Темное золото

Глава 11

В этом доме было что-то, что лишало смелости. Томас даже не мог точно выразить это словами, хотел, но был не в силах. И дело было не только в хозяине дома. Сам дом казался живым существом, неподвижно замершим и наблюдающим за ним. Ели бы он смог передать эти чувства с экрана компьютера, показать как дом жил, дышал и пристально, злорадно наблюдал за ним, то стал бы одним из богатейших мужчин в мире. В Эйдане Сэвэдже было что неправильное, странное, и он собирался разобраться в этом до конца.

Место, где располагался дом, было очень красиво, а сам коттедж — просто совершенство архитектуры. И, все же, он чувствовал что-то еще, что-то ужасное, прячущееся где-то там, внизу. Подходя к огромной и богато окрашенной парадной двери, он радовался, что сегодня нет обычного утреннего тумана. Даже машина полицейского патруля, припаркованная неподалеку, некоторым образом утешала. Он знал, что не нравится детективам, но, тем не менее, их присутствие придавало чувство безопасности при встрече с Эйданом Сэвэджэм.

Честно говоря, этот человек чертовски его пугал. Чего только стоили его глаза. У Сэвэджа был пристальный, немигающий взгляд хищника. В этом взгляде, цвета расплавленного золота, было столько силы и знания, что иногда Томасу казалось, будто эти они вспыхивают красным цветом и накаляются. Несколько лет назад для одной из своих игр Ивэн исследовал кошек джунглей: тигров, леопардов и подобных им. Он до сих пор не мог забыть, насколько хорошо эти животные могут видеть в ночи — совершенное приспособление для хищников. Их большие глаза имеют большой зрачок, который сужается при свете дня и расширяется ночью. И он отчетливо помнил их смертельный, пристальный взгляд перед прыжком.

Томас вздрогнул и постарался избавиться от чувства страха, тем более он уже стоял перед дверью. Его воображение явно работало сверх меры. Сэвэдж был опасен не потому, что был ночным хищником, а из-за того, что пометил Александрию Хоутон как свою территорию, Томас Ивэн собирался сделать тоже. Именно из-за этого. Они соперничали за эту девушку. И ничего более. Никакого зла. Ему всегда удавалось держать воображение под контролем.

Он пристально смотрел на сложные витражи в двери. Они были красивы, изготовлены по особым образцам со странными символами и формами. Чем больше он смотрел на стекло, тем сильнее его затягивало. Он был словно пойманная в капкан янтаря муха. Неосознанный страх снова стал подниматься так, что перехватывало дыхание. Было такое ощущение, что войти в этот дом — все равно, что войти в ад. Под его пристальным взглядом рисунок на двери начал двигаться и изменяться, словно хотел затянуть в спираль и отправить в преисподнюю. Его сердце стучало так громко, что шумом отдавалось у него в ушах.

Томас чуть не закричал, когда распахнулась дверь. Эйдан Сэвэдж смотрел на него с высоты своего роста. И, несмотря на то, что одет он был всего лишь в выцветшие джинсы и легкую рубашку, он казался настолько изящным и необычным, словно был не в своем времени, не на своем месте, точно вождь племени. Волосы до плеч, такие же золотые, как и его глаза, только добавляли впечатления.

— Мистер Ивэн. — Его голос был так низок, что, проникая в сердце и душу Томаса, сворачивался там кольцом, словно живое существо. — Я рад, что у Вас нашлось время приехать и успокоить Александрию. Я уверен, Ваш визит успокоит ее. Она очень волнуется, что Вы не оставите за ней место.

Сильное тело Сэвэджа преграждало вход внутрь. И, несмотря на то, что его голос был очень приятным и успокаивающим, слова слегка жалили. Это делало Томаса для Александрии Хоутон скорее работодателем, не более, и не создавало никакой угрозы для планов Сэвэджа относительно этой девушки.

Томас откашлялся, пробуя свой голос. Внутри у него начинал разгораться тлеющий уголек гнева, побуждая его к противостоянию с этим человеком. Ведь он Томас Ивэн! У него была своя корпорация, он богат, знаменит, у него есть власть, которой он может воспользоваться. Он не трус, чтобы скулить на пороге.

— Я рад, что мы смогли снова встретиться при более благоприятных обстоятельствах. — Он протянул руку, раздуваясь от самодовольства.

Сэвэдж моментально пожал его руку, и Томас поморщился от его огромной силы. А Сэвэдж даже не замечал, казалось, этого. Молча проклиная его, Томас пожал руку. А потом Сэвэдж улыбнулся, показав белые зубы. Сильно. Точно. И в это не было ни смехом, ни приветствием. Это была улыбка хищника, не коснувшаяся его странных глаз.

— Проходите в мой дом, мистер Ивэн, — пригласил Эйдан, отодвигаясь и пропуская его в комнату.

Вдруг Томас понял, что войти в дом — последняя вещь, которую он хотел. Он практически попятился, чувствуя, как по спине побежал холодок. Губы Сэвэджа изогнулись в ироничной, жесткой и почти чувственной улыбке.

