Террор Бешеного - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Виктор Доценко (ч. 4)

Ладно, пора отбросить в сторону размышления об Америке: вроде бы все сделано, все обдумано и передумано, и переиграть что-либо поздно - обратно самолет не вернешь. Пора подумать о себе и о своей безопасности.

Конечно, было очень соблазнительно отправиться в Америку вместе с Константином, чтобы помочь ему вернуть ребенка, но что, если там, прямо в аэропорту, его поджидают люди Тайного Ордена? Тогда он не только не будет полезен Рокотову, но тут же подвергнет и его жизнь опасности. Тогда не о похищенном ребенке придется думать, а о том, как самим уберечься от серьезной беды!

- Хорошо, когда выпала нужная масть, но как бы самим не пропасть! - совсем по-гусарски выкрикнул он и рассмеялся удачно сложившейся рифме.

В этот момент и раздалось пиликанье сотового телефона.

- Привет, Мануйлов! Ты где сейчас? - услышал Савелий чуть встревоженный голос полковника Рокотова.

- Здравствуйте, Михаил Никифорович. Из Шереметьево еду. Что-то случилось?

- Твой брат пропал!

- Андрей?! - воскликнул Савелий. - Где пропал?

- В Омске. Генерал ждет тебя. Пропуск заказан. - Полковник Рокотов, всегда такой любезный и словоохотливый, сейчас говорил сухо и отрывисто, что Савелия более всего встревожило.

- Через полчаса буду! - бросил он и переключил скорость.

- Не гусарь в дороге! Не дай Бог...

- Бог не выдаст - свинья не съест! - оборвал его Савелий, отключился и придавил педаль газа до упора.

"Форд-Скорпио", оставленный Константином Савелию, рванулся вперед, легко обгоняя шедшие впереди машины.

"Господи, что же случилось с тобой, братишка? Что произошло, родной мой? Куда ты пропал? - сменяя друг друга, колотились в голове тревожные мысли. Неужели исчезновение Андрюши связано со мной? Не вышло прямым путем, пошли огородами? Действовать через близких! Конечно, ты, Андрюша, не Константин Рокотов - бывал в самых сложных переделках и сможешь достойно постоять за себя, но..."

Савелий покачал головой: что-то его волновало, и в душу прокралось беспокойство. Возбужденный, он вошел в кабинет Богомолова, который тоже нервно ходил по кабинету, и, увидев Савелия, кивнул ему на кресло и сам присел:

- Привет, крестник, садись...

- Почему вы решили, что Воронов пропал? - спросил Савелий, заняв кресло напротив генерала.

- Он третий день не выходит на связь.

- Можно обо всем поподробнее?

- Ты же в курсе, зачем я его послал в Омск?

- Расследовать странные смерти четырех солдат. Кстати, а чем странные?

- Подозрительно похожие медицинские заключения, написаны будто под копирку и звучат словно отписки, - это во-первых, кроме того, не кажется ли тебе, что слишком много смертей на одну часть за столь короткое время? Это же не госпиталь с тяжелобольными, а воинская часть. - Голос Богомолова был раздраженным, недовольным.

- А что докладывает руководство части?

- Я лично говорил с комдивом Дробовиком.

- Ничего себе фамилия, - заметил Савелий. - Он встречался с Андреем?

- В первый же день по прилете. Воронов пришелся очень по душе ему: комдив же тоже Афган прошел. Даже свой коттедж выделил Воронову. А потом белиберда какая-то пошла. На следующий день у них начались воинские учения, и Воронов связался с ним по рации из дивизионной штабной машины, оставленной в его распоряжение, и сказал, что хочет поехать на учения. Комдив дал свое "добро", и Воронов добрался нормально на место, где шли учения. Там в свободные минуты он пообщался с несколькими солдатами и с некоторыми офицерами. Нормально миновал и вечер. На следующий день все повторилось: общение с солдатами, с офицерами. Третий день тоже не отличался ничем: те же самые разговоры с солдатами, офицерами. А вечером, во время восьмичасового перерыва на отдых и сон, майор Воронов вместе с двумя старшими офицерами отправились порыбачить. Утром офицеры вернулись без Воронова и удивились, обнаружив его отсутствие в расположении части...

- Как так? - не понял Савелий. - Как они объясняют, почему вернулись без него?

- По их словам, они порыбачили около двух часов, когда к ним подошел какой-то мужчина в модном костюме. Поговорили с ним немного, он посмеялся скудности их улова, потом, пожелав удачной ловли, что-то сказал Воронову и ушел. Вскоре вдруг и Воронов тоже засобирался. Они предлагали ему еще немного порыбачить и вернуться вместе, но он отказался, хотели проводить его, но и от этого он тоже наотрез отказался. Причем, по их словам, в такой грубой форме, что они даже обиделись. Больше они его не видели.

- Они на машине приехали на реку?

- Нет, пришли пешком.

- Может, заблудился?

- Выдвинул я и такую версию, но, как сообщил комдив, от того места, где расположилась на отдых дивизия, до места, где они рыбачили, - всего минут тридцать ходьбы, причем отнюдь не быстрой, и заблудиться невозможно единственная грунтовая дорога ведет прямо к части.

- Искали его?

- Конечно! Комдив отменил учения и бросил всю дивизию на поиски Воронова: как в воду канул!

- Странно все это. Вам не кажется, Константин Иванович?

- Что именно?

- В дивизию прилетает из Москвы человек, чтобы провести расследование, и на следующее утро у дивизии учения... Почему Воронову пришлось связываться с комдивом по рации, чтобы получить разрешение прибыть к месту проведения учений? Зная своего братишку, я уверен, что он поехал бы на учения вместе с дивизией! И что это за история с рыбалкой? Андрей очень любит рыбачить, но времени на это у него всегда не хватает. А тут такая возможность! Собрались, устроились, рыбачат в охотку, и вдруг ни с того ни с сего он срывается и уходит... Детский лепет какой-то...

- Согласен, в этом действительно есть что-то непонятное, - кивнул Богомолов.

- А что вы решили?

- Решать придется тебе, Савелий. И решать на месте. Я подумал, что эта поездка сейчас будет для тебя как нельзя кстати: оставаться в Москве до той поры, пока мы не выяснили, кто и для чего приказал организовать на тебя охоту, более чем опасно. Единственное, чего я пока не придумал, - под каким соусом тебя направить в ту злополучную часть. Не очередным же следователем? Тут нужен очень тонкий подход. Мне кажется, что перед отлетом Воронов что-то предчувствовал...

- Почему вы так думаете?

- Он очень просил не сообщать о своем приезде заранее. Как говорится, хотел застать их врасплох. Так что нужно все тщательно продумать.

- А чего тут долго думать? - произнес Савелий. - Человек со стороны всегда вызывает настороженность, а для того чтобы во всем разобраться, нужно повариться в их собственном котле. - Он замолчал, глядя на Богомолова.

- А кем прикажешь тебя туда направить? В каком звании? Капитана? Майора?

- Ни в коем случае! - возразил Савелий. - Ведь снова получается - офицер со стороны, с благами и привилегиями. Сразу пристальное завистливое внимание.

- Тем более в дивизии один такой уже есть, - подхватил Богомолов. - Некто Булавин, тридцать четыре года, и уже подполковник!

- А кто у него "волосатой рукой" работает? - ухмыльнулся Савелий.

- В Кремле сидит... - генерал уже хотел назвать этого человека, но передумал и махнул рукой, - впрочем, его фамилия не так тебе уж и нужна.

- По принципу: меньше знаешь - крепче спишь, так, что ли, товарищ генерал?

- Что-то вроде... Однако тебе важно вот что знать: последний, кто слышал Воронова в Москве, - подполковник Сергеев из Генерального штаба. Андрей звонил ему на второй день после прилета.

- То есть после начала учений? Вы говорили с этим подполковником?

- Нет, с ним говорил Рокотов...

- О чем был разговор? - нетерпеливо спросил Савелий.

- Как ни странно, но Воронов как раз и интересовался этим Булавиным и его высокопоставленным дядей: пытался выяснить не только подробности карьеры молодого подполковника, но и кем является всесильный дядя.

- Вот как? Очень любопытно!

- Так кем же тебя направить в дивизию?

- Старшиной, точнее - старшим прапорщиком! Вроде и звание небольшое, а независимости сколько угодно. Только переведен я должен быть не из Москвы, а из какого-нибудь места поближе к Омску. Да, вот еще... Желательно, чтобы мой перевод не перебил повышения кого-то в дивизии.

- Ну, это само собой разумеется, - согласно кивнул генерал. - Кому в дивизии надлежит знать о твоем задании?

- Лучше бы никому. Но коли без этого не обойтись, то придется отчасти посвятить комдива. - И тут же пояснил: - Тем более что без его ведома, не привлекая лишнего внимания, вряд ли можно перевести в дивизию кого бы то ни было.

- Что, тоже клюнул на его афганское прошлое? - улыбнулся Богомолов.

- А у вас есть другая кандидатура?

- Нет... К сожалению, ты прав.

- Почему к сожалению? - не понял Савелий.

- Только потому, что я не вижу альтернативы, - признался генерал.

- Зато вы - генерал, а я как был сержантом, так им и останусь, - польстил Говорков.

- Не подлизывайся и не лукавь! Если бы хотел, то уже давно бы носил майорские погоны!

- Хлопотно все это, - отговорился Савелий своей вечной присказкой. Сколько уйдет на подготовку необходимых документов для моего назначения?

- За пару дней, думаю, управимся.

- А время идет, и братишке наверняка нужна моя помощь, - недовольно прошептал Савелий.

- Думаешь, я не переживаю за него? - Богомолов резко поднялся с кресла; соблюдая субординацию, встал за ним и Савелий. - Ты же сам попросил действовать, не привлекая лишнего внимания. Нет, если действовать неофициально, быстрее никак не получится, а если официально, то сразу попадешь в центр всеобщего внимания.

- Да, вы правы. - Савелий задумался и вдруг воскликнул: - А сколько потребуется времени, чтобы сделать мне документы проштрафившегося замкомвзвода воздушных десантников?

- Из какого города?

- Даже из Москвы можно.

- Что ты натворил?

- К примеру, солдата уложил на больничную койку!

- За что?

- Допустим, приревновал к своей девушке...

- Понизили в звании и в наказание отправили в общевойсковую дивизию, чтобы не отдавать под трибунал? - закончил за него Богомолов.

- Типа того...

- Оформлять на Мануйлова?

- Конечно.

- Завтра утром документы будут готовы. С комдивом переговорить?

- Ни в коем случае! Понадобится - сам переговорю.

- Но ведь нужно его согласие.

- Оно будет, - заверил Савелий, - но не через Москву, а через Омск.

- Что, вспомнил о каком-то омском знакомом?

- Так точно! - впервые улыбнулся Савелий.

- У него достаточно влияния, чтобы устроить тебя в дивизию?

- Более чем! - заверил Савелий.

- Ну что ж, в таком случае желаю удачи! - Генерал крепко пожал ему руку, потом не выдержал, обнял за плечи и тихо прошептал на ухо: - Ты береги себя там, Савушка!

- Мухтар постарается! - Савелий специально отозвался шуткой, чтобы скрыть накатившее волнение...

На следующий день он уже сидел в экономическом классе авиалайнера, летящего в Омск...

Как же удивительны и непредсказуемы бывают жизненные переплетения! Высокопоставленный дядя Булавина, тот человек, которым интересовался Воронов, звоня из Омска подполковнику Сергееву, и о котором Савелий так и не получил сведений от генерала Богомолова, был не кто иной, как номер "Второй", на которого, в свою очередь, очень бы хотелось выйти Тиму Роту. Именно поэтому Тим Рот с таким упорством жаждал наладить контакт с номером "Первым", жившим в Сингапуре.

Ведь именно "Второй", непосредственно подчинявшийся номеру "Первому", и осуществлял прямое руководство той самой мафиозной базой, с которой сбежали незадолго до августовского путча девяносто первого года два брата - Савелий Говорков и Андрей Воронов, оказавшиеся главными виновниками ее уничтожения. За события тех лет и пришлось расплачиваться братьям в настоящее время.

Однако обо всем этом речь пойдет в следующей главе...

Укол из прошлого

Впервые за последние несколько дней Тим Рот немного успокоился. Ему без особого труда удалось уговорить криминальных воротил из разных стран встретиться в Сингапуре. Последним решающим аргументом стало его обещание обеспечить не только благосклонность Великого Ордена, но и реальную возможность заработать приличные деньги. Ли Бао, как старейший и самый хитрый из них, попытался вытянуть из него подробности, но Тим Рот ушел от ответа, гарантировав одному из главарей всемогущей и таинственной "Триады", что тот не пожалеет о потраченном времени.

Остальные члены будущей сходки приняли его предложение без особых вопросов. Немного наивными были просьбы итальянца Дона Кастелло и француза Жана Моро: их пожелания удивительно совпали. Дело в том, что ни тот ни другой, в отличие от остальных членов сходки, никогда не были в Сингапуре, а потому, видно прослышав от тех, кто побывал там, попросили обязательно внести в программу посещение острова Синтоза, чтобы побродить по стеклянным тоннелям, проложенным по морскому дну, и на некоторое время почувствовать себя самим Нептуном, повелителем подводного мира.

Пересмотрев массу рекламных проспектов, Тим Рот решил остановиться на Мариотт-отеле. Во-первых, этот отель расположен в центре Сингапура, во-вторых, несмотря на его формальный четырехзвездочный статус, совсем недавно в нем завершилась реконструкция по самому последнему слову техники и организации гостиничного бизнеса, и в-третьих, самым важным, стало количество номеров люкс на одном этаже - шесть. Знаменательное и удобное совпадение с количеством членов сходки.

Недолго думая, Тим Рот забронировал весь этаж и для постояльца каждого номера арендовал по машине. Над марками автомобилей ему пришлось поломать голову. Сначала он намеревался соотнести их с национальностью приглашенного, но потом, поразмыслив, понял, что не знает, какую машину взять для Ли Бао, который, являясь формально гражданином Гондураса, жил на острове в Индийском океане. Тогда он арендовал шесть шестисотых "Мерседесов". И машины высокого класса, и немца среди них нет, чтобы хвастаться технологическими достижениями.

