Тени

Глава 3

Внутри того огромного корабля, на котором мы плыли, не доносилось ни одного звука, кроме устойчивого слышимого повсюду работающей тяжелой машины. Самолеты всего мира могли садиться на палубу или совсем не садиться. Об этом не стоили и говорить.

Мак коротко рассмеялся.

— Мой инстинкт оказался верным. Я совсем не рассчитывал на ваше участие в работе, поэтому я хотел, чтобы вы полностью отдохнули, использовав обещанный вам срок. Но когда вы вчера позвонили вечером, у меня тут же появилось предчувствие, что вы именно тот человек, который нам здесь требуется. Огромный труд потребовался нам, чтобы убедить эту леди сотрудничать с нами. Вначале она с возмущением отказалась, затем, внезапно, изменила свое мнение, по причинам нам совсем неизвестным — я не отваживался расспросить ее об этом — ее очень трудно было ввести в курс дела и ее обязанностей, как партнера. Он долго задумчиво смотрел на меня, потом, без всякого выражения, продолжил. — Я предполагаю, что безжалостность и зло имеют что-то манящее и ее интеллектуальный ум сумел преодолеть ее принципы старой девы, которую выпячивание мужского достоинства и силы, почти оскорбили. Или, может быть, она сочла по вашему внешнему виду, что будет в безопасности.

— К черту все, сэр. — Сказал я.

— Вы кажется победили в споре мужской привлекательности, Эрик, — сказал он, используя мое кодовое имя, чтобы напомнить мне, что это официальный разговор и что нам многое позволяется, но босс все-таки один.

— Замужество — основная часть задания, вы понимаете, доктор Мариасси — ценное государственное приобретение. Вы можете хотя бы судить, какого высокого калибра те посетители, что находятся сегодня на борту совещаются с нею и ее коллегами. Мы получили разрешение использовать ее как приманку, но вы должны быть с ней всегда рядом, днем и ночью, не только присматривать за ней, но и защищать ее. Вы можете выполнить это задание только исполняя роль ее любовника или мужа.

— Несомненно, — сказал я. — Но если мы имеем выбор, почему мы должны выбирать один на основе законности?

— Если мы оставим, тот факт, что она едва ли подходит к типу альковных женщин, эта леди имеет возможность мечтать об этом. Ни она, ни государственный департамент, на который она работает, не хочет скандала связанного с ее именем. Когда вы выполните задание будут приняты меры, чтобы аннулировать этот союз без всякого ущерба для каждой из сторон. Но это должно быть действительное замужество, пока оно длится.

— Если она сможет это вынести, то я полагаю, что я тоже смогу, — сказал я.

— Придется вынести, — сухо произнес Мак. — Но вам придется проявить дипломатию. Грубое и высокомерное поведение, может свидетельствовать о том, что она напугана.

— Вы думаете, что она может испугаться и выйти из игры, сэр? Я попытаюсь не пугать ее.

— С другой стороны, — сказал он, — ваше поведение должно быть вполне убедительным — поведение вас обоих. Не должно быть и намека фальши. — Он помолчал. — Операция "Тоссин", Эрик. Вы знаете, что это значит. Нам противостоят не любители. Мы должны быть предельно осторожны.

— Тоссин? — Я нахмурился. — Черт, я думал, что со стары маэстро покончено. Я думал, что он расстрелян после того фиаско в Будапеште в 54 году где-то в Москве.

— Таково было и наше мнение до недавнего времени, но оно оказалось неверным. — Мак взглянул на меня. — Ты помнишь детали того, чем он занимался в Будапеште?

— Да, сэр, — ответил я. — Я не участвовал в событиях лично, но меня информировали после. Нас всех информировали. Была создана техника прикрытия. Он пытался продать ее как замену для открытых военных действий. Он всех их прикрывал, всех венгерских политиков, которые не очень стремились к сотрудничеству. Каждый сомнительный мужчина или женщина в общественной жизни были прикрыты агентами, тренированными на убийствах и которые должны были устранить их по первому же свистку. И беда наступила, когда кто-то излишне перенервничал и свистнул прежде временно. Четверо или пятеро выдающихся венгерских граждан погибло, разразился огромный скандал, настоящая буря разразилась со вступлением русских танков в 56 или в 57 году. — Я скорчил гримасу. — Вы хотите сказать, что ему удалось уговорить их, чтобы они позволили ему осуществить вторую попытку?