— Что случилось? — Этот голос был споен и гладок словно бархат, но, все-таки, он насмехался над ним.

Два детектива были у них уже битый час, а зверь в Эйдане, тем временем, становился все сильнее и сильнее. У него выросли клыки, и он почти их показал, когда один из них попросил Александрию о встрече. Ей нужен еще один поклонник? Ему придется дать знать всем мужчинам, что любой, кто захочет поухаживать за Александрией Хоутон, сильно рискует.

Александрия стала провожать двоих детективов к двери, и Томас Ивэн сразу забыл обо всех своих опасениях. Он не мог отвести от нее глаз. Она была еще прекраснее, чем он помнил. Даже офицеры смотрели на нее, словно загипнотизированные. Томаса стала душить ревность такой силы, что он был удивлен ее интенсивности. Под пристальным взглядом Сэвэджа он постарался взять себя под контроль.

Лицо Александрии засияло, когда она увидела его, и Томас с усмешкой послал победный взгляд Сэвэджу. Он быстро вошел во вкус, оттолкнув уходящих детективов, и завладел обеими руками Александрии.

Что-то внутри Эйдана сильно напряглось, когда он увидел ее ладони в руках у Томаса Ивэна. Его дыхание остановилось, сердце перестало биться. Демон вырывался из-под контроля, требуя ответить на это. Клыки удлинились во рту, а глаза стала застилать красная пелена. В то время как Томас наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку, Эйдан боролся за контроль над собой. В итоге он небрежно взмахнул рукой и направил кучу пыли в нос Ивэна. И когда Томас это вдохнул, то стал бешено чихать, сотрясаясь всем телом.

Александрия отошла от него подальше и вопрошающе подняла бровь, смотря на Эйдана. Но он выглядел слишком невинным, чтобы она поверила ему, поэтому она сердито посмотрела на него. С нее хватило уже и того, что ей пришлось иметь дело с двумя очарованными полицейскими. Казалось, они были загипнотизированы ее голосом, глазами, движениями. Они так переживали за нее, за ее здоровье, что она стала подозревать, будто Эйдан поделился с ней не только кровью, но и своей сексуальностью. А она определенно этого не хотела.

Эйдан проводил детективов до двери, проявив просто феноменальную сдержанность тем, что просто не выкинул их за шкирку. Он не ожидал такой реакции на красоту Александрии у частных посетителей. И, естественно, он не ожидал таких эмоций у себя по отношению к ним. Он мог чувствовать их желание, читать их мысли… И Охотник решил, что они должны оказаться вне поля его деятельности прежде, чем он сделает что-нибудь ужасное.

Что-то прикоснулось к его сознанию, словно крыло бабочки. «Эйдан?» Он испуганно перевел взгляд на Александрию. Она хмуро смотрела на него. «Перестань быть таким черстым по отношению к Томасу».

Радость поднялась у него внутри. Она сама сплела свое сознание с его, как Спутница жизни. Он улыбнулся, абсолютно не раскаиваясь. «Отпусти его руку».

«Ты словно неразумное дитё, я не держу его за руки. И не разрешай ему целовать себя».

«Он и не должен был целовать меня. Успокойся, Эйдан. Кому я говорю».

Он поднял руку, и пыль рассеялась. Смущаясь, Томас отвернулся от Александрии, спрашивая себя, что же случилось. Он никогда так не чихал. Никогда. Почему это произошло именно сейчас? Было это просто так, или в этом виноват дом и эти проклятые янтарные глаза?

Александрия проигнорировала его, ослепив своим опьяняющим ртом и завлекающими ямочками.

— Проходи и присаживайся, Томас. Извини, тебя, похоже, обеспокоила моя болезнь. — Ее голос буквально ласкал его кожу, и он чувствовал, как желание поднимается у него внутри. Она была одета очень просто: в светлые джинсы и кардиган на пуговицах. Она босиком стояла на полу. И, все же, она выглядела невероятно сексуально. Для Томаса было естественным, что женщины следуют моде, но он не мог оторвать взгляд от неотшлифованной красоты Александрии.

Экономка поставила поднос с теплыми круассанами и булочками с кремом и серебряным кофейником. Неожиданно она доброжелательно улыбнулась Томасу.

— Мистер Ивэн, ваши цветы внесли некоторое оживление в наш дом.

Сидя на кушетке, он стал лучиться самодовольством. Он победил экономку. Считая себя неотразимым, он слегка кивнул и послал слабую улыбку в ее сторону.

Эйдан поймал Александрию за руку, удерживая, а затем усадил на стул подальше от Томаса. После того, как Охотник усадил ее, он встал позади и опустил свои руки на ее плечи.

— Александрия скоро должна отдыхать, мистер Ивэн. Она все еще очень слаба. А беседа с детективами была дольше, чем мы ожидали. Ей еще трудно все это выдерживать. — Это напоминало выговор о том, что именно Томас Ивэн был тем, кто организовал для хрупкой Александрии разговор с полицией.

