Теплота во льдах

ГЛАВА 3

— Клэй —

Я похлопал карандашом по своему бедру и выглянул в окно на парковку, расположенную рядом с офисным зданием «Роуз Хайтс». Я ждал, пока Роберта вернется с документами из местного общественного колледжа, которые мне нужно заполнить.

Сентябрь пришел и ушел, и теперь я направлялся в октябрь с планом действий. Роберта, со всеми ее страшными сержантскими тренировками, серьезно надирала мне задницу, будучи моим куратором. Я никогда не был так сфокусирован ни на одной задаче за всю свою жизнь.

Она уже помогла мне сориентироваться в волоките государственной бюрократии, чтобы получить свои жилищные субсидии. Следующий пункт в ее списке: отправить меня на общественную ярмарку вакансий, где я сидел и проходил интервью не на одну, не на две, а на три разные работы.

Как ни странно, я согласился на работу помощником библиотекаря на неполный рабочий день. Мистер Янг будет либо гордиться, либо будет в шоке.

Мы обсуждали мои долгосрочные цели, и я упомянул желание стать социальным педагогом. Роберта не казалась даже отдаленно удивленной этим. Она сказала мне, что большинство социальных педагогов ушли с работы из-за личных отношений. Я думаю, если кто-то может понять, как управлять сумасшествием, это будет тот, кто знает об этом из первых рук.

Она призывала меня поступить в местный колледж. «Просто возьми несколько классов, посмотрим, понравится тебе или нет. Никакого давления. Если они тебе не понравятся, не проблема», — предложила Роберта. И я не мог придраться к этой неопровержимой логике.

За последний месяц, я пришел к выводу, что с Робертой Силва нельзя спорить. Ее грубая личность, которая в первый раз заставила меня захотеть спрятаться под кровать, сейчас была почти успокаивающей. Я знал, что она преподносит мне все как есть, не смягчая.

Я ничего не мог поделать, но давал себе внутренний удар кулаком от того, как обстояли дела в доме для амбулаторного лечения. Делить свое пространство с тремя людьми, особенно людьми, которые до сих пор справляются с собственным дерьмом и заболеванием, не было идеальным, но и не было так уж плохо.

Райан и Кайл продолжали держаться в стороне. Я едва их видел. Я знал, что Райан работал в продуктовом магазине, вниз по дороге; раскладывал запасы на полках и просиживал там часы. Нил также ходил в общественный колледж. Он получал кучу технологических сертификатов и проводил большую часть своего времени в комнате, перед компьютером. И когда они были дома, они играли в «Call of Duty» до ночи.

Единственный человек, с которым я общался регулярно — это Оскар. Но его крайняя паранойя и социальная фобия затрудняли общение. Я не мог вести с ним продолжительную беседу ни о чем, кроме погоды.

Со всеми ними одновременно я разговаривал только три раза в неделю на групповых встречах.

Я был здесь не для того, чтобы заводить друзей. И большую часть времени ощущалось, что у меня есть свое место. Сотрудники проверяли нас два раза в день, но по большей части, мы жили настолько самостоятельно, насколько могли.

Роберта вернулась в офис и закрыла за собой дверь. Ее шаги тяжелы, когда она обходит свой стол и садится. Она толкает ко мне кучу бумаг.

— Это регистрационный пакет. Одной из твоих целей на этой неделе будет позвонить в школу и договориться о времени, чтобы прийти и зарегистрироваться. Отсортируй эти бумаги, посмотри, какую финансовую помощь ты можешь получить. Мы можем обсудить то, что ты узнал, на следующей неделе на нашей встрече.

Роберта сделала несколько записей на листе бумаги, который держала в руке.

Я взял бумаги и засунул их в папку, лежащую на моих коленях. Когда Роберта закончила писать, она протянула мне листок бумаги со списком из трех пунктов, которые я должен был выполнить за неделю. «Посетить общественный колледж. Заполнить документы. Исследовать варианты финансовой помощи». Казалось, достаточно легко.

Я подписал цели и убрал свою копию с документами из колледжа в папку.

Роберта согнула свои руки и облокотилась на локти.

— Как идут дела в доме? Существуют проблемы, о которых мне надо знать? — спросила она меня, приподнимая бровь. У нее была такая манера спрашивать, что мне казалось, будто я сидел в кабинете директора. Это был не я, миссис Силва! Я этого не делал!

— Те, о которых я не знаю? — это заявление прозвучало как вопрос. Роберта щелкнула языком. — Я не слышала ни о каких проблемах, просто хотела спросить, — сказала она с маленькой улыбкой. У меня сложилось отличное впечатление, что ей нравится издеваться над людьми, особенно надо мной. — Не забудь, что твоя арт-терапия начинается завтра утром. И группа поддержки сегодня в шесть. Если нет никаких проблем, давай заканчивать, — Роберта поднялась на ноги и пошла открывать дверь.

Я последовал ее примеру и вышел через дверь, посылая своему куратору легкую улыбку.

— Спасибо Роберта, ты знаешь, я это ценю, — произнес я, сочась достаточным обаянием, чтобы проникнуть сквозь ее личную тюремную охрану.