Пока его гости двое суток отдыхали от утомительно долгого перелета, Тим Рот занялся поисками таинственного человека, скрывавшегося в свое время под номером "Первый". Искать долго не пришлось: в полицейском департаменте Сингапура служил человек, работающий на Тайный Орден, и вскоре он сообщил Тиму Роту не только адрес "Первого", но и дал исчерпывающую информацию о его передвижениях по разным странам за последние десять лет. В этой компьютерной распечатке, под грифом "секретно", были названы имена и фамилии, под которыми он жил в той или иной стране.

С большим удовлетворением Тим Рот обнаружил, что с июня по август девяносто первого года этот человек находился в Москве. И носил там имя Феликс Андреевич Артамонов, занимая небольшую должность в Министерстве торговли. А уже в сентябре он оказался в жарком Узбекистане в качестве помощника руководителя первой Пакистанской дипломатической миссии посла, под именем Тагира Магрума. Далее Япония, Мадагаскар, Бахрейн, Малайзия и, наконец, Сингапур, в котором он обосновался всерьез и надолго, называясь японским бизнесменом Такиро Широши.

Неожиданные географические перемещения этого загадочного человека неизвестного происхождения, национальности и вероисповедания стоило изучить подробнее, но Тим Рот подумал, что знает о нем вполне достаточно, чтобы познакомиться. Он набрал номер "японца" - ответил какой-то писклявый голос на восточном языке.

- Извините, кто-нибудь говорит на английском, французском, немецком или голландском? - вежливо спросил Тим Рот, повторив эту фразу на четырех языках.

- Ехе! - выдавила трубка и ненадолго замолчала, но вскоре отозвался красивый, медленно выговаривающий слова баритон: - На каком языке вы предпочли бы вести беседу, сэр? - Английское произношение было безупречно.

- Можно и на английском, сэр! - подчеркнуто вежливо ответил Тим Рот.

- Не возражаю! С кем имею честь беседовать, сэр?

- Это Такиро Широши?

- Допустим...

- В таком случае мы просто обязаны подружиться.

- А кто вы, сэр?

- Важно не кто я, а от кого я, - мягко ответил Тим Рот.

- Для меня ВСЕ важно, сэр! - спокойно возразил Широши.

- Что ж, не могу не согласиться с вами, уважаемый Такиро Широши... Можете называть меня Тим Рот, а позвонил я вам по рекомендации барона Генриха фон Трауберга. - Генрих фон Трауберг - Казначей Великого Ордена - предупреждал Тима Рота о безграничной мнительности Широши, а потому, заметив, что никакой реакции не последовало, Тим Рот произнес условную фразу, которой снабдил его фон Трауберг: в этой фразе ключевыми словами были, во-первых, особое сочетание его имени и фамилии, во-вторых, "японская суши". - Вам бы следовало, дорогой Такиши, почаще питаться японской суши.

- С этого и следовало начинать, уважаемый Тим Рот. - Тон Широши изменился: мгновенно превратившись из подчеркнуто сухо-вежливого в почти свойского.

- Я же говорил, что мы подружимся! - усмехнулся Тим Рот. - Когда мы можем с вами встретиться?

- Вы где остановились?

- В Мариотт-отеле...

- Удобно: в пяти минутах от меня!

- На машине?

- Нет, пешим ходом!

- Я еще не так свободно ориентируюсь в этом городе!

- Мой водитель заберет вас через...

- Пятнадцать минут! - закончил за него Тим Рот.

- Извините, но у меня есть дела, и потому мой водитель заберет вас ровно через два часа. Перед центральным входом отеля остановится ярко-красная "Мицубиси", водитель говорит только по-японски, и он доставит вас ко мне...

Ровно через два часа Тим Рот спустился к центральному входу отеля и там обнаружил ярко-красную "Мицубиси", естественно снабженную кондиционером.

Роскошный особняк за высокой и мощной железной оградой, снабженной многочисленными телекамерами, располагался в глубине экзотического восточного сада. Хозяин встретил их в саду.

Широши оказался мужчиной среднего роста, довольно упитанным, примерно пятидесяти лет: определить точнее оказалось невозможно - он был обрит наголо, как принято у буддийских монахов. За массивными темными стеклами очков можно было разглядеть умные, проницательные глаза.

Тим Рот поймал себя на том, что не может даже предположить, какой он национальности. Он мог без труда сойти и за европейца, и за представителя одной из восточных народностей. Не рассеивало туман и многоязычие хозяина - в распечатке, изученной Тимом Ротом, особо отмечалось свободное владение и еврейским, и восточными языками.

Это вызвало у Тима Рота, который мог похвастаться знанием лишь нескольких японских повседневных выражений, глубокое уважение. Но он был ошарашен, когда хозяин обратился к нему на чистом русском языке:

- И чем это я привлек внимание Ордена масонов?

Тиму Роту и в голову не пришло поинтересоваться, откуда Широши известно, что он владеет русским.

- Вы обладаете информацией, которая нам очень нужна, - прямо ответил он.

- Что ж, если не станете уговаривать меня стать членом вашего Ордена, то разговор может и получиться! - обнадеживающе проговорил Широши. - Пройдемте в дом, - предложил он и пропустил гостя вперед.

Внутри дом оказался еще более роскошным, чем снаружи. Каждый зал, через который хозяин провел Тима Рота, будто специально был обставлен так, чтобы еще больше запутать гостя: один нес культуру и дизайн Японии, другой был выдержан в индийском стиле, третий - оформлен в стиле русского кубка, в четвертом любой европеец почувствовал бы себя как дома. В каждом зале стояла прохлада, несмотря на то что вне пределов дома бушевала сорокаградусная жара. Но кондиционеры были вмонтированы так незаметно, словно их не было вообще.

Широши остановился в зале со старинной мебелью в викторианском стиле, стены которого были увешаны полотнами известных всему миру древних мастеров. Если это были и не подлинники, то написанные очень талантливыми художниками копии.

- Здесь, по-моему, будет в самый раз, вы не возражаете? - спросил Широши гостя.

- Ни в коем случае.

- Тогда прошу! - указал Широши на кресла перед небольшим столиком, поверхность которого была украшена перламутровой мозаикой.

- Удивлены убранством моего дома? - безразлично поинтересовался Широши.

- Признаюсь, да, - честно ответил Тим Рот. - Появился соблазн спросить: кто вы по рождению?

- Не пытайтесь догадаться: ничего не выйдет, а от меня вы получите лишь один ответ: я - человек Мира! - В его устах это не прозвучало банальным бахвальством: он просто констатировал очевидный факт. - Впрочем, разве это существенно для вашего дела?

- Вы правы. Мое любопытство отчасти непристойно!

- Я не обижаюсь! Кстати, а почему вы не спросили: откуда я знаю, что вы говорите по-русски?

- Захотите - сами скажете, не захотите - даже спросив вас, рискую не получить ответа.

- Приятно, что вы так откровенны!

- Хотелось, чтобы и вы были откровенны со мной.

- Вам придется потрудиться, чтобы расположить меня к себе! Ведь это вы пришли ко мне за помощью, а не я к вам. - Впервые он позволил себе чуть заметно усмехнуться. - Чай, кофе или что-нибудь покрепче?

- А вы что будете?

- То же самое, что мой и гость, - дружелюбно ответил Широши.

- В таком случае напиток Джеймса Бонда, - предложил Тим Рот.

- Сухой мартини с водкой: соединить, но не размешивать... Без проблем. Он вытащил из кармана пульт и нажал одну из кнопок. - У вас необычный вкус, заметил он, но добавил: - Впрочем, у меня тоже: этот коктейль один из моих любимых!

Он произнес несколько фраз на непонятном Тиму языке в миниатюрный микрофон, вмонтированный в пульт.

Минуты через три из двери, замаскированной под деревянную панель, появился смуглый юноша в белом тюрбане с восточным подносом в руках. Не торопясь и очень изящно он поставил перед ними бокалы с коктейлем, в котором плавала зеленая оливка, вазочки с разнообразными орешками и зачем-то бутылку дорогого шотландского виски двенадцатилетней выдержки. Не забыл и вазу со льдом.

- Это единственный напиток, не считая, конечно, русской водки, который мне никогда не надоедает, - перехватив недоуменный взгляд гостя на бутылку виски, пояснил Широши.

- У нас поразительно совпадают вкусы! - чуть улыбнулся Тим Рот.

Не спеша смакуя любимый коктейль Джеймса Бонда, они помолчали, следуя правилам приличия первой встречи, потом Широши поставил бокал на столик и сказал:

- Не пора ли перейти к делу, ради которого вы нанесли мне визит, не так ли?

- Не возражаю... - Тим Рот тоже избавился от бокала, сделал небольшую паузу, потом спросил: - Вами руководят какие-то личные причины, когда вы наотрез отказываетесь от членства в нашем Ордене, или вы не видите в этом для себя никакого смысла и перспективы?

- Хотя я и просил вас не касаться этой темы, отвечу, но только при одном условии: больше никогда мы этот вопрос не затронем! - Он вопросительно взглянул на собеседника.

- Согласен!

- Я, знаете, по натуре волк-одиночка и с детства не любил бежать в стае! Вы можете возразить, что, в той или иной мере, любому, в том числе и мне, приходится иметь дело со стаей. Я этого не отрицаю: к сожалению, каждый из нас живет не на необитаемом острове. - Он вынул из маленького ящика стола золотой портсигар, открыл его, протянул сначала собеседнику, а когда тот отказался, взял сигарету, прикурил от вделанной в портсигар зажигалки и с наслаждением затянулся. - И потому, когда я вынужден общаться со стаей, я лишь контактирую с ее членами в силу какой-либо необходимости. Стая получает что-то от меня, я что-то получаю от стаи, потом необходимость в нашем общении исчезает, и я вновь удаляюсь в свое одиночество.

- Похоже, вы не терпите, когда кто бы то ни было руководит вами, я правильно понял ваш основной жизненный принцип?

- Не только руководит, но и пытается общаться со мною, когда мне этого вовсе не хочется! Не обижайтесь, мой любезный новый друг, но ваш знаменитый Орден такая же стая, может быть только чуть более таинственная и зловещая!

Эту шпильку Тим Рот проглотил молча, но отступать было поздно:

- А как вы поступаете, если вас просят о помощи?

- Честно говоря, я не филантроп и не занимаюсь благотворительностью. Рискните и откройте великую тайну масонов, какая помощь вам нужна! - с невозмутимой иронией проговорил Широши.

- Девять лет назад вы активно участвовали в попытке военно-политического переворота в бывшем Советском Союзе...

- Говорите прямо: был одним из основных авторов и руководителей этого переворота. - Он усмехнулся. - Но почему вы называете его попыткой? Мне кажется, что все прошло как нельзя лучше: Советский Союз развалился, да и Россия с трудом удерживается на своих пьяных глиняных ножках... Осмелюсь предположить, что в данном случае моя деятельность полностью совпадала с желаниями вашей стаи, то есть вашего Ордена, не так ли, мой любезный Тим Рот?

- Мне трудно судить: в те дни, когда вы звались Феликсом Андреевичем Артамоновым, я занимался совсем другими делами.

- Ловили рыбку в югославской мутной воде под видом дипломата и тоже развалили совсем неплохую страну, - дополнил Широши, не скрывая, что и он успел кое-что выяснить про своего гостя.

- Я ведь уже сказал, что с вами приятно иметь дело, ведь вы - серьезный человек!

- Поверьте, я вовсе не набиваю себе цену: и вы, и ваш пресловутый Орден мне не нужны и не интересны, - не заботясь более о приличиях, сказал Широши.

- Прекрасно понимаю, но сейчас мы просто просим вас оказать нам небольшое содействие - все дело займет буквально несколько мгновений, и вам не нужно будет покидать уютный мир вашего одиночества.

- Вас интересует какой-то человек?

- Да...

- Кто именно?

- Известный вам наверняка Савелий Говорков...

- Он же - Бешеный, он же - Сергей Мануйлов, - не без злобы в голосе продолжил за него Широши.

- Судя по всему, вы тоже не испытываете к нему особых симпатий, или я ошибаюсь, почтенный Широши-сэнсэй?

- Вы планируете его уничтожить?

- Он нужен нам живым!

- Попусту потратите время и средства, да еще и массу людей своих погубите.

- Он вас здорово запугал! - с издевкой воскликнул Тим Рот.

- Меня ничто не может напугать на этой Земле, даже смерть! - чеканя каждое слово, медленно произнес Широши.

Он сделал едва уловимое движение плечом, и в его правой руке, невесть откуда, взялся тонкий обоюдоострый стилет. Глядя в чуть настороженные глаза собеседника, он оголил левую руку по локоть и резко чиркнул острой сталью по тыльной стороне. Кровь мощной струей хлынула из раны, но Широши даже не поморщился, не сводя своего гипнотического взгляда с гостя.

- Зачем вы это сделали?

- Для успокоения! - Он нажал кнопку на пульте.

Словно ожидая вызова и как будто заранее зная, что потребуется, в зале неслышно появился тот же юноша в белом тюрбане, но на этот раз вместо подноса у него в руке был небольшой чемоданчик.

Открыв его, он достал какие-то восточные снадобья, протер рану, намазал какой-то вязкой жидкостью, которая мгновенно застыла и остановила кровь. Потом юноша ловко вытер на полу кровь и тотчас исчез, словно его и не было. Тиму Роту подумалось, что он только что стал свидетелем какого-то странного театрального представления. Но почему он ощутил чувство гадливой брезгливости? Тим Рот залпом допил коктейль, затем, взяв себя в руки, спросил:

- Следовательно, вы не отказываетесь помочь нам?

- Я этого не говорил! - меланхолично возразил Широши. - Я лишь высказал свое мнение о продуктивности ваших попыток захватить Бешеного живым, которые уже наверняка вами предпринимались.

Тим Рот вопросительно взглянул на хозяина дома.

- Вы обратились ко мне после провала всех ваших попыток... Я думаю так, потому что мои услуги довольно дорого стоят. - Широши вдруг громко и безудержно расхохотался. - Извините, кажется, Кион был слишком щедр с наркотиком...

- Как же вы сможете помочь, если сами не верите в эту затею? - нетерпеливо спросил Тим Рот.

- И еще раз повторю: не верю, что его кто-либо может захватить живым! Но у меня есть маленький ключик, к обладателю которого он САМ будет рад явиться.

- Этот ключик, случайно, не носит фамилию Воронов?

- Восхищен вашей сообразительностью.

- Судя по нашей информации, Воронов тоже не подарок!

- Но для Воронова, в отличие от Бешеного, у меня есть волшебное слово.