— Да, конечно. Я буду краток. Я просто хотел узнать, как она, и обсудить некоторые рабочие моменты. — Томас взял у Мэри чашечку кофе, а затем посмотрел на мужчину, стоящего за стулом Александрии и оберегающего ее. — Как я и надеялся, она сможет оправдать мои ожидания относительно этого проекта, приходится признать ее гениальность. Сюжетная линия уникальна и великолепна. У нас есть отличные актеры, которые могут озвучить эти роли, мы создадим продукт, которого еще не было на рынке. У меня все было готово, но нужна была только совершенная художественная работа.

— Это так захватывающе, Томас, — сказала Александрия, остро чувствуя руки Эйдана на своих плечах. Его палец медленно и чувственно поглаживал ее ключицу.

«Ты снова используешь этот хрипловатый голос», — подчеркнул Эйдан, а его голос прикасался к ее сознанию подобно его пальцам. Все это заставляло сердце девушки буквально таять.

— Значит, Вам нужна только творческая работа Александрии?

«Не вмешивайся не в свое дело. Я специально слегка флиртую. Ты слышал о таком понятии? Хотя, на самом деле, я думаю, что ты уже выпустил книгу на эту тему».

«Мы не будем обсуждать эту чушь», — холодно прозвучал его голос в ее сознании, а смех Охотника прозвучал мягко и приглашающее.

Александрия быстро взглянула ему в лицо. Оно было словно маска, а глаза смотрели, не отрываясь, на Томаса. И, все же, у нее было ощущение невероятной близости, словно они занимались любовью. То, как она чувствовала Эйдана, было сильным и ярким, возрастая с каждым слиянием их сознаний, с каждым разговором, с каждым обменом крови. Это пугало, пугало до безумия.

— Дыши, piccola. Не забывай, что надо дышать. — В голосе Эйдана звучало удовольствие.

Александрия решила пренебречь усмешкой и вместо этого послала Томасу улыбку, которая заставила почувствовать того бешеное желание, его тело напряглось, заставляя действовать.

Томас остро чувствовал положение Сэвэджа, словно он был греческим богом позади стула Александрии, с его проклятым немигающим пристальным взглядом и руками на ее плечах, точно она принадлежала ему. Этот смертоносный пристальный взгляд ни разу не оторвался от него.

Лицо Ивэна выражало решительность. Эйдан мог чувствовать Томаса, мог читать его похотливые мысли, каждое его желание. Он сделал глоток кофе, чтобы успокоиться.

— Возможно, мы могли бы позавтракать, Александрия, — предложил он, игнорируя претензии Эйдана на нее, — и обсудим детали.

Этот пристальный взгляд не отрывался.

— Александрия еще не в состоянии. Врач составил специальный график отдыха для нее, верно, Александрия? Возможно, Вам нужно это предусмотреть, когда Вы решите, принять Александрию, чтобы она делала необходимую работу. — Он произнес это очень спокойно, мягко, почти без эмоций, точно все было очень просто, и Томас не был его соперником.

И, все же, от этих слов Александрия напряглась и хотела скинуть руки Сэвэджа, но он не позволил.

Томас обрадовался напряжению между ними. Притяжение между ними было, в этом нельзя было ошибиться. Ненависть вспыхивала в нем, он понимал, что это угроза для их отношений с Алекс. Но Александрии не нравилась эта ситуация, что заставило Ивэна улыбнуться легко и обаятельно, наклоняясь вперед.

— У Александрии будет работа вне зависимости от ограничений во времени. У меня есть с собой контракт и меня не волнует цена. — Интересно как на это отреагирует Сэвэдж? Пусть не думает, что меня можно легко убрать с дороги.

— Атака акулы! Берегись, cara, он плывет в твоем направлении. — Эйдан осознанно старался убрать напряженность в отношениях с Александрией.

Александрия взглянула на Эйдана и увидела его абсолютно спокойное лицо. Золотые глаза не отрывались от лица Томаса, но в своем уме она слышала эхо его мягкого смеха. И, несмотря на досаду, ей хотелось рассмеяться вместе с ним.

— Я очень рада, что ты так считаешь, Томас. — Ответила она, сознательно произнося это все своим самым сексуальным голосом, пытаясь вывести из себя Эйдана, чтобы вернуть его. — Врач очень осторожен, к тому же у меня есть младший брат, так что мне нужно поберечься.

— Тщательно исполняй его инструкции, — сказал Томас, с одобрением наклоняясь ближе. — Я не хочу повторения всего этого. Он напугал меня до смерти. — Сказал он это, одновременно стараясь положить свою руку к ней на колено.

По какой-то причине этого не получилось. Чашка кофе, которая была под его второй рукой, вдруг опрокинулась, и горячая жидкость пролилась на его руку и запястье. Он с криком поставил чашечку на поднос, но задел рукавом крем на булочках. И теперь некогда чистый рукав его костюма был в чем-то липком.

