Темная лошадка

12

Через пять дней, когда до вечеринки оставалось всего ничего, Рита героически сражалась с композициями из живых цветов, предназначенных для украшения холла, а вовсе не для пытки несчастных гостей.

Однако то, чем она занималась ранее, было еще мучительнее. Сначала Рита сняла все портреты Изабель, после чего на штофных обоях остались блеклые отметины. Чтобы заменить обои в холле, гостиной и столовой, времени уже не оставалось. Пришлось произвести некоторую перестановку мебели, но это мало помогло. В итоге Рита собрала картины со всего замка и еще долго играла в мозаику, пытаясь развесить их по размеру пятен.

Взглянув на плоды рук своих, она испугалась, не придут ли гости-эстеты в ужас от ее художественного вкуса. Постоянно преследовало искушение подойти к Рене и попросить вернуть портреты на прежнее место. Ну, на время вечеринки. Останавливало только то, что она знала, каким взглядом муж встретит эту странную просьбу.

Они по-прежнему находились в состоянии холодной войны, и это обстоятельство совсем не улучшало настроения Риты. Дверь спальни она держала запертой, однако порой думала, что, ворвись Рене силой, только обрадуется.

Месье де Сен-Сирк был настолько вежлив и предупредителен, что вызывал зубную боль. Теперь он никогда не опустится до того, чтобы испытать хоть малейшее желание физической близости по отношению к своей жене. Тем более что великолепная Летти почти всегда находится в пределах досягаемости шефа. В худшие минуты Рита представляла, как Рене, пользуясь служебным положением… Она гнала от себя подобные мысли, но все же не переставала думать, что муж и его секретарша могли стать любовниками задолго до появления Поля.

Невольно Рита снова и снова вспоминала, с чего начались доверительные и дружеские отношения с молодым фотографом, кузеном Летиции.

— Это очень просто, — рассмеялась Летиция. — Если ты хочешь избавиться от портретов Изабель, просто подари мужу свои снимки. Он будет вполне удовлетворен.

Затем последовала небольшая словесная битва, в результате которой Рита дала себя убедить, что достойна украсить своими изображениями фотобумагу. У Поля была квартира и студия на Монмартре, так что работа началась буквально через несколько дней.

Первая встреча произошла в квартире Летиции. С фотографом пришла его подружка — состоятельная, влиятельная дама, не оставлявшая Поля ни на секунду. Очевидно, она не доверяла такую драгоценность другим женщинам. Впрочем, Поль никогда не флиртовал с Ритой в рабочее время. Предусмотрительная дама вскоре оставила свои подозрения и ушла с должности охранника при своем дружке.

Вскоре Рита решила, что нет ничего предосудительного в том, чтобы пригласить Поля поужинать с ней и Рене. Тогда она впервые солгала мужу, сказав, что это ее старый знакомый по Барселоне, случайно встреченный во время похода в магазин. Она никак не могла сказать правду: тогда бы открылась ее дружба с Летицией. К тому же она хотела сделать сюрприз, подарив Рене свои снимки, и визиты к Полю приходилось держать в тайне.

Во время ужина выяснилось, что молодой фотограф категорически не согласен ни с одним утверждением Рене.

— В следующий раз приглашай его в большей компании. Этот молодой человек — кошмарный спорщик, заткнет за пояс любого, самого трудного подростка. И вообще, если он такой чудесный мастер, то почему о нем никому ничего неизвестно?

Короче говоря, Поль Мишо не произвел на Рене никакого впечатления. Рита же, напротив, считала его очень талантливым. К тому же она находилась на ранней стадии беременности и по утрам страдала от приступов тошноты, а в остальное время — от своей непривлекательности и ненужности: муж не прикасался к ней уже в течение нескольких недель. Поэтому человек, который мог сделать ее красивой на фотоснимках, в глазах Риты был гениален сверх всякой меры.

В ту ночь они встретились на каком-то приеме, и, когда Рита с Полем вышли подышать свежим воздухом, молодой фотограф признался ей в любви. Он предложил — раз Рене не ценит жену — убежать с ним, с Полем, тогда она может рассчитывать на вечное поклонение и преданность. За все время их знакомства Рите и в голову не приходило, что этот человек может в нее влюбиться, поэтому, мягко говоря, удивилась. Больше всего расстроила ее мысль, что до этого ей никто не признавался в любви. Рене никогда не скажет ничего подобного, хотя она и носит под сердцем его ребенка…

— О мой Бог! — произнес Рене, без малейшего предупреждения появляясь из-за спины Риты.

