Темное зеркало

Глава 10

Пивной бар, куда Элизабет Найт привела детектива О'Коннора, удивил его: Ник почему-то был уверен, что такая знаменитая женщина, телезвезда, посещает исключительно роскошные, изысканные рестораны. А заведение Донахью напомнило ему пивной бар, куда в свое время отец изредка брал с собой Ника и даже угощал пивом. Ник тогда был совсем юным, но выглядел старше своих лет, и никому из посетителей не приходило в голову усомниться в его возрасте. Если Райан О'Коннор привел с собой сына, значит, тот достаточно взрослый, чтобы посещать пивные бары.

Появление в баре Элизабет, да еще в обществе незнакомого мужчины, вызвало заметное оживление в зале. Пока Элизабет и Ник шли к отделенному перегородкой столику в дальнем конце зала, множество посетителей радостно приветствовали ее, улыбались и с нескрываемым интересом рассматривали ее спутника. Всем было любопытно узнать, кто этот мужчина, в обществе которого появилась Элизабет Найт.

— Вы, наверное, удивлены, что наш приход в бар вызвал такую бурную реакцию? — с улыбкой спросила Элизабет, когда они с Ником усаживались за столик. — Это я виновата. Мне не следовало приводить вас в бар, где меня все хорошо знают.

— И посетители всегда так шумно реагируют на ваше появление?

— Да, но сейчас их больше заинтересовали вы, а не я.

— Почему?

— Потому что они подумали, что мы с вами… вместе.

«Вместе», — мысленно повторил Ник, и от этого простого слова у него сильно забилось сердце. Вместе… С этой необыкновенно красивой молодой женщиной? Вот если бы так было на самом деле! «Перестань фантазировать!» — приказал себе Ник и глубоко вздохнул, стараясь унять сердцебиение.

— А это тоже ваши хорошие знакомые? — спросил он, кивнув в сторону официанток, окруживших внушительных размеров мужчину, чей статус в этом заведении угадывался сразу — хозяин и бармен.

— Да, они тоже мои хорошие друзья. Майкл — хозяин бара, а с этими женщинами я была знакома еще до того, как стала ведущей «Темного зеркала». Я здесь подрабатывала в свое время.

Ник удивленно вскинул голову. Вот, значит, как… Успех Элизабет Найт не свалился на нее с неба, и прежде, чем стать знаменитой, она прошла обычный трудовой путь, знает реальную жизнь не понаслышке и видела ее не из салона дорогого автомобиля. Симпатия и уважение, которые Ник испытывал к Элизабет Найт до этой минуты, еще больше усилились, хотя он и боялся признаться себе в этом. А внешность Элизабет просто приводила его в восхищение. Он не отрываясь смотрел в ее прелестное лицо, обрамленное черными блестящими волосами, любовался красивыми руками с тонкими длинными пальцами, обхватившими бутылку пива, с волнением смотрел на немного пухлые, четко очерченные губы, которыми она прикасалась к горлышку бутылки…

«Вспомни наконец о деле, которое тебя привело к Элизабет Найт! — мысленно приказал он себе. — Ты расследуешь два серьезных преступления, которые каким-то образом связаны с этой женщиной. И не исключено, что придется занести ее в список подозреваемых. Подумай об этом!»

Неожиданно в глазах Элизабет мелькнули слезы, ее пальцы, обхватившие бутылку, задрожали.

«Нет, эта женщина не может быть причастна к убийствам, — подумал Ник, сочувственно глядя на сидящую напротив Элизабет. — Маньяк, психический больной убивает людей, копируя ее сценарии, а она чувствует вину за это. Ведь это ее фантазии какой-то полоумный претворяет в жизнь».

— Кто же совершил эти преступления? — словно угадав мысли Ника, взволнованно произнесла Элизабет. — Кому и для чего это понадобилось? Невозможно поверить… — Ее голос дрогнул, и она оборвала себя на полуслове.

