Телохранитель ее величества. Точка невозврата

Глава 9. Уроки огненного демона

«Завтра» вышло таким, что подумать я ни о чем не успел. События неслись с такой скоростью, что мой личный спидометр зашкаливал, не успевая реагировать.

Началось всё с раннего и очень тяжелого пробуждения. Если бы вас… Не давали бы вам спать полночи, а потом подняли ни свет ни заря, какова была бы ваша реакция? Вот-вот, и я матерился. Сквозь зубы объяснял Катарине, где желал бы её видеть, с уточнением адреса. Но в ответ был сброшен с кровати и бессовестно облит водой.

— Шимановский, подъем! Труба зовет!

Я поднял голову, пытаясь сдержать себя и не наброситься на неё — хорошего из этого ничего не выйдет. Она стояла передо мной уже одетая, в повседневно-рабочие брюки и скромную повседневную же блузку, почти накрашенная.

— Давай, давай! Не зыркай так! Не убьешь! Я и так дала тебе черт знает сколько времени поваляться!

Последнеё, как оказалось, было правдой. С противоположного конца квартиры донесся свист кухонной панели.

— О, всё готово! Малыш, у тебя пять минут привести себя в порядок, десять — на завтрак, и мы отчаливаем. Не успеешь — поедешь голодным. Время пошло.

Понимая, что спорить бесполезно, я нашел глазами дверь ванной и начал подниматься.

— Куда поедем?

— Увидишь.

Можно было не гадать, наш путь лежал в корпус. По дороге меня так и подмывало поговорить, кое-что выяснить на теперь уже трезвую голову, но Катарина сидела чернеё ночи, и я счел за лучшее её не трогать, от греха. Она была озабочена чем-то важным, из ряда вон, я же вел бы речь «о банальностях». Как я себя чувствовал? Мерзко. Сейчас — мерзко. Ну, юношеская дурь в стремлении «подвигов» на женском фронте скрипку играла, не без этого, тем более, осуществилась слащавая мечта любого прыщавого идиота — переспать со старшей и опытной. Но нейтрализовалось всё осознанием КТО была эта опытная, КАК она это сделала, и раздумьями, ЗАЧЕМ.

Действительно, зачем ей это? Форма контроля, учитывая апгрейд? Извините, она с этой формой теряет больше, чем приобретает. Да, она останется жесткой стервой, такой, какая была, но я буду относиться к ней иначе, и с этим ей ничего не поделать. Она стала более уязвима для меня, не сможет больше прятаться в глухую броню, как раньше. Ведь кроме тела, она раскрыла еще и душу, мы стали ближе, и при всем внешнем пренебрежении с её стороны оба будем понимать, что её агрессия и построение меня по струнке — показуха.

Да и не такая она железная. Я смогу её ударить, смогу достать, если сильно припрет. И даже технически представляю, как это сделать. Так что логики в её поведении я не видел, а она слишком хороший прагматичный офицер, чтобы не контролировать такие мелочи, как спонтанные безумства.

За подобными размышлениями я окончательно проснулся и почувствовал себя человеком. Мы проехали ворота, у которых ненадолго, как обычно, задержались, затем закружились по территории дворца. А вот и подземный гараж, как и раньше, охраняемый боевой единицей в полной броне с «кайманом».

— Может, все-таки расскажешь, что случилось, и куда так спешим? — не выдержал я, когда мы вышли из машины и помчались к выходу.

На сей раз она удостоила меня вниманием:

— Похороны. Поминальная церемония. И мы опаздываем.

Главный шлюз и вновь коридоры. Но шли мы заметно дальше той части, в которой я бывал. Здесь не было ничего — ни дверей, ни гермозатворов по бокам — голые стены длинного-предлинного периодически изгибающегося коридора. А вот фронтальных шлюзов в нем я насчитал аж пять штук.

— Убежище, — пояснила Катарина, глядя на мою вопросительную мордашку после вида очередного шлюза. — Способное выдержать ядерный взрыв внутри подземелья. На случай атаки. В нем же мы храним и память.

— Память?

— Да, об ушедших. О тех, кто не с нами. Если всё, что за нашей спиной, взорвется, память сохранится. Вместе с теми, кто спрячется в убежище. Живые должны помнить мертвых, это правильно.

Что ж, не возразишь!

Наконец, мы прошли еще один шлюз и вышли развилке из трех гермозатворов. Один из них был открыт, из-за него раздавались звуки. Вошли. И оказались в большом мрачном нарядно украшенном зале, который даже при беглом рассмотрении хотелось назвать «кладбищем». Стены его были обиты темно-вишневым бархатом и увешаны полочками, многие из которых пустовали, но на многих, в гораздо большем количестве, чем я мог предположить ранеё, стояли фотографии девчонок в черных рамках, перед которыми покоились статуэтки тотемов, украшения и кое-какие личные вещи. Фотографии все были двухмерные, но большие; девчонки же на них, как одна, улыбались. Было им лет от пятнадцати, и до плюс бесконечности. Десятки. Сотни. Много сотен девчонок, девочек, женщин. И даже бабушек, но последние тут были в подавляющем меньшинстве. Снизу каждой полочки крепилась табличка с двумя парами дат: верхняя — годы жизни, нижняя — службы, и по ним я определил, что здесь собраны все, кто служил в корпусе за последние сто лет. Очень часто последний год жизни совпадал с последним годом службы: такие фотографии были перевязаны еще и тоненькой красной ленточкой, и собраны в одном месте, поближе друг к другу. И их было невероятное количество.

Единственное, что отличало это место от настоящего кладбища, это отсутствие урн с прахом. В городских домах памяти вместо полочек ящики, и в них обязательные урны, здесь же был облегченный вариант, видимо, только для поминания. Но сути это не меняло.

Мы остановились в самом начале помещения, подальше от толпы более чем в сотню человек, внутри которой творилось священнодействие. Я, затаив дыхание, принялся во все глаза смотреть туда, впитывая происходящее, чтобы потом, после, разложить по полочкам. Девчонки в основном стояли к нам спиной, с зажженными свечами в руках, склонив головы, вокруг двух столов, застеленных флагами клана Веласкес. Над флагами возвышались фотографии с ленточками, и девчонки на них были совсем чуть-чуть старше меня.