На щеках молодой женщины мгновенно вспыхнул румянец: даже мысли о Поле заставляли ее чувствовать себя смертельно виноватой. Она повернулась, и перед ее взором предстал месье де Сен-Сирк во всем своем великолепии. Приподняв брови, он недоуменно взирал на странную конструкцию, которую только при богатом воображении можно было принять за флористическую композицию.

— Что, ваза упала? — полюбопытствовал он.

Рита в отчаянии покосилась на результат своих художественных экспериментов — некоторые цветы безжизненно висели на сломанных стеблях. Вот что сделали ее «нежные ручки», привыкшие к лошадям!

— Нет, ваза не падала, — нашла в себе силы ответить Рита. — Просто я пыталась составить букет.

— А, значит, я просто смотрел не с того ракурса! Это теперь так… модно? — Рене вздохнул достаточно громко, чтобы его можно было услышать.

— Да заткнись ты! — рявкнула Рита, не в силах больше выносить этой издевательской французской вежливости. Его лучшие чувства, похоже, были задеты подобной резкостью, но она уже ничего не могла с собой поделать. — Эти дурацкие цветы омерзительны и ты прекрасно это видишь!

— Я не умею обращаться с ними…

— А зачем тебе это надо?

— Затем, что другие женщины могут, а я не могу ничего! — воскликнула она и бросилась вверх по лестнице, на ходу утирая слезы.

Рита бежала по ступенькам, чувствуя себя леммингом, который собирается прыгать со скалы. Не такая уж и плохая идея, если учесть, что впереди ждет вечер величайшего унижения. Придется разыгрывать гостеприимную хозяйку перед Летицией и быть готовой, что темой всех разговоров непременно станут неловкость и промашки мадам де Сен-Сирк. Еще ужаснее было то, что придется выбирать одежду!

Она влетела в неприкосновенный покой своей спальни и мгновенно обнаружила, что от неприкосновенности не осталось и следа. Две горничные стягивали белье с кровати, шкафы стояли раскрытыми, еще одна мыла пол. Рита медленно развернулась и пошла куда глаза глядят.

Однако на пути возникло нечто… вернее некто, отрезающий пути к отступлению. Рита покорно остановилась, все еще не веря, что это происходило на самом деле.

— Успокойся. — Рене протянул руку, пытаясь как-то утешить ее.

— Успокоиться? Будьте так любезны, месье, куда теперь мне прикажете удалиться? За ворота? В подвал к крысам?

— Не надо преувеличивать, в винных погребах замка Сен-Сирк нет ни одной крысы, — невозмутимо ответил он, хотя в этих сведениях Рита нуждалась меньше всего.

— Зато наверху есть одна! — Рене нахмурился.

— Надеюсь, ты шутишь…

— О Боже, погляди в зеркало! — в ярости прошипела она.

Несмотря на сопротивление, Рене крепко взял ее за руку и повел по длинным коридорам в другой конец замка. Рита терялась в догадках, но с губ ее не сорвалось ни единого вопроса: она твердо решила больше не унижаться перед этим тираном.

Тем временем «тиран» широко распахнул перед женой двери в собственную спальню — жестом несколько театральным, но вполне подходящим для данной драматической ситуации! Она вошла, терзаясь самыми противоречивыми чувствами и не зная, какому из них отдать предпочтение.

— Теперь посмотри вокруг себя, — слегка насмешливо произнес Рене.

Знакомая пижама с розовыми мишками как ни в чем не бывало лежала на подушке огромной кровати.

— Но… но мы же раньше никогда не спали в одной комнате…

— Почему бы не исправить это теперь?

На ватных ногах Рита подошла к кровати и медленно села. Затем взяла в руки пижаму, удивляясь, почему столь непривлекательная вещь была выставлена на всеобщее обозрение, словно музейный экспонат.

