майя. «Её зовут Ступенда».

«Её зовут Перелла». Теперь у меня не осталось никаких сомнений. Но что агенту Анакрита было нужно от бывшего архитектора на пенсии?

Ничего хорошего. Ничего, что я мог бы проигнорировать.

XLV

Вилла Марселя Линуса должна была находиться примерно в двенадцати милях отсюда, что, вероятно, было по прямой, и по моему опыту,

Британские вороны были старыми подвыпившими пучками перьев, которые не умели пользоваться картами.

Король понял, что я не стану прерывать расследование убийства ради такого путешествия, если только не буду бояться опасности. Он предоставил быстрых лошадей и небольшой эскорт из увлечённых воинов. Магнус видел, как мы уезжали, и каким-то образом нашёл себе верховое животное, которое и пристроился к нам. Вероволк тоже пошёл со мной. Елена тоже. Хотя я и протестовала, она заставила меня нести её на коне позади меня. Это был прекрасный пример римского материнства, потому что да, нам нужна была Фавония.

И мы тоже. Елена быстро побежала за ней, а потом вернулась с ребёнком, прикреплённым к её телу палантином. Немногие стукачи ходят по своим делам в сопровождении сумасшедшей и четырёхмесячного ребёнка.

Майя осталась с Нуксом и телохранителем-человеком. «Я присмотрю за маленькой Юлией. Я не возьмусь за тех двоих, которых ты выкормила. Они выглядят мерзкими тварями». Элиан и Ларий сделали вид, что не слышат.

Ларий хотел пойти. «Ты подозреваемый в убийстве», — упрекнул его Элиан. «Просто сиди спокойно».

«Я помогал дяде Маркусу с тех пор, как ты был двухфутовым нытиком, пускающим слюни по своему золотому амулету...» — усмехнулся Лариус.

«Вас привезли в Британию, чтобы вы рисовали букеты прекрасных цветов. Я нахожусь в официальном командировании».

«Прекратите спорить, оба», — нахмурилась Майя. Удивительно, но они так и сделали.

Нам предложили лодку. Насколько я знаю, это могло быть быстрее.

Но я хотел посмотреть, встретим ли мы кого-нибудь, возвращающегося с виллы в Новиомагус. Этого не произошло. Тем не менее, вам стоит проверить. Участок Марцеллина находился в паре миль от побережья. Мы, конечно же, _

поняли это, когда прибыли туда: его размеры и величие приковывали к себе внимание так же, как и он сам, с его драматичными нарядами и надменной осанкой.

Как только мы подъехали к монументальному входу, мои слёзы о вчерашнем дне подтвердились. В этом великолепном месте царил хаос. Рабы либо метались, как испуганные мыши, либо съеживались от страха. Вскоре мы нашли жену архитектора, которая, по моим подсчётам, была моложе его лет на двадцать, возможно, она отмечала свой пятидесятый день рождения.

Вчера. Крик за криком сообщили нам, где она. Должно быть, она кричала беспомощно уже долго, потому что совсем охрипла. Никто из её персонала не осмелился подойти, чтобы успокоить или утешить её.

Истерика была вызвана тем, что она нашла мужа мёртвым. Мне не нужно было спрашивать её, умер ли он естественной смертью. У них была баня, но, в отличие от Помпония, Марцеллин умер в своей постели.

Елена взяла на себя заботу о бедной женщине. Пробираясь сквозь элегантные покои, обставленные изысканной мебелью, я вскоре наткнулся на Марцеллина. У него и его жены были отдельные спальни – сложная система, позволяющая парам не обращать друг на друга внимания. Он лежал в своей постели, всё ещё там, где спал, как и сказала жена. Кто-то перерезал ему горло. Это было сделано мастерски: через яремную вену и трахею, так глубоко, что нож, должно быть, задел позвонки.

В комнате пахло вчерашним вином. Было много крови.

Я был к этому наполовину готов; ну, я и раньше видел подобную ручную работу.

Меня всё ещё тошнило. Магнус, следовавший за мной, не успел выбраться из комнаты, как его вырвало. Некоторых из пришедших со мной бриттов, похоже, тошнило, хотя им всем удалось удержаться на ногах, и никто не убежал. Вероволкус подошёл и осмотрел место происшествия вблизи.

Голова, наполовину отсечённая от туловища, не внушала страха племенам, чей народ обезглавливал врагов в качестве военных трофеев. Юноши вряд ли участвовали в серьёзных сражениях, но Вероволкус производил впечатление человека, видевшего зрелища, о которых мне бы не хотелось слышать.

Это было ужасное зрелище. Я старался сохранять профессиональный тон. Марцеллин, возможно, спал, когда на него напали. Судя по тому, как он лежал, откинувшись на подушки, и верхняя часть его тела выступала из-под покрывала, я решил, что, скорее всего, он сел и был ранен сзади. Кому-то позволили подойти достаточно близко. Если это сделала женщина, а я знал, кого имел в виду, любой циник мог бы догадаться, как она так сильно втерлась в доверие к этому человеку, да ещё и в день рождения его жены.

Большая часть крови была на кровати. Следов не было. Дверная ручка была чистой. Преступник не мог полностью избежать крови, но и не оставил следов. Профессиональная работа. Мало что могло бы её испортить, разве что моё присутствие в этом месте было настоящим невезением. Я видел достаточно подобных рукоприкладств, чтобы сразу назвать Переллу убийцей.

У кровати не было никакого оружия, но мы могли сказать, что это был остро заточенный кинжал с тонким лезвием. Достаточно острый, чтобы разделывать рыбу, мясо с костями или использовать для любой другой разделки. К настоящему времени он, должно быть, был уже хорошо вычищен, засунут

Аккуратно убранный обратно в ножны и заткнутый за пояс тихой, невзрачной на вид женщины, которую я однажды видел чистящей яблоко, вероятно, этим самым ножом. Плащ скроет брызги крови.

«Человек из Рима, что ты думаешь?» — прохрипел Вероволкус. Мне показалось, что он проявил слишком уж живое любопытство.

«Если люди продолжат умирать такими темпами, никто не останется в числе подозреваемых…»

Вероволкус рассмеялся. Я не присоединился к нему. «Два великих архитектора за одну ночь!» — изумился он.

«Интересное совпадение». Или нет? «Помпоний и Марцеллин были профессиональными соперниками. Поскольку их убили в один и тот же вечер, на таком большом расстоянии друг от друга, ни один из них не убил другого. Заметьте, мотив всё равно можно найти, и убийц мог быть организован одним и тем же человеком».

«Ревнивая жена?» — предположил Магнус.

«Вы знали эту пару, — сказал я Вероволкусу. — У неё были причины злиться на мужа?»

Вероволкус пожал плечами. «Если и так, то она этого не показывала. Она всегда выглядела довольной».

«Она теперь расстроена!» — прокомментировал я.

Мы обыскали дом, но ничего существенного не обнаружили. Рабы сказали, что после продолжительных празднеств все долго спали. В том числе и некоторые гости, оставшиеся на ночь; мы нашли их сбившимися в кучу в столовой. Местные сановники, не отличавшиеся особым благородством в этой кризисной ситуации, ничего нам сказать не могли. Люди встали поздно, пришли к завтраку, который к тому времени уже был обеденным, и планировали отъезд. Жена Марцеллина решила проведать его, так как обычно он лично прощался с гостями. После того, как раздались крики, гости решили, что им следует остаться здесь, хотя никто не знал, в какой форме им следует оказать помощь.

Я спросил о вчерашнем вечере. Все сказали, что вечеринка прошла на ура; танцовщица была великолепна. Музыкантов предоставил Марцеллин, а не привезла Ступенда, как она себя называла. Сегодня утром и музыканты, и танцовщица ушли, и их заметил привратник, которому один ответственный гражданин догадался это проконтролировать. Первыми вышли барабанщики и тамбуринисты. Танцовщица появилась чуть позже; по предварительной договоренности её забрали из Новиомагуса и должны были доставить туда в собственной карете Марцеллина.

Повозка всё ещё была в пути. Я спросил Вероволкуса, могут ли воины проехаться по окрестностям и прочесать окрестности. Они

Надо найти транспорт. Я был уверен, что они не станут отслеживать «Ступенду».

Я пошел поговорить с женой.

Не повезло. Елена успокоила её, но пришлось дать ей успокоительное. Женщина на кухне приготовила для этого лечебные травы. Елена укутала вдову в одеяло. Теперь она просто сидела и медленно плакала, по мере того как шок всё больше нарастал. Она говорила бессвязно и не замечала нашего присутствия.

Елена отвела меня в сторону и тихо проговорила: «Я выяснила, что смогла. Вечеринка закончилась очень поздно. Люди были измотаны, и большинство из них были пьяны. Кровати нашлись. Марцеллин и его жена спали в разных покоях…» Я промолчала. Мы с Еленой были совершенно уверены в этом. Тем не менее, это была пожилая пара, а он был артистичной натурой. «Сегодня утром все слуги были сонные, поэтому жена сама расследовала его отсутствие. Она просто вошла и обнаружила этот ужас». Елена была потрясена. Возможно, она представляла, каково ей будет, если она застанет меня в таком состоянии.

«Какая она?»

«Достойная. Уважаемая, хотя и не культурная. Не его вольноотпущенница, я бы сказал, получила бы звание и приданое».

«Ему нужна жена, которая приносила бы ему деньги, а это дорогого стоит».