Слезы готовы были хлынуть из глаз Элизабет, и Ник схватил со стола бумажную салфетку и подал ей, пожалев, что никогда не имел белоснежного носового платка, как у его приятеля Питера Макдональда. Выходит, зря он над ним насмехался. В данной ситуации безупречно чистый носовой платок очень бы пригодился!

— Вокруг полно психически нездоровых людей, — сказал Ник, сделав несколько глотков пива. — Они всегда существовали, в любом обществе и во все времена.

— Вот если бы только они не причиняли вреда нормальным людям! — с внезапной злостью проговорила Элизабет, прикладывая бумажную салфетку к глазам.

— Вы имеете в виду какого-то конкретного человека? Вам кто-то угрожает? Мисс Найт, прошу вас, расскажите все откровенно!

— Да, есть такой человек, — тяжело вздохнула Элизабет, и Ник заметил, что ее руки задрожали. — Этого человека зовут Дэвид Фергюсон. Две недели назад его освободили из тюрьмы.

«По времени совпадает», — мелькнуло в голове у Ника.

Он достал из кармана записную книжку и авторучку и спросил:

— Из какой тюрьмы выпустили этого человека?

— Из тюрьмы Беллингхэм. Это на севере штата.

— Знаю. Несколько пойманных мною молодчиков были туда отправлены. И кто такой этот Дэвид Фергюсон?

— Дэвид Фергюсон — преступник. Десять лет назад он убил мою младшую сестру, — тихо сказала Элизабет.

У Ника сжалось сердце. Он прекрасно понимал чувства этой женщины: ее страх, ненависть, отчаяние. Если бы кто-нибудь посмел поднять руку на Нину…

— Выйдя на свободу, Фергюсон пытался связаться с вами? — быстро спросил он.

— Да, — кивнула Элизабет. — На днях я получила письмо. Мне подбросили его под дверь. Письмо без подписи, но я уверена, что прислал его Фергюсон.

— В нем содержались угрозы?

— Нет, угрозами это назвать нельзя… Он признавался, что любит меня, надеется на взаимность… — Она презрительно усмехнулась.

— Итак, один реальный подозреваемый у нас уже появился. — Ник записал что-то в блокнот. — Я непременно займусь им. Признание в любви — это тоже своего рода угроза.

— Очевидно.

«Любовь убийцы может довести до гибели», — мрачно подумал Ник, но вслух высказать эту мысль не решился.

— Мисс Найт, вы должны показать мне это письмо, — попросил он.

— Конечно, я обязательно принесу его вам.

Она снова промокнула салфеткой глаза, попыталась улыбнуться, но улыбка вышла печальной, и Нику показалось, что сейчас Элизабет Найт больше похожа на несчастную, испуганную маленькую девочку, чем на знаменитую на всю страну сценаристку и ведущую телешоу.

— Чем еще я могу вам помочь, детектив О'Коннор? — взглянув на Ника, спросила она. — А что касается Дэвида Фергюсона… то его надо немедленно остановить, пока этот негодяй не убьет еще кого-нибудь.

— Мисс Найт, мне необходимо ознакомиться с кратким содержанием ваших сценариев — прошлых и будущих, — сказал Ник. — И по возможности просмотреть видеокассеты ваших шоу. Вы сможете все это мне предоставить?

— Разумеется. Я завтра же привезу вам их в полицейское управление!

— Спасибо, но будет лучше, если я сам заеду к вам и заберу их.

Ник понимал, что проявляет неуместную настойчивость, но боялся упустить шанс лишний раз увидеть Элизабет. Ведь если она сама приедет в полицейское управление, его может не оказаться на месте, и встреча не состоится!

— И еще, мисс Найт, я бы попросил вас составить список людей, которые, по вашему мнению… недолюбливают вас, имеют претензии к вашему шоу — словом, всех, кого вы можете считать своими недоброжелателями.