— Разве это…

Она пожала плечами, пытаясь казаться равнодушной. На самом деле молодая женщина испытывала крайнее удовлетворение: в этот момент она чувствовала себя очень могущественной. Он сделает все, что угодно, лишь бы не говорить прямо, но сейчас Рита просто физически ощущала его желание. Это приглашение разделить супружеское ложе служило лучшим свидетельством его дальнейших намерений. Жуткие переживания последних дней, домыслы и подозрения показались совершенно беспочвенными и ненужными: в конце концов он пришел к ней.

— Это большая кровать, — констатировала Рита. — Я думаю, мы сможем соблюдать правила вежливости в ней точно так же, как за обеденным столом.

— Хорошо, — пробормотал Рене. — Кстати, у меня для тебя есть подарок.

Она тем временем сворачивала пижаму в тугой комок, но после этих слов забросила ее под кровать и уставилась на мужа.

— Ты сказал, подарок?

Рене молча указал на башню из коробок, украшающую туалетный столик. Она подлетела к этому сооружению, вне себя от волнения. Муж никогда еще не дарил ей подарков!

— Для меня?

Рита кинула коробки на кровать, и самая большая из них раскрылась в полете. В полном изумлении Рита извлекла на свет некий предмет одежды, но она затруднилась бы назвать, что именно это было.

— Ты купил мне это, чтобы надеть?

— Да, на сегодняшнюю вечеринку.

— Но почему? — искренне недоумевая, спросила она.

Рене засунул руки в карманы идеально отглаженных брюк и пожал плечами.

— Захотелось.

При ближайшем рассмотрении содержимое коробки оказалось чем-то шелковым совершенно крошечного размера.

— Но это же… — Рита не решилась произнести слово «белье», но как по иному назвать кусочек блестящей материи не знала.

— Быть может, платье? — в свою очередь предположил Рене.

— П-платье? — повторила она, с ужасом представляя, как появиться среди гостей чуть ли не голой. — Но платье не может быть таким маленьким…

Рене глубоко вздохнул.

— И такого цвета. — И прямо скажем, почти прозрачным. Рите казалось, что легкая синяя ткань будет просвечивать, как полиэтилен на солнце.

— Ну, наверное, это не самая лучшая моя идея, — как-то странно произнес Рене.

О Боже, вот за подобную бестактность ее действительно следует посадить в подвал с крысами! Муж сделал ей подарок, а она стоит и мямлит что-то невразумительное, словно школьник, пойманный с банкой варенья! Если он хочет, чтобы Рита появилась на вечеринке в этом, так оно и будет. Да попроси он надеть мусорное ведро, нужно носить его с улыбкой на лице!

С несколько преувеличенным энтузиазмом Рита взялась за остальные подарки, с трепетом думая, что еще ее ждет. Открытые туфли на маленьком каблучке — значит, ее опять будут принимать за подростка! Нижнее белье, которое можно продеть сквозь обручальное кольцо, такое тонкое, что непонятно, зачем вообще оно нужно. Неужели он совсем не ценит целомудрие?

Подойдя ближе, Рене протянул жене обтянутую бархатом коробочку, довольно большого размера для ювелирной.

— Это как раз подойдет к твоему платью.

Рита замерла на месте, как завороженная глядя на блестящие темно-синие сапфиры в серебряной оправе. При взгляде на чудесное колье и серьги, она не испытала радости, скорее, наоборот.

— Их когда-то носила… Изабель? — еле слышно прошептала она.

— Нет… Я никогда не предложу тебя надеть то, что принадлежало Изабель.

— Но я думала… Понимаешь, я думала, что все драгоценности, которые ты мне дарил после свадьбы, раньше были ее.

Рене явственно произнес безмолвную молитву, прося Господа ниспослать ему выдержки спокойствия.

— Изабель носила только бриллианты. Они теперь у Симоны. А у тебя наши фамильные камни, которые Изабель никогда не нравились.

— Если бы ты сказал это раньше… — тихо произнесла Рита.

Ей хотелось дотронуться до чудесных сапфиров — сверкающих теперь для нее. Только для нее. С трудом веря в происходящее, она попыталась скрыть непрошеные слезы.

— Я, конечно, не ангел, но и не совершенно бесчувственный тип.

Они говорили об Изабель, как будто это было в порядке вещей. Наконец-то Рене не стал уходить от темы или отмалчиваться с мрачным видом.