«Она ещё не осознала, что это значит». Сама Хелена в кризисной ситуации всегда мгновенно понимала, что это будет означать. Хелена справлялась с утратой, страхом или любой другой трагедией, яростно планируя, как с ними справиться. «Я сказал ей, что, по нашему мнению, убийца давно скрылся, и угрозы для других нет. Она не могла этого принять. Она пока даже не взывает к правосудию».

Мой голос прозвучал хрипло. «Если убийца родом из Анакрита, то это правосудие — императорское правосудие, свершаемое скрытно и безжалостно».

«Не вините Императора», — голос Елены звучал устало.

«Давайте притворимся, что Веспасиан не знает, что делает его главный шпион, и не знает о его грязных методах. Нет. Будьте реалистами: Веспасиан не хочет знать».

Я знал, что Елена будет сопротивляться. «Сообщи Веспасиану, если хочешь, Марк, но он тебе спасибо не скажет!»

Елена поддерживала режим Флавиев, но при этом была реалисткой. Веспасиан делал вид, что ненавидит шпионов и информаторов, но императорская разведка всё равно процветала. Тит Цезарь назначил себя командующим преторианской гвардии, которая руководила шпионской сетью (под предлогом того, что она использовалась для защиты безопасности императора).

Насколько я знаю, вместо того, чтобы расформировать команду, Титус планировал ее реструктурировать и расширить.

Даже моя работа на Веспасиана была частью этой системы. То, что я работал внештатным сотрудником, а не на жалованье у дворца, не избавляло меня от тягот тайной работы. Я взялся за это задание открыто, но на подготовительном этапе даже я задумывался, смогу ли я добиться большего на месте, выдавая себя за специалиста по фонтанам.

Любые жертвы в моей работе были неизбежны. Я никогда не пытался прикрыть свои действия казнями. Когда случались трагедии, я надеялся, что погибшие заслужили свою участь. Но Анакрит сказал бы то же самое. Перерезание горла Переллой в отдалённых провинциях было лишь способом максимально эффективно и с минимальным общественным возмущением ликвидировать преступников, используя экономически выгодные средства.

«Но почему Марцеллин?» — спросил я вслух.

Мы с Еленой переместились в прихожую, чтобы она могла поразмышлять со мной, не слушая. «Что Анакрит зашёл так далеко, кажется очень странным. Марк, разве единственный грех Марцеллина заключался в том, что он был слишком мягок с клиентом? Холодное письмо Веспасиана должно было бы это исправить».

«Такова была моя реакция. Я намеревался порекомендовать отозвать Марцеллина в Италию, хотел он того или нет».

Елена нахмурилась. «Возможно, это не Анакрит. Может быть, за этим стоит Клавдий Лакта?» Она могла быть столь же подозрительной, как и я. Лакта был высокопоставленным чиновником, вмешивавшимся в самые разные важные инициативы. Он был ярым врагом Анакрита и не был моим другом. При любой возможности он натравливал нас друг на друга.

Я не мог смириться с этим предложением. «Лакта подготовила меня к этой поездке. Хотя я и предложил Веспасиану Анакрита в качестве альтернативы, я никогда не видел, чтобы Анакрит работал с Лактой — ну, с тех пор, как они начали соперничать за место, — и я не знаю, чтобы Перелла работала с кем-то, кроме Анакрита».

«Значит, это всего лишь Главный Шпион и его заграничный агент. Каждый раз, когда мы приезжаем за границу, нас преследует Анакрит», — проворчала Елена.

«Если он это сделал, я предполагаю, что это его личная инициатива. Анакрит не должен знать, что я здесь».

«Вы просили Lacta сохранить конфиденциальность?»

«Да, потому что я подумал, что Лакте понравится обманывать Анакрита».

«Ха! Может быть, Анакрит узнал?»

«Это сделало бы его хорошим шпионом! Не беспокойте меня, леди».

Мы сидели молча, разглядывая обстановку, пока осознавали ситуацию.

«Оглянись вокруг, Маркус», — резко сказала Хелена.

Я едва успела оценить планировку и стиль этой виллы. Отчасти это было связано с кризисом, но также я чувствовала себя в знакомой обстановке.

Теперь я понял, что имела в виду Елена. Мы оказались в приёмных залах, которые могли бы быть частью «старого дома» во дворце. Полагаю, это было естественно. Архитектором был Марцеллин. Он навязывал свой собственный стиль. И всё же сходство было пугающим…

Пол был выложен разноцветными резными камнями… спокойная геометрия бледно-винно-красного, аквамаринового, тускло-белого, оттенков серого и кукурузного. Ну что ж. Здесь был сине-чёрный плинтус и расписной карниз, создававший эффект штукатурки, залитой вечерним светом. Взглянув в окно (отличная древесина твёрдых пород с долговечной обработкой), я заметил, что все материалы внешней отделки тоже были мне знакомы, особенно серый камень, близкий к мрамору, который, как я знал, добывали в прекрасной британской каменоломне на побережье. Огромная баня выглядела точь-в-точь как та, что была во дворце.

Елена стояла у моего плеча.

«Полагаю, — пробормотала она, — аристократия, увидев королевский дворец, захочет, чтобы их личные дома были такими же роскошными. Особенно это касается друзей и семьи Тогидубнуса».

Согласен. И Марцеллин был в лучшем положении, чтобы обеспечить своей вилле всё самое лучшее. Поэтому он показывает Британии, как следует перенимать романизацию, вплоть до наших изощрённых коррупционных практик.

Елена сделала вид, что это стало для неё неожиданностью. «Неужели мы, римляне, такие плохие?»

«Как и во всем, дорогая, Рим лидирует в мире».

«И вы хотите сказать, что Марцеллин украл эти дорогие материалы из дворца?»

«Я не могу этого доказать, но до этого момента я и не искал подобных доказательств».

«И вот теперь правда открылась вам».

«Очень со вкусом. Прекрасные цветовые решения, всё выполнено мастерски».

Возможно, кто-то другой искал необходимые доказательства.

Снаружи, во дворе, двигалась знакомая фигура в белом. Магнус.

Он очень хотел составить нам компанию, и после того, как мы обнаружили труп, он отправился один, чтобы пошарить по дому. Вероятно, он пошёл с нами, чтобы осмотреть виллу Марцеллина. Я пошёл к нему – зловещий, ловкий, зловещий, ловкий.

«Не говорите мне, что вы ищете «потерянную» вещь!»

Я застал Магнуса, лихорадочно срывавшего крышки с куч сложенных материалов. В своём триумфе он забыл о наших разногласиях, когда я обвинил его.

о другом убийстве. «Юпитер, Фалько! У него был какой-то склад!» От волнения у него заблестели глаза.

Марцеллин хранил всё, что только мог пожелать любитель домашнего уюта, и это были не просто образцы. Здесь в большом количестве были собраны прекрасные товары. Мастер-ремонтник захлебнулся бы от восторга, увидев эту коллекцию строительной мелочёвки. Черепица, напольная плитка, дымоходы, водосточные трубы… «Керамические водопроводные трубы!» — воскликнул Магнус.

«Я и сам храню кое-какие вещи дома, — размышлял я. — Я следую принципу: „Может, когда-нибудь пригодится“».

Магнус повернулся ко мне. «Пара запасных плиток на случай, если твоя пристройка потеряет этот кривоватый участок во время следующего шторма? Обрезки древесины. Мешок мозаики, чтобы соответствовать твоему особенному полу, на случай, если какой-нибудь идиот поднимет угол?»

Разве не все мы так делаем!»

«И архитекторы делают это с большим размахом?»

«Не все», — мрачно сказал Магнус.

«Может быть, за эту штуку уже заплатили».

Магнус лишь громко рассмеялся.

«Я бы попросил скорбящую вдову показать мне соответствующие счета-фактуры, — прохрипел я, — но это кажется бессердечным».

«Теперь ты заставляешь меня плакать, Фалько».

Магнус снова рылся в штабелях мраморных листов.

«Телеги прибывают», — пробормотал он, шершавыми руками подтягивая тяжёлые плиты вперёд, чтобы осмотреть их. «Мы удостоверяем доставку; телеги снова отправляются. Киприанус поставил привратника, который проверяет каждую пустую».

«И вы лично проверяли их, пока они стояли!»

«Ты видел меня, Фалько, и я видел, как ты меня проверял, если уж на то пошло».

«Ты мог бы рассказать мне, что ты делаешь».

«Ты мог бы мне сказать, что я пытался поймать их, используя трюк с вывозом мусора — слой краденого спрятан под обломками.

Ну да, — он остановился. Он облизал большой палец и потёр им один мраморный блок. Под пылью виднелся маленький, аккуратно нацарапанный крестик. Магнус прислонил блок к другим блокам, а затем отступил назад, вздохнув, как моряк.

«Вы пометили партию товара».

«И вот я нашёл его здесь. Пусть он сам выпутается из этой ситуации».

«Небольшая проблема с допросом, Магнус! Я старателен, но Марцеллин может не сотрудничать…»

«К тому же у него были эти трубы — должно быть, именно из-за них сейчас нытьё у Ректуса».

«Ректус будет доволен».

«Он будет пукать в бреду!»

«Вы организуете доставку всего этого обратно во дворец?»

Я остаюсь здесь охранять его. Когда вернёшься, Фалько, попросишь Киприана организовать транспорт? Магнус посмотрел на меня. «Кстати, у меня была поддержка, знаешь ли. Когда Гай вчера не смог объяснить своё местонахождение, это потому, что он помогал мне обыскивать повозки».

«То есть ты вчера вечером не был в бане?»