— Врагами? — усмехнулась Элизабет. — Боюсь, таких, к сожалению, может оказаться немало, и список получится длинный.

Она откинулась на скамью, обвела взглядом помещение пивной, и Ник, наблюдая за ней, заметил, как Элизабет нахмурилась, увидев мужчину, в одиночестве сидящего неподалеку. Посетитель с угрюмым видом пил пиво, и, казалось, царящее вокруг веселье сильно раздражает его.

— Кто он? — тихо спросил Ник, кивнув в сторону мужчины.

— Это Норман Полсон, — ответила Элизабет. — А почему он вас заинтересовал?

— Уж очень у него мрачный вид, — ответил Ник. — Резко отличается от других посетителей.

— Норман — хороший парень, просто у него возникли серьезные проблемы, и он очень переживает.

— Что же с ним стряслось?

— Две недели назад Броди Ярборо выгнал Нормана с работы за то, что тот оказал мне одну небольшую любезность.

Ник покачал головой и снова сделал пометки в своем блокноте.

— Нет, детектив О'Коннор! — воскликнула Элизабет. — Норман здесь ни при чем. Да, сейчас он зол на весь свет, но парень он честный, добрый, мухи не обидит. Не тратьте на него время.

— Мисс Найт, когда расследуешь дело об убийстве, необходимо рассматривать все версии, какими бы невероятными они ни казались, — твердо произнес Ник, убирая в карман блокнот и авторучку.

— В таком случае я должна стать вашей первой и главной подозреваемой, — с печальной усмешкой промолвила Элизабет.

— Мисс Найт, отработать все линии расследования — мой служебный и человеческий долг, — возразил он. — Вы не должны на меня обижаться.

— Я ничуть не обижаюсь на вас. И все-таки, как вам кажется, кто мог совершить столь чудовищные преступления, скопированные с моих сценариев?

— Не знаю, мисс Найт. Пока у меня мало фактов для того, чтобы прийти к какому-либо определенному выводу. Когда приступаешь к расследованию, то сначала собираешь фактический материал, а потом уже начинаешь анализировать его и выстраивать версии. Так что пока не время для умственных упражнений.

— Детектив О'Коннор, я никогда не поверю, что вы просто занимаетесь сбором фактического материала, оставляя размышления и выводы на потом. Вы производите впечатление умного, вдумчивого человека.

— Делать умное лицо нас обучали в школе полицейских, — рассмеялся Ник.

— Значит, вы оказались способным учеником!

— Мисс Найт, могу я задать вам личный вопрос, не относящийся к делу? — вдруг серьезно спросил О'Коннор.

Этот вопрос давно мучил его, еще со времени первой встречи с Элизабет, но он никак не решался задать его. Элизабет кивнула.

— Почему вы так не любите полицейских? Верите глупым фильмам, где все стражи закона изображаются тупыми и ленивыми? Или ваше недоброжелательное отношение имеет под собой реальную основу?

В глазах Элизабет снова мелькнули слезы, она опустила голову, несколько мгновений молчала, а затем взволнованно заговорила:

— Я много раз твердила вашим так называемым коллегам, что Дэвид Фергюсон опасен. Пыталась объяснить, что в любую минуту он может на кого-нибудь напасть и убить. Вы думаете, они прислушались к моим словам? Нет! И когда однажды ночью Фергюсон позвонил мне и зловещим тоном сообщил, что едет ко мне домой с оружием, намереваясь убить меня, я снова обратилась в полицию. Я попросила у них защиты, и знаете, что мне ответил дежурный офицер? «Свяжитесь с нами, когда он до вас доедет».

В глазах Ника вспыхнуло негодование, краска стыда залила его смуглое лицо.

— Мисс Найт, уверяю вас, не все служители закона такие бездушные мерзавцы, как те, о которых вы только что рассказали!