Это были не гробы, нет, именно столы, с тоненькими органическими флагами поверх столешниц. И именно флагами клана со взлетающим кондором — символов Венеры я не наблюдал. Рядом, взявшись за руки, стояли пятеро девиц — они молчали, являясь центром, основное действо происходило вокруг них. Напротив, по ту сторону столов, находилось несколько офицеров, включая королеву, которую я узнал сразу, Мишель и сеньору Гарсия. Кто-то из них что-то сказал, и все присутствующие, разом, запели. Может, это была молитва, не хочу врать, но учитывая, что среди местных кто только во что не верит, скорее, именно песня. Совместная, объединяющая всех в горе.

Я глядел во все глаза и боялся проглядеть хоть что-то. Катарина стояла навытяжку, молчала и не обращала на меня внимания. Поет про себя, понял я. Прощается. Она хоть и пасет меня, но одна из них. Да уж, это зрелище стоило такого жесткого подъема.

Действо продолжалось долго, может, полчаса, а может час — я не смотрел на время. Но вот голоса и песни стихли. Мишель подошла к столам, аккуратно сложила флаги, один, потом другой, и протянула одной из пятерых центровых, невысокой пышной девочке лет двадцати пяти. Что сказала при этом — не услышал, комната поглощала звуки, а мы стояли далеко, но явно что-то ритуальное, вроде: «Мы всегда будем скорбеть о них…» Над ухом же у меня раздался шепот Катарины:

— Недели две назад произошло покушение. Погибли две девчонки. Покушение произошло на Земле, там же их и похоронили, потому у нас только церемония прощания. Без тел и гробов.

Я кивнул. Тащить сюда гробы с Земли?.. Да и земля там мягкая, Родина человечества все-таки. Там им будет лежаться не хуже, чем развеянными над безжизненной раскаленной ядовитой пустыней. Повезло девочкам со смертью, если со смертью вообще может везти.

— Это «девятка», тот взвод, что принял удар, — она указала на пятерых в центре. — Некоторые из них были ранены, а одна до сих пор на Земле. Основная же группа вчера вечером вернулась, а обычно церемонию прощания мы устраиваем на утро следующего дня.

— Почему вчера не сказала? — прошептал я в ответ.

— Не посчитала нужным. Тебя вообще не должно быть здесь, это святилище, место таинств. Чужие сюда не допускаются. Мне стоило больших трудов выбить разрешение для тебя, и то только потому, что ты прошел испытание.

— Но зачем? — не понял я. — Для чего?

Она усмехнулась:

— Чтобы знал, куда идешь, и что тебя может ждать. Путь, начинающийся с похорон — разве это не символично? Кстати, ты еще можешь соскочить.

— Не смешно! — я сжал кулаки, но скорее по привычке — злости не чувствовал.

— Пойдем, церемония заканчивается. Не стоит всем видеть тебя здесь.

Она потащила меня прочь, я лишь заметил, что свечи в руках у присутствующих начали гаснуть.

— Стой здесь.

Мы вновь прошли этот длинный тоннель с пятью (шестью?) шлюзами, дошли до «жилой» части подземелий, и она оставила меня в какой-то нише в боковом тоннеле. Вскоре народ потянулся назад — я хорошо слышал звуки переговаривающихся голосов более чем сотни человек. Шли долго, но я не нервничал. Однако, не все пошли по главному тоннелю: к моему сожалению, некоторые выбрали тот, в котором стоял я.

Я вжался в нишу. Меня было плохо видно, и они почти прошли мимо, но кто-то что-то почувствовал и оглянулся. И дал сигнал всем остальным. Пауза.

— Ты что тут делаешь?

Оливия. Черненькая. И все её девчонки, оба охранявшего её высочество в тот день возле фонтана взвода. А также те пятеро из взвода пострадавшего. Все — хранители, почти два десятка человек. Они недоуменно застыли, уставившись на меня — лица их выдавали неприязнь.

— Стою! Я поднял руки и сделал шаг вперед, решив, что лучшая стратегия — это нападение. — Я ходил на вашу церемонию.

Некоторые из девчонок переглянулись, перебросились парой слов — очевидно, так они и подумали. Но ничего хорошего в этих словах для меня не крылось.

— Мне жаль, что девчонки погибли, — продолжил я, опуская тональность до трагической. Я не знал, что говорить, ткнул наугад. — Такие молодые…

Мимо. Реакция стала еще более негативная. Я остановился и собрал силы в кулак, чтобы инстинктивно не попятиться от негодующей волны. Подсознательно чувствовал, что правда пойдет еще хуже — если выяснится, что мне РАЗРЕШИЛИ присутствовать на их церемонии… Тогда у меня точно начнутся проблемы, особенно когда начну обучение. Хранителей не стоит недооценивать.

Оливия запыхтела и двинулась в мою сторону, но ситуация разрешилась неожиданным образом. Одна из пяти, которая принимала у Мишель флаги, мягко, но уверенно схватила её за руку:

— Погоди! Я сама.

Да, та самая девочка. Ниже меня ростом, полная, но совсем не толстая, с расплывшимися чертами лица, с равнодушием в глазах и злостью в движениях. Она сделала несколько шагов мне навстречу.

— Мы о тебе слышали, Первый Мальчик.

Я кивнул, с намеком на реверанс.

— Польщен.

— Что ты там делал? — кивок за спину, где остался тоннель в убежище. Эту девочку факт осквернения священного места заботил мало, во всяком случае, мне так показалось. Я решил рискнуть, пожал плечами и ответил честно:

— Они там наверху решили, что если я начну свой путь с похорон, будет к лучшему. Чтобы знал, куда иду, и что может случиться.

— Мудро, мудро… — Глаза девочки не сверкали молниями, сама она не собиралась раскатывать меня в лепешку.