- И сколько стоит узнать это волшебное слово?

- Семьдесят пять процентов той суммы, которую вы приготовили для своих партнеров, разместившихся у вас в Мариотт-отеле!

- Я был прав, полагая, что вы не напрасно потратили время, предшествовавшее нашей встрече! - недобро усмехнулся Тим Рот.

- А вы самонадеянны, как и все в вашем Ордене: думаете, произнесли дурацкий пароль - и Широши у ваших ног?

- Вижу, вы умеете оперативно добывать информацию. Но на каком основании вы сделали верный вывод о нашем партнерстве?

- Вам повезло, что уже никогда вам не придется быть разведчиком-нелегалом, - ехидно заметил Широши. - Поселились, заняв весь этаж, арендовали одинаковые автомобили. Выяснить, чем занимаются ваши соседи по этажу в своих странах, не представляло особой сложности, а после того, как вы обратились ко мне, сложить два и два совсем просто. Итак, вас устраивает названная мною сумма? Имейте в виду, что Андрей Воронов дорог мне как память о прекрасных и многообещающих днях на нашей секретной базе.

- Вполне!

- Не сомневался.

Интернациональная криминальная сходка состоялась через два дня после прилета в Сингапур. Тим Рот рассчитал все правильно: если по прилете отношения между прибывшими были, мягко говоря, напряженные, то, когда они отдохнули, напитались впечатлениями от удивительной по красоте страны, они расслабились и общались едва ли не дружески.

Для откровенной беседы Тим Рот снял небольшой ресторанчик, договорившись с хозяином о несколько необычном регламенте работы обслуживающего персонала: к семи часам вечера должен быть накрыт стол на шесть персон; предусматривалось разнообразие и изобилие национальных блюд и безалкогольных напитков. В течение двух часов никто не имел права тревожить их, и только ровно в девять вечера в зал должен был заглянуть сам хозяин и, только получив добро, мог впустить официантов, несущих горячие блюда. А далее все должно было пойти, как обычно.

Тим Рот специально оговорил форму стола - он должен быть круглый, чтобы никто из присутствующих не попытался сесть во главе стола, ибо каждый из них считал себя первым среди равных.

- Прежде, чем рассказать о цели нашей встречи, обращаюсь к вам с небольшой просьбой. - Тим Рот внимательно обвел взглядом сидящих за столом. - Если кто-то из вас, по каким-то причинам, откажется участвовать в решении некоторой задачи нашего Ордена, он должен дать клятву, что услышанное здесь останется в этих стен...

- О какои суми идет речи? - поинтересовался скуповатый Ли Бао: у него был чудовищный акцент.

- Пятнадцать миллионов американских долларов.

- На висех?

- Это как мы все решили.

Ли Бао переглянулся со своими партнерами и сказал:

- Я дюмати, чито давати обеситания, не подикирепилении делом, не в насии тирадиции, но казидии зидеся находясиися зинает, чито такои конифиденициалиноситя! Я пиравилино понимаю, дорогии паритинери?

- Да, уважаемый Ли Бао! - дружно закивали остальные.

- Вы удовилетивирени насим отиветом, не таки ли, миситер Тима Рота?

- Вполне. И перехожу к делу. Наверняка все вы если и не сталкивались непосредственно, то слышали о Бешеном, он же Савелий Говорков, он же Сергей Мануйлов: по моим сведениям, некоторые из вас очень даже много потеряли из-за его вмешательства. - Тим Рот вновь посмотрел на каждого из сидящих за столом: никто не возразил, и он продолжил: - Не раз этот Бешеный переходил дорогу и нашему Ордену. А потому руководство Ордена приняло решение положить конец его активности. Не скрою, наши люди пытались захватить Бешеного, но все попытки закончились неудачно.

- И поэтому вы обращается за помощью к нам? - подытожил Дон Кастелло.

- Орден предлагает объединить наши усилия в ходе выполнения этой миссии.

- Такое инитересиное обидинение наси усилии могло прити в голова толико аналитикам васего Оридена, - задумчиво, не без иронии, тихо проговорил Ли Бао. - Ми даем наси люди, рисикюем си сивои сивязи в Росии, исиполизюем наси бесицении опит в пироведении подобнии операции, а чито ви, я хотети сиказати, васи Таинии Ориден викиладиваит в это, кироме денег, пиричем не очени болисих?

- Небольших? - искренне удивился Тим Рот. - Пятнадцать миллионов долларов приза и оплата всех накладных расходов, вы считаете, этого мало за похищение одного человека, даже пусть такого мощного бойца, как Бешеный?

- О накиладинии расходах речи не било.

- В подобных делах это - само собой разумеется!

- А зачем его похищать, не проще ли кокнуть - и концы в воду? - вступил в разговор американец Гэбриэл Джуиссон.

- Это главное условие договора!

- Кто платит, тот и музыку заказывает, - усмехнулся француз Жан Моро.

- Вот именно, - улыбнулся в ответ Тим Рот, - кроме того, Орден сообщит информацию, которая намного упростит воплощение нашего плана в реальность. Вы удовлетворены, господин Ли Бао?

- Согиласен си тем, чито васа Оридена виходит ви насе пиредиприятие си солидиним пакетом акиции, - не теряя достоинства, признал представитель могущественной "Триады".

- Интересно знать, что это за информация, которая упростит захват "объекта"? - вдруг спросил долго молчавший англичанин Томас Сэндвик.

- Эту информацию я оглашу после того, как получу положительный ответ по поводу участия в данном мероприятии от каждого из вас, - твердо объявил Тим Рот, затем взял бутылку минеральной воды, отвинтил крышку, налил в стакан и принялся медленно пить.

- Разрешите мне? - Гэбриэл Джуиссон поднялся с кресла. - Не буду вдаваться в причины, но я вынужден отказаться от столь заманчивого предложения. Однако хочу заверить уважаемое собрание, что ни я, ни моя "семья" не будем мешать вам, если Бешеный ступит на американскую землю, и конечно же, окажет любую помощь, если таковая понадобится. Благодарю всех за приятную встречу в Сингапуре!

- Спасибо за прямой ответ и обещанную помощь. Если появится желание через час присоединиться к нашей компании, милости просим. - Этим вежливым приглашением Тим Рот дал недвусмысленно понять, что сейчас тот должен оставить их компанию.

- Я подумаю. Удачи всем! - Американец встал, чуть склонил голову на прощанье и не спеша покинул зал ресторана.

Во время краткого монолога Гэбриэла Джуиссона Тим Рот заметил, как француз и англичанин перебросились несколькими словами, и его интуиция подсказала, что Орден потеряет еще двух партнеров. Интуиция не подвела его и на этот раз: не успела закрыться дверь за американцем, как с кресла поднялся Томас Сэндвик.

- Посовещавшись с Жаном Моро - моим давним приятелем и партнером по бизнесу, - мы пришли к выводу, что всецело придерживаемся точки зрения покинувшего нас Гэбриэла Джуиссона. И если на подконтрольной нам территории потребуется наша помощь и содействие, то мы готовы оказать их совершенно безвозмездно, как говорится, из чисто приятельских отношений... Что касается сегодняшнего ужина, то, думаю, позднее мы с удовольствием присоединимся к вам и продолжим приятное общение.

- Благодарю и вас за готовность оказать помощь и содействие! - с достоинством ответил Тим Рот.

После этих слов поднялся с кресла и француз. Оба, чуть заметно кивнув, последовали за американцем.

- А вы что скажете, господа?

- Казетися, русикая посиловитиса гиласит: "Нас и не мало, есили ми в телинясисках!" - Последнюю фразу, хоть и с очень большим коверканьем слов, Ли Бао произнес по-русски, во всяком случае попытался.

- Если точно, эта русская поговорка звучит несколько иначе: "Нас мало, но мы в тельняшках!"

- А что такое "телинясиски"? - с большим трудом попробовал выговорить Дон Кастелло.

- Это нательная рубашка русских моряков, - пояснил Тим Рот.

- А, вспомнил! Полосатая такая?

- Совершенно верно! Итак, господа, никто более не хочет покинуть наш стол?

- Полтора десятка миллионов никогда не бывают лишними! - заметил итальянец.

- А у миня си ним, си этим Бесеним, сивои, личинии сичети! - У Ли Бао зло заблестели глаза. - Хотети передюпередитя вас: я за ним охотитися узе много-много месятисев, но именино васи люди пелехиватили его у сами носи мои люди. Ми хотети взяти его в Бюдапесит, и один мои воин попасити на самолет, но один из хомосекисюал, кито захиватити самолет, убил его.

- Понимаю ваше желание уничтожить Бешеного и прошу принять мои соболезнования по поводу гибели ваших близких, дорогой Ли Бао, но мне приказано доставить его живым.

- Сивои люди я тозе пириказал доситавити его ки мине зивим, читоби я мог сивои рюки вилезати его серидисе! Личино! Вот этими рюками! - Мощный старик вскинул растопыренные ладони кверху.

- А может, вы примете мое предложение? - вкрадчиво спросил Тим Рот.

- Како? - нахмурился Ли Бао.

- Сначала представим его живым пред очи Светлейшего, а потом, после некоторых манипуляций с ним, отдадим его в ваши руки: тогда и делайте с ним, что хотите.

- Оситанетися ли он зивим посиле васих манипюлятии? - усмехнулся китаец.

- Это я вам гарантирую!

- Пюсити бюдет так: я сиказал! - Он поднял вверх два пальца, словно давая обет перед Буддой.

Пока шла встреча в Сингапуре, Савелий только-только приходил в себя после возвращения с Великого Схода. Ему и во сне привидеться не могло, какой серьезный заговор плетут по его душу могучие силы Зла. Не ведал Бешеный и о их плане захватить его, заставить его служить себе с помощью новейших научных достижений, а потом уничтожить.

Савелий никак не мог догадаться, что, расправившись на острове, принадлежавшем Велихову, с китайской парой, он нажил в лице Ли Бао, одного из руководителей всемогущей "Триады", злейшего врага: телохранители Велихова были внук и внучка Ли Бао. Причем самыми любимыми, которым он готовился завещать свой пост в "Триаде".

Как мог Бешеный предположить, исчезновение Воронова объясняется именно той информацией, за которую Тим Рот был готов выложить Широши несколько миллионов долларов, а его участие в поисках Воронова всего лишь часть хитроумного плана...

Не догадываясь о грозящей ему опасности, Савелий действовал, подчиняясь только одному своему главному принципу: один из его близких нуждается в его помощи, и он ее обязательно получит!

Пока Савелий добирается до своего омского приятеля-афганца, чтобы с его помощью получить должность в злополучной дивизии, проследим, что происходит с его младшим напарником - Константином Рокотовым.

Рокотов-младший прилетел в Батон-Руж ранним утром. Стояла прекрасная солнечная погода. Город был расположен в юго-восточной части Америки, на одной из длиннейшей в мире реке Миссисипи, впадающей в Мексиканский залив. Город был сравнительно небольшой, и Константину бросилась в глаза чистота улиц и богатая цветовая гамма жилых построек. Правда, оценивая чистоту улиц, он немного поторопился: к вечеру ему показалось, что он попал в наши Лужники после закрытия ярмарки. А красивые разноцветные одно-двухэтажные особняки центра города на окраинах сменялись настоящими лачугами, которые непонятно как не разваливались от порыва ветра.

Поселившись в четырехзвездочном отеле "Шератон", Константин, пролистав телефонную книгу, отыскал адрес Агентства по усыновлению детей и на всякий случай решил посетить его. Английским он владел, конечно, не так, как Савелий, но вполне сносно для того, чтобы не вызвать подозрений и не услышать вопроса: "Вы, случайно, не из России?"

Приземистое одноэтажное здание нельзя было отнести к богатым особнякам, но и на лачугу оно не было похоже.

В небольшой комнате его встретила женщина лет сорока с вытравленными белесыми волосами, явно уложенными хорошим парикмахером. Она сидела за внушительным столом, где стояли компьютер, факс и пара телефонов. За спиной женщины высился длинный стеллаж, заставленный какими-то гроссбухами. Почему-то Константин подумал, что эти гроссбухи могут оказаться фотоальбомами со снимками детей.

Улыбнувшись широко, женщина мило поинтересовалась:

- Чем могу быть вам полезна?

Константин заранее четко продумал, что и как говорить, а потому, откинув смущение в сторону, деловито произнес:

- Мисс...

- Вы мне льстите: миссис! - довольно улыбнувшись, поправила женщина и добавила: - Миссис Синтия Феллоуз! Если хотите, можете называть меня просто Синтией! - Она кокетливо поправила прядь волос возле уха.

- В таком случае зовите меня просто Константин! - многозначительно ответил он.

- О, вы из Греции?

- Нет, мой дед из Греции, а я родился в Канаде! - Он намеренно ушел от уточнения места своего проживания.

- Что привело вас в наше Агентство?

- Чисто конфиденциально. - Константин понизил голос, чуть наклонившись к женщине.

- В нашем Агентстве все происходит исключительно на конфиденциальной основе! Это наш принцип! - с пафосом добавила Синтия. - Можете говорить безо всякого стеснения!

- Замечательно! - Он облегченно вздохнул. - Дело в том, что я представляю одну очень известную в шоу-бизнесе пару, которая хочет усыновить ребенка.

- Понятно... Девочку или мальчика?

- Мальчика.

- Возраст?

- Желательно до года, плюс-минус месяц.

- Какие пожелания по поводу внешности ребенка, есть расовые ограничения?

- Мальчик должен быть светловолосым и голубоглазым, типичной арийской внешности, - сообщил Константин, не боясь вызвать никаких подозрений.

Чистота расы для многих американцев продолжала оставаться важной до сих пор.

- Вам известны наши цены?

- Для моих клиентов деньги не играют большой роли!

- Что ж, мы готовы пойти навстречу вашим клиентам, вот заполните, пожалуйста, нашу анкету.

- Но...

- До тех пор пока ваши клиенты не остановятся на каком-то конкретном варианте, никаких настоящих имен не потребуется, - мягко пояснила женщина и добавила: - Но даже в последнем случае их фамилию узнает только наш юрист, который и будет оформлять все документы по усыновлению.

- Очень разумно.

Константин ответил на вопросы анкеты, в графе "контактный телефон" указал телефон отеля, где остановился.

- Скажите, я могу заглянуть в вашу картотеку?

- Картотека у нас не очень большая: мы стараемся работать с каждым нашим клиентом индивидуально.