— Да, я понимаю, не все, но мне пришлось столкнуться именно с такими — ленивыми, бездушными людьми, — сухо промолвила она. — Так вот, в ту ночь Фергюсон… убил мою младшую сестру. — Ее голос задрожал. — А потом эти полицейские долго допрашивали меня, обвиняя во всех смертных грехах, и ни один, ни один из них, даже не выразил мне сочувствия, а ведь я… а ведь я потеряла самого близкого мне человека. И никто не признался, что, если бы они серьезно отнеслись к моим звонкам и просьбам, моя сестра осталась бы жива. Потрясающее равнодушие! Я не говорю об искренности, но хотя бы формальное сочувствие они могли проявить?

Элизабет замолчала. Ник опустил голову, избегая ее взгляда. Ему было стыдно за своих незнакомых коллег, да и за себя тоже. Ведь, в сущности, за годы работы в отделе расследования убийств он так же, как и те полицейские, о которых рассказала Элизабет, очерствел душой, точнее, изо дня в день заставлял себя безучастно взирать на самые кровавые человеческие злодеяния. Он на службе, его дело — не эмоции, а расследование убийств.

Но делиться своими соображениями с Элизабет, которая до сих пор тяжело переживает смерть младшей сестры, Ник не счел возможным. Он поднял голову и тихо сказал:

— Мне искренне жаль, мисс Найт, что все так получилось. Искренне жаль, поверьте.

— Спасибо, — печально промолвила сна. — Напрасно я завела разговор о тех людях. Пусть это останется на их совести. И в смерти своей сестры я больше всего виню не Фергюсона, не их, а себя. Я не смогла уберечь ее. Но меня сейчас очень тревожит другое: снова погибли невинные люди, и получается, что мое шоу убило их.

Поддавшись внезапному порыву, Ник накрыл рукой тонкую узкую ладонь Элизабет, почувствовав, какие холодные у нее пальцы. Конечно, в полицейской школе подобным приемам работы со свидетелями его не обучали, но в данной ситуации этот жест выглядел совершенно естественно.

— Мисс Найт, о чем вы говорите? Ваше шоу никого не убивало! — горячо возразил он. — Вы — всего лишь сценаристка и ведущая, и в том, что какой-то безумец решил воспользоваться вашими фантазиями, вы не виноваты. Он совершает убийства, а не вы.

Элизабет заморгала, и несколько слезинок покатились по ее щекам.

— Детектив О'Коннор, пожалуйста, поймайте этого негодяя, — прошептала она. — Очень вас прошу.

Ник погладил ее руку, кивнул и серьезно произнес:

— Сделаю все, что в моих силах, мисс Найт. Обещаю. — И улыбнувшись, нарочито бодрым голосом добавил: — Помните, во время нашей первой встречи я говорил вам, что я — лучший детектив в городе? Так оно и есть, не сомневайтесь.

Ник сидел в гостиной на диване и молча смотрел на хозяйку дома. Перед ним на журнальном столике стояли чашечки с ароматным дымящимся кофе и блюдо со свежеиспеченными булочками, покрытыми шоколадной глазурью. Миссис Уилкокс, вдова убитого четыре дня назад в больнице Герберта Уилкокса, тоже молча сидела в кресле, опустив голову. Время от времени женщина бросала печальные взгляды на стоящие на пианино семейные фотографии, на каждой из который был снят ее ныне покойный муж, и тяжело вздыхала.

С первой минуты знакомства Ник проникся уважением к этой скромной, мужественной пожилой женщине. Она встретила его очень достойно, чего от других вдов в подобных трагических обстоятельствах ожидать не приходилось. Держалась ровно, не рыдала, не обвиняла всех на свете в гибели мужа и к приходу детектива даже сварила вкусный кофе и испекла булочки с шоколадной глазурью.

Наконец миссис Уилкокс подняла голову, взглянула на висящее на стене распятие и глухим голосом произнесла:

— Я понимаю, все мы смертны, каждому из нас отпущен свой срок, но я даже и подумать никогда не могла, что мой Герберт закончит свою долгую и честную жизнь таким страшным образом. Я очень тяжело переживаю его смерть, но больше всего меня удручает способ его ухода в мир иной.