Повисло молчание. Девчонки всё еще были недовольны, но поступок этой пухленькой выбил их из колеи. Однако, они признавали за ней право как «покарать» меня за святотатство, так и «помиловать», и ждали её решения.

— Мамочка. — Девчонка протянула руку. Грубо, по-мужски. Я пожал ее, почувствовав, что «прощен».

— Хуан.

Затем добавил:

— Я — эксперимент вашего начальства. Они хотят поиграться с мальчиками, а начать с меня.

— Мы знаем. Про тебя уже все всё знают.

— Мне жаль, если нарушил ваши традиции… — вновь начал я, но она перебила:

— Ушедшим девчонкам всё равно. Забей.

Оливия за её спиной уничтожила меня взглядом, но на этом её агрессия кончилась.

— Нет, но мне правда жаль ваших девчонок. И вообще всех девчонок. Их же там СТОЛЬКО!!!

Мое искреннеё ошеломление было написано на лице, и все два десятка хранителей усмехнулись. Грустно.

— Не надо жалеть. — Мамочка покачала головой. — Никого. Мы все давали присягу, давали клятву умереть; каждая из нас знала, на что идет. Карла и Луиза в том числе. Надо не жалеть, надо помнить, а мы помним.

Я кивнул и… Растерялся. Они смотрели на меня, все три взвода, а я, как мальчишка, молчал и хлопал глазами.

Мамочка вновь пришла на помощь, еле заметно улыбнувшись:

— Ничего, Хуан, это придет, поймешь еще. Пока же те, кто разрешил, правы: совсем недавно нас было восемь, а сейчас — шесть. Если забудешь, что это может случиться с тобой, это обязательно случится. Мы — не они — она обернулась к остальным девчонкам и окинула всех, кроме своих, высокомерным взглядом. — Мы, как и ты — проект корпуса. Шансы, что петь будут над нашими с тобой флагами, гораздо выше. И всегда будут выше. Не забывай.

— Спасибо… — выдавил я. Мамочка улыбнулась и собралась идти дальше, но на ходу обернулась:

— Если будет что серьезное — говори. Поможем.

Они ушли, всей гурьбой, в полном молчании. Мамочка чеканила шаг, идя впереди, наплевав на косые взгляды в спину. Что ж, она в своем праве. Да и эти девчонки, «девятка», они не такие, как группа Оливии. «Проект корпуса» — запали в душу её слова.

— Что это здесь было? — раздался осторожный голос Катарины, незаметно подошедшей сзади.

— Благословление.

— Что-что? — её брови недоуменно взлетели вверх.

Я повторил. Она потрусила головой, словно отгоняя наваждение, и не желая продолжать тему, огорошила:

— У меня новости. Королева сможет увидеться с тобой вечером. Так что пошли, у нас мало времени.

Она развернулась и пошла прочь, предоставляя мне самостоятельно догонять ее. Я последовал за ней, пытаясь понять, что значит для меня эта новость. Ощущение Рубикона, от которого, если его перейти, возврата не будет, не было.

Перед шлюзом выхода нас ждали. Кассандра и Паула. Подойдя к ним, Катарина протянула золотую карточку с зеленой полоской венерианского государственного банка:

— Приведите его в божеский вид. — Затем внимательно посмотрела в глаза Паулы. — Вы это можете, я знаю.

Паула лаконично с достоинством кивнула, после чего Катарина умчалась прочь, будто за нею гнались, успев бросить мне на ходу лишь: «Слушайся их!»

Я пожал плечами и повернулся к девчонкам, расплывшимся в довольных улыбках.

— Привет?

Кассандра махнула рукой:

— Пошли.

Машину они выбрали самую крутую из всех доступных. Доступных, поскольку «Эсперанса» была личной, вне их возможностей. Из тех же, что принадлежали гаражу корпуса, эта была самой-самой.

— Значит, с королевой встречаешься, — кивнула Кассандра своим мыслям, выставив автопилот. Я согласно покачал головой. — И как настроение?

— Не могу понять, — честно признался я.

— Не нервничай. — Паула на сидении сзади лениво потянулась, было видно, что уж кто, но она из-за таких пустяков нервничать не станет. — Она нормальная.

Я чуть не поперхнулся:

— В смысле, нормальная?

— В прямом. Да-да, адекватная, и совсем не страшная. Тебе она понравится.

За этими словами стоял опыт общения. «Ангелы разговаривают с королевой на «ты», — вспомнил я. — «И могут непосредственно обратиться с просьбой. Лично. Любая из них в любое время». А отучившись и приняв присягу, я сам стану таким же. Почему за всеми перипетиями моего поступления я не задумывался об этом?

«Да ты вообще скромняга!» — подал голос мой бестелесный собеседник.

— Она встречается со всеми… Кандидатами в ангелы? — хмыкнул я.

Кассандра отрицательно покачала головой.

— Только с теми, кто проходит Полигон. У нас перед этим большой отсев, смысл встречаться с теми, кто не будет допущен? Но ты, считай, к нему уже допущен, это вопрос времени.

— Если она согласится взять меня, — уточнил я.

— А она разве против? — вновь подала голос Паула. — Её огорошили, скажу честно, она долго думала насчет тебя. Но мне говорили, всё это касается деталей: брать тебя или нет, вопрос не стоял.

— Все-то вы знаете!.. — я не зло про себя ругнулся, а где-то глубоко-глубоко в душе вздохнул с облегчением. Однако слишком глубоко, чтобы это повлияло на мое состояние. — Речь о главе государства, а у вас её мысли и настроение как открытая книга!

— Как ты хотел? Мы её охраняем! — улыбнулась Кассандра.

С этим было трудно спорить. И я в очередной раз задумался о масштабах власти в руках этих простых девчонок. Даже персонально этих двух, не имея в виду весь корпус. Мог ли я когда-нибудь подумать, что буду иметь такую же? Я-титуляр, учащийся школы генерала Хуареса, где каждое дерьмо, воняющее паленой орлятиной, стремилось показать всем за счет меня, какое оно крутое?