— Ой, Томас. — Александрия попробовала встать на ноги, чтобы помочь ему, но руки Эйдана удержали ее на месте. «Я знаю, что это сделал ты, неандерталец! Больше не пытайся это повторить, не сработает. Ты специально поставил его в неловкое положение». Она обвиняла Эйдана в этом горячо, усердно, избегая любого проявления этого с виду.

«Пусть он держит свои проклятые руки при себе». — Сказал Эйдан спокойно, абсолютно не раскаиваясь при виде гнева на ее лице.

«Ты будешь прикасаться ко мне каждый раз, когда у тебя взыграет плохое настроение, словно пересохший цветочный горшок к чайнику. Перестань провоцировать его. Я хочу получить эту работу».

«Этот идиот настолько опьянен тобой, что запросто мог бы встать на голову, если бы ты попросила. Так что работа никуда не денется».

«Сейчас никто не говорит, что пьян».

Она не могла так сразу придумать подходящее выражение, а Эйдан абсолютно не раскаивался. Ее гнев увеличивался, поскольку она слышала его точные комментарии и подколки голосом, подобным черному бархату.

— Извини, Александрия. — Томас был смущен. Он чувствовал те проклятые янтарные глаза, наблюдающие за каждым его движением, ждущими, только ждущими. Это было жутко, беспокойство медленно поднималось от этого пристального взгляда хищника. Он чувствовал себя кроликом на растерзании у волка. Он снова стал осыпать проклятием свое собственное воображение. Ивэн улыбнулся Александрии своей самой обаятельной улыбкой, пробуя игнорировать мужчину, стоящего за ее стулом. Сэвэдж создавал впечатление полной расслабленности, но Томас не обманывался на этот счет. Кем бы ни был этот человек, он обладал силой, с которой необходимо было считаться. Он подкрепил доказательствами свои претензии на Александрию и ясно предупредил Томаса.

— Не волнуйся, Томас. Просто поднос стоял слишком близко. Так или иначе, ты испортил свой костюм, а не мой.

Голос Александрии успокаивал, умиротворял его, казалось, окружая его, расслабляя.

— Александрия устала, мистер Ивэн. Я настаиваю на том, чтобы она пошла отдыхать. — Золотой пристальный взгляд Эйдана не дрогнул. — Я думаю, Вы увидели, что я не держу ее в темнице. — Он сделал паузу. — И на будущее, мистер Ивэн, если Вы захотите что-то узнать обо мне или о моих работниках, я уверяю Вас, частный детектив — это напрасная трата и денег и времени. Я буду рад ответить на все Ваши вопросы. — Несмотря на то, что его улыбка была весьма дружелюбной, мощные белые зубы создавали иллюзию предупреждения волка. В золотых глазах Сэвэджа не было ни грамма теплоты, лишая решительности.

Томас поднялся на ноги, всей душой ненавидя то чувство страха, что разрасталось внутри него, а еще унижение от того, как этот человек выпроваживал его под видом заботы о здоровье Александрии. Но он может быть терпеливым. Она будет работать с ним. Они будут наедине, и не будет Эйдана Сэвэджа, чтобы помешать им.

— Я очень сожалею, что доставил вам неудобства своей заботой об Александрии. Я очень волновался о ее благополучии.

Игнорируя руки Эйдана на своих плечах, Александрия тоже встала.

— Мы все понимаем. Хотя я уверяю тебя, Эйдан хороший человек, и он никогда бы не навредил мне или Джошуа. Тебе не стоит волноваться об этом.

Томас поверх ее головы посмотрел на Эйдана.

— О, я думаю, ты права. — Он понимал правду о внебрачном ребенке, но Александрия была такой невинной, чтобы осознать это, чтобы понять, кем является в действительности мужчины типа Сэвэджа. У таких как он всегда есть скелет в шкафу, а то и два. И Томас намеревался найти их все. Он сознательно проигнорировал мужчину, хладнокровно угрожая.

— Мистер Сэвэдж и я отлично понимаем друг друга, Алекс. Я позвоню тебе позже.

Она пошла с ним к двери. Он остановился на веранде, затем повернулся и поднял руку, чтобы прикоснуться к ее щеке, проверить, так ли нежна ее кожа, как кажется. На мгновение, казалось, что его сердце остановилось, а дыхание замерло. Никакая женщина так не действовала на него так, как она. Но в то мгновенье, когда он почти прикоснулся к ее лицу, он услышал сердитое жужжанье, и рой черных плел совершенно неожиданно напал на него.

С проклятьем, Томас отскочил, пытаясь безрезультатно противостоять насекомым. Он оступился и подвернул лодыжку.

Александрия в ужасе зажала рот рукой. «Эйдан, прекрати это сейчас же!»

— Я не понимаю, в чем ты меня обвиняешь. — Эйдан с абсолютно невинным видом вернулся в гостиную. Его голос был само воплощение спокойствия и целомудрия.

Томас убегал вниз по дорожке, стремясь к относительной безопасности своего автомобиля. Будь проклят этот человек, этот дом, и весь этот кошмар, который случился! Сэвэдж не думал прогонять его! С безопасного расстояния, от своего автомобиля, он помахал рукой Александрии и был счастлив увидеть, что она не рада его мучениям. Томас почти пожалел, что не позволил пчеле себя укусить, тогда она, возможно, настояла бы на уходе за ним.