- Извините, не понял!

- Возьмем ваших работодателей. Они высказали свои точные пожелания, мы делаем все возможное, чтобы предоставить ребенка соответственно тем параметрам, которые были оговорены в договоре.

- Теперь понятно! Срок выполнения заказа?

- Чем быстрее, тем дороже!

- Вы уже слышали, Синтия, что деньги у моих клиентов есть!

- В таком случае от двух до четырех месяцев!

- А сейчас я могу взглянуть на тех детей, что имеются в вашем распоряжении, то есть в картотеке?

- Конечно, при условии внесения залоговой суммы, которая будет учтена при окончательном расчете. - Она вновь мило улыбнулась.

- И которая не возвращается в случае отказа клиента продолжать работать с вами, не так ли? - подхватил Константин.

- С вами очень приятно иметь дело!

- С вами тоже, - усмехнулся Рокотов. - И какова эта залоговая сумма?

- Тысяча пятьсот долларов!

- Я готов, оформляйте договор!..

После того как оговоренная сумма была внесена, женщина провела Константина в соседнюю комнату и принесла шесть не очень толстых альбомов. Он не угадал: те гроссбухи не были альбомами.

- И это все? - разочарованно произнес он: ему было жалко заплатить деньги лишь за просмотр детских фотографий в одном альбоме.

- Я вас предупреждала!.. - В этот момент звон колокольчика возвестил о том, что в офис кто-то вошел. - Когда закончите просмотр, нажмите на эту кнопку, - кивнула она на еле приметную кнопку под крышкой стола. - Не буду вам мешать! - Улыбнувшись, женщина вышла.

Каких только детей не увидел Константин в этих альбомах! И всех этих малюток объединяло одно: все они страдали каким-нибудь неизлечимым недугом. У кого-то нет одной из конечностей, у кого-то и двух, у других одного глаза, и была девочка полностью слепая, кто-то страдал болезнью Дауна.

Казалось, все национальности и расы представлены в этих альбомах: не было там только одного ребенка, из-за которого он притащился сюда - ребенка далекой русской матери...

Закрыв последний альбом, Константин нажал на кнопку, и вскоре в комнату вошла Синтия.

- Ну, что? Нашли что-нибудь подходящее?

- А больше альбомов нет?

- К сожалению... - Ее глаза беспокойно бегали: наверняка ее кто-то в офисе ожидал. - Как что-то появится для вас, мы сразу сообщим...

Рокотов вышел из Агентства с двойственным чувством: с одной стороны, было печально, что ничего не удалось узнать о ребенке Лолиты, с другой стороны, его немного утешало то, что отрицательный результат - тоже результат.

В самолете он много размышлял о том, что предпримет, если в аэропорту наткнется на Численко. Конечно, в Москве было бы намного проще: увидел, кликнул кого-нибудь на помощь, повязал похитителя и отвел его в милицию. Здесь, за границей, все было намного сложнее, тем более в Америке: как бы самому не оказаться за решеткой. Ведь стоит обратиться к полицейскому, как их, конечно же, задержат и доставят в участок. А там и выяснится, что дама с нагло похищенным ребенком, которая, со слов Константина, не является его родной матерью, в конечном счете предъявит "подлинные" документы, свидетельствующие, что это ее ребенок и она приехала в солнечный Батон-Руж покупаться в Миссисипи.

Кому поверит начальник полиции: "бедной матери" с "настоящими" документами, которую обвиняет какой-то странный иностранный гражданин, или Константину с его документами и с небольшой фотографией маленького Васеньки? Ответ, думается, напрашивается сам собой: разбирательство будет долгим и упорным. Прилетев в Батон-Руж, Константин первым делом тщательно ознакомился с расписанием предстоящих рейсов из Москвы и Узбекистана, убедился, что сегодня у него есть свободное время, и только потом отправился в отель, откуда и нанес визит в Агентство по усыновлению детей.

Выйдя из Агентства, по существу, ни с чем, Рокотов еще раз представил свои возможные действия в случае неожиданной встречи с Численко и пришел к неутешительному выводу, что ему требуется помощь. И как можно быстрее: если он упустит из виду ребенка, то потом не только он уже никогда не сможет его разыскать, но это не выйдет даже у самых великих сыщиков двадцатого столетия.

Не зря мудрый Савелий вручил ему номер телефона Майкла Джеймса бригадного генерала ФБР. Большая шишка! Дай бог, если он согласится хотя бы поговорить с ним, а не то что бы помочь! Правда, Савелий убеждал его, что Майкл "классный парень", но это, может быть, для самого Савелия... Собственно говоря, а чем он рискует? Ничем!

Константин подошел к уличному телефону-автомату и набрал номер.

- Джеймс слушает! Кто это? - раздался довольно приятный мужской голос.

- Вам привет от Бешеного! - проговорил Константин по-английски, Савелий говорил: Джеймс сам решит, как с ним общаться.

- Вы кто?

- Константин...

- Рокотов? - Чувствовалось, что генерал чуть расслабился.

- Так точно, господин генерал! - бодро отозвался Константин.

- Мне Бешеный звонил насчет вас! Вы где, в Батон-Руж?

- Да, в Шератон-отеле.

- Нужна помощь?

- Боюсь, что да!

- Вы сможете перезвонить с уличного автомата по другому номеру?

- Я и так в автомате.

- О'кей! Записывайте.

Через минуту Константин перезвонил по новому номеру.

- Обрисуйте ситуацию вкратце, самое главное!

Генерал заговорил по-русски, что ввергло Константина в настоящий шок: Савелий упоминал, что Майкл владеет русским, но то, что он говорит почти без акцента - это действительно круто! Он даже присвистнул от удивления.

- Удивлены моему русскому? - усмехнулся Майкл.

- Не то слово: просто в шоке!

- Неужели так плохо?

- Шутите? Вы говорите лучше, чем некоторые русские!

- Уверен, вы мне льстите, ну да ладно: вернемся, как говорят у французов и у вас, к нашим баранам. Итак, вкратце история...

- Вкратце так вкратце. Похищен ребенок, следы ведут в Батон-Руж, при мне все необходимые документы и нотариальная доверенность настоящей матери на мое имя для предъявления американским властям.

- Документы на каком языке?

- На русском и английском.

- Они легализованы в вашем Министерстве юстиции?

- Конечно! - довольно улыбнулся Константин, добрым словом вспомнив нотариуса, вовремя подсказавшего о тонкости американского законодательства.

- Так в чем же проблема?

- Есть подозрение, что люди, которые привезут похищенного ребенка в Батон-Руж, тоже будут иметь на него документы, и вполне возможно, что не поддельные.

- Мне трудно понять, как похитители могут иметь настоящие документы на украденного ребенка! Вероятно, такое возможно только в России. Ладно, об этом как-нибудь потом... Фото похищенного ребенка у вас имеется?

- Так точно! Подлинность фотографии заверена международным нотариусом...

- Когда ближайший рейс из России или из Узбекистана?

- Завтра в восемь утра.

- Вы в каком номере отеля?

- В двести тридцать седьмом.

- Ждите: вам позвонит или обратится лично человек со словами: "Майкл передает вам привет и пожелания удачи!" Запомнили?

- Так точно! "Майкл передает вам привет и пожелания удачи!" Простите, он что, тоже говорит по-русски?

- Только эту фразу, - усмехнулся генерал и добавил: - К сожалению...

- Спасибо вам.

- Разве вы не пришли бы на помощь в подобной ситуации?

- Без вопросов!

- Тогда и не благодарите!

- Что будет с похитителями?

- Конечно, можно было бы и здесь судить их, - задумчиво проговорил Майкл Джеймс, - но, думаю, ваши тюрьмы более приспособлены для подобных недочеловеков.

- Согласен с вами на все сто! - рассмеялся Константин. - Вместо восьми квадратных метров пусть помаются на пятидесяти квадратных сантиметрах.

- Бедняги. Ладно, бог с ними! Желаю удачи!

- Спасибо! До встречи!

- Не исключено, - загадочно проговорил генерал и положил трубку.

Заслуженное возмездие

Рассказывая Богомолову об омском приятеле, Савелий имел в виду своего первого командира, с которым он прослужил в Афганистане немногим более двух лет. Старший лейтенант Валентин Аскольдович Воскобойников, прежде чем попасть в Афганистан, служил в воздушно-десантных войсках, оставшись на бессрочную службу по собственному желанию. До призыва в армию он занимался боксом, выполнил норму кандидата в мастера спорта, стал призером Сибири, Урала и Дальнего Востока. Все сулили ему большое спортивное будущее.

Скорее всего, так бы оно и случилось - его физические данные говорили сами за себя: рост - сто восемьдесят девять, восемьдесят пять килограммов сплошных мышц, пудовые кулаки, резкий, подвижный, да еще, ко всему прочему, и рыжий. Что и было показателем его взрывного бескомпромиссного характера. Но если не задирать его и не наступать ему на любимую мозоль, то Валентин был добрым, мягким и очень отзывчивым человеком и, главное, самым верным другом. Именно эти черты его характера: бескомпромиссность, верность, в сочетании с его вспыльчивостью и отзывчивостью, и сыграли с ним злую шутку.

Как нередко бывает во времена юности, рядом с сильным парнем обязательно вьется хвостиком слабый, беззащитный, который чаще всего имеет склочный и неуживчивый характер. А более сильный, как правило, терпит его выходки из ложного чувства вины: ведь он такой сильный, а его приятель слабый, зачем же от него еще и требовать каких-то иных положительных качеств? Вот и приходится сильному парню вставать на защиту более слабого даже в тех случаях, когда тот не прав. А слабые всегда этим пользуются и в буквальном смысле садятся на сильных и ноги свешивают, погоняя и руководя ими.

Не была исключением и пара могучего Валентина с тщедушным пареньком Данилой Варенниковым, с которым они подружились едва ли не с первого класса. Трудно сказать, что послужило главным толчком к их сближению: то ли сочувствие Валентина к более слабому пареньку и желание защитить его в любую минуту, а может быть, и ранняя хитрость Данилы, чуть ли не с первых минут знакомства восхитившегося природной силой Валентина, но до самого окончания школы они были парой не разлей вода. Но никто не догадывался, что у Данилы с первой же их встречи пробудилось чувство зависти, которое с каждым годом все росло и росло.

Переживая все успехи Валентина как свои поражения, Варенников тщательно скрывал эмоции, прекрасно понимая, что стоит им выплеснуться наружу, он немедленно потеряет своего защитника. И чем больше Данила завидовал, тем больше он боялся утратить своего защитника. Так и сохранялось это тонкое равновесие до той поры, когда страх потерять Валентина обрел реальные очертания, и при этом по собственной "вине" Валентина, давшего согласие главному тренеру сборной страны по боксу переехать в Москву, чтобы там заниматься любимым видом спорта и в перспективе защищать честь России на международных соревнованиях.

За несколько дней до отъезда Валентин устроил вечер прощания с близкими друзьями и подругами. Таковых оказалось много, и он снял банкетный зал в ресторане на воде, очень точно названном местным людом "Поплавок": поскольку он был пришвартован к берегу великой сибирской реки Иртыш. Как водится в Сибири, на проводы хорошего человека собрались не только приглашенные, но и совершенно посторонние люди: никому не отказывали войти и выпить рюмку-другую за омского чемпиона. Все было чинно и благородно до тех пор, пока Данила, почти весь вечер сидевший тихо и угрюмо, неожиданно не взорвался. Поводом для взрыва стала их первая школьная красавица, которую Данила приревновал к одному местному хулигану. По слухам, он вполне мог и нож вытащить. Да и кличку носил он под стать слухам: Витька-стилет.

Конкретный повод мог оказаться иным, но весь вечер, а скорее всего годы, Данила шел к этому взрыву копившейся зависти к Валентину, возможно, он об этом даже сам не знал. Так собравшееся за долгие годы дерьмо прорвалось наружу.

Если раньше в подобных ситуациях Данила прямо сообщал обидчику, что тому придется иметь дело с Валькой-боксером - эта кличка прикрепилась к Валентину еще с детских лет, и этого было достаточно, чтобы конфликт сошел на нет, - то сейчас Данила намеренно оскорблял соперника, причем в присутствии девушки. Он специально довел ситуацию до критической точки, чтобы не было хода назад. Последствия не заставили себя ждать: Витька-стилет был гораздо крупнее Данилы, да и опыта по части махания кулаками у него, конечно же, было несравнимо больше, не прошло и минуты, как кровь ручьем брызнула из носа Данилы, пачкая рубашку.

"Мне больно, кровь заливает лицо, а мне по фигу, пусть заливает! Пусть больно, пусть вся кровь вытечет - все равно не позову на помощь! Пусть знает, что он мне нисколько не нужен! Пусть катится в свою Москву!.." - мелькало в голове Данилы, а его глаза нет-нет да и косили в ту сторону, где находился виновник торжественного ужина.

Девичий визг все же прорвался сквозь громкие звуки песни популярной в то время рок-группы, и Валентин моментально среагировал. Он бросился на шум, еще не зная, что его порыв мгновенно изменит, да не просто изменит - поломает, его жизнь. Увидев окровавленное лицо друга, Валентин, возбужденный еще и винными парами, бросился на его защиту и несколькими ударами сбил обидчика с ног. Но как только тот оказался на полу, сразу прекратил избиение. Однако Даниле такой мести было недостаточно.

Мало того, что Валентин его бросает и уезжает в свою Москву, а тут еще ему нос разбили, костюм кровью испачкали. Нет, так просто ему не уйти от возмездия! Он подскочил к поверженному Витьке-стилету и начал с остервенением пинать его куда ни попадя: в живот так в живот, в лицо так в лицо.

Изловчившись, Витька-стилет выхватывает финку и пытается ткнуть ею Данилу, но зоркий Валентин, заметив блеснувшую сталь, пытается выбить нож кулаком, однако Витьке удается удержать смертоносное лезвие на свою беду - его рука описывает такую странную траекторию, что финка втыкается в грудь своего хозяина...

"Скорая помощь", милиция, следствие. Данила, как зачинщик драки, всерьез испугавшись за свою свободу, все валит на Витьку-стилета и своего закадычного дружка Валентина. Трудно сказать, чем бы все закончилось для Валентина, если бы Витька-стилет не выжил: именно он дал показания о том, что ранение получил случайно. Но и при таком раскладе Валентину грозило условное наказание, однако ходатайство спортивного комитета и согласие пойти в армию спасло его от худшего.