Нет, обратной дороги не будет, решил я. Что бы там ни произошло вечером. Вопрос лишь в том, что за человек королева, как к ней относиться — именно он вызывал трепет. Пока же Паула права, стоит взять, что она «нормальная», за отправную точку и не нервничать.

— Ну и как ты сам? Без нас? — Кассандра кивнула куда-то неопределенно вдаль, уводя разговор. Глаза её деловито прищурились. Угу, «хватит о пустяках, теперь о насущном» — перевел я. А именно, моем поведении.

Я пожал плечами.

— Нормально. Извините, что свалил, не дождался. Не поверите, так домой захотелось!..

— Если б у меня был дом, и там ждала бы меня мама, я бы тоже сразу ушла! — поддержала Кассандра голосом, в котором не было и капли иронии. Паула при этом покраснела и отвернулась, что я тут же для себя отметил. — Это понятно, Хуан, я о другом. То, как ты Афину опустил — круто, поверь. Ты молодец, многие тебя зауважали. Но дружеский совет — держись теперь от неё подальше. Она мстительная, выждет и ударит, не поворачивайся к ней спиной.

— Мы друзья, — безразлично бросил я. — Она не будет мстить — не за что.

Это мое заявление вызвало бурю эмоций, если, конечно, можно назвать бурей ступор с отвиснутыми челюстями.

— То есть, как, друзья? — не поняла Паула, высунувшись между сидениями.

— Вот так, друзья, — обернулся я к ней. — Мы не расстались врагами.

— Porca troia, ну ты даешь! — воскликнула Кассандра на непонятном языке. — Значит, все-таки ты ее… Того? Спал ее? А почему мы ни о чем не знаем?

Я чуть не рассмеялся, настолько комичной выглядела эта реплика. Так и хотелось зарядить на её «почему мы не знаем» чем-то изысканно ядовитым, чтоб сбить спесь…

…Но вот спеси-то в её восклицании не было. Девчонки — представители «террариума», маленькой общины, где все друг о друге всё знают. Это сбило спесь с меня, удержав от ядовитых замечаний и проблем в будущем.

- Интересная логика, — я неопределенно хмыкнул. — Что, как «друзья», так сразу «спал ее»? Без этого никак не может быть?

- Нет, — честно и не менеё наивно покачала головой Паула. — Так не бывает.

Мне вновь стало смешно. Но грубить красноволосой не хотелось — её слова подтверждены личным опытом, и не её вина, что он у неё такой. Кассандра же просто уткнулась в навигационную панель.

- Я не «спал ее». — Я обреченно вздохнул, понимая, что не так уж не права была Катарина — поначалу в корпусе придется сложно. Слишком много мировоззренческих конфликтов. — Мы просто беседовали. Хотите верьте, хотите нет. И пришли к выводу, что не поняли друг друга. Она не будет мстить.

Девчонки переглянулись и скептически скривились, но продолжать дискуссию посчитали нецелесообразным.

- Ладно, Хуан, — выдавила Кассандра, подытоживая. — Надеюсь, ты знаешь, что говоришь. Но всё равно… Поаккуратнеё в будущем. Пока не разберешься, кто там с кем, за что и против кого…

- Да что я, маленький? Не понимаю? — я натужно рассмеялся. — И «спать» никого не собираюсь, можете быть спокойны. Во всяком случае, пока не осмотрюсь. И вас этим не подставлю. «Не нервничайте», — скопировал я тон Паулы.

- Это правильно, — потянула Кассандра, а я вновь сравнил её с прямой и простой в конструкции линейной винтовкой. Главного она добилась — донесла до меня, маленького и глупого, мудрую мысль, и этого достаточно.

- О, а я поняла, почему эта мымра себя так ведет! — вновь высунулась Паула. На губах её играла ехидная улыбка. — Она хотела первая попробовать нашего мальчика, но получила пендаля! Вот и выделывается!

Я не знал, как ведет себя Афина в данный момент, но подозревал, учитывая, что ей кровно необходимо сохранить лицо. Не жалко, пусть говорит, что хочет — когда я приду, всё равно всё будет иначе. Меня в этот момент озадачил другой вопрос, как следствие первого: а что произойдет с моими девчонками, узнай они С КЕМ из их гадюшника я спал только что? Прямо сегодня ночью? Но, естественно, этот вопрос из ряда риторических.

А еще я поймал себя, что не определился, как относиться к Катарине, кто она для меня теперь. Это напрягало, как и то, что времени на определение у меня нет.

- А повтори, что ты там сказала, когда ругнулась? — перевел я тему в более безобидное русло. — Это на каком языке?

Кассандра отмахнулась:

- Не обращай внимания. У меня бывает.

Далее начался ад, описать который подробно у меня нет ни возможности, ни желания. Всё прошло, как в тумане. Я терпеть не могу такие мероприятия, девчонки же попали на свою стезю и самовыражались по полной программе, полностью игнорируя тот факт, что многие вещи меня раздражают. Как, ну как, скажите, можно примерить один за одним десять (!) практически одинаковых костюмов, почти ничем друг от друга не отличающихся, даже оттенком, забраковать каждый из них и сунуть в руки одиннадцатый со словами:

- Теперь этот.

Я взмолился:

- Девчонки, может, хватит?

На что, будто удар хлыстом, получил усмешку Паулы, смерившей меня презрительным взглядом:

- Хуан, ты куда идешь? На тусовку к неформалам или на аудиенцию к королеве? Огорчу, даже неформалы в таком дерьме тебя не пустят. — Она так эффектно скривилась, глядя на лучший мой костюм, что я вспылил:

- Между прочим, я в «таком дерьме» в школу хожу! Неплохую школу!

Я чуть не накинулся на неё, она же не шелохнулась, что подействовало эффективнеё, чем струя душа:

- И что, собираешься быть школьником до конца жизни?

В общем, я сделал важный вывод: когда у двух представительниц прекрасного пола на руках чужая халявная карточка с неограниченным кредитом, ходить с ними по магазинам вредно для здоровья. А спорить — бесполезно.