— Я очень тронута, что ты приложил столько усилий, и все ради меня! — прерывисто сказала Рита. Но что касается платья и белья, то все-таки она надеялась, что неожиданные походы в магазин не войдут в привычку ее мужа.

— Эти усилия я должен был приложить много раньше, — неожиданно хрипло ответил Рене.

— Лучше поздно, чем никогда, — пробормотала Рита, очень удивляясь, что он смог признать свою ошибку.

Она чувствовала себя виноватой за то, что не носила подаренных драгоценностей, полагая, что они принадлежали Изабель. Наверное, побила все рекорды по неблагодарности.

— Должна признаться, что всегда страшно завидовала Изабель… и отчаянно ревновала… — начала Рита с глубоким вздохом.

— Завидовала? Ревновала? — Рене искренне удивился этому признанию.

— У нее было подвенечное платье и медовый месяц. Она была по-настоящему красивой и так замечательно украшала дом…

— Она приглашала профессиональных дизайнеров.

— И умела принимать гостей…

— Она нанимала специалистов, чтобы те развлекали приглашенных.

Рита нахмурилась, слушая, как развенчивается миф о прекрасной и совершенной Изабель, и не понимая, чем ее предшественница заслужила такую жестокую критику.

— Она была совершенно необыкновенной. Ты влюбился еще подростком…

Рене невесело рассмеялся, и молодая женщина недоуменно замолчала.

— Только не говори мне, что наслушалась сказок Симоны о том, что мы любили друг друга с пеленок!

— Ну да, но…

Увидев ее замешательство, муж издал нечленораздельный возглас, и его лицо потемнело.

— То есть ты и сейчас не знаешь правды? Хотя кто, кроме меня, мог рассказать тебе эту нелицеприятную правду? Но я не хотел ворошить прошлое, а Симона всегда предпочитала смотреть на жизнь своей дочери сквозь розовые очки и слишком многого не замечать.

— Нелицеприятную правду? — Глаза Риты округлились от удивления. — Что ты имеешь в виду?

— Изабель сидела на наркотиках и не желала лечиться.

Какое счастье, что поблизости оказалась кровать, иначе она бы села прямо на пол.

— Этого не может быть…

Стиснув зубы, Рене судорожно перевел дыхание, а потом разом выложил все. Да, впервые он увидел Изабель шестнадцатилетним подростком, когда его вдовый отец, женившись на Симоне, привез ее с дочерью в замок Сен-Сирк. Изабель была на пять лет старше и выглядела совершенно недосягаемой. Наследница огромного состояния рано умершего отца, Изабель воспитывалась любящей мамочкой, никогда не знала ни в чем отказа и обладала полной свободой.

— К сожалению, я не представлял, в каком мире она живет, и не был знаком с ее друзьями. Я обожал ее на расстоянии, и, когда лет через шесть, она стала отвечать мне взаимностью, чуть с ума не сошел от радости, — продолжал Рене. Не мог поверить, что мне так повезло…

С любознательностью, достойной натуралиста, Рита изучала коврик под ногами. Она больше ничего не хотела знать о первой жене Рене, достаточно было того, что прекрасная Изабель принимала наркотики.

— Я застал ее с кокаином на второй день медового месяца. Она рассмеялась, назвала меня занудой и сказала, что мне лучше привыкнуть, потому что она так живет. Это меня убило, — с мрачной усмешкой признался Рене. — Еще до свадьбы я видел ее в возбужденном состоянии, но не заподозрил ничего ненормального. Ни, тем более, правды. Она была очень жизнелюбивой и активной. К тому же просто не могла находиться без внимания окружающих. Постоянно нуждалась в том, чтобы ею восхищались.

— А ты не пытался убедить ее обратиться к врачам?

— За три года Изабель четыре раза попадала в больницу с передозировкой. Ни я, ни врачи, ни Симона не могли заставить ее лечиться. К тому же из-за наркотиков она постоянно находилась в иной реальности.

— Но ведь наверняка многие знали о ее болезни?

— Когда она совершала что-нибудь жуткое, ее покрывали друзья или родные. У нее были свои деньги и куча знакомых продавцов кокаина, поэтому наши отношения очень скоро практически прекратились. Моя сестра Жанна погибла из-за Изабель… Нет, это только моя вина!