— Миссис Уилкокс, поверьте: мы сделаем все, что в наших силах и возможностях, чтобы отыскать и покарать убийцу вашего мужа. — Ник сделал несколько глотков ароматного горячего кофе из изящной фарфоровой чашечки.

— Уверена: Господь Бог покарает убийцу моего мужа и сурово накажет его за совершенное преступление, — продолжала миссис Уилкокс, машинально дотрагиваясь до висящего на цепочке золотого крестика на шее. — А я… — она запнулась, — я не должна ненавидеть этого преступника. Это не по-христиански. Бог поможет мне, он сам свершит суд над убийцей.

— Миссис Уилкокс, скажите, у вашего покойного мужа были враги? — спросил Ник, заранее зная ответ. Ну в самом деле, какие могли быть враги у старого, тяжелобольного человека, прожившего долгую честную жизнь? Нет, Ник был абсолютно уверен, что убийца избрал своей жертвой мистера Уилкокса лишь потому, что тот имел несчастье лежать в палате номер 310. Но ради соблюдения формальностей все-таки задал этот вопрос.

— Никогда в жизни у Герберта не было врагов. — Вдова поднялась с кресла и подошла к пианино, на котором стояли фотографии. Взяла одну, долго, печально вглядывалась в лицо своего покойного мужа, а потом ласково провела кончиками пальцев по глянцевой поверхности снимка. — Я уже говорила вам, детектив О'Коннор: мой муж был исключительно порядочным человеком, истинным христианином. Каждое воскресенье он посещал церковь и за всю свою жизнь не пропустил ни одной мессы. Мы вырастили с ним замечательных детей, у нас прекрасные внуки. — Она со вздохом поставила фотографию обратно. — Если бы вы только знали, как наши дети и внуки тяжело переживают его смерть!

Ник поднялся с дивана. Продолжать разговор с вдовой убитого дальше не имело смысла. Совершенно очевидно: у ее мужа не было врагов, и помочь следствию она ничем не может. Самое время оставить ее наедине со своими воспоминаниями и печалью.

— Миссис Уилкокс, спасибо вам за то, что согласились со мной побеседовать, — сказал Ник, направляясь к двери и доставая из кармана визитную карточку. — Возьмите, пожалуйста. Если вы вдруг что-нибудь вспомните или просто захотите со мной поговорить, звоните в любое время суток.

Миссис Уилкокс взяла визитную карточку и слегка улыбнулась.

— Непременно позвоню, — тихо проговорила она.

Но Ник был абсолютно уверен, что она никогда не позвонит. Эта женщина не из тех, кто донимает полицию звонками. Внезапно он вспомнил о вчерашнем разговоре с Элизабет Найт, обвинившей полицию в равнодушии, и задержался на пороге. Тронул пожилую женщину за плечо и с искренним сочувствием произнес:

— Миссис Уилкокс, поверьте, я искренне сожалею о случившемся. Примите мои глубокие соболезнования.

Впервые за время беседы в глазах вдовы блеснули слезы.

— Спасибо, молодой человек, — пробормотала она. — Спасибо. — И, улыбнувшись, пожала ему руку.

— Броди, мне необходимо с тобой поговорить! Немедленно! — громко произнесла Элизабет, входя в кабинет хозяина телекомпании и в который раз машинально отмечая безвкусный интерьер. Вызывающе красного цвета напольный ковер, увешанные чучелами диких зверей стены, огромных размеров леопардовое кресло на середине комнаты… И в этом леопардовом кресле сидел сам Броди, держа на коленях крашеную молодую блондинку и страстно целуя ее в пухлые губы.

Элизабет узнала блондинку: это была актриса Синди, изображавшая убийцу своего мужа. Та самая, в ярко-красном коротком платье, которая кралась по больничному коридору к палате номер 310. Только теперь на молодой актрисе был тигровой расцветки модный комбинезон, молния на нем была расстегнута, и Броди ласкал ее пышную грудь.