Александрия захлопнула дверь сильнее, чем ей бы хотелось.

— Ты человек, который бесит меня больше всего, — обвинила она его.

Эйдан поднял бровь.

— И, не смотря на все это, я самый обаятельный. — Его медленная сексуальная улыбка поддразнивала ее.

Александрия почти потеряла нить разговора, отвлеченная возникающим теплом, которое вызвала его улыбка. Она поймала себя на этом и расправила плечи, стараясь вызвать так много гнева в ответ на его поведение, сколько могла при этих обстоятельствах.

— В тебе нет ничего, что мне бы нравилось. Это правда. Как …, — тут она запнулась, пытаясь подобрать нужное слово. Ни у кого не должно быть такой улыбки, как у него.

— Бриллиант? — Предположил он, помогая ей.

— Я на это не реагирую, помнишь? Ты собираешься, вести себя как ребенок каждый раз, когда он будет приходить?

Ее руки уперлись в стройные бедра, а голубые глаза обжигали его взглядом. Ему хотелось поцеловать ее. Золотые глаза Эйдана потеплели, а взгляд переместился на ее рот. Ее тело мгновенно ответило на этот темный чувственный взгляд. Она отскочила от него на свою первоначальную позицию, подальше от него, в защитном жесте скрестив на груди руки.

— Ты не рискнешь, ты сбежал с сумасшедшего дома!

— Не рискну, что? — Его голос был мягким, гипнотизирующим и соблазнительным.

Она хотела почувствовать его прикосновение, ей это было нужно. Волна накрыла Алекс с головой.

— Просто не подходи ко мне. Пожалуйста, Эйдан. Ты опасен. Ты должен быть изолирован.

— Но я ничего не сделал. — Он улыбнулся и стал медленно приближаться к ней. — Вот так.

— Мэри! — В панике громко позвала Александрия.

Эйдан засмеялся, услышав, как экономка поспешила на зов. «Маленькая трусишка, поступай, как знаешь, пока можешь». И, хотя они были в разных концах комнаты, а Мэри была между ними, Александрия чувствовала прикосновение его пальцев к своей щеке, лицу, горлу всей своей кожей. Они стали опускаться ниже, словно перышки, чтобы прикоснуться к груди, которая в этом нуждалась. Но, вдруг, это ощущение пропало.

— Что случилось, Александрия? — Спросила Мэри, уперев руки в боки и повернувшись к Эйдану.

Смеясь, он успокаивающе выставил руки вперед.

— Я не виноват. Я был настоящим джентльменом с ее гостем.

— Он пролил кофе на Томаса, заставил его чихать, испачкал взбитыми сливками и заставил пчел напасть на него, — обвиняла его Александрия. Пока Мэри старалась сохранить невозмутимый вид, Алекс добавила последний пункт из списка его нарушений.

— И еще он собирался сделать так, чтобы завяли мои цветы.

— Эйдан! — Строго выговорила Мэри, хотя в ее глазах стоял смех.

Эйдан по-настоящему рассмеялся, откинув голову назад и сверкая своими золотыми глазами. Его лицо абсолютно преобразилось, появилось что-то мальчишеское. Ни одна из женщин не смогла бы противиться этому чистому смеху, забаве, который он испытал впервые за много лет. Это заставило Мэри захотеть заплакать от счастья, это очень возбуждало Александрию — она обладала такой властью над ним.

— Это не правда. Ивэн сам пролил на себя кофе и измазал руку в креме. Меня не было возле него. А пчелы, наверное, просто пролетали мимо. Как я могу отвечать за то, что насекомые приставали к этому человеку? — Он выглядел абсолютно невинно. — А что касается цветов, то я только посмотрел на них исподлобья. И почему она так глупо печется об этих проклятых цветах?

— Глупо? — Повторила Александрия. — Я сейчас покажу тебе глупо, ты разбудил зверя. — И она целеустремленно направилась к нему, но Мэри выставила руку вперед.

— Так спокойно, спокойно, дети. Сейчас спуститься Джошуа, а мы ведь не хотим, чтобы он застал вас в драке?

— Да, определенно. Мы ведь не захотим, чтобы он узнал, что у его героя глиняные ноги, — сказала Александрия, явно издеваясь над Эйданом.

Он стал двигаться в ее сторону, намериваясь преследовать, в молчании плавно огибая Мэри, заставляя сердце Александрии отчаянно стучать. Его губы пересекла игривая улыбка. Она неосмотрительно отступила назад и упала бы, если бы он не подхватил ее.

— Убегаешь, маленькая трусишка? — Мягко прошептал он, притягивая ее в свои объятья.

Мэри осторожно вышла из комнаты, предоставив молодую женщину своей судьбе и пряча усмешку.