«Вообще-то да, — Магнус выглядел смущённым. — Мне правда нужно это объяснить, да?»

«Это было бы мудро», — теперь я считал его невиновным, но ответил холодно.

«Это было так: я пошёл в баню, снял одежду, а потом Гай побежал за мной, чтобы сказать, что что-то движется возле повозок. Я уже

Видя, что Помпоний оставил свой кричащий костюм в раздевалке, я не горел желанием проводить с ним время. Поэтому я натянул сапоги и тунику, а всё остальное оставил.

«Так вот как твоя сумка висела там без присмотра, когда убийцы забрали твои пять-четыре-три и компас?»

Я «Верно. Оказалось, что действительно отъезжала телега, но это был всего лишь тот ужасный торговец статуями, которого вы привезли на место».

Секстий мне не протеже!» «В общем, Стрефон его наконец подтолкнул. Секстий юркнул в Новио и забрал свой хлам. Ты видел его, Фалько? Бесполезный хлам… Мы обыскали повозку, и я настолько пал духом, что просто не мог смотреть, как Стригиль ползёт рядом с Помпонием. Я взял свою сумку и чистую одежду и вернулся в свои покои. Если кто-то и рылся в моей сумке, я не заметил».

«Ты видел, куда пошел Гай?»

«Он не вернулся со мной в бани. Он пошёл спать. Я не стал задерживаться, и я не знаю, был ли Помпоний мёртв к тому моменту или нет».

«Почему ты мне всего этого не рассказал?»

Магнус усмехнулся: «Ты же из Рима!»

«Это не делает меня врагом».

«О, не правда ли!» — усмехнулся он.

Я проигнорировал это. «И ты считаешь, что Gains надёжен?1

«Он оказал огромную помощь».

«Как он в это ввязался, Магнус?»

Теперь настала очередь землемера уклониться от ответа. «Гай — хороший парень». Я и сам когда-то так думал.

«Так ты — добросовестный работник участка, а он — честный клерк? А я-то думала, вы обнимаетесь в одном халате!»

«О, пощади меня! Ты знаешь о Гае?»

«Я ничего не знаю. Со мной никто не разговаривает».

«Спроси его», — сказал Магнус.

XLVI

Магнус и я продолжали задумчиво смотреть на дом Марцеллина.

«Отличная работа!» — прокомментировал я. «Он даже нанял рабочих и мастеров со строительной площадки дворца. Это банальность: архитектор сам ремонтирует свой дом за счёт заказчика».

«Всё равно воняет, Фалько». Магнус почувствовал отвращение. Он был честным человеком и принципиально отказывался от тех льгот, которые Марцеллин так легко принимал. Он, должно быть, уже знал, что происходит.

Но от этого ему было не легче стоять здесь и смотреть на доказательство.

«Порнопоний тоже позволял себе вольности?» — спросил я.

«Нет», — Магнус слегка успокоился. «Одно можно сказать о Порнпонии: у него было около пяти объектов недвижимости, но все они находились в Италии, и ни один из них не был расположен в непосредственной близости от какого-либо проекта. И я ни разу не видел, чтобы он присвоил хотя бы один деревянный гвоздь для какой-либо из них».

«Как ты думаешь, как Марцеллину это сошло с рук?»

«Возможно, всё началось с малого», — Магнус заставил себя научно оценить подделку. «Настоящие, никому не нужные вещи. Несоответствие цветов».

Перекупленные товары. «Никто не будет по ним скучать; они только зря пропадут…»

Рабочие, которых они пытались занять в периоды затишья по контракту, будут отправлены сюда на помощь. Будучи руководителем проекта, Марцеллин мог сертифицировать что угодно. Если никто не брал на себя растущие расходы, он смеялся. И никто этого не делал.

"Может быть."

«Не притворяйся, что ты об этом знал, Фалько!»

«Нет». Но, учитывая произошедшее, я мог назвать дворцовое бюро, в досье которого должен быть Марцеллин. Должна была быть какая-то причина, по которой Анакрит послал сюда Переллу. Вполне типично, что он действовал, основываясь на устаревшей информации, поскольку текущие проблемы новой схемы делали Марцеллина лишь второстепенным.

«В конце концов, Марцеллин считал свой источник снабжения правильным? — заключил я. — Он не видел в этом ничего плохого».

«Все здесь считали, что снабжать архитектора подарками — обычное дело, — подтвердил Магнус. — Моя главная проблема — сломать это отношение. Я думал, король всё ещё в деле, он же провинциал.

Марцеллин должен был его исправить».

«Я уверен, что в конечном итоге он опозорил короля».

«Слишком поздно», — сказал Магнус. «Они были слишком близки. Король не мог отделаться от Марцеллина. Вот почему Помпоний ненавидел посвящать Вероволька в какие-либо дела».

«Длинная тень Марцеллина мешала всем попыткам сохранить новую схему платёжеспособной? Я сам видел это, — сказал я ему. — Даже в моём присутствии Марцеллин открыто опирался на людей вроде Милчато, чтобы обеспечить себе безвозмездные пожертвования».

«Чёртов Милчато лишился части, — прорычал инспектор. — Я в этом чертовски уверен».

«Мы можем это уладить. Он работал здесь, на предыдущем здании. Пора ему сменить сферу деятельности».

«О, ты имеешь в виду «для дальнейшего развития его личных ремесленных навыков»?»

«Вижу, дорогой Магнус, ты знаешь, как это делается!»

«Просто решите проблему».

«Переведите его на работу над военным туалетом в неблагополучном конце Мезии».

«У них нет мрамора», — педантично поправил меня Магнус.

"Довольно."

Мы размышляли о недостатках и, в конечном счёте, о силе гигантской бюрократии. Когда это стало слишком серьёзным, я с сожалением подумал:

«Сначала, должно быть, всё казалось таким аккуратным. Тогидубнус отремонтировали, теперь и Марцеллин тоже».

«А потом Рим все испортил и прислал совершенно нового менеджера проекта».

«Помпоний делает себя непопулярным, и Марцеллин видит в этом шанс изменить своё положение. Но царь приспособился к стилю Веспасиана; он определённо становится недовольным». Несмотря на их знаменитую дружбу, я теперь был уверен, что Тогидубнус специально послал меня посмотреть на эту виллу. Мне предстояло раскрыть мошенничество. «Тогидубнус хочет положить конец коррупции».

Магнус уставился на меня. «Насколько сильно он этого хочет, Фалько? Это убийство кажется слишком уж удобным».

Я был поражен. «Вы же не хотите сказать, что он к этому причастен?»

«Он чертовски убедился, что покинул место преступления до того, как это произошло».

«Не хочется объяснять на Палатине, что фаворит Веспасиана — убийца!» — простонал я. «Но он ли это организовал? Надеюсь, что нет».

«Палатин, возможно, не совсем чист, Фалько. Держу пари, это начинается гораздо дальше, чем Новио». Магнус был резок. Возможно, даже слишком резок для собственного блага. Он, возможно, не слышал имён Анакрита и Лакты, но знал, что происходит.

Я попытался возразить: «Это угроза. Убийства привлекают слишком много внимания».

«Но таким образом не придется проводить неловкий судебный процесс по делу о коррупции», — отметил Магнус.

"Истинный."

Было ли избегание политических неприятностей достаточным оправданием этого убийства в глазах Анакрита? Да, его махинаторская и склонная к двойным стандартам секция во Дворце, безусловно, расценила бы это именно так. И им бы не понравилось, если бы мы с Магнусом догадались об их поступке.

Елена Юстина вышла во двор, чтобы присоединиться к нам. Она перевела взгляд с меня на Магнуса. «Что ты нашёл?»

Я указал на кучу сложенных материалов, а затем махнул рукой в сторону дома. «У Марцеллина был прекрасный дом, любезно предоставленный ему за счёт государства».

Елена отнеслась к этому спокойно. «Значит, этот человек был несколько беспринципным?»

«Зачем избегать клеветы? Он был совершенно продажным», — вздохнула Елена. «Это будет тяжёлым ударом для жены», — сказал я.

Тут моя собственная вспыхнула гневом. «Сомневаюсь! Во-первых, Маркус, они долго жили здесь вместе. Эта глупая женщина должна была заметить, что происходит. Если она не подозревала, значит, нарочно закрыла глаза». Хелена была непреклонна. «О, она знала! Ей нужен был её прекрасный дом. Даже если ты расскажешь ей сейчас, она всё отрицает, будет настаивать, что её муж был замечательным, и откажется от всякой ответственности».

Магнус был поражен ее злобой.

Я обнял её. «Элена презирает кротких женщин, которые утверждают, что ничего не смыслят в деловом мире».

«Паразиты, которые с удовольствием пользуются доходами!» — прорычала Хелена. «Когда эта женщина проснётся, её первой мыслью будет, сможет ли она сохранить дом».

«Если все это замять, — с горечью ответил Магнус, — то, наверное, она сможет».

«Ожидайте всеобщего затишья. Император, — сухо сказал я ему, —

«не хочу, чтобы меня считали тираном, который преследует вдов».

Елена Юстина была сыта по горло. Она резко заявила, что если мы собираемся вернуться в Новио этим вечером, то нам следует отправиться сейчас. Оставьте труп. Пусть эта женщина разбирается с его останками.

«Ты жесток».

«Я злюсь, Маркус! Я ненавижу продажных мужчин и женщин, которые позволяют им это делать».

«Успокойся. Вдова, возможно, будет шокирована и пожалеет об этом, когда узнает, что её муж был мошенником».