— По всей очевидности это так.

— В штате Флорида, в Пенсаколе? — Спросил я. — Боже милостивый, почему же в Пенсаколе? Какая необходимость здесь воссоздать будапештскую систему безопасности?

Мак ответил:

— То, что они хотят воссоздать в Пенсаколе, к делу не относится. Важно другое, что число очень ценных людей, в том числе и доктор Мариасси, подвергаются опасности, следовательно, мы должны разыскать Тоссин и остановить его, прежде чем его агенты начнут действовать.

— Несомненно. И как же Вашингтон рассчитывает, я должен его отыскать? Я полагаю, что им неизвестно его точное местонахождение, может нет необходимости использовать женщину-ученого для приманки?

— Его видели в Пенсаколе несколько месяцев назад, — сказал Мак. — Поэтому наше внимание приковано туда. К несчастью, тот человек, который узнал его — не из нашей команды — имел совсем другие цели и отпустил его, ограничившись упоминанием в своем рапорте. С тех пор Тоссина никто не видел. Вам придется начать с этого.

— Начать со свадебной церемонии. — Я открыл книгу, которую все еще держал и прочитал имя, написанное на форзаце черными чернилами — "Оливия Элоиза Мариасси". Элоиза — вы только подумайте. Скажите мне, чего же она доктор?

— Медицины, — сказал Мак. — Космической медицины, чтобы быть точным. Она одна из группы правительственных ученых, пользующихся всеми благами США. Медицинская клиника морской авиации в Пенсаколе и клиника в Иглине — база воздушных сил — их проект. Когда радиус действия ракет Иглена неадекватен, они вызывают мыс Кеннеди. Вы должны быть в курсе этого. Знать это. Но что касается их проекта — это не должно вас интересовать. — Он скорчил гримасу. — Меня проинструктировали, что я должен все это сообщить тому, кто будет выполнять это задание.

— Разумеется, — согласился я. — Мы должны спасти страну в тайне, как всегда. Я полагаю, что это что-то сверхсекретная оборонная инициатива, иначе Тоссин и его боссы не интересовались бы ею так.

— Может быть, — сказал Мак.

— Космической медицины, значит? Что ж, посмотрим. — Я захлопнул книгу, мне не понадобится много времени для выяснения. Я буду играть в шахматы с моей невестой. — Эти слова не вызвали реакции Мака и я добавил: — Как мы узнаем, что Тоссин попался на приманку?

— Возможно он уже попался на нее, — сказал Мак. — Разумеется не сам Тоссин. Возможно он был здесь, только по устройству дел местной ячейки слежения, он скорее всего не рискнет показаться здесь снова. Он будет контролировать, следить за тем, как идут дела, на расстоянии, как всегда. В этом его сила и его слабость. Это причина того, что мы до сих пор не смогли его схватить, и в то же время это причина его неудачи в Будапештской операции. Он находится всегда слишком далеко, чтобы вмешаться, когда его подчиненных охватывает паника. — Мак помолчал. — Что касается дел в Пенсаколе, мы решили что некоторые из коллег доктора Мариасси уже имеют людей-прикрытия. Мы решили, что таковых может иметь и она.

— Мы решили, — повторил я. Может нам следовало бы подтвердить это перед началом операции?

— Мы рискуем встревожить людей Тоссина или женщину, если есть такая, которой предназначено следить за доктором Мариасси, как мы думаем. По этой причине я вывел из дела всех следователей. Ты должен заманить этого человека в уединенное место, безопасное от вмешательства полиции или кого либо еще и разузнать у него или у нее, замышляет Эмиль Тоссин.

Я прислушивался к грохоту машины находящейся где-то далеко внизу, в трюме огромного корабля.