— Эйдан. — В голосе Александрии слышалась боль. Она не делала выбора, оказавшись здесь. Это был его выбор. Охотник был так близко, что она чувствовала, как тепло его тела окружает ее. Его рот был в сантиметре от ее, сердца бились в одинаковом ритме.

Его палец в легкой ласке прикоснулся к ее нижнее губе. Поток пламени растекся внутри нее. Его глаза удерживали ее взгляд, пока он наклонял голову. Его голодный рот неспешно прикоснулся к ее, медленно, словно смакуя ощущение ее шелковистости, исследуя, упрашивая. Его руки стали опускаться на ее бедра, сжимая пальцы, притягивая ее к нему, прижимая ее мягкое тело к твердому.

В ней почувствовалось легкое сопротивление, будто она все еще боролась за выживание, за смысл своей жизни, говорящий ей, что она в опасности. Но притяжение между ними росло с каждой их близостью, обменом крови, с взрывоопасным желанием между ними. Ее сознание уже само нашло его, а ее душа тянулась к нему. И только ее упрямый разум оставался единственным препятствием, мешая ему заявить на нее собственность, как на Спутницу жизни.

Его рот прикасался, углубляя поцелуй, уводя ее, прочь от возражений и протестов, по огненной дороги, погружая ее все сильнее и сильнее в мир чувственности, ночи, всего того, что пришло вместе с обменом крови.

— О, святые угодники! — Голос Джошуа был испуганным, и, одновременно, в нем слышалось отвращение. — И тебе это нравится, Эйдан?

Александрия резко вырвалась из рук Эйдана и стала вытирать рот рукой, стараясь изо всех сил успокоить дыхание.

Эйдан взъерошил белокурые локоны мальчика.

— Да, Джошуа, мне нравится заниматься этим, но только с твоей сестрой. Она особенная, как ты понимаешь. Такие, как Александрия, рождаются раз в несколько столетий.

Джошуа посмотрел на свою сестру с понимающей улыбкой. Было что-то игривое в его глазах.

— Кажется, ей тоже это нравится.

— Я этого не говорила, — непреклонно сказала Александрия. — Эйдан Сэвэдж — ребенок, Джошуа. Большой ребенок.

Улыбка стала шире.

— Ей это определенно понравилось. — Заявил Джошуа. — Ты, должно быть, очень хорошо целуешься, Эйдан. Она никогда никому не позволяла целовать себя, кроме меня. — Он подставил свое лицо для поцелуя Александрии, а его маленькие ручки обвили ее шею, когда она нагнулась для этого. — Никто не может поцеловать тебя, кроме меня и Эйдана.

— Так и должно быть. — Самодовольно сказал Эйдан. — Нам придется быть особенно внимательными, теперь, когда мистер Ивэн нанял ее для графической работы. За ним стоит присматривать. Я могу поспорить, что он хочет поцеловать Александрию.

— Не волнуйся, Эйдан. Я ему не позволю, — уверенно сообщил Джошуа. — Если она пойдет работать с этим парнем, я буду с ними и сделаю так, чтобы он не приближался к ней.

— Это было бы отлично, Джош. — Услышав одобрение Эйдана, мальчик гордо просиял.

— Я просто не верю! — Прервала Александрия. — О чем ты разговариваешь с шестилетним мальчиком? — Она обняла напрягшегося брата, возвращая свое тепло ему. Он был много времени без нее. И не таким взрослым, чтобы пререкаться с ней.

— Мне почти семь.

— Это не так.

Джошуа подмигнул Эйдану.

— Не волнуйся. Она всегда говорит так, когда не знает что сказать, но хочет, чтобы я замолчал.

Эйдан присел и обнял мальчика так, что он оказался у него на плечах.

— Точно, это все потому, что ей понравились мои поцелуи, и она немного взволнованна. Нам придется дать ей время, чтобы привыкнуть.

— Я не собираюсь привыкать. — Александрия гневно взглянула на обоих, но у нее уже появились ямочки на щеках, несмотря на все ее усилия выглядеть разгневанной. — Вы, парни, планируете заговор против меня.

Они посмотрели друг на друга и обменялись улыбками.

— Да, — проговорили они одновременно.

Александрия почувствовала, как ее сердце сбилось с ритма. У Джошуа никогда не было никого кроме нее, чтобы защищать его. Он никогда прежде не доверял и не защищал никого. Она не могла ничего сделать, но была счастлива, что Эйдан так относится к нему. Сэвэдж своей нежностью похитил ее сердце. Джошуа был для нее всем. Она видела настоящую привязанность Эйдана к мальчику и наблюдала, как развиваются нормальные отношения между ними. Глядя на них обоих, она почувствовала, как на глазах наворачиваются слезы.

— Пойдем, дружок, ты должен позавтракать. Мистер Ивэн такой странный мужчина, любит кормить свою одежду. Ты должен был это видеть. — Проинформировал мальчика Эйдан.

Джошуа захихикал.

— Он разлил свое питье?

Эйдан с легкостью плавно двинулся в сторону кухни, как будто Джошуа совсем ничего не весил.