«Никогда. Она никогда этого не увидит».

«Она может передать все благодарному казначейству».

«Не будет», — не сомневалась Елена. «Эта жена будет яростно цепляться за эту виллу. Она устроит Марцеллину пышные похороны. Соседи соберутся почтить его память. Будет установлен огромный памятник с пышными резными фигурами. Память об этом вороватом вельможе будет бережно храниться десятилетиями. И самое худшее, что она будет говорить о вас с Магнусом как о простых путниках. О людях с ограниченным кругозором, о людях, которые ничего не понимают».

«Моя госпожа расстроена», — сказал я землемеру. В моём голосе слышалась гордость за неё, могу сказать с гордостью. Я отвезу её домой.

«Она чертовски права!» — воскликнул Магнус.

«О, я знаю».

XLVII

Вероволкуса и его людей не было видно, и я не питал особых надежд на результаты их поисков. Я нашёл нашу лошадь и отправился обратно в Новиомагус вместе с Еленой. Мы уже устали. Гнев усугублял ситуацию. Мы ехали долгий путь почти молча, но время, проведённое вместе, вдали от других, было для нас обоих отдыхом.

В какой-то момент Елена задремала у меня на спине, поэтому ради безопасности я остановился и взял Фавонию на себя. Передача ребёнка между двумя сонными родителями верхом на лошади, когда он совершенно бодр и хочет подвигаться, требует времени и смелости.

«Может, всё-таки её запеленать», — пробормотала я. Хелена запретила это для обоих наших детей. Она считала, что девочек нужно подвергать физическим нагрузкам и опасности; она называла это дрессировкой, чтобы они когда-нибудь научились общаться с мужчинами. С другой стороны, она сказала, что если у нас родятся мальчики, она будет держать их в смирительных рубашках, пока они не покинут дом, выйдя замуж.

«Пеленание не убережет тебя от проказ», — сказала она мне.

«Она у тебя?»

Каким-то образом мне удалось обвязать ребенка палантином Елены и закрепить его так, чтобы он висел у меня на шее.

«Она меня поймала». Мой отпрыск теперь крепко вцепился в ворот моей туники. Наполовину задыхаясь, я поехал дальше.

Когда мы добрались до Новиомагуса, я решил последовать примеру короля, который мы дали вчера: отдохнём здесь и переночуем в доме дяди Елены. Ещё миля до дворца, возможно, не покажется слишком большой, но это была миля по дороге, по которой часто ездили местные жители. Я был измотан и не в состоянии справиться с трудностями. К тому же, я не был настроен сдерживаться перед любым дураком, который пытался меня одурачить.

Елена тоже хотела увидеть своего брата Юстина. К моему удивлению, он был дома; я думал, что суровая жизнь померкла. Но я ошибался: его суровые дружки просто пришли к нему. Как только стало ясно, что мы с Еленой не проездом, а остановимся, Элиан и Ларий незаметно появились.

«Это был долгий день, с несколькими кровавыми эпизодами», — предупредил я их.

Я уже не мог даже ругать их за нарушение правил и уход с базы. Я не мог выдержать шумного обсуждения последних событий. Я всё обдумал по дороге сюда, но…

Мне еще предстояло кое-что обдумать, над чем я лучше всего мог поразмыслить, когда крепко спал.

Все трое молодых людей с большой вежливостью согласились провести вечер вне дома. Они, возможно, и были домоседами, но решили, что смогут развлечься в каком-нибудь респектабельном месте, чтобы мы с Хеленой могли немного отдохнуть. Троица пообещала вернуться домой с предельной осторожностью и тишиной.

«И не опаздывай», — приказала Елена. Они торжественно кивнули. «Кто присматривает за Майей Фавонией?» — спросила она. Юноши заверили её, что Майя Фавония прекрасно справится сама.

Нам оставалось надеяться, что это правда.

XLVIII

Нет, не успели. Я поймал ребят, когда они выбегали за дверь.

Пока Перелла всё ещё была на свободе, Майе нужна была охрана. «Элиан и Ларий, вы должны немедленно вернуться во дворец. Убедитесь, что с моей сестрой всё в порядке».

«Майя в полной безопасности», — резко начал Элианус. После долгого пребывания в лесу ему хотелось чего-нибудь вкусненького.

Возможно, он прав. Единственной целью Переллы мог быть Марцеллин.

Но он мог ошибаться.

«Если с Майей что-нибудь случится, пока ты слонялся без дела, я убью тебя, Авл. Это всё равно что выпотрошить тебя мясницким тесаком».

Он все еще выглядел мятежным, поэтому я коротко сказал: «Марцеллину перерезал горло танцор, который, как мы думали, следил за Майей».

Он передумал. «И теперь эта женщина снова на свободе?»

«Ступенда?» — вмешался Юстин, бросив быстрый взгляд на своего дружка Лария. «У неё не будет сил на Майю. Она будет отдыхать. Завтра её ждёт долгая ночь».

Лариус объяснил: «Завтрашний вечер объявлен как прощальное выступление Ступенды». Пока я смотрел на него, он неуверенно добавил: «Вирджиния нас предупредила».

Завтра уже почти наступило. «Ты закончил, Фалькон», — тихо сказал Юстин. «Авл и Ларий непременно вернутся и будут охранять Майю».

Я попробую узнать у администрации бара, знают ли они, где остановилась танцовщица. Если нет, мы все можем присоединиться к зрителям на её последнем выступлении.

«Что, арестовать её перед ревущей толпой?» Я знал, что так просто ничего не получится. Но я так устал, что был бессилен. «Она не появится».

«Ей бы лучше», — мрачно ответил Юстин. «Все мужчины взвинчены. Если она не приедет, начнутся беспорядки».

Я слабо улыбнулся и сказал, что, ну что ж, никто из нас не хотел бы пропустить такое.

Я плохо спал. У меня болел зуб. И когда больше всего нужен отдых, он никак не даёт мне покоя.

Я чувствовал, что события либо приближаются к кульминации, либо, что более вероятно, выходят из-под моего контроля. Проект дворца был полностью под контролем. Я выявил достаточно проблем, чтобы чиновники могли вернуть всё в порядок. Это можно было сделать безболезненно. После смерти Помпония и Марцеллина в отчётах можно было бы совместно обвинить обоих архитекторов в неэффективности и краже строительных материалов. Участие Магнуса в попытках отследить потери подкрепляло бы мою рекомендацию о предоставлении ему более широких полномочий. Новый титул мог бы помочь, например, префект работ.

Киприан будет исполнять обязанности заместителя. Стрефону можно дать возможность возглавить проектировщиков; он мог бы добиться успеха. Если Магнус прав в отношении честности писаря Гая, его можно сделать старшим; остальных можно будет подтянуть или заменить, и тогда контроль затрат и программирование будут приведены в соответствие с поставленными задачами. Это было бы прекрасно.

Я всё ещё хотел точно установить, кто убил двух погибших архитекторов и почему. Остальные смерти на стройплощадке произошли либо по естественным причинам, либо по причине проблем с безопасностью; руководство компании помогло бы предотвратить ненужные несчастные случаи.

Я все еще хотел защитить свою сестру таким образом, чтобы это навсегда отпугнуло Анакрита.

Я все еще хотел найти Глоккуса и Котту.

Шокирующая смерть останется с тобой. Кровавые сцены повлияют на твои сны.

Когда я наконец заснул, кошмары, порожденные здешними убийствами, странным образом сочетались с тяжёлыми моментами из моего собственного прошлого, вырвались из моего усталого воображения. Подстерегая ужас, я проснулся, мне нужно было сесть и отвлечься. Елена, не привыкшая к дальним поездкам верхом, крепко спала рядом со мной. Мне приходилось бодрствовать, зная, что кошмары будут преследовать меня, если я снова расслаблюсь. К утру я чувствовал себя мрачно.

Во время моего позднего завтрака Юстинус появился свежим, как птица. Он был даже достаточно трезв, чтобы заметить моё молчание.

«Я был на разведке. Все думали: «Ступенда».

Я остановился в забегаловке недалеко от Каллева-Гейт, Фалько. Похоже, это не так. Я искал, но её там не было. «Как с ней связаться по поводу бронирования?»

«Она приходит их увидеть».

«Так они уверены, что она все еще будет выступать сегодня вечером?»

"Видимо."

Я мрачно ел хлеб. Хелена, кормившая ребёнка, сидя на кожаном диване с ящиками, оглянулась. «Что случилось, Маркус?»

«Что-то не так. Перелла так себя не ведёт. Если Анакрит послал её специально, чтобы устранить Марцеллина, кто знает, зачем? —

то ее обычная модель поведения была бы такой: наблюдать за местностью, приближаться, чтобы убить, а затем исчезать».

«Ну, она исчезла», — сказал Юстин, хотя Елена молчала.

«Я имел в виду исчезнуть со всей округи. Возможно, даже из провинции».

Джастинус откинул назад свои тёмные густые волосы. «Ты подозреваешь, что Перелла ещё не выполнила свою миссию полностью?»

«Это одна из теорий», — осторожно ответил я. «О ней я даже думать не хочу. Давай надеяться, что обещание станцевать для ребят сегодня вечером — всего лишь уловка, чтобы дать ей время и пространство для побега».

«Должно быть, она застряла. Люди могут покинуть эту провинцию только морем».

Юстинус заметил: «Вы находитесь во власти приливов и парусных судов, которые могут обеспечить вам быстрый выход».

Я выдавил из себя улыбку. «Похоже, ты об этом думал».