Через сколько-то там часов, уже не следил, сколько, мы, все-таки найдя в океане супердорогих по моим меркам костюмов нужный, обедали в кафешке при торговом центре и беседовали на отвлеченные темы. Говорить, что кафешка, как и торговый центр, мне-обычному не по карману, не стану — учитывая неограниченный кредит, это воспринималось самим собой разумеющимся. Только теперь они задали вопрос, который, ручаюсь, висел у них на языке всё время. А в выдержке им не откажешь!

- Слушай, Хуан, — Кассандра сделала заговорщицкое лицо и подалась вперед. — Скажи, это правда?

Я сделал вид, будто не понимаю, о чем речь. Она пояснила:

- Насчет девушки. Что ты сказал девчонкам в игральной, когда нас не было.

- А что такое?

Ответила Паула:

- Так интересно же! Ты наш напарник, мы хотим всё о тебе знать. А если это связано с мотивацией, из-за которой ты к нам пришел… То тем более!

Я откинулся назад и мысленно представил, что меня ожидает, закончись обед прямо сейчас. Несколько часов каторги, ибо мы купили только сам костюм, впереди еще рубашка, туфли и галстук. И решил оттянуть неизбежное, совместив нужное с приятным. Им, девчонкам взвода, всё равно придется рассказать всё без утайки, так лучше сделать это прямо сейчас, открыв себя, показав, что готов к диалогу о личном.

И я поведал. Все, как было. И про встречу в парке, и про танцпол, и про бандитов. И даже про свои подозрения насчет принадлежности её к королевской семье.

Девчонки молчали. Долго, забыв о еде. Первой обрела дар речи огненноволосая:

- Ну, Хуан, ты даешь! Фартовый ты парень!

- А может наоборот, нефартовый? — усмехнулся я, чувствуя, как глаза мои зло прищуриваются, а пальцы непроизвольно сжимаются в кулаки.

- А может наоборот, нефартовый, — согласилась она, наблюдая за моей реакцией. — В любом случае вероятность повстречать такую девушку, знаешь какая?

Знал. Иногда я и сам не верил, что это произошло. Лишь диск да навигатор не давали усомниться в этом.

- А что скажешь насчет того, что она… — Я замялся. — …Ну, может быть принцессой?

Паула рассмеялась:

- Насмешил! Серьезно, Хуан, ничего более дурацкого придумать не мог?

- Это не я придумал. Это отметила одна сеньорита, которая в теме насчет венерианской знати. Она занималась проблемой.

На сей раз улыбнулась даже Кассандра.

- Не верь сеньоритам «в теме», Хуан, — покровительственно произнесла Паула. — Это, как правило, малолетки, насмотревшиеся гламурных изданий и сетевых передач о хорошей жизни. Лучше слушай тех, кто, действительно разбирается, кто вращается в этом мире или рядом с ним.

- В таком случае, позвольте, сеньорита, послушать вашу версию? — я перешел на более тихий и выразительный тон, слегка склонив голову. — Как человека, вращающегося в этом мире и около.

Эта бестия зарделась — её поразила серьезность, с которой я обратился, а я действительно обратился без тени насмешки. Задумалась. И лишь через несколько минут выдала вердикт:

- Хорошо, попробую. Да, я считаю, она может быть аристократкой, не отметаю такую возможность, но…

- Она аристократка, Паула! — повысил я голос. — Это точно!

Девушка вытянула руки в защитном жесте:

- Я же говорю, не спорю! Допустим, она аристократка. Я её не видела лично, потому допустим, - уточнила она, выбивая из под меня возможные аргументы. — Но она точно не Изабелла Веласкес.

- Почему?

- Загибай пальцы.

Я откинулся назад, приготовившись слушать.

- Первое. «Изабелла» — одно из самых распространенных имен на планете. Это благородное имя, и среди знати Изабелл даже больше, чем среди простого народа.

С этим я мысленно согласился.

- Второе — танцы. Среди знати хорошо танцуют все — это что-то вроде знака принадлежности к высшей касте. Они занимаются ими с детства, и это не обсуждается. Поездки по конкурсам же — хобби, от избытка времени, не думаю, что твоя девочка занимается этим серьезно, во всяком случае, по твоему рассказу это не ясно. По этому критерию ты не отличишь её от Изабеллы Веласкес, но и не сравнишь — та тоже танцует хорошо, но непрофессионально.

- А техника боя? Она была… Очень шустрой! — вспомнились мне её удары. Как и удары девчонок, сражавшихся с Номой на ринге. Что-то в них было общее, хотя и отдаленно.

Паула пожала плечами.

- Здесь то же самое, что и с танцами. «Что это за чадо, если не умеет постоять за себя»? Они все занимаются, Хуан, с детства, и подчас настолько экзотическими вещами, что даже корпус со своей техникой курит в сторонке. Поверь, каких только тренеров они не нанимают! Я и слов таких выговорить не смогу.

- Это похожая техника.

- У нас нет особой техники, — возразила она. — Есть совокупность приемов и методик, приспособленных под выполняемые нами задачи и организмы, только и всего.

- Нейронное ускорение? — выстрелил я наугад. Собеседница скривилась, но оставила выпад без комментария. Впрочем, даже если мозг ангелочков и «прокачивают», то что помешает сделать то же самое и моей аристократке? Опасно, да. Но результат компенсирует любую опасность. Двигалась Бэль так шустро…

…Но нет, это не показатель. Как и техника. Действительно, кто на нашей планете, где спорт возведён в обязательное искусство, чем только не занимается.

- Четвертое, — спокойно продолжала Паула. Я про себя загнул еще один палец. — Волосы. Беловолосых среди элиты тьма — этот ген буквально въелся в них за сотни лет. Я про аристократию в целом, и не только венерианскую, на Земле то же самое. Они же спариваются только среди своего тесного круга, не такого великого, всё меж собой да меж собой. А ты учил генетику, сам можешь сказать, к чему это приводит. За столетия ген въелся в их кровь так, что ничем его не выведешь, все они — его носители, даже те, кто с нормальными волосами.

Естественно, генетику я изучал, а проблему новых викингов муссировал отдельно, читая комментарии по проблеме разных видных ученых. Здесь она была права.