— Он выставил себя полным дураком. Даже Александрии приходилось моментами сдерживаться, чтобы не рассмеяться. Это она просто притворяется, что он ей нравится. — Сказал он шепотом, отлично зная, что Алекс слышит каждое слово.

Александрия замерла в нерешительности, думая, стоит ли еще раз пнуть Эйдана в голень, или она должна быть более доброжелательной и проигнорировать его. Это был трудный выбор.

«Я читаю твои мысли». Его голос в ее сознании прозвучал, словно физическая ласка.

Ее глаза вспыхнули, когда она посмотрела на него. Она пнет его при первой возможности, которая представится. Он точно знал, как он действует на нее, неотесанная деревенщина. Плейбой. Бешеный пес. Свинья. Он заслужил того, чтобы его пнули. Сильно.

— Я никогда не проливаю то, что пью, Эйдан, — сказал доверительно Джошуа. — По крайней мере, сейчас. Когда был маленький, то, наверное, делал так.

— Сестры не действуют на своих братьев так, как на посторонних мужчин. Поверь мне, Александрия могла бы заставить меня разлить мой напиток.

Джошуа потряс головой.

— Определенно нет, Эйдан.

— Это так, Джошуа. Не то, чтобы я этого хотел, но она могла бы. Это то, как женщины пугают мужчин.

— Почему? Она же только девчонка. — Он почесал нос и улыбнулся сестре. — Она всегда говорит нам, что делать.

— Прямо сейчас я хочу сказать, что тебе пора завтракать и собираться в школу. — Александрия старалась сказать это как можно жестче и не рассмеяться. Джошуа совсем забыл о своих повседневных делах. — Пойдем, я провожу тебя.

Эйдан медленно повернулся и перенес все свое внимание на нее. Александрия проигнорировала его, прекрасно помня, что он был категорически против ее выхода. Но она была настроена решительно. Она не собиралась менять свою жизнь из-за него. Чем больше она позволяет Эйдану указывать что можно, а что нельзя, тем больше она втягивается в его мир.

— Я собираюсь проводить его, — повторила она твердо.

— Ты так думаешь, — проговорил он мягко мрачному Джошуа у его ног. Он снова взъерошил его локоны. — Кому-то придется позаботиться о тебе. Мы с Джошуа позаботимся, хочешь ты этого или нет.

Джошуа улыбался ей во весь рот, как ребенок. Мальчик и не подозревал обо всех подводных течениях.

— Так как ты болеешь, Алекс. Я буду заботиться о тебе, так же как и ты, когда я болею. — Он пошел к высокому дубовому стулу. — Когда я болел, действительно болел, она не оставляла меня, даже когда я спал. Я не забыл об этом, Алекс.

— У тебя была пневмония, — мягко подтвердила она, наклоняясь вниз, чтобы ласково прикоснуться к его плечу.

В выражении ее лица была такая нежность, что Эйдану пришлось отвернуться, чтобы не позволить себе притянуть ее к себе в объятья. Она сопротивлялась, желая оставаться человеком, и он не мог осуждать ее за это. Вся ее жизнь перевернулась с ног на голову. Для человека, который считал, что он вымышленное существо, живущее только в легендах, испуганного вампиром, она воспринимала все просто отлично.

— Мэри приготовила сегодня утром блины, — сообщил ей. — Я сказал ей, что мне хочется их потому, что ты их любишь. А она, услышав это, сделала странное лицо.

Удар был почти физическим, словно ее толкнули в живот. Александрия побледнела, и, вдруг, поймала себя на том, что осматривает чистый кухонный пол. Ей сразу вспомнилась цена, которую пришлось заплатить за то, чтобы остаться в живых. И не было пути назад. Вампир или Карпатка, какая разница? У современной медицины должна быть вакцина. Она бы в тайне сдала анализы и постаралась позаботиться о Джошуа без помощи Мэри и Стефана, и уж тем более без Эйдана. Она была слишком близко к тому, чтобы он начал нравится ей по-настоящему.

Она почувствовала на себе взгляд его золотых глаз, знала, что он наблюдает за ней, почувствовала тот момент, когда он сплел их сознания. Она сознательно противилась, стараясь отстоять свою независимость.

Его смех прозвучал мягко, с легкой насмешкой.

— Ты не хочешь обуться перед тем, как мы поведем Джошуа в школу, или ты планируешь пойти босиком? — Спросил он ее мягко с легким вызовом.

— Я не думаю, что тебе тоже стоит идти, Эйдан. Я способна и сама отвести Джошуа. Тебе не стоит забывать об этом. Я отлично справлялась с этим в прошлом.

Он подошел и поправил ее волосы.

— Правда, piccola, но это не обсуждается. Я знакомился со школой только в беглом порядке, и, пока, Стефан не проверил ее для меня. Поэтому у меня нет своего заключения на ее счет. Это будет отличный шанс исправить это.

— Ты охраняешь меня, — сказала она, обвиняя.

Он лениво пожал плечами. Вдруг слезы появились на глазах, это рассердило Александрию.

— Мне не нужна охрана.

