Тейлор XVII

Глава 26

Глава 26

Слава мягко поставила меня на ноги и тут же – отлетела в сторонку. Мы были на Кладбище Кораблей, месте, которое служило источником множества городских легенд, местом куда обожали ходить подростки, местом, куда родители категорически запрещали ходить этим самым подросткам. Говорят, именно здесь и тренируются только получившие свои способности кейпы. Но скорей всего это одна из городских легенд.

Я смотрю на Славу. Кровь у нее из носа перестала течь, она вытерла лицо и сейчас выглядела как обычная девушка-чирлидер, которая только что получила по лицу. Смешно выглядела – глаз затек, переносица опухла.

Мелочей в жизни не бывает, думаю я, как она опустила меня на землю – имеет значение. Мы с ней враги, а она не бросила меня, не скинула с трех-пяти метров и сразу же атаковала, нет. Она аккуратно, мягко, даже преувеличенно мягко – поставила меня на землю. Есть у меня теория, что никогда ты так хорошо человека не узнаешь, как вступив с ним в драку. Да, только так. Можно годами жить рядом с человеком и не знать, на что он способен, как именно он поступит в той или иной ситуации и ярлыки «герой» «злодей» не имеют к этому никакого отношения.

О чем же мне говорит поведение Виктории Даллон, Славы и Мини Александрии? О том, что она – смелая, о том, что она горячая, порой излишне. Что она не собирается получать нечестного преимущества, она предпочитает играть честно, по правилам, даже если ей это невыгодно. В бою… о, в бою она отдается своей страсти полностью. Ее бы в зеленый цвет покрасить и готово – Халк крушить!

Права была Сплетница, мне такие нравятся. Честные, искренние, прямые как палка. Правильные. Наверное потому, что я не такая? В жизни я всегда воспользуюсь преимуществом, а что может быть лучше удара в спину, из темноты, когда враг не ожидает? Так почему с ней я веду себя так? Почему я позволяю ей – бить себя? Играюсь с жертвой? Нет, я не воспринимаю ее как жертву, хотя и там и здесь – все еще могу убить ее за пару секунд. Мои боевые возможности намного шире, чем у нее, она только ударить кулаком может, пнуть с разбега, метнуть автомобиль в конце концов. Я же могла бы вообще с ней в ближний бой не вступать. Разорвать дистанцию и атаковать «Жалами», они у меня самые быстрые. Лопнуть прямо перед ее лицом десяток муравьев-гранат с ботулотоксином типа А. Заставить сгнить заживо. Ударить болевым импульсом. В голове – тысячи способов, сотни схем и сценариев схватки.

Но – нет. Я дерусь со Славой на кулачках. Почему? Да потому что мне это нужно. Почувствовать бой, прекратить прятаться в тени. Силой на силу, без уловок, без ударов в спину, без нечестного преимущества. Тут мы с ней солидарны – она даже не попыталась уронить меня, когда мы летели на бреющей высоте к Кладбищу Кораблей, а ведь ей просто стоило подняться повыше и разжать пальцы. Шмяк! Никакой удар по лицу не сравнится с кинетической энергией падения со стометровой высоты. Я бы выжила, я бы – телепортировалась, но тогда я бы точно знала, что Слава способна на подлость.

Сейчас, после мягкой посадки – я знаю, что не способна Славная Девочка на такое. И я… пусть я цинична и способна на многое ради победы (как говаривал один знакомый – если не можешь победить честно – просто победи), но рядом с ней я тоже не стану так делать.

- Готова? – спрашивает меня Слава, разминая шею, показательно вращая голову и не спуская с меня глаз.

- Судей не хватает. Или правила обычные – кто остался стоять, тот и победил? – спрашиваю я, улыбаясь. Когда не знаешь, что делать – улыбайся. Сейчас я включаю Сплетницу, она обожает раздражать своих врагов. Хотя – о чем это я? Она обожает раздражать и союзников.

- Поединок заканчивается, когда я упакую тебя и увезу в СКП. – твердо говорит Слава, поднимая руки и становясь в стойку: - никак иначе. Ты – злодейка и …

- Я вообще-то не против подраться. – отвечаю я, растирая запястье: - только вот с чего ты взяла что я – злодейка?