«Каждую минуту с момента нашего прибытия, Фалько!»

Я осушил чашу тёплого ароматного вина, убедившись, что Елена готова отправиться во дворец. «Я проведу день на месте, Квинт. Можешь прийти, если хочешь, если у тебя нет здесь дел. Теперь терять нечего, если люди узнают, что ты в моей команде».

«Проделав такой путь, я бы хотел увидеть дворец».

«Мы можем отдохнуть, а затем вернуться в Новио сегодня вечером, когда должно начаться представление».

"Замечательный."

Я ухмыльнулся Хелене. «Твой брат, обладающий прекрасными манерами, умудряется притворяться, что будет счастлив в компании целомудренного мужчины постарше».

«А это кто?» — сухо спросила Елена. «Я думала, он идёт с тобой, Фалько».

Юстин, умевший выглядеть невинным, встрепенулся, словно собираясь пойти за дорожным снаряжением. Затем он замолчал. «Сейчас подходящий момент, чтобы упомянуть кого-то, кого вы ищете?»

«Не Глоккус и Котта?»

«Нет. Ты мне рассказал об этом начальнике, о человеке жестком, к которому я не мог подойти в одиночку».

«Мандумер? Главарь банды Помпоний хотел повиснуть на искусственном дереве?»

Юстин кивнул. «Кажется, я его видел. Уверен, это он. Он соответствовал вашему описанию: он был среди бриттов, найденных на месте раскопок, с густой вайдой на коже и с виду — настоящий урод».

«Когда это было, Квинт?» — вставила Елена.

«В ту же ночь, когда Марк пришёл и упомянул о нём». Это была ночь, когда был убит Помпоний.

«Почему бы не сказать мне об этом раньше?»

«С тех пор я тебя не видел. Я вышел выпить, когда ты ушёл».

Джастинусу удалось сохранить непринуждённый тон. И он благополучно забыл, что видел меня вчера вечером. Мои помощники тоже стали вести себя непринуждённо. Всё может пойти не так.

«Выпить?» — спросила его сестра. «Или поглазеть на ту девчонку из бара?»

«Она просто напоминает мне мою дорогую Клаудию», — солгал он.

Затем он описал произошедшее. Пока он сидел и пил, по его словам, скромный стаканчик разбавленного напитка, в бар вошёл человек, очень похожий на Мандумеруса, судя по моему описанию.

«Это ваше любимое место? Где Вирджиния даёт мужчинам глазки и не только, а Ступенда раздаёт обещания о жизни среди богов? Как там называется «Червивая задница»?»

«Радужная форель», — чопорно сказал Джастинус.

«Очень мило. Я обожаю рыбу».

«Хотите узнать о двойнике Мандумеруса или нет?»

«Конечно. Чего вы ждете?»

«Казалось, он только что приехал из другого города. Не могу сказать, почему я так подумал. В том, как он плюхнулся на землю, было что-то такое, словно он либо был измотан, либо очень взвинчен».

«Что ты имеешь в виду, говоря: «Дайте мне выпить, я в отчаянии!»?»

«Примерно его слова, Маркус. Остальные мужчины столпились вокруг него.

Я не скажу, что они понизили голоса, потому что они почти ничего не говорили; они просто обменялись довольно многозначительными взглядами».

«Они что-то скрывали от вас, как от незнакомца?»

«Я бы сказал, общая осторожность».

«А это тот бар, где пьют британцы?»

«Да. Это не слишком приятно».

«Но вы с Ларием отлично вписались!» — усмехнулся я. «Так ты видел этого человека раньше?»

«Думаю, да. На этот раз моё внимание привлёк один быстрый жест, который он сделал своим дружкам, садясь», — сказал Джастинус.

"Продолжать?"

«Он обхватил одной рукой горло и изобразил удушье, выпучив глаза и высунув язык». Юстин скопировал это: универсальная пантомима, изображающая удушение или удушение.

Или задушен, как в ту ночь был задушен Помпоний.

Вернувшись позже во дворец, я заметил напряжённую атмосферу. Вероволк и его люди, должно быть, вернулись прошлой ночью, не найдя Переллы. Естественно, по хижинам на месте строительства разнесся слух, что Марцеллина убили в постели. Несомненно, те, кто лично наживался на его постоянных ремонтах дома, теперь искали другие способы увеличить свой доход. Это отнимало часть их времени. Остальное время они посвящали тому, чтобы карабкаться по эшафоту старого дома, откуда перегибались, демонстрируя нижнее бельё, или, в большинстве случаев, его отсутствие, и свистя проходившим женщинам.

Они нападали конкретно на одну из них: на мою няню Камиллу Хиспэйл. «О, Марк Дидий, эти грубияны оскорбляют меня!»

«Тогда попробуй присматривать за Джулией в помещении, чтобы ее никто не видел».

«Конечно, Марк Дидий». Это было странно послушно. Майя взяла девочку под контроль?

«Это вне моей компетенции», — тихо сообщила Майя. «Она ведёт себя любезно, потому что надеется, что вы позволите ей провести этот вечер с подругой».

"Что такое fn end?

«Без понятия. Она постоянно убегает флиртовать с мужчиной. Лариус клянётся, что это не он».

«Стоит ли мне отпускать её гулять сегодня вечером?» — посоветовалась я с Еленой.

«Конечно, — кротко ответила она. — При условии, что подруга — матрона, не имеющая ни малейшего намёка на скандал, которая пришлёт для Гиспаля свой собственный стул!»

Это казалось маловероятным.

Джулия была слишком занята, чтобы заходить в дом. Слишком юная, чтобы её беспокоили мужчины на эшафотах, она разложила всю свою коллекцию игрушек во дворе: тряпичную куклу, деревянную куклу без одной ноги, модно одетую куклу из слоновой кости, тележку, которую можно катить, глиняные фигурки животных, кукольный сервиз, погремушку, мешочек для игр, мячи трёх размеров, кивающую антилопу и, боже мой, какая-то свинья, не заботясь о барабанных перепонках родителей, должно быть, подарила ей флейту. Не скажу, что моя дочь была избалована, но ей повезло. Четыре бабушки и дедушки обожали свою темноглазую малышку. Тёти соперничали друг с другом за её любовь. Если в каком-либо уголке Империи появлялась новая игрушка, Джулия каким-то образом её приобретала. Интересно, зачем мы привезли…

Каждый из нас отправляется в тысячемильное путешествие? Просто ужас перед её реакцией, если она обнаружит, что мы оставили здесь хоть какое-то сокровище.

И вот теперь наш любознательный двухлетний малыш был поглощен хорошо продуманной игрой.

Елена схватила меня за руку и прошипела с притворным волнением: «О, смотри, дорогая! Джулия Джунилла проводит свою первую инвентаризацию!»

«Ну, вот и следующая Сатурналия решена. Её подарком могут стать счёты».

«У ребёнка дорогие вкусы, — ответила Хелена. — Думаю, она предпочла бы, чтобы мы предоставили ей собственного бухгалтера».

«Будь полезнее, чем ее няня!» — усмехнулась Майя.

Майя стояла в дверях нашего номера, наблюдая за Джулией, или, скорее, с предубеждением наблюдая за встречами Хиспэйла с людьми на эшафоте. Ребята могли бы подробнее обсудить это, если бы видели Майю, но она держалась по ту сторону порога и была вне поля зрения. Одна из моих домочадцев умела вести себя скромно, если хотела.

Однако у неё был мужчина-последователь. Она разговаривала с Секстием, продавцом статуй. Ну, она позволяла ему говорить, не делая свои ответы слишком уж неприятными. Секстий, всё ещё с тем же настороженным взглядом, который он всегда бросал на Майю, рассказывал ей, что продал свой воз статуй.

Услышав эту новость, Элиан высунул голову; они с Ларием, должно быть, отдыхали дома. «Олимп, кто их купил?» — с профессиональным интересом спросил Элиан.

«Один из подрядчиков строительства королевской бани».

Элианус усмехнулся про себя: похоже, статуи ему не пришлись по вкусу. Установить их в королевской раздевалке было бы настоящей шуткой.

«Воды для работ должно быть предостаточно!» — заметил я. Разозлённый нашим присутствием, Секстий поплелся прочь. Если он вернулся на стройплощадку в надежде втереться в доверие к Майе, то его затея провалилась.

Майя интересовалась только мной. Она затащила меня в дом. Убедившись, что в наше отсутствие всё прошло без происшествий, я вкратце рассказала ей о Перелле. Мне нужно было рассказать о смерти Марцеллина, прежде чем сестра узнает об этом от других. Я преуменьшила подробности. Я подчеркнула, что это указывает на то, что миссия Переллы в Британию не имела к нам никакого отношения. «Да ну!» — усмехнулась Майя.

Я пошёл в свой кабинет. Там я нашёл Гая, работающего над пачкой счетов и потягивающего мульсум. Мы не разговаривали с тех пор, как я в гневе ушёл, обвинив его во лжи.

«О, я вижу, Иггидунус снимает запрет на занятие этой должности, пока меня здесь нет!»

Гай настороженно ухмыльнулся поверх края стакана. «Ты должен знать, как с ним обращаться, Фалько».

«Мне всегда так говорили о женщинах. Применительно к мальчику-продавцу это раньше никогда не приходило в голову». Я посмотрела на него. «Магнус говорит, что я тебя неправильно поняла. Судя по всему, ты честная, отзывчивая и являешься образцом порядочности».

«Что ж, я на правой стороне», — заявил он.