Валентин попал в воздушно-десантные войска, служить ему понравилось, и еще до окончания срока он пишет заявление, и его направляют на учебу. Вернулся в часть лейтенантом с хорошим послужным списком. По собственному заявлению был направлен в Афганистан, где и познакомился с Савелием. Они очень сдружились, всецело доверяя друг другу, и только тяжелое ранение, едва не отправившее Валентина на тот свет (собственно говоря, он и выжил только благодаря Савелию, который несколько километров тащил его на своих плечах до расположения части), прервало их дружбу.

Был ранен и сам Савелий, отбывший срок за несовершенное преступление, снова побывал в Афганистане, и долгое время они не виделись. И только совсем недавно, через несколько месяцев после гибели Олега Вишневецкого, один из афганцев передает Савелию письмо от Валентина. Оказывается, он тоже долго разыскивал Савелия и однажды, совсем случайно, встретил парня, который был на похоронах Олега. От него он и узнал, что Савелий жив и поселился в Москве. В тот же день Савелий созвонился с ним, и они чуть ли не целый час разговаривали, делились новостями, вспоминали прошлое.

Валентина уволили из армии по здоровью: его ранение оказалось тяжелым и все время давало о себе знать. Получив белый билет в звании капитана, Валентин организовал местный Совет ветеранов-афганцев и возглавил его. Договорились писать друг другу, встретиться в самое ближайшее время, но... человек полагает, а Бог располагает. Навалились различные дела, проблемы.

Подходя к дому своего бывшего командира, Савелий очень волновался: нет, он боялся не того, что Валентин изменился с момента их разлуки, а того, что не справится с собой и выкажет ему свою жалость. Дело в том, что полгода назад старая рана вконец доконала капитана, и его левую руку пришлось ампутировать по самый локоть. Представьте себе чувства человека, влюбленного в бокс, когда врачи объявляют ему: выбирай - либо потеряешь руку, либо жизнь?! Не каждый после такого испытания не сломается.

Савелий специально не сообщил дату своего приезда: не хотел раньше времени волновать друга. Поднявшись на третий этаж восьмиэтажного крупноблочного дома, Савелий нажал на кнопку звонка одиннадцатой квартиры. Дверь открыла миловидная женщина лет под тридцать, из-за нее выглядывала симпатичная мордашка девочки лет десяти.

- Добрый день! - проговорил Савелий, улыбнувшись своей открытой улыбкой.

- И вам добрый! - улыбнулась в ответ женщина и спросила: - Вы кого-то ищете? Вроде лицо мне ваше незнакомо.

- Все правильно: вы меня не знаете, Валентин дома?

- Да, проходите. Валечка! Это к тебе, - крикнула она. - Да проходите же! Заметив его нерешительность, женщина чуть ли не силком втащила Савелия за рукав внутрь и закрыла за ним дверь.

В переднюю вышел сам хозяин. Время пощадило его: Валентин был все такой же стройный, подтянутый, и лишь небольшая прядь седых волос да застывшие в одном положении пальцы протеза левой руки напоминали о том, что миновало очень много лет с момента их последней встречи.

- Вы ко мне? - удивленно спросил Воскобойников. - Чем могу быть полезен?

Савелий едва не обиделся, но вовремя вспомнил, что после его пластической операции они не виделись, а он так сроднился со своим новым лицом, что совсем забыл намекнуть в их последнем телефонном разговоре о существенной перемене его внешнего облика.

- Мы можем поговорить наедине? - спросил Савелий, посчитав неразумным вовлекать женщину в мужские "игры".

- Да, проходите в кабинет... - ответил капитан после небольшой паузы: голос этого незнакомца показался ему очень знакомым. - Томочка, тебе не сложно... - Он снова повернулся к Савелию: - Чай, кофе?

- Потом определимся! - тихо ответил Савелий, чем вновь заставил насторожиться своего бывшего командира.

- Ладно, Томочка, все потом. - Капитан замешкался. - Прошу! - кивнул он в сторону кабинета.

Они вошли внутрь, хозяин прикрыл за собой дверь и указал на диван, Савелий и не подумал садиться: он в упор уставился на капитана.

- Мы... мы что... знакомы? - чуть заикаясь от волнения, спросил Воскобойников.

- Да, старлей, понимаю, узнать мою физиономию действительно не так просто, но ты же всегда хвастался своим музыкальным слухом... - язвительно хмыкнул Савелий.

В те армейские времена, едва услышав звуки гитары, Валентин всегда говорил, что обязательно научится на ней играть, когда вернется к мирной жизни, и добавлял, что у него абсолютный музыкальный слух.

- Ничего не понимаю... - совсем растерялся хозяин квартиры. - Голос действительно очень знаком, но я что-то никак... - Он еще пристальнее всмотрелся в лицо Савелия. - Ну убей меня бог: никак не узнаю!

- Не терзай свою душу, старлей: это лицо ты действительно никогда не видел, но эти руки должен помнить. - Он вдруг легко подхватил его за ногу, за руку и взвалил на плечи.

- Савка... - неуверенно прошептал капитан. - Господи, неужели это ты, Савка?

- Рэкс перед тобой, командир! - Он осторожно поставил его на ноги и вытянулся перед ним по стойке "смирно". - Готов, как и прежде, выполнить любое приказание!

- Господи, когда не вижу те... вас - Савка, а взгляну - незнакомец какой-то рядом стоит. Я могу взглянуть на ваше предплечье?

- Вне всякого сомнения, - улыбнулся Савелий, быстро скинул куртку, расстегнул рубашку и оголил плечо с наколкой.

- Господи, Рэкс! - воскликнул Валентин и крепко обнял его, прижимая к своей груди, похлопывая единственной рукой и приговаривая: - Это же Рэкс! Мой Рэкс! Братишка! Как же это, Савка?

- Теперь меня зовут Сергеем! - прошептал на ухо Савелий и добавил: Сергей Мануйлов!

- Как? Почему?

- Так нужно было.

- Понял, Сав... Сергей, понял! - Его глаза были чуть влажные, и он вдруг громко крикнул: - Томочка! Иди быстрее сюда!

- Что случилось? - вбежала к ним испуганная супруга.

- Ты знаешь, кто это? - торжественным голосом спросил Валентин.

- Конечно же, нет.

- Помнишь, я рассказывал тебе о человеке, который меня спас?

- А как же! Ты столько раз о нем рассказывал, что я прекрасно помню его имя и фамилию: Савелий Говорков! Неужели это он? - Она задумчиво покачала головой и добавила: - А на фото совсем не похожи!

- Так сколько лет-то прошло! - выручил Валентин. - Мечи-ка на стол все, что в печи и в холодильнике!

- А вы, значит, Савелий? - не очень уверенно спросила хозяйка.

- Да, Савелий, - ответил за него Валентин. - Хотя сейчас он и Сергей! Но это - Савелий! Не сомневайся!

- А можно ваше плечо посмотреть? - неожиданно попросила женщина.

- Да смотрел уже! - смутился капитан. - Рэкс это, Томочка, самый настоящий и единственный!

- Мне все равно, как вас сейчас зовут: для меня вы всегда останетесь Рэксом! Можно я вас обниму и поцелую за то, что вы спасли для меня мое счастье? - Казалось, она сейчас расплачется.

- Если вы думаете, что я буду возражать, то ошибаетесь! - улыбнулся Савелий и раскрыл руки для объятий.

Тамара обхватила его голову ладонями и трижды, по-русски, чмокнула его в обе щеки.

- Ну а теперь пойду, чтобы накормить-напоить как следует!

- Надо же, Савка у меня в гостях! - снова воскликнул Валентин, едва жена вышла из комнаты. - Давай, сержант, рассказывай, как жил это время, почему физию поменял, какими судьбами к нам залетел? Просто, на огонек, повидаться, или дела какие привели? Поговорим?

- Если хочешь со мной говорить, то молчи лучше! - серьезно проговорил Савелий.

- Надо же, помнишь? - весело рассмеялся Валентин.

Эта фраза, сказанная им в Афганистане, сразу давала понять провинившемуся, что старший лейтенант с большим трудом сдерживается от злости и его в этот момент лучше не выводить из себя, а просто помолчать.

- Я, старлей, ничего не забыл про Афган! - словно клятву проговорил Савелий.

- Ты знаешь, а это тост! - Валентин встал, чтобы сходить за алкоголем.

- Погоди, Валек, успеем еще разговеться: ты лучше послушай, зачем меня сюда принесло! Я, конечно же, рад нашей встрече, которая так надолго отложилась, но ты прав, есть у меня и дело! И лучше поговорить вдвоем, без свидетелей! Кстати, ты предупреди жену: никто не должен знать, кто я на самом деле и зачем здесь объявился!

- За это можешь не беспокоиться: моей Томочке приказывать не нужно, только намекни чуток, а далее сама все сообразит. Она же дочь генерала Семицветова!

- Семицветова? Нашего покойного комдива! - воскликнул Савелий.

Он не забыл генерала Семицветова, хотя и прослужил под его началом немногим более четырех месяцев. Комдив погиб нелепо и, можно сказать, случайно, но героически: обходя как-то службы дивизии, генерал увидел, как один совсем еще зеленый солдатик, судя по еще не выгоревшей гимнастерке, недавно прибывший из-за Речки, случайно выдернул чеку из лимонки, которой просто баловался. Вытащил и растерялся, не зная от страха, что делать. Вокруг него находилось около полутора десятков бойцов, которые тоже не видели нависшей над ними смертельной угрозы.

Не размышляя ни секунды, комдив выхватил из рук помертвевшего от страха парня гранату, громко скомандовал: "Ложись!" - а сам бросился на землю, сунув гранату под себя. К сожалению, граната оказалась исправной: комдива разорвало на части и двух солдат легко ранило.

- Господи, я никак не думал, что ты его застал, - словно от боли, поморщился Валентин. - Я слышал, что тебя тяжело ранило и тебя отправили на Большую Землю.

- Ранило, - вздохнул Савелий. - Я вернулся еще раз после ранения и после того, как несколько месяцев отсидел в местах не столь отдаленных.

- Ты? За что?

- За что? - поморщился Савелий. - Захотели посадить и посадили на целых девять лет!

- Ничего себе! - присвистнул Валентин. - А ты?

- Бежал.

- Я так и думал! - обрадовался капитан. - Нашел эту мразь, что тебя подставила?

- Конечно! Они все свое получили, по заслугам! - Голос его стал суровым. О Варламове-то знаешь?

- Нет, а что с ним?

- За меня парень погиб.

- Как это - за тебя? - не понял капитан.

- Я уже в зоне сидел, а они боялись, что я их и оттуда достану. Они знали о нашей с ним дружбе, вот и решили припугнуть меня его убийством. Суки! Прислали фото, где было отчетливо видно, во что он превратился после их издевательств. А я, прикидываешь, в это время в полной прострации: кто подставил, за что подставил, кто предал... ничего не знаю! Хотя нет, не так: догадываюсь, конечно, но уверенности-то нет. Короче, в полной апатии нахожусь. Ничего не хочется. Состояние такое: оставьте меня в покое и не трогайте! А тут эта фотография... Ну, думаю, сволочи, ждите ответа!

- Тогда и пошел к "Зеленому прокурору"?

- Да, тогда я ушел в побег.

- А Органы?

- А что Органы? Потом разобрались, реабилитировали.

- Но это же здорово! Зачем же тебя опять в пекло, я имею в виду в Афган, потянуло?

- Во время побега в тайге ко мне пришла любовь. Настоящая любовь! Господи, это была такая девушка, за которую не жалко и жизнь отдать! Добрая, нежная, чистая. Да если бы ты видел мою Варюшу, ты бы сам все сразу понял. - При рассказе о девушке у Савелия даже лицо просветлело, а глаза озарились каким-то удивительным светом, но спустя миг словно тень упала - его лицо мгновенно потемнело, а глаза увлажнились. - Пока я разыскивал этих сволочей, они успели ударить по самому больному. - Савелий стиснул зубы так сильно, что они заскрипели.

- Что они с ней сделали?

- Надругались... страшно надругались!.. А я опоздал... Не успел! - Савелий больно стукнул кулаком по колену. - Не успел прийти на помощь: появился, когда все уже произошло.

- И что? - тихо спросил Валентин.

- Никто из них не выжил: кого Варечка, а кого я отправил в преисподнюю! Однако и сам оказался в госпитале с тяжелым ранением, долго лечился, а когда вышел, то узнал, что она... Моя Варечка не захотела... не смогла жить после всего этого! Так и написала в своем последнем ко мне письме.

- Тогда-то ты и кинулся искать смерти в Афгане? - догадался капитан, со вздохом покачал головой, после чего тихо добавил: - Теперь понятно!

В этот момент они, услышав какой-то странный звук, одновременно обернулись: в дверях стояла Тамара и тихо, стараясь сдерживаться, плакала.

- Ты что, Томочка? - с волнением спросил Валентин.

- Мне Савушку жалко!

- Сергея! - серьезно поправил муж.

- Извини, больше не буду! - совсем по-детски ответила жена, потом вздохнула и, старательно вытирая слезы, гостеприимно воскликнула: - Прошу в залу, гостюшка дорогой! Поснедаем чем Бог послал!..

Савелий переглянулся с хозяином, и тот, моментально поняв его знак, обратился к жене:

- Томочка, ничего, если мы чуть-чуть задержимся? Разговор больно серьезный: прерываться не хочется.

- А не лучше ли вам присесть за стол и там поговорить? Как закончите, так меня и позовете.

- Ты видишь, Рэкс, какая у меня умная жена?

- Не только умная, но и чертовски красива! - подхватил Савелий, причмокнув языком.

- Ага, скушал! - воскликнула довольная Тамара. - Вот что значит столичный гость: всегда найдет доброе слово настоящей женщине! Так вы идете или нет? Она гордо вскинула голову.

- Можно подумать, что я, назвав тебя умной, оскорбил тебя! - с обидой произнес Валентин.

- Ой, какой у меня несмышленый муж: даже шуток не понимает! - Подойдя к нему, женщина ласково потрепала его волосы: невооруженным глазом было видно, как они любят друг друга.

- Ладно, настоящая женщина, ты, как всегда, права: мы переходим к столу.

Когда Савелий рассказал ему об исчезновении Воронова, Воскобойников даже вскочил со стула:

- Андрей, исчез?

- Ты знал его?