По лицу мужа прошла судорога боли. Рита еще никогда не видела такого страдания.

— Я не верю. Не верю, что ты хоть в чем-то виноват! — яростно запротестовала она.

— Когда я был за границей, то попросил Жанну присмотреть за женой, потому что Симона уже не справлялась. Сестра совершила роковую ошибку, поехав в машине с Изабель и позволив той сесть за руль. Они просто вылетели с дороги на большой скорости…

— Пожалуйста, не вспоминай больше об этом! — взмолилась Рита, не в силах выносить его мучений.

— Да, это не лучшая история для того, чтобы развеселить нас перед вечеринкой, — печально усмехнулся Рене.

— Если хочешь, можешь повесить ее портреты обратно, — пробормотала Рита, и это предложение оказалась самой большой жертвой, на которую она была способна в этот момент. Теперь мне очень жаль и тебя, и Изабель. И бедную Симону… Я даже могу понять, почему она твердит всем и каждому, какая у нее была чудесная дочь.

— Потому что не может посмотреть правде в глаза?

— Нет, просто хочет помнить только хорошее. Помнить Изабель, какой та была до пристрастия к наркотикам. Может быть, тебе тоже станет легче, если ты попробуешь забыть плохое…

— Тогда придется забыть все! — неожиданно зло произнес Рене. — Как думаешь, почему я женился на тебе?

— Не уверена, что хочу узнать причину сейчас, когда ты в таком настроении, — мягко ответила она.

Но месье де Сен-Сирк намеревался рассказать теперь все.

— После смерти Изабель я поклялся себе, что ни одна женщина больше никогда не будет иметь надо мной власти, — горько сказал он.

Ну, это Рита знала и так. Она уже давно поняла, что муж подчинил свои чувства холодному рассудку, когда понял, что первый брак не удался. Возможно, он пребывает в искреннем недоумении, почему второй тоже грозит развалиться.

Молодая женщина закусила губу: теперь она расплачивается за боль и унижение, которые испытал Рене по вине Изабель. Судьба нанесла ему слишком сильный удар, и он не позволит никому приблизиться к себе. Правда, муж не сказал всего, но многое читалось между строк: он действительно любил Изабель, иначе давно бы расстался с ней. Сколько раз он предлагал помощь только для того, чтобы первая жена посмеялась над его опасениями!

Рене наконец взял себя в руки и прервал затянувшееся молчание.

— Лучше начинай одеваться, у тебя мало времени.

С покорностью осужденного Рита направилась в ванную, захватив содержимое коробок. Теперь руки и ноги, так прекрасно прятавшиеся в длинных штанах и рукавах рубашек, будут выставлены на всеобщее обозрение. Пожалуй, после нескольких часов такой пытки она признается во всех нераскрытых преступлениях.

Приняв душ, молодая женщина приступила к критическому осмотру собственной внешности. С этими волосами я больше похожа на ведьму, чем на мать семейства и почтенную супругу, решила Рита. С ними нужно что-то сделать, иначе меня не будет видно. Да и каблуки, как на грех, низкие! В итоге черные вьющиеся локоны были подняты наверх и теперь спадали на спину шелковым водопадом, оставляя шею открытой. Какая разница, все равно в купленном Рене платье совершенно невозможно походить на монахиню.

Спустившись вниз, Рита заметила, что какой-то неведомый благодетель совершил с цветами чудеса: холл украшали прекрасные букеты, не имеющие ничего общего с монстрами, которых она породила до этого. Из гостиной неспешно вышел как всегда неотразимый Рене, в белом костюме и черной рубашке. Сердце Риты на секунду замерло, но теперь уже от нетерпеливого ожидания: всего несколько часов, и там, наверху…

Месье де Сен-Сирк посмотрел на жену. Его голубые глаза потемнели, в них словно зажглось пламя.

Заметив этот взгляд, молодая женщина попятилась, прижимая руки к груди.

— Вот видишь, я же говорила… Я выгляжу так, будто ты меня моришь голодом. Дай мне две минутки, чтобы переодеться, и я…

— Ты выглядишь потрясающе, — перебил ее Рене, подходя ближе.

Неплохо для начала, удивилась Рита. Я получила высший балл. Теперь посмотрим, что из этого выйдет: похоже, в финале намечается масса удовольствия.