Я рассказал ему о том, что мы обнаружили на вилле Марцеллина. Недостающие припасы, которые мы сегодня вернём, должны повысить шансы на пополнение счёта объекта. Гай приободрился.

«Итак, расскажи мне о том, как ты помогал Магнусу. В частности, объясни, почему ты никогда не рассказывал мне, чем ты собирался заняться».

Гай смутился. «Нельзя, Фалько».

«Не разрешено? Слушай, я устал. Убийства меня угнетают. Как и откровенная коррупция, кстати. Магнус сказал, что я должен спросить тебя, что к чему».

Клерк по-прежнему хранил молчание.

«Гай, мне приятно слышать, что ты натурал, но этого недостаточно.

Объясните свою роль. Я не позволю никому из неизвестных вмешиваться в этот проект.

«Это угроза, Фалько?»

«Да, я могу тебя уволить. Далмация — это долгий путь, чтобы вернуться домой с позором, без транспорта и с задержкой зарплаты».

По его словам, его мать жила в Далмации.

Кто-то ещё в этой провинции родился в Далмации: высокопоставленный британский чиновник. «Твой отец занимал высшую должность – был налоговым инспектором третьего ранга в заштатном городке в Далмации», – как я однажды с вызовом заявил ему. В те времена я был сварлив. «Никто, кроме губернатора, не имеет в Британии большего веса, чем ты…»

«Флавий Илларис!» — воскликнул я. Как я мог его забыть?

В конце концов, он предоставил нам свой городской дом в Новиомагусе. После того, как моя миссия будет выполнена, Елена хотела, чтобы мы навестили его и его жену в Лондиниуме.

Прибыль слегка выросла. «Финансовый прокурор?»

«Человек-тин. Дядя моей жены, ты знал? Он родился в Нароне».

«Вот именно?» — пробормотал Гай. «Не стоит блефовать».

«Многие люди приезжают из моей провинции, Фалько».

«Немногие попадают сюда. Тебе сколько? Двадцать? Кем ты работал до дворца, Гай?»

«Обоснование целесообразности форума».

«Не форум ли в Новио? Я видел его; должно быть, это было запланировано на обороте бумажки о мушкетёре, которую кто-то потом потерял. Где, Гай?»

«Лондиниум», — признался он.

«Под носом у губернатора провинции и его правой руки! Хиларис справедлив. Он умеет подбирать персонал. Он не любит любимчиков. Но то, что ты из Далмации, наверняка расположит тебя к себе. А если он сочтет тебя многообещающим – ну что ж! Его специальность, к твоему сведению, – редкая специализация по борьбе со взяточничеством. Так я с ним познакомился; так я познакомился со своей женой, так что вряд ли забуду. Так скажи мне, ты работаешь здесь под прикрытием на прокуратора в Лондиниуме?»

«Он бы вам, конечно, рассказал?» Секретарь, который поклялся молчать ради собственной безопасности, предпринял последний гамбит.

«Я уверен, он хотел держать меня в курсе событий», — чопорно ответил я.

«Административная загвоздка?» — пробормотал Гай, начиная показывать свое веселье.

«Абсолютно. А дядя Елены Юстины в своём курульном кресле — озорная свинья!»

Мы, казалось, поняли друг друга, поэтому я на этом и остановился. Гай был в хорошем положении, чтобы наблюдать за происходящим на этом объекте, но он был довольно юнцом. Он хорошо справлялся со своей работой. Я бы передал это Хиларис. Для усиления контроля в будущем лучше было бы оставить подсаженного клерка здесь, по возможности, сохранив его прикрытие. Поэтому я дружелюбно подмигнул и продолжил свою работу.

Я потратил пару часов на составление отчёта о проблемах на объекте и своих мыслей об их будущем решении. Время от времени приходили люди с документами на подпись мне как руководителю проекта, хотя всё казалось спокойным. Киприанус, конечно же, был не на объекте, он ездил на транспорте, чтобы забрать Магнуса и материалы, которые мы вывозили с виллы Марцеллина.

Здесь ничего особенного не происходило.

Когда мне хотелось глотнуть воздуха, я гулял. Сегодня здесь было полно заброшенных курганов и полуразрытых траншей. Я мог считать это место либо местом, где всё кануло в Лету из-за настоящей чрезвычайной ситуации, либо совершенно обычным строительным проектом, на котором, как это часто бывало, никто не удосужился появиться.

Расследования обретают собственный импульс, когда начинают идти хорошо. Узнав достаточно, вы быстро обнаружите новые связи. Возможно, даже полезно окружить себя хорошо подобранными и умными помощниками.

Сначала Гай смягчился настолько, что попытался втереться в доверие. «Как зуб, Фалько?»

«Всё было в порядке, пока вы об этом не упомянули».

"Извини!"

«Я пытался вытащить его сам, но он слишком глубокий. Придётся просить Алексаса порекомендовать более обезболивающий инструмент».

«Внизу, у «Немезиды», появилась новая вывеска с изображением клыка. Должно быть, это парикмахер-хирург, Фалько. Как раз то, что тебе нужно».

«Слышите крики?» — Я вздрогнул. «Немезида — это заведение для питья?»

«Хозяин с чувством юмора», — усмехнулся Гай.

Я свой потерял. «Доносчики славятся своей иронией, но я не хочу, чтобы мою челюсть вывернули наизнанку по соседству с лачугой, названной в честь богини неотвратимого возмездия!»

«Её гнев можно предотвратить, просто сплюнув», — заверил он меня. «Во время глубокого лечения дёсен это должно быть легко».

«Пощади меня, Гай!»

Я продолжал царапать стилусом. Я использовал дощечку с довольно тонкой вощёной пластинкой. Нужно помнить, что мои слова могут оказаться на обратной стороне. Какими бы ясными и изящными они ни были, я не хотел, чтобы их прочитал кто-то не тот; мои выброшенные дощечки нужно было сжигать после использования, а не выбрасывать в мусорную яму.

«Насчет другой твоей проблемы, Фалько», — сказал Гай через некоторое время.

«Кто из многих?»

«Двое мужчин, которых вы хотите найти».

Я поднял взгляд. «Глоккус и чёртов Котта?» Я положил стилус на стол, аккуратно прочертив линию с севера на юг. Гай выглядел нервным. «Говори, оракул!»

«Я просто подумал об этом дяде Алексасе». Я уставился на него. «Ну, он, наверное, их знает, Фалько».

«А, и это всё. Ты их знаешь? Я думал, ты сейчас скажешь, что он один из них! В любом случае, Алексас всегда говорил, что никогда не слышал о Глоккусе и Котте».

«Ну что ж!» — повисло короткое молчание. «Он может лгать».

предложил Гай.

«Теперь ты говоришь так же цинично, как и я».

«Должно быть, это заразно».

«Его дядю зовут Лобулл».

«О, так Алексас говорит, да, Фалько?»

«Он так и делает. Однако, — сказал я с кривой усмешкой, — Алексас тоже может лгать!»

«Например, — Гай постарался предложить разумное решение, — его дядя может быть гражданином, имеющим более чем одно имя».

«Если он строит бани, я уверен, его клиенты назовут его одними из лучших.

Или он, возможно, использует псевдоним, чтобы избежать судебных исков… — Я отложил стилус, обдумывая предложение. — Вы знаете Алексаса? Помимо своей работы, он из медицинской семьи?

«Без понятия, Фалько».

«И вы не знаете, из какой части Империи он родом?»

«Нет», — Гай выглядел удручённым. Это временно. «Знаю! Я мог бы спросить своего приятеля, который ведёт списки личного состава. Алексас должен был заполнить данные о ближайших родственниках. Это дало бы ему родной город».

«Да, и там будет сказано, кому нужен его прах, если я узнаю, что он мне солгал!»

По странной иронии судьбы, в более раннем разговоре с Алексасом о смертях на месте происшествия я, возможно, даже сам подтолкнул его к предоставлению этих подробностей.

Камилл Юстин заглянул в кабинет примерно в середине утра.

Я познакомил его с Гаем; они с подозрением узнали друг друга.

«Фалько, я только что видел знакомого человека, — сообщил мне Юстин. — На этот раз я пришёл сообщить тебе немедленно. Ларий говорит, что он представитель короля в этом проекте».

«Вероволкус? А что с ним?»

«Подумал, тебе будет интересно узнать, что я видел его до того, как он выпил с Мандумерусом», — объяснил Джастин.

«О, эти двое всегда были неразлучны», — добавил Гай.

Он выглядел самодовольным, пока я не набросился на него с критикой за то, что он раньше не упомянул об их союзе.

«Мандумер и Вероволк — лучшие друзья?»

«С колыбели, Фалько».

«Это наводка?» — кротко спросил Юстин.

«Это так, но я не буду тебя благодарить!»

Я провела обеими руками по волосам, чувствуя, как локоны стали жесткими и липкими после солёного прибрежного воздуха. Мне хотелось трёхчасовой ванны с полным профессиональным массажем в первоклассном римском заведении. С маникюрщицами, похожими на надменных принцесс, и тремя видами продавцов булочек. Мне хотелось выйти на травертиновые мраморные ступени ранним вечером, когда жаркое солнце ещё сдирало плитки. А потом я хотела вернуться домой, к ужину: в свой собственный дом на Авентине.

«Аид, Квинт. Это сложно. Предположим, Веровольк и Мандумер убили Помпония».

«Зачем им это?»