- Конечно! Во-первых, ты мне много рассказывал о нем, во-вторых, нас однажды вместе награждали! Классный мужик! Как же это произошло?

- Именно это я и намерен выяснить!

- Но при чем здесь Омск?

- Господи, разве я тебе еще не рассказал? Андрюша же сейчас в ФСБ работает. Майора получил!.. Был командирован в Омскую армейскую дивизию для расследования странных смертей первогодков.

- У генерала Дробовика? Слышал. И что же дальше?

- На третий день после приезда Андрей внезапно исчез!

- И теперь ты приехал, чтобы найти его?

- Естественно!

- С чего думаешь начать?

- С того, чтобы с твоей помощью оказаться в дивизии.

- В качестве кого?

- Вот соответствующие документы и моя легенда. - Савелий вытащил из кармана пиджака пачку бумаг и протянул капитану.

Тот внимательно прочитал их, усмехнулся:

- Ничего себе накрутили! Явно ощущается почерк Савелия Говоркова, не так ли?

- Только идея! - поскромничал Савелий.

- Я и говорю. Это ты молодец, что про Афган не забыл вставить: теперь есть мне от чего оттолкнуться! Да и легенда вполне правдоподобная! Думаю, все у нас получится!

- Если долго мучиться, все у нас получится!

- А вот теперь не грех и выпить! Томочка! - весело крикнул он.

Ближе к ночи, когда они устали от воспоминаний, Савелий, взглянув на сонную хозяйку дома, встал из-за стола:

- Спасибо за теплый прием, но, как говорится, пора и честь знать!

- Ты чего это удумал? - недовольно пробурчал капитан.

- Как чего? Пойду устраиваться в гостиницу.

- Ну ты даешь! - обиженно протянул Валентин. - В гостиницу он собрался. Да тебе Томочка давно уже постелила в гостевой комнате!

- Мне как-то неудобно, - смутился Савелий.

- Ясное дело, тебе удобнее было меня несколько часов тащить на себе по солнцепеку!

- Действительно, Са... Сережа, за что вы нас обижаете? - подключилась и жена.

- Все, все: сдаюсь! - Савелий вскинул руки вверх.

- Ну вот, так-то лучше! Томочка! Тебе, пожалуй, пора баиньки, а мы тут посидим по-холостяцки, посплетничаем о своем, о мужицком, водочки попьем.

- Хорошо, мальчики, оставляю вас, а то мне Светочку завтра в школу вести.

- Она что, сама не дойдет? - с вызовом спросил Валентин.

- Не в том дело: ее учителка просила помочь кое в чем.

- Тогда ладно, - кивнул муж.

Тамара подошла к нему, нежно чмокнула в губы, игриво помахала Савелию и вышла.

- Ну что, Рэкс, за нашу встречу?

- А может быть, третий тост, который мы пропустили? Кстати, ты что, из-за ее отца попросил не вспоминать о нем?

- Понимаешь, дружище, при этом тосте у нее слезы ручьем и ничего не может с собой поделать... чуть не истерика...

- Я так и подумал. Но теперь-то можно.

- Конечно. - Капитан взял рюмку и встал.

Поднялся и Савелий.

- Спите спокойно, ребята, пусть земля будет вам пухом, - проговорил он, уронил несколько капель на пол и залпом выпил.

- Знаешь, Рэкс, вернувшись из Афгана, никогда не думал, что нечто подобное может случиться в нашей стране!

- Ты о Чечне?

- Не только: Карабах, Приднестровье, Чечня, Дагестан... Черт знает что творится на нашей земле! Люди просто с ума посходили! - Капитан даже повысил голос.

- Нет, капитан, не люди с ума посходили, а политиканы, правители и олигархи! Все им мало! Больше! Больше! Нахапать! Нахапать! Господи, когда они наконец поймут, что на тот свет ничего с собой забрать невозможно?!

- Никогда! - со злостью ответил капитан.

- Не скажи! Отправить бы этих правителей, политиков и олигархов повоевать в окопы, хотя бы на денек, быстро бы все войны закончились! Сразу бы научились миром решать наболевшие проблемы!

- Ты думаешь?

- Уверен!

- Что ж, возможно, в твоих словах и есть некоторая сермяга! - согласно кивнул хозяин. - И пожалуй, стоит за это выпить!

- Согласен!..

Уже начинало светать, когда их наконец сморила усталость, и они отправились спать...

Через день Валентин сообщил Савелию, что его ждет генерал Дробовик.

- Уже? - удивился Савелий.

- Конечно! Я ж говорил тебе, что мы с ним плотно знакомы!

- А что ты ему сказал?

- Что ты афганец и нуждаешься в помощи!

- Документы мои он видел?

- А как же! Короче, старшиной той роты, где умерли новобранцы, тебя устроит?

- А где их старшина? - удивленно спросил Савелий.

- Ему пришлось срочно уехать: по семейным обстоятельствам!

- Понятно! - покачал головой Савелий.

- Что, твои постарались?

- Уверен, что так...

- Четко действуют...

- Генерал не удивился, что я так вовремя подвернулся?

- Не уважаешь, братишка! - попенял капитан. - Это он мне пожаловался, что остался без толкового старшины! Ну как тут не помочь боевому генералу?.. хитро подмигнул он.

Встреча с комдивом была короткой, но продуктивной. Генерал задал несколько вопросов, внимательно выслушал ответы, неотрывно глядя в глаза Савелию, потом встал и протянул руку:

- Думаю, сработаемся! Идите становитесь на довольствие!

К армейским будням Савелию не привыкать, и он довольно быстро вошел в коллектив роты, и солдаты без заминки разобрались, что с новым старшиной не забалуешь. Через пару дней за его спиной уже говорили с явным почтением: "Строг, но справедлив!" А ведь недаром в народе говорят, что от уважения до доверия путь недолог.

Вскоре он разговорил солдата-первогодка, за которого вступился перед дедами. Сначала в услышанное от парня он не поверил, настолько чудовищным показался его рассказ. Солдат намекнул, что кое-кто из старших офицеров не прочь побаловаться с молоденькими новобранцами, особенно если они еще и смазливы, как, например, Семеркин из их роты. Когда же Бешеный попытался выяснить, кто конкретно к этому склонен, солдат перепугался и стал говорить, что он все выдумал: он едва не на коленях умолял Савелия забыть его слова. И только когда Савелий пообещал, что не будет придавать значение его рассказу, тот немного успокоился.

Обладая предварительной информацией, Савелий решил понаблюдать за тем, что происходит в дивизии по ночам. Не зная, за кем из старших офицеров наблюдать, он собрался проследить за Семеркиным. Этот был действительно смазливый парень. До призыва в селе под Нижним Новгородом пел в местном церковном хоре. При всем при том был очень тихим, скрытным и всегда отводил глаза, словно стесняясь смотреть на собеседника. Не заметив ничего подозрительного в течение трех дней, Савелий поинтересовался, когда тот был призван на службу: прибытие в дивизию Семеркина совпало по времени с прибытием тех четверых солдат-первогодков, которые внезапно скончались.

Савелий всегда с особым подозрением относился к случайным совпадениям и потому стал еще тщательнее присматриваться к парню. И однажды приметил, что среди ночи Семеркин, выйдя якобы на "дальняк", то есть в туалет, сторожко поглядывая по сторонам, направился в сторону административного корпуса, где ночью никого не должно было быть. Следя за ним, Савелий увидел, что парень, юркнув за угол корпуса, вскоре исчез из поля его зрения. Чертыхнувшись с досады, Савелий уже хотел вернуться в казарму, когда ему показалось, что он слышит чьи-то голоса, доносящиеся из административного здания. Он воспользовался новым космическим даром, "усилил громкость" и отчетливо услышал два голоса: Семеркина и второй, очень знакомый.

- Мне донесли, что на тебя положил глаз новый старшина, это правда?

- Да зачем он мне нужен? - испуганно ответил Семеркин и добавил: - И вообще, кроме вас, мне никто не нужен.

- Смотри, не дай бог соврешь... Ты же знаешь, что может случиться с тобой, не так ли?

- Знаю, товарищ подполковник! Почему вы мне не верите! Я же никому ничего не рассказал: ни следователю, ни тому московскому майору, - дрожащим от страха голосом канючил Семеркин.

- Этот майор зря сунул нос, куда ему не следовало. Но ты же ему что-то все-таки трепанул!

- Что вы, товарищ подполковник, как вы могли такое подумать? Разве ж я враг себе? - Казалось, паренек сейчас заплачет. - Верьте мне, товарищ подполковник.

- А почему ж он тогда меня стал расспрашивать о тебе?

- Так он же всех доставал! Я ему ничего не сказал: ни про вас, ни про тех пацанов. - Он даже всхлипнул.

- Ладно, не скули, верю, - смилостивился второй голос. - Присядь-ка. Возьми, поласкай его. - Донеслось частое дыхание, а знакомый голос задрожал от нетерпения. - Не только руками, но и губами! Раскрой рот, сучка! Ну! Кому сказал? - послышались громкие шлепки по голому телу.

- Вы ж обещали, что не станете заставлять меня, - заканючил парень. - Вы ж сказали, что кроме рук не станете меня заставлять.

- Мало ли что я обещал! - рассмеялся тот. - Ты тоже обещал, да проговорился! Бери, сучка! Ну! А пошел ты. Давай повернись-ка попкой ко мне. Попкой!

- Не надо, вы же обещали! - громко всхлипнул парень.

- Повернись, сучка! Ну! Я кому сказал?

Вновь послышались удары.

Господи! Какая мразь! Савелий наконец-то узнал, кому принадлежит второй голос: подполковнику Булавину! Ему хотелось броситься туда, где происходит этот грязный разврат, и от всей души распнуть эту сволочь, которая пользуется своей властью и калечит души молодых солдат. Однако он вовремя остановился: до него дошло, что московский майор, о котором только что шла речь, и есть Андрей Воронов. Прошла уже неделя, а ему пока ничего не удалось выяснить о судьбе своего названого брата.

Савелию припомнилось, как забегали глаза Булавина, когда он, как бы между прочим, поинтересовался у подполковника фээсбэшником, о котором случайно услышал в штабе. Подполковник так напрягся, словно Савелий спросил о чем-то запретном или неприятно-опасном, но, взяв себя в руки, тот моментально перевел разговор на другую тему.

Сейчас Савелий корил себя за то, что не придал тогда никакого значения тому замешательству Булавина и не "прислушался" к его мыслям. Он не имеет права упустить шанс узнать что-либо о Воронове. Эта скотина свое все равно получит!

- Повернись жопой, тварь! Я кому сказал? - снова услышал Савелий голос подполковника.

Вновь возня, глухие удары и вдруг короткий вскрик, и все мгновенно смолкло, а через несколько секунд раздался глухой удар об пол: словно мешок упал. Савелий побежал вдоль здания, туда, где исчез Семеркин. Господи, неужели этот мерзавец пошел на убийство? Только бы успеть! Савелий увидел чуть приоткрытое окно, толкнул раму, и та тотчас распахнулась. Он вскочил на подоконник и, спрыгнув на пол, кого-то задел локтем.

- Ой! - испуганно вскрикнул тот, и Савелий узнал голос Семеркина, который был готов броситься наутек, но наткнулся на взгляд Савелия и понял, что скрыться ему не удастся. Парень обреченно вздохнул, опустил голову, словно смирившись с неизбежным.

Потом неожиданно упал перед Савелием на колени:

- Товарищ старшина, не бейте меня!

- Никто тебя бить не собирается! Встань!

Семеркин поднял на него глаза, ничего не понимая.

- Встань: я все знаю!

- Знаете? Про все?

- Знаю! Про все! Он мертв?

- Кажется, да.

- Чем ты его?

- Ножом. - Солдат вдруг беззащитно всхлипнул.

- Где он?

- Кто? Подполковник?

- Нет, нож!

- Там оставил.

- Ты что, чокнулся?

- Так он же не мой: подполковника! - Снова всхлип.

- А отпечатки?

- Я их стер! - Сквозь слезы парень гордо улыбнулся.

- Кто-нибудь знает о ваших с Булавиным играх?

- Конечно же, нет!

- Это хорошо, - задумчиво проговорил Савелий, а потом как бы между делом спросил: - Те четверо погибли от его рук?

- Господи, он же убьет меня, если я его сдам!

- Ты что, забыл, что подполковник теперь уже никого больше не убьет?

- Ой, и правда! - Семеркин снова улыбнулся: на этот раз с явным облегчением.

- Кто из офицеров еще замешан в этой грязи?

- Больше никто! - твердо ответил парень. - Клянусь!

- Как он их убил?

- Подушкой задушил, по крайней мере одного точно... Прямо в казарме, ночью...

- Откуда знаешь?

- Случайно увидел.

- И что, больше никто не видел, что ли? - удивился Савелий. - Столько людей в казарме.

- Может, кто и видел, да молчат: боятся, подполковник все-таки.

- А что же доктор?

- А доктор в его руках!

- Как это?

- На продаже наркотиков застукал его.

- Шантажировал, значит. - Савелий зло сплюнул. - Мразь!

- Еще какая! Он человек пять изнасиловал, и это только то, про что я знаю.

- Что тебе известно про майора ФСБ?

- А откуда... - начал он, потом пристально взглянул на Савелия, что-то понял для себя, махнул рукой и принялся отвечать: - Думаю, этот майор стал догадываться про подполковника, вопросы всякие задавал. Я и сказал Булавину про это: надеялся, он испугается, а на следующий день узнал, что московский майор куда-то исчез. Это он, точно он, Булавин что-то с ним сделал!

- Ты что-нибудь помнишь про тот вечер, после которого исчез майор?

- А что я должен вспомнить? - Парень снова нахмурился, словно собираясь заплакать.

- Встречался ли майор с Булавиным или еще с кем-то в тот вечер?

- С Булавиным точно не встречался!

- Откуда знаешь?

- Это же на учениях произошло. Я имею в виду, со мной. В тот вечер Булавин, сильно набравшись, едва не изнасиловал и меня. С большим трудом отбился. Хорошо, что он перепил сильно. Стоп! - неожиданно воскликнул он. - Я вспомнил! - Семеркин стукнул себя по лбу. - Точно, вспомнил!

- Что вспомнил? Говори!

- Этот майор, ну, что из Москвы, разговаривал с каким-то седым мужиком. Он наморщил лоб. - Поговорили несколько минут, а потом, кажется, майор с ним и ушел.

- Кажется или ушел?