- Далее, семья. Она правильно сказала, почти половина кланов номинально управляется женщинами. Но управляется НОМИНАЛЬНО, Хуан, почти нет кланов, где женщины управляли бы реально. И по твоим словам, её мать из таких — их компанией заправляет отец.

- Но вот королева, глава клана Веласкес, — добавила она в голос как можно больше ехидства, — САМА управляет своей империей, своей «компанией». Ты, юноша, забыл об этом. Про неё говорят многое, но это враки — даже сеньор Серхио, отец их высочеств, каково бы сходство его с описанным тобою отцом той девушки не было, не управляет Венерой. Он занимается небольшим узким сектором работ, он важен, но таких, как он, у королевы несколько. И всей полноты власти она никогда никому не доверит. Так что с этой стороны твои аргументы свидетельствуют против. — Она непринужденно рассмеялась.

- Но дети? — не сдавался я. — По ним же всё сходится! И принцу Эдуардо почти столько, сколько мне, и кузен…

- Это ничего не значит, совпадение, — перебила она. — Знаешь, какова среднестатистическая численность количества детей в семьях знати?

-???

- Три. Реже — два. Один и четыре встречаются, но иное количество, кроме перечисленных, редко. Так что… — Она сделала жест рукой, словно помахала крыльями. — Здесь пролет. То же и насчет кузенов — посчитай вероятность с таким количеством домочадцев иметь хотя бы одного кузена заданных параметров?

- Но у принцессы он есть.

- Да, есть. На Земле. В Империи. — Глаза Паулы зло сверкнули. — Однако, ты забыл про младших детей императора, а у него еще два сына кроме Фернандо, подходящего под твои параметры. Они тоже её кузены, так что здесь не сходится стопроцентно.

И еще ты кое о чем забыл. В-последних. — Она понизила голос почти до шепота. — О важном, САМОМ важном. Имперская линия семьи Веласкес это ДРУГАЯ семья. Другая, Хуан, понимаешь? Это отдельный род, отдельная династия, и только фамилии у них одинаковы.

Я отрицательно замотал головой.

- Но это же не так. И все это знают.

Она сокрушенно вздохнула.

- Дон Филипп, отец Леи, не был женат на её матери, Хуан. Она — Веласкес, но как бы другой, местный, как дочь своей матери. Понимаешь? Для земной аристократии они не родственники, да и для вашей… — Скептическая ухмылка. — Это категория людей, которая блюдет традиции и обычаи; для них важно лишь то, что ОФИЦИАЛЬНО произошло или не произошло. Лирика имеет значение только в реальном времени, в перспективе же нет никакой разницы, кто чей отец и кто чья дочь. Главное, законный это ребенок или нет. А мы говорим именно о перспективе, так как виновники события давно мертвы. Поверь мне, я выросла в их среде, знаю образ мыслей сеньоров аристократов. Это так.

Признаюсь, Паула огорошила. С этой стороны проблему я не рассматривал, до таких материй не докапывался. Я качал головой, понимая, что нужно вновь, в который раз, пересматривать свой взгляд, и что я снова лишь в начале пути.

- Официально родственность обеих линий наших правителей состоит лишь в том, — продолжала моя огненная собеседница, — что далекий-далекий предок Филиппа был сыном Евы Веласкес, погибшей сестры королевы Аделины, а Лея — потомок её самОй. Общий же родственник у них — имперская принцесса, сосланная братьями на Венеру, чтоб не мешалась в их борьбе друг с другом за власть. Имперской, Хуан! Не имеющей к Венере никакого отношения! Это было тучу поколений назад, так что сам думай, может ли дочь Леи называть кого-то из сыновей Себастьяна кузеном?

Я перевел взгляд на Кассандру, воспользовавшуюся паузой и доевшую под наш спор свой обед. Та лаконично кивнула.

- Так и есть, Хуан. Они повернуты на этом. Потому и заключают договоренности о браке, когда дети еще спят в колыбельках. Чтобы было по правильному.

Это меня добило. Я сник, опустив голову на руки. Паула, видя мое состояние, улыбнулась и потрепала по плечу:

- Это к лучшему, Хуан, поверь. Что она не принцесса. Ты найдешь ее, я уверена, но не наломаешь дров. Хочешь, я скажу тебе, что было бы, окажись она на самом деле её высочеством?

Я устало кивнул.

- Она нашла бы тебя, на следующий же день. Или через. Представившись белой овечкой, вытрусила бы из тебя душу. Затем переспала с тобой и исчезла, а потом, сидя в салоне с такими же аристократическими тварями, как сама, громко бы обсуждала тебя, дурачка, попавшего в её сети, над которым она так круто «прикололась». А твоя рана осталась бы на всю жизнь.

- Она мразь, Хуан! — выпалила Паула со злостью. — Они обе! Но если старшая хотя бы держит себя в рамках, то у младшей тормозов нет вообще! Она смеется над людьми и переступает через них, потому, что это весело! Все они мрази! Вся эта гребанная аристократия! Они все так делают! Они не считают нас за людей, никто и никого! Особенно эта драная кошка Изабелла!..

Паулу повело, она заводилась и заводилась, на нас уже начали коситься все вокруг. Ненависть так и лилась из неё наружу, и я понимал, что взялась она не на пустом месте. Видя, что ситуация выходит из под контроля, я быстро переставил стул и обнял ее, крепко прижав к груди:

- Всё хорошо! Хорошо, Паула! Успокойся!..

Кассандра уже стояла над нами — она также кинулась успокаивать подругу, но я успел раньше.

- Я в норме. Да-да, я в норме!.. — Паула отстранилась, с опаской оглядев меня с ног до головы. — Больше не делай так, ладно? Я себя контролирую.

Она была удивлена. Сильно удивлена. Объятия её не покоробили, но к такому обращению она не привыкла. А может, отвыкла? Но в личное пространство меня пока не впускали.

- Я не знаю насчет твоей девочки, — подвела красноволосая итог, поднимаясь, — но насчет принцессы скажу точно. Это не она и тебе повезло в этом.