«Ну, потому что Вероволк предан своему государю. Он знает всё о замыслах короля и сходит с ума от гнева Помпония. Вероятно, он считал, что король предпочитает работать с Марцеллином. Возможно даже, что между Вероволком и Марцеллином существовал какой-то обмен выгодами.

Не зная, что кто-то другой планирует убить Марцеллина, предположим, Вероволк решил устранить Помпония, сместив нового правителя, чтобы вернуть старого. Его дружок Мандумерус был бы рад помочь; он только что потерял выгодную должность на месте, и Помпоний хотел его распять. Без сомнения, Мандумерус жаждал мести.

«Ты веришь, что король этому потворствовал, Фалько?» Юстин был потрясён. Во-первых, он понимал, что это было глупостью для любого. Во-вторых, этот чудаковатый мальчишка верил в благородство варваров.

«Конечно, нет!» — прорычал я. «Мои мысли исключительно дипломатичны».

Что ж, это может быть правдой.

«Значит, убийство Помпония было нехитрым манёвром двух заблудших приспешников, обречённым на разоблачение?» — спросил Юстин.

«Не совсем», — грустно ответил я ему. «Если догадка верна, только идиоты пойдут и разоблачат её».

Вскоре я подал официальную просьбу о личной встрече с Великим Королем.

ИЛЛИ

Время для профессионального заявления. Проблема возникает при работе с клиентами, требующими соблюдения конфиденциальности: следователь обязан вечно молчать о своих делах. Многие частные осведомители могли бы написать захватывающие мемуары, полные слизи и скандалов, если бы это было не так. Многие имперские агенты могли бы написать захватывающую автобиографию, в которой известные имена шокирующе соседствовали бы с именами отъявленных мафиози и людей с грязными нравами обоих полов. Мы этого не делаем. Почему? Нам не позволяют.

Не могу сказать, что когда-либо слышал о том, чтобы какой-нибудь деликатный клиент воспользовался судебным запретом, чтобы защитить свою репутацию. Ничего удивительного. Столкнувшись с моим публичным разоблачением, многие мои клиенты предпочли бы действовать в частном порядке. Отец маленьких детей не может рисковать быть найденным лежащим в переулке с размазанными по голове мозгами. А работа на императора налагала ещё больше ограничений. Эта тонкость не была прописана в моём контракте, потому что в этом не было необходимости. Веспасиан использовал меня, потому что я был известен своей скрытностью. Как бы то ни было, мне так и не удалось получить контракт.

Хотите послушать о Весталке, гермафродите и управляющем речными берегами? От меня вы этого не услышите. Ходит отвратительный слух, что армия когда-то нелепо перенаправила лошадей на подковы для дождливой погоды, все на левую ногу, и это стоило огромных денег? Извините, не могу комментировать. Что касается того, была ли у одного из принцев империи запретная связь с… Нет-нет. Даже не осуждайте как безвкусное предположение! (Но я знаю, с кем из цезарей…) Я сам никогда не открою, кто на самом деле отец близнецов пекаря, где сейчас находится та девушка с огромным бюстом, какой кузен должен унаследовать наследство вашего хилого дяди в Формиях или истинный размер карточных долгов вашего зятя. Ну, пока вы не наймете меня и не заплатите мне: гонорар плюс судебные издержки, плюс полное возмещение ущерба от исков о нарушении общественного порядка и клевете.

Я упоминаю об этом потому, что если и возникали какие-то скандалы, связанные со строительным проектом, я был там специально для того, чтобы пресечь эти скандалы.

Однажды величественный дворец в Новиомагус Регнензис будет возвышаться во весь рост, каждое его великолепное крыло будет воплощать мечту Помпония. Моя задача заключалась не только в том, чтобы построить это чудовище, уложившись в реалистичные сроки и бюджет, но и в том, чтобы оно никогда не стало печально известным. Магнус, Киприан, мастера и рабочие

Все могли бы заняться другими проектами, проклиная дворец как старое пугало, но их жалобы вскоре затерялись бы среди новых бед. В противном случае, его печальная история дизайна умерла бы, оставив лишь невероятные масштабы и великолепие, восхищающие поклонников.

Здесь будет дворец Тогидубнуса, великого короля бриттов: потрясающий частный дом, грандиозный памятник архитектуры. Он будет доминировать над этим ничтожным ландшафтом в этом заброшенном районе безлюдной провинции, возможно, на протяжении столетий. Правители будут приходить и уходить. Дальнейшие реконструкции будут сменять друг друга, в зависимости от судьбы и финансирования. Неизбежно его состояние пойдет на спад. Упадок восторжествует. Крыши обрушатся, а стены рассыплются. Болотные птицы снова завоюют близлежащие заливы, а затем будут кричать и кричать:

по заболоченным кочкам и кочкам, и все величие было забыто.

Тем более это стало для меня поводом однажды посидеть в какой-нибудь безделушке на собственной вилле, глядя на долину реки, пока шумные потомки Нуксуса лаяли на визжащих младенцев в каком-нибудь бедствующем провинциальном саду, где моя старая жена читала на солнечной скамейке, время от времени прося своих подруг замолчать, потому что старик писал свои мемуары.

Бессмысленно. Ни один продавец свитков не захочет копировать такую историю.

Я мог бы пойти по частному пути. Любой глава семьи надеется стать чьим-то интересным предком. Я мог бы всё это записать и засунуть свиток в шкатулку, чтобы хранить под свободной кроватью. Мои дети неизбежно приуменьшат мою роль. Но, возможно, найдутся внуки с большим любопытством. Возможно, я даже сочту нужным ограничить их благородные претензии, напомнив этим шумным нищим, что в их прошлом были и низменные, грязные моменты…

Опять же невозможно из-за неизменного тормоза: конфиденциальности клиента.

Видите, в чём проблема? Когда я сообщил домой об этих событиях, дело Новиомагуса было быстро закрыто. Любой, кто утверждает, что знает, что произошло, должен был услышать об этом не от меня. Клавдий Лакта, самый скрытный из бюрократов, ясно дал понять, что мне запрещено когда-либо разглашать, о чём мы говорили с Тоги…

Заметь, у меня никогда не было времени на Лакту. Тогда слушай (только не повторяйся, я серьёзно).

Я просил о встрече с королём наедине. Он оказал мне честь, даже не предъявив Вероволкуса: любезный жест. Он оказался полезнее, чем он думал или предполагал.

У меня самого были более строгие правила; я взял запасной. «Чистый, подтянутый, выбритый», — сказал я братьям Камиллу. «Тог не будет. Я хочу, чтобы это не было записано, но я хочу, чтобы вы были свидетелями».

«Не слишком ли очевидно твое поведение?» — спросил Элианус.

«В этом-то и суть», — резко ответил Джастин.

Король принял нас в скромно обставленной приёмной комнате с панно, украшенным извилистыми завитками листвы, которое по цвету и форме в точности напоминало панно на вилле Марцеллина. Я восхитился картиной, а затем указал на её сходство. Я дипломатично поинтересовался, не является ли такое использование рабочей силы и материалов случайностью, а затем упомянул, что мы забираем строительные материалы, хранящиеся на вилле. Тогидубнус смог понять, почему.

«Я был полностью уверен в Марцеллине», — нейтрально заметил король.

«Вы, должно быть, совершенно не осознавали сути и масштаба произошедшего». Тогидубн был другом и соратником Веспасиана. Он, возможно, и был погряз в мошенничестве по самую макушку, но я официально признал его невиновность. Я знал, как выжить. Доносчикам иногда приходится забывать о своих принципах. «Вы – номинальный глава всех британских племён. Коррумпированный режим мог нанести ущерб вашему положению. То, что Марцеллин невольно поставил вас в такое положение, было непростительно».

Король с иронией отметил, как деликатно я это выразил.

Я поблагодарил за благодарность. «Ничто не должно умалять того факта, что Марцеллин создал для вас достойный дом, великолепный и роскошный, где вы чувствовали себя комфортно долгое время».

«Он был великолепным дизайнером», — торжественно согласился Тогидубнус. «Архитектор с огромным талантом и изысканным вкусом. Он был тёплым и гостеприимным хозяином, и его будет очень не хватать семье и друзьям».

Это показало, что вождь племени атребатов полностью романизировался: он овладел великим искусством форума — написать некролог продажному ублюдку.

И как он запишет Помпония, которого ненавидели все, кроме его мимолетного любовника Планка? Великолепный конструктор… выдающийся талант…

Изысканный вкус… Закрытый человек, чья утрата сильно повлияет на близких людей и коллег.

Мы обсудили Понипония и его трагическую утрату.

«Были предприняты довольно слабые попытки привлечь к ответственности невиновных. Его недолюбливали многие, и это усложнило дело. У меня есть некоторые зацепки», — сказал я королю. «Я готов потратить время и силы на эти линии расследования. Будут доказательства; свидетели могут прийти».

Это означало бы судебный процесс по делу об убийстве, грязную огласку, и в случае признания виновными убийцам грозила бы смертная казнь.

Король наблюдал за мной. Он не спросил имён. Это могло означать, что он уже знал. Или что он видел правду и стоял в стороне.

«Ненавижу двусмысленность», — сказал я. «Но меня послали сюда не для того, чтобы навязывать грубые решения. Моя роль двойная: определить, что произошло, и рекомендовать наилучшие действия. «Наилучшие» могут означать наиболее практичные или наименее разрушительные».

«Ты даёшь мне выбор?» Король опередил меня.

«В смерти Помпония были замешаны двое. Я бы сказал, один из них очень близок к вам, а другой — его известный сообщник. Назвать ли мне имена подозреваемых?»