- Ушел... кажется... - Он неуверенно пожал плечами.

- А седой этот, кто он?

- А бог его знает!

- Очень старый?

- Какое там, - задумался Семеркин. - Сорок, а может, чуть больше. Спортивный такой!

- Незнакомый, что ли?

- Лично я его никогда не видел!

- Военный?

- Кто его разберет: одет был в штатское! В таком моднячем костюме в полоску. Да и корочки баксов на двести потянут. - Семеркин завистливо вздохнул.

- Стоп! - воскликнул Савелий: он только что вспомнил, что говорил Богомолов о незнакомце, подходившем к Воронову на рыбалке. - А откуда ты знаешь про этого Седого, ты же там не был?.. Или, может быть, тебя тоже пригласили порыбачить? - В какой-то момент Савелию показалось, что парень его обманывает.

- Да нет же, господи! - нервно воскликнул Семеркин. - Это все подполковник! Когда у него не получилось... ну, это...

- Изнасиловать, что ли?

- Ну... Он вдруг и говорит: "Беги на речку и проследи, что этот майор делает! А утром доложи! И смотри: я проверю и накажу, если обманешь!" Что делать? Я и побежал!

- И?..

- Я не сразу нашел их, а когда нашел, вижу, как к московскому майору этот Седой подходит, я и спрятался, а потом Седой ушел, а вскоре ушел и майор этот!

- Погоди-ка! - нахмурился Савелий. - Ты спрятался потому, что этот майор разговаривал с Седым рядом с тобой, не так ли?

- Так я об этом и толкую!

- Выходит, ты слышал, о чем они говорили? - спросил Савелий, и у него от волнения забилось сердце.

- Конечно, слышал!

- И о чем же шла речь? - затаив дыхание, спросил он.

- Да ни о чем особенном, - пожал Семеркин плечами.

- И все-таки, сможешь повторить?

- Дословно нет, но смысл... - Он наморщил лоб. - Сначала что-то про рыбалку, потом про Москву, даже о художнике вспомнили, правда, товарищ старшина, ничего такого.

- О художнике? - удивился Савелий. - О каком художнике?

- Черт, выпала фамилия из головы. - Семеркин хлопнул себя по лбу. Известный такой... Ну, этот... Как его?..

- Русский?

- Да нет...

- Тициан, Гойя, Веласкес, Микеланджело, Боттичелли, Пикассо, Рембрандт, Матисс, Ван Гог, Дали, Босх, - начал перечислять Савелий всех известных ему художников.

- Да нет, господи! Был еще такой певец... Фильм даже такой был. - Он вновь наморщил лоб и вдруг воскликнул: - Высоцкий о нем еще поет... Ну, этот... Надо же, из головы вылетело его имя...

- Высоцкий? - Савелий очень любил песни Владимира Высоцкого, но ему что-то не припомнилась песня, в которой бы он пел о каком-то художнике, тем более иностранном. - Не знаю, о чем ты говоришь. Может, еще вспомнишь, что они говорили про художника?

- Собственно говоря, они только назвали его, а потом этот Седой назвал какие-то цифры.

- Цифры? Не помнишь какие?

- Четырнадцать, восемьдесят с чем-то. - Он пожал плечами. - Нет, больше не помню. Единственное, что знаю точно, это что число было четырехзначное! сказал Семеркин, но тут вспомнил, что он только что натворил, и вновь испуганно всхлипнул: - Товарищ старшина, что со мной-то будет?

- Если все сделаешь, как я скажу, будешь продолжать службу с честью и достоинством!

- Я всю жизнь Богу за вас молиться буду! - Он вновь упал перед Бешеным на колени.

- Встань сейчас же! На колени положено вставать только в двух случаях: перед женщиной и перед знаменем Родины! - серьезно проговорил Савелий. - Понял?

- Так точно, товарищ старшина, понял! - Парень поднялся и спросил: - Что мне делать?

- Во-первых, навсегда забыть, что с тобой пыталась сделать эта мразь в офицерских погонах, во-вторых, ты здесь никогда не был и подполковника сегодня в глаза не видел! Понял?

- Понял! - не очень уверенно ответил Семеркин.

Савелий видел, что парень вряд ли сумеет сохранить в тайне происшедшее, а потому поднял руку, обхватил ею затылок Семеркина и чуть нажал на точку за ухом. Тело парня обмякло, и он упал бы, если бы Савелий не подхватил его и не прислонил к косяку.

- Сейчас ты забудешь все, что случилось сегодня вечером. Ты никого не видел: ни подполковника, ни меня, - тихим монотонным голосом начал говорить Савелий. - У тебя прихватило живот, ты встал, вышел из казармы и поспешил в сортир... Теперь ты вернешься в казарму, ляжешь в кровать и крепко проспишь до самого утра...

Перевалив его тело через подоконник, Савелий оттащил парня от здания, настороженно поглядывая по сторонам. К счастью, никто по пути не попался. Усадив Семеркина на скамейку, он опять нажал ему за ухом и спрятался за дерево. Вскоре парень очнулся, удивленно осмотрелся по сторонам, погладил живот, встал и медленно побрел в сторону казармы.

А Савелий вернулся наверх, чтобы осмотреть место, где возмездие настигло подполковника. Булавин действовал так нагло и уверенно, что для своих сексуальных утех использовал диван, стоявший в генеральской приемной, в которой царил полумрак: рассеянный свет падал лишь от уличного фонаря, торчащего рядом с окном.

Подполковник лежал на полу на правом боку. В районе сердца виднелась рукоятка самодельного ножа с наборной ручкой. Савелий сразу заметил, что удар паренька был не очень сильным: лезвие вошло лишь наполовину. Однако этого было вполне достаточно, чтобы достать до сердца. На диване валялся портфель, скорее всего, принадлежавший Булавину. Осмотревшись, Савелий заметил на отопительной батарее что-то белеющее. Это оказался женский носовой платочек. Не найдя ничего более подходящего, Бешеный воспользовался платком, чтобы, не дай бог, не оставить где-нибудь своих отпечатков. Он открыл портфель, обнаружил там бутылку водки, осторожно откупорил ее и чуть ли не всю водку влил в рот подполковнику, поворачивая и чуть встряхивая его туловище так, чтобы жидкость скорее проникла в желудок. Затем приложил к бутылке пальцы правой руки покойного и поставил ее на диван, рядом с портфелем. По ходу он заметил, что брюки подполковника все еще расстегнуты. Брезгливо морщась, он осторожно застегнул их и заправил рубашку в брюки.

Тут подполковник неожиданно приоткрыл глаза и удивленно уставился на Савелия:

- Старшина?.. Что... со... мной? - с трудом выдавил он из себя.

- Пить меньше надо! - безжалостно бросил Савелий.

- Ты как... разго... вариваешь... со... старшим... офи... цером?.. Да я те... бя...

- Ты и так достаточно натворил в этой жизни, достаточно! - усмехнулся Савелий.

После чего взяв одновременно обе ладони Булавина, поднес их к ножу и плотно прижал ими рукоятку.

- Ты что... делаешь? Мне боль... но! - застонал тот.

- За насилие над телами и душами молодых солдат, за погубленные ни в чем не повинные четыре души, властью, данной мне Космосом, выношу тебе смертный приговор и привожу его в исполнение! - торжественным голосом произнес Савелий.

После чего, не реагируя на стоны и сопротивление Булавина, он повернул тело подполковника лицом вниз и резко нажал ему на плечи, словно тот сам наткнулся на нож, оступившись по пьяному делу.

Внимательно проверив, не выпало ли у него что-нибудь из карманов, Савелий взглянул на платочек, заметил на нем кровь, скомкал его и сунул в карман. Потом вышел из приемной, спустился по лестнице на первый этаж и подошел к окну, через которое и проник в здание, осторожно выглянул наружу: никого не было видно. Он тщательно протер платочком подоконник и окно, уничтожая возможные следы, как свои, так и бедняги солдата, затем осторожно выпрыгнул на улицу, плотно прикрыв за собой раму окна. И уже, нисколько не таясь, вернулся в свою комнату.

К счастью, ему по пути никто не встретился.

На следующее утро труп подполковника обнаружила племянница комдива. Не нащупав у него пульс, Маша немедленно связалась с дядей:

- Валерий Григорьевич, у нас в дивизии ЧП!

- Что теперь стряслось?

- В вашей приемной лежит тело подполковника!

- Кто напился? - недовольно спросил генерал.

- Вроде и напился, судя по пустой бутылке водки, но под ним лужа крови!

- Так он мертв?

- Так точно, Валерий Григорьевич, мертв!

- Господи, только этого не хватало! Кто он?

- Не знаю: лежит лицом вниз.

- Так посмотри или трусишь, госпожа будущий следователь?

- Сейчас... - Девушка подошла, осторожно приподняла покойного за одно плечо, взглянула на лицо и, тут же вернув тело в исходное положение, вновь взяла трубку. - Это Булавин. Кажется, сам себя ножом прямо в сердце...

- Кажется?

- Во всяком случае, держится за рукоять обеими руками.

- Кто-нибудь еще знает?

- Пока нет!

- Больше ни к чему не прикасайся, закрой дверь на ключ и никого не пускай до моего приезда! Я сейчас заскочу к военному прокурору и захвачу с собой следователя!..

- Слушаюсь, товарищ генерал! - По ее взволнованному голосу было ясно, что происшествие выбило Машу из колеи.

- Держись, девочка! - ласково ободрил генерал племянницу.

Осознав, что убит Булавин, комдив успокоился. Ему еще при первом знакомстве не понравился этот офицер-выскочка: слишком много чванства, всезнайства. Кроме того, генералу не нравилось, что ему слишком часто напоминали, как внимательно следует относиться к родственнику "большого" человека. Избегая обострять отношения по пустякам, он старался как можно меньше общаться с Булавиным, но почти подряд произошли странные смерти солдат-первогодок, да еще в то время, когда именно Булавин оставался в дивизии за старшего командира. Тут, естественно, генерал решил, не привлекая внимания, осторожно провести собственное расследование.

Именно он первый заметил, что во всех четырех случаях вскрытие производил один и тот же военврач Потылихин Владимир Александрович, что отчасти насторожило генерала. Он вызвал доктора на приватный разговор, однако тот держался, как Зоя Космодемьянская на допросе у немцев, "никакой ошибки быть не может, все сделано по правилам, и солдаты умерли от болезни".

Выяснить правду не удалось, да и, если честно говорить, высокопоставленные чиновники из Министерства обороны, назначенные в комиссию приказом премьер-министра, и сами не жаждали найти истину: их устраивала версия хронических заболеваний, "случайно не выявленных во время прохождения медицинских комиссий при воинском призыве".

Тем не менее, разговаривая с доктором Потылихиным, комдив чувствовал, что тот чего-то недоговаривает и старательно отводит глаза в сторону, словно боясь, что генерал сможет прочесть в них правду. Но ощущения-то к делу не пришьешь. И когда приехал майор ФСБ Воронов, оказавшийся к тому же еще и бывшим афганцем, комдив искренне поверил, что этот майор так просто не сдастся и сумеет довести дело до конца.

И вдруг сам майор странным образом исчезает! Комдив тут же сообщил об его исчезновении генералу Богомолову, о котором слышал как о толковом и высокопорядочном начальнике. Оставалось ждать, что предпримет Богомолов в связи с исчезновением своего сотрудника. И вдруг эта нелепая и тоже странноватая смерть Булавина.

Запретив своей племяннице к чему-либо прикасаться, генерал приказал водителю ехать к военному прокурору, но, поразмышляв немного, передумал и скомандывал водителю:

- Михаил! Отставить прокурора! Поворачивай и давай дуй в дивизию, и побыстрее!

Приказ есть приказ: ефрейтор Сердолобов знал, что если генерал отдает приказ таким тоном, то нужно выполнять его немедленно и беспрекословно. Михаил резко вывернул руль и, едва не задев следующую за ним "Волгу", развернул машину в направлении дивизии. Тем временем генерал набрал номер телефона:

- Майора Потылихина!

- Кто его спрашивает?

- Генерал Дробовик! - назвался комдив.

- Извините, товарищ генерал, не узнала ваш голос! - испуганно проговорила старшая медсестра. - Соединяю...

- Слушаю, товарищ генерал! - раздался голос Потылихина.

- Мухой в машину и ко мне в приемную!

- Что-то случилось? - встревожился доктор и виновато объяснил свое любопытство: - Я к тому... инструменты брать?

- Брать!

Генерал опасался преждевременной огласки и облегченно вздохнул, когда понял, что его племяннице пока удалось сохранить в тайне смерть Булавина. На вахте к нему пытался обратиться дежурный офицер с каким-то вопросом, но комдив недовольно прервал его:

- Потом! Все потом: я сейчас занят! Потылихин здесь?

- Никак нет!

- Как прибудет - срочно ко мне!

- Слушаюсь!

Племянницу он застал на лестничной площадке. Судя по пепельнице, она смолила одну сигарету за другой.

- Все тихо?

- Да, товарищ генерал, никто пока не в курсе! - угрюмо ответила Маша: было видно, что у нее все еще дрожат руки.

- Ко мне никого не пускать, кроме доктора Потылихина!

- Хорошо, Валерий Григорьевич.

Генерал оставил ее на лестничной площадке и открыл дверь приемной собственным ключом. В нос сразу ударил специфический запах человеческой крови. Заперев за собой дверь на замок, генерал осмотрел место происшествия: тело, кровь, портфель, почти пустую бутылку водки. Наклонившись, увидел нож, руки подполковника, вцепившиеся в рукоятку.

Распрямившись, генерал взял со стола линейку и попытался провести эксперимент, чтобы получился результат, как у покойного. И так попытался, и этак... Потом пожал плечами и положил линейку на стол.

- Да, чтобы самому себя так пырнуть, нужно очень постараться, - задумчиво проговорил комдив и с ехидцей добавил: - Хотя чего в жизни не бывает!

В дверь осторожно постучали.

- Кто?

- Прибыл доктор Потылихин, товарищ генерал, - отозвался голос племянницы. - Впустить?

- Да...

Открыв дверь, Маша впустила доктора и опять заперла дверь на замок.

- Кто это? Что с ним случилось? - испуганно и настороженно спросил военврач.