Я обратил внимание, как она поднимается: гордо, с осанкой, раскрыв плечи. Как просто стоит, смотрит на других. На её взгляд — от него отдавало властью, привычкой повелевать. Я уже видел такой. «Она держала себя так и раньше», — понял вдруг я. — «Просто я не обращал на это внимание — слишком мало мы знакомы».

Да, от Паулы так и разило достоинством, которого не было ни в ком из девчонок «чертовой дюжины». Ни даже в Долорес и подобным ей. Это если забыть о том, что она сейчас говорила и с кем себя сравнивала.

«Что, Шимановский? Имперская аристократка в корпусе венерианской королевы, и сразу в твоем будущем взводе? Ты везунчик, или в тебе магнит для аристократок? Или это «везунчик» в кавычках?»

«Заткнись!» — осадил я его. Пока было рано делать выводы, я еще слишком мало знал. И не стоит приставать с расспросами сейчас — время не пришло. Но девочка она не простая, ой какая непростая!

- Ты расскажешь мне еще про принцесс? Все, что знаешь? — попросил я, обходя столик и беря её за руку. — И про аристократию?

- Заинтриговала?

- Да.

Она не бросила руку, наоборот, усмехнулась, и гордо вскинув голову, пошла со мною к выходу, вслед за удаляющейся Кассандрой. И только теперь я в полной мере ощутил, как это — смотреть на девчонку снизу вверх. Впереди меня ждали муки ада, но теперь они не выглядели такими безрадостными.

- Я не должна говорить этого тебе, но скажу, — хмыкнула Паула после долгого раздумья, когда мы поднимались на эскалаторе. — Ты вечером встретишься с Леей, и после этого примешь окончательное решение. И если согласишься, а мы видим, что ты согласишься, тебя запрут у нас незнамо на сколько времени.

- Да, так будет! — подняла она руку, пресекая мои возражения. — Тебя будут обучать ускоренно, это оставит отпечаток на твоей свободе. Но я не об этом.

Пауза.

- Понимаешь, Лея — это еще не всё. Она главная, она королева, но она…

- Хватит, не надо, — вмешалась Кассандра. Точнеё, попыталась, но у неё не получилось.

- Мы охраняем не только Лею, — с напором продолжила Паула, смерив напарницу недовольным взглядом. — Даже больше, охранять Лею — честь, которой удостаиваются единицы. Основная часть хранителей работает с её семьёй — сеньором Серхио и детьми. А вот здесь кроются самые что ни на есть проблемы.

Не спеша идти в отдел, красноволосая бестия подошла к лавочке, села, а я с внимательным видом присел напротив. Кассандра встала в сторонке.

- Начну по нарастающей. Сеньор Серхио терпеть не может ангелов. Это историческое, связано с их жизнью вместе с королевой. Она сильно обидела его в прошлом, подробностей не знаю, но с ангелочками у него был какой-то напряг, который до сих пор выражается в чем только можно. Правда, зеленых девочек он не обижает, но на начальницах вызверяется по полной программе. Однако отношение есть отношение, независимо от того, начальница ты или зеленая писуха.

- Ты думаешь, что меня могут поставить охранять сеньора Серхио? — скептически усмехнулся я, хотя в скепсисе своем уверен не был. — С чего вдруг?

- С того, что тебе остался год до конца обучения в престижнейшей школе, сдав экзамены в которой, ты автоматически получишь грант на обучение в самом-пресамом престижном ВУЗе планеты, — сверкнула она глазами, намекая на мою тупость. — Естественно, тебя не будут использовать, как «мясо»! Для тебя найдут другую, более важную работу! И к нему тебя могут отдать, как к первоклассному специалисту, в обучение. Понимаешь, к чему я?

- А у меня будет присяга и статус ангелочка, от которого его воротит. — Н-да, ничего хорошего.

Паула согласно кивнула.

- Это одна из версий. Но весьма вероятная.

Дальше сложнеё, Хуан. Лея не вечная, как и все, и тебя будут готовить к тому, чтобы в случае чего, ты помогал следующей королеве жить и царствовать. Защищал ее, пускай немного не так, как мы.

- Кажется, о таком развитии событий не трудно догадаться? — усмехнулся я.

- Да, и в таком случае готовить работать с ними тебя начнут заранеё. — «С ними», потому, что все дети королевы важны. Это очередь наследования, резерв власти на случай чего-нибудь экстренного. Ты должен будешь найти общий язык со всеми ними. Но самое страшное, ты обязан будешь умереть за ЛЮБОГО из них. Понимаешь?

Она сделала такую эффектную паузу, что меня продрал озноб, а по коже поползли мурашки. Кассандра, вновь сказав что-то на своем языке, явно непечатное, ушла, бросив на Паулу одновременно и осуждающий, и одобряющий взгляд. Правильно, сеньорита комвзвода, вам такое, как ответственному лицу, слышать не стоит. Ведь это не очередная антиагитация Катарины; Пауле я верил, у неё не было мотива врать мне. Да и интуиция подсказывала, что она честна.

- Продолжу так же, по нарастающей. Инфанта. Я уже сказала, она мразь. Подставляет людей, играет их судьбами, мотивируя это государственной необходимостью. На деле же просто развлекается. Например, увлекшись компьютерным взломом, процессом, как это делается, вытащила из тюрем нескольких известных и не очень специалистов и создала нечто вроде полулегальной команды под своей опекой. Тебе кажется это забавным, да? — хмыкнула она, глядя на мое улыбающееся лицо. — Но она собственноручно пристрелила двоих из них, что-то сказавших не то про её персону. Собственноручно, Хуан. Это про то, как играется и развлекается.

Еще она якшается с Феррейра, которые чуть ли не указывают ей, как быть и что делать. И с Себастьяном, и с Сильвией — с обоими юными герцогами. Насколько я знаю, она спит с ними обоими, и через эту связь открыта для воздействия со стороны их отца, Железного Октавио.