«Нет», — ответил король. Через некоторое время он добавил: «Так что же с ними делать?»

Я пожал плечами. «Ты правишь этим королевством. Что ты предлагаешь?»

«Может быть, ты хочешь, чтобы они умерли в болоте?» — строго спросил Тогидубнус.

«Я римлянин. Мы осуждаем жестокость варваров — мы предпочитаем изобретать свою собственную».

«Итак, Дидий Фалько, чего ты хочешь?»

«Это: знать, что никто другой, работающий над этим проектом, не подвергается риску.

Затем — избегать домашнего насилия и проявлять уважение к погибшим мужчинам и их семьям. В моменты безудержного идеализма, возможно, я хочу предотвратить новые преступления».

«Римским наказанием для низкорожденных была бы унизительная смерть». Судебные наставники императора, должно быть, уже приступили к работе.

Король знал римское право. Если бы он вырос в Риме, он бы видел, как осуждённых растерзали звери на арене. «А для человека знатного?» — спросил он.

«Ничего столь благопристойного и окончательного. Изгнание».

«Из Рима», — сказал Тогидубнус.

«Изгнание из Империи, — мягко поправил я. — Но если ваши виновные здесь не будут официально судимы, изгнание из Британии станет хорошим компромиссом».

«Навсегда?» — прохрипел король.

«На время строительства нового здания я предлагаю».

"Пять лет!"

«Вы думаете, я заключаю выгодную сделку? Я видел труп, сэр. Помпония

Смерть была преднамеренной, а затем нанесли увечья. Он был римским чиновником. Войны начинались и из-за меньших причин.

Мы сидели молча.

Король перешёл к практическим предложениям: «Можно предположить, что Помпония убил случайный нарушитель, проникший в баню в надежде на секс или ограбление…» Он был недоволен, но работал со мной. «А как насчёт другой смерти? Кто убил Марцеллина?»

он бросил вызов.

Я сказала ему, что это была нанятая танцовщица, чьи документы не были должным образом проверены. Мотив, добавила я с лёгкой улыбкой, – ограбление или секс.

«Мои люди будут искать её», — заявил король. Это было не предложение, а предупреждение. Возможно, он не знал, что Перелла работала именно на Анакрита, но понимал, что она имела значение. И если король найдёт Переллу, он будет ожидать какой-то сделки.

Поскольку я был уверен, что она уже покинула это место, мне было все равно.

Мне было не по себе. Элиан и Юстин радостно мурлыкали, думая, что наша миссия выполнена. Меня не покидало мрачное предчувствие незавершённого дела, готового разрушить мою жизнь.

На площадке было слишком тихо. Никогда не доверяйте рабочему месту, где никто не стоит без дела.

Была уже вторая половина дня.

Даже в столь ранний час многие рабочие покинули стройплощадку, направляясь в город. Вскоре, казалось, все они отправились на канабе. Никого из команды проекта не было видно, поэтому, хотя никто не хотел, чтобы я исполнял обязанности, я удалился в свои апартаменты, чтобы воспользоваться привилегией руководителя проекта: временем на размышления, оплаченным заказчиком. Вскоре после этого раздался цокот копыт, и большинство мужчин-свиты короля вскочили в седла и галопом помчались в сторону Новиомагуса. Их вёл Вероволкус. Я предположил, что король поручил им искать Переллу.

В последний раз, когда они прочесывали сельскую местность, они ее не нашли.

Но у Вероволкуса, возможно, было бы больше стимулов, если бы он поговорил с королём после нашей встречи. Он и так выглядел мрачно.

Братья Елены и мой племянник Лариус всё ещё верили, что королева танца появится этим вечером в «Радужной форели». Готовясь к развлечению, они все провели время в бане, разбрасывая инструменты и прочее оборудование, оставленное подрядчиками в раздевалке; рабочие, конечно же, натворили дел и скрылись. Никто не выполняет банный заказ за одну ночь. Какое в этом было бы веселье?

Елена жаловалась, что наш номер был похож на дом, где утром была свадьба. Будучи одиночкой, я была потрясена зрелищем современной молодёжи, готовящейся к шумной вечеринке. Мы с Петронием никогда не прихорашивались.

Нам самим нравятся эти трое. Элиан упрямо брился, с типичной для него дотошностью и тщеславием. Полагаю, он также скользил по ногам и рукам. Вид Лария и Юстина, одновременно скребущих друг друга по колючим подбородкам, в то время как Элиан держал при себе одно тусклое ручное зеркальце, нервировал. Затем Ларий порезался, подрезая ороговевшие ногти на ногах, и приготовил кровоостанавливающую пасту из зубного порошка Юстина. Вскоре в самые дальние анатомические щели стали заливать дополнительные лосьоны – на удачу.

Наши комнаты наполнились противоречивыми мужскими ароматами: кардамон, нарцисс и кипарис, похоже, были фаворитами этого сезона. Затем Камилла Хиспэйл тоже начала щекотать носы, наряжаясь в другой комнате. Локоны были изрядно обожжены, а лицо, словно расписанное толстым слоем белой штукатурки и художественной росписи, словно расписано фреской. Когда от её промакивания потянуло жгучим женским бальзамом, Майя стиснула зубы и пробормотала мне: «Это мой кунжутный запах! Раньше он отпугивал Фамию, когда он немного… Ты вообще согласна, что Хиспэйл может гулять со своим любовником?»

«Любопытно, что я всё ещё жду разрешения…»

Решив не вызываться добровольцем, а заставить Гиспэйл обратиться ко мне с просьбой, я неторопливо вернулся в комнату парней. Вид их трёх сверкающих торсов, теперь раздетых догола, пока они горячо пытались выбрать туники, содрогнулся. Любая женщина, согласившаяся потрогать одного из этих красавцев, обнаруживала, что он выскальзывает из её рук, как мокрая кефаль. Они были настроены крайне серьёзно. Даже выбор подходящего нижнего белья требовал симпозиума. Длина, полнота, цвет, фасон рукавов и вырез – всё должно было соответствовать строгим критериям и гармонично сочетаться с любимым верхним слоем. Я не мог вынести зрелища сцены с поясом. Я вышел подышать свежим воздухом.

Так, совершенно случайно, я наткнулся на маленькую фигурку, которая стучалась в нашу дверь, оставаясь неуслышанной.

«Иггидунус!» — я всё ещё ухмылялся, глядя на происходящее в доме. — «Чего ты хочешь?»

«Тебе сообщение, Фалько». Мальчик-мульсум был всё так же непривлекателен. Весь в грязи, угрюмый, с нездоровой слизью, стекающей из всех отверстий.

По крайней мере, он не принес мне выпить.

«Кому я нужен?»

«Твой человек, Гай». Я приподнял бровь. В окружении глупой молодёжи я чувствовал себя мудрым, терпимым и мягким. Иггидунус с подозрением отнёсся к моей доброте. С шумом шмыгнув носом, он пробормотал: «Он…

Нашёл что-то на охраняемом складе. Он попросил меня приехать и забрать тебя побыстрее.

Я думал, что мы раскрыли все случаи мошенничества на этом сайте, но если кто-то все еще оставался необнаруженным, Гаюс был тем человеком, который мог их отсеять.

Иггидунус торопил меня, требуя поторопиться, но после того, как я столько раз проваливался в грязную горку, я все же заскочил обратно в дом, чтобы сменить ботинки.

Никто не обращал внимания. Я крикнул: «Тин нужен на станции; скоро придёт!»

Пустая трата времени.

Когда я вышел на веранду, мальчик удивился, увидев на мне плащ, перекинутый через правый бок и небрежно завязанный шнурком под левой рукой. Я признался, что мы, римляне, мерзнем. Он презрительно усмехнулся.

Мы с Иггидунусом обошли участок по дороге. Слабый солнечный свет заливал огромное пространство светом. Мы обошли большую открытую площадку, которая должна была стать регулярным садом, затем свернули за угол. Дорога, ведущая по периметру, привела нас к воротам в высоком заборе запертого комплекса.

Я остановился. «Где сторожевые собаки?»

«В вольерах или на прогулках».

«Точно». Свирепых гончих не было слышно. Обычно они хрипло лаяли, если кто-то проходил по дороге. «Как нам попасть внутрь?»

Иггидун указал на ворота. Они были заперты, и это было совершенно правильно. Ключи остались у Киприана, и он ещё не вернулся, когда помогал Магнусу с материалами на вилле Марцеллина.

«Итак, Игги, где Гай?»

«Он собирался залезть туда».

«Я не знал, что он такой тупой!» Он был не один. Я ткнул пальцем ноги в трещину в заборе и забрался по ней. Усевшись на верхнюю перекладину, я увидел внутри Гая, лежащего на земле. «Что-то случилось. Гай там. Должно быть, он ранен. Иггидунус, беги и найди Алексаса. Я пойду...»

Я перегнулся через перила и спрыгнул вниз. Это было глупо. Мне бы очень повезло снова увидеть Иггидунуса. Никто больше не знал, что я здесь.

На мгновение я замер и оглядел сцену. Склад представлял собой огороженную территорию средних размеров, чрезвычайно аккуратно устроенную, с рядами, расположенными на таком расстоянии друг от друга, что между ними могла проехать небольшая тележка. На деревянных стеллажах лежали большие мраморные плиты. Целые каменные блоки лежали на низких поддонах. Ценные лесоматериалы в больших количествах были сложены под навесом. У входа в склад, должно быть, находился прочный запертый сарай, где работал специальный кладовщик.