- Ты якшаешься с Бакудой и этой стервой из Неформалов, которая слишком много на себя берет. Скажи мне кто твой друг и я скажу, кто ты. – отвечает Слава: - будешь болтать? Или?

- Или? Просто напомни мне продолжить этот разговор позже. Лично я себя злодейкой не считаю, хотя и не героиня как ты. Предпочитаю жизнь без ярлыков. Я – готова. – делаю шаг вперед. В восточной традиции – поклон. Бойцы делают поклон, складывая руки перед собой в знак уважения к равному. Но Барби Сопутствующего Ущерба западная девочка и я протягиваю вперед сжатый кулак. После некоторого колебания Слава – делает шаг вперед и толкает мой кулак своим. Привычное приветствие боксеров на ринге. Равный равному. Ты боец и я боец, я уважаю тебя за твою силу, твое умение управлять своим телом, я знаю, что ты как и я – умеешь причинять боль, умеешь терпеть боль, что за спиной у тебя – сотни часов тренировок, когда ты так же как сейчас – поднимала руки, становясь в стойку, так, что эти движения стали одним целым с тобой. Разбуди тебя ночью, сбрось с кровати ударом и ты – как и я, перекатишься и даже не понимая, что происходит, - вскочишь и встанешь в эту самую стойку. Когда мир вокруг будет рушиться и обваливаться в ад, а из-под земли вылезет сам Сатана – ты, как и я – просто поднимешь руки и сделаешь шаг вперед.

Мы – разные, ты яркая блондинка, чирлидер, популярная девочка, звезда, при взгляде на тебя у людей на лицах появляются улыбки, а я – темная, с длинными черными волосами, худощавая, невзрачная, люди не замечают меня, отворачиваются едва бросив взгляд, но…

Но мы – похожи. Я не знаю, откуда, но я знаю это совершенно точно. Каждая из нас не раз и не два вставали перед зеркалом, поднимая руки и принимая стойку, сжимая кулаки. Я не знаю причин, но мне знакомо это чувство – желание стать сильнее. Потому между мной и яркой девушкой с рекламного постера Новой Волны – больше общего чем между кем бы то ни было.

Она срывается в атаку, и я бросаюсь навстречу, словно ныряя в бешенный ритм схватки. Я выключаю силу Тактика, я не слушаю советов Мясников, я оставляю себе только силу, скорость и восприятие Роя (его я не могу отключить при всем желании).

Мы кружим вокруг друг друга, обмениваясь ударами, вбивая друг друга в проржавевшие корпусы кораблей, поднимая пыль, отлетая в сторону, вскакивая на ноги и снова сцепляясь. В какой-то момент мы входим в клинч и падаем на землю. Слава сильна, очень сильна! Но… я переворачиваюсь на земле, забрасываю ногу, отжимаю ее голову, перехватываю руку и … сделать болевой на рычаг локтя не выходит, она отпускает меня и выворачивается. Отпрыгивает назад.

Вскакиваю на ноги и бросаюсь к ней, но она поднимает руки вверх и я останавливаюсь. Чего?

- У тебя платок развязался. – говорит она, тыча в меня пальцем. Я смотрю на себя со стороны, через Рой, вижу, что Слава права – пока мы возились на земле, платок слетел. Сплевываю в сторону. Снова кровь.

- Плевать, - говорю я, вытирая рот: - мы же большие девочки. Чего бы я сейчас не натянула, все равно порвется. Ты же бьешь как паровым молотом.

- Раз тебе плевать, мне уж и подавно. Продолжаем? – она поднимает руки, становясь в стойку.

- Конечно. – и мир снова рвется, пространство и время перестают быть единым, время течет урывками, то замедляясь и я во всех подробностях могу разглядеть кулак Славы у своего лица за долю секунды до того, как меня отбрасывает и впечатывает в ржавый корпус корабля, гул и грохот! Темнота, вспышки! Время спрессовывается и вот уже я обрушиваю град ударов, перегружая защиту Славы и финальным пинком в корпус проламываю ей рубку небольшого буксира, лежащего на борту. Слава вылетает из обломков, ее лицо искажено гримасой ярости, она хватает меня за глотку и впечатывает в землю! Хруст, соленый привкус во рту! Удар! Она садится на меня сверху и … я едва успеваю закрыться скрещенными предплечьями! Удар! Сверху, всей силой, всей массой, всем, что у нее есть! Удар! Я чувствую, как земля трескается у меня под спиной. Удар! С каждым новым ударом у меня хрустят и ломаются кости, она приподнимается и рубит сверху, предплечьями, кулаками, локтями, она словно яростная молотилка, словно отбойный молоток, вбивает меня в землю!