Она шлепнула меня по руке и послала мне искреннюю улыбку.

— Уходи отсюда, мне надо встретиться с другими клиентами, — произнесла она резко, но все еще с этой противоречивой улыбкой.

Я усмехнулся и направился обратно домой. Используя свои ключи, я открыл переднюю дверь. Джейсон, социальный помощник был на кухне с Оскаром, помогая ему что-то приготовить. Оба подняли головы, когда я зашел, но лишь Джейсон поприветствовал меня. Оскар снова сфокусировался на смешивании чего-то в очень большой миске.

Я не чувствовал себя оскорбленным или что ко мне пренебрежительно отнеслись тем, что так проигнорировали. Я не жил с людьми, которые понимали основы социальных навыков. Я поднялся по лестнице. Я слышал рев телевизора и знал, что Кайл или Райан были дома, но все двери на первом этаже были закрыты.

Весь смысл жить группой в том, чтобы привить социальную поддержку. Думаю, эти ребята пропустили эту директиву терапии. Не то, чтобы я жалуюсь. Я был там не для того, чтобы поклясться в братстве с кучей незнакомцев.

Мои цели были более определенными, чем это.

На втором этаже я направился направо и открыл дверь в свою комнату. Я воспользовался советом Мэгги и сделал ее немного симпатичней. Или, по крайней мере, попытался настолько, насколько позволяло мое мужское чувство стиля.

Я чувствовал себя полным ничтожеством, отправляясь в «Волмарт», выбирая подушки и картины, которые можно повесить на стены. Я надеялся впечатлить Мэгги, если она на каникулах приедет навестить меня. Но ее занятия заканчивались в эту пятницу, и от Мэгги еще не было подтверждения. Так что я мог лишь предположить, что она не приедет.

Я очень сильно старался не злиться. Но отчаянная нужда увидеть ее превосходила рациональное мышление. И эта глупая, неуверенная часть меня беспокоилась, что она медленно и не спеша двигается дальше.

Хотел я этого или нет, временами я был одержим мыслями о том, чем она занимается в колледже. Да, она рассказывала мне о классах и друзьях, и вечеринках, но я не мог быть уверен, что она ничего от меня не скрывает.

И эти гребаные парни, Придурок и еще больший Придурок, казалось, приходили каждый раз, когда мы разговаривали. Я попытался спокойно спросить, кем, черт его побери, они были, но Мэгги посмеялась над этим, сказав, что они были друзьями, которые жили в общежитии.

Если они рассматривали ее лишь как друга, то я отрежу свое левое яичко. Даже через чертов компьютерный экран я видел, как они смотрят на мою девочку. Она была потрясающей; конечно, они смотрели на нее так, как я всегда смотрел на нее. И это наполнило меня яростью, которая была страшной и истребляющей.

Я знал, быть в разлуке будет трудно. Я не бредил. Но до сих пор, я чувствовал резкую боль в кишечнике, когда должен был повесить трубку или закрыть свой компьютер, выбивая почву у себя из-под ног.

Я был убежден, что мне было бы легче, если бы я знал, что Мэгги, по крайней мере, прикладывает усилия, чтобы увидеть меня. Я был бы в состоянии контролировать всю эту нелепую неуверенность, если бы знал, что скоро ее увижу.

Но так, как обстоят дела сейчас, у меня не было ни одной чертовой подсказки, когда я снова ее увижу. И я не слышал, чтобы она строила какие-то планы. Я хотел, чтобы она жила своей жизнью и занималась своими делами, но я также должен был знать, что как-то вписываюсь в ее мир.

Не судите меня за то, что я плаксивая сучка. У меня не развился плохой случай ПМС. Я всего лишь был парнем, который пытается стать лучше, которому нужно подтверждение, что девушка, которую он любит, рядом с ним, где она сказала, она и будет.

Посмотрев на время, я знал, у Мэгги есть еще час, прежде чем она отправится на следующее занятие. Сев перед компьютером, я зашел в «Скайп» и увидел, что она была онлайн.

Чувствуя себя нервно и больше, чем немного взволновано, я позвонил ей. Прошел лишь один гудок, прежде чем она ответила. Я наблюдал, как ее смущенное лицо расслабляется, и на лице появляется яркая улыбка.

— Привет тебе, — произнесла она мягко, ее карие глаза счастливы, ее рот улыбается.

— Привет, — сказал я в ответ, скрещивая руки на груди и отклоняясь на спинку своего стула. Я был в оборонительной позе. Я знал, что от меня исходило безумное количество напряженности. Но я чувствовал дерьмовое напряжение, и я не был парнем, который может скрыть свои эмоции случайным бредом.

Если я это чувствовал, я говорил это. Я жил этим. Я показывал это. Это то, кем я был. Так что притворяться, это не вариант.

Улыбка Мэгги соскользнула и, в конце концов, исчезла.

— Что случилось? — спросила она. Мы прошли ту фазу, чтобы ходить вокруг да около. Мэгги и я на трудном примере научились, что лучше отодвинуть злобность в сторону, чтобы мы могли двигаться дальше.