— Мне лучше знать.

Она поймала его за руку.

— Джошуа, поторопись, заканчивай свой завтрак и иди чистить зубы. Я хочу поговорить с Эйданом. Приходи в гостиную, когда будешь готов.

— Хорошо, Алекс, — ответил Джошуа.

И, хотя ее маленькие пальчики только частично обхватывали его мощное запястье, она буквально вытащила Эйдана из кухни.

— Ты не можешь держать меня, как пленницу, Эйдан. И я знаю, что ты охраняешь меня не для того, чтобы защитить. Что может случиться такого, способное навредить мне? Ты сам говорил, что вампиры не могут навредить после рассвета. Я собираюсь только проводить Джошуа.

— Ты не имеешь даже представления, что может случиться. Свет, даже рано утром, самый легкий, причинит боль твоим глазам, солнце будет жечь твою кожу. Тебе нужно будет носить специальные темные очки, особенно на солнце. Как твой Спутник жизни, я несу ответственность за твое здоровье и безопасность, и я должен защищать тебя все время, даже от себя. Если ты собираешься провожать Джошуа в школу, я пойду с тобой.

— Ты же знаешь, что я вернусь. Твое сопровождение нас — это забота о моей безопасности или проверка школы Джошуа? Ты что думаешь, я собираюсь забрать Джошуа и поехать в ближайший аэропорт? Если бы у меня были бы мозги, я бы так и сделала. Ты можешь остаться здесь, Эйдан, и позволить мне самой позаботиться о брате. Я делаю это уже много лет. — Ее голубые глаза обжигали его огнем уверенности и вызова.

Эйдан позволил медленной мужской улыбке смягчить его губы.

— У тебя это отлично получается, Александрия. Джошуа замечательный мальчик. Он поселился во всех сердцах в этом доме. Но я был бы не прав, если бы, хотя бы раз, не проводил мальчика в его новую школу. Очевидно, раньше у него были проблемы с задирами, и он сказал, что демонстрация силы была бы не лишней в установлении взаимоотношений. Я скажу Стефану, чтобы он подготовил лимузин.

— Ты абсолютно не слышишь меня, Эйдан. — Но он успешно сумел разрядить ее гнев. Она хотела, чтобы Джошуа был счастлив. Алекс слишком хорошо знала о его неприятностях в школе. Если он хочет большой автомобиль и несколько взрослых рядом, чтобы поддержать его и произвести сильное первое впечатление, то кто она такая, что бы отказать ему?

— И не думай, что мне это очень понравилось, Эйдан. Такое ощущение, что ты всегда добиваешься своего, — неохотно уступила она.

Он взъерошил ее волосы, словно она была Джошуа.

— Помни об этом, piccola. Все мне подчиняются.

— Меня это не волнует.

— Возможно, Александрия, но ты определенно выглядишь напуганной. Иначе бы ты уже попробовала убежать тем способом, который сама определила. — В его голосе слышалось поддразнивание, что заставляло ее внутренности вытворять такие вещи, о которых она не хотела даже знать. Ей надо убежать. Оставалось найти способ. Только способ.

Мэри просунула голову в дверной проем.

— Телефон, Александрия. Снова твой молодой человек. — Она подмигнула. — Он прямо горит желанием.

— Он не ее молодой человек, Мэри, — раздраженно сказал Эйдан. — Он достаточно стар, чтобы быть ее отцом.

Мэрии на это только рассмеялась и пошла назад в кухню, игнорируя его плохое настроение.

— Привет? — Александрия осознанно заставила свой голос звучать так сладко, как только смогла, когда стала разговаривать с Томасом Ивэном.

— О, Томас! — Она смотрела на Эйдана, когда поизносила имя другого мужчины. — Театр? Сегодня вечером? Ну, я не знаю, готова ли я для сегодняшнего вечера.

Эйдан слышал, вежливый убедительный голос на другом конце линии.

— Мы только спокойно посидим, Алекс, и я отвезу тебя домой достаточно рано.

Она прикрыла свои глаза. Ночь подальше от всего этого. Ночь в настоящем мире. В ее мире. Это определенно привлекало. И, принимая приглашение, она сможет узнать пленница ли она в этом доме или нет.

— Звучит прекрасно, Томас. Но мне бы не хотелось, чтобы врач потом ругал меня. — Говоря это, она смотрела на Эйдана.

Эйдан поднял бровь, хотя все остальное лицо было словно высечено из гранита. По какой-то причине это заставило ее сердце биться быстрее, чем, если бы он выглядел недовольным. Эйдан Сэвэдж определенно что-то задумал. Она не знала что, но была уверенна — что-то определенно есть у него в голове.

Она положила трубку.

— Я собираюсь в театр. — Проговорила она с вызовом.

Эйдан кивнул.

— Я слышал. И ты считаешь это мудрым?

Она пожала плечами.

— Определенно. По-моему, мое здоровье возвращается к нормальному состоянию.

— В настоящий момент меня беспокоит не твое здоровье, — проговорил он мягко. — Только он.