- На! Получай! Тварь! Сука! Аааарргх! – кричит Слава и мир снова вспыхивает у меня перед глазами. Попала-таки…

Потом – резко, без перерыва, словно свет включили – уже я сижу на Славе сверху и бью ее со всей силы по ее, когда-то бывшему изящным, кукольному личику. Я вижу, что мои удары достигают цели и я рычу, я не могу говорить, я могу только рычать. Получай, получай, получай! Никогда не любила таких как ты! Красивая, популярная, самоуверенная… такие как ты превратили жизнь Тейлор в ад! Получай!

Снова темнота. Вспышки боли. Хруст костей. Где-то далеко – крик Славы. Крик ярости.

Я лежу на спине и смотрю вверх. В небе высоко над нами – пролетает самолет, за ним остается белый след. У меня во рту солоновато-железистый привкус крови. Все болит… а еще говорят, что Мясники не чувствуют боли, хах.

- Всегда мечтала летать. – говорю я, глядя на самолет в небе: - интересно, каково это?

- Первое время очень даже прикольно. – отзывается Слава, сидящая рядом и глядящая в небо вместе со мной: - а потом … привыкаешь. Холодно там, наверху.

- Так ты бы не летала в трико, было бы теплей… - говорю я, вяло ворочая языком: - Тц! Ты снова мне половину зубов выбила.

- Вырастут. – говорит Слава, осторожно трогая свою распухшую переносицу: - а ты мне нос сломала.

- Я очень старалась. – говорю я, пытаясь произнести это гордо. Получается не очень. Мы молчим. У меня внутри – пустота. Но это не гнетущая, высасывающая силы и волю пустота как во время депрессии, это приятная пустота. Замолкли даже Мясники, мирно сели вниз мои насекомые, мир вокруг прозрачен и прост. Мне – хорошо. Словно бы я выбросила все свои тревоги и страхи, словно бы очистилась. Я улыбаюсь. Вот бы Сплетница умела драться… интересно, она умеет?

- Что это в конце было? – спрашивает меня Слава и я поворачиваю к ней голову.

- Ирландский отбой. – говорю я: - у меня папа наполовину ирландец. Там так делают.

- Серьезно? Долбанутые фрики. Я тебя чуть не убила. – говорит Слава: - у тебя голова на сто восемьдесят градусов развернулась от удара.

- Пфф… всего лишь перелом позвоночника. Шея не может вот так выкручиваться. Ты на себя посмотри…

- Это нечестно. У тебя регенерация бешеная. – замечает в ответ Слава: - если бы ты не восстанавливалась, я бы тебя измочалила как тряпку. А сколько раз у тебя руки ломались – я со счету сбилась.

- Все что не убивает меня, делает меня сильнее.

- А, так ты поклонница Ницше? Я думала это Восьмерки исповедуют Ницшеанство и все это «Так говорил Заратустра». Ты же из АПП, нет? Ты должна Сунь Цзы цитировать и вся такая мудрость востока.

- Сейчас, погоди… - я со стоном сажусь и кладу руки на колени: - как там – лучше достойный враг, чем недостойный союзник.

- Вот-вот. Ауч… ууу… - Слава с трудом поворачивается ко мне: - неслабо ты меня приложила. Вот Эми с ума сойдет. Да и от мамы достанется.

- Хорошо, когда семья в курсе. – хмыкаю я: - вы то с открытыми лицами, вас все знают. Наверное неудобно, зато вопросов в семье нет. Где была – на Кладбище Кораблей, била кейпа-злодейку. И все, мой руки, проходи ужинать. А мне еще придумывать где я была и почему у меня новое худи… потому что этот ты мне порвала в клочки… - я смотрю вниз. На мне осталась рваная розовая футболка с единорогом.