— Ты приедешь на каникулах? — спросил я коротко. Лицо Мэгги мгновенно осунулось, и мрачный изгиб ее губ был ответом, в котором я нуждался. — Приму это за «нет», — выговорил я злобно.

Мэгги потерла подбородок, ее глаза закрылись в раздражении.

— Клэй, не начинай это дерьмо. У меня нет денег, чтобы полететь самой, а родители не дадут мне на это деньги. Не сейчас, — извинилась она.

— Ты их спрашивала? — спросил я ее.

Мэгги пожевала нижнюю губу и убрала пряди своих каштановых волос за уши.

— Я знаю, что они скажут, — пробормотала она.

— Ты их не спрашивала. Ты не знаешь наверняка, что они скажут «нет», — предположил я, ощущая горькое осознание, как холодный отказ в своем сердце. Она даже не пыталась.

Вот он я, чертовски стараюсь стать человеком, которым я должен быть для нее. Планирую будущее, которое всячески включает ее. Но делает ли она то же самое?

Потому что прямо сейчас, я не был так уверен.

— Клэй, ты знаешь так же хорошо, как и я, что не было никакого чертова варианта, что мои родители раскошелятся на пять сотен баксов для меня, чтобы я слетала во Флориду и обратно. Не тогда, когда они все еще пытаются свыкнуться с мыслью о тебе и мне. Я обещаю...

Я прервал ее.

— Перестань, все в порядке, — прорычал я.

Плечи Мэгги опустились, и я пытался игнорировать внезапную безжизненность в ее глазах.

— Ты не думаешь, что я хочу увидеть тебя? Что я чувствую себя лишь наполовину живой без тебя? Не делай из этого того, чего нет, — умоляла она, вытирая глаза.

Мне пришлось отвести взгляд, потому что если я сосредоточусь на ее грустном лице, я развалюсь.

— Как же я, Мэгги? Как ты думаешь, что я чувствую, находясь здесь? Я не знаю, что ты делаешь. О чем ты думаешь, — произнес я горько.

Мэгги ненавистно рассмеялась.

— Что я делаю? Все из-за этого? Твоя смехотворная ревность? Я думала, мы прошли через это давным-давно, Клэй... ты знаешь, в свое время я показала тебе, как охотно я готова бросить свою жизнь ради тебя. Что я последую за тобой куда угодно.

Я сжал зубы. Я знал, Мэгги была зла. Лишь тогда она бросала мне в лицо менее приятные кусочки наших отношений.

— Слушай, мне жаль, Мэгс. Я просто не понимал, как трудно это будет. Может быть, я смогу приехать и увидеться с тобой. Приехать в Дэвидсон на несколько дней, — предложил я нелогично. Не было никакой возможности, что Роберта подпишется на это. К тому же у меня не было денег на такую поездку.

Но на этот раз, я бы поехал чертовым автостопом, если бы смог увидеть Мэгги.

Гнев Мэгги растаял так же быстро, как и мой.

— Ты знаешь, что не можешь этого сделать. Я поговорю с родителями, посмотрим, смогу ли я приехать на Рождество... — начала она, но я покачал головой.

— Давай не будем давать друг другу обещания, которые не сможем выполнить прямо сейчас. Я не уверен, что смогу справиться с разочарованием, — сказал я, невесело смеясь.

Я был натянут и готов взорваться. Эти моменты были горьким напоминанием о темных, запутанных местах, куда мог забрести мой разум. Куда он по-прежнему хотел идти.

Я ковырял кожу вокруг своего большого пальца, чтобы появилась кровь. Увидев ярко-красное на своей коже, я успокоился, сжимая мои руки в кулаки.

— Я лучше пойду, — сдавлено произнес я.

— Клэй... — начала Мэгги. Она покачала головой, ее лицо скрыто длинной завесой волос. — Ты знаешь, что я люблю тебя, правда? — спросила она, и я ненавидел, как ощущалось то, что она пыталась убедить нас обоих.

Я кивнул, все еще сжимая кулаки настолько сильно, насколько это было возможно.

— Да, Мэгс. Я знаю. Я тоже люблю тебя, — ответил я, слова хрупкие как стекло между моими зубами.

Мэгги отвлеклась на стук в дверь, и я услышал голос, который был нежелательно знакомым.

— Дай мне минуту, чтобы закончить, и я встречусь с тобой, — говорила Мэгги, повернувшись спиной ко мне, пока разговаривала с парнем у ее двери.

Ненавистная змея ревности подняла свою голову, и без единого слова, прежде чем Мэгги смогла повернуться обратно, я отключил звонок. Я быстро вышел из программы и захлопнул ноутбук с решительным стуком. Я вытащил вилку из розетки, поднял лэптоп и засунул его в ящик стола, будто мог засунуть подальше уродливые эмоции, которые прижигали дыру в моих внутренностях.

Мое дыхание выходило болезненными вздохами.

Я зашел так далеко. Тем не менее, как легко мне было потерять все, при мысли о том, что Мэгги исчезает навсегда.