- Подполковник Булавин, - ответил генерал, не отрывая взгляда от доктора: очевидно было, что для доктора это действительно неожиданность, хотя особой печали в глазах у него комдив не заметил. - Судя по всему, случайно воткнул сам себе нож прямо в сердце. - Он специально подтолкнул его к нужному ходу мыслей. - Впрочем, хотелось бы услышать ваше просвещенное мнение!

- Но тогда мне придется осмотреть его, - чуть встревоженно заметил доктор.

- А что вам мешает?

- Мы не будем ждать следователя? - нерешительно спросил тот.

- Вы разве приглашали следователя, когда Булавин вызывал вас констатировать смерть четверых молодых парнишек? - с явной насмешкой спросил генерал.

- Я предлагал, но подполковник сказал, что следователь нужен тогда, когда произошло убийство.

- А разве ЗДЕСЬ произошло убийство? - усмехнулся генерал.

- Пока я не могу утверждать этого.

- Ну что, будем ждать следователя?

- Я готов осмотреть труп! - согласился доктор, уловив в тоне комдива некоторую угрозу для своей дальнейшей службы в дивизии.

Потылихин надел халат, перчатки, которые достал из своего чемоданчика, потом включил принесенный с собой диктофон и приступил к осмотру покойного, наговаривая на диктофон все, что видел. Изредка поглядывая в сторону одобрительно кивающего головой комдива, он так разошелся, что в конечной фразе попытался сделать собственный вывод:

- Судя по сильному запаху изо рта, покойный выпил большое количество алкоголя в виде водки, причем в полном одиночестве: об этом свидетельствуют и его одежда, находящаяся в полном порядке, и нормальная обстановка вокруг - вещи стоят на своих местах, в помещении порядок, нет следов никакой борьбы. Вероятно, почувствовав голод, покойный достал нож, чтобы им открыть, например, консервы, порезать хлеб или колбасу, и я не удивлюсь, если что-то подобное найдется в портфеле покойного.

Доктор взглянул на генерала и, увидев одобрительный кивок, откинул крышку портфеля-кейса: там действительно лежал батон колбасы, буханка хлеба и банка килек в томате.

- Не удержав равновесие от алкогольного опьянения, покойный повалился навзничь и наткнулся на лезвие ножа, который вошел в его грудь, попав точно в сердце, - продолжил он. - Исходя из вышеописанного, можно констатировать, что смерть наступила в результате неосторожного обращения с холодным оружием.

- Вы уверены в своем выводе, доктор Потылихин? - спросил генерал, пока тот не выключил диктофон.

Майор скосил глаза на свой диктофон, улыбнулся и уверенно ответил:

- Вне всякого сомнения, товарищ генерал! - после чего выключил запись.

- Выходит, следователь и не понадобился? - хмыкнул комдив.

- Так точно, товарищ генерал! Вы оказались правы.

- Послушайте, майор. Мы сейчас одни. Булавин тоже вас больше не потревожит, теперь вы можете сказать мне правду?

- Правду? - И неожиданно с горечью спросил: - А кому она сейчас нужна?

- Мне!

- И после этого вы меня прогоните из дивизии?

- Мы с вами расстанемся в любом случае, - брезгливо ответил комдив, - но только от вас зависит: расстанемся ли мы со скандалом или мирно по собственному желанию.

- Спасибо за правду, - с некоторой обидой и одновременно иронией произнес он.

- Я слушаю, - откровенно игнорируя его переживания, сухо заметил генерал.

- Эти четверо солдат умерли насильственной смертью!

- Нельзя ли поточнее?

- Они... они... - доктор виновато опустил глаза к полу, - были задушены.

- А следы удушения?

- Их не было. Могу предположить, что их задушили подушкой или чем-то мягким, поэтому и следов не было. Но это еще не все. - Он тяжело вздохнул. Каждый из покойных солдат подвергся сексуальному насилию.

- Вам известно, кто этот извращенец?

- Известно стало потом, после того как похоронили третьего. - Доктор сделал паузу.

- Кто? - выдохнул генерал.

- Этот... - кивнул доктор в сторону трупа.

- Понятно... Значит, и убил их он, - задумчиво проговорил генерал, потом со злостью выкрикнул: - И вы до сих пор молчали? Как же вы могли с этим жить?

- Я не мог... Он шантажировал меня, а у меня семья, дети, - загнусавил тот.

- У этих солдат тоже были семьи и могли быть дети! - Генерал с большим трудом удерживал себя, чтобы не дать по морде этой трусливой сволочи. - Сейчас письменно изложите то, что вы наговорили на диктофон, и на пару дней возьмете бюллетень... Потом выйдете и рапорт мне на стол! - Дальше генерала на "вы" уже не хватило. - Видеть тебя больше не хочу!

- А где же мне работать?

- Где угодно: санитарным врачом, ветеринаром, но только не лечить людей! Дойдет хоть какой слух, - такой скандал устрою. Короче, ты меня знаешь!

- Разрешите идти?

- Иди и держи язык в заднице!..

Если ранее комдив предполагал, что смерть Булавина отнюдь не случайна, то после разговора с Потылихиным он обрел уверенность, что ему наверняка отомстил кто-то из тех, кого он насиловал или пытался насиловать. История эта могла закончиться очень неприятно для генерала, если бы он в свое время не помог нынешнему военному прокурору отмыться от ложных наветов завистников и занять прокурорское кресло. Конечно же, тот закроет глаза на некоторые нестыковки в этом грязном деле. Нет, какая все-таки мерзость! Каков подонок этот Булавин! И как только таких земля носит?..

Позднее и племянница подтвердила его догадки о насильственной смерти Булавина. В тот роковой вечер, незадолго до смерти Булавина, Маша уходила последней из здания и сама закрывала его, а незадолго до ухода она случайно пролила кофе и вытерла своим платочком, чтобы жидкость не попала на документы. Потом прополоскала платочек и положила сушиться на батарею. А утром его не обнаружила, и значит, его унес убийца.

Не мучили угрызения совести и Савелия Говоркова. Его приговор был необходим - останься эта мразь в живых, Булавин сумел бы вывернуться. Доказать насильственную смерть несчастных солдат почти невозможно, и уж совсем проблематично доказать, что их убийцей является подполковник Булавин: его слово будет против слова солдата Семеркина, с учетом того, что последний дожил бы до суда и не умер бы, например, от поноса. Нет, этот подонок заслужил смерть!..

Теперь, когда в дивизии стало чище и свободнее дышать, нужно вплотную заняться исчезновением Воронова: возможно, после смерти Булавина станет легче разговаривать с солдатами и офицерами.

Счастливый исход

Тем временем Константин Рокотов с нетерпением ждал обещанной помощи от бригадного генерала Майкла Джеймса. Просидев безрезультатно несколько часов в своем номере, он пошел прогуляться по городу. Не пройдя и двух кварталов, Константин услышал позади себя тихий, глуховатый голос, в котором с трудом различил русские слова, так исковеркано они звучали:

- Майкл пэрэдаот вам прывьет с пожиланыэм удатча!

Повернувшись, Константин чуть заметно вздрогнул. Перед ним возвышался огромный, почти двухметрового роста, метис с очень светлой кожей, с плотно прижатыми к голове ушами, по которым можно было сразу определить, что это бывший борец-тяжеловес.

Напомню тем читателям, которые подзабыли этого человека, действовавшего в предыдущих романах о Бешеном.

Наш старый знакомый - Дональд Шеппард. В молодости всерьез занимался классической борьбой. Потом пошел служить в морскую пехоту. Во время одного из военных конфликтов был тяжело ранен, но после выздоровления не захотел продолжать службу и вернулся домой. Занялся коммерцией. Вскоре женился на очень красивой девушке, которую часто, причем небезосновательно, ревновал и подозревал в изменах. Однажды застукал ее в собственной постели с незнакомым мужчиной и случайно убил его. А тот оказался офицером ФБР.

Шеппард был осужден на двадцать лет лишения свободы и, скорее всего, так бы и сидел до сих пор, если бы не случай. Майкл Джеймс собирал спецгруппу для выполнения очень важного и опасного задания в Афганистане. Среди отобранных им людей оказался Билли Адамс, который знал Дональда Шеппарда еще по службе в морской пехоте. По его просьбе Майклу Джеймсу удалось освободить Шеппарда из тюрьмы для участия в афганской операции.

Благодаря Дональду Шеппарду их группа при переходе границы избежала больших потерь: от своего дяди, проживающего в Пешаваре, он получил точную информацию о слабо охраняемых участках границы и подробную карту района Кандагара.

После возвращения домой Майкл Джеймс уговорил Дональда работать в полиции, и через несколько месяцев один из самых неблагополучных участков города, порученных ему, в результате его редкого умения находить общий язык с разными, даже с самыми трудноуправляемыми, людьми стал одним из наиболее тихих в районе.

- Похоже, вы нормальных и здоровых людей никогда не встречали? - стесняясь под столь пристальным взглядом парня из далекой России, проговорил по-английски Дональд.

- Честно говоря, с таким гармоническим физическим развитием - никогда! безо всякой иронии откровенно признался Рокотов.

- Вы преувеличиваете! - засмущался тот и, чтобы как-то разрядить нелепую ситуацию, протянул руку: - Дональд... Дональд Шеппард!

- Ничего себе ручонка! - присвистнул Константин. - Вам, наверное, и ловушка для бейсбола не нужна... Константин Рокотов! - представился он и тут же выдернул руку, боясь, как бы его новый знакомец не переусердствовал в своем рукопожатии.

- Мне генерал сказал, что ты приятель Бешеного, я правильно понял?

- Мы не только дружим, но еще и партнеры с ним, - хвастливо ответил Константин.

- Он что, бизнесом занялся? - удивился Дональд.

- Бизнесом? Нет, что вы! Занимается все тем же: борется со злом! А я ему помогаю...

- Что ж, в таком случае вдвойне рад нашему знакомству: я до сих пор вспоминаю о Бешеном как об одном из самых талантливых бойцов в мире! - искренне воскликнул Дональд и несколько раз встряхнул руку Константина.

- При первой же возможности обязательно передам ему от вас привет! - Тот с трудом сдержался, чтобы не вскрикнуть, когда его кости захрустели от пылкого рукопожатия американского верзилы.

- Самый горячий!

- Обязательно!

- Пойдем, нужно отметить наше приятное знакомство, как говорил Бешеный, хорошей рюмкой чая! - Заметив некоторое замешательство в глазах Константина, успокаивающе поднял руку. - Не волнуйтесь, Константин, за столом все и обсудим: я узнавал в аэропорту - по техническим причинам рейс из России задерживается на четыре часа, а из Узбекистана - аж на пять! Следовательно, у нас в запасе есть не менее трех с половиной часов!

- Да, не напрасно вас хвалил Майкл, - улыбнулся Рокотов. - Разве можно отказаться от столь убедительного приглашения?

- И я так думаю! - подхватил сержант и громко расхохотался: именно так смеются большие сильные люди с открытой и доброй детской душой.

- Только прежде, чем где-нибудь посидим, зайдем ко мне, и я вас ознакомлю с некоторыми документами.

- Резонно.

...Внимательно просмотрев документы, новый знакомец откровенно заявил:

- Должен признаться, что вы профессионально подготовились!

- Старались...

- Прислали бы нам эти документы, и мы без вас бы справились!

- Проблема в том, что возможных похитителей, повторяю, возможных, знаю в лицо только я.

- Но вы же сами только что сказали, что это фото Численко, я правильно произношу его фамилию? - Константин согласно кивнул. - Фото - есть, фамилия, имя, отчество - тоже.

- Но это фото очень давнее: он сильно изменился. Даже я не смог бы его узнать по этой фотографии...

- А шрам?

- Мало ли людей со шрамом? - возразил Рокотов. - А кроме того, как человек, имевший судимость, он не мог получить загранпаспорт на свою фамилию. Так что у него документы наверняка будут фальшивые!

- Ладно, не буду спорить. Однако хочу сразу признаться, что генерал Джеймс послал меня сюда не только в помощь вам... - Он сделал паузу. - Дело в том, что наши службы давно заинтересовались этой фирмой по усыновлению, но мы никак не можем накрыть их с поличным...

- То есть выходит, что не вы мне помогаете, а я - вам? - в лоб спросил Константин.

- Предлагаю менее категоричную форму нашего сотрудничества: скажем так, мы оказались нужными друг другу в нужное время! Согласны?

- Принимается! - весело ответил Рокотов и с пафосом воскликнул: - Я всегда готов помочь правоохранительным органам Америки!

- А я - российским! - в ответ серьезно подытожил Шеппард.

Настороженность, с которой Константин встретил Дональда Шеппарда, улетучилась, как утренний туман, и этот огромный парень ему все больше и больше нравился. Нравилось буквально все: от детской непосредственности до открытого неприятия людской подлости. Особенно трогательно Дональд относился к детям, и как только Константин посвятил его в подробности преступного похищения маленького Василия, он мгновенно погрустнел, на его крутых скулах заиграли злые желваки, а огромные пудовые кулаки сжались.

- Пусть только попадутся мне эти подонки! - тихо проговорил Дональд, и воображение Константина тут же охотно дорисовало картину: если он встретит похитителей Васька, то им не позавидуешь.

В небольшом уютном ресторанчике они провели около трех часов, и все это время Дональд Шеппард привлекал внимание всех без исключения посетителей заведения. В маленьком американском городе большинство людей знакомо, хотя бы визуально. А он был чужак, пришелец, да еще такой колоритный - может, знаменитый баскетболист или бейсболист. Посетители бросали красноречивые взгляды в их сторону.

Практически за каждым столиком их пару обсуждали почти в открытую, что раздражало. Крепкие мужики демонстративно слонялись мимо их столика с вызывающим видом, словно бросая вызов и предлагая помериться силами.

Наконец вновь пришедший мужик лет сорока и килограммов под сто двадцать весом целеустремленно подошел к их столу:

- Вы кто такие, ребята, и что тут делаете?

- Обедаем потихоньку, - миролюбиво ответил Шеппард.

- Мне кажется, вы слишком задержались в этом заведении. Вы что, проездом в нашем городе?

Константин почувствовал, как Дональд закипает.

- Я живу в свободной стране Америке и могу не отвечать ни на какие дурацкие вопросы, - мрачно прорычал Дональд.

Со стороны могло показаться, что двое громил вот-вот сойдутся в клинче: местный был несколько ниже Дональда, но по массе явно превосходил его килограммов на десять, что немаловажно в уличных драках. Тем не менее Дональд стоял спокойно и уверенно, даже чуть улыбался, что совсем вывело задиру из себя.