- Я… кстати хотела спросить – почему такая футболка? – отводит взгляд в сторону Слава: - вроде не в твоем стиле.

- Ну… ээ… да ладно. – решаюсь я наконец: - это маскировка. Вот я же в гражданском, верно? Я бы могла от тебя сбежать, а потом – худи выбросить и в футболке остаться. Никто не подумает, что мрачная я могу в розовой футболке, да еще и с единорогом! Что? Чего ты ржешь?!

- Ахаха! Прекрати, у меня ребра сломаны! Ахах… - хватается за живот Слава и медленно валится набок: - я не могу! Ахаха! Розовая! Это … маскировка! Ебушки-воробушки! Маскировка!!

- Чего ты ржешь? Это искусство прятаться. Неожиданно же? Вот ты – не ожидала? Вот это и есть маскировка! В дикой природе надо прятаться и быть незаметным, а в социуме, в городе – стать похожим на других, затеряться в толпе и …

- Ахаха! Ты свое лицо в зеркале видела?! – Слава медленно катается по земле от смеха: - ахах… сука, больно… ауч… ауч… ууу… ахаха! Прекрати!

- Да я ничего и не делаю! Ты сама тут катаешься и ржешь как лошадь! Чего смешного, объясни… - складываю я руки на груди. Кости у меня заживают, что-то хрустит в спине, и я начинаю чувствовать себя заметно лучше. Классная все-таки способность у Мясника.

- С твоей мрачной харей и такой футболкой ты как только в город выйдешь – на тебя оглядываться будут! – говорит Слава: - да, надо затеряться в толпе, надо быть как все, но нельзя клоунский колпак, красный нос и лыжи на ноги напялить, нельзя внимание привлекать. А ты… о, господи…ахаха… маскировка. Незаметная ты наша… ладно. Вставай. Понесу тебя.

- Куда это?

- Как куда? Ты – злодейка, ты проиграла. Все, в камеру. Руки на затылок и все такое прочее. Права тебе зачитывать не буду, сама не очень хорошо помню. Ну, да на месте тебе зачитают.

- Серьезно? – я смотрю на нее с нескрываемым скепсисом. У нее сломаны ребра, распухла переносица, она подволакивала ногу, если не перелом, то уж отбила я ей бедро знатно. Сейчас Слава была способна только очень медленно лететь и то не в самой приглядной позе. Понятно, Панацея, самый знаменитый кейп-целитель – ее родная сестра, так что я не переживаю что Слава калекой останется. В то же время прямо сейчас Слава у нас инвалид, который без «ауч-ауч» и шага не сделает. Как и положено после хорошей драки. Ей бы полежать, отдохнуть, лекарства выпить и переломы зафиксировать, а не в драку бросаться снова. Тем более, что я-то уже в форме, как будто и не дралась вовсе. Жаль, что у Мясника нет способности других лечить.

- Вообще-то есть. – говорит у меня в голове Эдвард: - во-первых это способность управлять кровью, а во-вторых…

- Блять, молчи! Молчи! – рычит Мясник: - молчи и все тут!

- Слюной. – продолжает Эдвард: - будешь смеяться, но эта способность…

- Молчи, сука! Урою!

- … от оригинального Мясника.

- Ну, все, тебе не жить!

- А почему же я не знаю про нее? – спрашиваю я у Эдварда и чувствую ментальный аналог пожатия плечами.

- Наверное потому, что эта способность действует на других а не на себя, - логично предполагает он: - когда это Мясник хотел кого другого вылечить?

- Ну хорошо! Млять, просто прекрасно! – закатывает глаза Мясник: - шалава очкастая! Не вздумай! У Мясника есть Наследие! Мясник никого не лечит! Мясник – калечит!

- Мы же договаривались насчет очкастой…

- Я больше не называю тебя очкастой шлюхой!

- О, господи…

- Она уже больше не очкастая. – встревает в разговор Свара: - очки не носит, ты что, тупой? А ты, Тейлор – у тебя есть прекрасная возможность…

- Что еще за возможность?