— Дорогая, разве ты не видишь? Я занят, — отрываясь от блондинки, насмешливо произнес Броди, но в голосе его прозвучало раздражение.

— Нам надо поговорить, — упрямо повторила Элизабет.

— Лиззи, куколка, как ты нетерпелива! — Броди отпустил актрису. — Подожди немного, и ты тоже получишь от старины Броди все, что пожелаешь.

Блондинка застегнула молнию комбинезона, неуверенной походкой направилась к двери, но Элизабет остановила ее:

— Синди, подожди! Послушай, что я тебе скажу. Ты хорошая актриса, и тебе совсем не обязательно удовлетворять все прихоти Броди Ярборо или кого-либо еще из начальства, чтобы получить работу.

— Но мой агент говорит…

— А ты не слушай своего агента! Загляни в мою приемную и оставь у моей помощницы Кассандры свои данные. Мы с ней подыщем тебе другого агента, который будет добросовестно выполнять свою работу. Договорились?

Синди растерянно улыбнулась, пожала плечами, а потом горячо воскликнула:

— Мисс Найт, большое вам спасибо! Вы так добры!

— Не стоит благодарности.

Синди скрылась за дверью, а Элизабет повернулась к Броди, который с угрюмым видом выжидающе смотрел на нее.

— Уверена, ты на меня не в обиде. Твое леопардовое кресло редко пустует, и как только я уйду, Синди снова сможет занять свое место у тебя на коленях.

— Ты за нас не переживай! — раздраженно бросил Ярборо, демонстративно застегивая молнию на джинсах. — Но учти, если ты еще раз позволишь себе врываться ко мне в кабинет и отрывать меня…

— Броди, тебе отлично известно: просто так я к тебе никогда не захожу. И раз я появилась у тебя в кабинете, значит, дело не терпит отлагательств.

— Ну и какое же у тебя ко мне дело, дорогая?

Накануне весь вечер Элизабет вспоминала свою встречу с детективом О'Коннором, поведавшим ей о двух убийствах, совершенных неизвестным преступником по сценариям «Темного зеркала», и долго размышляла над тем, как лучше выстроить свой будущий разговор с Броди Ярборо, какие убедительные слова подыскать, но сейчас, взглянув в его ледяные глаза, осознала, что ничего хорошего из их беседы не получится.

— Вчера ко мне приходил полицейский из отдела расследования убийств! — без предисловий выпалила она.

В глазах Броди мелькнуло удивление, но он тотчас же совладал с собой, лениво скрестил руки на широкой груди и, ухмыльнувшись, спросил:

— Тебе об этом так не терпелось мне поведать, дорогая? Ты кого-то ухлопала, и детектив хочет тебя арестовать?

— Броди! — негодующе вскричала Элизабет. — Мне не до шуток. Кто-то совершил два убийства в прошлую и позапрошлую пятницу, скопировав мой сценарий «Темного зеркала». Причем преступления были совершены сразу после выпуска нашего шоу!

— Элизабет, в нашем городе часто случаются убийства, — усмехнулся Броди. — В любое время суток, и по пятницам тоже. Уверен, тебе не следует так волноваться.

— Броди, как ты не понимаешь? Преступник сделал все точно так, как в «Темном зеркале»! Он скопировал абсолютно все детали!

— Не может быть…

— Да говорю же тебе: в первом случае он разбил голову мужчины бутылкой из-под шампанского, разрезал спереди шелковый бюстгальтер, бросив его и кружевные трусики на пол. А во втором случае расправился с тяжелобольным мужчиной в больничной палате номер 310. Представляешь? Вколол ему смертельную дозу морфина, бросил шприц на пол.

— Чушь какая-то, — после долгой паузы хмуро произнес он. — А в общем… нам-то с тобой какое до всего этого дело?