— Восхитительно, моя радость.

— По-моему, отвратительно, — поморщившись, ответила она.

— А мне нравится. Ты же все равно себя не видишь, так что не можешь судить.

— Я прекрасно вижу мои гадкие ноги, гадкие руки, гадкие…

— Они чудесны, — прошептал Рене, наклоняясь к жене. — Прекрасные, стройные ноги, нежные руки, шея, как у лебедя…

— Скорее, как у вороны, — прошептала Рита в тайной надежде, что муж примется ее разубеждать. — Ноги слишком короткие, руки висят, словно палки…

— Ты вся изумительна… К тому же в синем ты напоминаешь фею из сна…

— Ну да, из ночного кошмара. Настоящая ведьма…

— Прекрасная принцесса. Ты выросла с сестрами, которые всегда завидовали твоей красоте. Так что перестань приписывать своей внешности несуществующие недостатки, — добавил Рене с некоторым раздражением. — Если не веришь, посмотри сама. — И он подвел жену к огромному, в человеческий рост, зеркалу.

Она подняла голову и увидела красивую женщину, хрупкую и элегантную. На тонком смуглом лице сияли ярко-синие глаза, волны темных волос спадали на спину. Рита даже сначала не узнала себя. Она повернулась к мужу и заметила в его взгляде жадное нетерпение — ну что ж, по крайней мере он все еще хочет ее.

— Мои сестры никогда мне не завидовали, — твердо произнесла она.

— Тогда почему они постоянно принижали тебя своими глупыми и жестокими шутками?

— Ну, наверное, у них такое чувство юмора…

— И твоя мать всегда делала вид, будто ничего не происходит. Знаю, что ты любишь свою семью, но пора заставить их относиться к тебе с уважением.

В этот момент входная дверь распахнулась, пропуская первых гостей. Разговор так и остался незаконченным, но Рита запомнила каждое слово. Конечно, неприятно, что Рене заметил, как мало любви достается ей от родственников, но зато он проявил заботу. К сожалению, молодая женщина совершенно не представляла, как добиться уважения от старших сестер.

В самый разгар вечеринки появилась неотразимая Летиция. Стоило ей войти, как все мужчины, словно по команде, повернулись в сторону рыжеволосой красавицы. Зеленое шелковое платье облегало стройную фигуру, огненные пряди, обычно убранные в аккуратный пучок, разметались по плечам.

Рита с тревогой наблюдала, как Рене здоровается со своей прекрасной секретаршей. Они всего лишь друзья, твердила она себе. Между ними ничего нет.

К тому же месье де Сен-Сирк ведет себя совсем не как тайный изменник. Наоборот, старается всеми силами сохранить брак: возвращает жену в супружескую спальню, рассказывает об Изабель, восхищается маленьким сыном. К тому же подарил ей вечерний туалет и чудесные сапфиры, которые за сегодняшний вечер вызвали немало восторгов у гостей.

В общем, совершенно незачем мучить себя и других неоправданными подозрениями. Ведь Летиция Адамс всегда находила общий язык с мужчинами, а не с женщинами. Так что ничего удивительного, что она предпочла дружбу своего шефа и постаралась скрыть бывшие теплые отношения с Ритой. И может быть, она действительно разлюбила подругу после того, как та сбежала, причинив Рене сильную боль.

Чтобы привести в порядок мысли и чувства, молодая женщина выпила два бокала вина. Она не любила алкогольные напитки, но надеялась, что те придадут ей храбрости.

— Рита… — послышался знакомый грудной голос. Конечно, это была Летиция, прямо-таки излучающая самодовольство. — Я устроила чудную вечеринку, правда?

— Да, прекрасную. — Гримаса на лице Рита должна была изображать радостную улыбку.

В другом конце зала стоял Рене и внимательно смотрел на обеих женщин. Рита снова растянула губы так, что ей стало больно.

— Он мой. Присмотрись повнимательнее, — уверенно сказала Летиция.

— Я верю своему мужу, — ответила Рита, впрочем сама не зная, так ли это на самом деле. Больше всего ей хотелось запереть Рене в несгораемом сейфе… так, на всякий случай.

— Когда он нашел тебя, то собирался начать бракоразводный процесс.