И самое главное, её высокомерие. Она — инфанта. Повелительница мира, хоть и будущая. Она выше всех, круче всех, и нет никого, кто был бы ей ровней. Даже Феррейра бегают перед ней на задних лапках, хотя они не менеё родовитые, чем Веласкесы, и гораздо более влиятельны, если ты понимаешь, о чем я.

Я понимал. Не стоит недооценивать власти Феррейра.

- Простых людей для неё не существует — это пыль. Они никто. Даже хранители для неё всего лишь слуги. Для Леи — нет, для неё — да. Перед ней нужно преклоняться, и поклоняться ей, как воплощению какой-нибудь богини, только так можно сохранить её расположение. Естественно, всё, что есть на планете, принадлежит ей. Особенно мальчик, единственный в женском корпусе, на которого она рано или поздно обратит свой взор.

Паула вновь замолчала. Молчал и я, ожидая подробностей.

- Игрушка, Хуан. Она сделает тебя своей игрушкой, потому, что ей будет интересно. А каково это, быть игрушкой в руках высокомерной дряни, перед которой придется пресмыкаться? Дряни, за которой стоит вся мощь клана Феррейра, которые устраняют любых конкурентов, а ты обязательно покажешься им кандидатом в таковые? Я не сгущаю краски, Хуан. Прости, но это правда.

Я кивнул.

- Дальше.

- Дальше Эдуардо, её младший брат. Про него ничего не скажу, так как внятного сказать нечего, а описанием его «подвигов» можно убить не один час. Он гуляка и бабник.

Я почувствовал, что вновь улыбаюсь, но на сей раз улыбка вызвала у неё лишь разочарованный вздох.

— Тебе не понять, пока ты не увидишь это. Он перетрахал всех при дворе, не брезгуя и зрелыми женщинами, членами семей знатных и высокопоставленных людей. Ему плевать на любые запреты — их для него просто не существует. И все этим отчаянно пользуются, подкладывая под него «нужных» особей. Тех, кого выгодно «сосватать» тому или иному клану.

- А это уже серьезно! — Я покачал головой, опешив от такого откровения.

- Вот и я о том же. Он подставляет мать, подставляет семью. Женщины — лишь одна его сторона, той, которой все пользуются, а есть и другие. Он — гуляка, использует весь спектр развлечений без тормозов, включая очень жестокие и кровавые. И единственные, кто не дает ему распоясаться — это мы. Если б не девчонки его охраны, он бы учудил такое…

- Что-то вроде стрелять в людей и бить беременных по животам, чтоб посмотреть, что будет?

Паула скривилась, но кивнула.

- Ну, не до такой степени, конечно, но почти. Скажу только, что когда он, пьяный, гонял на машине по городу, погибло несколько десятков человек. Дело замяли, СМИ раздуть скандал не дали, а обвинили во всем нас, наших девчонок — не доглядели. Как будто они няньки!

И тебе придется охранять и защищать его, Хуан! — закончила Паула на повышенных тонах.

Я почувствовал, как легионы мурашек вновь маршируют по моей коже, а встреча с королевой становится всё менеё и менеё желанной.

- Как понимаю, вышеупомянутую нами Изабеллу ты приберегла на закуску?

Она кивнула.

- Это самая гадина из всей их семейки. Может она и не настолько высокомерна, как сестра, зато в искусстве развлекаться и делать людям гадости равных ей нет. Даже брат по сравнению с ней — зеленый юнец.

Пянки. Гулянки. Беспорядочный секс со всеми подряд, и мальчиками, и девочками. Причем, совсем не стесняясь камер и журналистов, выпячивая всё напоказ. Оргии под тонны спиртного и килограммы наркотиков, от которых шалеют даже не самые обремененные моралью представители золотой молодежи. А этих подонков трудно удивить, поверь! Говорят, даже «лотерею» придумали в её круге. Знаешь, что такое «лотерея»?

Кажется, я покраснел.

- Знаешь. — Эта бестия ехидно усмехнулась. — Загадывали?

Я лаконично кивнул.

- Не переживай, меня тоже загадывали. — Она похлопала мне по плечу.

- Да, но ты вон какая красивая! Вообще клеевая. И это… — Я не знал, как сказать ей о происхождении, но она поняла, коротко сформулировав:

- Меня загадали те, для которых мое происхождение не лучше, чем твое для тех, кто загадал тебя. — Её губы растянулись в грустной усмешке. — Ладно, не бери в голову.

- Конечно, это ерунда, — подхватила она прерванную мысль. — «Лотерею» придумали сотни лет назад, на Земле её знают не хуже, чем здесь, но в окружении Изабеллы Веласкес эта забава приобрела поистине королевский размах. Её цель — издевательство над людьми, «прикол». Потому я и сказала, что твоя девушка не она, она бы поступила совсем иначе. К счастью. Но масштабы разврата в её окружении ты можешь оценить.

Я кивнул. Да, был впечатлен.

- Она вторая в списке, Хуан, — закончила Паула. — Списке наследования. Если что-то случится с гордячкой Фрейей, адекватной несмотря ни на что, эта дрянь станет нашей королевой.

- «Нашей»? — поддел я, и был осажден низко опущенными бровями и ледяным тоном:

- Нашей. Я порвала с Империей, обратной дороги у меня нет. И не жалею об этом.

Она поднялась и прошлась по галерее, затем вернулась, пытаясь продолжить, как ни в чем не бывало:

- Сегодня были похороны. Погибли две девчонки. Хорошие девочки, я знала их — успела познакомиться. Они охраняли Изабеллу Веласкес. Да, покушение было не на королеву, а на эту дрянь, — вновь перебила она, не дав задать вопрос. — Которая ни во что их не ставила. Унижала их, сбегала, подставляла. Клеветала. Девчонки рассказали, как она прыгнула в бассейн и начала тонуть, захлебываться, чтобы её спасли — ставила их таким образом на место. Она ни во что не ставит даже хранителей>, Хуан. Даже нас. И тебе придется находить с ней общий язык, придется ладить, служить и умирать, если на то будет воля всевышнего. Извини, что вылила на тебя всё это, но после похорон я не смогла удержаться. Прости.