— Как? — опешила Элизабет. — Но ведь…

— Скажи, а пресса уже разнюхала про все это? — вдруг спросил Броди.

Пресса… Вчерашнее страшное известие о двух совершенных по ее сценарию убийствах так потрясло Элизабет, что она совсем забыла о прессе — о жадных до сенсаций журналистах и репортерах, которые злорадно будут трепать ее имя во всех программах новостей.

— Как зовут того полицейского, который к тебе приходил? — поинтересовался Броди, подвинув к себе лист бумаги и взяв авторучку.

— Детектив Николас О'Коннор, — ответила Элизабет. — Сержант из отдела расследования убийств полицейского управления Мидтауна.

— А он… ничего не напутал?

— Да я своими глазами видела фотографии! Труп мужчины с проломленной головой, бутылка шампанского, перепачканные ярко-красной помадой губы мертвого старика… Таких совпадений не бывает!

— Что ж, Элизабет, значит, ты прекрасный сценарист, — усмехнувшись, произнес он. — Оказывается, мы тебя недооценивали. Ты пишешь такие классные сценарии, что они даже вдохновляют людей на преступления.

— Спасибо за сомнительный комплимент, — поджав губы, промолвила Элизабет.

Броди достал сигару, прикурил, выпустил изо рта облачко сизого дыма и неожиданно произнес:

— Знаешь, что я думаю? Каким будет следующее преступление? На этой неделе застрелят пьяного парня-водителя.

Элизабет удивленно вскинула голову, но тотчас же поняла ход рассуждений Броди. На этой неделе, в пятницу, по телевидению должны показать очередную серию «Темного зеркала», в которой молодой, убитый горем отец мстит за смерть своего ребенка. Пьяный водитель задавил насмерть ребенка и, испугавшись, скрылся с места преступления, оставив несчастную жертву умирать на дороге.

— Броди, мы должны отменить выпуск шоу на этой неделе!

— Элизабет, не будь так категорична в своих выводах. — Броди выпустил изо рта новое облачко дыма.

— Но мы не имеем права рисковать чьей-то жизнью!

Броди улыбнулся, протянул руку и с отеческим видом похлопал Элизабет по плечу.

— Не волнуйся, моя куколка. Старина Броди все уладит и сам обо всем позаботится.

В его голосе Элизабет не почувствовала уверенности и решимости действительно разобраться со всеми проблемами, но дольше оставаться в кабинете Ярборо она не могла: через десять минут у нее была назначена встреча с детективом О'Коннором. Элизабет должна была передать ему список своих явных и возможных недоброжелателей, который они составили вместе с Кассандрой.

— Мне нужно идти. Но я очень рассчитываю, что ты серьезно отнесешься к моим словам, Броди. Передачу необходимо отменить.

— Детка, не волнуйся, — почти ласково повторил он. — Все будет хорошо.

Когда Элизабет покидала кабинет Ярборо, ее охватило предчувствие, что ничего хорошего, как уверял ее Броди, не будет. И ей в очередной раз надо готовиться к худшему и снова доказывать себе, что она справится с любой, самой безнадежной ситуацией.

Несколько минут Броди Ярборо неподвижно сидел за столом, напряженно прислушиваясь, не раздадутся ли шаги Элизабет и не нагрянет ли она снова к нему в кабинет, потом встал, подошел к окну и посмотрел вниз, туда, где привычно толпились демонстранты с плакатами, требующими запретить показ по телевизору «Темного зеркала».

— Придурки, — брезгливо поморщившись, пробурчал он себе под нос.

Вернувшись к столу, Броди поднял телефонную трубку и торопливо проговорил:

— Бэмби, соедини меня с отделом новостей. — Нетерпеливо забарабанил пальцами по столу и, услышав голос на том конце провода, сказал: — Стив? Бери своих парней и подходи ко мне. Да, нам необходимо потолковать. Это касается выпуска шестичасовых новостей.