Рита широко раскрыла глаза, надеясь, что это придаст ей возмущенный вид.

— Я сама просила о разводе. Он отказал.

— Думаешь, я тебе поверю? — усмехнулась Летиция. — Мы с ним любовники. Неужели ты еще ничего не поняла?

Молодую женщину словно ударило молнией: она с трудом удержалась на ногах.

— Я тебе не верю, — выдохнула она.

— Дело твое. — Рыжеволосая красотка рассмеялась и отошла.

Любовники! Слова этой интриганки еще ничего не значат, убеждала себя Рита. Судорожно сжимая бокал, она смотрела, как Рене ведет Летицию к танцевальной площадке, как тела их сближаются, плавно двигаясь под медленную мелодию. Роскошная секретарша всем телом прижалась к своему партнеру, но тот через секунду слегка отстранился. Неудачный ход, Летти, Рене де Сен-Сирк никогда не станет демонстрировать свои чувства на глазах у других людей, усмехнувшись подумала Рита. Но Летиция не успокоилась и теперь шептала ему что-то на ухо, при этом соблазнительно улыбаясь. Рене громко рассмеялся в ответ, и смех этот отозвался болью в сердце его жены.

Если он любил Изабель, почему не мог влюбиться в Летицию, пока законная жена колесила по Европе с бродячим цирком? Рита уже совсем запуталась и, снедаемая ревностью, не знала, чему верить. А через секунду уже казалось, что все в порядке и Летиция ей не соперница.

Заставив себя прекратить подсматривание за мужем, Рита повернулась к кому-то из гостей и включилась в оживленный разговор о последних скачках.

Всего через несколько минут на плечи ее легла тяжелая рука, и Рене мягко, но властно притянул ее к себе.

— Единственный недостаток этих туфель в том, что тебя совершенно не видно в толпе. Где ты была?

— О, везде понемножку.

Пожалуй, теперь пришла ее пора покружиться на танцевальной площадке. Она прижалась к мужу так крепко, что между ними не поместилась бы и открытка.

— Если ты меня бросишь, ты — мертвец, — зло прошипела Рита. — Достаточно уже того, что от тебя несет ее духами.

— Неужели ревнуешь? — как-то обеспокоено спросил Рене.

— Летти сказала мне, что вы любовники! — почти выкрикнула молодая женщина, решив прекратить эту дурацкую игру.

Но на представителя древнего французского аристократического рода этот взрыв страстей не произвел никакого впечатления.

— Какая глупость! Зачем бы Летти это говорить? Рита, не я придумал эту неумную шутку, учти, — сухо заметил он.

— То есть ты мне опять не веришь? — в ярости произнесла она.

— Без комментариев…

— Если ты мне не ответишь прямо, ноги моей не будет в твоем доме!

— Ты выпила и напридумывала Бог весть что. Гордо подняв голову и выпрямившись, Рита внимательно посмотрела в голубые глаза. Нет, он ей по-прежнему не верит.

— Летти сказала мне, что тебя огорчило ее присутствие, — произнес он. — Теперь я в этом убедился сам. Тебе совершенно не нужно придумывать никаких историй.

Молодая женщина резко отступила и скрылась в толпе, оставив мужа в недоумении. Ее переполняли ярость и горечь: что бы она ни делала, Летти всегда оказывалась на шаг впереди. Если Рене невиновен, то он никогда не поверит, что секретарша действительно сказала это. Но если они любовники, то ему оставалось только заявить, что жена напилась и мелет ерунду.

Весь остаток вечера Рита старательно избегала Рене, переходя от одного кружка гостей к другому, поддерживая самые разнообразные беседы. Наконец все потянулись к выходу. Когда огни последней машины скрылись за поворотом, Рита облегченно вздохнула и вернулась в холл.

Замок казался пустым, тихим и неуютным. Наверное, муж уже поднялся в спальню. Выглянув в окно, она заметила, что не все фонари погашены. Со стоном она вышла в мощенный камнем двор и увидела, что ворота открыты. Потом заметила Рене с Летицией.

В этот момент рыжеволосая красотка сделала какое-то неуловимое движение и мгновенно оказалась в объятиях своего спутника. Они прижались друг к другу.

— Лживый ублюдок! — яростно выкрикнула Рита, выбегая на свет.