— Да, — сказал я мягко. — Конечно. Вы правы.

Мак кивнул.

— Так справедливо.

— Довольно грубо, — заметил я. — Существуют границы того, что можно делать с такими людьми, сэр. Если нам попадается упрямец, дело может закончиться скандалом.

Мак заметил сурово:

— Если дело потребует щепетильности, вы можете позвать на помощь. У меня всегда наготове есть люди для проведения допросов.

— Оставь своих людей в покое, — заявил я. — Мой желудок крепок, как дай бог каждому. Только, мне кажется, мы должны быть более проницательны в этом деле.

— Проницательность уже испытывалась, — сказал Мак. — Много умных людей работало над этим вопросом, только вот результатов никаких. Вот потому-то и обратились к нам. Запомни, проницательность в нашем деле ни к чему, Эрик. Есть и другие вещи.

— Да, сэр, — согласился я, затем нахмурился. — Вы кажется сказали, что эти люди прикрытия, только недавно замечены.

— Да, в Пенсаколе.

— Я вижу, — медленно произнес я. — Тогда это местное проявление не первое и не единственное...

— Как бы то ни было, — сказал Мак. — Этот пункт был отобран нами, как подходящее место для контратаки. Как ты думаешь, отдал бы я тебе приказ, если бы только одна маленькая группа ученых находилось в опасности?

— Так значит, тогда это огромное дело? В национальном масштабе? Старина Тоссин держит всех под прицелом не только своего мушкета, но и шомпола тоже?

— Громадной важности, — согласился Мак. — Подтверждение получено от Стратегической Базы Воздушных Сил, что расположена к северу от... черт, не могу запомнить названия. С базы сообщили, персонал под слежением вражескими агентами и только их работа удержала их от преследования самолетов.

— Вы полагаете, — сказал я, — что начал звонить колокол?

— Да. Я с сожалением должен заметить, что этот рапорт не был воспринят серьезно другими правительственными департаментами. Все это воспринимается несерьезно теми, кто не слышал о деятельности Тоссина в Будапеште и что у этих людей с Военно-Воздушной базы одержимы манией преследования.

— Паранойя здесь уместное слово, сэр, — сказал я.

— Спасибо, Эрик. Паранойя. Постепенно стало ясно, что признав одержимость паранойей за командованием Стратегической авиацией, несомненно надо признать, что нечто неприятное планируется в очень широком масштабе. Одна ячейка была вскрыта в Вашингтоне Дистрикт, Колумбия. Можете представить, какой фурор это вызало там, где полнейшая безопасность. Затем сам Тоссин был замечен в стране и кто-то вспомнил Будапешт и все рассыпалось в прах. Ячейки теперь известны или предполагается их наличие даже в Сан-Диего, Калифорния и в некотором малоизвестном правительству активности в штате Мен. Нам неизвестно сколько их всего. Мы не знаем, кому предназначено умереть, а кому нет. Это создает некоторую панику, среди некоторых важных лиц, кто отважно соглашается с возможностью иметь миллионы убитых в ядерном конфликте.

Я сказал:

— Я знаю. Это немного отличается, когда человек с пистолетом или ножом охотится за вами.

— И в результате, — Мак продолжал, — некоторыми лицами Эмиль Тоссин больше уже не рассматривается, как невысокого роста светловолосый еврей-интеллектуал, он рассматривается, как сам дьявол. Наша работа обезвредить его. Нам неизвестны детали его операции. Мы не знаем, его деятельность независима или последует совпадающая акция из-за океана, чтобы восторжествовать над той неразберихой, которую он надеется создать. Мы не знаем, — сказал Мак, — и поскольку вы участвуете в этом деле, нам нечего опасаться. Информация — это дело других агентов. Единственная информация, которая должна вас волновать: где Эмиль Тоссин?

— Да, сэр.

— Вы отыщите его, — сказал Мак, — используя все необходимые средства. Когда найдете, вы его убьете. Есть вопросы?

— Нет, сэр, — сказал я, — Я полагаю, что вы высказались предельно ясно.