- Вылечить свою подружку-героиню. Просто нанеси на пострадавшие места немного своей слюны. Хм… даже и не знаю как… наверное языком? Интересно, тебе надо ее всю облизать или достаточно язык в глотку засунуть?

- Фу! Ну все, я вас не слушаю… - переключаюсь на другие каналы восприятия. Смотрю на Славу. Она смотрит на меня в ответ. Она боец и прекрасно понимает, что вот сейчас она мне не соперник. Но сдаваться не собирается и более того – грозится меня в камеру посадить. Хм.

- Слушай, а что это у тебя тут… - отвлекаю я ее внимание и прежде, чем она успевает среагировать – вытаскиваю у нее из кармашка телефон.

- Это бесполезно… - начинает было она, но я быстро прижимаю ее палец к экрану и отпрыгиваю в сторону.

- Эй! А ну верни! Слышишь?! Это частная собственность и …

- Да пожалуйста… - я отдаю ей телефон обратно: - я просто твой номер записала. И подмогу вызвала.

- Подмогу?

- Ну… ты же одна меня в СКП не утащишь. Правда, ждать я не буду. Но ты – подожди, через пятнадцать минут прибудут. А то если тебя тут оставлю, завтра в газетах напишут, что я тебя оставила на Кладбище Кораблей, а ты заблудилась и от голода умерла. И жажды. И так из меня кровожадного маньяка делают…

- Стой. Погоди… ты – Ядовитый Плющ?!

- Дурацкое имя как по мне.

- Ты – Мясник Пятнадцать?!

- Идиотская привычка называть людей числительными. Пятнадцатая. Между прочим, у меня имя есть. Я – Тейлор. – протягиваю руку для рукопожатия. Слава – машинально берет ее в свою.

- А ты – Виктория Даллон, приятно познакомиться. Однако поскольку подмога едет, а я не хочу оказаться в комфортабельной камере СКП, мне, пожалуй, пора.

- Мама меня убьет… - едва шевелит пересохшими губами Слава: - мне не жить. И Панацея…

- Если задумаешь убежать из дома – я тебе там смс скинула, это мой номер. Ну и … подраться если захочешь. У нас поединок не закончен.

- Что?

- Ну, ты же сама сказала – поединок закончится, когда ты меня в камеру СКП проводишь. До тех пор – ничего не закончено. Ладно, мне в самом деле пора, у меня дел куча. А ты просто подожди, сейчас за тобой СКП приедет.

- Ебушки-воробушки… - тянет Слава: - охренеть. Я с … тобой, с Мясником Пятнадцать на кулаках дралась?!

- И показала себя достойно! Таких люлей мне выписала. О! На вот. – я вкладываю ей в руку небольшой предмет.

- Что это?

- Мой зуб. Так-то ты их у меня десятками повыбивала, везде тут валяются, но этот – на память. Я себе уже взяла.

- Я бы сказала, что ты долбанутая, но раз ты это Мясник Пятнадцать, то это ясно по умолчанию. И… как ты себя чувствуешь? – осторожно спрашивает Слава: - голоса в голове? Всех убить и изнасиловать? Город сжечь?

- Есть такое. – киваю я: - но вроде справляюсь пока. И даже беспокойства не доставляют. Хотя слышала бы ты, что они предлагают с тобой сделать.

- О. Правда?

- Угу. Свара предлагает…

- Воу, все. Слышать не хочу. – она поднимает руку и кряхтит от боли: - знаешь, если бы не эта драка, я бы, наверное, разозлилась. Или испугалась. Или… не знаю что. Но сейчас у меня в голове так пусто… и я почему-то ни капли не удивляюсь что разговариваю с тобой. Сюрреализм какой-то, правда?

- И не говори. Такие же ощущения. – киваю я: - а ты неожиданно приятна в общении, Слава, хотя я считала тебя приторной девочкой с рекламного постера.

- Ну так. Мой прямой правой – залог коммуникации между людьми. – криво улыбается Слава: - и … о. Опять мотоцикл. Слышишь?

- Оружейник. Ладно. Мне и в самом деле пора… звони, пиши… как поправишься и захочешь силой померяться…

- Глупая ты. Какое там… да меня на неделю сейчас дома запрут после такого вот… Эх.